Текст книги "Науковедческие исследования. 2013"

Наукометрия и управление научными коллективами

Ю.В. Грановский

Ключевые слова: деградация российской науки, научные коллективы, неэффективное управление, применение науковедения и наукометрии, обучение персонала, трудности применения.

Keywords: degradation of Russian science, scientific teams, ineffective management, science of science and scientometrics application, staff training, difficulties of application.

Аннотация: Продолжается процесс деградации российской науки. Одна из причин – неэффективное управление научными коллективами. Эффективность может быть повышена путем применения науковедения и наукометрии. Приведен пример развития научного направления с использованием методов наукометрии. Предложено создание наукометрических отделов в организациях и обучение персонала. Рассмотрены трудности развития и применения науковедения.

Abstract: The degradation of Russian science continues. One of the reasons is ineffective management by scientific teams. Efficiency can be improved by science of science and scientometrics. In article the development of science is analyzed with scientometriс methodology. The establishment of scientometric departments in different organizations and staff training are discussed. The difficulties of development and application of science of science are reviewed.

Причины обращения к вопросам управления научными коллективами связаны с продолжающимся процессом снижения эффективности отечественной науки. В выступлении главного ученого секретаря президиума Российской академии наук академика В. Костюка на ежегодном общем собрании РАН было отмечено, что вклад России в мировую науку и разработки в 2009 г. составил 2% [7]. Низкая эффективность российской науки прослеживается по многим количественным показателям: патентной активности, числу высокоцитируемых ученых, числу лауреатов Нобелевской премии и пр. [6].

Информация о современном состоянии науки в нашей стране не внушает оптимизма. В докладе на президиуме РАН 14 февраля 2012 г. академика Н.И. Ивановой «Наука и инновации: глобальные вызовы» отмечалось, что ухудшаются и качественные показатели. Такие мероприятия, как введение мегагрантов, организация исследовательских университетов и пр., требуют больших средств с неясной будущей эффективностью. В дискуссии по докладу в который раз обсуждалась тема финансирования науки. Вице-президент РАН академик Ж. Алферов обратил внимание членов президиума на огромный скачок в технологиях за последние 20 лет, которые изменили мир. Россия оказалась на обочине этого процесса [8].

Вывод о падении качества научных исследований следует и из наших данных по получению зарубежных наград отечественными академиками за 1922–2006 гг. К наградам отнесены: избрание в члены научной организации; ордена; медали; премии; прочие награды. Временной интервал разбит на восемь периодов: семь периодов по 11 лет, последний период (1999–2006 гг.) – 8 лет. Рассматривались распределение наград по периодам времени и «удельные» награды (число наград / число академиков) в эти периоды. Заметное уменьшение этих показателей (более чем в два раза) имело место при переходе от седьмого к восьмому периоду. Падение удельных характеристик объяснимо не только снижением общего числа наград, но и заметным ростом числа академиков [13].

Профессором А.И. Ракитовым предложена особая типология стран по уровню развития науки. Выделены четыре типа стран.

1. Страны с высокоразвитой наукой. Обеспечивается высокий уровень национального богатства, политического влияния, военного могущества, благосостояния граждан.

2. Страны с меньшим научным потенциалом, способные создавать собственные и эффективно использовать импортируемые высокие технологии для производства конкурентных товаров и услуг.

3. Страны, развивающие в основном перерабатывающую промышленность за счет импортируемых технологий и эксплуатации сырьевых ресурсов (особенно топливных и рудных).

4. Страны, отставшие в экономическом и технологическом развитии. Они, как правило, не имеют национальной науки и зависят от помощи высокоразвитых стран [32].

Можно полагать, что Россия, находясь до начала реформ (1990-е годы) в позиции второй научной державы мира, переходит в группу стран третьего типа.

