Текст книги "Человек. Образ и сущность 2017. Гуманитарные аспекты. № 1–2 (28–29): Социокультурные трансформации в условиях геополитических преобразований"

4. Пико делла Мирандола Дж. Речь о достоинстве человека / Пер. Л. Брагиной. // История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли: В 5 т. – Т. 1. – С. 506–514. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.psylib. ukrweb.net/books/_pikodel.htm (Дата обращения: 17.01.2017.)

5. Шутић М. Адорново схватање поjмова «мудрости» и «дубине» // Летопис Матице српске. – Нови Сад, 2012. – Књ. 489, св. 4/5. – С. 603–611.

6. Топоров В.Н. Митра // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. – М.: Советская энциклопедия, 1988. – Т. 2: К (Корибанты) – Я. – 671 с.

7. Эво Ю. Солнце – крутой бог. – М.: Самокат, 2010. – 230 с.

8. Kordić R. Etika književnosti. – Beograd: Službeni glasnik, 2011. – 374 s. – (Biblioteka Društvo i nauka. Filozofija).

9. SYMPOSIUM: Contemporary Russian and American Philosophy in Interaction // Metaphilosophy. – Oxford, 2013. – Vol. 44. – N 1–2. – P. 29–31.

References

1. Artur Shopengaujer // Vse citaty i aforizmy. – [Jelektronnyj resurs]. – Mode of access: http://www.antrio.net/zitaty-artur-shopengauer (Data obrashhenija: 24.03.2017.)

2. Gajte K.M. Krasnaja Shapochka na Manhjettene. – M.: Samokat, 2009. – 216 s.

3. Gandol'fi S. Al'dabra. Cherepaha, kotoraja ljubila Shekspira. – M.: Samokat, 2010. – 160 s.

4. della Mirandola Dzh.P. Rech' o dostoinstve cheloveka / Per. L. Braginoj. Istorija jestetiki. Pamjatniki mirovoj jesteticheskoj mysli: В 5 t. – T. 1. – S. 506–514. – [Jelektronnyj resurs]. – Mode of access: http://www.psylib.ukrweb.net/ books/_pikodel.htm (Data obrashhenija: 17.01.2017.)

5. Shutiћ M. Adornovo shvataњe pojmova «mudrosti» i «dubine» // Letopis Matice srpske. – Novi Sad, 2012. – Kњ. 489, sv. 4/5. – S. 603–611.

6. Toporov V.N. Mitra // Mify narodov mira. Jenciklopedija: V 2 t. – M.: Sovetskaja jenciklopedija, 1988. – T. 2.: K (Koribanty) – Ja. – 671 s.

7. Jevo Ju. Solnce – krutoj bog. – M.: Samokat, 2010. – 230 s.

8. Kordić R. Etika književnosti. – Beograd: Službeni glasnik, 2011. – 374 s. – (Biblioteka Društvo i nauka. Filozofija).

9. SYMPOSIUM: Contemporary Russian and American Philosophy in Interaction // Metaphilosophy. – Oxford, 2013. – Vol. 44. – N 1–2. – P. 29–31.

Конец первой части. Продолжение статьи (часть 2) будет опубликовано в следующем номере журнала.

Гетеротопия как универсальное художественное пространство: Автор-герой в меняющемся социуме1616
  Исследование выполнено при поддержке гранта Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 17-33-00025 «Гетеротопия: Цивилизационный контекст».


[Закрыть]

В.М. Кулькина

УДК 82

Институт научной информации по общественным наукам РАН

Москва, Россия, [email protected]

В статье рассматривается вопрос эволюции творчества американского писателя Пола Остера, начиная c его мемуарной прозы и заканчивая социально-реалистическим направлением в романе «4 3 2 1», вышедшем в январе 2017 г. Представлены три основные ступени жанровой трансформации прозы писателя (модернизм > постмодернизм > социальный реализм / постпостмодернизм).

Ключевые слова: постмодернизм; жанр; гетеротопия; Пол Остер; автофикция.

