Текст книги "Актуальные проблемы Европы №1 / 2014"

Кризис и политика экологической интеграции в ЕС и СНГ

Е.Л. Морева

Аннотация. Статья посвящена анализу формирования и функционирования интеграционных способов решения экологических кризисов. Сопоставление состояния и результативности использования этих инструментов в Европе и на постсоветском пространстве показывает их богатый потенциал и хорошие перспективы для обеспечения устойчивого развития в СНГ.

Abstract. The usage of the integration instruments to solve ecological crisis and the processes of their formation is the subject of the article. The comparison of the state and the efficiency of these instruments in the EU and CIS provide a perspective potential for sustainable development in the latter region.

Ключевые слова: экологический кризис, экономический кризис, экологическая интеграция, ЕС, СНГ, институты решения экологических кризисов.

Keywords: ecological crisis, economic crisis, ecological integration, EC, CIS, institutions of ecological crisis resolution.

Послевоенный экономический подъем Европы быстро выявил экологические пределы такого роста. Сформировавшиеся к 70-м годам ХХ столетия многочисленные кризисы глобального и локального характера, а также менее глубокие кризисные явления во взаимоотношениях сообщества и окружающей его природной среды, т.е. экологические, заставили страны региона всерьез обратиться к этой сфере человеческой деятельности. Впоследствии ситуация все более приобретала характер замкнутого круга, когда рост богатства и повышение технической эффективности производства в рамках сохраняющихся экономических моделей усиленно провоцировали неблагоприятные изменения климата, обезвоживание почв, снижение численности видов, сокращение невозобновляемых ресурсов, загрязнение окружающей среды и рост объема отходов. В конечном счете это ставило под угрозу удовлетворение основных потребностей общества и его воспроизводства.

Восстановление экологического равновесия и преодоление сформировавшихся кризисов, выступая в качестве целостного общественного блага, требовали коллективных усилий всех хозяйствующих субъектов. С этой целью в Европе широко применяли не только национальные, но и региональные инструменты. Положение облегчала региональная экономическая интеграция. Централизованные органы Европы координировали и дополняли усилия отдельных стран. Таким образом, экология существенно дополняла уже освоенные интеграцией области и одновременно развивала и укрепляла ее.

В отличие от других сфер взаимодействие по поводу экологии в Европе сразу складывалось как антикризисная мера. При всем различии имеющихся взглядов на региональные интеграционные объединения авторы в основном сходились во мнении о том, что при должном управлении они могут служить эффективным инструментом решения кризисов.

Трудность достижения этого в сфере экологии определялась необходимостью учета многообразия форм проявления и механизмов образования кризисов, несовпадением их возникновения во времени, а также характером используемых против них инструментов и спецификой их применения к действующим условиям. Одна из удачных, на наш взгляд, попыток иллюстрации образования кризисных явлений в интересующей нас сфере представлена ниже.

По мере выяснения сложного и противоречивого воздействия экологических связей их все более учитывали в решениях и действиях национальных и региональных субъектов, целенаправленном проведении экологической политики. Такой курс получил название экологической интеграции (33).

Таблица 1

Основные этапы трансформации экологической проблематики

Источники: 10; 21.

И хотя отдельные ее элементы возникали прежде, но лишь с конца 60-х – в 70-е годы система начала приобретать целостный вид. Для преодоления экологических кризисов в экономике пытались вводить особые стандарты поведения (например, в энергетике); принимать специальные законы и акты (в частности, в отношении утилизации отходов); формировать соответствующие органы; создавать базы данных; организовывать широкие обсуждения государственных действий и др.

Требование учета экологии в региональной и отраслевой политике Европы выдвигалось еще в договоре о формировании ЕЭС. Ярким проявлением коллективных усилий по преодолению экологических кризисов на практике стали европейские Программы действий в сфере экологии. Первоначально ориентируясь главным образом на установление технических стандартов, они со временем превратились в сложные инструменты экологического развития.

