Текст книги "Хрестоматия по сравнительному богословию"

I. О присутствии Иисуса Христа в Церкви через Таинство Евхаристии. II. О присутствии Иисуса Христа в Церкви через папу. III. Как эти два вида присутствия Иисуса Христа взаимно друг друга восполняют. IV. Два покрова. V. Об особом, исключительном единении, которое существует между Иисусом Христом и папой (De l’union singulaire qui existe entre Jesus-Christ et le pape). VI. О чувствах, которые испытываешь у ног папы. VII. О параллельном развитии почитания Таинства Евхаристии и почитания папы.

В Таинстве Евхаристии, читаем здесь, имеем так сказать лишь “половину” Христа, ибо Он “нем” в Таинстве Евхаристии («G'est donc toute une moitie de vous-memе qui me manque, o, mon Sauveur! et que je cherche en vain dans ce tabernacle muet ou vous ne parlez pas. Et quelle moitie de vous-memе! J'allais presque dire la plus necessaire. Gette parole infaillible qui seule peut empecher les ames et les peuples de flotter a tout vent de doctrine…»[62]62
  «Итак, мне недостает целой половины Вас Самих, Спаситель мой! И той половины, какую я напрасно ищу в этой безмолвной дарохранительнице, где Вы не глаголете. И что это за половина Вас Самих? Я чуть было не назвал ее более необходимой. Это непогрешимое слово, которое лишь одно может воспрепятствовать душам и народам колебаться от всякого ветра учения». – Изд.


[Закрыть] стр. 465). Где же искать другую “половину” Иисуса Христа, реально пребывающего в Церкви? – “Она в Ватикане: она в Папе. Папа есть второй способ реального присутствия Иисуса Христа в Церкви”. («Eile est ailleurs, en effet: elle est au Vatican; elle est dans le Pape. Le Pape est le second mode de la presence reelle de Jesus-Christ dans l'Eglise»).

Иисус Христос “создал Себе два способа реального присутствия, совершенно различных, оба неизъяснимых и которые, соединенные вместе, образуют полноту Его вочеловечения… О, великая тайна двух покрывал, под которыми скрывается Иисус Христос в Своей целости!” («I s'est fait deux modes de, presence reelle absolument differents, – car les grands, ne se repetent jamais, – ineffables tous deux, et qui, reunis, forment l'extension totale de l'lncarnation… O, mystere des deux voiles sous lesquels se cache Jesus-Christ complet!», стр. 466). Иисус Христос говорит, учит, проповедует через Папу… «"Allez au Jesus-Christ qui parle: allez ab Pape». (“Идите к Иисусу Христу глаголющему: идите к Папе”, стр. 468). “В этом и состоит тайна христианства: это чудо реального присутствия Воплощения, продолженного и распространенного под двумя покровами. То, что Иисус Христос не положил под один из этих двух покровов, Он положил под другой (cе que Jesus-Christ n'a pas mis sous I’un il I’а mis sous l'autre); и в полноте можно обладать Им только, если уметь в горячем порыве сёрдца переходить от св. Евхаристии к Папе и от Папы к св. Евхаристии. Вне этих двух тайн, которые собственно образуют лишь одну тайну, мы имеем лишь уменьшенного Иисуса Христа (Он Сам так установил), который не достаточен для нужд, как отдельных душ, так и общества, который не в состоянии даже Сам Себя защитить”. (стр. 470).

Итак: «Mystereium fidei [Таинство веры]! – вот слово, которое нужно сказать о папе после того, как мы сказали его о Святой Евхаристии» (с. 474). Ибо папа, «это – Иисус Христос, скрытый под покровом и продолжающий чрез посредство человеческого органа Свое общественное служение среди людей» (с. 480). «Поэтому Церковь, более чуткая, чем мы, к вещам Божественным, не знает, как и говорить про папу. Никакое выражение не представляется ей слишком сильным для того, чтобы выразить это взаимное проникновение, которое делает из Иисуса Христа и из папы ее главу, одновременно видимого и невидимого, и ее единого супруга. Она относит к нему всю любовь, которую она питает к Господу Она окружает его тем же благоговением. Она хочет, чтобы мы становились пред ним на колена, чтобы мы целовали ему ноги и чтобы мы выказывали ему почитание, которое было бы преувеличено, если бы оно не было обращено к Иисусу Христу, Который невидимым и теснейшим образом связан с самой личностью папы».

