Текст книги "В поисках Валгаллы"

22

На следующее утро Питт встал рано, побрился и надел темный деловой костюм. Сэндекер настаивал, чтобы руководители Агентства всегда выглядели представительно. Позавтракав, он сел в машину и направился за реку, в штаб-квартиру НУМА. Как обычно, улицы были забиты, но Питт не спешил. Во время остановок в пробках он собрался с мыслями и составил план на день.

Поставив машину в подземный гараж, Питт поднялся на лифте на четвертый этаж, где находился его кабинет. Из лифта он вышел в коридор, пол которого покрывали мозаичные рисунки знаменитых кораблей. На этаже никого не было – Питт пришел на работу раньше всех.

Войдя в кабинет, Питт снял пальто и повесил его на старомодную вешалку. Проводя большую часть года в экспедициях, он редко работал за столом. Разборка бумаг не относилась к его любимым занятиям. В течение двух часов Питт просматривал почту и изучал планы будущих научных экспедиций НУМА во всех частях света. Как руководитель специальных работ, он изучал все проекты, связанные с океанографией.

Ровно в девять появилась Зерри Почински, секретарь Питта в течение многих лет. Увидев за столом шефа, она влетела в кабинет и поцеловала его в щеку.

– Добро пожаловать. Слышала, тебя нужно поздравлять.

– Ну вот, и ты туда же, – сердито буркнул Питт, хотя был очень рад видеть Зерри.

Когда та начинала работать у Питта, ей было всего двадцать пять и она была свободна. Сейчас она была замужем за вашингтонским лоббистом. У них не было собственных детей, но они усыновили пятерых сирот, поэтому Зерри работала только четыре дня в неделю. Признавая ее организаторские способности, Питт с радостью пошел ей навстречу. Действительно, Зерри всегда опережала его на два шага. Кроме того, она была единственным секретарем, кто еще знал стенографию.

Живая, улыбчивая, с выразительными светло-карими глазами, она обладала острым умом. Все те годы, что ее знал Питт, Зерри носила одну и ту же прическу – золотисто-каштановые локоны, ниспадавшие на плечи. Когда-то они даже флиртовали друг с другом, но Питт всегда следовал неписаному правилу: не заводить служебных романов. Они оставались близкими друзьями, но без романтических отношений.

Обойдя кресло сзади, Зерри обняла Питта:

– Ты не представляешь, как я рада видеть тебя живым и здоровым. Я места себе не нахожу, когда от тебя нет вестей.

– С плохими мальчиками это бывает.

Она выпрямилась, расправила блузку, приняла официальный вид:

– Адмирал Сэндекер ждет тебя в зале для совещаний ровно в одиннадцать.

– И Джордино?

– И Джордино. Кроме того, не занимай вторую половину дня. Адмирал пригласил журналистов. Они сходят с ума оттого, что не могут допросить кого-нибудь из свидетелей пожара на «Изумрудном дельфине».

– Я ведь уже рассказал все, что знаю, в Новой Зеландии! – взвился Питт.

– Не только в Вашингтоне, но и во всех Соединенных Штатах журналисты считают тебя национальным героем. Ты должен им подыграть и ответить на все вопросы.

– Пусть адмирал попросит Ала пожариться под вспышками. Он так любит быть в центре внимания.

– Не учитываешь, что он твой подчиненный, поэтому ты, – главный виновник торжества.

Поболтав с Зерри, Питт засел за подробный отчет. Он описал все события, начиная с того момента, как увидел горящий круизный лайнер, до освобождения и побега «Изыскателя» из пиратского плена. Пока Питт умолчал обо всем, что связано с «Цербером». Сначала надо было разобраться, почему эта гигантская компания вступила в игру. Пусть Хайрем Йегер определит ее интересы в этом деле.