Их применение не только дополняло и упрочивало усилия отдельных стран в сфере экологии, но и позволяло их координировать между собой. Хорошим основанием для этого стали регулярные публикации об экологии региона, в которых в дополнение к национальным докладам анализировались региональные тенденции, выявлялись насущные проблемы и стимулировались антикризисные меры.

Подтверждение роли экологии как важного элемента интеграции содержалось в новом договоре о создании ЕС (1997). Тогда вопрос был поставлен в ракурсе обеспечения устойчивого развития. В 1998 г. такой подход подтвердил Европейский совет. Высшим региональным структурам вменялось координировать и обеспечивать экологическую политику.

В Европейском парламенте этими проблемами занимался Комитет по экологии, здравоохранению и пищевой безопасности. К сфере особого внимания относились проблемы экологического менеджмента, обеспечение и координация международных усилий, управление специальными агентствами по экологии.

При Европейской комиссии для экологической работы было организовано два директората – по проблемам окружающей среды и климата. Первый занимался в основном вопросами окружающей среды для современников и будущих поколений, а также контролировал исполнение законодательства. Созданный в 2010 г. директорат по вопросам климата работал над последствиями его изменений для региона, представлял последний на международных форумах, привлекал участников Сообщества к достижению задач 2020 г. по снижению выбросов углекислого газа и развитию соответствующих «зеленых» технологий, курировал торговлю разрешениями на эмиссию CO₂, распространявшуюся почти на половину всех таких выбросов в регионе.

В Совете Европейского сообщества активно действовал Совет по экологии с участием национальных министров по вопросам окружающей среды. Он занимался предупреждением дальнейшего загрязнения региона, согласованием действий его участников, эффективным использованием ими природных ресурсов, сохранением качества окружающей среды. В рамках Европейского комитета по экономическим и социальным вопросам значительные усилия по экологии предпринимала секция по сельскому хозяйству, аграрному развитию и экологии. Помимо структурных вопросов она занималась контролем за реализацией стратегий устойчивого развития и политикой по вопросам изменения климата. В ее компетенцию также входили проблемы выбросов, качества воздуха, биомногообразия, менеджмент катастроф и др. Для этого при комиссии была организована специальная обсерватория устойчивого развития.

Комиссия по вопросам окружающей среды, изменениям климата и энергии при Региональном комитете ЕС обеспечивала представительство региональных и местных властей, обмен опытом по проведению экологической политики и его распространение. Особое внимание уделялось контролю за климатическими изменениями, переходу на возобновляемые источники энергии и др.

Немалую роль в выработке и осуществлении экологической политики и интеграции играли и финансовые организации. Европейский инвестиционный банк финансировал многие экологические проекты, способствовал организации их осуществления, участвовал в стратегическом управлении. За один лишь 2011 г. по экологическим проектам банк заключил договора на 28,4 млрд. евро. Пять европейских многосторонних финансовых институтов разработали принципы финансирования экологических проектов, в том числе на основе дальнейшей гармонизации подходов с учетом действующего законодательства и стандартов, возможностей привлечения третьих сторон и доверия к региональной экологической политике.

Особую роль в разработке и проведении экологической интеграции играло Европейское агентство по вопросам экологии, обеспечивавшее Сообщество необходимой достоверной и объективной информацией. Созданное в 1990 г., оно не только сформировало обширную, систематически обновляемую базу данных, но и организовало специальную сеть мониторинга их состояния. Агентство первым в Европе применило систему экологического менеджмента и консультировало по вопросам его применения.

Благодаря усилиям этих и других региональных и национальных структур в ЕС была создана основательная законодательная база по экологии, считавшаяся одной из лучших в мире.

Кроме того, весьма развитым стал рыночный инструментарий воздействия для экологически грамотного поведения: торговля разрешениями на вредные выбросы, экологические налоги и др. Они позволяли учесть расходы по экологии в рыночных ценах и ценах использования природных ресурсов. Кроме них развитию экологического инструментария способствовали многочисленные обсуждения результатов использования и совершенствование действующих, а также разработка новых средств.

