Текст книги "Актуальные проблемы уголовного права, криминологии и уголовно-исполнительного права. Выпуск 7"

А. осужден по ч. 2 ст. 201 УК РФ. Он, являясь генеральным директором ОАО, то есть лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, действуя умышленно вопреки законным интересам ОАО и в целях извлечения выгод и преимуществ для других лиц, единолично принял решение о реализации ОАО объекта недвижимости по цене 47 443 000 руб., представляющий для ОАО и его акционеров ценность в размере 161 856 000 руб., в связи с чем ОАО был причинен материальный ущерб в размере 114 413 000 руб.

Даже после признания договора купли-продажи недействительным двустороннюю реституцию ОАО не могло применить в связи с тем, что спорный объект был отчужден третьему лицу – ЗАО и на нем был возведен многоквартирный дом и шло заселение жильцов (Постановление Московского городского суда от 22 июня 2016 г. № 4у-2571/2016).

Относительно четвертого положения хочется отметить, что, когда выгоды и преимущества извлекаются в виде имущества[182]182
  См.: Особенная часть УК РФ: комментарий, судебная практика, статистика / Под общ. ред. В. М. Лебедева, Отв. ред. А. В. Галахова. М.: Городец, 2009. С. 460.


[Закрыть], то отграничить составы рассматриваемых преступлений становится невозможным. Более того, материальные выгоды или избавление от них и ВС РФ толкуется как «корысть»[183]183
  См. п. 11 Постановления Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Бюллетень ВС РФ. 1999. № 3.


[Закрыть], т. е. данные понятия во многом схожи.

В остальном же, как нам представляется, отграничение необходимо проводить по объективной стороне. В связи с этим мы не можем не согласиться с утверждением А. В. Шнитенкова о том, что выгоды имущественного характера при злоупотреблении полномочиями должны быть получены именно в результате злоупотребления лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, но без незаконного безвозмездного изъятия и (или) обращения чужого имущества в пользу виновного или других лиц (например, передача в аренду помещений, принадлежащих организации, и использование полученных неоприходованных денежных средств в личных целях). Если же «злоупотребление полномочиями» выразилось в незаконном безвозмездном изъятии и (или) обращении имущества в пользу виновного или других лиц, т. е. явилось способом хищения, то содеянное подлежит квалификации по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за «хищение чужого имущества»[184]184
  Шнитенков А. В. Комментарий к гл. 23 УК РФ «Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях» (постатейный). Судебная практика. М.: Юстицинформ, 2007. С. 18.


[Закрыть] и исключающим идеальную совокупность с составом «злоупотребления полномочиями»[185]185
  См. подробнее: Определение Мотовилихинского районного суда № 22– 6761 // «Обзор апелляционной и кассационной практики по уголовным делам Пермского краевого суда за второе полугодие 2015 г.», утв. Президиумом Пермского краевого суда 18 марта 2016 г.; Определение Дзержинского районного суда № 22–3047 / Обзор апелляционной и кассационной практики по уголовным делам Пермского краевого суда за первое полугодие 2015 г.


[Закрыть].

Но объективная сторона злоупотребления полномочиями (ст. 201 УК РФ) – это предмет особого и самостоятельного рассмотрения.

Бриллиантов А. В., зав. кафедрой уголовного права, д-р юрид. наук, профессор
Проблемы квалификации «воспрепятствования осуществлению правосудия и производству предварительного расследования»

Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования – одно из наиболее опасных преступлений против правосудия в условиях правового государства.

Согласно ст. 118 Конституции РФ[186]186
  Конституция РФ от 12 декабря 1993 г. // СЗ РФ. 2014. № 15. Ст. 1691.


[Закрыть], «правосудие в РФ осуществляется только судом, а судебная власть – посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства». А в соответствии со ст. 120 Конституции РФ, «судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону». Поэтому любое вмешательство кого бы то ни было в процесс осуществления правосудия, является грубым нарушением конституционных положений.