В одиннадцать часов Питт вошел в зал заседаний. Большая комната была отделана тиком и украшена бирюзовым ковром и викторианским камином. На стенах висели картины с эпизодами из исторических морских битв. Посередине стоял круглый стол, сделанный из досок шхуны, затонувшей на озере Эри в 1882 году. За ним сидели Сэндекер, Руди Ганн и еще двое. Худшие опасения Питта подтвердились, когда они поднялись, чтобы приветствовать его.

– Дирк, надеюсь, ты знаком с этими джентльменами, – заметил Сэндекер, не вставая.

Первым пожал руку Питта высокий усатый блондин со светло-голубыми глазами.

– Рад тебя видеть, Дирк. Сколько мы не виделись, года два?

Питт пожал руку директора ЦРУ Уилберта Хилла:

– Почти три.

Вперед вышел Чарльз Дэвис, специальный помощник директора ФБР. Здоровяк шести футов ростом, с неизменно печальными глазами, он всегда напоминал Питту собаку, потерявшую свою миску.

– Последний раз мы встречались, когда работали над делом о китайских эмигрантах.

Пока они болтали о старых временах, в комнату вошли Хайрем Йегер и Ал Джордино.

– Ну что ж, похоже, все собрались, – сказал Сэндекер. – Перейдем к делу.

Хайрем раздал присутствующим папки с фотографиями затонувшего «Дельфина».

– Пока все смотрят материалы, я запущу кассету.

Из ниши в потолке опустился огромный трехсторонний монитор. Хайрем нажал кнопку на пульте, и на трех экранах появились кадры, снятые видеокамерами «Следопыта». Обломки на морском дне выглядели эфемерными и жалкими. Было трудно поверить в то, что прекрасный лайнер мог так разрушиться.

По мере того как подводный аппарат двигался вдоль корпуса затонувшего судна, Питт давал пояснения:

– Останки лайнера лежат на глубине в девятнадцать тысяч семьсот шестьдесят футов на гладком склоне желоба Тонга. Судно разломилось на три части. Обломки и осколки разлетелись по площади примерно в квадратную милю. Корма и фрагмент средней части лежат на расстоянии в четверть мили от носовой части.

С них мы и начали. Сначала мы думали, что судно разломилось от столкновения с дном. В момент взрыва производилась буксировка, и судно вполне сносно держалось на воде. Но направление разброса частей корпуса показывает, что он разрушен изнутри, в результате серии взрывов. Сильный удар о дно только закончил разрушение корпуса.

– А может быть, взрыв произошел, когда огонь достиг топливных баков? Ведь тогда судно двигалось? – спросил Дэвис.

Переведя взгляд с фотографий на экран, Хилл стал объяснять подробнее:

– Я не раз расследовал причины взрывов и сейчас склонен согласиться с Дирком. Днище разломано несколькими взрывами. На снимках и видеокадрах видно, что корпус разрушен в нескольких местах. На это же указывает и разброс обломков. Похоже, мины были равномерно размещены вдоль корпуса. Очевидно, что взрыв хорошо подготовили.

– С какой целью? – спросил Дэвис. – Зачем понадобилось топить практически сгоревшее судно? И кто это сделал? Когда на судно заводили буксир, там никого не было.

– Не совсем так, – ответил Руди. – Капитан буксира... – он остановился, чтобы заглянуть в огромный блокнот, – его зовут Джок Макдермотт, сообщил, что сразу после взрыва они вытащили какого-то человека.

– Как же этот человек уцелел во время пожара? – скептически заметил Дэвис.

– Хороший вопрос, – отозвался Ганн, вынимая ручку из блокнота. – Сам Макдермотт не смог объяснить это невероятное событие. Он заявил, что поднятый на борт сказался контуженным и не вышел из шока, пока лайнер не начал тонуть. Когда же буксир пришел в Веллингтон, он незаметно проскользнул на берег, прежде чем его успели допросить, и исчез.

– Макдермотт описал, его?

– Сказал только, что он был темнокожим.