В результате по целому ряду направлений поведение участников интеграции становилось менее опасным для природы, чем прежде. Прирост экологичных производств (машин, осветительных приборов, производственных технологий) с 1999 по 2004 г. составил в Финляндии 54%, Нидерландах – 26, Дании – 20, Франции, Португалии, Бельгии и Германии – 8–14% (3; 11).

Экопромышленность стала одним из крупнейших промышленных секторов Европы. Отрасли, основанные на переработке отходов и возобновляемых ресурсов, росли в 90-е годы на 5% ежегодно. В дальнейшем доля экопромышленности в экономической структуре стабилизировалась на уровне 2,2% ВВП региона (вторая половина 2000-х годов). С учетом соотношения между занятостью в экопромышленности, связанных с нею отраслей и отраслей, на которые они оказывали косвенное воздействие, доля работников на всех этих производствах в регионе превысила 10% общей численности занятых (1; 12). Немалую роль в этом сыграли инвестиции в новые технологии. Такое развитие экологических производств и технологий закономерно сопровождалось ростом экологических расходов. Но их доля в валовой добавленной стоимости оставалась небольшой: в перерабатывающей промышленности она достигла 1,8%, текстильной и кожевенной – 1, бумагоделательной – 1,5, химической – 3, добывающей – 1,5, производстве электроэнергии и газа – 3,6% (8; 12). В целом экономический рост сопровождался повышением эффективности экологических усилий. Например, в перерабатывающей промышленности прирост абсолютных расходов на экологию во второй половине 90-х годов – начале нового столетия составил 3% при одновременном приросте производства на 25%. В результате доля экологических расходов в валовой добавленной стоимости сократилась на 0,3 процентных пункта. Обострение отдельных экологических кризисов и кризисных явлений удавалось приостановить.

Тем не менее ситуация требовала интенсификации действий. Вред здоровью от отравленной воздушной среды и социальные расходы от энергетических производств составляли 1,8% на 1 кВт•ч. Во всех странах росли внешние издержки от производства электроэнергии (9). Увеличивалось число природных катастроф с тяжелыми последствиями для людей. На рубеже столетий расходы на здравоохранение, вызванные загрязнением воздуха, оценивались в размерах от 275 млрд. до 970 млрд. евро в год (3).

Серьезный импульс экологической интеграции дала Лиссабонская декларация 2000 г., на базе которой Совет Европы определил экологическую политику на 10-летнюю перспективу, провозгласил приверженность принципам устойчивого развития. В 2001 г. была принята Гётеборгская стратегия устойчивого развития ЕС. Ориентируясь на дальнейший качественный прогресс экономической интеграции на основе соблюдения высоких экологических стандартов, она предусматривала переход к производствам, не наносящим вред окружающей среде. Она имела долгосрочный характер, была рассчитана на возросшее число участников интеграции, предполагала создание необходимого информационного обеспечения для принятия и реализации решений, а также оценку соотношения основных экологических расходов и выгод, содержащихся в инициативах субъектов экологической интеграции. Помимо постановки целей и способов их достижения она учитывала другие направления политики на региональном и национальном уровнях, обеспечивала их взаимное дополнение и усиление (2).

Методологически стратегия строилась с учетом соответствующих руководств ООН и ОЭСР, где ее определяли как постоянно действующую и совершенствуемую оперативную систему адаптивного типа (см. табл. 2).

Таблица 2

Основные принципы Стратегии устойчивого развития

Источники: 5; 8; 22.

