Текст книги "Регионы в современном мире: глобализация и Азия. Зарубежное регионоведение"

All these factors have become decisive in determining the current geopolitical balance of Sri Lanka. It is clear that China wishes to fill in the vacuum created by Russia’s withdrawal from the South Asian region since the collapse of the Soviet Union and the eventual change of direction of the foreign policy of the Russian Federation. Right now, the economic and sociopolitical struggle between China & the USA, the rivalry between China & India as well as economic co-operation between India & USA are all more important to the issue at hand. Thus, the importance of Sri Lanka having good relations with these three major countries has become decisive to the future of Sri Lanka. What can happen to us in consequence of the aforesaid American war agreements is that Sri Lanka, formerly an outstanding member of the non-aligned movement, will have to dissociate from its old friends and enter into new alliances. How Sri Lanka would cope with this new challenge, whilst retaining its past reputation, will be illustrative of how relations between small and large countries will develop in the 21st century.

However, the situation seems to have changed after the presidential election held on the 16th of November 2019, at which time Gotabhaya Rajapakse representing the common opposition, became the new President. As already mentioned the opposition was against a infinite time period for the SOFA. At the presidential election, they promised not to sign the MCC agreement with a US agency. Now the new President says that he will not sign the MCC agreement without reconsidering its clauses carefully. There are three trends among the supporters of the present President. Some people like Wimal Weerawnsa and Vasudedeva Nanayakkara are directly against the signing or extending of prevailing agreements such as SOFA, ACSA and MCC. At the same time some people such as Udaya Gammanpila, who supported the present President during the election, does not seem to be not against the MCC even though they used the MCC agreement to attack the government of the UNP. The policy of the present President seems focused on reconsidering some of the clauses of the MCC. The President have already appointed a committee to review the agreement.

On one hand, the President will find it very difficult to refuse a huge sum of $ 480 million due to an impending financial crisis. On the other hand, he faces the unpleasant task of signing an agreement which he opposed during the presidential election. Finally, it is likely that the President will agree to extend the period of existing SOFA and ACSA agreements, and to sign the MCC agreement with some changes which will not affect the spirit of either agreement.

Borham M., Vipulasena A. Inside the “secret” American defense agreements, Sunday Observer, July 14, 2019. P. 28.

Brewster D. Sri Lanka Tilts Back from China, East Asia Forum, September 17, 2015. P. 69–81.

Gunasekara, Sandya N. Bandwagoning, Balancing and Small States: A Case of Sri Lanka, Asian Social Science. 2015. P. 212–220.

Kandaudahewa H. Sri Lanka in Commonwealth: UK– Sri Lanka Political and Economic Relations, Proceedings of 8th International Research Conference, KDU, Sri Lanka, November 2015. P. 54–59.

Kelegama S. China-Sri Lanka Economic Relations: An Overview”, China Report Volume: 50 issue: 2, Sage Publication, May 1, 2014. P. 131–149.

Mason R. Chuck. Status of Forces Agreement (SOFA): What Is It, and How Has It Been Utilized?, Congressional Research Service, CRS Report for Congress Prepared for Members and Committees of Congress. March 15, 2012. P. 1–30.

Sri Lanka, The World Factbook, Central Intelligence Agency, 2013.

Teplitz, Alaina B. “We are ready to cooperate with any government to be elected”, Lankadeepa, October 6, 2019. P. 14.

Vaughn B. Sri Lanka: Background and U.S. Relations, Congressional Research Service, CRS Report for Congress Prepared for Members and Committees of Congress. September 4, 2013. P. 1–14.

Глобализация и изменение баланса сил в Азии

КИМ ЕН УН

ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН

[email protected]

Объективный процесс глобализации как формирования и утверждения в человеческом сообществе достижений науки, техники и производительных сил, близких по своим характеристикам и качеству орудий и предметов труда, получил ускорение с началом информатизации и цифровизации в конце ХХ – начале ХХI вв. Он оказал существенное влияние на увеличение массы материальных ресурсов для жизнедеятельности людей, а также на развитие образования и культуры.