Поступила: 16.04.2017

Принята к печати: 03.05.2017

V.M. Kulkina

Heterotopia as a versatile art space: Author-hero in the changing society

Institute of scientific information for social sciences of Russian academy of sciences

Moscow, Russia, [email protected]

The paper traces the evolution of works authored by the American writer Paul Auster, from his memoirs prose to the social and realistic line in the novel «4 3 2 1» published in January, 2017. The paper discusses three main steps of genre transformation in the writer’s prose (modernism > a postmodernism > social realism / post-postmodernism).

Keywords: postmodernism; genre; heterotopias; Paul Auster; autofiction.

Received: 16.04.2017

Accepted: 03.05.2017

Понимание многогранности форм в творчестве Пола Остера начинается с исследования эволюции жанров автобиографии и детектива в работах автора. После неудачного дебюта в беллетристике (детектив «Игра по принуждению» [Benjamin, 1990] под псевдонимом Пол Бенджамин) автор работает в рамках наиболее близких ему жанровых формул, соединяя историю полупрофессионального сыщика или писателя-путешественника с автобиографическим жанром и формой эссе. В результате в свет выходит самое известное произведение писателя – трехчастный роман «Нью-йоркская трилогия» (1985–1986) [Остер, 2010]. Именно в нем предприняты первые попытки создания образа автора-героя.

Автор заставляет сочувствовать желанию персонажа превратиться из наблюдателя в действующее лицо. Решается вопрос: хочет ли автор, а с ним и читатель, пройти путь героя романа? По мнению Дж. Пикока [Peacock, 2010], решение этого вопроса достигается автором посредством беллетристической беседы (рассказа повествователя от третьего лица), основанной на сочетании прямой и косвенной речи героев. Такая диалогичность компенсирует разницу между знанием, почерпнутым из текста, и знанием, доступным вне текста, – в результате герои романов Пола Остера предстают перед читателем каждый раз в рамках нового контекста.

Здесь применим введенный в 1977 г. французским писателем Сержем Дубровски термин «автофикция» [цит. по: Боруруева, 2014], представляющий новый способ саморефлексии. Появляется новый жанр – роман о себе, существующий между вымыслом и реальностью, сочетающий в себе элементы автофикциональности, черты сюрреализма, переход от структурализма к постструктурализму и теоретическому психоанализу.

Автофикция дополнила жанровую специфику романов Пола Остера, объединив детективный сюжет с автобиографической композицией его романов. Отныне любой текст писателя базируется на «исследовании проблем мышления, памяти, особенности переживания прошлого в настоящем, осуществляемом с помощью рассказа автора о своей жизни» [Киреева, 2013, с. 58].

Собрав воедино форму и содержание, писателю необходимо было каждый раз выбирать место и время для своего произведения, изучение которых могли бы отвлечь читателя от задумки писателя. Таким образом, Пол Остер прибегает к универсальному понятию пространства – гетеротопии (термин М. Фуко [Фуко, 2006]) – как локализации внешнего пространства за счет временного фактора. Позиционируя человеческое непонимание текста, запечатленное в любом художественном произведении, писатель прибегает к симуляциям / симулякрам, гетеротопии, экфрасису, с помощью которых вымысел в романах превращается в базу, на которой и строится сюжет. Например, «Нью-йоркская трилогия» наполнена симулякрами (игра в сыщика в каждой части романа). В романе «Музыка случая» [Остер, 2011] можно обнаружить наличие экфрасиса (живопись Эффинга, художественные притчи Соломона), гетеротопии (трейлер Нэша).

Такое моделирование, описание, преображение фикциональной реальности играют особую роль в постмодернистском романе. По мнению М. Фуко, вопрос пространства превалирует над вопросом времени, которое в современном мире предстает всего лишь как одна из разновидностей взаимодействия перераспределяющихся в пространстве элементов, дословно в «ином месте» (фр. lieu autre) – в гетеротопии (heterotopia).