Указанная позиция поддерживается и международным сообществом. Так, в п. 2 Основных принципов независимости судебных органов говорится о том, что «судебные органы решают переданные им дела беспристрастно, на основе фактов и в соответствии с законом, без каких-либо ограничений, неправомерного влияния, побуждения, давления, угроз или вмешательства, прямого или косвенного, с чьей бы то ни было стороны и по каким бы то ни было причинам»[187]187
  Основные принципы независимости судебных органов (приняты VII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Милан, 26 августа – 6 сентября 1985 г.), одобрены резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 г. № 40/32 и 13 декабря 1985 г. № 40/146) // Советская юстиция. 1991. № 16. С. 27.


[Закрыть].

Гарантии невмешательства в осуществление правосудия имеются и в других нормативных правовых актах. К примеру, ст. 18 ФЗ от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ (в ред. от 03.07.2016 г.) «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы ФС РФ»[188]188
  ФЗ от 8 мая 1994 г. № 3-ФЗ (в ред. от 03.07.2016 г.) «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы ФС РФ // СЗ РФ. 1994. № 2. Ст. 74.


[Закрыть] установлен запрет на вмешательство члена Совета Федерации, депутата ГосДумы РФ в оперативно-розыскную, уголовно-процессуальную деятельность органов дознания, следователей и судебную деятельность.

Так, ст. 38 УПК РФ закреплено полномочие следователя самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий (за исключением случаев, когда в соответствии с настоящим Кодексом требуется получение судебного решения или согласия руководителя следственного органа). Аналогичные полномочия предусмотрены ст. 41 УПК РФ и для дознавателя.

В этой связи можно сказать, что рассматриваемая норма УК РФ является еще одной гарантией в системе гарантий обеспечения независимости суда и следственных органов при осуществлении ими функций правосудия. Это, наряду с другими причинами, объясняется имеющейся тенденцией воздействия на судебные и следственные органы со стороны как государственных, так и криминальных структур, а в некоторых случаях и отдельных граждан. При этом, как показывает изучение вопроса о вмешательстве в деятельность суда, во многих случаях такие преступления остаются латентными.

Рассматриваемое преступление посягает на правосудие. Но, что это такое? В сознании общества «правосудие» представляет собой такую деятельность судей, которая основана на законе и осуществляется на равных условиях для всех независимо ни от каких-либо обстоятельств. Так, еще В. И. Даль определял понятие «правосудие» как «правый суд, решение по закону, по совести… правда»[189]189
  Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1863.


[Закрыть]. Примерно такой же подход имеет место и в настоящее время. Так, В. И. Лафитский говорит об «правосудии» как о требовании праведного и справедливого разрешения споров компетентными судами в рамках установленных процедур[190]190
  Правосудие в современном мире: Монография / Анишина В. И., Артемов В. Ю., Большова А. К. и др.; под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. М.: Норма, Инфра-М, 2012.


[Закрыть]. Другие авторы полагают, что «правосудие» представляет собой рассмотрение и разрешение в судебных заседаниях гражданских, административных, арбитражных, уголовных и иных дел с целью защиты прав, свобод и законных интересов личности, общества и государства, юридических лиц и иных организаций[191]191
  Правоохранительные и судебные органы России: Учебник / Авдонкин В. С., Бобренев В. А., Диордиева О. Н. и др.; под ред. Н. А. Петухова, А. С. Мамыкина. М.: РГУП, 2015.


[Закрыть]. Третьи полагают, что «объектом посягательства на правосудие» является «…совокупность общественных отношений, обеспечивающих правильное функционирование специфического вида государственной деятельности органов следствия, дознания, прокуратуры, суда и органов, исполняющих судебные акты, по реализации целей и задач правосудия»[192]192
  Уголовная ответственность за преступления против правосудия. М.: РАП, 2003. С. 14.


[Закрыть].

