Текст книги "Ожерелье из золотых пчел"

Таинственная пещера
Крит. Наши дни

– Под ноги смотри! – сказала Алекс и посветила фонариком.

Димитрос понятия не имел, куда они пробираются по темному склизкому ходу. Он и знать не знал, что здесь, на вершине горы, за сплетением колючих кустов есть вход в пещеру, хотя, казалось бы, изучил свой остров до сантиметра.

Пещера была необычной: коридор все длился и длился, а куда ведет? Алекс на вопросы не отвечала, не оборачивалась, просто командовала:

– Иди за мной!

Ноги в сандалиях разъезжались на скользком и неровном камне. Наконец, когда Димка, долбанувшись головой о скалистый выступ, уже был готов взбунтоваться – уж слишком мало это походило на романтическую прогулку, – Алекс вдруг обернулась:

– Здесь!

Ничего такого, ради чего стоило бы затормозить, он не обнаружил.

– Туда свети! – показала Алекс вправо.

Димитрос направил фонарик вслед за ее рукой. И луч вдруг не уперся в твердую преграду, а провалился в глубокую черноту.

Там была пещера, размеры которой он не смог определить. Димитрос шагнул внутрь и посветил наверх: до потолка было метра четыре, но причудливые желтые и зеленоватые сталактиты кое-где опускались чуть не до его головы. Это было красиво, но вместо восхищения Димитрос почувствовал разлитый в воздухе холодок древнего ужаса. Стук редких падающих капель словно отсчитывал секунды чьих-то запертых в этой каменной могиле жизней.

– Что это? – спросил он.

– Тайное святилище минойских времен. Видишь?

Алекс посветила в центр комнаты: там лежал огромный четырехугольный камень и рядом еще несколько, наподобие очага.

– Подойди сюда!

Димитрос почувствовал, что ему почему-то не хочется подходить. Было что-то неприятное – то ли в этих камнях, то ли в чересчур командной интонации Алекс. Но он все же сделал несколько шагов и остановился около квадратного камня с желобом по краю.

– Ближе, ближе! – Луч от фонаря Алекс запрыгал по неровному полу, направляя шаги Димитроса, и остановился на черно-бурых подтеках квадратного камня.

– Видишь эту канавку для слива крови? Жертвы они здесь приносили. Может, даже человеческие.

– Ты откуда знаешь?

– Я тут все знаю. Убери мобильник.

– Что?

– Фонарь на мобиле отключи. Что, боишься?

Димитрос пожал плечами. Выключил фонарь.

Алекс тут же потушила свой. Они остались в такой густой непроглядной темноте, что, казалось, в ней можно плыть, как в море.

– Ты чего… – начал Димитрос.

– Тихо! Закрой глаза!

– Зачем?

– Просто закрой!

Димитрос сомкнул веки. Ничего не произошло.

– Теперь открой. Ну?

Сначала он не заметил разницы. А потом понял. Это единственное место, где, открыв глаза, ты оказывался в еще большей темноте. Казалось, у нее нет никаких границ и никакого края. Она заняла собой все. И не только снаружи. Димитрос почувствовал, что темнота проходит сквозь него и он тоже становится ее частью, теряя границы тела. В полном смысле слова – конец света. Вот, оказывается, как он выглядит.

В этот момент послышался шорох, и показалось, что тьма рядом еще больше сгустилась. Он потянулся к телефону, как вдруг что-то липкое схватило его сзади за горло.

– А-а! – вскрикнул Димитрос, отпрянул в сторону. И тут же услышал издевательский смех Алекс.

– Испугался?

Она включила фонарь. Оказалось, стоит совсем близко. Так близко, что… Димитрос проклял себя за дурацкий вскрик.

Девчонка продолжала издеваться:

– Расслабься. Я не буду приносить тебя в жертву. Не сегодня.

– Шутки у тебя идиотские!

– Зато запоминающиеся. Идем, только не навернись!

И Алекс зашагала в глубь подземной комнаты. Димитрос посветил вперед: с другой стороны пещеры мрачные стены смыкались неровным углом под плохо обтесанной аркой.