Для данной темы представляет интерес следующее определение научно-технической сверхдержавы: «Научно-технической сверхдержавой можно считать страну, способную проводить исследования и разработки по неограниченно широкому тематическому фронту с получением пионерских результатов в фундаментальной и прикладной науке, опираясь на собственные кадровые и производственные ресурсы и общедоступный массив мировой научно-технической информации» [17, c. 173]. Такой сверхдержавой был в свое время Советский Союз. Как отмечено в этой работе, период времени с середины 1950-х годов до середины 1970-х годов можно считать эпохой зрелости и мирового триумфа советской науки. Общеизвестны успехи страны в освоении космоса, использовании атомной энергии и пр. По объему, широте фронта исследований и материально-техническому обеспечению, включая перспективные проекты, она была сравнима только с наукой США.

С середины 1970-х годов началась деградация отечественной науки. По мнению Л.Э. Миндели и Г.С. Хромова, научно-техническая система СССР угодила в «институциональную ловушку», «когда пережившая эпоху расцвета и проросшая многочисленными внутренними связями структура теряет способность к саморазвитию, а внешние обстоятельства препятствуют ее насильственному преобразованию или ликвидации» [18, с. 17].

Не все отечественные исследователи озабочены состоянием российской науки. Здесь, по нашему мнению, можно выделить три группы исследователей: нейтралы; оптимисты; скептики. К нейтралам отнесены научные сотрудники, индифферентно относящиеся к ее состоянию. Численность этой группы неизвестна, но, вероятно, она заметно больше других групп. Этот вывод следует из «косвенных» данных: немногочисленности участников двух Всероссийских конференций по науковедению, авторов журнала «Науковедение» за 1999–2003 гг., постоянных участников семинара по науковедению «Наука, образование и модернизация России» Центра научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям Института научной информации по общественным наукам РАН. Представители группы «нейтралов» заняты решением собственных научных проблем и не верят в эффективность индивидуальных усилий по торможению процесса деградации науки.

К оптимистам относятся исследователи, считающие, что российская наука развивается эффективно и ее отдельные недостатки будут со временем устранены. По их мнению, основной недостаток – слабое финансирование научных исследований. С притоком финансовых средств, как считают оптимисты, прекратится и деградация науки.

В этих суждениях преобладает «однофакторное мышление», поскольку авторы их полагают, что влияет только один фактор – финансирование. Другие сильно действующие факторы не учитываются. В частности, социально-гуманитарные науки требуют гораздо меньше средств по сравнению с естественными науками, но впечатляющих прорывов в экономических, педагогических, философских и иных социально-гуманитарных науках у нас нет [6]. Видимо, справедливо суждение, что низкая заработная плата наших научных работников соответствует уровню организации российской науки, системе ее функционирования и отдачи [16].

В противоположность оптимистам скептики негативно оценивают уровень и перспективы развития отечественной науки. Многие из них считают, что нам уже не вернуться к уровню развития науки передовых стран. К скептикам можно отнести и исследователей, уехавших на постоянное место жительство за рубеж (ПМЖ). Правда, количественные оценки здесь заметно расходятся. По одной из оценок – за рубежом работают около 30 тыс. российских научных сотрудников. К ним добавляются примерно 10% стажеров и работников по контрактам. По выборочным данным за две волны эмиграции в Израиль (1974–1999) из России уехали около 25 тыс. ученых [2, 44].

Отдельного рассмотрения требует анализ причин отъезда научных сотрудников на ПМЖ. Здесь приведем мнение проф. М. Франк-Каменецкого на этот счет: «Сможет ли Россия предложить комфортные условия для занятия наукой? Мое мнение: пока не может. К чему люди быстро привыкают в США, так это к свободе и независимости. Здесь ученый, когда перестает быть пост-доком и способен добывать гранты, – сам себе хозяин, никто ему не указ. Никто не хочет из Америки возвращаться в Россию, чтобы какой-то совершенно неизвестный мировой науке академик или директор института решал, как ученому заниматься наукой. В Америке величина – ученый со своим рейтингом, а в России – академик или директор… Вся эта коррупция, все эти взаимоотношения по понятиям, а не по универсальным правилам никого привлечь не могут» [39].

