Текст книги "Леди из Миссалонги"

– Похоже, и правда, средства мне позволяют. Вчера Джон пообещал утром положить на мой банковский счет тысячу фунтов. Он говорит, жена не должна выпрашивать у мужа деньги или отчитываться за каждый потраченный пенс. Все, о чем просил Джон, – не расходовать больше той суммы, что он выделил на мое содержание, а она составляет тысячу фунтов в год! Вы можете себе вообразить? И это помимо денег на хозяйство! Он положил в пустую банку из-под кофе сто фунтов и заявил, что будет подкладывать туда деньги и не хочет видеть никаких отчетов или квитанций. Ох, матушка, я до сих пор не могу прийти в себя!

– Тысячу фунтов!

Октавия и Друзилла, потрясенные до глубины души, посмотрели на Мисси с уважением, а Друзилла пробормотала:

– Так он, должно быть, богатый человек.

Перед ее мысленным взором живо предстала картина, как она показывает длинный нос Аврелии, Августе и Антонии. Ха! Мисси не только обставила Алишию и первая вышла замуж, но, похоже, нашла себе куда более выгодную партию.

– Думаю, довольно состоятельный, – уклончиво ответила Мисси. – Знаю: его щедрость говорит о немалом богатстве, – но подозреваю, это не просто широта натуры, а нечто большее. Конечно, я ни за что не стану его стеснять и сорить деньгами, но мне и правда нужна приличная одежда – только не коричневая! Пары зимних платьев и пары летних будет вполне достаточно. Ах, мама, внизу в долине так красиво! Меня нисколько не привлекают светские развлечения, я лишь хочу жить вдвоем с моим Джоном.

На лице Друзиллы отразилось беспокойство.

– Мисси, нам почти нечего подарить тебе на свадьбу. Но, думаю, мы можем отдать вам нашу телку джерсейской породы, правда, Октавия?

– Конечно, можем, – отозвалась та.

– По-моему, это роскошный свадебный подарок! – воскликнула Мисси. – Мы будем очень рады получить телку.

– Нужно только сначала отвести ее к быку Персиваля, – прибавила Октавия. – Телочка вот-вот будет готова к случке, так что долго ждать тебе не придется, а если повезет, в следующем году она принесет тебе теленка.

Друзилла взглянула на часы, висевшие на стене кухни.

– Если хочешь зайти в магазин Герберта и в лавку Максуэлла, Мисси, я предлагаю отправиться прямо сейчас. Тогда мы сможем заодно заглянуть в чайную Джулии, немного перекусить и поделиться новостями. То-то она удивится!

Октавия осторожно приподнялась с кресла, но боли не почувствовала, поэтому решительно объявила:

– Я иду с вами. Ни за что не останусь дома в такой день, даже если придется добираться до города ползком.

Так, ближе к полудню Друзилла появилась в торговом квартале Байрона рука об руку с дочерью и сестрой.

Октавия первой заметила миссис Сесил, жену преподобного Херлингфорда, настоятеля англиканской церкви Байрона, которая держала в страхе весь город: ее злого языка боялись все.

– Небось умираешь от любопытства, старая ведьма? – пробормотала сквозь зубы Октавия и с усмешкой кивнула миссис Сесил так сухо, что та поспешила перейти дорогу, дабы поскорее выяснить, что произошло с дамами из Миссолонги, но почтенную пасторшу остановил на полпути возглас Друзиллы, которая со смехом погрозила ей пальцем.

– Ох, Октавия, миссис Сесил не узнала нашу Мисси! Уверена, что она приняла ее за одну из тех дам, что обретаются на Каролина-Лэм-плейс.

Все три леди из Миссолонги залились смехом, а миссис Сесил Херлингфорд нетвердой походкой заковыляла к чайной Джулии, чтобы скрыться от непристойного веселья, причиной которого оказалась она сама.

– Какой скандал! – радостно закудахтала Октавия.

– Чем громче скандал, тем лучше, – отозвалась Мисси, входя в магазин одежды Герберта Херлингфорда.