Однако в случае европейской стратегии указанным требованиям далеко не все цели документа могли соответствовать полностью. Когда оказывалось невозможно подобрать исчерпывающие количественные показатели, разработчики брали наиболее подходящие. В процессе реализации принятого курса выявились его внутренние ограничения и отставание от стремительно менявшейся среды. Это заставило его доработать и принять в 2006 г. в обновленном варианте. С учетом накопленного опыта новая версия предполагала более четкое распределение ответственности и полномочий, увеличение состава ЕС и международного контента (23). Важным обстоятельством в пользу большей эффективности нового варианта являлось то, что его подготовка и реализация велись при широком участии заинтересованных лиц (властей всех уровней, бизнеса, НКО, отдельных граждан).

В числе основных приоритетных стратегических направлений обновленной стратегии фигурировали в основном экологические: изменение климата и чистая энергетика; устойчивый транспорт; устойчивые потребление и производство; сохранение и менеджмент природных ресурсов; мобилизация общественности на обеспечение устойчивого развития и др.

Кроме стратегии важную роль в определении путей развития экологической интеграции играл и другой политико-экономический институт – 6-я Программа действий в области экологии на 2002–2012 гг. В числе приоритетных сфер в ней выделялись: изменение климата; сохранение природы и многообразия видов; здоровье и качество жизни; природные ресурсы и отходы. Стабилизацию и улучшение положения в них предполагалось достичь посредством исполнения требований действующего законодательства, дальнейшей интеграции экологии в жизнь Сообщества (в том числе на уровне отдельных компаний, общественных организаций, групп потребителей и др.) и в международные отношения. Кроме административных ресурсов программа опиралась на технологический трансфер, применение рыночных инструментов, осуществление аналитической работы, добровольные акции и др., чье осуществление контролировали посредством мониторинга (24).

На практике претворение принятых стратегических установок осуществлялось при бурном развитии разнообразных правовых и экономических механизмов. Широко использовались налоговые инструменты, торговля квотами и др., совершенствующие действие ценовых сигналов и повышающие эффективность экологической деятельности. В результате ко второй половине 2000-х годов рынок экопродукции в ЕС составил порядка 200 млрд. евро в год, или около трети мирового объема (12). В значительной степени он был представлен инновационными продуктами и технологиями, пользующимися хорошим спросом как в регионе, так и вне его. Экологическая политика превращалась в реальный стимул инноваций. С принятием высоких стандартов компании были вынуждены искать способы повышать эффективность использования ресурсов, улучшать свой имидж и укреплять торговые марки. В результате повышалась производительность использования ресурсов; снижался выход отходов (неминеральных). В середине 2000-х годов в расчете на душу населения это составляло – 1,9% в год (26). Характерно при этом, что административные расходы на экологическую политику – сбор и обработку информации с решениями, обязательными для бизнеса, – оставались невысокими. В ряде стран на них приходилось около 3% всех административных расходов. Подобные успехи экологической интеграции свидетельствовали о принципиальной решаемости главной задачи устойчивого развития: возможности сохранения природы при росте экономической эффективности. Но в целом добиться этого тогда не удавалось.

Часто эффективность применяемых мер была невысока. Так, в первой половине первого десятилетия XXI в. экологически вредные действия в странах-участниках составляли от 5 до 12% общего объема налоговых поступлений и социальных отчислений (12; 14). Торговля квотами вредных выбросов, осуществлявшаяся во исполнение Киотского протокола, распространялась лишь на половину общего объема эмиссии углекислого газа региона. Энергетические субсидии лишь на 19% касались возобновляемой энергетики, в значительной степени поддерживая экологически вредные производства (9). И хотя, как указывали эксперты, работа по преодолению провалов рынка в отношении экологии способствовала выравниванию условий для устойчивого развития и стимулировала справедливую конкуренцию на едином рынке ЕС, в целом перемены оставались не столь значительными, чтобы заставить бизнес кардинально менять производство (12).

Между тем существенные подвижки произошли в области понимания основных экологических взаимодействий. В конце XX – начале XXI в. была создана основательная теоретическая платформа для проведения грамотной экологической интеграции и обеспечения устойчивого развития.