– Эй, подожди! Куда ты бежишь, не пойму! – Димитрос крикнул это в удаляющуюся спину Алекс. Вдруг сверху и из углов по ушам ударило объемное, злобно-раскатистое: ишь, ишь, иша-ла-му-у…

По телу Димитроса пробежала дрожь. Хотя, казалось бы, обычное эхо.

– Хочу узнать, есть ли здесь ход, – обернулась к нему Алекс.

– Зачем? Что ты вообще тут ищешь?

– Уже нашла. Вот эту самую пещеру. Ну, вообще-то нашла не я, но теперь она моя. Видишь, какая большая? Здесь можно спрятать что угодно.

– В смысле?

– Тебе что, нечего прятать? – Димитрос не видел ее лица, но ему показалось, что Алекс насмешливо улыбается. – Оружие, наркотики, золото, украшения?

«Знает о затонувшем корабле? – От этой догадки Димитрос заледенел. – Нет, не может быть…» А вслух сказал:

– Ерунду говоришь. Что ты собралась тут прятать? Мокро, сыро. Алекс, вообще-то я уже замерз.

– Потерпишь. Минойцы так строили свои пещеры, чтобы в случае чего сквозануть прямо к морю. Наверняка есть подземный ход. Хочешь, проверим?

– Не-а. У меня телефон садится. Для таких экспедиций экипировка нужна. Можно подготовиться и вернуться. Но сейчас я никуда не пойду. И тебя не пущу!

Димитрос сказал это очень строго. В конце концов, он мужчина.

Алекс вздохнула:

– Ладно, уговорил. Возвращаемся. А то и правда окочуришься. Только посмотри на меня еще раз.

Она потушила свой фонарь, потом резко включила, подставив его к самому подбородку и заголосила, скорчив страшную рожу:

– Я царица подземного ца-ар-ства-а-а!

– А-а-а, – забилось по комнате эхо, как вспугнутая летучая мышь.

«Совсем еще девчонка!» – улыбнулся про себя Димитрос.

А пацанка скомандовала:

– Пошли! Да, я решила, буду звать тебя Димыч. Так солиднее.

Весь обратный путь Димитрос думал о двух вещах. Зачем Алекс показала ему тайную пещеру? Неужели все же что-то знает о кладе? И то, что она будет звать его Димыч – это ведь хорошо? Значит, они еще куда-то вместе пойдут?

Пропажа

– Вон, ковыляют! Сладкая парочка! – фыркнула Оксана.

Мы стояли около яхты всего несколько минут, но даже я успела вознегодовать: это покидать судно капитан должен последним, а приходить, блин, обязан первым!

– Извините, таксист попал в пробку, сейчас я все открою! – засуетился Димитрос. Алекс даже бровью не повела, явно не собираясь извиняться. Скакнула за ним на борт и, как только Димитрос распахнул дверь кают-компании, ринулась вниз.

Почти сразу же оттуда раздался возмущенный вопль:

– Кто?! Кто взял мое кольцо!

Алекс с вытаращенными глазами выскочила на палубу.

– Оно было на полочке! Сейчас его там нет!

Она с подозрением уставилась на нашу компанию.

– Нахалка! Хочешь сказать, мы украли твое кольцо? – вскинулась телевизионщица Валерия.

– Нет, какая-то шмакодявка будет на нас гавкать. Шоб ты знала – здесь приличные люди! – воздвиглась над пацанкой Оксана.

Та уже собралась ответить. Но тут подала тихий голос Татьяна:

– Здесь что, были воры?

И засеменила вниз по трапу. Остальные ринулись за ней проверять свои вещи.

– Поищи хорошенько. У меня часто так бывает. Вроде точно помнишь: положила в спальне на тумбочку. А потом находишь вообще в чужой квартире! – сказала Машка, натолкнулась на мой заинтересованный взгляд и быстренько зашлепала вниз.