Сэндекер не стал спрашивать у присутствующих разрешения закурить. Агентство было его вотчиной, и он зажег одну из своих знаменитых сигар, которыми очень дорожил и почти никогда не предлагал даже своим близким друзьям. Он выпустил в потолок клуб синеватого дыма:

– Прежде всего, замечу, что «Изумрудный дельфин» затопили для того, чтобы не допустить расследования причин пожара страховыми компаниями. Затопление было подстроено. По крайней мере, мне так кажется.

Дэвис уставился на Сэндекера:

– Адмирал, если ваша теория верна, то нам следует признать, что пожар возник в результате поджога. Однако я не вижу причины. Почему вдруг террористам понадобилось уничтожать судно, команду и пассажиров? Ни одна террористическая группа не приняла на себя ответственность за крушение, и вряд ли кто-нибудь заявит об этом.

– Согласен, что мои слова звучат неправдоподобно, – продолжал Сэндекер. – Но таковы факты, и именно в этом направлении мы будем работать.

– У вас есть факты? – продолжал настаивать Дэвис. – Невозможно найти доказательства, что огонь был вызван человеком, а не произошел из-за несчастного случая или неполадок в системах корабля.

– Судовые офицеры показали, что все бортовые противопожарные системы не работали, – заметил Руди Ганн. – Они рассказали, что чувствовали свое бессилие, наблюдая, как огонь выходит из-под контроля, и его невозможно остановить. Речь идет о двенадцати разных системах, включая резервные. Разве не странно, что все они отказали одновременно?

– Примерно то же самое, что происходит с велосипедистом, выигравшим гонку «Индианаполис-500», – цинично заметил Джордино.

– Кроме того, Дирк и Ал предоставили доказательства, подтверждающие, что это был поджог, – заявил Йегер.

Сидевшие за столом недоуменно посмотрели на него, думая, что тот продолжит, но первым заговорил Питт:

– Вы смогли разобраться с материалом, который мы привезли?

– Работали днем и ночью, – торжествуя, ответил Хайрем.

– О чем мы говорим? – потребовал объяснений Хилл.

– О веществе, которое мы нашли, когда обыскивали обломки во время спуска в подлодке, – ответил Джордино. – Мы обнаружили его на месте часовни, с которой начался пожар, и привезли образец.

– Не стану вдаваться в подробности, – продолжал Хайрем. – Скажу лишь, что наши эксперты установили, что это быстровоспламеняющийся материал, известный как «Пайрторч-610». Если его поджечь, то потушить пламя практически невозможно. Вещество настолько опасно, что его не используют даже военные.

Наблюдая за реакцией сидевших за столом, Йегер явно получал удовольствие.

Питт наклонился и пожал руку Джордино:

– Прекрасная работа, партнер.

Тот с гордостью улыбнулся:

– Похоже, что наша небольшая поездка оправдала себя.

– Жаль, что Мисти нет с нами и она не слышит эти новости.

– Мисти? – переспросил Дэвис.

– Мисти Грэхем, – пояснил Питт. – Морской биолог с «Изыскателя». Она была вместе с нами в субмарине.

Сэндекер медленно стряхнул пепел сигары в большую медную пепельницу:

– Кажется, то, что мы считали несчастным случаем, было тщательно подготовленным преступлением.

Джордино вытащил из нагрудного кармана сигару, оказавшуюся точной копией той, что курил адмирал, и медленно зажег ее.

– Вы хотите сказать... – поднял голову Хилл, не подозревая, какая немая сцена разыгрывается между Сэндекером и Джордино с их сигарами. Адмирал был почти уверен в том, что Ал таскает у него сигары, но не мог этого доказать. Все его сигары были на месте. Он и не догадывался, что Джордино тайно покупал свои сигары у того же поставщика из Никарагуа.

– Я хотел сказать, – медленно продолжал Сэндекер, не скрывая раздражения, – что мы столкнулись с серьезным преступлением. – Он остановился и взглянул через стол на Хилла и Дэвиса. – Надеюсь, и вы, и ваши агентства начнут немедленное всестороннее расследование этого преступления и найдут виновных.

