Текст книги "Науковедческие исследования. 2013"

Поэтому целесообразно уже с 2013 г. законодательно установить минимальный размер базового оклада научного работника низшего уровня (в настоящее время это младший и научный сотрудник) на уровне 100% от средней заработной платы в соответствующем регионе. Указанный размер базового оклада научного работника должен быть отправной точкой при заключении с ним эффективного государственного контракта. Для научных работников более высокого уровня (старших научных сотрудников, ведущих научных сотрудников, главных научных сотрудников) размер базового оклада должен корректироваться с помощью соответствующих повышающих коэффициентов, устанавливаемых Правительством Российской Федерации. Кроме того, размер базового оклада должен регулярно повышаться с учетом темпов роста уровня жизни населения и темпов инфляции в соответствующем регионе.

Прежде чем повсеместно внедрять институт эффективного государственного контракта с научными и научно-педагогическими работниками государственного сектора науки и высшей школы Министерству образования и науки Российской Федерации необходимо осуществить его экспериментальную апробацию в ряде бюджетных научных учреждений и учреждений высшего профессионального образования.

Очевидно также, что уже давно назрели для решения вопросы законодательного закрепления прав научного работника на полученные им результаты научной и (или) научно-технической деятельности за счет средств бюджета, а также распоряжения правами на указанные результаты. Одним из вариантов решения проблемы может быть долевое распределение исключительного права на созданные объекты интеллектуальной собственности между научным работником, научной организаций и государственным заказчиком научно-технической продукции.

Формирование полной и качественной нормативной правовой базы, регулирующей и стимулирующей деятельность научных работников и научных организаций, наряду с другими факторами, позволит создать благоприятные условия для устойчивого развития науки.

Литература

1. Российский статистический ежегодник, 2012: Стат. сб. / Росстат. – М., 2012. – 512 c.

2. Тодосийчук А.В. Методические подходы к расчету нормативов финансовых затрат на выполнение научных исследований и разработок в государственном секторе науки // Инвестиции в России. – М., 2013. – № 2. – С. 33–39.

Текущее состояние научно-технических систем промышленно развитых стран

Г.С. Хромов

Ключевые слова: национальные научно-технические системы, международная научно-техническая статистика, финансирование исследований и разработок, человеческие ресурсы науки и техники, экономическая роль науки, ОЭСР, история общая.

Key words: national systems of science and technology, international S&T statistics, financing of R&D, human resources of science and technology, economic role of science, OECD, general history.

Аннотация: На основании анализа данных международной научно-технической статистики ОЭСР выявлены характерные черты и эволюционные тенденции научно-технических систем и технологического прогресса промышленно развитых стран.

Abstract: Statistical data of OECD are analyzed to reveal the characteristic features and trends of scientific research systems and technological progress of the industrially developed countries.

ОЭСР

Весной 2012 г. исполнилось 50 лет со времени начала деятельности международной Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР – OECD). Она была создана по инициативе политиков США на основе Европейского экономического сотрудничества, образованного в 1948 г. под эгидой плана Маршалла. Членами новой организации стали страны, вошедшие в военно-политический блок НАТО, а ее задачей – координация усилий США и стран НАТО в содействии экономическому прогрессу развивающихся стран. Она же по замыслу должна была стать связующим звеном между НАТО и, так сказать, странами «мировой периферии».

Политическая подоплека была очевидной. Требовалось противостоять тому нараставшему влиянию, которое могли оказать на эти страны, избавившиеся от колониального подчинения историческим метрополиям, СССР и его союзники. Победоносно вышедший из Второй мировой войны СССР возобновил прерванное экономическое развитие, можно сказать, триумфальными темпами. Отказавшись от патронажа США, предусматривавшегося планом Маршалла, Советский Союз быстро наращивал свой экономический потенциал. С 1945 по 1959 г. он пятикратно увеличил национальный доход, и еще вдвое – к 1970 г. Молодые политические элиты бывших колониальных стран с интересом присматривались к этому опыту. В перспективе это грозило выходом этих стран из мировой капиталистической системы и фатальным для нее дальнейшим сжатием сферы хозяйственной деятельности финансово-промышленных олигархий.