Своими концептуальными основаниями она восходила к известной идее экологической кривой Кузнеца о связи между ростом (богатства) и загрязнением окружающей среды. В конце XX – начале XXI в. исследователи развили ее с учетом эндогенного характера роста, природы обусловивших его технологий (грязных и/или нет), модели созидательного разрушения и др. Было высказано предположение о том, что характер технологических изменений определяют возможности проводить инновации и применение для этого специальных стимулов (налогообложение выбросов) (25).

Также была учтена проблема провалов и неравномерностей рыночного развития. В ЕС ее преодоление связывали прежде всего с унификацией законодательства. Сделать это позволяли расчеты по схеме вход-выход основных видов экономической деятельности и секторов, влияющих и зависящих от экологии (см. приложение 1).

Следует признать вместе с тем, что в большинстве своем исследователи были далеки от того, чтобы сводить экологию к экономике, и специально отмечали необходимость выхода за пределы рассуждений в терминах ВВП при обращении к столь сложным отношениям, как экологические (их измерению, оценке и т.п.) (13).

Освоение созданных теоретических и практических заделов для решения экологических кризисов прервал другой кризис – экономический и глобальный. Он сильно ударил по региональной экономике и заставил скорректировать ход экологической интеграции.

С одной стороны, прямым следствием кризиса стал спад, захвативший в том числе и экологически вредные производства: энергетику, химическое и др. Вместе со свертыванием производств сокращались и их внешние эффекты. Если в энергетике, например, до кризиса темпы снижения вредных выбросов были невысокими, то с его началом уменьшение экологически вредных выбросов опередило падение производства благодаря переходу к более чистым их видам (см. график).

График

Выбросы углекислого газа, EU-15

Источники: 22; 26.

Примечание: EU-15 – Австрия, Бельгия, Дания, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Ирландия, Италия, Люксембург, Голландия, Португалия, Испания, Швеция, Великобритания.

При этом в разных отраслях динамика изменений различалась. Например, снижение активности на «энергетически грязном» фрахтовом транспорте опережало ВВП, а пассажирском – наоборот. Еще более значительными эти различия становились в связи с изменениями структуры соответствующих отраслей и глубины развития кризиса во времени.

Позитивным оказалось воздействие кризиса и на некоторые связанные с экологией экономические показатели, например вмененную ставку налога на потребление электроэнергии. Как отношение между поступлениями от налогов на энергию и конечным энергопотреблением до первых лет кризиса этот показатель устойчиво снижался. (Правда, в 18 странах-участниках наблюдался обратный тренд, однако положение в остальных перевешивало его.) Результат противоречил принципам Стратегии устойчивого развития, декларировавшей перемещение налогового бремени с трудовых оснований на энергопотребление. Еврокомиссия даже предложила изменить действовавшую Директиву о налогообложении энергии для повышения эффективности и приведения ее в соответствие с требованиями Стратегии устойчивого развития. Кризис привел к сокращению энергопотребления, что восстановило ожидаемый динамический тренд. Тем самым он как бы выполнял некоторые задачи экологической интеграции, заменив ее в обеспечении хороших значений ряда экологических показателей.

С другой стороны, кризис обернулся уменьшением традиционной ресурсной базы интеграции. С ним было связано общее снижение эффективности и производительности, уровня инвестиций, необходимости переориентации бюджетных и иных расходов Сообщества на срочные действия оперативного характера. Кроме того, из-за него снижалась эффективность целого ряда прежних стимулов к развитию «зеленой» экономики. Например, понижение цен на многие сырьевые товары относительно удорожало переход на альтернативные экологически чистые технологии. В том же направлении действовало и повышение спроса на более дешевые изделия; удорожание кредитных и венчурных ресурсов.