– Я кольцо снимала, только когда умывалась. Подумала, вдруг оно от мыла испортится…

Алекс обвела нас взглядом, похожим на прицел ружья.

– Каюта была закрыта, – попытался успокоить ее Димитрос. – Никто залезть не мог. Так что где-то здесь. Давай я поищу!

Но поискать не удалось: туалет был занят, а возле него уже приплясывала Валерия.

Димитрос зашел к себе, плюхнулся на кровать. И вдруг кожей почувствовал: что-то не так. Книжка лежит на углу стола косо. Шкафчик с одеждой приоткрыт. А он точно помнит, что закрывал его: задвижка заедает, пришлось прижать.

Димитрос вскочил, сунул руку в шкаф. Он положил дедову гемму с быком под стопку футболок. Решил – чего с собой таскать, на вид обычная сувенирка. Кому она нужна?

Геммы не было.

Димитрос вытащил футболки, перетряс по одной. Сел обратно на койку. Обычный вор взломал бы дверь в кают-компанию, перевернул все в поисках денег, айпад бы забрал. Вот он, на виду валяется. Но у него взяли только старинную безделушку.

И это было нехорошо. Очень нехорошо.

– У кого-нибудь что-то пропало? – высунулся Димитрос из каюты.

– Не могу найти кофточку. Такую желтенькую, – ответила Машка, вывалившая на кровать полный гардероб.

Остальные дамы прокричали, что у них все цело.

Димитроса это не обрадовало. Похоже, вор действовал прицельно. И скорее всего, он сейчас находится здесь…

Димитрос обвел глазами пассажирок.

– Развела тут панику! Сама кольцо и обронила. Оно у тебя на пальце болталось, как ошейник на блохе! – бубнила Оксана, алчно оглядывая нутро холодильника. Цапнула Раину банку с диетическим питанием: – Вкусное?

– Положи на место! – неожиданно злобно взвилась Рая. – И вообще, не смей трогать! Это презентационный образец!

– Ну тогда чай хотя бы мы будем пить?

– Чай! Тут надо что покрепче! – поднялась с дивана Изольда. – Не каждый день колечко за двадцать тысяч евро теряется. Это же у тебя бирманский сапфирчик был? – повернулась она к Алекс.

Мы замерли – даже муха, похоже, от этих слов затормозила на лету.

– Подожди. Сколько-сколько оно стоит? Это же как половина моей ипотеки за квартиру?! – первой пришла в себя Рая. – Сдурела такое на яхту надевать?!

– Хорошенький камешек, – хмыкнула Валерия.

– И кто-то его взял, – насупился Димитрос.

Машка сделала охотничью стойку:

– С чего вы так решили? У вас тоже что-то пропало?

Он промолчал.

– Мы же не будем вызывать полицию? – растерянно спросила Рая.

– Полицию? – вскинулась Изольда. – Я по контракту не могу попадать ни в какую полицию!

– Да, девочки, хотелось бы как-то обойтись. Без полиции, – неожиданно высказалась тихая Таня. И ее слова прозвучали так весомо, что топором повисли в воздухе.

Димитрос вздохнул:

– Пусть Алекс решает…

Пацанка стояла на ступеньке трапа, и на ней не было лица.

– Я не могу… в полицию… – растерянно сказала она. – Мне бабушка это кольцо завещала. На девятнадцать лет. Ей его в девятнадцать дедушка подарил. Ну, то есть тогда еще он был не дедушка, а жених. Мне до дня рождения осталась неделя. И я его взяла. Пораньше, чтобы мачеха не спрятала. Она не хотела мне его отдавать. Но если я сейчас о нем заявлю…

– То есть колечко ты все-таки сперла! – удовлетворенно хмыкнула Оксана.

– Это у меня его сперли!

– Ладно, так и быть. Сейчас я тебе его найду!

Все повернулись к маникюрше. На секунду я подумала: неужели вытащит колечко из кармана?

Но Оксана по-волчьи задрала голову к небу. И вдруг взвыла:

– Надежда Павловна Каханова! Я дарю вам кольцо с сапфиром!

