Текст книги "Человек. Образ и сущность 2016. Гуманитарные аспекты. Информационный универсум и самосознание современного человека"

Таким образом, разговор о сверхчеловеке – это размышление о действительном статусе и адекватном понимании человека, каким он не только может, но – должен быть по своей истинной природе, своему месту в мире и своим перспективным возможностям. Иными словами, это разговор о возможности и необходимости разворачивания мыслимого «содержания» человека, о его действительном месте в мире и возможном месте в Космосе, о возможностях его дальнейшего развития, ибо человек не был бы и человеком, если бы в своем развитии останавливался на достигнутом уровне и не думал о будущем… Ведь человек – «существо, которое не только есть, но и знает, что оно есть» (Бодрийяр, Яс-перс, 2007, с. 12), и имеет для этого основания и подтверждения. В определенном смысле это несколько идеализированное – и идеализирующее (в оценочном, а не в инструментально-методологическом смысле) – представление о человеке. И актуальнейший разговор о том, как идентифицировать человека в мире неких антропоидных созданий и антропоподобных машин44
  Вспомним хотя бы последние произведения современного интересного автора В. Пелевина: (Пелевин 2012; Пелевин, 2013; Пелевин, 2014). Второму из них предпослан довольно сомнительный эпиграф: Сверхчеловек – это звучит супергордо! Во-первых, это все-таки в некотором смысле заимствование «формы» у М. Горького (хотя, конечно, «творчески развитое»), во-вторых, произведенное удвоение понятия еще не объясняет возрастания его значения, тем более понимания.


[Закрыть], которые становятся все более многофункциональными и полиманипулятивными, и порою человек – ради сомнительных выгод, преходящих удобств, часто просто из-за непонимания всех возможных (и на всевозможных уровнях) последствий – уже готов и потесниться, и даже уступить им свое человеческое «перворо栁дство»… Как отметил еще Ф. Ницше в свое время: «Самый общий признак современной эпохи: невероятная убыль достоинства человека в его собственных глазах» (Ницше, 2005, с. 37). В то же время любое унижение человеческого достоинства и человеческой природы запоминается нашим бессознательным и отрицательно влияет на самооценку, следовательно, в результате и на отношения человека с обществом. И несмотря на внешнее развитие новых социоцивилизационных стратегий, на повышение технической оснащенности бытия, на многообразие форм осуществления современной жизни и рост возможностей человека он чувствует себя все менее уверенно, у него все больше сомнений и вопросов… Человек – в большинстве своем – как бы уменьшается в собственных глазах в сравнении с миром, который предстает все более – по мере научного его изучения – бездонным, бескрайним и непознаваемым, непредсказуемым… Однако в конечном счете то, каким будет для человека мир, зависит от того, каким будет (станет) сам человек; так, если у человека не будет ничего святого, не станет и самого мира как мира человеческого – в полноте этого смысла.

И потому представляется важным (все более важным), чтобы человек в толпе одинаковых, зачастую плохо образованных (и нередко плохо воспитанных, ибо в самом общем случае формирует их современная безвкусная реклама) современных людей, которые могут скоро разучиться самостоятельно думать, которые стали некритически доверчивы и легко манипулируемы, которые больше доверяют калькулятору и соцопросам, чем самим себе, – иногда задумывался об этих действительных своих возможностях55
  Чтобы не оказалось, как говорится в одном из ранних стихотворений Евг. Евтушенко: «Наделили меня богатством – / не сказали, что делать с ним…».


[Закрыть] действительной своей, аутентичной человеческой природы, чтобы начал понимать, что эти его возможности недоступны любой сколь угодно умной машине, и потому заменить его, человека, практически нельзя. Потому что он – живой человек, способный к многоуровневому поступательному, осознаваемому и самопрограммируемому развитию, он обладает человеческой свободой, т.е. способен к нейтрализации принуждений природы и общества, к человеческому сопротивлению тупой инерции, инволюции в себе, варварству в обществе, что он может (и должен) работать против деградации, изживать в себе негатив и тенденции к нравственному, интеллектуальному, духовному распаду. Потому он порой смутно ощущает в себе присутствие как будто другого, высшего, героического или просто иного, неведомого начала, понимая, что «человеку человек есть звук миров» и т.п. Человек действительно в особых состояниях, в моменты вдохновения ощущает в себе присутствие целой неизведанной вселенной, в эти минуты он пишет бессмертные стихи, открывает законы, которые в своей полноте оказываются поняты лишь через столетия, сочиняет поистине божественную музыку… И это часто становится причиной его стремления к новому, дает импульс к особой его деятельности по поиску, открытию и выращиванию в себе сверхчеловека – полноценного в своей человеческой природе и ее проявлениях, способного к преодолению уже достигнутого и достижению новых горизонтов истинно человеческого бытия.