Можно заподозрить, что ОЭСР не справилась с первоначально определенной для нее задачей служить связующим звеном между передовыми промышленными странами и странами, получившими название «развивающихся». Во всяком случае, она расширяла состав своих членов исключительно за счет промышленно развитых стран. Возможно, поэтому, а может быть, вследствие каких-то иных причин американцы вскоре потеряли активный интерес к ОЭСР, и она стала превращаться если не в региональную, то в европоцентричную организацию. После образования Европейского союза ОЭСР стала активно сотрудничать с его органами – прежде всего, с Евростатом и национальными статистическими ведомствами вошедших в него стран.

К настоящему времени членами ОЭСР являются 30 стран, в числе которых – все страны, названия которых связаны с историей индустриального и научно-технического прогресса (табл. 1).

Не располагая существенными финансовыми или политическими ресурсами, ОЭСР удачно нашла для себя «экологическую нишу» в сонме разнообразных международных организаций. Она, так сказать, подхватила эстафету у факультативного и интуитивного науковедения, оживленного на стыке 1950–1960-х годов усилиями Дж. Бернала и Д. Прайса. В настоящее время Организация экономического сотрудничества и развития является самой мощной в мире организацией, профессионально занимающейся «наукой о науке». Она видит свою роль в том, чтобы обеспечивать правительства входящих в нее стран объективной информацией о состоянии и эволюционных тенденциях научно-технических систем различных стран, с тем чтобы облегчить им выработку оптимальной научно-технической политики, направленной на совместное экономическое процветание.

Таблица 1

Список стран – членов ОЭСР

Начиная с 1970-х годов ОЭСР приступила к систематическому изучению научно-технических систем в различных странах западного мира. Это делалось силами международных групп экспертов, и результаты публиковались для всеобщего сведения. Ниже мы перечислим основные, по нашему мнению, науковедческие достижения Департамента науки и технологий ОЭСР, имеющие несомненное значение для формирования общих взглядов на устройство современной науки.

1. Обнаружение структурного подобия научно-технических систем в развитых странах современного мира. Это позволило выработать систему международно-сопоставимых индикаторов, характеризующих национальные науки.

2. Систематизация взглядов на роль фундаментальной и прикладной науки. Классификация на этой основе видов научных и научно-технических исследований по их целям и содержанию. Группы включают: чистые фундаментальные исследования, ориентированные фундаментальные исследования, стратегические прикладные исследования, конкретные прикладные исследования, экспериментальные разработки.

3. Обнаружение социопсихологических различий между работниками фундаментальной и прикладной науки. При всем внешнем сходстве они принадлежат к различным социальным стратам, различаются не только типом образования, но и мотивацией, профессиональной этикой, представлениями о профессиональном успехе и карьере, порой даже политическими пристрастиями.

4. Систематизация источников ресурсного обеспечения науки.

5. Формулирование концепции государственных научно-технических приоритетов как инструмента управления научными исследованиями в интересах государства и общества экономическими методами. При этом была обнаружена принципиальная неспособность коллегий, состоящих из действующих ученых, к проведению какой-либо систематической политики.

6. Создание международной научно-технической статистики.

Для этого была разработана единая методика, зафиксированная в специально изданном «Руководстве Фраскати». На этой основе в ОЭСР стали формироваться непрерывно пополняемые базы и банки данных, содержащие показатели состояния научно-технических систем входящих в нее стран. Периодически, раз в два года, начали публиковаться соответствующие статистические сводки под общим названием «OECD Scoreboard of science and technology». В 2012 г. увидел свет уже 11-й документ из этой серии.