Сцена, разыгравшаяся в магазине, развеселила Мисси еще больше, словно освежающий бодрящий напиток: изумленный дядя Герберт захлопал глазами и сделался похож на треску, когда она выбрала себе мужские рубашки и брюки, а Джеймс перепугался и принялся что-то бессвязно лепетать, услышав, что ей нужна лавандовая тафта, абрикосовый шелк, янтарный бархат и шерсть цвета цикламена. Когда Мисси перешла к Джеймсу, Герберт, слегка оправившись после потрясения, задумался было, не выдворить ли дерзкую девицу из салона: уж очень ему хотелось отвести душу, – но когда та расплатилась за покупки золотом, тотчас передумал и поспешил убрать деньги в кассу. Появление Мисси наделало шуму, но как ни ошеломила Герберта выходка племянницы, он не уделил ей должного внимания, поскольку мысли его занимал завод минеральных вод, где в эти минуты проходило внеочередное собрание акционеров. Те из Херлингфордов, кто держал магазины и лавки, выбрали своим представителем бойкого, острого на язык Максуэлла, который никогда не лез за словом в карман, поскольку знали: он будет драться за них так же яростно, как за самого себя. В конце концов, торговля должна продолжаться, невзирая ни на что, а если завод минеральных вод и связанные с ним заведения, такие как купальни, отель и водолечебница, потерпят крах, тогда магазины и лавки станут важны, как никогда, для своих почтенных владельцев.

– Пусть все это доставят в Миссолонги сегодня днем, Джеймс, – величественно распорядилась Мисси и бросила на прилавок золотой соверен. – Это тебе за труды. А заодно зайди к дяде Максуэллу да забери продукты, что я купила. Пойдемте, мама, тетя Октавия, в чайную у тети Джулии: время обеда.

Все три дамы из Миссолонги царственной походкой прошествовали к двери и вышли из салона одежды еще более торжественно, чем входили.

– О, это так забавно! – тихонько рассмеялась Октавия, так приободрившись, что хромота стала почти незаметна. – Я в жизни так не веселилась!

Мисси тоже наслаждалась этим маленьким приключением, хотя ее занимали и другие мысли. Она пришла в изумление, когда обнаружила, что обещанная тысяча фунтов действительно поступила на ее счет, но еще больше потрясло ее необычайно вежливое и любезное обращение Квинта Херлингфорда, управляющего банком. Джон Смит оставил распоряжение, чтобы банк выплачивал Мисси золотом сколько ей понадобится, поскольку и вклад был помещен в золоте. Тысяча фунтов!

Она купила себе отрезы на платья, рубашки, брюки и несколько пар красивых туфель в придачу. По правде говоря, ей и столько не было нужно, но очень уж хотелось удивить родственников. Если взять всего сто фунтов из этой немыслимой суммы, их с лихвой хватит на целый год, а по прошествии его в это же самое время счет пополнится. В конце концов, разве когда-нибудь у нее в кошельке водилось больше одного-двух шиллингов? Значит, изрядную часть своего щедрого содержания она могла бы потратить на пони и небольшую двуколку для мамы и тети Октавии. Пони нужно куда меньше корма, чем лошади, и содержание обходится намного дешевле, а также его легко запрягать. Матушке и тетушке больше не придется ходить пешком или униженно просить, чтобы за ними прислали экипаж. Решено! Они приедут на свадьбу Алишии в полном блеске: на новенькой двуколке, запряженной пони!

Сто фунтов, вырученные от продажи акций, Джулия уже пустила в ход: половина чайной оказалась отгорожена, и там усердно трудились двое рабочих – обдирали старые обои, срывали панели, выравнивали стены.

При виде дам из Миссолонги Джулия рассыпалась в извинениях за беспорядок, потом окинула ошеломленным взглядом Мисси во всем великолепии ее алого наряда и, наконец, заметила:

– Это платье и шляпка выше всяких похвал, дорогая. Вот только цвет немного вызывающий, не находишь?