Поэтому, «о, сладость чувств, – восклицает Bougaud, – которые испытываешь перед Дарохранительницей и у ног папы!» – «О, douceur des sentiments que I’on eprouve aupres du Tabernacle et aux pieds du Pape!» (c. 490).

Из всего этого вытекает характер отношения папы к Церкви. Иисус Христос «собрал, сконденсировал всю Церковь в папе». Более того, Он «раньше Церкви создал папу» («I a d’abord fait le Pape. I l’а fait avant L’Eglise»)[63]63
  «Сначала Он создал папу. Он создал его прежде Церкви». – Изд.


[Закрыть]. Он Церковь создал через папу. «Voila le mystere. L’Eglise est l’incessante et permanente cre'ation du Pape»: «Это – великая тайна: Церковь есть непрестанное и постоянное творение папы». «Как Господь не однажды только нас сотворил, но непрестанно нас творит… так и папа непрестанно творит Церковь. Нет в ней ни единого луча света, ни единой капли жизни, ни единого атома авторитета, который каждый час и каждую минуту не нисходил бы на нее через посредство служения папы» (с. 499). «Итак, все исходит от папы. Он творит Церковь, и в ней и через нее он просвещает и освящает души». Это звучит, конечно, абсолютно неприемлемо для православного восприятия Церкви. Отсюда же вытекает и учение о «полном, совершенном, абсолютном и всеобъемлющем отцовстве папы» (с. 501). Епископ Bougaud доходит даже до того, что решается отнести к папе и Петру слова, сказанные Петром Господу: Господи! куда нам идти? Ты имеешь глаголы жизни вечной (ер.: Ин. 6, 68): «II est invincible; el est inderacinable… La terre peut trembler sans l’emouvoir. O, Pierre! 6, Pape, a qui erions nous? vous avez les paroles de la vie e'ternelle»[64]64
  «Он неодолим; он неискореним… Земля может содрогаться, но он останется непоколебим. О Петр! о папа, к кому нам идти? Вы имеете глаголы жизни вечной». – Изд.


[Закрыть] (c. 540).

К сожалению, книжка Bougaud, полная нередко риторизма, может тем не менее считаться весьма показательной для современной официальной римской доктрины о папе и Церкви. Так, например, в торжественно-ликующем оповещении об избрании нынешнего папы Пия XI, обращенном кардиналом-викарием 7 февраля 1922 года ко всему католическому миру (напечатано в органе Ватикана «L’Osservatore Romano» от 8 февраля 1922 года), читаем между прочим следующие слова: «Счастливый Рим: ибо он один обладает обеими Дарохранительницами: Дарохранительницей евхаристической, в которой Иисус преподает Себя всем сердцам, и Ватиканом, где Иисус устами папы преподает слово истины, неизменное и непогрешимое» – «Roma felice, che sola possiede i due tabernacoli: il tabernacolo eucaristico donde Gesu se comunica a tutti i cuori e il Vaticano donde Gesu per la bocca del Papa, a tutti gli uomini trassmette la parola di verita, immutabile ed infallibile».

Эта параллель проводится также и в письменном обращении нынешнего папы Пия XI от 23 мая 1929 года (через посредство кардинала – статс-секретаря) к кардиналу-викарию Рима по поводу диоцезального евхаристического конгресса в Риме: «Как невозможно иметь искреннюю и действенную любовь к евхаристическому Иисусу без одновременного послушания и детской преданности по отношению к Его наместнику на земле, так никто не сможет с верностью и любовью последовать преемнику святого Петра, который не получает от хлеба ангелов силу, нужную для преуспеяния на пути духа. Эта двойная любовь должна объединиться во единый акт благодарения Богу, который даровал нам в папе верного руководителя, а в Евхаристии духовное питание»…

В книжке Bougaud и в близких к ней писаниях и выступлениях особенно характерно и ярко выступает то, что мы назвали опасностью «мистической замены» великого живого организма Церкви единым папой, сосредоточивающим в себе одном все обетования, данные Церкви.