Преобладание нейтралов среди научных работников нашей страны, без сомнения, затруднит системные преобразования отечественной науки. Важный вопрос в управлении научными коллективами – выбор приоритетных научных направлений. Весьма распространенная позиция среди научных работников нашей страны заключается в мнении, будто эти задачи должны решаться самими научными работниками. Государство в свою очередь формулирует свои приоритеты и обеспечивает их реализацию различными средствами. Например, в работе [6] утверждается: «Только сами ученые могут определять приоритетные направления исследований и оценивать достижения коллег. Только само научное сообщество может вырабатывать и поддерживать свои профессиональные и морально-этические нормы. Но государство на основании экспертного анализа тенденций мировой науки и технологии и их последующего обсуждения широкой научной общественностью, дабы минимизировать влияние “клановых” интересов на принимаемые решения, может и должно определять свои приоритеты и стимулировать их реализацию имеющимися в его распоряжении законодательными, финансовыми и другими средствами» [6, с. 35].

В то же время в работе [18, с. 13] со ссылкой на исследования, проведенные в передовых странах, сообщается, что коллегии ученых любого ранга, подчиняясь клановому принципу свободы исследований, не могут формулировать и проводить в жизнь какую-либо политику вообще. При всем том профессиональные цели научного сообщества отнюдь не идентичны государственным, общенациональным целям. Об этом же говорил академик А.Н. Несмеянов на общем собрании АН СССР в декабре 1956 г. Академия наук должна играть роль арбитра, эксперта, «направителя» научной жизни страны. И эта интегрирующая роль Академии наук уже тогда выполнялась плохо [30]. C тех пор задачи управления наукой усложнились: намного больше стало научных направлений, возросла роль ресурсных ограничений и т.д. Стоит еще отметить мнение проф. А.И. Ракитова: работники государственных учреждений не являются высокими профессионалами в области развития науки и образования аналогично тому, как лучший кораблестроитель не всегда может быть лучшим капитаном построенного судна [31].

Приведем еще два экспертных суждения по управлению научными исследованиями в нашей стране. Одно из них, высказанное Г.С. Хромовым еще в 1995 г., остается актуальным и в настоящее время: «В своем теперешнем состоянии наша научная среда, скорее всего, неспособна ни к каким осмысленным действиям по спасению российской науки и себя вместе с нею. Ее высшая номенклатурная элита заинтересована преимущественно в сохранении своего привилегированного положения и в восстановлении единственно понятного ей экстенсивного существования науки. Ее рядовые работники не привыкли считать себя хозяевами в собственном деле. Сейчас к тому же они деморализованы, растеряны и напуганы. Казалось бы, не желая возвращения к старому, они хотели бы сохранить все его преимущества, такие как уверенность в завтрашнем дне, безответственность перед обществом и свои иерархические привилегии.

Неизбежные изменения организационной структуры отечественной науки и форм ее взаимодействия с экономикой и обществом придется навязывать ей извне, притом что научная элита, скорее всего, будет изощренно сопротивляться» [40, с. 91–92].

Помимо общих рассуждений далее приведем несколько примеров неэффективного развития научных направлений, важных для науки, экономики и социальной жизни нашей страны.

Планирование эксперимента

Начало отечественных исследований по планированию эксперимента датируется 1960 г., когда был опубликован обзор проф. В.В. Налимова, написанный по материалам зарубежных работ [23]. К 1964 г. увидели свет 20 статей прикладного плана, через два года число публикаций возросло на порядок. Во второй половине 1960-х годов в стране начались теоретические и методологические исследования в этой области науки. Стоит отметить, что планирование эксперимента базируется на идеях современной математической статистики: концепции рандомизации, последовательного экспериментирования, редукции информации и пр. Это новая парадигма в экспериментальных исследованиях. Она резко сокращает число опытов и увеличивает четкость суждений экспериментатора [22; 24].