В наше время общим местом стала констатация того факта, что сама повседневность современного массового общества, в изобилии породив массовых людей, произвела новую качественную разновидность населения, когда человек рассматривается и даже становится не более чем опредмеченной «функцией» действия соответствующих общественных структур. Этот обычный, массовый, среднестатистический человек (называемый «маленьким» человеком – описываемый как «серенький», «в сером», «на сером фоне…», обезличенный, с «непроросшим» лицом и вообще «духless» (Минаев, 2008)), возникший в качестве «издержек» демократизации жизни, демократизма массовой культуры, нередко приводящей к снижению культурных критериев, оказался, в свою очередь, весьма удобной для манипуляций фигурой в современной большой игре глобализационных элит, и потому этот человек массы, без лица и инициативы, без духа и без устремлений, внушаемый и управляемый, все более «набирает вес» (возрастая количественно) и все чаще используется этими новыми элитами – как своего рода функциональный ресурс – в своих целях.

Следует напомнить, что традиционная русская культура всегда была полна сочувствия к маленькому человеку, однако сама по себе она отнюдь не была собственно массовой культурой со всеми характерными особенностями современного ее варианта, т.е. «масскультом», а кроме того маленький человек как герой этой большой литературы часто на самом деле оказывался человеком далеко не серым и обычным. Но подобное положение изменилось с массовизацией и общества, и его культуры, с существенным изменением самой психологии массовости, с дрейфом массы к победительному мещанству. Современный массовый человек доволен тем, что он «как все»… Массовое общество как бы зафиксировало положение, когда «человек будущий» и «человек потребный» разошлись между собой в значении, в оценке, в «пути следования» и «назначении». Однако масскульт не только выполняет некую охранительно-утешительную функцию, позволяющую маленькому человеку относительно комфортно жить и быть довольным собой, но и сужает его человеческий мир, лишает человека духовного измерения в восприятии жизни и аутентичных ориентиров в понимании своей человеческой сущности. Так, А.А. Зиновьев писал, что массовая культура всеми своими средствами создает впечатление, «будто “маленькие” люди ведут интересную и социально насыщенную жизнь. В реальности же их жизнь есть мещанская скука и столь же унылая работа по обеспечению этой скуки» (Зиновьев, 2000, с. 589). Главная беда в том, что массовый человек часто остается только потребителем и бывает творчески бесплоден, что закрепляет эту его общую нетворческую бездумную позицию и делает излишней саму проблему движения человека к развитию своей природы и реализации своей человеческой сущности. Массовый человек отнюдь не безобиден: своим ростом и движением он прокладывает путь в тупик возможного развития человечества.

Обычный маленький человек оказывается вполне приспособлен к современной «поточной» жизни и не заинтересован в выходе за пределы своей посредственности. Его героем становится некий условный супермен, снижающий общую планку понимания человека, что опирается на скрытую нигилистическую мысль относительно действительной природы и сущности человека. Однако для жизни человека необходим настоящий герой, который способен оценить целый пласт человеческой жизни. Герой, а в общей перспективе развития сверхчеловек, – есть необходимость для человека в его понимании и оценке истинного масштаба человеческого бытия, масштаба человеческого потенциала, позволяющего развернуть богатство человеческой личности и человеческого духа. Таким образом, человек как таковой не может (не должен) предать забвению свою перспективную цель – превзойти себя и в определенном смысле стать сверхчеловеком, перешагивающим свои уже имеющиеся у него наличные способности и достигающим нового своего состояния в напряжении всех своих возможных человеческих сил и свободных творческих проявлений их.