Корень папских притязаний гораздо более заключается в этом стремлении фактически заменить невидимого Господа конкретно присутствующим наместником, в этом стремлении получить лишнюю вещественную, чувственно внешнюю опору для своей веры, чем во всех исторических аргументах. Нужно найти внешне чувственный критерий для истины – недостаточно католику Духа Божия, живущего в полноте Церкви: нужно ему формально-юридическое закрепление этой истины – и создается теория преемственной непогрешимости папы в делах веры, теория стройная, но противоречащая самой сущности Церкви и всему характеру соборного познания истины. Конечно, что и говорить – удобнее с внешней точки зрения иметь под рукой живого оракула, непререкаемо решающего авторитета во всех сомнениях и вопросах. Но то, что удобно, не есть еще истина.

Мистическое перенесение на папу свойств Церкви и благоговейное преклонение перед этим конкретным средоточием, воплощением жизни церковной – вот истинный корень религиозного возвеличения папского престола и сидящего на нем папы со стороны верующего католика. Это прежде всего предмет веры, а не результат рассуждений и исторических и экзегетических аргументов. История показывает лишь нам, как постепенно это притязание и эта вера возникли. Вот почему так трудно говорить с католиком на эту тему. Аргументам из истории и Священного Писания принадлежит на самом деле гораздо меньше значения, чем им видимо усваивается самими католиками в полемических выступлениях. Ведь смысл в этом основном – в стремлении конкретизировать до крайних пределов истину церковную в лице живого папы, причем практически иногда «наместник» заслоняет образ невидимого Христа. Психологически это, может быть, и понятно, но ставится вопрос: христианский ли это дух, не встает ли здесь перед нашими глазами страшная опасность – замены?

5

Эта вера, это мистическое чувство католичества в отношении папской власти опирается, впрочем, и на ряд аргументов – аргументов из Писания и аргументов исторических.

Мы уже видели, что практически для католика аргументы эти имеют лишь сравнительно второстепенное значение: они стремятся объяснить, и оправдать, и доказать то, что является основоположным камнем целого миросозерцания, предметом горячей веры и что, собственно, для католика не нуждается в доказательствах. Но историческая роль этих аргументов очень велика, ибо лишь благодаря им могли укрепиться и развиться тенденции, приведшие к этой вере; они явились необходимой почвой, необходимой предпосылкой для развития этих тенденций.

Вера эта формулируется так: примат (первенство) Петра и непогрешимость Петра (в делах веры), обетованные ему Господом, перешли к его преемнику – Римскому епископу, он – Петр – и его преемник – Римский папа – есть, по католическому убеждению, та скала, на которой построена Церковь. Обычными аргументами являются: 1) слова Христа Петру в Евангелии, 2) руководящая роль Петра среди апостолов, 3) основание Петром Римской кафедры и смерть его в Риме и, наконец, 4) ссылка на традицию Древней неразделенной Церкви.

Прежде всего приходится установить уже в этой основной римско-католической схеме ряд логических скачков. Если, скажем, Господь даже дал примат Петру, то дал ли Он его преемнику Петра? И совпадает ли этот «примат» с современным представлением Римской церкви о непогрешимости и неограниченном владычестве над Церковью папы? И далее: кто преемник Петра? Почему именно епископ Римской, а не древнейшей Апостольской, то есть Иерусалимской (где сначала руководящую роль играл Петр, лишь потом перешла она к Иакову), или не Антиохийской Церкви[65]65
  Антиохийская Церковь – первая Церковь, где верующие стали называться христианами (Деян. И, 26). – Изд.


[Закрыть] (тоже основанной, по древнему достоверному преданию, Петром[66]66
  Уже Ориген пишет (в Беседе VI на Евангелие от Луки): «Игнатий, второй епископ после Петра»; у Евсевия читаем: «Петр, верховный апостол, основав сначала Церковь в Антиохии, отправляется в Рим, проповедуя Евангелие; он, после Церкви в Антиохии, первым предстоятельствовал и Церкви в Риме, вплоть до кончины своей» (Chronicorum libri II; ed. Schone [Хроника: В 2 кн. Изд-е Шоне]. Т. II. Р. 152). Так и папа Иннокентий I (401–417) в письме к Александру, епископу Антиохийскому, называет Антиохийскую Церковь «prima primi apostolica sedes» – «первая по времени кафедра первого апостола».


[Закрыть])? На это нет ответа. Сразу уже тут звенья аргумента не сходятся в твердую цепь и грозят рассыпаться.

Но рассмотрим теперь прежде всего слова Господа Петру: имеют ли они тот смысл, который придает им и выводит из них римский католицизм? Речь идет о трех евангельских текстах. Близ Кесарии Филипповой Господь спрашивает учеников: за кого почитают Меня люди? и затем: а вы за кого почитаете Меня?[67]67
  Ср.: Мф. 16, 13, 15. – Изд.