– Теперь, когда мы убедились в том, что было совершено преступление, – подхватил Дэвис, – я верю, что мы сможем работать вместе, и тогда найдем ответы на поставленные вопросы.

– Вы можете начать с причин похищения «Изыскателя», – заметил Питт. – Нисколько не сомневаюсь, что здесь есть какая-то связь.

– Я читал отчет, – ответил Хилл. – В нем говорится, что вы и Ал вели себя очень храбро, спасли ваше судно и победили пиратов.

– Они не были пиратами в общепринятом смысле этого слова. Это наемные убийцы, если быть точными.

Хилл не мог успокоиться:

– Какие у них были основания? Почему они решили напасть на судно НУМА?

– Это не просто нападение, – резко возразил Питт. – Они хотели убить всех, кто был на борту, всех до одного! Вам нужен мотив? Им надо было остановить нас, чтобы мы не проводили глубоководное исследование обломков. Они боялись того, что мы можем найти.

Ганн тихо спросил:

– Ради бога, кто может замыслить такое?

– Начните с корпорации «Цербер», – ответил Йегер, взглянув на Питта.

– Чепуха, – выпалил Дэвис. – Одна из крупнейших и уважаемых транснациональных компаний не может быть причастна к убийству более двух тысяч человек, находящихся на другом конце света. Вы можете представить, чтобы «Дженерал моторс», «Экссон» или «Майкрософт» оказались замешаны в массовых убийствах? Лично я не в состоянии.

– Не могу согласиться с вами, – ответил Сэндекер, – руки «Цербера» обагрены кровью. Они замешаны в нескольких достаточно грязных делах.

– Комитеты Конгресса расследовали несколько подобных случаев, – добавил Ганн.

– И все они оказались политическими скандалами, – возразил Дэвис.

Сэндекер усмехнулся:

– Перед выборами Конгресс очень хотел увеличить избирательные фонды каждой из партий, а не швырять деньги странам третьего мира.

Дэвис покачал головой:

– Чтобы начать расследование деятельности «Цербера», нужны более серьезные доказательства.

Питт заметил, как загорелись глаза у Хайрема. Компьютерный гений заговорил:

– Вам поможет, если я скажу, что «Пайрторч-610» создан в химических лабораториях «Цербера»?

– Вы не можете утверждать это, – заметил Дэвис, но в его голосе не было уверенности.

– До сих пор никто другой не смог его воспроизвести.

Дэвис мгновенно нашелся:

– Возможно, материал был украден у них. А воспользоваться им мог кто угодно.

– По крайней мере, ФБР есть с чего начать, – сказал Сэндекер, обращаясь к агенту. Потом повернулся к Хиллу: – А как насчет ЦРУ?

– Думаю, прежде всего следует снарядить экспедицию к обломкам пиратского корабля и посмотреть, что из этого получится.

– НУМА может чем-нибудь помочь в этом проекте? – бросил Питт.

– Нет, благодарю вас. Мы работаем с частной компанией, которая осуществляет для нас подводные исследования.

– Пусть так и будет, – согласился Сэндекер. – Если вам понадобятся наши услуги, достаточно только позвонить. Мы готовы оказать всестороннюю поддержку.

– Могут ли наши люди опросить экипаж «Изыскателя»? – спросил Дэвис.

– В любое время, – ответил Сэндекер. – Что-нибудь еще?

– Кому принадлежит «Изумрудный дельфин»?

– Поскольку компания «Голубые моря» зарегистрирована в Англии, – начал Ганн, – он внесен в английский судовой регистр. Но большинство ее акционеров – американцы.

– Это в той же мере их внутреннее дело, как и международное. – Хилл попытался улыбнуться. – Похоже, нашим конторам придется договариваться.