За последние годы автор проработал четыре последовательных выпуска этого обозрения. Изложения выпусков 2003, 2005, 2007 и 2009 гг. опубликованы под названиями «Состояние и эволюционные тенденции научно-технических систем в промышленно развитых странах», «Научно-технические системы промышленно развитых стран в начале мирового экономического кризиса» [1–4]. В настоящее время заканчивается работа над последним по времени выпуском 2012 г., содержащим статистику до 2009–2010 гг. Она включает 200 страниц текста с сотней графиков, содержащих информацию о почти 200 статистических показателях, описывающих разнообразные свойства научно-технических и производственных систем самых развитых стран современного мира.

Заговорив о статистике, следует отметить, что в нашей стране имеется собственная научно-техническая статистика, гармонизированная с международной методикой ОЭСР. Она была введена в практику в середине 1990-х годов усилиями чл.-корр. РАН Э.Л. Миндели. С тех пор ЦИСН (до его преобразования в конце 2012 г.) и ИПРАН РАН ежегодно выпускали соответствующие статистические справочники.

Стоит привести и пример, иллюстрирующий необходимость внимательного обращения со статистической информацией: в каждом случае необходимо добиваться полного понимания, так сказать, физического смысла каждого статистического показателя. В международной научно-технической статистике существует фундаментальное понятие «исследователь» с соответствующим развернутым определением. Суммарное число исследователей характеризует кадровый потенциал национальной научно-технической системы. В международном научно-техническом лексиконе понятия «исследователь» и «преподаватель высшего учебного заведения» являются синонимами. Разве что при подсчете числа исследователей-преподавателей используется не «поголовный» подсчет, а подсчет «в эквиваленте полной занятости». Эта методика позволяет учесть среднюю долю жизненного времени, затрачиваемого преподавателем на ненаучные обременения, сопровождающие его педагогические занятия, типа мелких административных обязанностей, отчетности и т.п.

Вопреки общемировой практике наша государственная статистика исключает из категории «исследователь» весь профессорско-преподавательский состав высших учебных заведений, в котором, кстати сказать, сосредоточено около 60% действующих кандидатов и докторов наук. Она учитывает в этом качестве только штатных работников самостоятельных придатков вузов типа обсерваторий, ботанических садов и институтов, составляющих в сумме примерно 10% от основного научно-педагогического персонала. Таким же образом определяются и внутренние затраты высших учебных заведений на исследования и экспериментальные разработки. Эта методика приводит к не менее чем 30%-ной недооценке численности нашего корпуса исследователей, да еще и порождает эпатажные утверждения, что все наши высшие учебные заведения выполняют менее 10% общенационального объема исследований и разработок.

Настоящая работа посвящена попытке обобщения хотя бы самого главного из того, что говорит международная статистика о состоянии научно-технических систем в промышленно развитых странах современного мира.

Экономика

Экономика – почва, на которой процветает наука и в которую падают взращенные ею семена и плоды нового знания. Ниже мы перечислим наиболее существенные, по нашему мнению, особенности и тенденции мировой экономики, о которых редко и неохотно говорят апологеты экономики монетаризма и рыночного либерализма. В наименьшей мере мы будем говорить о современном мировом финансово-экономическом кризисе.

Кризисы – естественное свойство рыночной экономики. Те, кто знаком хотя бы с азами теории автоматического регулирования, наверное, согласятся, что экономика «свободного рынка» представляет собой систему с одними только положительными обратными связями. Это ее свойство вошло даже в поговорки типа «деньги к деньгам» или «победитель получает все». Такие системы обязаны самопроизвольно «болтаться» между предельными состояниями, полагаемыми условиями их выживания. Из ученых-экономистов на это обстоятельство первым обратил должное внимание знаменитый Дж. Кейнс. Он же предложил способ стабилизации монополистической рыночной экономики посредством введения отрицательных обратных связей в форме государственного регулирования.

Отрицательные обратные связи стабилизируют систему, но снижают ее реактивность. По этой причине принцип государственного регулирования периодически подвергался и подвергается нападкам со стороны финансово-промышленного капитала. Степень вмешательства государства и общества в экономику является подоплекой политической борьбы конкурирующих партий в буржуазно-демократических странах. В виде современного мирового экономического кризиса мы наблюдаем последствия очередной и явно временной победы адептов «свободного рынка» в 1980-х годах.