Вместе с тем глобализация не только сопровождалась многими негативными моментами как в социальной, так и в экологической сферах. В политической области она фактически привела не к гармонии, а к провалу глобализации, как это замышляли те, кто провозгласил и продвигал глобализацию как универсальное средство прогресса человечества под руководством единоличного лидера так называемого однополюсного мира.

Глобализация серьезно меняет баланс сил в международной политике. Сейчас основные экономические и научно-технологические, политические соперники коллективному Западу растут в Азии, которая возвращает себе свою историческую роль в развитии как экономики, так и цивилизации. В настоящем исследовании ставится задача выявить основные сферы, формы социального и экономического развития азиатских стран, влияющих на изменение баланса сил в Азии, в частности в Северо-Восточной Азии, также перспективы дальнейшего возрастания роли и значения Азии, оказывающих решающее влияние на общий баланс сил в мире и по-новому ставящих вопросы устойчивого развития, сотрудничества и обеспечения безопасности всех стран.

Ключевые слова: Глобализация, поляризация, расслоение, баланс сил, коллективный Запад, Азия.

GLOBALIZATION AND CHANGING THE BALANCE OF POWER IN ASIA

KIM EN UN

Associated professor, PhD in Philosophy, Leading Research Fellow / Center for Korean Studies of the Institute of Far Eastern Studies, Russian Academy of Sciences

[email protected]

The objective process of globalization as the formation and approval in the human community of the achievements of science, technology and productive forces that are similar in their characteristics and quality of tools and objects of labor was accelerated with the beginning of informatization and digitalization in the late XX– early XXI centuries. It has had a significant impact on increasing the mass of material resources for the life of people, as well as the development of education and culture.

At the same time, globalization was not only accompanied by many negative aspects in the social and environmental spheres, but also in the political sphere, which actually led not to harmony, but to the failure of globalization, as was planned by those who proclaimed and promoted globalization as a universal means of human progress under the leadership of the sole leader of the so-called Unilateral world.

Globalization is seriously changing the balance of power in international politics. Now the main economic, scientific, technological, and political rivals to the collective West are growing in Asia, which is regaining its historical role both in the development of the economy and in civilization. This study aims to identify the main areas and forms of social and economic development of Asian countries that affect the change in the balance of power in Asia, as well as the prospects for further growth of the role and importance of Asia, in particular, in North-East Asia, which have a decisive impact on the overall balance of power in the world and raise issues of sustainable development, cooperation and ensuring the security of all countries in a new way.

Keywords: Globalization, polarization, stratification, balance of power, collective West, Asia.

Внешняя политика любого государства всегда исходит из задачи обеспечения безопасности страны, ее суверенитета и территориальной целостности, а также создания благоприятных внешних условий ее развития100100
  Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В. В. Путиным 30 ноября 2016 г. URL: http://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248 (дата обращения: 01.12.2016).


[Закрыть]. Почти на всем протяжении существования государства эти задачи обеспечивались главным образом военной силой, подкрепленной экономической мощью и частично умелой дипломатией.

Возникновение биполярного мира в середине ХХ в. внесло существенные изменения в принципы, цели и задачи внешней политики, предотвратив возможность возникновения мировой войны, ставшей печальной закономерностью империалистической политики, закрепив уважение и охрану суверенитета, территориальной целостности, невмешательства во внутренние дела и отказ о войны как средства решения международных проблем и провозгласив мирное сосуществование государств.

Вместе с тем попытки решения международных и межгосударственных проблем путем применения военной силы или угрозы ее применения все еще оставались среди методов внешней политики империалистических государств, что приводило к многочисленным локальным конфликтам. Особенно они участились в период, когда исчезла биполярная система в силу распада мировой системы социализма и самое могущественное на тот момент как в военном, так и в экономическом отношении государство попыталось явочным порядком утвердить однополярность, т. е. единоличное определение норм внешней политики, а также торгового, экономического и культурного сотрудничества под названием «глобализация». Многими политиками и учеными-политологами большие надежды в плане сохранения мира и устойчивого развития возлагались именно на глобализацию.