Анализ мнений относительно определения понятия «правосудие» показал, что основное различие в подходах заключается лишь в одном – включать или не включать в содержание этого понятия категорию «справедливость».

Вероятно, в целях применения уголовного закона это делать следует. Во-первых, в ст. 294 УК РФ говорится о «цели воспрепятствования правосудию», т. е. не просто нарушению порядка осуществления правосудия, но принятию законного, обоснованного, справедливого решения. Во-вторых, «справедливость» подразумевает не только процесс, но и результат. Несправедливое решение может быть принято и при соблюдении всех процессуальных правил, но такое решение должно быть отменено. В-третьих, позиция о «справедливости правосудия» нашла свое отражение и в ряде определений КС РФ. Так, в п. 2 Определения КС РФ от 27 сентября 2016 г. № 2026-О[193]193
  Определение КС РФ от 27 сентября 2016 г. № 2026-О.


[Закрыть], отмечено следующее: «Как неоднократно указывал КС РФ, правосудие по самой своей сути признается таковым лишь при условии, что оно отвечает закрепленному в Конституции РФ, ее вводных положениях, а также в международно-правовых документах (ст. 8 Всеобщей декларации прав человека[194]194
  Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. (принята на III сессии ГА ООН) A/RES/2200 (XXI): URL: http://www.un.org/ru/documents/ decl_conv/declarations/declhr.shtml.


[Закрыть], ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод[195]195
  Конвенция о защите прав человека и основных свобод (г. Рим, 4 ноября 1950 г.) // Бюллетень международных договоров. 2001. № 3. Конвенция ратифицирована ФЗ от 30 марта 1998 г. № 54 ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» // СЗ РФ. 1998. № 20. Ст. 2143.


[Закрыть], ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах[196]196
  Международный пакт о гражданских и политических правах (г. Нью-Йорк, от 16 декабря 1966 г.) принят резолюцией 2200 А (XXI) ГА ООН: URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactpol.shtml.


[Закрыть] и др.) требованию справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах».

Поэтому, если субъект вмешивается в деятельность суда или следствия для того, чтобы указанные органы вынесли справедливое решение, состав преступления, предусмотренный ст. 294 УК РФ отсутствует. Если же субъект добросовестно заблуждался относительно «правильности решения», то здесь также не будет признаков субъективной стороны, что также означает отсутствие состава преступления.

Объективная сторона рассматриваемого деяния заключается во вмешательстве, в какой бы то ни было форме в деятельность суда (ч. 1), прокурора, следователя или лица, производящего дознание (ч. 2) в целях воспрепятствования осуществлению правосудия для того, чтобы добиться вынесения незаконного приговора, судебного решения или иного акта или воспрепятствовать всестороннему, полному и объективному рассмотрению дела.

Правосудие осуществляется (может осуществляться) на всех стадиях процесса, предусмотренного законодательством. Поэтому вмешательство может иметь место на любой стадии конституционного, уголовного, гражданского или административного процесса.

Способ вмешательства не влияет на квалификацию деяния за исключением случаев, когда тот или иной способ вмешательства предусмотрен самостоятельной статьей Особенной части УК РФ. В остальных случаях, способ совершения преступления должен учитываться при решении вопроса о наказании.

Таким образом, «вмешательство» представляет собой любое воздействие на лиц, отправляющих правосудие или участвующих в нем (ч. 1 и 2 ст. 294 УК РФ), не соединенное с посягательством на жизнь, угрозой или насилием (иначе оно подпало бы под признаки ст. 295 или 296 УК РФ). Воздействие в форме подкупа требует квалификации по совокупности ст. 291 и 294 УК РФ. Вместе с тем, «вмешательство» может быть осуществлено и без воздействия на судью, прокурора, следователя, или лицо, осуществляющего дознание. Оно, например, может быть осуществлено посредством воздействия на определенные предметы, о чем будет сказано ниже.