Внимание Фуко приковано к внешнему пространству, в котором множество отношений, определяющих местоположения, не влияют друг на друга [Фуко, 2006, с. 194]. Философ обращает внимание на пространство, которое соотносится сразу со многими местоположениями и делит их на два типа: 1) утопии – местоположения без реального места; 2) гетеротопии – места, находящиеся за пределами всех «реальных» мест и являющиеся своего рода реализуемыми утопиями, в которых реальные места одновременно и присутствуют, и отсутствуют.

Гетеротопия позволяет проследить течение времени в отрыве от пространства, как два независимых процесса. Любые социальные и политические преобразования происходят вне ее рамок. Автор, он же герой романа, оказывается наблюдателем своей жизни вне времени. Например, город – чаще всего Нью-Йорк – предстает неким «вакуумом», географически неопределенным местом, в котором человек может и потеряться, и потерять себя. Это одна из двух крайностей писателя: бродяжничество и затворничество – пространства открытого и герметичного. Парадокс заключается в том, что «в заключении» герои Остера наиболее свободны, в то время как «блуждания» делают их потерянными и несчастными.

Спустя 20 лет после выхода самого известного романа писателя «Нью-йоркская трилогия» Пол Остер предпринимает попытку объединить эти крайности за счет гетеротопии как метода авторской интерпретации, делающей из писателя главного читателя произведения. Будучи автором – героем своего романа, П. Остер одновременно и рассказывает историю своей семьи, и представляет вариации на данную тему.

Его последний роман «4 3 2 1» [Остер, 2017] описывает жизнь Арчи Фергюсона. Как и Остер, Арчи родился в Нью-Джерси в 1947 г., в еврейской семье среднего класса. Только вот его Арчи Фергюсон раз за разом открывает новый вариант собственной жизни. Судьба героя меняется в зависимости от ряда факторов: его родители остались вместе / развелись, его отца ждал успех в работе / провал, отец жил / умер молодым, пошел в колледж / не пошел. От каждого фактора зависели судьба его сына, а также концовка книги.

В своих воспоминаниях «Измышление одиночества» [Остер, 2016] П. Остер утверждает, что невозможное для понимания можно возместить вымыслом и так рассказать историю другого человека максимально достоверно. Роман «4 3 2 1» опровергает этот постулат.

Проза П. Остера всегда славилась краткостью и точностью выражений, однако новый роман нельзя вписать в ряд предыдущих, хотя бы на том основании, что он в два или три раза больше в объему, чем предшествующие ему произведения П. Остера. Американские литературоведы, анализируя новый остеровский текст, сравнивают его с произведениями Ч. Диккенса и Дж.Д. Сэлинджера в плане масштаба и отображения действительности. П. Остер не просто создал историю о четырех вариантах жизни одного героя, он описал в мельчайших деталях, как выбор жизненного пути в прошлом, иногда даже в прошлом родителей, может изменить жизнь другого человека, их потомка. П. Остер описал жизненный путь не одного человека по имени Арчибальд Исаак Фергюсон, он дал жизнь четырем Фергюсонам.

Изображая выбор жизненного пути, его разветвляющихся возможностей и повторений, П. Остер рассказывает четыре истории человека по имени Фергюсон или одну историю взросления четырех Фергюсонов. В конце книги Фергюсон-4 высказывает такую мысль: «The torment of being alive in a single body was that at any given moment you had to be on one road only, even though you could have been on another, travelling toward an altogether different place»1717
  Пытка жизнью состоит в том, что в каждый отдельный ее момент ты движешься только по одной дороге, несмотря на то, что мог бы идти по нескольким, направляясь в совершенно иные места. – Перевод с англ. авт. статьи.


[Закрыть] [Остер, 2017].