З. Бжезинский считал, что распад СССР, приведший к доминированию США в мире, является одним из признаков изменений базовых основ международных отношений. По его мнению, эти изменения ускоряются под влиянием современной экономики и коммуникаций и отражают «сокращение первичности нации-государства и появление более прямой связи между внутренней и глобальной экономикой и политикой. Все в большей степени мировые дела формируются внутренними процессами, не признающими границ и требующими коллективной реакции со стороны правительств, которые все в меньшей степени способны действовать в «суверенном режиме» [Brzezinski, 1993. P. 91].

В свое время было у части российских политологов и такое мнение, что идейным фундаментом глобализации является тот факт, что «рыночная экономика, политическая демократия, идейный плюрализм, открытое общество стали общезначимыми ориентирами в движении вперед. Впервые в истории абсолютное большинство живущих на Земле людей постепенно вырабатывают общее понимание основных принципов жизнеустройства [Кувалдин, 2002. С. 166].

Вообще-то, это была весьма спорная постановка вопроса, так как она была призвана создать видимость того, что в новых условиях агрессивная сущность основных империалистических держав, и прежде всего США, как-то будет нивелироваться из-за их уменьшающейся способности «действовать в суверенном режиме», как это было в первой половине ХХ в., когда они подготовили и развязали две мировые войны, да и во второй половине века продолжали свои агрессивные вмешательства в дела неугодных стран, часто организуя государственные перевороты, приводя к власти своих прямых или косвенных ставленников.

Но такая позиция одного из идеологов политики глобализации была призвана вовлечь все страны мира в систему прежде всего международных торговых отношений под лозунгами утверждения справедливых общепризнанных норм международного права, регулирующих торговые, внешнеэкономические, финансовые, а также внешнеполитические отношения в мире. Но при этом они умалчивали тот факт, что все эти так называемые нормы международного права формулировались и утверждались ими же, правоведами их государств. Нельзя забывать, что для вступления в созданную в 1995 г. бывшими участниками Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) Всемирную торговую организацию, страна-кандидат должна была получить согласие каждого из членов ВТО (т. е. прежде всего членов бывшего ГАТТ, а это были в подавляющем большинстве высокоразвитые капиталистические страны, а также часть политически и экономически зависевших от них отсталых стран), договариваясь о предоставлении им определенных преференции, открывая свои рынки для их товаров, а также соглашаясь на открытие всех своих финансовых операций. К тому же почти вся мировая торговля, в особенности по ключевым товарам в области энергетики и металлов, станков, приборов, семян, племенного скота велась исключительно в долларах, а затем и в евро. Соответственно, все страны, вступающие в ВТО, вынуждены были для ведения внешней торговли проводить расчеты во внешней торговле и во внешнеэкономических связях через банки США и Евросоюза, пользоваться расчетными системами этих же стран, соответственно, и платить за это.

Поэтому глобализация привела к еще большему обогащению итак богатых людей, развитых стран в ущерб интересам слаборазвитых и развивающихся государств. Например, с 1980 г. доля доходов самых богатых 1% людей выросла с 16 до 20,4% в общем доходе всего занятого населения, тогда как на долю 50% низко– и малообеспеченных людей приходилось около 10%. То есть 1% богатых имеют доходы, превышающие в 2 раза доходы 50% мало– и низкооплачиваемых. Еще больше доля доходов 10% богатых людей, соответственно, на Ближнем Востоке составляет 65%, в Африке – 55% всего дохода людей (здесь 10% богатых имеют, соответственно, в 6,5 и 5,5 раза больше доходов, чем 50% населения страны с малыми и низкими доходами). Большие цифры поляризации доходов зафиксированы в совершивших экономический рывок в условиях рыночной экономики эпох глобализации в КНР и Индии – соответственно, 40 и 55%101101
  Сон Чжон Ук. Сеге пулпхендын-ый кваго хенчжэ кыриго мирэ [손정욱. 세 계 불평등의 과거, 현재, 그리고 미래]. Сон Чжон Ук. Поляризация доходов в мире: прошлое, настоящее и будущее. Режим доступа: URL: http://www.jpi.or.kr/kor/regular/policy_view.sky?code= archive&id=5732 (дата обращения: 30.03.2020).