В 1961 г. в Совете по кибернетике при президиуме АН СССР (председатель Совета – академик А.И. Берг) была создана секция «Химическая кибернетика», объединившая ученых и инженеров, работавших по планированию эксперимента в академических и отраслевых институтах, вузах и на производстве. Позднее эта секция стала называться «Математическая теория эксперимента». В ней были созданы семь комиссий и 34 подкомиссии, и она объединяла более 500 специалистов. В ряде городов страны были оформлены филиалы секции, поддерживающие контакты с Советом.

В литературе можно найти множество примеров эффективного применения методов планирования эксперимента в разных областях науки и промышленности нашей страны. Один из примеров – химико-фармацевтические исследования при оптимизации процессов получения синтетических лекарственных веществ. Применение планирования эксперимента для оптимизации только действующих процессов повысило выход продуктов в среднем на 15% [22]. Другие примеры приведены в работах [4; 5].

После ухода из жизни академика А.И. Берга (1979) произошло замедление отечественных исследований по планированию эксперимента. Нарушилась координация исследований, были приостановлены издательская деятельность, проведение конференций, семинаров, школ. В середине 1980-х годов Совет прекратил свою деятельность. Тогда же прошел процесс сокращения числа организаций, занятых исследованиями по планированию эксперимента. Ряд организаций переориентировались на другую тематику.

Замедление исследований по планированию эксперимента совпало по времени с утверждением в мировой науке новой парадигмы, в которой формулируются такие общие положения, как принцип принятия решений в условиях неопределенности, принципы планирования эксперимента и обработки результатов наблюдений. Новая парадигма ввела в практику «многофакторное мышление» – принципиально новое положение в науке. «Многофакторное мышление» позволяет более полно учитывать факторы, определяющие максимальную эффективность управляемых процессов. Это, несомненно, «дискретный» переход к новому, более высокому уровню экспериментальных исследований. В методологическом плане этот переход характеризуется заменой аддитивного анализа процессов системным многосторонним анализом, созданием новых представлений о сложной расчлененности процессов и их целостности, возникновением многофакторной ситуации, приводящей к более точному знанию, требованием включения в исследования теоретико-познавательных проблем [11; 45].

В то же время за рубежом в начале 1980-х годов получила распространение концепция японского статистика Тагути. На всех этапах НИОКР проводится оптимизация с учетом принципа робастности (устойчивости). Процесс проектирования и производства продукции разрабатывается так, чтобы ее характеристики были бы в минимальной степени подвержены разбросу. Основа робастного проектирования – планирование эксперимента.

В Японии только в 1987 г. от применения методов Тагути получен экономический эффект на сумму около 7 млрд. долл. В развитых странах создались организации по обучению персонала методам Тагути. В России примеры применения методов Тагути единичны. В то же время, А. Талалай и Ю. Адлер отметили: «Можно констатировать, что мы имеем дело с явлением, имеющим глобальный масштаб и оказывающим заметное воздействие на ход эволюции нашего мира» [36, с. 6].

Негативное отношение к методам, позволяющим получать значительный экономический эффект, тормозит и развитие науки.

Науковедение

Можно выделить четыре этапа в развитии отечественного науковедения.

1. Протонауковедение: начало ХХ в. – середина 1960-х годов.

2. Развивающий этап: 1960-е – первая половина 1980-х годов.

3. «Разрушительный» этап: середина 1980-х – начало 1990-х годов.

4. «Восстановительный этап»: середина 1990-х годов – наши дни.

Второй этап отмечен быстрым ростом числа публикаций, организацией специализированных подразделений в институтах АН СССР, проведением конференций и пр. В редакционном совете международного журнала «Scientometrics» в 1979 г. нашу страну представляли пять человек (20% состава). С середины 1980-х годов прошел процесс свертывания отечественных исследований по науковедению. Приводим мнение об этом проф. Е.В. Семенова:

«Российская наука охвачена кризисом, глубоко затронувшим практически все ее стороны. К числу наиболее сильно пострадавших элементов системы науки относится и блок ее саморефлексии – науковедение. В 1990-х годах в России практически свернуты науковедческие исследования, в результате чего мы имеем крайне мало достоверных данных о реальном состоянии российской науки и процессах, протекающих в ней. Науковедение, развивавшееся в более ранний период силами нескольких научных структур в Москве и других научных центрах России, практически утратило многие свои институциональные формы: ликвидированы почти все соответствующие лаборатории, сектора и отделы научно-исследовательских институтов, произошел массовый отход исследователей от “неперспективной” науковедческой тематики» [35, с. 5].