«Вмешательство по существу» означает, что лицо в том или ином варианте совершает действия, которые могут повлиять на правосудие и, таким образом, как бы сам участвует в нем, не имея на это полномочий и вопреки требованиям закона.

Преступное деяние, предусмотренное диспозицией ч. 1 ст. 294 УК РФ, в частности, может, в частности, заключаться:

а) в даче указаний об установлении вида доказательств, которыми должны быть установлены те или иные обстоятельства, придании определенным сведениям силы доказательств, преимущественного значения тех или иных доказательств, их количества для принятия необходимого для виновного лица решения;

б) в лишении судьи возможности фактической оценки доказательств по внутреннему убеждению, возможности устранения сомнений в доказанности какого-либо обстоятельства;

в) в навязывании судье оценки доказательств, данной другими лицами или органами в предшествующих стадиях процесса или в пределах этой же стадии (например, взять за основу позицию прокурора или наоборот – адвоката);

г) в требовании игнорирования регулирующей роли процессуального законодательства[197]197
  Асликян С. Э. Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования // «Черные дыры» российского законодательства. 2003. № 2. С. 336–337.


[Закрыть] и др.

Оценке судом подлежит каждое доказательство с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. Такая оценка, осуществляемая в процессе мыслительной деятельности, должна осуществляться свободно, без постороннего влияния. Следует отметить, что уголовно-правовой защите подлежат интересы всей системы правосудия РФ и на всех стадиях осуществления правосудия, в том числе и на стадии досудебного производства. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 29 УПК РФ, на указанной стадии суд правомочен принимать следующие решения:

1) об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста;

2) о продлении срока содержания под стражей;

3) о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы;

4) о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц и др. Вмешательство может быть направлено на принятие любого решения принимаемого на стадии досудебного производства.

«Вмешательство в осуществление правосудия», как показывает практика, в основном происходит по поводу вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора в совещательной комнате.

К ним, в частности, относятся: доказанность деяния, в совершении которого обвиняется обвиняемый; доказанность его совершения подсудимым; квалификация деяния; виновность подсудимого в совершении этого преступления; определение наказания виновному; определение судьбы имущества, на которое наложен арест; применение принудительных мер воспитательного воздействия; применение принудительных мер медицинского характера; отмена или изменение меры пресечения и др.

Соответственно направления вмешательства изменяются при осуществлении правосудия в ином порядке, например, гражданского судопроизводства. Здесь следует заметить, что воспрепятствование деятельности суда в осуществлении управленческих, организационных функций, кураторства, выполняемых безотносительно к рассмотрению конкретных дел не посягает собственно на правосудие и не может повлечь ответственность, предусмотренную ч. 1 ст. 294 УК РФ.

Действия, указанные данной статьей УК РФ, могут быть направлены не только на судью, но и присяжных заседателей. Воздействие на судью или присяжных заседателей виновным может осуществляться опосредованно, например, через родственников, друзей.

Оказание воздействия не на судью, а на иных работников суда (судебные исполнители, секретари, заведующие канцелярией и т. п.), не образует состава рассматриваемого преступления, но может квалифицироваться как «преступление против порядка управления» или «преступления против личности». Как уже отмечалось, способы воздействия на судебных работников могут быть различными: просьбы, уговоры, требования, советы, обещания оказать какие-либо услуги, шантаж и т. п.

Вмешательство в судебную деятельность с целью «воспрепятствования осуществлению правосудия» образует состав данного преступления как при условии, что указанное выше воздействие на судью было оказано в связи с рассмотрением им конкретного судебного дела, так и в случае, когда судьей рассматривается ряд дел, в том числе определенной категории. В последнем случае на судью может быть оказано воздействие с целью добиться отказа в удовлетворении исков (например, к коммерческим банкам) и т. д. Непривлечение лиц к ответственности за такого рода воздействие на судью сведет на «нет» требование закона о запрете на какое бы то ни было вмешательство в осуществление правосудия.