[Закрыть] Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты – Петр (камень), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф. 16, 16–19). Это – основное место. Далее обычно приводится следующее место из Евангелия [от] Луки (Лк. 22, 31–32): И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.

Наконец, в последней главе Евангелия от Иоанна читаем: Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих.

Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих.

Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих (Ин. 21, 15–17).

Остановимся сначала на первом из приведенных текстов – на цитате из Матфея. Это – центральное, основоположное слово Христа о Церкви: на сем камне создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. Это обетование о Церкви определенно связано в данном месте с апостолом Петром: “Ты – Петр (– Камень, πέτρος) и на камне сем ( έπἰ ταὐτη τη πέτρα) Я создам Церковь Мою”. Как толковать эту связь между Петром и Церковью, основанной на камне (πέτρα), непреодолимой для адовых врат? Есть ли Петр – носитель ее непогрешимости, есть ли Петр – мистический краеугольный камень, на котором основана Церковь, тот камень, который делает ее непреодолимой, непоколебимой в истине? Конечно, нет! Предполагать это было бы великим нечестием в глазах самого Петра, который так учит об основоположном краеугольном камне Церкви, дающем ей непоколебимость: Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится. Итак Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла (1 Пет. 2, 4–7). Об этом свидетельствует и апостол Павел: Итак вы уже не чужие и не пришельцы, – пишет он к ефесянам, – но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании апостолов и пророков, имея краеугольным камнем Самого Иисуса Христа ( ὀντος ἀκρογωατοῦ Ιησοῦ Χρστοῦ), на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом (ср.: Еф. 2, 19–22). И еще: Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор. 3, 11). Он есть Глава Тела – Церкви, Он – и принцип ее жизни, и источник ее силы и ее стояния в Истине, ибо Он – Сама Истина. Он – основоположный краеугольный камень, как говорят о Нем апостолы Петр и Павел, как и Он Сам говорит о Себе (неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? – Мф. 21,42; ср.: Мк. 12,10; Лк. 20,17).

И другого основания положить нельзя. Но вместе с тем обозначение «камень» (тетрод) применено к Симону, который становится

Симоном Петром. И есть определенная тесная связь, как это явствует из разбираемого текста Матфея, между камнем – Петром и камнем, на котором строится Церковь.

Церковь, слагающаяся из нас всех, как из живых камней (<сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный; мы в этом смысле все до известной степени «Петры»[68]68
  Так говорит, между прочим, уже Ориген (Commentariorum in Matthaeum tomus XII, caput 2 [Толкований на Евангелие от Матфея кн. XII, гл. 2]).


[Закрыть]), строится, однако, на основании апостол и пророк, сущу краеугольну Самому Иисусу Христу. Апостолы и пророки – так сказать, первый ряд, фундамент Церкви, историческое ее основание, и первое место в этом историческом ее основании, в этом ряде принадлежит, по воле Господа, первому исповеднику Божества Его от имени всех апостолов, пламенно любившему Его апостолу Петру, первому среди живых камней. Церковь до известной степени зародилась в тот момент, когда апостол Петр от имени апостолов исповедал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго[69]69
  Мф. 16, 16. – Изд.


[Закрыть]. В этом великая роль апостола Петра; и великое достоинство, великая честь усвоены ему. Апостолы и пророки – первый ряд камней в духовном здании Церкви, и в этом первом, основоположном ряду первое историческое место принадлежит Петру. Но он не есть основание истины для Церкви, и непоколебимости ее в истине, и непреодолимости ее вратами ада, ибо он не источник истины; он даже заблуждался и падал. Ибо Сам Источник Истины дан Церкви, и она питается Им (кто верует в Меня, у того… из чрева потекут реки воды живой[70]70
  Ии. 7, 38. – Изд.


[Закрыть]); и Церковь твердо стоит на своем непоколебимом основании, которое есть Христос, вечно пребывающий в ней (се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века[71]71
  Мф. 28, 20. – Изд.


[Закрыть]), ибо она живет жизнью Его (из Которого все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим[72]72
  Кол. 2, 19. – Изд.