Дэвис и Хилл вышли вместе. Когда дверь закрылась, Сэндекер снова сел. Его глаза сощурились и в них промелькнули искры.

– Поскольку оба преступления произошли на море, не вижу причин, почему НУМА не должно принимать в этом участие. Мы проведем собственное расследование, независимо от ЦРУ и ФБР. – Взглянув на Питта и Джордино, он добавил: – У вас есть три дня, чтобы собраться и передохнуть. Потом возвращайтесь и приступайте.

Питт посмотрел на Сэндекера, потом перевел взгляд на стол:

– С чего нам начинать?

– К вашему возвращению я разработаю план. За это время Руди и Хайрем соберут всю возможную информацию.

– Куда вы отправляетесь передохнуть? – спросил Руди, обращаясь одновременно и к Питту, и к Джордино.

– Перед отъездом на Тихий океан я купил тридцатишестифутовую яхту. Она стоит около Аннаполиса. Думаю взять парочку дам и отправиться в круиз по Чезапикскому заливу.

Руди повернулся к Питту:

– А ты?

– Я? – пожал плечами Питт. – Собираюсь поучаствовать в воздушном шоу.

23

Трудно было найти более подходящий день для проведения воздушного праздника для детей-инвалидов. На ясном голубом небе не было ни облачка. Легкий бриз с Атлантического океана нес приятную летнюю прохладу.

На летном поле частного аэропорта Джин Тэйлор собралось больше десяти тысяч человек. Поселок, жителям которого принадлежало большинство самолетов, со всех сторон окружал аэродром. Улицы располагались таким образом, чтобы владельцам было удобно выводить самолеты на летное поле. В отличие от других аэродромов взлетную полосу обрамляли живые изгороди и цветочные клумбы. Просторные газоны и лужайки для пикников окружали автостоянки. Толпы гуляющих разглядывали самолеты прошлых лет, расставленные по краю поля.

На праздник съехались дети из четырех штатов в сопровождении родителей, врачей и воспитателей. Их опекало множество добровольных помощников. Детей возили вдоль выставки самолетов, катали на старых автомобилях. Владельцы и пилоты почти сотни самолетов с удовольствием демонстрировали принадлежавшие им редкости. Они разрешали детям посидеть в кабинах и с гордостью рассказывали историю знаменитых машин.

Взволнованная Келли стояла на краю поля и пересчитывала самолеты. Пока все шло гладко, но не хватало одного самолета, который должен был прокатить детей над небоскребами Манхэттена. Он почему-то еще не прилетел. Келли уже хотела сообщить детям неприятную новость, когда к ней подошла ее подруга и помощница по шоу Мэри Конрой.

– Мне очень жаль, – посочувствовала она. – Я знаю, что ты рассчитывала на него.

– Странно, Дирк обязательно позвонил бы, если бы не смог достать самолет, – с тревогой пробормотала Келли.

Мэри была очень привлекательной и модно одетой женщиной тридцати пяти лет. Слегка вьющиеся рыжеватые волосы. Умеренный макияж. Уверенный взгляд светло-зеленых глаз, высокие скулы и острый подбородок говорили о ее твердом характере. Мэри собралась что-то сказать, но неожиданно указала на небо, заслонив глаза от солнца.

– Что там летит с юга?

Посмотрев в указанном направлении, Келли заметила какое-то темное пятно:

– Не могу разглядеть.

– Похоже на старый транспортный самолет! – возбужденно заметила Мэри. – По-моему, он садится.

Келли вздохнула с облегчением.

– Наверное, это он! – воскликнула она. – Я знала, что Дирк не мог меня подвести!

Старый самолет непривычных очертаний проплыл над верхушками деревьев, окружавших поле. Он приближался с какой-то старомодной медлительностью, и было трудно представить, что блестевший на солнце «Железный гусь» когда-то считался одним из лучших самолетов своего времени.