– Определенно вызывающий, – согласилась Мисси без тени смущения. – Ах, тетя Джулия, коричневый мне до смерти надоел, а этот цвет, кажется, менее всего похож на коричневый. Вдобавок он мне как будто к лицу, вы не находите?

«Да, только годится ли он для моей чайной? – вертелось на языке у Джулии, но, поразмыслив, она решила, что было бы непростительной глупостью осуждать свою благодетельницу. К тому же из-за переделки зала посетителей в этот день было мало и оставалось лишь надеяться, что никто не подумает, будто она распахнула свои двери для особ с Каролина-Лэм-плейс. – Ох! Так вот из-за чего, должно быть, исходила злобой миссис Сесил Херлингфорд! О боже, боже, боже!»

Между тем она проводила дам из Миссолонги к своему лучшему столику, и вскоре им принесли блюда с разнообразными сандвичами и пирожными, а также большой чайник чая.

– Стены я хочу оклеить обоями в кремовую, золотую и малиновую полоску, – рассказала Джулия, подсаживаясь к их столу. – А стулья обтяну заново парчой такого же цвета, но более яркого оттенка. Лепные украшения на потолке будут покрыты позолотой, всюду повешу золотые клетки с канарейками и расставлю кадки с высокими пальмами. Интересно, что на это скажут мои соседи, – кивнула она презрительно на стену, отделявшую чайную от кафе «Олимп». – Пусть тогда попытаются соперничать со мной.

Друзилла открыла было рот, чтобы выложить захватывающие новости: Мисси вышла замуж за Джона Смита, и тот вовсе никакой не бывший каторжник, а весьма богатый человек, – когда дверь распахнулась, в чайную ворвалась Корнелия Херлингфорд и тут же бросилась к их столу; разноцветные шарфы и ленты развевались у нее за спиной, словно линялые перья из павлиньего хвоста.

Корнелия и Джулия жили вместе в квартирке над чайной «Плакучая ива», однако Джулии принадлежала лишь часть здания. Она платила своему брату Герберту немалые деньги за аренду, а тот неизменно заверял ее, что когда-нибудь ей удастся выкупить заведение целиком, нужно лишь покрыть разницу между средствами, вырученными за ее дом с пятью акрами земли, и стоимостью чайной.

Две старые девы не только делили кров, но с наслаждением обменивались мельчайшими новостями, какие только достигали их ушей, благо обе проводили дни в окружении множества людей. Корнелии, менее впечатлительной и пылкой, чаще всего удавалось дождаться вечера, когда салон «Шляпы Алишии» закроется: хозяйка не разрешала ей покидать ателье до конца дня, – но на сей раз, как видно, сведения, которыми ей не терпелось поделиться, оказались настолько ошеломляющими, что она решилась уйти, даже рискуя навлечь на себя гнев Алишии. Корнелию так распирало желание поразить сестер своими новостями, что она лишь бегло скользнула взглядом по алому платью Мисси и тут же отвернулась.

– Угадайте, что произошло! – тяжело отдуваясь, пропыхтела новоприбывшая и рухнула в кресло, начисто забыв, что обязана быть утонченной и устрашающе высокомерной, как и полагается продавщице единственного и неповторимого салона дамских шляп, который посещают столь же утонченные и устрашающе высокомерные дамы.

– Что? – воскликнули все разом, рассчитывая услышать давно известные новости, однако ответ оказался настолько неожиданным, что разыгрывать изумление им не пришлось.

– Алишия сбежала с шофером Уильяма сегодня утром!

– Что?