[Закрыть]). Никакой, даже верховный, апостол не может быть для Церкви мистическим началом жизни и истины, основой ее непоколебимости, непогрешимости (Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители, через которых вы уверовали… Итак никто не хвались человеками, ибо все ваше: Павел ли, или Аполлос, или Кифа… вы же – Христовы[73]73
  1 Кор. 3, 5,21, 23. – Изд.


[Закрыть]). Тем более что непогрешимость, непреодолимость обещаны не Петру (Петр даже временно пал, отрекшись от Христа, после этого обетования), а Церкви: врата адовы не одолеют ее (а не «тебя»). Скажем даже, что следует понимать так: ты – камень[74]74
  Мы увидим ниже, что есть другие, более распространенные среди отцов толкования: камень не Петр, а вера Петрова; или же слово πέτρα, употребленное Евангелистом в словах: «на сем камне создам Церковь Мою» противополагается слову πέτρος, употребленному о Петре (ты – камень): первое (πέτρα) относится ко Христу, на Котором основывается Церковь, второе к Петру. Поэтому, по гречески употреблены два различных, хотя и сходных слов; так у Августина.


[Закрыть]не в мистическом основоположном значении, а в историческом: как первый в ряду апостолов – живых камней, на котором Я построю Церковь Мою, и врата адовы не одолеют ее. Но не из-за Петра не одолеют, а потому что эта Церковь, которую Господь называет Моя Церковь, есть живое Тело, Главой и вдохновляющим началом и живым краеугольным камнем которого является Господь, из Него же все тело составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим. Принцип непогрешимости Церкви – Дух Божий, основа жизни Церкви – воплощенный Сын Божий, камень краеугольный, в который она укоренена, так что не преодолеют ее врата ада, ибо основание ее есть Сам Победитель ада, Глава, из Которого и Которым она живет.

Так и Древнейшая Церковь обетование, данное через Петра Церкви, не воспринимала как непогрешимость Петра, как признание Петра мистическим камнем, на котором зиждется Церковь, каковой камень продолжает будто бы таинственно жить в преемнике Петра – папе, являющемся видимым главою Церкви (ведь к этому сводится учение Римско-католической церкви о папе и его власти). Предварительно укажем еще, что, согласно Евангелию (на что ссылаются и отцы), власть ключей дана не только Петру (и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах[75]75
  Мф. 16, 19.– Изд.


[Закрыть] и т. д.), но была дана и прочим апостолам и через них Церкви. Об этом читаем в том же Евангелии от Матфея двумя главами дальше (Мф. 18,18): Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе. А в Евангелии от Иоанна повествуется о явлении Христа по Воскресении ученикам: Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20, 22–23).

Остановимся немного на древнейших толкованиях этих слов о камне в церковной традиции. Самое раннее толкование имеем у Тертуллиана, который считает, что слова Господа относились к Петру лично, а никак не к его преемникам. Иначе, но также отлично от римской точки зрения, толкует это место Ориген: слово, сказанное Петру, относится ко всякому, исповедующему Христа, Сына Божия. Мы все, истинно верующие и исповедующие Христа, Сына Божия, становимся живыми камнями, на которых зиждется Церковь. Другими словами: исповедание Петрово (и наше), вера в Сына Божия есть камень, на котором зиждется Церковь. Приведем это место Оригена: «Если и мы скажем, как Петр: Ты еси Христос, Сын Бога Живаго, причем не плоть, не кровь открыли нам сие, но свет воссиял в нашем сердце от Отца, Который на небесах, то мы становимся Петром и нам тогда может быть сказано Словом Божиим: ты – Петр… и далее. Ибо камнем является всякий ученик Христов…

Если же ты думаешь, что на едином том Петре обоснована Богом вся Церковь, то что ты скажешь об Иоанне, сыне громовом, или о каждом из апостолов? Или неужели мы осмелимся сказать, что только Петра одного не преодолеют врата адовы, а других апостолов и святых преодолеют?..» (Commentariorum in Matthaeum tomus XII, caput 10–11). Ориген видит в словах Христа обетование, данное всем христианам, истинно верующим в Сына Божия. Обычно отцы видят в этих словах обетование, данное Церкви в ее совокупности и единстве – Церкви, олицетворенной в Петре, к которому обращены слова. Так толкуют это место, например, Киприан и Августин.