Выбор, свобода воли, реализация собственных сил в романе существуют в четырех ипостасях. Идея «коллективного индивида» [Кулькина, 2016], разработанная в «Нью-йоркской трилогии», в романе «4 3 2 1» достигает своей кульминации на примере разных индивидуумов (Фергюсонов), проживающих разные жизни в одном теле. Проблема восприятия реального и возможного за счет авто-фикции становится «искусной выдумкой», вводящей в заблуждение читателя, превращающегося при восприятии текста в зрителя.

Здесь представляется возможной практика деконструкции текста как попытка «понять письмо, переводя фигуральное в буквальное и устраняя препятствия для получения связного целого. Однако сама конструкция текстов – особенно литературных произведений, где прагматические контексты не позволяют осуществить надежное разграничение между буквальным и фигуральным, – может блокировать процесс понимания» [Ильин – эл. ресурс]. В свою очередь, гетеротопия как метод представления пространства и восприятия времени каждого отдельного индивидуума является основным топосом в творчестве Остера. В сознании писателя формулируется возможность свободы от противоречий современного мира, допускается, что «возможность» может превратиться в реальность.

Список литературы

1. Боруруева Н.В. Автофикция в «литературе пограничья»: Автобиографические мотивы в романах Малики Моккедем // Известия Южного федерал. ун-та. Филологические науки. – 2014. – № 4. – С. 35–42.

2. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/ Philos/Ilin_Post/83.php (Дата обращения: 15.12.2015.)

3. Киреева Н.В. Постмодернистская литература США: Особенности жанровой поэтики. – Благовещенск: БГПУ, 2013. – 384 с.

4. Кулькина В.М. Коллективный индивид Пола Остера (На примере «Нью-йоркской трилогии» // Человек: Образ и сущность. – М.: ИНИОН РАН, 2016. – Т. 2016: Информационный универсум и самосознание современного человека. – С. 225–245.

5. Остер П. Измышление одиночества. – М.: Эксмо, 2016. – 288 с.

6. Остер П. Музыка случая. – М.: Эксмо, 2011. – 256 с.

7. Остер П. Нью-йоркская трилогия. – М.: Домино: Эксмо, 2010. – 416 с.

8. Фуко М. Другие пространства // Интеллектуалы и власть: Избранные статьи, выступления и интервью. – М.: Праксис, 2006. – Ч. 3. – 320 с.

9. Auster P. 4 3 2 1. – N.Y.: Henry Holt and Co., 2017. – 880 p.

10. Benjamin P. Squeeze Play. – N.Y.: Penguin Books, 1990. – 208 р.

11. Peacock J. Understanding Paul Auster (Understanding Contemporary American Literature). – University of South Carolina Press, 2010. – 264 p.

References

1. Borurueva N.V. Avtofikcijav «literature pogranich'ja»: Avtobiograficheskie motivy v romanah Maliki Mokkedem // Izvestija Juzhnogo federal. un-ta. Filologicheskie nauki. – № 4, 2014. – S. 35–42.

2. Il'in I.P. Poststrukturalizm. Dekonstruktivizm. Postmodernizm. – [Jelektronnyj resurs]. – Mode of access: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/ Ilin_Post/83.php (Data obrashhenija: 15.12.2015.)

3. Kireeva N.V. Postmodernistskaja literatura SShA: Osobennosti zhanrovoj pojetiki. – Blagoveshhensk: BGPU, 2013. – 384 s.

4. Kul'kina V.M. Kollektivnyj individ Pola Ostera (Na primere «N'jujorkskoj trilogii» // Chelovek: Obraz i sushhnost'. – M.: INION RAN, 2016. – Т. 2016: Informacionnyj universum i samosoznanie sovremennogo cheloveka. – S. 225–245.

5. Auster P. The Invention of Solitude. – M.: Jeksmo, 2016. – 288 s.

6. Auster P. The Music of Chance. – M.: Jeksmo, 2011. – 256 p.

7. Auster P. The New York Trilogy [City of Glass, Ghosts, The Locked Room]. – M.: Domino; Jeksmo, 2010. – 416 s.

8. Foucault M. Other spaces // Intellektualy i vlast': Izbrannye stat'i, vystuplenija i interv'ju. – M.: Praksis, 2006. – Ch. 3. – 320 s.