– Это правда, чистая правда! Она сбежала с мужчиной! В ее-то возрасте! Что творится в доме Аврелии, не передать: настоящее светопреставление! Малыш Уилли весь особняк разнес в поисках невесты, не в силах поверить тому, что было написано на листке бумаги, что та для него оставила. Уилли ревел как раненый зверь, потому что должен был ехать на какое-то важное собрание на заводе, хотя больше всего ему хотелось отправить в погоню за беглецами полицейских! Аврелию, без чувств, неподвижную как бревно, отнесли в спальню и положили на кровать. Пришлось даже послать за дядей Невиллом, но тот только отхлестал ее по щекам: так рассвирепел, что его вызвали из-за пустяка, – обозвал ее избалованным ребенком и ушел, а несчастная Аврелия принялась кричать, и никто не может ее успокоить! Ох, а Эдмунд сидит на стуле и судорожно дергается, Тед и Рандольф хватают его под руки и пытаются поднять, чтобы тот смог отправиться на собрание на заводе. Да, но хуже всего то, что Алишия с шофером укатила в новом роскошном авто Уилли, будто оно и вправду ей принадлежало!

Все это Корнелия выпалила на одном дыхании, но в конце тирады не удержалась от смеха. К ней присоединилась Мисси, а затем и остальные дамы одна за другой звонко расхохотались, – так развеселили их события в Мон-Репо. Успокоившись, все пришли в превосходное расположение духа и принялись чуть тише, но с великим удовольствием в подробностях обсуждать замужество Мисси и бегство Алишии, воздавая должное угощению.

Джон Смит приехал в Миссолонги незадолго до пяти часов, весьма довольный собой, учтиво пожал руку теще и ее сестре, однако от поцелуев воздержался, что Друзилла сочла благоразумным и от души одобрила. Октавию столь чинное приветствие разочаровало, но, впервые рассмотрев гостя внимательно, она была вынуждена признать, что он мужчина представительный. Конечно, впечатлению этому немало способствовал его костюм, недавняя стрижка и аккуратная бородка. Да, Мисси определенно нечего стыдиться, она верно выбрала себе спутника жизни: Джон Смит, старше ее на пятнадцать лет, идеально подходит ей в мужья, да и человек он, похоже, славный, поскольку непринужденно расположился на кухне и с одобрением принюхался к аромату жареного ягненка.

– Надеюсь, вы с Мисси останетесь на ужин? – спросила новоиспеченная теща.

– С радостью, – отозвался зять.

– А как же обратный путь? Не слишком ли опасно возвращаться, когда стемнеет?

– Вовсе нет. Лошади прекрасно знают дорогу и могли бы спуститься в долину даже с глухими шорами на глазах.

Джон Смит откинулся на спинку стула и, приподняв бровь, взглянул на Мисси, сидевшую напротив и не сводившую с него сияющих глаз. Ее переполняла такая гордость за него, чего никогда не испытывала его первая жена. «Какие же мы все глупцы! Вечно гоняемся за красотками, хотя разум твердит, что хорошенькая мордашка и пара аппетитных грудок не сделают девицу преданной женой». Впрочем, в этом красном наряде Мисси вовсе не выглядела дурнушкой: нет, красавицей она не была, но привлекательной – несомненно. Сказать по правде, она скрывала в себе какую-то загадку: с такой хотелось пообщаться уже для того, чтобы узнать, какую. Вот сейчас она сидит перед ним и улыбается. При виде ее счастливого лица, искрящегося радостью жизни, трудно было поверить, что в любую минуту она может умереть. У Джона Смита сжалось сердце. Странное чувство. Завтра, он подумает об этом завтра, сказал он себе. Не надо думать о беде, пока она не пришла! Прочь такие мысли! Не следует себя казнить, будто ее смертный приговор – небесная кара за его грехи.

Возможно, если ему удастся сделать ее счастливой, прогноз врача не сбудется. В мире, бывает, случаются чудеса: ему доводилось видеть такое пару раз за время странствий. Пример тому, без сомнения, неожиданное избавление от первой жены. Это ли не чудо?

– Я хочу поговорить с вами, дамы. – Он отвел взгляд от Мисси, и мысли его приняли иное направление. Когда женщины повернулись к нему, на их лицах читалось любопытство, а хлопотавшие у плиты Друзилла и Октавия подсели к столу. – Сегодня было собрание акционеров «Байрон боттл». У компании сменился владелец, управление перешло в другие руки, вот в эти.

Джон вытянул свои чистые мозолистые руки с аккуратно подстриженными ногтями.