[Закрыть].

Глобализация сопровождалась снижением уровня жизни различных слоев общества, а также вымыванием в капиталистических странах слоя среднего класса и его вытеснением в разряд малодоходных или бедных групп населения, ухудшением трудовых прав наемных работников. Так, например, в 1980 г. доля среднего класса в США, если за средний класс брать лиц, не входящих в 10% самых богатых людей и 50% низкодоходных людей, т. е. 40% имеющих доходы людей, составляла 46%, а в 2016 г. – 40%, т. е. доля их доходов снизилась на 13%. При этом одновременно упала доля нижних 50% занятого населения: в 1980 г. в США они имели 20% дохода, а в 2016 г. их доля снизилась до 13%, т. е. на 35%102102
  World Inequality Report. English Edition. URL: https://wir2018.wid.world/files/download/wir2018-summary-english, p. 6 (дата обращения: 30.03.2020).


[Закрыть].

Никакая демократия в развитых буржуазных странах в условиях глобализации не могла укрепиться. Наоборот, все больше происходит вымывание демократии, снижение ее потенциала. Вот как об этом писал еще в 2007 г. профессор Калифорнийского университета в Беркли Роберт Райх: «Обычно считается, что с развитием капитализма в стране должна расцвести и демократия, и наоборот – развитие демократии содействует росту капитализма. Между тем сегодня их пути расходятся. Капитализм, долгое время считавшийся неотъемлемым “инь” для демократического “ян”, действительно процветает, в тот время как демократия с трудом удерживает позиции. Если капитализм стал исключительно успешно откликаться на нужды граждан как частных потребителей, то демократии становится все труднее осуществлять свои основные функции: ясно определять общественное благо, действовать во имя этого блага и способствовать развитию общества и равноправию граждан. Мы остро нуждаемся в том, чтобы провести четкую границу между глобальным капитализмом и демократией» [Роберт Райх, 2008. С. 81, 82].

Хотя возникновение все более взаимосвязанного мирового рынка товаров, труда, капитала, услуг и закономерности развития техники и технологий, науки объективно усиливали тенденцию глобализации в развитии экономики, науки, торговли, тот вариант глобализации, который был осуществлен в конце прошлого и в первое десятилетие нынешнего века представлял собой утверждение американских стандартов в мировых делах. Самозваные унилатералисты (авторы однополярного мира) настолько уверовали в свое могущество, что явочным порядком стали вводить экстерриториальные ограничительные меры, распространяя внутреннее законодательство на зарубежные страны, на весь мир, широко используя вторичные санкции, т. е. накладывая санкции не только к тем странам, на которых они их наложили, но и на те страны, которые не хотели вслед им вводить и осуществлять рестрикции к жертвам санкций США. Эти действия привели к подрыву норм международного права и его замене правом сильного, т. е. к законам джунглей.

Инициаторы политики глобализации не учли, что целый ряд стран сумеет, пока не опомнились США и ЕС, воспользоваться установленными ими стандартами, нормами международного права, используя преимущества низкой стоимости трудовых ресурсов по сравнению с развитыми странами, крупные компании которых в погоне за наживой стали переносить огромное количество не только трудоемких но и технологичных производств в развивающиеся страны, располагавшие не только дешевой рабочей силой, но и квалифицированными кадрами. Все это привело к тому, что, например, КНР стала своеобразной мастерской мира, как некогда Великобритания в эпоху первой промышленной революции. Многие из развивающихся стран, в особенности те, что стали именоваться новыми индустриальными странами, добились впечатляющих успехов в экономическом и техническом развитии, стремительно догоняя, а затем начиная превосходить основные империалистические страны по объему ВВП как в номинальном выражении, так и по паритету покупательной способности. Это относится к КНР, Индии, Бразилии, России, Южной Корее, в целом государствам Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Политика глобализации привела к возникновению новых сильных экономик и, соответственно, новых центров экономического и политического влияния, мощных региональных сообществ. Они стали оказывать сопротивление политике однополярности, утверждая многополярную (полицентричную) систему международных отношений. Кроме того, бремя управления всем миром оказалось непосильным для самозваного мирового гегемона, называвшего себя супердержавой, а также его союзников и сателлитов.