Перспективы и способы выхода из кризиса составляют предмет дискуссий экономистов и политиков. Не вдаваясь в эти противоречивые суждения, мы хотели бы обратить внимание на некоторые многозначительные, по нашему мнению, особенности экономик стран – лидеров современного мира, проявившиеся еще до наступления кризиса и едва ли являвшиеся даже его предшественниками. Правильнее считать их скорее характерными свойствами экономик промышленно-развитых стран, сформировавшихся после завершения исторической эпохи их индустриализации в конце 1960-х – начале 1970-х годов.

Это, прежде всего, очень низкие, почти на уровне стагнации, темпы роста ВВП даже самых высокоразвитых стран. Ниже, по данным статистиков ОЭСР, приведена динамика среднегодовых темпов роста ВВП на душу населения в нескольких странах, обоснованно считающихся промышленными и научно-техническими лидерами современного мира (см. табл. 2).

Таблица 2

Темпы роста ВВП в развитых странах, в %

В показателях 2007–2009 гг. отчетливо проявляется воздействие кризиса, а устойчивость восстановления роста после 2010 г. – проблематична по мнению многих экспертов.

Вторым примечательным обстоятельством является снижение темпов роста производительности труда в экономиках промышленно развитых стран, впервые замеченное экономической статистикой в середине 1970-х годов. Оно происходит под непрекращающиеся разговоры об инновациях, науке, «обществе с экономикой, основанной на знании», и пр.

По данным международной статистики, среднегодовые темпы роста производительности труда в 2000-х годах в странах – лидерах мировой экономики характеризовались нижеследующими цифрами (см. табл. 3).

Таблица 3

Темпы роста производительности труда в развитых странах, в %

Реальность и устойчивость послекризисного роста в США и Японии пока не подтверждены статистикой последних лет. Напомним еще, что темпам среднегодового роста в 2% соответствует период удвоения 35 лет, а темпам в 1% – 70 лет.

Третьей многозначительной экономической тенденцией следует считать продолжение процесса деиндустриализации развитых стран, начавшегося в 1970-е годы. Только за 1980–1990-е годы и только в странах «Большой семерки» исчезло около 150 млн. рабочих мест в традиционных отраслях промышленности (металлургия, текстильная промышленность, деревообработка, производство неметаллических изделий). Освободившиеся работники перетекли отчасти в непрерывно разраставшийся сектор услуг (т.е. в сферу потребления материальных ценностей), а отчасти – «зависли» на социальных пособиях.

В 2009 г. в секторе услуг, включая государственный, в странах ОЭСР было занято около 90% рабочей силы, а на долю материального производства приходилось менее 10% трудовых ресурсов. Сектор услуг вобрал в себя: 91% рабочей силы в США, 92 – в Германии, 91 – во Франции, 86% – в Японии. Трудно избавиться от впечатления, что развитые страны собираются только потреблять, не производя ничего материального.

Не приходится считать, что сокращение производства является результатом сосредоточения промышленности развитых стран на высокотехнологичной продукции. Ее доля оказывается неожиданно малой – не более 10% в общей добавленной стоимости и около 6% в занятости. Если конкретнее, то суммарные доли высокотехнологичной (ВТ) и средневысокотехнологичной (СВТ) продукции в общей добавленной стоимости, возникшей в экономиках промышленно развитых стран в 2004 г., составили: в странах – членах ОЭСР в целом – 7%, в США – 11, в Германии – 12,5, во Франции – 10,5, во всех странах Евросоюза – 7,3%.

Наблюдается также прогрессирующее падение вклада стран – исторических мировых производителей в общемировое промышленное производство. Так, если в 1990 г. совместная доля в нем Великобритании, Германии, Франции, Италии, США и Японии составляла 59%, то в 2009 г. она опустилась до 45%. Зато совокупный вклад стран группы BRIICS (Бразилия, Россия, Индия, Индонезия, Китай, Южная Африка) вырос с 9% в 1990 г. до 28% в 2009 г. (из них 70% роста приходилось на долю Китая). Сейчас каждая из этих стран может обоснованно претендовать на роль регионального экономического и геополитического лидера, и не видно причин, способных приостановить их развитие.