В ч. 2 ст. 294 УК РФ предусмотрена «ответственность за вмешательство в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание», в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела. Это означает, что воспрепятствование приводит к проверке не всех версий, сбору и оценке не всех доказательств, к их необъективной оценке, выводам, не основанным на доказательствах и т. п.

Следует обратить внимание на то обстоятельство, что конструкция ч. 2 ст. 294 УК РФ позволяет толковать ее в двух вариантах: 1) действие нормы распространяется только на стадии следствия и дознания; 2) действие нормы охватывает и стадию судопроизводства.

Полагаем, что в данном случае частично применимы оба варианта. Вмешательство в деятельность следователя и дознавателя может быть осуществлено на стадиях расследования, а вмешательство в деятельность прокурора и при расследовании дела и при судебном разбирательстве. Эта позиция обусловлена тем, что в соответствии с ч. 4 ст. 37 УПК РФ: «В ходе судебного производства по уголовному делу прокурор поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность», а, следовательно, возможно вмешательство в этот вид деятельности прокурора, который участвует в судебном разбирательстве, поддерживает обвинение, может отказаться от него полностью или в его части.

В ч. 2 ст. 294 УК РФ не указан такой субъект как – руководитель следственного органа. Однако ст. 39 УПК РФ наделяет это лицо большими полномочиями применительно к производству следствия. Поэтому вмешательство в его деятельность, касающуюся следствия также должно квалифицироваться согласно ч. 2 ст. 294 УК РФ, хотя было бы целесообразно внести в указанную норму соответствующие дополнения.

Уголовный закон также говорит и о вмешательстве в деятельность «лица, производящего дознание». Формы и способы «вмешательства» в его деятельность аналогичны вмешательству в деятельность следователя.

Анализируя ст. 294 УК РФ, следует обратить внимание на то обстоятельство, что в названии данной статьи и в ее тексте используются термины, имеющие различное значение. В названии говорится о «воспрепятствовании» осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, а в диспозиции правовых норм – о «вмешательстве» в какой бы то ни было форме в деятельность суда или деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание. Воспрепятствование же переводится из категории объективной (действие) в категорию субъективную – цель.

«Воспрепятствование» в русском языке означает «создавать препятствие, служить препятствием, не допускать чего-нибудь»[198]198
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд., М., 2003. С. 584.


[Закрыть]. Термин «вмешательство» имеет несколько значений: в первом значении – это «вторжение в чьи-либо дела, отношения, деятельное участие в них»; во втором – «действия, пресекающие, останавливающие что-либо»[199]199
  См.: Словарь русского языка. М., 1981. Т. 1. С. 187.


[Закрыть].

Таким образом, «вмешательство» – это всегда какие-либо действия, в обязательном порядке направленные на создание препятствий принятию законного, обоснованного, справедливого решения соответствующими субъектами: просьбы, уговоры, указания, советы, требования относительно принятия решений по конкретному делу или, как отмечалось выше, по ряду однотипных дел. «Вмешательство» может выразиться и в создании условий, затрудняющих осуществление правосудия.

Например, как было признано ВС РФ, Д. С. Спиридонов, уничтоживший том уголовного дела, обоснованно был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 294 УК РФ[200]200
  Кассационное определение ВС РФ от 10 сентября 2012 г. № 3-О12-15сп.


[Закрыть].

Другой пример. Едильбаева и Чичинова через жену и. о. прокурора А. и непосредственно ему высказывали просьбы и требования прекратить уголовное дело, либо переквалифицировать действия обвиняемой на статью закона, предусматривающую более мягкое наказание. Не добившись желаемого результата, они разбили в доме А. оконное стекло. Эти действия были признаны «вмешательством в деятельность прокурора»[201]201
  Кассационное определение ВС РФ от 13 февраля 2007 г. № 52–006-17сп.


[Закрыть].

