Текст книги "Предвведение в любомудрие родного языка и родного"

Но ворачиваясь к языку и к любомудрию как душецеленью, душезаботе… Если допустить, что кроме нас есть и иные существа, подобные нам, коих мы называем Другими людьми или просто Другими и у коих также есть подобные нашим душа, мозг, тело и кои живут в одном с нами мiре и не являются плодом нашего воображенья, нашими вымыслами (выдумками), образами нас самих, то одинственным способом связи, одинственным мостом меж нами, меж нашими душами и мозгами, являются знаки, язык. Да, есть ещё и наблюденье посередством орудий чувств, но оно может дать нам лишь сведенья о поведеньи Другого, кои мы можем толковать как захотим и наши толкованья могут быть, как верными, так и неверными. Вопрос иного разума заключается в том, что мы не можем «влезть в шкуру, в мозг, в разум» Другого, кем бы он не был: человеком или летучей мышью (см. Томаса Нагеля), мы не можем непосередствено спытать, почувствовать, ощутить, пережить то же, что непосередственно спытывает, чувствует, очучает, переживает Другой, мы можем себе это лишь представить, вообразить, мы можем даже сопереживать, сочувствовать, но всё равно это будут именно НАШИ сопереживанья, НАШИ сочувствия. «Несвоя душа – потёмки». Только сам Другой человек может нам поведать о своих непосередственных переживаньях и только мы сами можем поведать о том же ему и сделать мы это можем только посередством языка, знаков, слов. Но даже и тогда мы не можем быть уверены в достоверности полученных сведений, так как Другой человек может нам и неправду сказать или полуправду или не суметь донести до нас свои мысли, да и мы сами можем неверно его понять в силу того, что мы Другие, что мы в чём-то отличаемся от него, мы можем по-своему толковать его слова, вернее образы его слов в нашем мозгу, нашем сознании. Мы опять же имеем дело только с нашими образами слов Другого, а не с самими его словами, его слова, залетающие к нам в уши, в этих ушах и остаются, в мозг, в разум они не попадают, потому что наши слуховые приёмники преобразуют их в образы.

Любое общественное взаимодействие (социальная интеракция), любое общение, любая душезабота (психотерапия) и душеправка (психокоррекция), любое беседованье (консультированье) представляют собой встречу нескольких по-разному устроенных взаимодействующих душевных, личностных мiров (субъективных реальностей), нескольких душевных разностей взаимоотражающих друг друга. Кстати, именно так определяют душеразбор (психоанализ) творцы междушного (интерсубъективного) подхода в душеразборе, Р. Столороу, Б. Брандшафт и Дж. Атвуд. Сголосно междушному подходу нет такого явленья как отдельный независимый отгороженный человек, есть только взаимосвязанные, взаимодействующие люди, есть междушное поле или целое (система), состоящее из внутренних душевных мiров взаимодействующих междушного межумирья меж ними. Явь, коя или проявляется, выражается, развёртывается, открывается, устанавливается (восстанавливается) или выстраивается, рожается в нашем общении друг с другом является междушной, разделённой явью. И явь эта имеет знаковую, языковую природу.

Видите, всё нашем душевном бытии всегда упирается в язык. Язык – это наше всё. Именно язык делает нас Людьми Разумными. Наш разум (сознание, высшая мозговая деятельность (ВМД), высшие душевные отправленья (ВДО), второе знаковое целое, (сигнальная система), отраженье отражений (рефлекс рефлексов) имеет знаковую, языковую природу. «Человек, по Э. Кассиреру, является «знаковым животным». Согласно укладно-былевому ученью (культурно-исторической теории) сложенья ВДО Л. С. Выготского, Человек – это существо, прежде всего, орудийное, середственное. Человек Разумный Разумный приспосабливается к середе и приспосабливает середу под ся не только с помощью своего тела и его можностей, но и с помощью различных подручных середств, с помощью внетелесных орудий. Есть орудия вещные, а есть душевные, поведенческие, к коим как раз и относятся знаки. Человек Разумный Разумный – это существо орудийное, он овладевает внешним, вещным мiром с помощью помочных (вспомогательных) внетелесных орудий, точно также он оволодевает и своим внутренним, душевным, мозговым мiром. Оволоденье внешним мiром и оволоденье своим поведеньем идут одновременно. Подобно тому, как человек овладевает вещным мiром с помочью орудий, он оволодевает своим поведеньем тоже с помочью орудий, но только орудий особого рода – душевных, знаковых, словесных.