Трехмоторный 5-АТ построили на заводе компании «Форд моторс» в начале тридцатых годов. Теперь некоторые образцы этой старой машины хранились в музеях и частных коллекциях. Питт владел одним из немногих летающих экземпляров. Обычно старые машины раскрашивали в цвета авиалиний, на которых они некогда летали. Питт сохранил оригинальную серебристую окраску гофрированных алюминиевых крыльев и фюзеляжа, оставив в качестве опознавательных знаков только регистрационный номер и логотип Форда. Поблескивая на солнце своими винтами, самолет медленно снижался.

Поскольку в это время в воздухе находилась только одна машина, и толпа и пилоты с удивлением разглядывавали ходивший на посадку легендарный самолет, наблюдая, как он снижается и бежит по посадочной полосе.

Казалось, необычная машина на мгновение неподвижно застыла над полосой подобно птице, перед тем как ее лапки коснутся воды. Потом очень медленно ее широкие колеса опустились на землю, мелькнул белый дымок и раздался едва слышный визг тормозов.

формы самолета лишь отдаленно напоминали современные. Крылья, под которыми были подвешены два мотора, выглядели слишком толстыми и широкими. Третий двигатель торчал впереди фюзеляжа. Треугольное ветровое стекло комично соседствовало с большими боковыми, дававшими пилотам достаточный обзор.

К самолету подъехал «виллис» времен Второй мировой войны и медленно покатил впереди, указывая путь к месту стоянки. Питт зарулил между красным трипланом фирмы «фокке-Вульф» и голубой амфибией Сикорского выпуска 1932 года, которая могла одинаково легко садиться и на землю, и на воду.

Келли и Мэри подъехали к самолету в туристском кадиллаке 1918 года. Выйдя из машины, они подождали, пока не остановятся двухлопастные винты. Спустя минуту открылась дверь в пассажирский салон и оттуда выглянул Питт. Откинув трап, он спустился на землю.

– Ты! – Келли не могла прийти в себя от удивления. – Ты не говорил, что самолет принадлежит тебе.

– Думал удивить тебя, – загадочно улыбаясь, ответил Питт. – Прости за опоздание. По пути из Вашингтона дул сильный встречный ветер.

Питт перевел взгляд на Мэри:

– Здравствуйте.

– Ой, простите меня, – опомнилась Келли. – Это Мэри Конрой – моя лучшая подруга и главная помощница в этом мероприятии. А это...

– Да, я уже догадалась. Это тот Дирк Питт, о котором ты говоришь с утра до вечера.

Мэри явно поддалась обаянию Питта и магнетизму его удивительных глаз.

– Приятно познакомиться, – промурлыкала она.

– Мне тоже.

– Детям не терпится полетать на твоем самолете, – прервала их Келли. – Увидев, как ты садился, они только об этом и говорят. Мы уже построили их для полета.

Питт окинул взглядом детей-инвалидов, собиравшихся лететь. Многие из них были в колясках.

– Сколько же их? Самолет может одновременно поднять только пятнадцать пассажиров.

– У нас шестьдесят, – ответила Мэри. – Придется слетать четыре раза.

Питт улыбнулся:

– Я с удовольствием, но, чтобы везти пассажиров, нужен второй пилот. Мой друг Ал Джордино не смог полететь со мной.

– Нет проблем, – ответила Келли. – Мэри – пилот компании «Конквест Эрлайнз».

– И как давно вы летаете?

– За двенадцать лет я налетала почти полторы тысячи часов.

– Сколько на винтовых самолетах?

– Почти тысячу.

Питт кивнул:

– Хорошо, сделаем пробный вылет.

От радости Мэри вся зарделась, как ребенок в рождественское утро:

– Все мои знакомые пилоты лопнут от зависти, узнав, что я пилотировала трехмоторный «форд».

Пристегнувшись к глубоким пилотским креслам, Питт показал Мэри, как обращаться с системой управления и приборами. Устройство передней панели было достаточно простым. Ряд стандартных переключателей и чуть больше дюжины приборов равномерно размещались на неширокой черной панели. Ниже располагались приборы управления носовым двигателем.