При этом доля стран BRIICS в мировой экспортно-импортной торговле ВТ– и СВТ-продукцией тоже растет, разрушая историческую монополию «старых» индустриальных стран. В 2007 г. такая продукция составляла уже 48% от экспорта из этих стран, а в Китае – даже 58%. Для сравнения: в США – 31,5%, в Германии – 39, в Великобритании – 69%.

Вклад стран BRIICS в мировое производство и экспорт самой технически сложной промышленной продукции растет, можно сказать, стремительными темпами. От уровня 1990 г. он вырос в 2,4 раза к 2001–2002 гг. и в 8,5 раз к 2008–2009 гг., когда общая доля этих стран в мировой торговле промышленными товарами достигла 55%. Для сообщества стран ОЭСР в целом этот рост выглядит гораздо скромнее – от 1,2 раза в 2001–2002 гг. до 2,2 раз к 2008–2009 гг.

Статистика развеивает известную «постиндустриальную» мифологему, что высокоразвитая в научно-техническом отношении страна способна экономически процветать за счет экспорта передовых технологических рецептов («невоплощенных технологий»). Так, в 2009 г. объемы международной торговли этим научно-техническим интеллектуальным продуктом (экспорт + импорт) составляли: в странах ОЭСР в целом – 0,49% совокупного ВВП, в США – 0,5, в Германии – 1,53, в Великобритании – 1,46, в Японии – 0,26%. Очевидно, что на такие деньги «не проживешь».

Инновации

Термин «инновации» (новшества) был введен в научный обиход в 1912 г. австро-венгерским экономистом Й. Шумпетером в его теории эволюционного превращения капитализма в социализм. Вопрос о том, почему 70 лет спустя он превратился в едва ли не сакральный символ спасительного средства от всевозможных экономических неприятностей, представляет собой отдельную сагу. Мы не будем излагать ее, ограничившись констатацией, что ее писали не столько ученые и техники, сколько политики, экономисты и пропагандисты конца прошлого – начала этого столетия.

В основе учения Й. Шумпетера об инновациях лежит несокрушимый постулат, гласящий, что любое развитие совершается через обновления. Инновации суть и инструмент, и признак развития: если нет инноваций, то отсутствует и развитие, и наоборот. Распространившееся у нас словосочетание «инновационное развитие» является, следовательно, всего лишь наивной школярской тавтологией, вроде «прогрессивного прогресса». Подразумевая промышленное развитие, следовало бы говорить, как в советские времена, о развитии с опорой на новейшие достижения науки и техники. Инновации бывают разные, но мы, имея в виду материальное производство, будем подразумевать так называемые технологические инновации.

Специалисты ОЭСР откликнулись на новые запросы, разработав международную методику мониторинга инновационной активности в разных странах и издав соответствующее международное руководство под названием «Руководство Осло» (Oslo manual). Они же ввели в практику проведение регулярных обзоров инновационной деятельности в странах Евросоюза с интервалом в два-три года. К настоящему времени выполнено уже 10 таких обзоров под общим названием «Community innovation surveys» (CIS). Их результаты позволили детализировать и уточнить прежде интуитивные представления о зарождении и осуществлении технологических инноваций.

Напомним, что, согласно фундаментальному определению, технологическая инновация представляет собой новый продукт или материально воплощенную производственную технологию, поступившую в рыночный оборот. Соответственно, инновации создает исключительно промышленность, тогда как наука всего лишь подсказывает идеи и способствует их реализации. Патенты, ноу-хау и прочие интеллектуальные продукты – это не инновации, а только предпосылки к их возможному появлению.