«Сущность человека покоится в языке. Человеческое бытие вложено в язык. Мы существуем, выходит, прежде всего в языке и при языке» (М. Хайдеггер. Путь к языку).

Но в языке покоится не только сущность Человека, там покоится и сущность народа, его Дух. «Язык есть как бы внешнее проявление духа народа; язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык – трудно себе передставить что-либо более похожее…» (В. Гумбольдт). Язык – это укладная память народа, хоронилище его укладного наследия.

Любое любомудрие (философия) – это любомудрие языка, работа со знаками. Поэтому и наше любомудрие родного называется родноречьем или роднословьем. Мы работаем с нашим родным духом, нашей родной памятью, укладным наследьем, духовным укладом именно через наш родной язык, через наши родные слова и иные родные знаки.

Родноречие как любомудрское беседованье (философское консультированье), как общественная забота, общественное целенье, попеченье (социальная терапия) и как душедело (психопрактика) представляет собой знакоцеленье (семиотерапию), языкоцеленье, языкозаботу (лингвотерапию) и повествовальное дело (нарративную практику).

Согласно Стиву де Шазейру, Бену Фурману и Тапани Ахоле, Майклу Уайту и Дэвиду Эпстону, душезабота (психотерапия) имеет дело не с больными или плохими людьми, а именно со знаковыми, языковыми, речевыми явленьями, с недостаточно полезными способами повествованья людьми о своих толкованьях яви, с неполными, бедными, неточными, неясными, суженными, запутанными, кажёнными значицами (текстами), повествованьями, рассказами, описаньями (нарративами, историями), сравненьями, переносками (метафорами), знаковыми образами, чертежами (картами, картинами) мiра. Душезаботчик, душеправщик целит, выправляет не больного или плохого человека, он помогает человеку выцелить, выправить его «больные» или «плохие» значицы (тексты), повествованья (нарративы) или знаковые образы (карты) мiра. Трудность в них, а не в человеке. С человеком всё в порядке, не в порядке его повествованья. Именно их нужно целить, выправлять. Именно в них находится корень зла. В них, а не в человеке. Человек просто их жертва.