Как отмечается в Концепции внешней политики Российской Федерации 2016 г.: «Современный мир переживает период глубоких перемен, сущность которых заключается в формировании полицентричной международной системы. Происходит рассредоточение мирового потенциала силы и развития, его смещение в Азиатско-Тихоокеанский регион. Сокращаются возможности исторического Запада доминировать в мировой экономике и политике. Отчетливо проявляются многообразие культур и цивилизаций в мире, множественность моделей развития государств»103103
  Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В. В. Путиным 30 ноября 2016 г. URL: http://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/2542248 (дата обращения: 01.12.2016).


[Закрыть].

В этих условиях важное место отводится «развитию конструктивного диалога и партнерства в интересах укрепления согласия и взаимообогащения различных культур и цивилизаций»104104
  Там же.


[Закрыть], которое осуществляется не только по линии государства, но и общественных организаций и межличностных контактов..

Эту форму диалога и взаимообогащения культур принято называть «мягкой силой» в сфере международных отношений. Для того чтобы государство и общество могли принять участие в этом диалоге, необходимо иметь не только желание, но и возможности, в том числе финансово-экономические. Поэтому более или менее устойчиво и последовательно мягкая сила начинает применяться с того момента, когда страна выходит на уровень среднеразвитой.

Если посмотреть ситуацию в Северо-Восточной Азии, можно увидеть существенные изменения в балансе сил. В самом деле, каким был этот регион в 1953 году, когда закончилась Корейская война (1950– 1953 гг.)? В регионе усилилось присутствие США, которые тогда имели половину всего объема промышленного производства в мире. Был почти восстановившийся после Второй мировой войны СССР, который тогда уступал США по экономической мощи в 10 с лишним раз, был экономически слабый Китай, который тогда только становился на ноги как централизованное буржуазно-демократическое государство в народно-демократической форме, относившиеся к беднейшим государствам мира на тот момент КНДР и РК, и была еще слабая экономически и политически совершенно незаметная страна Япония.

Китай и СССР уступали США по вооружению, по технической оснащенности вооруженных сил. Да, СССР к тому времени создал атомную бомбу, но еще не создал водородную бомбу, и, самое главное, у него не было средства доставки этого ядерного оружия на территорию США. СССР и Китай уступали США и по международному влиянию, так как в руках США был такой мощный элемент давления на все государства, как ООН, через которую они могли, используя своих сателлитов, протаскивать весьма выгодные для себя оценки тех или иных явлений международной жизни. А Китай вовсе был лишен и места в ООН, так как его место там занимал Тайвань, разгромленный на материке, но благодаря поддержке США и отсутствию приличного военно-морского флота у КНР сумевший создать государство и сохранить членство в ООН, которое было у потерпевшего поражение в гражданской войне гоминьдановского правительства. В то же время Корейская война показала, что США не всемогущи, что они не смогли разгромить слабое государство, которое пользовалось поддержкой СССР и его союзников. И это оказалось существенной причиной того, что удалось не допустить повторения новой войны на Корейском полуострове. Этот сложившийся баланс сил в СВА создал так называемый статус-кво, в котором всегда учитывался фактор военного, политического и даже экономического присутствия США в регионе.

Но неумолимая логика развития научно-технического прогресса и умелое использование возможностей человеческого капитала позволили постепенно менять баланс сил не только в мире, но и в регионе. Так, через 20 лет после окончания Корейской войны СССР стал не только второй по мощи военной державой мира, но и второй промышленной державой мира, а также второй по влиянию политической силой в мире. К тому времени Китай стал ядерной державой и, пройдя через череду внутриполитических потрясений, вышел на путь реформ. Япония наращивала свой экономический потенциал и была близка к тому, чтобы стать второй экономикой мира. Был период еще через 20 лет после окончания Корейской войны, когда распался СССР и позиции сил, противостоящих США и их союзникам в регионе, серьезно ослабли. 15 независимых государств, образовавшихся после исчезновения второй в мире промышленной и военной державы – СССР, не смогли удержать былые позиции СССР в экономике и в политическом влиянии. Но России, как продолжателю СССР, удалось сохранить мощный рычаг влияния на международные дела – членство в Совете Безопасности ООН, а также не потерять свой ракетно-ядерный потенциал. Хотя баланс сил в СВА несколько изменился, но положение России как второй по мощи военной державы позволило сохранить имеющийся до распада СССР статус-кво.