А вот как оценивал состояние отечественных наукометрических работ проф. В.В. Налимов: «Наукометрия (количественная оценка развития науки и вклада в нее отдельных ученых и научных коллективов) оказалась невозможной в нашей стране, и тем более в Академии, как, скажем, невозможна богометрия (количественная оценка благочестивости) в Церкви» [26, с. 161].

Тенденция восстановления исследований проявилась в 1990-х годах прошлого века. В 1991 г. был создан Центр информатизации, социальных, технологических исследований и науковедческого анализа под руководством проф. А.И. Ракитова (Центр «Истина»). В 1998 г. увидел свет всероссийский журнал «Науковедение». Науковедческая тематика была представлена на Всероссийских конференциях: «Наука и власть. Проблема коммуникаций» (2008); «Наука, образование, инновации» (2008); «Модернизация России: наука, образование, высокие технологии» (2010). Примерно с середины 1990-х годов стали регулярно издаваться сборники научно-технической статистики Институтом проблем развития науки РАН и Центром исследований и статистики науки [27; 28]. Здесь, правда, не удалось создать центр, аналогичный Институту научной информации США, с систематическим изданием карт цитирования публикаций, позволяющих следить за динамикой развития фронта научных исследований, оценивать вклады отдельных научных коллективов в информационные потоки [12, с. 248–250]. Такие задачи, вероятно, будут решаться Минобрнауки, создающим в настоящий момент карту российской науки [19].

Но успехи периодически сменялись движением вспять. В 2004 г. перестал издаваться журнал «Науковедение», в 2006 г. был расформирован Центр «Истина» и пр. И это при наличии справедливого утверждения, что проводить государственную политику управления наукой без науковедения невозможно. Науковедение обеспечивает успешное преобразование науки, позволяет избежать ошибок и провалов [1].

Синтетические сверхтвердые материалы

В 1960-х годах лидирующее положение в области синтетических сверхтвердых материалов (СТМ) в нашей стране занимал Институт физики высоких давлений АН СССР (ИФВД). Эта организация принимала деятельное участие в создании развитой сети научно-исследовательских институтов, лабораторий и групп, занимающихся проблемами синтеза, изучения и применения СТМ. В 1960-х годах там были синтезированы крупные поликристаллические алмазы. Сеть обеспечивала решение всего комплекса задач: от разработки новых и совершенствования методов синтеза уже известных СТМ до перехода лабораторных наработок к опытным, опытно-промышленным и производственным технологиям получения СТМ, их использования в инструментальной и других областях промышленности. В 1970-х годах ИФВД не только стал всесоюзным центром по СТМ, располагавшим современным оборудованием, но и возглавил комплексную программу научно-технического сотрудничества со странами СЭВ.

В начале 1990-х годов в ИФВД сменилось руководство, которое не поддержало прикладные исследования по СТМ. В итоге страна лишилась крупнейшего центра по разработке процессов синтеза СТМ, передаче их для освоения промышленностью и пр. Это один из ярких примеров игнорирования общенациональных целей [33].

В 1995 г. под эгидой Федерального агентства по науке и инновациям был создан Научно-технический центр «Сверхтвердые материалы», а в 1998 г. центр был реорганизован в Технологический институт сверхтвердых и новых углеродных материалов (ТИСНУМ) с ведомственной принадлежностью Министерству науки и технологий Российской Федерации. При создании новых материалов в институте проводятся поисковые исследования, опытно-конструкторские и опытно-технологические работы и пр. Синтезированы монокристаллы алмаза весом до 7 карат, ведутся работы по созданию конструкционных наноматериалов из композиций металл–углерод, углерод–углерод и т.п. Институт связан со многими отечественными и зарубежными организациями, получил множество премий и прочих наград.