Говоря понятьями майевтики (духоповивальчества) Сократа, нарративной практики (повествовального дела), гештальт-терапии (целозаботы), психосинтеза (душесбора), юнгианского психоанализа (душеразбора), мы целим, выцеляем себя, устраняем, преодолеваем свой внутренний разрыв, разлад, раскол, внутреннее расщепление, свою внутреннюю разделённость, разъединённость, разобщённость, расстроенность, мы устанавливаем (восстанавливаем) естественную целостность нашего существованья, выявляем, вытаскиваем из Тени, из тьмы подсознания на свет сознания, открываем, освобождаем и проявляем отрицаемую, отвергаемую, непринимаемую, осуждаемую, порицаемую, очерняемую, ругаемую, осмеиваемую, вытесняемую и подавляемую родноненавистническими, противородными интроектами (установками) родную часть нас, нашей личности, родную подличность (субличность), родную противку (полярность), родной образ (идентичность), родной ответ (реакцию), родное отраженье (рефлекс), родную привычку (динамический стереотип), родную головницу (доминанту), родную установку, налаживаем отношенья меж неродной и родной частями, объединяем их; завершаем, заканчиваем, закрываем незавершённый, незаконченный, незакрытый противородно-роднолюбный «гештальт», «нарратив», «историю», «конфликт», т. е. тысячелетнее незаконченное дело, незавершённое событие, обстоятельство, повествованье, столкновенье, противоборство; деконструируем – пересочиняем, переписываем, перестраиваем, переосмысливаем родноненавистническое, противородное головенствующее повествование (доминирующий нарратив), навязываемое нам нашим-ненашим противородно настроенным и устроенным обществом и сочиняем, пишем, выстраиваем, сбираем или находим, познаваем, проясняем, открываем, освобождаем, вытаскиваем из подсознания, из памяти, из Тени, из тьмы подсознания на свет сознания, осознаём, выявляем и проявляем, осуществляем, воплощаем отрицаемое, отвергаемое, непринимаемое, осуждаемое, порицаемое, очерняемое, ругаемое, осмеиваемое, вытесняемое, подавляемое, закрываемое родное повествованье или родную часть нас, нашей личности, нашего самосознания, нашего Я, нашей персоны (личины), родную субличность (подличность), полярность (противу), идентичность (образ), мы находим и припоминаем потерянную и забытую родную часть себя, мы открываем и находим себя заново, заново знакомимся с самими собой.

Говоря понятьями Платона, любомудрского беседованья (философского консультированья) и мыслительного целенья (когнитивной терапии), мы освобождаемся от ложных, ограничивающих, подавляющих нас, противородных установок, образов (карт), глядов, убеждений, представлений, заблуждений, предрассудков, предубеждений и меняем их на роднолюбные, роднозаботные. Просвещаемся. Прозреваем. Рассеиваем тьму невежества светом знания. Освобождаемся от кажимости (иллюзии) знания и приходим к знанию своего незнания. Припоминаем забытые знания о родном, вытаскиваем их из нашего общественного (коллективного) безсознательного, из нашей общественной языковой памяти. Расширяем, углубляем и проясняем своё виденье мiра, образ (карту, картину) мiра, повествованье (нарратив, историю) о мiре, кругозор, мировоззренье, мышленье, делаем их более полными, целостными, разносторонними (диалектическими). Заполняем пробелы, пустые места на своём чертеже (карте) мiра, в своём повествованьи (нарративе, истории) о нём. Узнам новое, то, чего не знали. Учимся.

Говоря понятьями положительного (позитивного), общественно-построенческого (социально-конструкционистского), повествовального (нарративного), языкозаботного (лингвотерапевтического) подходов мы целим не больных инопоклонством и противородничеством, а их больные инопоклонные и противородные – ограничивающие, подавляющие, обезсиливающие, ослабляющие, мешающие, разделяющие повествованья, рассказы, образы, чертежи (нарративы, истории, метафоры, представленья, гляды, установки, точки зренья, карты, знаки), навыки, привычки, состоянья, положенья, образы (роли). С людьми всё в порядке, не в порядке их повествованья, образы (представленья), привычки, состоянья, образы (роли) и отношенья с ними. Пока мы находимся внутри ограничивающего повествованья, образа, состоянья, пока мы слиты (отождествлены) с ним, пока они встроены одно в другое, мы – безсильны, слабы, расколоты на враждующие части и вся наша сила уходит на борьбу с самими собой, мы не можем решить своих задач, осуществить свои мечты, ценности, проявить свою сущность, не можем применять разные можности, не можем мыслить, выбирать-решать, делать, творить. Пока наше сознание (разум) заключёно внутри трудностного (проблемного) повествованья, образа, привычки, пока слито с ним, пока они встроены одно в другое, мы находимся в состояньи, положеньи, образе (роли) дейщика (персонажа), участника, игрока, состояньи, положеньи (позиции) слабости, безсилья, немочности, жертвы. Чтобы обрести силу, можности, перейти из положенья слабости в положенье (позицию) силы, можности, нужно выйти из подавляющего повествованья, представленья, нужно оказаться снаружи, вне его, разслиться с ним, нужно перейти из положенья, образа дейщика, участника, игрока, жертвы в положенье, образ творца (автора), постановщика (режиссёра). Когда мы отделяем трудностное повествованье, состоянье, положенье, представленье, образ (роль), трудность от себя, разсливаемся с ним, выносим повествованье, трудность вовне, наружу или выводим себя из повествованья, трудности, мы переходим из состоянья, положенья, дейщика, участника, игрока, жертвы в состоянье, положенье творца (автора), постановщика (режиссёра), состоянье, положенье силы, можности, мы оказываемся вне, снаружи, над трудность, смотрим на неё сверху и со стороны и видим, что мы и наша жизнь не сводится к трудности, что мы больше и сильнее её, что кроме неё у нас есть ещё много чего иного, что она всего лишь одна из множества разных частей нас и нашей жизни, мы видим можности и средства, необходимые для преодоления трудности, начинаем мыслить, выбирать, делать, перестраивать, творить. Это достигается благодаря экстернализирующему – овнешняющему, разделяющему, отделяющему, разсливающему, разотождествляющему, освобождающему, поведенческому и менному, движному, ходному (процессуальному) мышленью и языку.