Однако что дальше – после предполагаемого достижения уровня (статуса) сверхчеловека? У сверхчеловека (в ницшевском «Заратустре», например) возникает своя цель – превзойти себя уже как сверхчеловека в ином смысле и качестве. И так он опять и опять, вновь и вновь будет превосходить себя, уже ранее не однажды себя превзошедшего; но не угрожает ли ему (пусть в относительно далеком будущем) зацикливание, чреватое возможным «вечным возвращением», распространяющимся и на этот уровень? Или интеллект, воля, творчество, составляющие идентичность человека, будут наконец развиты до максимума (но остается ли такой максимум постоянной величиной? Или его выражение будет передвигаться, расти вместе с человеком? Или этот процесс имеет естественные ограничения?), что позволит такому человеку держать позитивное усилие в полноте сознания своего человеческого долга – долга разума, осознавшего свою космическую ответственность. Иначе говоря, сверхчеловек не должен переставать быть человеком или, в случае необходимости, должен будет заново научиться быть человеком. И действительный сверхчеловек – это тот, кто поставит над своими правами осознанные обязанности: «Я могу, я должен, я сделаю».

Действительный сверхчеловек сверхнапряжением своей воли станет реализовывать то, что заложено в его человеческую сущность не только природой, но и Богом66
  Как сказал Б. Шоу, Бог создается сейчас. И потому вечен.


[Закрыть], Высшим началом, неким высшим творящим принципом и т.д. И человеку не стоит забывать, что творение мира не закончено – природой ли, Богом; творение продолжается – человеком. В человеке есть все. И он волен выбирать. Но и отвечать за свой выбор. Ведь общество в определенном отношении формирует потребного себе человека; и, к сожалению, не на всех этапах и не всякому обществу оказывается потребен действительно человек (это может быть как гармонично и всесторонне развитый, воспитываемый объективно для будущего человек, ответственный, творческий, пассионарный; но, с другой стороны, это может быть и пассивный приспособленец; профессиональный потребитель; инфантильный вечно «посторонний» и т.д.).

Человек обладает набором как негативных, так и позитивных исходно-первоначальных образов, и, говоря о человеке как человеке вообще, мы не можем забывать, что в историческом времени он реально может быть реализован с преобладанием тех или иных обусловленных временем свойств и характеристик. Но человек вполне может реализовать «доступную ему функцию» – осмыслить ситуацию и сделать осознанный и достойный, одобренный его нравственным чувством выбор. И человек ощущает, и понимает, и реализует осознаваемый им выбор как некое долгосрочное ценностное самоосуществление. При этом его цель не должна приходить в конфликт ни с разумом, ни с совестью, ни с чувством справедливости, ни с чувством достоинства. Недолжное, несправедливое, безобразное и т.п. – в умозрительной перспективе «стратегически» нецелесообразны, они неоправданны в некой духовной логике, в духовном знании.

Известно, что истина, добро, справедливость добываются самим человеком, когда он четко осознает, чего он хочет и как он должен это желаемое осуществить. Чтобы он смог это осуществить, он должен – и это принципиально – действительно этого пожелать. Воля к должному у сознательного человека направляется достойной целью, а не преходящим побуждением, будучи осознанным устремлением, она становится его волей к действию. Воля, наличие которой определяет возможность, а содержание – направление осуществления, может пониматься различным образом. Она не только выступает как чисто человеческое и определяющее (идентифицирующее) человека (в отличие от всех остальных живых существ) качество (о чем, в частности, пишет Ницше, развивая свое понимание самой жизни), как общий модус души сознательного человека, но порою и как способность навязать другим свои взгляды, даже свою программу; воля считается качеством, которое позволяет человеку и реализовать свои сверхчеловеческие возможности, и стать, например, вождем и т.п.

Таким образом, это само по себе сложное, неоднозначное и неоднозначно толкуемое понятие воли может присутствовать в самых разных контекстах, иметь самые разные смысловые оттенки. Так, кроме созидательного содержания понятие воли имеет и иные смысловые значения – способность обеспечения власти, например. В связи с этим существуют разнообразные теории происхождения так называемого великого человека, вождя, в соответствии с которыми способность к лидерству есть врожденное качество и великими не столько становятся, сколько рождаются. Лидер умеет использовать опыт и наработки других людей, обобщить и развить их.