9. Auster P. 4 3 2 1. – N.Y.: Henry Holt and Co., 2017. – 880 p.

10. Benjamin P. Squeeze Play. – N.Y.: Penguin Books, 1990. – 208 р.

11. Peacock J. Understanding Paul Auster (Understanding Contemporary American Literature). – University of South Carolina Press, 2010. – 264 p.

Прикладные исследования и экспериментальный метод диагностики социокультурных трансформаций

Основы многоаспектного исследования «электронной личности» по голосу и речи в информационно-коммуникационной среде интернета

Р.К. Потапова¹⁾, В.В. Потапов²⁾

УДК 81’33

¹⁾Московский государственный лингвистический университет

²⁾Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова Москва, Россия, [email protected]

Речь человека индивидуально организована на базе фонационных и артикуляционных жестов в непосредственной связи с фонологическим представлением высказывания и его лексико-семантическими особенностями. Предлагается проводить экспресс-анализ речевого портрета говорящего с учетом следующих этапов: формирования баз данных акустических коррелятов антропометрических признаков; акустических коррелятов физиологических признаков; акустических коррелятов психологических и эмоционально-психологических признаков; акустических коррелятов интеллектуальных признаков. Разработка данной проблемы приобретает особое значение при исследовании устно-речевой коммуникации с помощью IP-телефонии для решения ряда задач криминалистической экспертизы.

Ключевые слова: модели речевой коммуникации; социально-сетевой дискурс; акустические корреляты; идентификация личности.

Поступила: 21.02.2017

Принята к печати: 16.04.2017

R.K. Potapova¹⁾, V.V. Potapov²⁾

Fundamentals of the multi-versatile voice and speech research of the «electronic personality» on the information and communication Internet medium

¹⁾Moscow state linguistic university

²⁾Lomonosov Moscow state university Moscow, Russia, [email protected]

This reaserch aims at establishing voice and speech personality identification features which predict some phonation and articulation gestures in regard to lexicalsemantic, phonological, anthropometrical, acoustical, physiological, psychological, emotional-psychological and intellectual peculiarities of the «electronic personality». This issue is of primary significance for investigations in the domain of speech communication by means of IP-Telephony on Internet and for Forensic sciences as well. It is proposed to undertake special studies on the basis of speech acoustic correlations corpus to find solutions to these problems.

Keywords: speech communication models; social-network discourse; acoustic correlations; personality identification.

Received: 21.02.2017

Accepted: 16.04.2017

1. Введение

Разработка проблемы социально-сетевого дискурса1818
  Diskursus (лат.) – рассуждение; дискурсивный – рассудочный, обоснованный предшествующими рассуждениям (противопоставляется интуитивному) [Методы анализа, 2009].


[Закрыть] (ССД)1919
  Социально-сетевой дискурс (ССД) [Potapova, 2015].


[Закрыть] в Интернете, в частности для IP-коммуникации, предполагает изучение механизма зависимости между просодико-семантической интерпретацией речевого высказывания адресантом и характером построения дискурса адресатом с учетом таких факторов, как:

• когнитивно-вербальная база коммуникантов;

• многоуровневая (фонолого-фонетическая, синтактико-семантическая и прагмалингвистическая) структура вербального кодирования и декодирования речевого стимула – речевой реакции коммуникантами;

• паравербальная (эмоциональная, эмоционально-модальная и коннотативная) составляющая речевого стимула – речевой реакции высказывания;

• экстравербальная (ситуативная, индивидуальная – идиосинкразическая, идиолектальная, социолектальная и т.д.) составляющая речевого стимула – речевой реакции высказывания с учетом роли пресуппозиции, а также предыдущего опыта реципиента в той или иной предметной области [Potapova, Potapov, 2016].