Говоря понятьями былевого душеразбора (исторического психоанализа (см. Н. В. Филатова, Ф. Р. Филатов. О возможности исторического психоанализа // Новое прошлое / The New Past, 2017 https://cyberleninka.ru/article/n/o-vozmozhnosti-isto..), душебылеведенья (психоистории (см. Ахтямов В. В. Психоистория (к 50-летию науки об исторической мотивации) // Наука о человеке: гуманитарные исследования, 2010 https://cyberleninka.ru/article/n/psihoistoriya-k-50-..), повествовального дела или душезаботы (нарративной практики или психотерапии (см. Джордж С. Говард. Нарративная психотерапия / Направления психотерапии философской ориентации // Джеффри К. Зейг В. Майкл Мьюнион. Психотерапия – что это? http://niv.ru/doc/psychology/psychotherapy/055.htm; Нарративная терапия http://socialconstructiontherapy.com/narrative-therap..; Что такое нарративная практика? Расспрос с Вячеславом Москвичевым https://zen.yandex.ru/media/id/5dc27ecc5d6c4b00b146c0..; Оксана Васякина. Что нового в психотерапии: DBT, нарративные практики и метод движения глаз. Три подхода для старых проблем https://www.the-village.ru/people/wellness/353573-nov..; Карабущенко Наталья Борисовна, Пилишвили Татьяна Сергеевна, Сорокоумова Светлана Николаевна. Нарративный подход к языковому реконструированию психологической проблемы https://psy.su/feed/9339/; Кутузова Д. А. Введение в нарративную практику: [арх. 18 июля 2011] // Журнал практического психолога. – 2011. – №2. – [По ссылке – копия статьи в блоге «О нарративной практике, терапии и работе с сообществами – по-русски» Дарьи Кутузовой] https://narrlibrus.wordpress.com/2011/05/09/intro/; Дарья Кутузова. Что такое «нарративный подход в терапии и работе с сообществами»? Блог Дарьи Кутузовой «О нарративной практике, терапии и работе с сообществами – по-русски» (11 марта 2009) https://narrlibrus.wordpress.com/2009/03/11/what-is-n..; Жорняк Е. С. Нарративная психотерапия: от дебатов к диалогу: [арх. 21 апреля 2015] // Консультативная психология и психотерапия: журн.. – 2001. – №3. – С. 91—124 https://psyjournals.ru/files/22749/mpj_2001_n3_Jornya..; Жорняк Е. С. Нарративная психотерапия // Журнал практической психологии и психоанализа, 2005. №4 https://psyjournal.ru/articles/narrativnaya-psihotera..; «Хорошие вопросы нарративной практики». Лекция Олеси Симоновой в библиотеке им. Н. А. Некрасова. https://www.youtube.com/watch?v=vFtIIqZxx2Q&list=..; Калмыкова Е. С., Мергенталер Э. Нарратив в психотерапии: рассказы пациентов о личной истории (часть I) // Журнал практической психологии и психоанализа, №1, 2002 г. https://psyjournal.ru/articles/narrativ-v-psihoterapi..; Олег Матфатов. Жизнь как сказка. Нарративы – это то, что определяет нашу личность, нашу жизнь и нашу реальность https://knife.media/narrative-identity/; Будинайте Г. Л. Классическая системная семейная терапия и постклассические направления: революция, эволюция или…? // Журнал практической психологии и психоанализа, 2002. №1 https://psyjournal.ru/articles/klassicheskaya-sistemn..; Современные подходы в семейной психотерапии https://elib.bspu.by/bitstream/doc/25680/1/лекция.pdf), мы робим с личными и общественными былями (историями), повествованьями (нарративами), с былинами и повествованьями отдельных людей и общественных куп. Мы познаём, проясняем, устанавливаем (восстанавливаем) нарушенную надличную (надиндивидуальную), совместную (коллективную), куповую (групповую), общественную (социальную), укладную (культурную). народную (этническую) и сонародную (национальную) память, забытое укладное наследие, помогаем установить (восстановить разрывы, повреждения (травмы) былевой, общественной памяти, проработать поврежденческий (травматический), болезненный былевой опыт, зацелить раны прошлого, установить нарушенную, разорванную связь с родными корнями, с предками (Е. В. Романовская. Травмы социальной памяти и психоанализ // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия Философия. Психология. Педагогика, 2011 https://cyberleninka.ru/article/n/travmy-sotsialnoy-p..). Наше родное славянское общественное сознание, наши родные славянские первообразы (архетипы), несмотря на все тысячелетние старанья славяноненавистников (славянофобов), ненавистников родного (роднофобов) не были уничтожены, они были преданы, оплёваны, отвергнуты, вытеснены, забыты и подменены неродными – родное славянское общественное сознанье перевернули (превратили) в общественное безсознательное. Наши родные славянские первообразы продолжают жить в каждом из нас и не просто жить, а скрыто и опосредованно управлять нашими помыслами, чувствами, словами, делами, отношеньями, они продолжают определять теченье жизни нашего общества.