Из приведенных этот пример – единственный, когда исследования, столь важные для страны, получили эффективное продолжение. Работа вне Российской академии наук для сотрудников центра оказалась возможной вовсе не в силу проведения рациональной политики, а благодаря личным контактам руководителя работ проф. В.Д. Бланка и Министра науки в тот период Б.Г. Салтыкова [37].

Получение и применение кровезаменителей

В конце 1970-х годов получили развитие мировые исследования по созданию кровезаменителей на основе перфторуглеродных эмульсий. В Институте биофизики АН СССР была создана лаборатория медицинской биофизики (зав. лаб. проф. Ф.Ф. Белоярцев). Первые результаты исследований оказались успешными благодаря использованию средних размеров частиц эмульсии в перфторане (около 0,1 микрон). В 1984–1985 гг. было получено разрешение Фармкомитета СССР на проведение двух фаз клинических испытаний.

В ноябре 1985 г. в институте прошло заседание ученого совета с обсуждением результатов клинических испытаний. Были получены положительные результаты в операциях пересадки почек, лечении тяжелых черепно-мозговых травм, в операциях на «сухом» сердце, в полевых условиях при лечении раненых в Афганистане. Но параллельно была развернута критика в адрес руководителей работ. В ней принимали участие вице-президент АН СССР академик Ю.А. Овчинников и представители Комитета государственной безопасности. На одном из этапов критической кампании была проведена передача дела в Серпуховскую прокуратуру о злоупотреблениях в лаборатории медицинской биофизики. В декабре 1985 г., не выдержав несправедливых обвинений в свой адрес, ушел из жизни проф. Ф.Ф. Белоярцев. Так прервались крайне важные для страны перспективные исследования. Весной 1999 г. Ф.Ф. Белоярцеву (посмертно), Г.Р. Иваницкому и другим участникам разработки перфторана присуждена Государственная премия.

Как отмечено в работе проф. С.Э. Шноля в 2010 г. [41], позднее Г.Р. Иваницкий вместе с коллегами возобновил работу по перфторану. Действует опытное производство, создана фирма «Перфторан», препарат все еще не устарел и по ряду свойств не уступает лучшим зарубежным образцам. Но история этим не закончилась. В 2006 г. по каналу «Россия» был показан лживый телефильм журналистки Шамай, в котором Ф.Ф. Белоярцев объявлен американским шпионом. Российская академия наук не встала на защиту доброго имени исследователя. Многие участники этой трагедии не раскаялись в доведении до смерти выдающегося ученого и во вреде, нанесенном нашей стране.

Исследования Института теоретической и экспериментальной физики

Эта научно-исследовательская организация отличалась высоким уровнем своих работ и была хорошо известна за рубежом. Приведем две экспертные оценки. «В ИТЭФ создана и еще жива лучшая в России школа по физике высоких энергий и физике элементарных частиц» [34]. «ИТЭФ был и остается одним из сильнейших институтов в стране. Это не чье-то субъективное мнение, это результат прямого подсчета суммарного индекса цитирования сотрудников Института – где-то от 5-го до 7-го места (в зависимости от метода подсчета) среди всех российских институтов и университетов. Причем это только вклад теоретиков – экспериментаторы ИТЭФ работают в составе крупных международных коллабораций, чей индекс цитируемости запределен, но из него невозможно выделить вклад Института» [42].

По словам сотрудников института, переход к худшему произошел после присоединения этой организации к Научно-исследовательскому центру «Курчатовский институт» и назначения нового директора. Появились трудности с научными командировками, поездками на конференции, создались препятствия для работы со школьниками и студентами. Был введен запрет на посещение ИТЭФ иностранными физиками и математиками. Авторы открытого письма в газету «Троицкий вариант» считают: «Цель подобной политики очевидна – заставить всех квалифицированных ученых уйти из института, а еще лучше уехать из страны, чтобы их лица не вызывали отрицательных эмоций и ничего не мешало бы за хорошие деньги импортировать мозги из-за рубежа» [9]. И еще одно высказывание по этому поводу: «Хороший институт, интегрированный в мировую науку, как будто попал из современной европейской цивилизации в феодальную деспотию, на которую, по-моему, смахивает Курчатовский институт» [43].