Так, Киприан Карфагенский (III век) пишет: «Господь говорит Петру: ты – Петр и т. д. На одном Он строит Церковь, и хотя Он всем апостолам после Своего воскресения дал равную власть и сказал: Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас… Примите Духа Святаго! Кому отпустите грехи, отпустится ему, и кому держите, тому держатся — однако Он, чтобы ясно показать единство, так сделал властию Своею, чтобы начало этого единства велось от одного. Разумеется, и другие апостолы были тем же, чем был Петр, наделенные той же мерою чести и власти, но начало ведется от единства, чтобы показать, что Церковь Христова едина…». Итак, Петр является в этом толковании Киприана лишь олицетворением, лишь символом единства Церкви; властью же и честью Петр не превышает прочих апостолов: «…и другие апостолы были тем же, чем был Петр, были наделены тою же мерою чести и власти». Поэтому Петр в антиохийском споре с Павлом не приписывал себе первенства власти и не требовал себе подчинения, но дал себя легко убедить истинным доводом Павла. Более того, в апостоле Петре Киприан видит прототип не папской власти, а епископской благодати вообще: «Господь, основывая честь епископскую и строй Церкви Своей, так говорит в Евангелии: Ты камень, и на сем камне Я построю Церковь Мою… Отсюда вытекает посвящение епископов и строй Церкви, строй, по которому Церковь возведена на епископах (как первоначально она была выстроена на Петре) и всякое действие церковное управляется сими епископами» (Epistola 33. Lapsis [Письмо 33. К падшим]). Поэтому «никакой епископ не должен быть владыкой над другими епископами» (слова Киприана на Карфагенском соборе 256 года).

Не менее определенна и далека от нынешних римских толкований точка зрения блаженного Августина, одного из авторитетнейших отцов Латинской Церкви: Петр для него является представителем всех апостолов, то, что дано ему, дано в нем всем апостолам; в Петре олицетворяется единство Церкви. «Когда все были спрошены, Петр один отвечает: Ты – Христос, и ему говорится: Тебе дам ключи Царствия Небесного, как будто бы он один получил власть вязать и разрешать. Тогда как и те слова один сказал от имени всех, и сие обетование он получил вместе со всеми, как бы олицетворяя собою единство. Итак, один выступает за всех, ибо единство находится во всех» (In Joannem. Tractatus 18 [На Евангелие от Иоанна. Рассуждение 18]). «Итак, – говорит Августин в другом месте, – эти ключи получил не один человек, а единство Церкви. Оттого и провозглашается превосходство Петра, что он олицетворил собой вселенскость и единство Церкви, когда ему было сказано: «Я даю тебе то, что дано было всем». Когда Христос обращается к одному, то этим указывается необходимость единства» («unitas com-mendatur») – Sermo 292, 2, 4 [Слово 292, 2, 4]. Особенно замечательны и ярки два следующих места: «Петр появляется во многих местах Писаний, ибо он олицетворяет Церковь, особенно же там, где сказано… (следует текст Матфея, глава 16, стихи 18 и 19[76]76
  И Я говорю тебе: ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах – Изд.


[Закрыть]). Но неужели Петр получил эти ключи, а Павел их не получил? Петр получил, а Иоанн и Иаков не получили, так же и прочие апостолы? Или не суть сии ключи в Церкви – там, где ежедневно отпускаются грехи? Но так как по внутреннему смыслу Петр олицетворил в этом месте Церковь, то что ему дано – дано Церкви» (Sermo 149,7). И еще: «Ты – Петр — сказал Он – и на этом камне, который ты познал, говоря: Ты – Христос, Сын Бога Живаго, Я воздвигну Церковь Мою, то есть на Мне Самом, Сыне Бога Живаго, воздвигну Я Церковь Мою. На Мне воздвигну ее, не на тебе» (Sermo 76).

Очень интересно и поучительно сопоставить с этими словами блаженного Августина, этого великого и столь чтимого Западной церковью отца, слова Ватиканского собора 1870 года: «Этому столь очевидному учению Священного Писания, как оно всегда понималось Католической церковью, противополагаются нечестивые мнения тех, которые, извращая строй управления, установленный Христом Господом в Своей Церкви, отрицают, что Петр один, в противоположность прочим апостолам, взятым ли в отдельности или всем вместе, был наделен истинным и настоящим верховенством (приматом) юрисдикции; или тех, кто утверждает, будто сие верховенство (примат) не непосредственно и прямо передано было самому блаженному Петру, а Церкви, и уже через нее было передано ему как служителю сей Церкви».