Мы живём в перевёрнутом, повёрнутом (не в ту сторону), вывернутом (извращённом) обществе, обществе с перевёрнутым-вывернутым-подменённым общественным сознанием, в обществе, у коего родное общественное сознание подменено неродным, родные первообразы подменены неродными. Но родное, несмотря на его тысячелетнее вытесненье и подавленье, всё равно продолжает выплывать и проявляться.

То же самое происходит и с нашим языком, с нашими словами, они предаются, оплёвываются, проклинаются, отвергаются, объявляются устаревшими, ненужными, низкими, глупыми, вытесняются, забываются и подавляются-подменяются неродными словами и языками.

Вытесненье и подмена-подавленье родных слов и родных первообразов – это всё явленья одного ряда, они взаимосвязаны, бо и слова и первообразы – это части нашего родного уклада, подменяемого неродным, более того, слова, язык являются орудьями общественной памяти, памяти народа и хоронят (хранят) и переносят в себе родные первообразы. Вот почему ненавистники родного так яростно нападают на родные слова и так защищают неродные. В их задачу как носителей неродного общественного сознания как раз и входит противленье родному и его подавленье-подмена с помощью неродного, они ведь противятся не только нашим родным словам, но и скрытым в них родным первообразам. Родные слова они подменяют неродными словами, а родные первообразы – неродными первообразами.