Однако лидер, вождь и сверхчеловек – разные понятия. Сверхчеловек, например, может жить в скромности и уединении, властитель же, в свою очередь, оказаться мелким и заурядным человеком, вознесенным наверх лишь прихотью судьбы; подобные вожди могут быть тщеславными, эгоистичными, пребывать не в поиске истины, а в постоянном процессе самолюбования. В то же время аутентичный сверхчеловек становится вождем, прежде всего, самого себя; он адекватен миру, его воля становится творческим центром его личности, а ведущим качеством является чувство ответственности и готовность нести эту ответственность – и за свои действия, и за их последствия, а также за тех, кто поверил ему. Аутентичный сверхчеловек (т.е. настоящий человек, каким он должен быть по высшему человеческому счету) – совсем не тот, кто способен переступить через честь, правду, достоинство, что является характеристикой так называемого сверхчеловека, как он понимается в упрощенной модели «количественного превышения качества» без учета «знака качества» и его вектора, когда лишь чисто количественное превышение качества переводит сам «объект» в иную, и порою прямо противоположную категорию77
  Например, безнравственно-механическое и тенденциозное использование понятия «сверхчеловек» (наряду с понятиями «недочеловек» и т.п.) сугубо фашистскими режимами и учениями.


[Закрыть]. Современный бес-ценностный контекст, разрушающий в том числе и волевые характеристики человека, делающий его внушаемым и управляемым, как бы неявно – ибо медленно и незаметно, – но неизбежно приводит к стиранию тонких ценностно-нравственных различений и в смыслах, и в практиках.

Человек характеризуется тем, что организует свою жизнь, свое существование при помощи особой способности целеполагания. Сверхчеловек же будет оправдывать свое существование способностью к высочайшему целеполаганию: истинная цель сверхчеловека есть Человек – истинный, высший Человек в полноте его бытия, полноте своего осуществления, способный и творчески создать свой сверхидеал, и последовательно, героически и самоотверженно идти к его достижению. И этот Новый Человек будет поистине прекрасен – в совершенстве своих все более полно понимаемых, раскрывающихся и реализующихся истинно человеческих начал и качеств. Таким образом, с помощью образа сверхчеловека можно напомнить человеку о высшем его происхождении и назначении – о его сверхчеловеческой миссии, отвергнув при этом обусловленные неким достаточно распространенным предрассудком толкования о возможной опасности формирования вследствие этого некой особой – высшей – породы или расы людей. Действительному сверхчеловеку нет нужды в демонстрации своей власти или своей исключительности, ибо в нем изжиты (по определению) предрассудки предыдущих уровней развития, иначе он и не был бы (не стал) сверхчеловеком.

Что касается обычного современного (далеко не совершенного пока…) человека, то существует, например, объективный ресурс для дальнейшего его развития, в частности раскрытие и использование не до конца пока исследованных и понятых самим человеком возможностей его мозга, который порой сравнивают со своеобразным «бортовым компьютером». В то же время, в отличие от него, человеческий мозг, если и запрограммирован, то настолько сложной, надежной и рассчитанной на перспективу полифункциональной программой, что, по словам известного нейрофизиолога, исследователя мозговой деятельности Н.П. Бехтеревой, наш мозг, если будет использован весь его сложный аппарат, способен преподнести нам еще множество разнообразнейших сюрпризов (Бехтерева, 2007, с. 185, 366). В самом деле, в мозгу сконцентрирован общий опыт человека как рода в его целостности, и только полная расшифровка его поможет достоверно установить, что такое человек, кто он есть, с каких исходных позиций он отправился в путь и каким может стать. Важно, чтобы человек эту записанную в его мозге память о содержании всех пройденных им этапов развития использовал для познания себя, а не для управления себе подобными – со всеми неоднозначными последствиями этого; для возможно более полного и всестороннего развития своей специфической человеческой природы без ущемления витальной ее стороны, ибо насилие над природой (в том числе своей) становится, в сущности, насилием над человеком и как бы принимаемой, оправдываемой возможностью распространения насилия на других людей. Это знание имеет непосредственное отношение не только к пониманию реального объема возможностей человека и наличию способности его реализовать эти возможности, но и к планам построения общества, к самому определению лица и духа этого общества.