Однако в целом, как показывают исследования, свертывание производств, обесценение активов и угроза банкротства стимулировали дальнейшие поиски более эффективных схем и инвестиций в более экологичные производства. Эту тенденцию поддержало принятие в 2008 г. Экономического плана восстановления Европы, в котором поддержка экологии провозглашалась как на национальном, так и на региональном уровнях (10). В рамках плана стимулы к дальнейшей экологической интеграции были связаны с эффективными чистыми производствами и технологиями, развитием рынков экологически чистой продукции, ростом экозанятости, вложениями в человека, его культуру и т.д.

Для обеспечения последовательности действий особое внимание уделялось учету уже реализуемых мер и принятому курсу развития региона, прежде всего Лиссабонской стратегии. Ее направлениям (люди, бизнес, энергоэффективность и инфраструктура, исследования и инновации) соответствовали решения о предоставлении 3 млрд. евро инвестиций в аграрные производства, не приводящие к ухудшению климата; совершенствование условий для государственно-частных партнерств исследовательского и инфраструктурного характера, в том числе национального и регионального уровней. Этим же целям подчинялись меры по развитию трансъевропейских энергоэффективных производств и проектов в сфере энергобезопасности, а также формированию трансъевропейских сетей, для чего в 2009 и 2010 гг. Комиссия Европейского совета планировала выделить дополнительные 5 млрд. евро. Еще 500 млн. евро предназначались на трансъевропейские транспортные проекты.

Специальное внимание было уделено совершенствованию энергоэффективности жилых и офисных зданий, их соответствию экологическим стандартам, которое могло стимулировать снижение налога на собственность на подобные помещения.

План предусматривал также стимулирование развития «зеленых» производств, в том числе за счет снижения НДС на экологически чистые продукты и услуги, повышающие энергоэффективность зданий, при помощи требований экологического соответствия для всех поставщиков энергии, перехода к энергосберегающим приборам, в том числе бытовым, распространения чистых технологий в строительстве и машиностроении. Для организации в этих целях государственно-частных партнерств в автомобилестроении предусматривалось выделить не менее 5 млрд. евро, а в строительстве – еще 1 мдрд. евро. Сходные подходы предлагались для проектов, связанных с изменениями климата.

Кроме того, для более широкого использования энергоэффективных инструментов планировалось откорректировать программы структурных фондов, а для осуществления проектов в энергетике по изменениям климата и инфраструктуры кооперироваться с Европейским ивестиционным банком и рядом национальных банков развития. Первому вменялось также увеличение финансирования проектов, связанных с изменениями климата и энергобезопасностью до 6 мдрд. евро в год, выпуская новые финансовые инструменты, привлекать к этим проектам частный сектор. ЕБРР – удвоить финансирование проектов в сферах энергоэффективности, контроля за изменениями климата, проводимых муниципальными и иными структурами, а также привлечь к ним из частного сектора еще 5 млрд. евроинвестиций.

В декабре того же года план подтвердили главы государств и правительств на сессии Европейского совета.

Помимо новых действий власти корректировали работу с уже имеющимися проектами. Это касалось, в частности, системы торговли разрешениями на выбросы. Ведь кризис снизил их общий объем, отчего цена разрешений упала, а вслед за тем встал вопрос и об эффективности самого этого инструмента снижения выбросов. В ряде случаев аукцион даже был отложен.

Антикризисные усилия центра по экологии сочетались с действиями национальных субъектов. По данным ОЭСР, в первые же годы кризиса среди объектов бюджетного стимулирования фигурировали сферы, непосредственно связанные с экологией (см. табл. 3).

Эти усилия составляли заметную часть национальных пакетов. Из них только на стимулирование «зеленых» технологий направлялись следующие объемы: в Финляндии – 38 млн. евро (0,02% ВВП); Франции – 30 млн. евро (0,00% ВВП); Германии – 5,7 млрд. евро (0,2% ВВП), Португалии – 260 млн. евро (0,16% ВВП) (19; 25). В основном размещение проводили на тендерах с исполнением требований прозрачности и контроля за предотвращением неэффективных действий, участием общественности, соблюдением принципов срочности и подотчетности.