То же воззрение, что Августин, высказывает и другой великий учитель и отец христианского Запада – святитель Амвросий Медиоланский: «То, что сказано Петру, сказано и остальным апостолам: Дам тебе ключи Царствия Небесного (In Psalmum 38 [На Псалом 38]).

И блаженный Иероним, хотя и говорит, что Петра Господь поставил главою апостолов («ut, capite constituto, schismatis tollatur occasio»[77]77
  «Чтобы с поставлением главы отнят был повод к расколу». – Изд.


[Закрыть]) признает, однако, что обетование, данное Петру, дано и всем апостолам. «Ты говоришь, – пишет он против Иовиниана, – на Петре основана Церковь. Это так, но в другом месте это говорится и о всех апостолах, что на них она построена и все они получили ключи Царствия Небесного… В равной мере на них всех утверждается крепость Церкви» (Contra Iovinianum libri duo [Две книги против Иовиниана][78]78
  Тот же Иероним пишет, однако, в письме к папе Дамасию (Epistola XV, editio Heilbergi, 376 или 377 г.): «Beatitudini tuae, id est cathedrae Petri, communione consocior. Super illam petram aedificatam Ecclesiam scio. Quicumque extra hanc domum agnum comederit profanus est» – «Я нахожусь в общении с твоим блаженством, то есть с кафедрой Петра. Я знаю, что Церковь основана на этом камне. Всякий, кто будет вкушать агнца вне дома сего, отвержен».


[Закрыть]).

То же, что западные отцы, говорят и восточные об обетовании, данном Христом через Петра и в лице Петра всем апостолам и Церкви. Так, святитель Григорий Нисский пишет: «Через посредство Петра Иисус Христос дал епископам ключи Царствия Небесного». Или вот слова святителя Евлогия Александрийского (конец VI века) в его сочинении против Новациана (книга II): «Власть, обозначаемая как ключи Царствия Небесного, была дана прочим апостолам в лице их вождя».

Интересно далее, что даже папа святой Лев I, который имел столь повышенное представление о достоинстве и объеме папской власти как продолжающей полномочие, данное апостолу Петру, и столь способствовал возвышению авторитета Римского престола, в месте о камне неоднократно усматривает под камнем не Петра, а веру Петра («hanc confessionem portae inferi non tenebunt, mortis vincula non ligabunt» [сие исповедание врата адовы не сдержат, оковы смертные не свяжут][79]79
  Sermo IV, 3. M-gr Batiffol [монсеньор Батифоль] пишет («Le siege apostolique 359–541». 1924. С. 421): «Saint Le'on fait sienne rinterpretation qui entend et super hanc petram, non pas de Saint Pierre, mais de la foi confessed par Saint Pierre, comme si le Sauveur avait voulu dire: Tu es Pierre, et sur la foi que tu viens de confesser Je batirai Mon Eglise. On retrouve plusieurs fois cette interpretation sur les levres de Saint Le'on» [В книге «Апостольский престол в 359–541 гг.»: «Святой Лев дает свое толкование, которое относит слова и на этом камне не к святому Петру, а к вере, исповеданной святым Петром, как если бы Спаситель хотел сказать: Ты Петр, и на вере, которую ты сейчас исповедал, Я созижду Церковь Мою. В сочинениях святого Льва это толкование встречается несколько раз»].


[Закрыть]).

Место из Евангелия от Луки (22, 31–32) не имеет совсем того значения, которое видят в нем сторонники римской теории: оно вполне объясняется из данной конкретной обстановки последних дней земной жизни Христа. Петр, с особой страстностью любивший Христа, временно поколеблется, смутится и отпадет (отречение!). Но по молитве Христовой он будет восстановлен, и тогда его очередь, уже прошедшего через испытания, утвердить колеблющихся братьев (Но Я молился о тебе, да не оскудеет вера твоя; и ты некогда, обратившись (ет-<тирё|/а(;), утверди братьев твоих). Преимущества Римского престола выводить отсюда является странной и неестественной натяжкой.