Здесь приведены несколько примеров неэффективного управления. Можно легко найти и другие примеры.

Несмотря на мировые достижения в ряде областей науки, пока не удается остановить или хотя бы затормозить деградацию научных исследований. И эта деградация связана не только с низким финансированием науки, здесь действует ряд причин. Одна из них – недостаточное использование исследовательских результатов науковедения и наукометрии. Может быть, следует начать с организации науковедческих ячеек в крупных организациях – научно-исследовательских институтах, университетах и пр. Эти ячейки на первых этапах своей деятельности возьмут на себя задачу проведения своеобразного науковедческого «ликбеза». Речь идет именно о «ликбезе», так как, по нашим наблюдениям, почти все отечественные исследователи незнакомы с науковедением и, более того, – считают эту область науки ненужной и отвлекающей научных работников от проблем настоящей науки. В связи с этим требуют обсуждения вопросы обучения: кто будет получать соответствующую информацию; кто будет преподавать?

Ответ на первый вопрос зависит от целей, которые ставят перед собой руководители той или иной организации. Примером может служить ситуация в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова. Там создана информационно-аналитическая система «Наука-МГУ», в которую каждый сотрудник университета помещает сведения о своей деятельности: публикации, патенты, диссертации и т.д. [14]. При конкурсном избрании учитываются наукометрические индикаторы: общее число цитирований, индекс Хирша, импакт-фактор журналов, в которых появились публикации сотрудника и пр. Особо выделяются публикации в высокорейтинговых журналах, включенных в базу данных «Web of Science». Повышенная публикационная активность стимулируется материально. Информационно-аналитическая система позволяет оценить достижения отдельных лабораторий, кафедр, факультетов.

В выступлении проректора МГУ академика А.Р. Хохлова отмечено, что многие наукометрические критерии обладают существенными недостатками и не являются единственными абсолютными критериями качества научной работы. Но за основу надо брать все же количественные наукометрические данные [21].

При таком подходе к делу потенциальными получателями науковедческой информации могут быть руководители соответствующих подразделений. Им важно понимать, как оценивается деятельность руководимых ими научных коллективов. Другую часть получателей информации составят немногие научные работники, не настроенные враждебно к науковедению и искренне желающие разобраться в полезности науковедческих рекомендаций.

Неким ориентиром на первых этапах обучения могут служить лекции, инициированные сотрудниками Московского городского педагогического университета и прочитанные постоянными участниками семинара по науковедению «Наука, образование и модернизация России» Центра научно-информационных исследований по науке, образованию и технологиям Института научной информации по общественным наукам РАН (руководитель семинара проф. А.И. Ракитов) в курсе для аспирантов университета.

1. «Наука, высшее образование и высокие технологии в современном обществе. Математические, естественные, инженерно-технические, социально-гуманитарные науки, информатика. Путь России к обществу высоких технологий».

2. «Основные понятия и методы науковедческого анализа и наукометрии. Количественные методы изучения развития науки».

3. «Оценка продуктивности и эффективности научных работников. Экспертные и наукометрические подходы. Формы и методы государственной поддержки науки».

4. «Подготовка кадров для научных исследований. Аспирантура и докторантура как генераторы научных кадров. Сравнительный анализ состояния высшей школы в России и развитых странах».

5. «Сравнительный анализ научных исследований в супер-приоритетных областях науки и технологии».

6. «Стратегическое управление научными исследованиями.

Наука и высокие технологии как основа инновационной экономики».

7. «Социологические проблемы науки. Влияние науки на развитие и реализацию государственной политики. Консерватизм и инновационность в научных сообществах».