Воплощение замысла технологической инновации всегда требует изменений структуры производственного капитала, т.е. обновления основных фондов промышленного предприятия для того, чтобы приспособить их к изготовлению нового товара или к новому производственному процессу. Это требует капиталовложений с длительными сроками окупаемости и отягощенных повышенными рисками: конечная прибыль от инновации редко бывает гарантированной или даже надежно предсказуемой. Таким образом, слово «инновации» правомерно считать синонимом слова «инвестиции». По своему объему эти инвестиции в основной капитал предприятия намного превышают затраты на предварительные научные исследования и технологические проработки первоначальной идеи. Но инновации невозможны без инвестиций.

Сказанное выше объясняет, почему, вопреки распространенному мифу, промышленность, особенно крупная, не любит и побаивается инноваций, решаясь на них только под давлением конкуренции. Абсолютное большинство технологических инноваций – мелкие и примитивные «улучшающие» инновации из категории «новое для фирмы». По результатам опросов инноваторов-практиков источники информации, используемые при подготовке инноваций, распределяются по своему значению следующим образом:

– внутренние интеллектуальные ресурсы предприятия (45%);

– поставщики, клиенты, коммерческие партнеры, потребители (45%);

– высшие учебные заведения, государственные научные центры (10%).

Из этого наблюдения следует, что связь инноваций с высокой наукой оказывается более размытой и неопределенной, нежели это подсказывает интуиция. Участие науки, конечно же, необходимо при создании особо сложных инноваций из категорий «новое для рынка» и, особенно, «новое для мира». Оно востребовано преимущественно на ранних этапах инновационного процесса, при зарождении и первоначальной проработке замысла инновации. Позднее ученых вытесняют технологи, проектировщики, производственники, маркетологи, экономисты, юристы, менеджеры.

Отсюда вытекают два следствия, подтверждаемые практикой: 1) создание инноваций есть сугубо коммерческое занятие, не свойственное организациям типа высших учебных заведений или наших академических научных институтов; 2) затраты на научные исследования, предшествующие появлению инновации, действительно оказываются относительно малозначимыми. Так, в 2009 г. в странах ОЭСР они в среднем не превышали 0,05% от их совокупного ВВП, а в США – 0,04% от ВВП этой страны.

Среди инновационно активных предприятий, создавших хотя бы одну технологическую инновацию за 2–3-летний референтный период, наиболее распространены крупные фирмы, располагающие большими интеллектуальными и инвестиционными ресурсами, как и развитыми внешними связями. В больших промышленных странах их доля в 2009 г. составляла около 30–40%. Таким образом, инновационную активность скорее можно считать видовым признаком больших экономически устойчивых и разумно управляемых производств, заботящихся об удержании своего положения на рынках, нежели свидетельством особой прогрессивности их менеджмента.

Среди малых и средних фирм с числом работников менее 250 человек доля инновационно активных предприятий примерно втрое ниже, чем среди крупных производств. К тому же малые и средние фирмы в среднем в 2,5 раза реже поддерживают сотрудничество с другими фирмами, суживая для себя доступ к информации, стимулирующей создание инноваций.

Репутация малых и средних фирм как колыбели особо смелых и значимых технологических инноваций до сих пор не подтверждена статистикой. Она зиждется более всего на интуитивных предположениях: малых фирм несравненно больше, чем крупных, они относительно моложе и, следовательно, более инновационны по определению. Располагая незначительными активами, они легче берутся за особенно рискованные проекты (но так же легче разоряются и исчезают из бизнеса – на уровне 5% ежегодно в странах – членах ОЭСР). Зато они располагают меньшими финансовыми и интеллектуальными ресурсами и существенно реже, чем большие фирмы, взаимодействуют с научными организациями.

Таким образом, распространенное представление об особо важной роли малых и средних фирм в создании прорывных инноваций пока что, скорее, модный миф, нежели доказанная реальность. Случаи, когда он получал подтверждения, исключительны. Впрочем, вера в чудеса и озарения – известная принадлежность постмодернистского мышления, владеющего умами постиндустриального общества.