Прошло еще 20 лет, и сложилась новая картина с балансом сил в СВА, т. е. во втором десятилетии ХХI в. Здесь сосредоточено влияние трех первых в мире экономик – США, Китая и Японии. Здесь же Россия и Южная Корея, которые занимают 12-е и 13-е места в мире по экономике, т. е. представлены 5 государств из группы 20 наиболее крупных экономик мира и их совокупный ВВП превышает половину мирового ВВП. Сейчас здесь прямые интересы трех официально признанных и одной де-факто ядерной державы. Сегодня материковую часть США может разрушить ракетно-ядерное вооружение трех государств (России, КНР и КНДР). Совокупная военная мощь России и КНР, а также КНДР превышает мощь США. И этот баланс военной мощи будет все больше меняться в пользу не США. Известно, что КНР хочет завершить свою программу создания мощных вооруженных сил к 2035 г., т. е. к тому времени она будет обладать сопоставимой с США военной мощью во всех компонентах вооруженных сил, т. е. во всех видах и родах войск.

Сейчас можно сказать, что в балансе сил в регионе, а также в экономических возможностях произошли существенные перемены. И то, что США пошли на переговоры высших руководителей с КНДР, как раз отражает этот изменившийся баланс военных сил в регионе. Изменилось и экономическое значение каждой из этих стран для других государств. Так, например, доля США во внешней торговле Республики Корея снизилась с 75% в 1953–1959 гг. до 8% в 2019 г., а доля Китая составляет четверть всего внешнеторгового оборота РК. Считается, что к 2030 г. КНР гарантированно превзойдет США по ВВП в номинальном выражении, а не только по паритету покупательской способности, как это имеет место сейчас. У России есть шанс к тому же времени выйти на 5-е место в мире по экономической мощи.

Существенные изменения произошли в положении Японии за последние 30 лет. В 1990 г. доля Японии в ВВП Восточной Азии составляла 70,53%. Доля КНР составляла 9%; КНДР, Монголия, Вьетнам, Лаос, вместе взятые, – 1,04%; Южная Корея и Тайвань – 6,03%; страны АСЕАН (без Вьетнама и Лаоса) – 5,99% (тогда авторы обзора включили в этот регион Австралию и Новую Зеландию, доля которых составила 7,42%) [Far Eastern Economic Review, 1990. P. 6–7].

В 1989 г. ВВП Японии составлял 3 трлн 130 млрд. долл., а ВВП Южной Кореи – 210 млрд. долл. При этом ВВП Японии рос темпами 6,6%, т. е. на 206 млрд. долл. в год.

На 2020 г. ВВП Японии составляет 5 трлн. долл, а РК 1,66 трлн., т. е. ВВП Японии вырос в 1,6 раза, а РК – в 8 раз. Можно напомнить, что ВВП Японии в 1989 г. превосходил ВВП РК в 16 раз, а сейчас всего в 3 с небольшим раза. И не подлежит сомнению, что в ближайшие 20 лет РК, если будет расти как в последние 20 лет, практически догонит Японию по ВВП, притом, что население РК в 2 с лишним раза меньше, чем Японии.

ВВП КНР в 1989 г. составлял примерно 300 млрд. долл., т. е. уступал Японии в 10 раз. Сейчас только по номинальному курсу доллара 14 трлн. долл., т. е. превосходит ВВП Японии почти в 3 раза и не подлежит сомнению, что в пределах предстоящих 10 лет он превысит ВВП США и показатели Японии не менее чем в 4 раза.