– Что это сейчас было? – спросила Машка.

– Не мешай! Надо три раза сказать! И пропажа найдется.

– Кто это – Каханова?

– Вот вы темные! Это дух одной милой старушки. Она еще в начале прошлого века ехала с какой-то семьей в поезде. А у тех дети постоянно все теряли. Старушку это выбесило, и она сказала родителям: как ваши уроды опять что-то потеряют, подарите мне вслух пропавшую вещь. Три раза. Я, мол, та дама, которая шмотки возвращает. И точно! Прикиньте, все вернула! Вот с тех пор все продвинутые люди как что потеряют, дарят Надежде Павловне Кахановой. Тут главное – не перепутать. Я вот в первый раз сказала сдуру: дарю, мол, Надежде Павловне Кохановой свой кошелечек. Ищу-ищу – не находится. Полезла в интернет читать – божечки! Не той тетке подарила!

– И что? – заинтересовалась Рая.

– Ну, снова кричала: Надежда Павловна Коханова! Отдайте обратно мой кошелек! А вам, Надежда Павловна Каханова, я его дарю. И на следующий же день прямо в сумке нашла!

– Какие-то суеверия, – подала голос Валерия. – Я просто говорю: черт, черт, поиграл, отдай мне!

– Не знаю про суеверия. Но лучше этой Кахановой или черту колечко вернуть! – угрожающе сказала Машка, оглядывая пассажирок с видом следователя.

Я поняла – началось.

– Вот интересно. А мужей она обратно возвращает? – вдруг, прищурившись, спросила Рая.

– Идея богатая! – обрадовалась Оксана. – Моего точно надо бы раз в полгода этой Кахановой дарить!

– Что, гуляет?

– Нет, погуливает. А куда денешься, если тетки сами вешаются. Вот, посмотрите на его фотку!

Оксана достала телефон и стала крутить перед нашими носами альбом. На фоне классичеких турецких пейзажей – синее море и цветущие олеандры – стоял высокий спортивный мужчина с мягкими карими глазами в длинных ресницах.

– А чего он родинку не уберет? – хмыкнула Изольда. В углу губ массажиста и правда красовалась крошечная черная мушка.

– Говорит, это его мужской талисман. Бабы на него знаете как клюют. Сейчас как раз одна… Девчонки, вы не представляете, как это – жить с массажистом!

Жить с массажистом

– Вы бог! – раздался сладостный стон за стенкой. Затем еще несколько протяжных всхлипываний. И наконец: – Волшебник! Настоящий волшебник!

Оксана, делающая клиентке педикюр в соседней комнате, не выдержала и со злостью отбросила инструменты:

– Вот же сука!!!

К назойливым дамочкам она уже привыкла. Когда мужчина так умело и нежно обрабатывает твое тело – о, кому, как не Оксане, это знать! – немедленно возникают и другие желания.

А Роберт – он что? Не железный. Держится, держится, а потом, глядишь, и сорвется. Ненадолго. Оксана даже не слишком волновалась.

Она знала его главную эрогенную точку.

Деньги.

Дамочки, которые иногда перепрыгивали из клиенток в любовницы, переставали платить. И он быстро терял к ним интерес.

Правда, одна бизнесменша с фигурой, напоминающей чашку с поставленной вертикально ложечкой: необыкновенно широкая в заднице и худая, ровная, как спичка, от талии до макушки, пыталась Робика купить. Подарки дарила, машину новую обещала, если Оксанку бросит.

Но тут уж и деньги не помогли. Каждое утро такое перед собой видеть – мозжечком тронешься.

Они с ним поженились по любви. Хотя оба мечтали о браке по расчету. Оксана приехала покорять Москву из Керчи и была удивлена, почему миллионеры не падают у ног спелой, как персик, красавицы.

А Роберт – коренной москвич. Но коренные в этом сумасшедшем городе плохо преуспевают. Хватка не та. Тут надо зубами вгрызаться, когтями цепляться, жилы рвать. А у коренных когти подстрижены, клыки хорошей жизнью подпилены.