Распространение этих принципов на все направления антикризисных мер в рамках экологической интеграции позволяло контролировать состояние последней.

Свод основных мер в планах восстановления экономики участников ЕС представлен в приложении 2. Анализ показал, что к подобным мерам прибегали во всех странах. Однако их направления и глубина распределялись неравномерно. Основной упор был сделан на проблемы климатических изменений, энергоэффективность, переход на возобновляемые источники энергии и более чистые транспортные средства, а также применение экотехнологий и инноваций. В других областях действия различались. При этом число стран, занявшихся водными ресурсами, переработкой отходов, производством экологически чистой продукции, стимулированием занятости в них, оставалось небольшим, а многие возможности – неиспользованными.

Таблица 3

Основные объекты бюджетного стимулирования (без учета финансового сектора). По состоянию на май, 2009

Источник: 19.

Сходные выводы об ограниченности экологических действий при восстановлении экономики содержали и исследования практических шагов по исполнению принятых решений. Интересно, что столь же сдержанными были аналитики и в оценках роли экологических составляющих планов восстановления в преодолении экономического кризиса. На коротких временных промежутках мультипликативный эффект «зеленых» инвестиций определяли в размере 0,6–1,1 по отношению к национальному уровню и до 1,5 по отношению к региональному (20). Однако если оправданность этих усилий как антикризисной меры вызывала сомнения, то в качестве средства решения экологических кризисов она была не только нужной, но и необходимой.

В связи с этим их часто рассматривали как специфические элементы длительного курса по реализации стратегических и программных планов ЕС. Данные ряда региональных организаций показывали, что к концу десятилетия по сравнению с его началом в экологии региона достигнуты определенные успехи. Снизились энергоинтенсивность экономики (на 1,4%), конечное энергопотребление (на 0,06%), производство токсических химических веществ (благодаря определению в 2009 г. порядка предложения защищающих растения веществ на рынке и использования пестицидов), уровень загрязнения воздуха, выбросы углекислого газа (в связи с действием европейской торговой системы и переходом к низкоуглеродным производствам и возобновляемым источникам) (26). Обнадеживающие сдвиги произошли на транспорте. По всем основным показателям он стал экологически более чистым, чем намечалось в Дорожной карте формирования Единого европейского пространства транспорта и других связанных документах. В основном успехи связывали с тем, что в последние годы заработали тарифные стимулы, целевые гранты и улучшенные административные процедуры.

Однако помимо успехов сохранялось немало тревожных сигналов, в том числе и в отношении составляющих результатов, считавшихся положительными. Например, постоянно росло потребление электроэнергии домохозяйствами (за 2000–2009 на 1,8% в год), конечное энергопотребление в сфере услуг увеличилось на 22,3%; снижение загрязнения воздуха существенно отставало от намеченных на 2010 г. целей Стратегии устойчивого развития; рост использования материалов и производство отходов замедлился; не было остановлено снижение биоразнообразия (хотя значительные территории были объявлены защищенными специальными директивами ЕС); не удалось остановить повышение температуры (из-за позиций других регионов мира) (26). По данным Еврокомиссии, из 30 показателей, отобранных для ежегодного сводного мониторинга экологической политики участников региона, две трети нельзя было оценить положительно.

Также не удавалось откорректировать целый ряд инструментов экологической политики. Например, поступления от экологических налогов оставались весьма скромными и уступали другим их источникам (см. приложение 3).

Основные угрозы, связанные с проблемами изменения климата, ухудшением состояния природных ресурсов и биоразнообразия, ростом отходов, проблемами качества жизни и здоровья, сохранялись. Этот вывод разделяли и другие европейские организации, например Европейское агентство по вопросам экологии (см. табл. 4).

Таблица 4

Сводные данные о состоянии экологии по основным показателям за 2000-е годы XXI в., указанным в 6-й Программе действий в области экологии и Стратегии устойчивого развития