Если же конкретные действия, которые можно оценить как «вмешательство», не совершаются, состав рассматриваемого преступления отсутствует. Например, по делу Красильникова председательствующий правильно указал в приговоре о том, что признанные доказанными действия Красильникова, а именно то, что он позвонил на домашний телефон судье, договорился с ним о встрече, после чего в тот же вечер встретился с судьей, не содержат состава какого-либо преступления, в связи с чем Красильников подлежит оправданию[202]202
  Кассационное определение ВС РФ от 27 апреля 2004 г. № 32-О04-17сп.


[Закрыть].

Оправдательный приговор был вынесен и по делу А. Ю. Высавского, который был по обвинению в том, что в кабинете мирового судьи при рассмотрении материала об административном правонарушении вел себя «вызывающе», вступал в споры с судьей по обстоятельствам правонарушения, доказывал судье, что тот не вправе лишать его права на управление транспортом, а должен назначить наказание в виде штрафа.

Оправдывая Высавского суд указал, что он осуществлял таким образом свои права в административном процессе, т. к. лишение права на управление транспортными средствами лишало его заработка и делало безработным.

В кассационном представлении прокурора поставлен вопрос об отмене оправдательного приговора со ссылкой на то, что Высавский оказал «конфликтное противодействие работе судьи», вынуждал признать выгодное для него решение, препятствовал осуществлению правосудия.

Проверив доводы кассационного представления прокурора, Судебная коллегия нашла их неубедительными и не основанными на материалах уголовного дела. Из материалов дела было видно, что при рассмотрении дела судья уже вынес по нему решение о лишении Высавского права на управление транспортным средством сроком на 4 месяца, выдал ему копию постановления. Высавский стал выражать несогласие с таким решением, после чего он пригласил судебного пристава и Высавский был удален.

Таким образом, Высавский никакого воздействия на судью при принятии решения не оказывал и выразил свое отношение к уже принятому решению, объясняя тем, что он лишается работы и средств к существованию. Действия Высавского, по мнению ВС РФ, нельзя расценить и как незаконное вмешательство в деятельность суда в целях воспрепятствования правосудию, т. к. оно уже свершилось, поэтому суд обоснованно признал, что действия Высавского состава преступления, в котором он обвинялся, не образуют и оправдал его[203]203
  Определение Судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 12 сентября 2006 г. по делу № 41–006–51.


[Закрыть].

Затруднения в судебной практике при решении вопросов о вмешательстве в деятельность соответствующих субъектов возникают в случае, если действия заключаются в выступлении в прессе, организации массовых обращений, пикетировании суда и т. п. В этих случаях, на наш взгляд, состав «вмешательства» отсутствует, т. к. хотя в таких случаях и оказывается определенное психологическое воздействие на судью, следователя, дознавателя, оно осуществляется в форме несогласия, критики, что в принципе законом не запрещено. Если же указанные действия совершаются с нарушением действующего законодательства, виновные подлежат ответственности по нормам тех отраслей законодательства, которыми предусмотрен запрет соответствующих деяний (например, по ст. 20.2. КоАП РФ за «Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»).

Так, ВС РФ не согласился с позицией прокуратуры, по делу Б. и К. В кассационном определении было отмечено следующее: «Нельзя согласиться также с тем, что на присяжных заседателей оказало незаконное воздействие проведение, как указано в представлении, митингов возле здания Московского областного суда, поскольку никаких заявлений по поводу возможной утраты объективности присяжными заседателями в силу этих обстоятельств стороной обвинения в судебном заседании не делалось. Не заявляли об этом и сами присяжные заседатели, к тому же, на вопросы председательствующего каждый раз после возобновления слушания дела присяжные заседатели отвечали, что никакого давления в перерывах на них оказано не было»[204]204
  Кассационное определение ВС РФ от 18 апреля 2006 г. по делу № 4–006-28сп.


[Закрыть].