Программа сверхчеловека для современного общества – это отрицание вектора на возможность самоуничтожения, на возможность «обратного» растворения в фоновом пейзаже прекрасного мира – но уже без человека. Поэтому обсуждение проблемы сверхчеловека – это размышление по поводу сложных поисков путей к человеческому совершенству, это рассмотрение существующих (и развиваемых) пониманий и практик возможных способов самосовершенствования человека, опирающегося на высокую планку морально-нравственных и духовных требований к себе как человеку. Это невозможность принять некую гипотетическую перспективу постепенно-попятного инволюционного движения человека, как бы перечеркивающего достижения многовековой эволюции. В то же время нельзя забывать, что кроме использования человеком естественных способов развития и совершенствования в применении к естественному же человеку существует и своеобразная практика создания искусственного комбинированного человека с измененными заданными качествами, и эта своеобразная практика, известная с давних времен (в религиозно-эзотерических, например, учениях), в наше время «обогащена» возможностями науки и применением разнообразных технических средств. И это также требует своего рассмотрения и оценки. И в целом адекватность способа постановки подобного вопроса подразумевает обсуждение его в поле философии ответственности и самоответственности человека в становящемся способе обмена между человеком и миром (в его естественных и искусственных, в том числе создаваемых техникой и при помощи техники, проявлениях).

Иначе говоря, программа сверхчеловека – это программа постановки сверхзадач, открывающих сверхвозможности и реализуемых человеком, который в достаточной мере полно и глубоко сможет освоить и адекватно оценить открывающиеся горизонты. Быть человеком в полноте своего самоосуществления, направленного к раскрытию богатства своего сознания, раскрывающего полноту бытия в мире, где реализуются все возможности истинной человеческой природы, – это единственный реальный, действительный путь к осуществлению мечты о сверхчеловеке. Однако это отнюдь не автоматически идущий и само собой разумеющийся процесс; как уже говорилось, реализация его требует воли, позиции, усилий, способности. Сверхчеловеком становится тот, кто преодолел сомнения и заблуждения, кто осознал свою волю как движущую силу необходимости реализации будущего в своих действиях и, реализуя ее, избавляется от слабости и неопределенности, ибо сознает всю меру ответственности перед миром.

Многообразие различных конкретных путей, ведущих к сверхчеловеку, и сама настойчивость поисков в этом направлении свидетельствуют о том, что причина их лежит достаточно глубоко: в неясном ощущении человеком неизвестных ему начал и глубин собственной природы, тайны самого его возникновения (появления) на Земле. Многие эзотерические учения рассматривают человека как по преимуществу переходную форму, «постоянную только в своих противоречиях и непостоянстве» (Успенский, 1993, с. 132), вынужденную непрестанно и пристрастно пересматривать в себе человеческое ради достижения сверхчеловеческого. И сама идея сверхчеловеческого, позволяющая увидеть все в совершенно ином свете, позволяет понять многое в человеке именно исходя из других масштабов и других контекстов понимания. Человек ощущает свою актуальную неполноту, свое несовершенство, свою нереализованность; в своих религиях создает образы богов, выступающих идеальным воплощением его представлений о должной полноте. Действительно, откуда это смятение духа? Ради чего свершается сам трудный путь? Чего ищет человек помимо того, что уже сполна дано ему всеведущим Богом? Ответы на подобные вопросы способны прояснить и предназначение самого человека, и смысл человеческой жизни, если будет известна и понятна ее высшая цель. Однако и в вопросе определения цели существуют расхождения.

Так, например, конечной целью может быть признаваем новый человек будущего, гармонично развитый физически, духовно и нравственно; это человек, движимый высшими мотивациями (метамотивациями, по А.Г. Маслоу (Маслоу, 1997, с. 313–350)) и стремящийся к реализации высших потребностей (метапотребностей – таких как знание, творчество, истина, красота). В то же время эта социокультурно и гуманистически привлекательная модель тем не менее означает предъявление повышенных требований прежде всего к самому обществу, ибо именно общество в конечном счете может и должно создавать эти способствующие развитию человека условия. Но современное общество, как уже говорилось, в действительности создает такой контекст и такие условия, в которых подобные качества оказываются не востребованы и не находят применения, что никак не может способствовать появлению большого числа людей, обладающих (и желающих обладать) такими качествами. Кроме того, у гуманистической (идеализирующей) модели есть и другие недостатки.

Гуманисты, говорящие о вечной и неизменной человеческой природе, трактуют сверхчеловека как идеал человека вечного, каков он есть, был и будет, но просто как бы «очищенного» от недостатков неравномерного развития разных его сторон и «хорошо исполненного». По сути, содержанием гуманизма, при всех его благих намерениях, в его логическом развитии вполне может оказаться близорукое сведе栁ние самого мира к мерке человека в некоем их взаимно застывшем идеализированном виде. В этом случае возникает ситуация, в которой, как пишет французский философ-традиционалист Р. Генон, речь идет о том, «чтобы все свести к чисто человеческим меркам, абстрагироваться от всякого принципа высшего порядка и, говоря символически, отвратиться от неба под предлогом завоевания земли…» (Генон, 2004, с. 172).