Поэтому и получился у них в итоге отличный тандем. Бешеная энергия Оксаны. И двушка на Соколе Роберта.

К Роберту она пришла руку лечить. Все случилось как в кино: упала, закрытый перелом, гипс. А когда гипс сняли, рука перестала гнуться.

– Говорят, вы прямо волшебник! – вот так же, как сейчас эта гадина, ворковала Оксана, когда увидела рослого, мускулистого мужика с лучистыми карими глазами в длинных ресницах.

И он расстарался. Сначала в массажном кабинете. Потом у себя дома. Утром, еще даже не открыв глаза, она нащупала рядом его плечо. Привалилась сладко – умел, умел Роберт довести до счастливой истомы, не только разминая спину.

И хищно подумала: ни за что не отдам, он теперь мой!

Наверное, и Роберт это почувствовал. Он как раз недавно развелся со второй женой. Первая, еще однокурсница по спортивному институту, оказалась ревнивой истеричкой: врывалась прямо во время сеансов и за волосы стаскивала несчастных клиенток с кушетки. Хотя даже не всегда было за что. Вторая жена, выйдя замуж за массажиста, захотела, чтобы он как козленочек из сказки, вдруг оборотился в бизнесмена. То есть днем зарабатывал большие бабки, а по вечерам делал ей массаж.

Роберт только улыбался и молчал. У него были талантливые руки. Они жили как бы сами по себе. Не надо думать, что делать: руки находили проблемные точки тела, что-то нажимали, разглаживали, надавливали. И боль из человека уходила.

Сам он был просто придатком к этим рукам. Кто-то должен отладить для него взаимовыгодный обмен: энергии пальцев на энергию денег. Так Оксана стала третьей женой. А заодно – мамкой, нянькой и менеджером.

У них вдвоем все отлично получалось: Роберт советовал своим клиентам, в том числе мужикам, делать у нее маникюр-педикюр: сейчас это в тренде. А она заботливо спрашивала, покрывая дамочкам ногти шеллаком: кожа у вас сухая, кровь плохо циркулирует. Шея не болит?

Найдите, у кого не болит.

Генеральная идея была такая: открыть свой салон. И они уже накопили одну треть. Как вдруг появилась эта.

Худющая швабра – хозяйка открывшегося напротив них салона-бутика. Узкое скуластое лицо, темные наращенные волосы до задницы. И взгляд блудливой кошки.

Копчик она, блин, на горнолыжном курорте зашибла!

– Не разомнете? – спросила на рецепции у Робика, сразу оценив его атлетический торс, нервные пальцы и длинные ресницы.

Да там все руки о ее кости исколешь!

Но Роберт неожиданно просиял:

– Для вас – разомну что угодно!

Он уже знал, кто она такая.

И понеслось. Через две недели она стала вызывать его на дом.

– С собой ничего не берите! – сказала, плотоядно улыбаясь. – У меня все есть. Для массажа.

Через три недели он не пришел ночевать. Позвонил, сказал, что останется у друга.

– Смотри, друга не перетруди! А то твоя сопля его в порошок сотрет!

Оксана нажала отбой. И в первый раз после замужества заревела.

Приятельницы ей донесли, что у соперницы год назад в разборках погиб муж, мелкий авторитет. А часть бизнеса от него осталась. И она ищет надежное плечо, к которому этот бизнес можно прислонить. Плечо и другие части тела Робика показались ей подходящей опорой.

Самое плохое было в том, что и Робик подсел на эту сучку. Оксане хватало опыта понять, когда мужик просто трахается, то есть сам распоряжается своим членом. А когда член ударяет его по голове. И с этим сотрясением мозга и всего остального мужик может такого наворотить!

На жену он теперь не смотрел. Отводил глаза, старался уйти в другую комнату, ел молча. Если что и говорил, то презрительно – сколько можно жрать? Ты уже в дверь не проходишь! А раньше называл: мой помпончик!

И еще – таскал с собой телефон в туалет. Ну не придурок? Это ведь для жен как вой противоугонной сирены на машине.