Однако если указанные выше действия будут сопровождаться призывами воздействовать на судей, прокуроров, следователей, дознавателей для понуждения их принятия тех или иных решений, то такое деяние уже будет свидетельствовать о вмешательстве в деятельность указанных лиц с целью воспрепятствования осуществлению правосудия или расследованию дела.

Следует отметить, что во многих случаях вмешательство осуществляется посредством угроз различного характера. Эти угрозы могут относиться к самим судье, прокурору, следователю, дознавателю, их близким, третьим лицам, имуществу и т. п. И здесь возникает проблема наличия состава «воспрепятствования осуществлению правосудия» в том случае, если угроза не имеет реального характера.

Позиция судебной практики здесь однозначна: если угроза не имеет реального характера, то состав «вмешательства» отсутствует. Об этой позиции, в частности, свидетельствует дело в отношении Нургалина.

Нургалин был оправдан в предъявленном обвинении во вмешательстве в деятельность суда, в соответствии с которым он в помещении судебного участка в ходе беседы в рамках подготовки гражданского дела к судебному разбирательству по иску муниципального унитарного предприятия к Н. о взыскании задолженности за коммунальные услуги, умышленно с целью воспрепятствования осуществлению правосудия незаконно потребовал от мирового судьи Б. прекращения разбирательства по указанному делу, высказав при этом угрозу взорвать школу в случае отказа от выполнения его требования, оказав тем самым давление на судью с целью принятия неправосудного решения.

Мировой судья Б. восприняла эти слова как давление на нее в целях принятия неправосудного решения в пользу Нургалиных, в связи с чем вынесла определение о самоотводе.

В представлении прокурора указано, что выводы суда о том, что Нургалин не имел умысла на воспрепятствование осуществлению правосудия, и что Нургалин своими высказываниями и действиями нарушил лишь правила поведения в суде и нормы этики, – эти выводы суда несостоятельны.

Проверив материалы уголовного дела и обсудив доводы кассационного представления прокурора, Судебная коллегия нашла, что выводы суда первой инстанции о невиновности Нургалина во вмешательстве в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия при обстоятельствах, которые инкриминированы следственными органами, и которые установлены судом, являются правильными.

Мотивируя свое решение о невиновности Нургалина, суд, как отметила Судебная коллегия, в приговоре правильно указал, что по смыслу уголовного закона «вмешательство в судебную деятельность» означает незаконное воздействие на суд с целью воспрепятствования его законной деятельности. Само по себе «вмешательство» предполагает вторжение в деятельность суда по осуществлению правосудия.

Простое обращение к судье не удовлетворять претензий по иску муниципального унитарного предприятия к Н. о взыскании задолженности за коммунальные услуги, и при этом допуская выражения, ничем реально не подкрепленные, не могут рассматриваться как «вмешательство в деятельность суда», а могло быть признано «нарушением общественного порядка» Нургалиным при разрешении мировым судьей Б. разбирательства по указанному выше гражданскому делу. Слова Нургалина не носили характера создания конкретно для судьи неблагоприятных условий, а сам факт отказа в возбуждении уголовного дела против Нургалина по факту его угрозы «взорвать школу», которая прозвучала в помещении судебного участка 12 марта 2012 г., свидетельствует об отсутствии реальности осуществления Нургалиным такой угрозы.

В этой связи Судебная коллегия решила, что суд правильно указал в приговоре, что в действиях Нургалина отсутствовала реально объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ, которая характеризуется конкретными действиями, направленными на требование с помощью угроз и других действий решить дело определенным образом и что при этом виновное лицо должно действовать с прямым умыслом воспрепятствовать путем реального применения своих действий принятию судьей законного справедливого решения. Сам же факт самоотвода мирового судьи свидетельствует о ее субъективном восприятии высказываний Нургалина и не может быть расценен, как оказанное на нее давление с его стороны[205]205
  Кассационное определение ВС РФ от 23 октября 2012 г. № 82-О12–34.