Правительства развитых стран в той или иной мере заботятся о поддержании инновационной активности своей промышленности. Они стараются улучшать общие условия для развития малого и среднего предпринимательства и оказывать инновационным предприятиям прямую финансовую поддержку. Замечено, что в больших странах правительственные субвенции достаются по преимуществу крупным предприятиям: 26% – во Франции, 40 – в Германии, 88 – в Канаде, 67 – в Италии, 60% – в Испании. Государственная финансовая поддержка малых и средних инновационно активных фирм повсеместно ниже: 26% – в Германии, 24 – во Франции, 74 – в Канаде, 43 – в Италии, 35% – в Испании.

Наука

Наука, не производящая материального продукта, существует за счет общественных ресурсов. Сложившееся ресурсное обеспечение научно-технических систем – итог долго вырабатывавшегося в странах Запада неформального консенсуса политиков, ученых, финансистов, промышленников и политически активной общественности. В большинстве этих стран такой консенсус был достигнут к 1960-м годам. После этого доли общественных ресурсов, выделявшихся национальным научно-техническим системам на обеспечение исследований и экспериментальных разработок, уже мало изменялись. В государственной практике этот консенсус реализуется через систему национальных научно-технических приоритетов, рекомендующих распределение финансирования между теми или иными направлениями научных и научно-технических исследований и экспериментальных разработок.

Показатель ресурсного обеспечения научно-технической деятельности принято определять в долях национального ВВП. При этом статистики предпочитают пользоваться данными об общих внутренних затратах научных организаций, реально произведенных ими в течение финансового года безотносительно к источнику средств. Считается, что внутренние затраты пропорциональны объему выполненных в данной организации исследований и разработок. Это, конечно, только приближение к действительности, так как затратность научно-исследовательской деятельности различна в разных научных дисциплинах и направлениях. Однако при статистическом осреднении рассматриваемое допущение удовлетворительно представляет реальность. Иногда статистики оперируют еще данными о добавленной стоимости, созданной в результате научно-технической деятельности.

Общенациональные затраты на исследования и разработки, выраженные в долях ВВП какой-либо страны, – популярная в науковедческой среде характеристика «благополучия» той или иной национальной науки. Этот показатель характеризует степень внимания, уделяемого в данной стране ее научно-техническому развитию, и, соответственно, зависит от множества внутренних факторов, влияющих на ее экономическую и внутриполитическую жизнь.

В 2009 г. общенациональные затраты на научные исследования и экспериментальные разработки в долях ВВП колебались в разных странах между 4,22% в Израиле и 0,34% в Греции и Мексике. Далее они приведены еще для нескольких стран: США – 2,76%, Ю. Корея – 3,36, Германия – 2,76, Великобритания – 2,24, Япония – 3,31, Италия – 1,25, Франция – 2,15, Испания – 1,38, Китай – 1,68, Россия – 1,21%.

Очевидно, однако, что расходы, выраженные в долях ВВП, непосредственно не описывают их физического объема. К примеру, в этой относительной шкале общенациональные затраты на научные исследования и экспериментальные разработки близки в современной России и в Китае. Однако в силу различия объемов ВВП двух стран Китай расходует на эти цели примерно в 5 раз больше России.

Выразив национальные затраты в сопоставимых денежных единицах, можно ранжировать страны по относительным объемам выполняемых в них научных исследований и экспериментальных разработок. В 2008 г. последовательность стран в порядке убывания затрат на научно-техническую деятельность в долях одноименных совокупных затрат всего сообщества стран – членов ОЭСР выглядела следующим образом. Все страны ОЭСР – 100%, из них: США – 41,2%, Япония – 15,4, Германия – 8,5, Франция – 4,8, Ю. Корея – 4,5, Великобритания – 4,1, Италия – 2,5, Испания – 2,1%.

В сумме в перечисленных выше странах было выполнено 83% объема всех научных исследований и экспериментальных разработок в сообществе ОЭСР. На долю 22 прочих стран, входящих в эту организацию, пришлось только 17%. Это сопоставимо с теми почти 16%, что в той же шкале выполнили Китай (12,5%) и Россия (3,1%). Таким образом, восемь перечисленных выше стран ОЭСР, Китай и Россию правомерно считать «грандами» современной исследовательской науки.