Оксана еще только разрабатывала план ответных действий, как стерва заявилась к ней в салон делать маникюр. Ни стыда, ни совести. Нагло спросила, усаживаясь:

– Как там наш муж?

И кивнула на соседнюю комнату, где Роберт разминал какому-то газпромовцу спину.

– Не наш, а мой! – вскинулась Оксана.

Но внутри уверенность оседала, как мыльная пена в тазике. Именно сейчас она осознала, что Робика могут у нее увести, как телка за веревочку.

А гадина еще и засмеялась:

– Да, повезло тебе! Муж – настоящий умелец! Счастлива та женщина…

И добавила, усмехнувшись:

– Что это ты застыла в угрожающей позе? Будто палец у меня хочешь отрезать?

Оксана палец ей отрезать не хотела. Хотела – голову.

Но тут вышел Роберт. Просиял навстречу гадине. Выслушал благодарности от разомлевшего клиента. А когда тот ушел, змеюка уставилась Роберту в глаза, будто гипнотизировала:

– Такие люди к тебе ходят, а ты ютишься в этом хламушнике. Хочешь, купим тебе салон? Спину пока мне, кстати, разомни!

Оксану обожгло холодом. Против такого лома у нее не было приема. Единственное, что Робик любил больше секса, – деньги. Но заначки нет, кредит не возьмешь: Робик физически не переносит мысль, что отдавать надо больше, чем берешь. И тайком не получится: он все ее доходы до копейки знает.

Выручило одно чудесное Оксанино свойство: когда ей что-то сильно нужно, оно притягивается.

– Чего ты смурная такая? – спросил ее через два дня постоянный клиент, который приходил раз в месяц удалять волосы на груди.

– Деньги нужны! – буркнула она.

– Насколько сильно?

– Вот настолько! – чиркнула себя по горлу Оксана.

– Тогда могу помочь. Но там так. Деньги хорошие, но и работка непростая. Понимаешь, о чем я?

– Спать, что ли, с кем-то?

– Нет, дорогуша. Из этого бизнеса, извини, ты уже ушла, там хорошие бабки можно только на малолетках поднять. Давай завтра встретимся, переговорим.

И они встретились.

…Оксана достала из холодильника кулечек с печеньем. Оглядела яхтенную компанию, придавленную пропажей чертового кольца. И вздохнула.

Вот она сидит здесь. Худеет. А Робик небось там с этой сучкой драной кувыркается…

Чужие проблемы

– Кольцо могли взять только Оксана, Изольда, Рая и Валерия. Это они возвращались после Алекс на яхту, – горячо шептала Машка, утащив меня на нос судна.

Море к вечеру опять было нежное, тихое, и розовая дорожка от заходящего солнца упиралась прямо в наш борт, как лазерная указка. С берега доносились ароматы жарящейся на гриле рыбы, густого горького кофе.

Я сглотнула слюну и подумала: когда хочешь сбежать от своих проблем, тебе обязательно подсунут чужие.

В Москве мне надо было решать, что делать с глубоко женатым Гошей. Новый заведующий отделением был мой классический типаж – умный лысоватый невысокий крепыш с блестящим чувством юмора. Все начиналось с невинного флирта, но теперь наша шутливая пикировка перешла в ту активную фазу, когда изображать, что ничего не происходит, невозможно. Нужно или начинать безнадежный роман с симпатичным женатиком. Или посылать его подальше. С перспективой потерять работу: не потому, что уволит, он не сволочь, а потому, что работать вместе будет тяжело. Но и если встречаться – тоже тяжело… Короче, здесь, среди треска цикад, ненатурально голубого моря, зеленых островов и белых домиков я хотела покоя.

А застоявшаяся в своем пиар-отделе Машка мечтала о приключениях. Я понимала, что поиск украденного кольца для нее – подарок судьбы. Да и аромат еще какой-то тайны витал в воздухе. Даже я уловила его своим нечувствительным носом.