[Закрыть].

Такое решение представляется дискуссионным. Во-первых, для наличия состава преступления закон не требует реальности угрозы, которая является лишь одним из вариантов воздействия на судью. Во-вторых, точно определить реальна угроза или нет зачастую очень трудно. Например, если лицо прямо угрожает судье причинить вред здоровью или говорит, что у малолетних детей судьи будут неприятности и чтобы судья их берег. Реальна такая угроза или нет? В момент высказывания угрозы определить это практически невозможно, но на судью такая угроза точно подействует в психологическом отношении. Поэтому, нереальность угрозы может быть фактором, исключающим состав «вмешательства», только в том случае, если она явно нереальна (например, угроза заколдовать, обратиться за помощью к инопланетянам и т. п.). Во всех остальных случаях, с нашей точки зрения состав «вмешательства в деятельность соответствующих лиц» имеется.

К числу дискуссионных вопросов относится и определение формы деяния. Полагаем, что оно может быть совершено только посредством действия. Поэтому, скажем, систематическая неявка без уважительных причин адвоката в судебное заседание, невыполнение требований следователя и т. п. не могут образовывать состав «воспрепятствования осуществления правосудию», хотя поведение отдельных участников процесса (к примеру, невыполнение адвокатом своих обязанностей) может серьезно повлиять на осуществление правосудия.

Не может быть признано «воспрепятствованием осуществлению правосудия» активное поведение участников процесса, если оно реализуется в рамках закона. Так, устные или письменные ходатайства, заявления, жалобы и т. п. не могут рассматриваться в качестве «вмешательства в деятельность суда, прокурора, следователя или лица, производящего дознание».

Не являются «вмешательством» и указания прокурора следователю или лицу, производящему дознание, а также указания вышестоящего прокурора нижестоящему по поводу расследования уголовного дела, данные в соответствии с уголовно-процессуальным законом (ст. 37 УПК РФ)[206]206
  УПК РФ от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 17.04.2017 г.) // СЗ РФ. 2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.


[Закрыть], не могут рассматриваться в качестве «вмешательства» в расследование дела. Не образуют состав данного преступления и указания начальника следственного отдела, сделанные им в соответствии с его полномочиями, предусмотренными ст. 39 УПК РФ[207]207
  Там же.


[Закрыть].

Принятое в результате вмешательства решение находится за пределами данного состава преступления и должно оцениваться самостоятельно. Оно может образовать «преступление против правосудия», либо «преступление против интересов государственной службы». Например, вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта надлежит квалифицировать по совокупности ч. 1 ст. 294 и ст. 305 УК РФ[208]208
  УК РФ от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (в ред. от 17 апреля 2017 г.) // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.


[Закрыть]. Подлог документов, не являющихся доказательствами, как результат «вмешательства в деятельность суда, либо прокурора, следователя или лица, производящего дознание», требуется дополнительно квалифицировать по ст. 292 УК РФ[209]209
  Там же.


[Закрыть].

Для состава преступления, предусмотренного ст. 294 УК РФ обязательно наличие специальной цели – «воспрепятствования осуществлению правосудия» (ч. 1) или «воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела» (ч. 2).

Отсутствие при вмешательстве в расследование или судебное разрешение дела такой цели означает отсутствие данного состава преступления.

При этом наличие соответствующей цели устанавливается с помощью оценки всех обстоятельств дела. Так, осужденный А. Н. Соловьев, не усматривая в своих действиях «криминала», не отрицал, что передал М., участвовавшей в качестве присяжного заседателя при рассмотрении уголовного дела в отношении Я. (его интересы он представлял в судебном заседании), записку с номером своего телефона и просил перезвонить. Впоследствии передал ей образец заявления на имя судьи, председательствующего по делу Я., в котором имелись сведения о знакомстве присяжного заседателя с его подзащитным, которые она скрыла при формировании коллегии присяжных заседателей.