– Ты? – пискнула Мисси. – Значит, ты и есть тот таинственный покупатель?

– Да, – просто ответил муж.

– Но почему? Дядя Уилли говорил, что таинственный покупатель заплатил за акции огромные деньги, хотя вложения никогда не окупятся! Так зачем тебе это?

По губам его скользнула недобрая улыбка, и впервые со дня их знакомства Мисси увидела перед собой другого Джона Смита: властного и сурового, твердого как кремень; Джона Смита, которому, возможно, неведомо слово «жалость», – и открытие ее не испугало, не смутило, а, напротив, обрадовало. Этот мужчина вовсе не сломленный слабак, что бежит от жизненных испытаний, хотя внешне он и казался восхитительно беспечным, немного ленивым, добродушно-веселым и даже мягкотелым. Возможно, его первая жена просто была глупой и самовлюбленной, если не оценила его по достоинству.

Но тут Джон Смит опять заговорил и тотчас завладел вниманием всех трех женщин.

– У меня с Херлингфордами старые счеты: разумеется, к присутствующим это не относится, – однако в большинстве своем они чертовски самодовольны, так уверены, будто псевдоблагородное происхождение от вольных переселенцев-англичан ставит их несравненно выше таких, как я, чьи предки со стороны матери гремели кандалами, а вся отцовская родня сплошь евреи. Признаюсь, я задумал посчитаться с Херлингфордами, и меня не заботило, в какую сумму это обойдется. По счастью, у меня достаточно денег, чтобы купить дюжину таких компаний, как «Байрон боттл», и не почувствовать ущерба.

– Но ты ведь родом не отсюда, – в замешательстве проговорила Мисси.

– Верно, но моя первая жена была из Херлингфордов.

– Правда? И как ее звали? – оживилась Друзилла, считавшаяся в семье признанным знатоком ее родословной.

– Юна.

К счастью, Друзилла и Октавия с таким интересом слушали Джона Смита, а сам он настолько увлекся беседой, что никто не обращал внимания на Мисси.

А та застыла, буквально окаменела, не в силах пошевелиться. Юна. Ее Юна! Как могли мама и тетя остаться равнодушными при упоминании этого имени, ведь они знакомы с Юной, принимали ее у себя в доме и развлекали? И как забыли галеты, официальные бланки?

– Юна? – задумчиво проговорила Друзилла. – Постойте-ка… да-да, должно быть, это дочь Марка Херлингфорда из Сиднея, а значит, Ливилла ее двоюродная сестра и ближайшая родственница здесь, в Байроне. Хм! Мы никогда с ней не встречались. Конечно, она ведь умерла много лет назад. Несчастный случай. Утонула, кажется?

– Да, – кивнул Джон Смит.

Так вот в чем дело! Вот почему от нее исходило сияние? Выходит, поэтому Юна появлялась всякий раз, когда Мисси особенно нуждалась в ней? И поэтому в библиотеке случилось так много мелких происшествий? Сначала множество романов, пока наконец Мисси не попалась история про девушку, умиравшую от болезни сердца, потом акции на столе, бланки доверенности… И как удачно вышло, что Юна оказалась настоящим юристом. Ее дерзкая храбрость и веселая беззаботность совершенно покорили робкую, закомплексованную Мисси. Неспроста алое платье и шляпка оказались в точности такими, какими представляла их Мисси в своем воображении, и вдобавок пришлись ей как раз впору. А та особая значительность, которую старалась придать своим речам Юна, отчего каждое ее слово западало Мисси в душу, как проникает влага в иссушенную землю, чтобы дать жизнь и силу пробивающимся росткам. Юна. Ах, Юна! Милая, сияющая Юна…

– Но в замужестве она носила другую фамилию, определенно не Смит, – заметила Друзилла. – Что-то более необычное вроде Кардмом, или Теребинт, или Гусфлеш. Помнится, ее муж был очень богатым, только поэтому второй сэр Уильям и дал согласие на брак. Да, я понимаю, как жестоко они оскорбили вас, если вы – это он.