– Дольше всех в каюте рылась Рая. Но я бы поставила на Оксану, – азартно трындела Машка.

– Почему?

– Девка простая, искушение сильное. Изольда подозрительная, но сама вылезла со стоимостью кольца. Нелогично. А в принципе Алекс все тетки тут ненавидят, любая могла взять. Надо…

Но что надо сделать, я не узнала, потому что у Машки зазвонил телефон.

– Да? – сказала она. И, хохотнув, включила на громкую связь.

– Маша! – услышала я знакомый голос Стаса. – Все, снимайте траур!

– В смысле?

– Вы же меня безутешно оплакиваете? Так вот, траур и все прочее с себя снимайте! Я прикончил этих двоих!

– Ты про бутылки виски?

– А вот сейчас было обидно. Маша, я порвал преследователей голыми руками. Теперь ничто не мешает нам встретиться и…

Тут мы услышали, как недалеко от Стаса недовольный голос женщины-кнопки выкрикивает:

– Ты где???

– О! Уже кое-что мешает, – вздохнул Стас. – Девочки! Запомните меня таким! Обаятельным и трезвым! Завтра позвоню!

И он нажал отбой.

– Ма-ша! – заорала я. – Заблокируй его номер. И больше никогда с ним не разговаривай. Это же не мужик, а ящик Пандоры! И у него в этом ящике уже сидят жена и двое жутких громил. Это из того, что мы видели!

Но Машкины глаза заволоклись мечтательным туманом.

– Что делать. Не люблю хороших мальчиков. С ними скучно.

– Зато с плохими обхохочешься!

– Нет, я хочу, чтобы со всеми он был плохим, а со мной – хорошим.

– Тогда заведи ротвейлера.

– Дурочка. Ротвейлера нужно выгуливать в парке и кормить. А я хочу, чтобы меня выгуливали в ресторан. И кормили.

… Думаю, если бы мы знали, куда заплывет наша яхта, то все же выбрали бы ротвейлера.

* * *

– Димыч, почему ты не орешь, что я сама утопила кольцо в унитазе?

Алекс уселась на койку в каюте капитана. Он пригласил ее обсудить ситуацию, но все никак не решался начать разговор.

– Потому что у меня тоже кое-что пропало, – сказал он наконец.

– Как пропало? – И без того огромные глаза Алекс распахнулись. – Не может быть! Что пропало?

– Так, ерунда. Но кто-то здесь берет чужие вещи.

– Что именно у тебя взяли? – быстро спросила Алекс.

Димитрос ощутил огромное желание рассказать ей все. Никогда еще он не испытывал такого чувства удивительного родства и тревожного, захватывающего интереса. Его локаторы были настроены только на нее, улавливали малейшие оттенки голоса, взгляда, поворота головы. Он поймал себя на том, что и думать стал, как бы вступая с ней в мысленный диалог.

Потом спохватился: еще и эти проблемы на девчонку грузить? Ей своих хватает.

Вздохнул глубоко:

– Ничего особенного. Гемму. В шкафчике лежала. Понимаешь, не нравится мне, что дверь не взломали. Получается…

– Получается, воровка среди нас.

Димитрос пожал плечами. Если бы просто воровка! Нет, это воровка, которая работает на антикварную мафию. И, возможно, одна из четырех пассажирок, возвращавшихся на яхту после Алекс. Но кто?

– Ты уверена, что не хочешь вызывать полицию?

Алекс замотала головой:

– Нет, такой подарочек я мачехе не преподнесу!

– Хорошо. Тогда иди пей чай. Мне нужно позвонить.

И как только за ней закрылась дверь, стал набирать номер Лукаса. Уж если кто и знает имя той, что тут по каютам шарит, то это владелец яхты. Пристроить в экипаж свою пассажирку Ионидис или тот, другой антиквар могли только через него.

…В трубке раздались длинные гудки. Димитрос набрал номер еще раз. Теперь абонент был недоступен. Он чертыхнулся.

Все знают, какой Лукас бабник и в какие моменты отключает телефон. Понятно, чем он сейчас занимается…