Говоря понятьями юнгианского душеразбора и человечнического душеведенья (гуманистической психологии), отправляемся в путешествие к середине (центру) своей души и находим там свою сущность, своё сущностное ядро – Самость, Дух, Ум, Внутреннего человека, Любомудра, Наблюденье, Деятеля, Познающего, Творца, невысякаемый родник нашей жизненной силы и всего хорошего, что в нас есть и помогаем ей проявиться, осуществиться (самоактуализироваться, самореализоваться). Помогаем Семени, Зерну прорасти. Мы встречаемся с собой, становимся собой, обретаем себя, припоминаем, устанавливаем (восстанавливаем) себя. Но, чтобы встретиться с собой, обрести себя, стать собой, осуществиться, сначала нужно преодолеть Великое препятствие, одолеть своё Внутреннее Чудовище, укротить и приручить Внутреннее Животное, перековать Змею или Свинью на Кобылу и справиться с Вождём. Укрепляем свой Разум, свою человечность.

Плохое в нас – это только внешняя оболочка, покрывающая и защищающая наше Ядро, нашу Самость. Оно порождается недоразвитием нашей человечности, разумности и разладом, войной меж разумом и безсознательным, новой корой и подкоркой. Плохое выполняет какую-то задачу. Оно защищает нас, как иглы защищают цветок или ежа. Плохое в нас – не наше, оно сотворено и внедрено в нас обществом. Мы не плохие, наше поведенье может быть плохим. Мы живём в таком обществе и в таком мiре, что нам приходится вести себя плохо. В мiре преобладает отрицательный, умножающий зло подход к жизни, к людям. Плохое в нас – это способ приспособления и выживания в таком мiре. Со временем оболочка зла может становиться всё толще и толще и добра под ней уже бывает уже не разглядеть, но оно есть.

Говоря понятьями нейропсихоанализа (мозгодушеразбора), нейроконструктивизма (мозгопостроенчества), мозговеденья (нейронаук) и поведенчества (бихевиоризма), мы налаживаем разлаженные отношения меж сознательным (новой корой) и безсознательным (подкоркой), укрепляем разум (сознание), т. е. деятельность новой коры, сбираем и объединяем раздробленную самость (самосознание), заново нарабатываем, укрепляем угасший, подавленный, задержанный (заторможенный) родной рефлекс (отражение) или динамический стеретип (привычку), подавленную. задержанную родную доминанту (головницу), задержанный родной функциональный орган (отправленческое орудье), задержанную родную функциональную систему (отправленческое целое). Мы заново переучиваемся с неродного на родное, заново меняем противородное поведенье на роднозащитное, привычку к неродному на привычку к родному, привычку ненависти к родному на привычку любви к родному, привычку уничтоженья родного и подмены его неродным на привычку защиты родного, заботы о родном; заново меняем противородную, родноненавистническую установку, образ (карту), пошаговку (программу), привычку (рефлекс, динамический стереотип), головницу (доминанту), отправленческую часть, целое (функциональный орган, функциональную систему) на отчинную, роднолюбную, роднозаботную, роднозащитную.

И всё это происходит в пограничном пространстве междушности, межличностности (интерсубъективности), в пространстве взаимосвязи, взаимодействия, взаимопроникновения разностей, разных душ, личностей, по-разному устроенных душевных, личностных мiров (субъективностей, субъективных мiров), в пространстве общения, в знаковом пространстве, в пространстве языка, речи, слов, в пространстве беседы, разговора.

Разговор – это основа основ душезаботы (психотерапии).

Разговор – это говОр, разделённый меж разговорщиками, обмен говОрами, взаимоговОр, взаимоговоренье, в нём участвуют по крайней мере два человека (хотя и один человек может разговаривать сам с собой), один из них (называемый любомудрским беседчиком (философским консультантом), душеведом (психологом), душезаботчиком (психотерапевтом), наставником, учителем, духовником и пр., ПОМОГАЕТ другому выправлять (редактировать) его значицы, повествованья. Правку своего ограничивающего повествованья всегда выполняет САМ человек, потому что это именно ЕГО повествованье и только ОН может что-то с ним сделать, никому иному это не под силу, иной может только помогать править. В случае успешной правки люди со временем начинают иначе описывать явь, в коей они живут.