– Да, это я, и они действительно оскорбили меня.

– Что до нашей ветви родового древа… – Друзилла протянула руку и сжала ладонь зятя. – Мы рады принять вас в свою семью, мой дорогой Джон.

Жесткий незнакомец вмиг исчез, и вернулся прежний Джон Смит, чьи глаза смотрели на тещу с теплой симпатией и сердечностью.

– Спасибо. Конечно, я сменил имя, и мне бы не хотелось, чтобы вы упоминали об этой старой истории.

– Она не выйдет за пределы Миссолонги, – пообещала Друзилла и вздохнула при мысли, что достойному человеку пришлось сменить фамилию, чтобы избавиться от горьких воспоминаний. Грязные подробности этой драмы, которые Мисси узнала от самого Джона Смита, очевидно, не имели отношения к Херлингфордам из Байрона.

– Бедняжка утонула. Какое несчастье! – обронила Октавия, сокрушенно качая головой. – Должно быть, это стало для вас тяжелым ударом, Джон. И все же я очень рада, что в конце концов вы оказались здесь и купили завод, что все сложилось именно так. И разве не удивительно, что вы женились опять на представительнице того же рода?

– Сегодня это очень мне помогло, – спокойно заметил Джон Смит.

– Херлингфорды Херлингфордам рознь, как и в любой другой семье, – рассудительно сказала Друзилла. – Наверное, Юна оказалась для вас неподходящей женой. Возможно, и к лучшему, что она умерла такой молодой. А Мисси… я думаю, с ней вы будете счастливы.

Джон Смит улыбнулся, протянул руку и сжал холодную липкую ладонь жены.

– Да, я тоже так думаю. – Несмотря на разделявшее их расстояние, он сумел поцеловать ее дрожащие пальцы и повернулся к теще и ее сестре: – Как бы то ни было, теперь «Байрон боттл компани» вместе со всеми сопутствующими предприятиями под моим контролем, и я хочу произвести изменения, без которых никак не обойтись. Естественно, я возглавлю правление, а Мисси будет моим вице-председателем, но мне нужны еще восемь директоров. Я говорю о деятельных, увлеченных людях, которым небезразлична судьба Байрона, его жителей и самого завода минеральных вод. Сегодня я собрал необходимые голоса акционеров и получил право сменить состав правления по своему усмотрению. Но замысел мой настолько необычен, что когда я объявил о своих намерениях, мне удалось приобрести намного больше акций! Сэр Уильям, Эдмунд Маршалл, братья Максуэлл и Герберт Херлингфорды, а также несколько десятков других владельцев продали мне свои доли в компании после собрания. Их ненависть и злоба взяли верх над здравым смыслом, что лишь подтверждает давние мои подозрения – все они попросту глупцы. «Байрон боттл компани» станет крупнее и лучше! Мы будем больше заботиться о людях и расширять сферу деятельности, сочетая свои интересы с интересами города. – Он рассмеялся, пожал плечами. – Пожалуй, не стоит нам уделять внимание сэру Уильяму и ему подобным, верно? В своем совете директоров я хочу видеть женщин, и прежде всего вас, дамы, а также мисс Джулию и мисс Корнелию Херлингфорд. Все вы великолепно справлялись с трудностями и лишениями, вдобавок, несомненно, храбрости вам не занимать. Возможно, это против традиций – создавать правление из женщин, но, мне сдается, большинством компаний уже руководят женщины, пожилые женщины.

Джон Смит помолчал, изогнув четко очерченную бровь и вопросительно глядя на Друзиллу и Октавию, которые слушали его затаив дыхание, словно завороженные, наконец спросил:

– Итак, что скажете? Вас заинтересовало мое предложение? Разумеется, как директорам вам полагается плата. Предыдущее правление выплачивало каждому из своих членов по пять тысяч фунтов в год, но должен вас предупредить, я намерен урезать эту сумму до двух тысяч.

– Но мы же ничего не знаем! – воскликнула Октавия.