По данным газеты «Никкей синбун», ВВП Японии в 1989 г. составлял 55% от ВВП США, и прогнозировалось, что к 2020 г. он сравняется с ВВП США. Но этого не произошло, так как США увеличили свой ВВП в 3 раза и при этом накопили долгов, превышающих ВВП, т. е. более 22 трлн. долл. За это время ВВП Японии рос очень медленно (за 40 лет всего на 60%), серьезно все эти годы уступая среднемировым темпам развития, не говоря уже о темпах развития своих соседей – КНР и РК. Внешний долг Японии сейчас превышает в 2 раза ВВП, что, конечно, является очень серьезным тормозом в ее экономическом развитии. Ведь в отличие от США, чья валюта является преобладающей, почти монопольной валютой в международных торговых и финансовых расчетах, к тому же имеет возможность бесконтрольно печатать свою валюту в неограниченных количествах. Япония таких возможностей лишена, хотя частично ее валюта хранится в некоторых странах в валютных резервах.

Как в период холодной войны, так и в более позднее время теоретики международных отношений часто рассматривали баланс сил в основном как определенное равновесие сил конкурирующих, конфронтационных. При этом считалось, что усиление силы одной из сторон баланса непременно угрожает другой или другим. Так, Ганс Морген-тау писал: «В плюралистском международном сообществе если одна держава приобретает новую значительную силу, угрожая другим, то последние начинают координировать и кооперировать свои силы для отражения этой угрозы и восстановления прежнего баланса сил» [Morgenthau, 1985. Р. 208]. В 1996 г. в изданной в России монографии южнокорейский автор Ким Юн Дук писал: «Политика баланса сил в самом широком ее значении означает распределение властных функций между государствами или их коалициями. Если сила какого-либо государства, в том числе вооруженная, возрастает по сравнению с остальными и возникает опасность нарушения существующего до сего момента равновесия, то ответом на это будет противоположное движение, направленное на обеспечение своей модели сферы влияния. Это движение сводится, таким образом, к тому, чтобы, с одной стороны, воспрепятствовать более сильным занять более выгодные позиции, а с другой стороны, слабые стремятся сохранить прежний баланс сил. В международных отношениях рост силы одного государства может происходить, как правило, за счет относительного ослабления сил других стран» [Ким Юн Дук, 1996. С. 59].

Отсюда очень интересное и грустное явление, связанное с балансом сил, например, в Северо-Восточной Азии или конкретно на Корейском полуострове, когда под балансом сил понимается только баланс внешних сил в регионе. То есть при анализе этого баланса сил страны региона фактически рассматриваются исключительно как объект, а не субъект международных отношений и баланса сил. Поэтому, например, вышеупомянутый автор в своей монографии в динамике баланса сил совершенно не учел возможности самих корейских государств. Между тем нельзя правильно оценить баланс сил и на Корейском полуострове без учета политики и возможностей влияния самих корейских государств. Ведь в рассматриваемом им балансе сил из четырех государств, только одно является внешним актором (США), а три остальных (Россия, КНР, Япония) – территориальные соседи обоих корейских государств, а также друг друга.

Произошли серьезные изменения и в политическом весе в регионе. Китай в 1979 г. вернул себе место в ООН и его высшем органе – Совете Безопасности. Его вес в мире сейчас неоспорим. Стоит обратить внимание на то, как Китай вовлек в реализацию своего проекта «Один пояс, один путь» не только отдельные страны, но и крупные экономические сообщества. Предложение Китая о единой судьбе человечества стало общепризнанным термином в международных отношениях. Существенно стала меняться и роль России как одной из мировых держав. Многие важнейшие проблемы в мире в настоящее время невозможно решать без учета, а зачастую и без участия России. При этом, если посмотреть на проделанную Россией работу в Сирии, то речь идет о государстве, способном решать проблемы, которые другие страны не могли или отказывались решать. Можно взять другую проблему: как России удалось создать формат ОПЕК+ и, не будучи членом ОПЕК, договориться с его членами о регулировании добычи нефти, чтобы стабилизировать цены на нефть, что, несомненно, положительно сказалось на развитии мировой экономики.