Такое же конкретно-историческое объяснение из всей обстановки евангельских событий следует, по-видимому, дать и известному месту в 21-й главе Евангелия от Иоанна: троекратный вопрос Господа: любишь ли Меня, и – на ответ Петра: так Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя — дальнейшие слова Господа: паси агнцев Моих… паси овец Моих. Естественно видеть в этих троекратных словах исповедания любви ко Господу противовес троекратному отречению, а в троекратных словах Господа (паси агнцев Моих, паси овец Моих, паси овец Моих) восстановление Петра в апостольском достоинстве[80]80
  Подробному и тонкому анализу подвергнута эта 21-я глава Евангелия от Иоанна, например, в ценной книжке о. Сергия Булгакова «Петр и Иоанн». Париж: YMCA-Press, 1926.


[Закрыть].

Таким образом, мы видим, что в словах Господа, обращенных к Петру, нет основания для папских притязаний на владычество и непогрешимость. То, что было сказано апостолу Петру, – было сказано ему отчасти лично (ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих), отчасти как представителю всех апостолов; но ничего не говорится специально о его «преемниках» по кафедре.

6

Роль апостола Петра в истории первой проповеди христианской, в истории ранней Церкви Апостольской, также не подтверждает римских притязаний: нельзя отрицать – было бы странно отрицать, – что апостолу Петру принадлежит некая руководящая роль в деяниях первой общины христианской. Он предлагает избрать двенадцатого апостола на место выбывшего Иуды (см.: Деян. 1, 15–22); он говорит от имени апостолов перед народом и перед властями (см., например: Деян. 2, 14–36, 38–40; 3, 6–7; 4, 8-12); через него Дух Святой обличает и карает Ананию и Сапфиру (см.: Деян. 5, 3–5); он первый проповедует язычникам (см.: Деян. 10, 28–48); его речью открывается Апостольский собор (см.: Деян. 15, 7-11). Он, по-видимому, пользуется неким преимущественным авторитетом среди апостолов. И Господь первому ему из апостолов явился по Воскресении (см.: 1 Кор. 15, 5; Лк. 24, 34). И все же Петр только первый, только «председатель» среди равных, а не владыка их, не начальник апостолов. Предлагает Петр, но избирают заместителя Иуде все апостолы (избирают двух, затем молятся и бросают жребий). Диаконов поставляют все апостолы (Петр специально не упомянут; это – первое рукоположение, совершенное апостолами, о котором говорят Деяния[81]81
  См.: Деян. 6, 2–6. – Изд.


[Закрыть]). Апостолы, находящиеся в Иерусалиме, услышав, что самаряне приняли слово Божие, посылают к ним Петра и Иоанна (Деян. 8, 14). По вопросу о соблюдении или несоблюдении закона ветхозаветного верующими из язычников решение выносит не Петр единолично, а собор апостолов. Петр открывает его речью; но к предложению Петра делает добавление Иаков (предстоящий Церкви Иерусалимской), и оно принимается всеми с этими добавлениями Иакова. Более того, несмотря на высокий авторитет и до известной степени руководящую роль апостола Петра (разделяемую в Деяниях в известной мере и Иоанном), Петр не был и не мог быть тем камнем основоположным, на котором утверждается незыблемость истины церковной. Петр не мог дать своему «преемнику» той непогрешимости в делах истины, которою никто из человек, и апостол Петр в том числе, обладать не может. Более того, мы имеем точные указания, что апостол Петр колебался в истине. Еще до просветления учеников Духом Божиим, еще при жизни Христа, Петр тотчас после исповедания, сделанного им от лица всех учеников, смущается словами Христа о предстоящих Сыну Человеческому муках и Крестной смерти и, отводя Иисуса в сторону, начинает возражать Ему: будь милостив к Себе, Господи — за что получает тут же, непосредственно после ублажения своего Христом, строгий отпор из уст Христовых: отойди от меня, сатана! ты Мне соблазн! ибо ты думаешь не о том, что Божие, а о том, что человеческое[82]82
  Ср.: Мф. 16, 22–23– Изд.


[Закрыть]. А потом идет его падение и восстановление в апостольском достоинстве. Затем, по вознесении Христовом и особенно по сошествии Святого Духа и возникновении Церкви, он играет – мы видели – некоторую руководящую роль. Но и тут он при всей высоте духовной своей не остается непогрешимой нормой истины церковной – именно, в Антиохии он дает повод нарекания тем, что по малодушию (как говорит Павел: опасаясь обрезанных) отклоняется от той линии, которую сам он вместе с другими апостолами начертал на соборе Иерусалимском – в вопросе об обращенных из язычников, и получает суровую отповедь от Павла[83]83
  См.: Гал. 2, 11–14. – Изд.


[Закрыть].