Массивный деревянный штурвал со спицами напоминал руль старых автомобилей. Сходство объяснялось тем, что Генри Форд, никогда не тративший лишнего цента, заставил конструкторов использовать в самолете руль от своего автомобиля.

Питт нажал кнопку стартера. Двигатели несколько раз чихнули, выбросив клубы дыма и копоти, провернулись и вдруг застучали ровно и громко, набирая обороты. Прогрев моторы, Питт направил самолет к концу взлетной дорожки.

Прежде чем передать управление Мэри, он еще раз объяснил ей порядок взлета и посадки, напомнив, что она летит не на реактивной машине с трехколесным шасси, а на тихоходном винтовом самолете с хвостовым колесом.

Мэри оказалась способной ученицей и все схватывала на лету, сразу же приспособившись к особенностям семидесятидвухлетнего ветерана. Питт продемонстрировал, что самолет спокойно летит с двумя работающими двигателями, показал, как он сваливается на скорости в шестьдесят четыре мили в час, и в заключение научил, как совершить посадку на одном двигателе.

– Удивительно, – громко восхищалась Мэри под мерный рокот трех моторов, – как это двигатели не накрыты обтекателями.

– Их сняли, чтобы сделать новые.

– Вам известна история самолета? – спросила Мэри.

– Его построили на заводе цельнометаллических самолетов Стаута в 1929 году, – начал рассказывать Питт. – Всего выпустили 196 машин. У моего сто пятьдесят восьмой номер. Сейчас сохранилось восемнадцать машин, три из них все еще летают.

В то время не было более комфортабельного самолета. Только у него была комната отдыха и стюардессы, обслуживавшие пассажиров. Видимо, поэтому самолетом пользовались многие известные люди. Он считается предшественником современной коммерческой авиации. Это настоящий король неба.

– У него необычная родословная, – заметила Мэри.

– Когда в 1934 году начали производить «Дуглас DC-3», этого надежного старичка, как его прозвали пилоты, отправили в отставку. Во время Второй мировой войны самолет забрали для нужд армии. В 1942 году он блестяще показал себя во время боев на Филиппинах. После войны он оказался в Исландии, где его владельцем стал один авиационный механик, доставлявший товары на отдаленные фермы и в поселки. В 1987 году я купил у него самолет и перегнал в Вашингтон, где отреставрировал. Самолет в вашем полном распоряжении, – закончил Питт, снимая руки со штурвала. – Эту птичку надо все время держать в руках и следить за ней ежесекундно.

– Поняла, – подтвердила Мэри. Приняв управление на себя, она с трудом поворачивала тугой штурвал и изо всех сил давила на педали. Сделав несколько горок и виражей, Мэри пошла на посадку.

Питт наблюдал за тем, как Мэри совершает заход на дорожку. Все прошло гладко, только один раз она попала в воздушную яму, а потом чиркнула по асфальту хвостовым колесом.

– Прекрасно, – похвалил он Мэри, – вы настоящий профессионал.

– Благодарю вас, сэр, – улыбнулась Мэри, не скрывая, что ей была приятна его похвала.

Когда трехмоторный самолет зарулил на стоянку, началась посадка детей. Большинство их помощники поднимали к дверям и передавали в руки Питту, а он переносил в салон и размещал на сиденьях, закрепляя поясными ремнями. Питт был глубоко тронут тем, как мужественно и с юмором дети с серьезными недугами воспринимали свое положение.

В салоне детей опекала Келли, она шутила и смеялась вместе с ними. После того как самолет поднялся в воздух, она показывала им виды Манхэттена, в то время как Питт направил машину вдоль реки Гудзон к городу.