В целом это может оказаться достаточно недальновидной тактикой человека, опасающегося всего нового и отказывающегося от всякого движения, тем более поиска, из боязни возможных неблагоприятных последствий. Как это напоминает упования людей на то, что все пути им уже указаны и даже все их возможные грехи уже искуплены – на Кресте мужественным Сверхчеловеком, который после распятия воскрес Богом, обозначив парадигму истинного пути: удобно прячась за Его Крест, они старательно забывают, что у каждого так или иначе имеется «свой крест», и каждый должен сам нести этот свой крест, и это нельзя отменить… Сын Божий, но он же и сын человеческий, зная, но не страшась предстоящего (хотя, как известно, была трудная ночь сомнений в Гефсиманском саду…), не свернул со своего Пути.

В то же время идеал может существовать не столько как конечный образ достижимого, сколько в качестве «указателя» направления движения к развивающейся цели. Гуманистический антропоцентризм, в определенное время бывший эволюционно и духовно необходимым с точки зрения оформления самосознания человека, утверждения его в мире, впоследствии становится неким сужающим мир представлением, замыкающим человека в искусственно остановленных рамках (границах) понимания самого феномена человека, его реально видимого развития и его реального места в мире. Навязывая миру свои застывшие меры и нормы, человек и сам начинает инволюционировать, и его идея сверхчеловека выхолащивается, вырождается в самолюбующемся «подчеловеческом» (по выражению Н.А. Бердяева (Бердяев, 1989, с. 169)) человеке.

Таким образом, для дальнейшего движения, в особенности движения вверх, нужен прежде всего четко осознаваемый (мысленно постулируемый) вертикальный вектор движения. В свое время подобный вектор восстановил Платон. Он как бы ответил и на утверждение Протагора: «Человек есть мера всех вещей»88
  Более полный перевод: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют» (в передаче Секста Эмпирика. Цит. по: (Чернышев, 2010, с. 115)).


[Закрыть] – и на замечание по этому поводу Сократа, добавившего: «Человек как мыслящий есть мера всех вещей» – своей формулой: «Бог есть мера всех вещей, и мера наивысшая», предложив тем самым истинный масштаб и ориентир для оценки и вещей, и человека. Всё-таки не человек и даже не сверхчеловек, а Бог мыслится как та высшая форма, которая традиционно сообщает истинную меру и смысл человеческого и то реальное место, которое занимают в этой системе и человек, и сверхчеловек – каков бы ни был и каким бы ни мыслился иногда в разных традициях этот второй (мессия, полубог…). При этом Бог выступает как некое условно-конкретное представление о высшем Бытии, недостижимом для человека, которому, однако, Он уделяет нечто от Своей природы (создав человека по Образу и подобию Своему…). Сын Божий «соделался сыном человеческим, чтобы сыны человеческие соделались сынами Божиими (по Благодати)».

Это – принципиальное и намеренное введение некоей абсолютной точки отсчета, необходимой для построения и оценки системы, которая не хочет оказаться ложной или мнимой. Если же, как говорил Н.А. Бердяев (Бердяев, 1989, с. 169), человек сам себя признает венцом творения и образцом для подражания, он неизбежно будет в известном смысле деградировать, утратив существующую истинную меру. Как говорит в «Воле к власти» Ф. Ницше (Ницше, 2005, с. 131), нравственное сознание маленьких (как бы мы добавили сегодня – массовых) людей, взятое за меру всех вещей, есть самое отвратительное вырождение. Например, человеко-бог Ницше в принципе не оппозиционен подобной перспективе, просто, в отсутствие вертикали, они находятся на разных полюсах, но – одной и той же горизонтали. Истинная же линия другая. Это предлагаемая В.С. Соловьевым (Соловьев, 1989, с. 273) линия гипотетического Богочеловечества как человечества, достигшего высшей точки своего развития, воплотив идею цельного человека в полноте своего исторического осуществления. В.С. Соловьев преодолевает существующий ограниченный духовно-этический антропоцентризм человека без Бога во имя синархии, синергийной иерархии, объединяющей человека и Бога на общей основе подлинной духовности и полноты творческого осуществления; при этом развитие мира на чисто человеческом основании даст, по его мнению, в результате человекобога (ницшеанского типа), но не Богочеловека, а это, по мнению Соловьева, разные типы бытия. При этом универсальность такого сверхчеловека вполне осуществима лишь при единстве духовно-религиозных взглядов людей, что весьма проблематично ввиду существования и разных религиозных систем, и разных представлений – в разных культурах – о «наборе» необходимых для этого идеальных качеств. Кроме того, при этом неявно подразумевается возможность достижения окончательного (пусть и вполне идеального) состояния. А что дальше? К сожалению, известно, что вечная (застоявшаяся) гармония чревата болотом.