Когда несколько душ (субъектов) вступают во взаимодействие (интеракцию), общение, разговор, беседу друг с другом, то вместо нескольких отдельных душевных явей (субъективных реальностей), образуется уже одна общая, разделённая взаимодейная (интерактивная), общальная, междушная (интерсубъективная) явь, одно общее взаимодейное, общальное, междушное поле или целое (система).

Частями (кирпичами), из коих строится здание этой яви, этого поля или целого, являются знаки, слова, а те понятия, значения, образы, кои эти знаки, слова выражают, – раствором, соединяющим части (кирпичи) в единое целое.

Нужно помнить о том, что мы все находимся в плену (полоне) заблуды (иллюзии) или обманки (галлюцинации) ложного разделенья мiра, порождаемой нашим мозгом и языком. Явь (реальность) целостна, едина, нераздельна, неразрывна, в ней нет отдельностей, это наш мозг и наш язык разделяют мировую целостность на отдельные вещи, явленья. Но даже если предположить, что это не видимость (иллюзия), а всё так и есть, что явь состоит из безконечного множества отдельных вещей, то и тогда оказывается, что все эти отдельные вещи существуют не отгороженно (изолированно) друг от друга, а взаимосвязаны и взаимодействуют и образуют целые (системы), хотя есть и нецелые (несистемные) образования. Таким образом, нет такой вещи как отдельное явленье, отдельный человек, отдельный мозг, отдельная душа, отдельный разум (сознание), личность, самость (субъективный мiр), есть целое (система), взаимодейное (интерактивное), общальное, междушное (интерсубъективное) целое. И имея дело с чем-либо, мы всегда имеем дело лишь с малой частью некоего большего целого.

Говоря понятьями ученья о целых (теории систем), управленчества (кибернетики) и сведничества (информатики), порядкового (системного) подхода в душезаботе (см. Шлиппе А. Ф., Швайтцер Й. Учебник по системной терапии и консультированию. – М.: Институт консультирования и системных решений, 2007 https://d-learn.pnu.edu.ua/data/users/62/SST.pdf), мы всегда имеем дело не просто с отдельным человеком, а с человеком как представителем или частью множества различных целых (систем), робя с одним человеком, в его лице мы робим с целой общественной сетью, в кою он включён, не просто с отдельным инопоклонником и противородником, а с множеством инопоклонников и противородников, с инопоклонным и противородным общественным самонастраивающимся целым (социальной кибернетической системой), управляемым сведью (информацией), отношеньем, взаимодействием (интеракцией), связью, обыком (обычаем), повторяющейся самоподкрепляющейся поведенческой и взаимодейной (интерактивной) последовательностью, с замкнутым кругом, кольцом, повествованьем (нарративом, историей), пошаговкой (программой). Загвоздка, корень зла не в человеке-противороднике, а в общественном противородном целом, отношеньи, взаимодействии, связи, обыке, образе мысли и жизни, способе поведенья и общенья, повествованьи, мировоззреньи.

И вот так робя с частью (отдельным человеком), мы робим с общественным целым (социальной системой), в кою эта часть включена. Через отдельного человека как носителя родного языка, уклада и самосознания мы робим с этими самыми языком, укладом и самосознанием и через отдельного человека как представителя народа мы робим с этим самым народом. Через отдельных людей мы применяем повивальчество (майевтику) Сократа и разговорчество (диалектику) Платона к народу, устанавливая (восстанавливая) его нарушенную родную общественную (социальную) надличностную (надиндивидуальную) память, забытое укдадное (культурное) наследие, забытый духовный уклад, забытые родные слова и понятия, ценности, смыслы жизни, устремления, мировоззрение (менталитет), образ мiра, нарушенное родное самосознание.