Старый самолет как нельзя лучше подходил для проведения экскурсий. Невысокая скорость и большие квадратные иллюминаторы позволяли хорошо разглядеть панораму города. Дети, утопавшие в старых потертых креслах с подложенными подушками, взволнованно взвизгивали, наблюдая, как прямо перед ними поднимаются здания огромного города.

Питт совершил три полета и, пока самолет заправляли, отправился полюбоваться трехплоскостным «фоккером» времен Первой мировой войны, стоявшим рядом с его самолетом. Когда-то на нем летали такие асы, как Манфред фон Рихтгофен, Вернер Фосс и Герман Геринг, считавшиеся грозой авиации союзников. Позже Рихтгофен утверждал, что этот самолет ловок, как обезьяна, и стремителен, как дьявол.

Когда Питт рассматривал пулеметы, установленные над капотом двигателя, к нему подошел мужчина в старинной летной форме.

– Что скажете о моей милой пташке? – спросил он.

Повернув голову, Питт увидел темнокожего человека, похожего на афроамериканца, и перехватил изучающий взгляд его оливковых глаз. Высокий и стройный, с военной выправкой. В его фигуре было что-то царственное.

– На фото этот самолет выглядит таким маленьким, – заметил Питт, продолжая разглядывать пулеметы. – Они похожи на настоящие.

– Это подлинные пулеметы Шпандау калибра 7,62 миллиметра, – с гордостью ответил мужчина. – Когда-то они считались лучшими. – Сняв кожаную перчатку, он протянул руку. – Меня зовут Конджер Ренд, и я владелец этой пташки. – А вы летаете на «форде»?

Когда мужчина заговорил, у Питта появилось странное чувство, что тот его знает.

– Меня зовут Дирк Питт.

– Знаю, – ответил Ренд. – Вы работаете в НУМА.

– Мы встречались?

– Нет, но у нас есть общий знакомый.

Прежде чем Питт успел спросить Ренда, кто это, его позвала Келли:

– Мы готовы к посадке для последнего полета.

Питт повернулся, чтобы закончить разговор, но пилот «фоккера» уже исчез за своим самолетом.

Залив топливные баки, заправщик уехал, и самолет снова заполнили дети. Передав управление Мэри, Питт ушел в салон и стал показывать детям статую Свободы и остров Эллиса, пока они кружились над ними на высоте в тысячу футов. Вернувшись в кабину, он принял управление, направив самолет над Ист-Ривер в сторону Бруклинского моста.

Поскольку снаружи было достаточно тепло, Питт отодвинул в сторону боковое стекло. Поток свежего воздуха ворвался в кабину. Если бы у него не было детей на борту, возможно, он бы пролетел под почтенным старым мостом, но такое лихачество могло стоить ему лицензии. Не самое лучшее решение, подумал Питт. Тут он обратил внимание на тень, которая появилась сбоку и чуть выше самолета.

– У нас гость, – заметила Мэри.

Питт услышал, как дети в восторге визжат в пассажирском салоне. Подняв глаза, он увидел ярко-красный самолет, резко выделявшийся на ослепительно голубом небе. Примерно в пятидесяти ярдах от него пилот красного «фоккера» махал из своей кабины. На нем был кожаный летный шлем и очки с серебряной лентой вокруг головы.

Старый триплан летел так близко, что Питт заметил, как пилот ухмыльнулся, блеснув белыми зубами. Он собрался помахать в ответ, когда самолет неожиданно отвернул в сторону.

Питт увидел, как, выполнив петлю, красный триплан начал сближаться с трехмоторным «фордом», заходя под углом с правой стороны.

– Что делает этот сумасшедший? – спросила Мэри. – Над городом нельзя заниматься пилотажем.

Она получила ответ на свой вопрос, когда из ствола пулемета вырвалась вспышка огня. Вначале Мэри подумала, что это было частью запланированного воздушного шоу. Но тут перед ней разлетелось осколками ветровое стекло, откуда-то вырвалась струя масла, а из переднего двигателя повалил черный дым.