Кроме того, нет ясности относительно того содержания, которое подразумевается сторонниками воссоздания гармонии в определениях «безусловная», «восстановленная» гармония. Может ли гармония остаться прежней гармонией, если и мир, и человек изменились, и современного человека, при всем уважении к культуре древней Греции, невозможно представить «в контексте» известных из истории реалий; и как мир не возвращается к пройденным фазам своего развития, так и современный человек не встанет на котурны в искусственно воссозданной гармонии античной системы отношений с миром. Изменившийся мир и человек, ставший во многом совершенно другой личностью, в особенности после того как Р. Декарт известным образом отделил его от остального мира, в определенном смысле закрепив это отделение особой свободой человека-субъекта по отношению к миру-объекту, в свое время потребовали оформления соответствующих реальной действительности отношений. Современный человек творчески осваивает свое мобильно изменяющееся положение в мире и возможности своего человеческого проявления в нем. Сам же феномен сверхчеловека не есть принадлежность исключительно исторического будущего. Кроме того, отмечает, например, П.Д. Успенский (Успенский, 1993, с. 135–137), сама по себе природа отнюдь не гарантирует сверхчеловека; так, человек не может быть произведен в сверхчеловеки за выслугу лет или за пережитые страдания… И в целом идея эта не совсем ясна, не совсем понятна, и потому часто ее искажают и превратно толкуют. Этим объясняется неприятие данной идеи – от простого непонимания вплоть до весьма сурового ее осуждения (Федоров, 2003) или даже умышленного искажения.

Итак, в конечном счете и в решающем смысле, путь к новому обществу, новой культуре, новому состоянию мира лежит через решение проблемы человека – который создает и нормы своего бытия, и содержание своей культуры, через создание некоей движущейся модели совершенства. Сам гуманизм нашей современности отличен от прежнего, традиционного гуманизма своим стремлением найти основания и возможности оправдания стремления стать сверхчеловеком, поскольку человек (оправданно или нет – другой вопрос, требующий рассмотрения) хочет сам себя вести, оценивать, судить… При этом сверхчеловек может пониматься и как некая высшая фаза, высший этап общей жизни развивающегося и совершенствующегося человечества, и как достижение индивидуальным человеком высшей стадии своего развития и осуществления в себе высших способностей и возможностей. Как известно, на нашей планете сменился целый ряд цивилизаций, гибель которых могла быть обусловлена как космическими катаклизмами (имеющими место в ходе движения и развития Космоса), так и порочной человеческой практикой. Спасение человека, спасение человечества (при известной проблематичности наличия жизни, тем более ее развитых форм, на других планетах) – грандиозная цель, для достижения которой каждая цивилизация искала и ищет свой путь и стремится реализовать свои возможности для этого. Развитие человека так или иначе, в той или иной трактовке связывают с возможностью спасения мира («попеременно то разгорающегося, то затухающего»…99
  Или, возможно, в современной трактовке, – расширяющейся (после Большого взрыва) или уже сужающейся Вселенной.


[Закрыть]), начиная с древнейших времен, такие разные мыслители, представители разных направлений, разных сфер культуры и разных способов понимания проблемы и ее содержания, как Федоров и Франк, Лосев и Чижевский, Бердяев и Вернадский, Тейяр де Шарден и Достоевский, Циолковский и Флоренский, которые – каждый по-своему – рассматривают проблему как возможно зависимую от наличия и деятельности самого человека, проявления жизни и деятельность антиципирующего сознания которого стали неотъемлемым фактором жизни и движения всего Космоса…