– Как правило, в совете директоров мало кто знает, чем он должен заниматься, но это не проблема с таким председателем, как Джон Смит, который всему вас научит. Каждая будет заниматься определенной областью, а вы, я знаю, обладаете умением смотреть на все привычное свежим взглядом и находить новые, оригинальные решения, когда другие опускают руки, и в этом далеко превосходите любое правление.

Он внимательно посмотрел на Друзиллу.

– Я жду от вас ответа, мэм: вы готовы войти в мой совет директоров?

У Друзиллы щелкнула захлопнувшаяся челюсть, и она отозвалась:

– Если доверяете, разумеется! И остальные тоже, уж я об этом позабочусь.

– Вот и славно! Тогда первый деловой вопрос, который вам предстоит решить, – кого назначить на четыре оставшихся места в правлении. Но имейте в виду, это должны быть женщины!

– Наверное, я сплю, – пробормотала Октавия.

– Вовсе нет, – возразила Друзилла и величественно вскинула голову. – Это не сон, сестра. Дамам из Миссолонги воздали наконец должное.

– О, какой чудесный день! – вздохнула Октавия.

И правда, день выдался чудесный. Лучи заходящего солнца вливались в раскрытую заднюю дверь, обращенную на запад, и Мисси со своего места могла любоваться великолепным закатом. Длинные трепещущие ленты облаков, алые, как ее платье, пламенели в вышине, а между ними проглядывало яблочно-зеленое небо, плодовые деревья в саду стояли усыпанные белыми и розоватыми цветами, которые мягкий закатный свет окрашивал бледным багрянцем. Но Мисси, всегда необычайно чуткая и восприимчивая к красоте природы, едва замечала это великолепие. Все ее внимание было приковано к женщине, что стояла на пороге и улыбалась ей. Юна! Ах, Юна!

– Ни в коем случае не говори ему, Мисси. Пусть он верит, будто это его любовь и забота исцелили тебя. – Подруга весело рассмеялась. – Он прекрасный человек, милейший, но у него ужасный нрав! Ты не станешь выносить ему мозг: это не в твоем характере, – но что бы ни случилось, не искушай судьбу, не рассказывай правду о своей сердечной болезни. Ни одному мужчине не понравилось бы, что женщина обвела его вокруг пальца, а он уже испил эту чашу до дна. Запомни мои слова: нигде, никогда, ни за что!

– Ты покидаешь меня, – упавшим голосом прошептала Мисси.

– О да, можешь не сомневаться, дорогая! Я совершила то, ради чего была послана сюда, и теперь собираюсь насладиться заслуженным отдыхом в брызгах шампанского на самом мягком, самом пышном, самом розовом, самом пьянящем облаке, какое только сумею отыскать.

– Я не смогу обойтись без тебя, Юна!

– Глупости, дорогая, сможешь! Просто будь умницей и старайся, особенно в постели. Заботься о его желудке и малыше – тогда все получится. Только помни: не раскрывай ему свою тайну!

Чудесное сияние, окружавшее Юну, слилось с последними лучами заходящего солнца, на мгновение она задержалась в дверях, пронизанная потоками света, и исчезла.

– Мисси! Мисси! Мисси! Что с тобой? Тебе плохо? Мисси! Ради бога, ответь!

Джон Смит стоял рядом и растирал ей руки, в глазах его застыли ужас и отчаяние.

Мисси с усилием улыбнулась ему.

– Все хорошо, Джон, правда. Просто сегодня столько всего случилось. Слишком много счастья!

– Тебе придется привыкнуть к этому, любимая моя малышка, потому что, клянусь, ты теперь будешь купаться в счастье, так и знай! – выпалил, не в силах оправиться с чувствами, супруг и перевел дыхание. – Ты мой последний шанс, Миссолонги Смит.

Прохладный ветерок ворвался в открытую дверь, и прежде чем Друзилла протянула руку и закрыла ее, кто-то прошептал Мисси на ухо:

– Ни за что не рассказывай ему! Пожалуйста, никогда…