Общаясь с человеком, нужно всегда помнить, что дело или трудность (проблема) не в человеке, не в людях, а в самой трудности (проблеме). Мы не боремся, не воюем с человеком, с людьми, мы с ними сотрудничаем, дружим, помогаем им, помогаем справиться с трудностью, не делаем это за них, потому что это неможно, только они сами могут это сделать, а именно помогаем справиться. Если мы с чем-то и боремся, то только с заблуждениями, предрассудками, предубеждениями, невежеством, мракобесием, нравственным помешательством, упадком нравов, духовным вырождением, одичанием, озверением, оскотиниванием, развращением, разчеловечиванием, ненавистью к родному, предательством, очернением, подменой и уничтожением родного. Мы не против друга друга, не по разные стороны, а вместе, на одной стороне, делаем одно дело, только каждый немного по-разному. Люди в порядке, не в порядке их способы существованья. Мы вместе робим над сложившимся порядком (системой) отношений, способами правилами взаимодействия, общения, поведения, деятельности, представлениями, установками, ценностями, убеждениями, образами (картами), пошаговками (программами), стоящими за взаимодействиями, мы вместе переписываем ограничивающие повествованья (нарративы).

Спящие или губители родного – это люди с несложившимся, недосложившимся-недоразвитым, нарушенным-расстроенным, менённым-подменённым, спутанным-запутанным, помрачённым-замороченным, суженным, подавленным, задержанным (заторможеным) родным самосознанием – иноглядцы, иномерцы, иноумцы; люди, застрявшие в инородном, иностраном гляде, инородной, иностранной точке зренья (говоря понятьями МЯН (НЛП), применительно к общественной купе (группе), к народу, это люди застрявшие во второй точке (позиции) восприятия). У них иные ценности, иное мировоззрение.

Но многие из них не ведают, что творят, они творят зло, не зная об этом. Это заблудшие, заблуждающиеся, заблудившиеся в своих ложных представлениях, предрассудках и предубеждениях, люди. Они являются жертвами сложившегося ещё в Киевской Руси всеобщего самоубийственного обыка отрицания, отвергания, принижения, обесценивания, порицания, очернения, предательства, уничтожения родного, обожания неродного и подмены им родного.

Корнем зла, причиной всех наших бед, нашим общим ворогом и предметом нашего действия (воздействия) является всеобщий самоубийственный обык, обычай отрицания, отвергания, принижения, обесценивания, порицания, очернения, предательства, уничтожения родного, обожания неродного и подмены им родного; противородный образ мысли и жизни, способ существованья; сложившее в нашем обществе противородное целое (система); противородное мировоззренье, установка, вредная укладная пошаговка (культурный вирус), психический вирус (душевный моровик), но не его носители. Мы все жертвы этого обыка. Бороться надо с ним, а не друг с другом. Нашим самым страшным ворогом являются не иностранцы и даже не наши внутриобщественные вороги – предатели, ненавистники, губители и подменщики родного, а внедрённая в нас инопоклонная и противородная часть нашей души, превращающая (переворачивающая) нас в рабов неродного, наш внутренний раб-инопоклонник и противородник. Именно с ним мы должны бороться, а не друг с другом. Мы, люди – не вороги друг другу, наш общий ворог – инопоклонный и противородный обык, образ мысли и жизни, образ мiра, противородное мировоззренье, повествованье (нарратив, история), понятие, мысль (идея), душевный моровик (психический вирус), точка или угол зренья, гляд, убежденье, установка (стереотип), пошаговка (программа), подличность (субличность), протива (полярность), внутренний роб-инопоклонник, черта, склонность, головница (доминанта), постоянная (константа), ключ (код), привычка (рефлекс, стереотип), ответка (реакция), образ (роль), способ поведенья, отношенье, интеракция (взаимодействие).