Экспериментальное исследование и моделирование просодико-семантической вариативности дискурса русской речи образует важное направление современной лингвистической вариантологии и требует использования информации о языке и фоновых знаниях о мире [Потапова, 2017; Potapova, 2015]. Особое значение вышеуказанное направление приобретает в связи с функционированием ССД в информационно-коммуникационном пространстве Интернета [Потапова, 2017; Potapova, 2015; Potapova, Potapov, 2016, 2017].

Исследование глубинного механизма просодико-семантической вариативности вербальной реакции на стимул между коммуникантами в рамках устно-речевого дискурса применительно к ССД требует знаний в различных областях речеведения: в общей, частной и экспериментальной фонетике, когнитивной и коммуникативной лингвистике, акустике речи, слуховой перцепции, математической статистике [Потапова, 2004].

Решение проблемы с учетом многоаспектной вариативности анализируемого объекта включает:

• поиск произносительного инварианта и вариантов просодо-семантической интерпретации речевого стимула-высказывания в ССД;

• определение взаимодействия различных вышеперечисленных факторов в процессе построения ССД;

• определение степени влияния вышеуказанных факторов на конечный вербальный продукт ССД в акте коммуникации;

• выявление просодико-семантической доминанты в рамках ССД;

• определение допустимого диапазона варьирования просодико-семантических вариформ – аллопросодосемантов;

Исследование просодико-семантической вариативности многоуровневых вербальных, пара– и экстравербальных компонентов устно-речевого дискурса предполагает использование различных современных методов анализа, синтеза и моделирования звучащей речи: акустического, перцептивно-слухового, ассоциативного, просодико-семантического и т.д. [там же].

2. Концептуальные предпосылки исследования

Речевая деятельность в формате устного социально-сетевого дискурса (ССД), в частности на базе различных современных средств IP-телефонии в Интернете2020
  Известны исследования в области влияния телефонного тракта на речь (см., например: [Михайлов, 2007; Künzel, 2001]).


[Закрыть], может быть представлена с учетом следующих поуровневых составляющих:

• побуждающий уровень: внешнее воздействие; мотив; замысел; коммуникативное намерение;

• формирующий уровень: смыслообразующая фаза; глубинное формирование пространственно-понятийной схемы; временная (линейная) развертка пространственно-понятийной схемы высказывания;

• формулирующий уровень: формулирующая фаза (выбор слов); процесс грамматического структурирования;

• реализующий уровень: артикуляционные жесты; голосовые (фонационные) модуляции; коартикуляционные преобразования;

• акустический уровень: преобразование артикуляционных жестов на выходе речеобразующей системы в акустическую волну; слуховое обнаружение, слуховой контроль и распознавание воспринятых акустических стимулов;

• интерпретационный уровень: преобразование акустических стимулов в вербальные образы.

В рамках данной концепции речевая коммуникация обобщенно соответствует двум основным моделям (рис. 1–2) [Михайлов, 2007; Потапова, 2015].

В соответствии с расширенным пониманием объекта исследования в речеведении можно перечислить следующие приемы и методы: когнитивно-коммуникативный анализ текста; проверка моделей и гипотез косвенным путем, например путем изучения речевых ошибок, лингвистических реакций и т.д.; нейрофизиологические методы; биоэлектрические методы; регистрация и анализ артикуляции с помощью, например, компьютерной томографии и др. [Потапова, 2015].

Рис. 1.

Традиционное представление модели речевой коммуникации

Изучение реализации и контроля моторных программ должно быть связано с системой обработки информации в центральной и периферийной нервной системе. Вероятно, что в центральной нервной системе не существует функционального центра, который специализировался бы на обработке исключительно вербальной информации. Нейронные сети, которые занимаются обработкой вербальной информации, включают и другие функции.

Рис. 2.

Углубленное представление модели речевой коммуникации

3. Анализ ССД с учетом когнитивных функций человека

При слуховой обработке речевого сигнала и дальнейшем восприятии комплекса речевых стимулов в акте устно-речевой коммуникации (например, в ССД, реализуемом с помощью IP-телефонии) можно выделить различные комбинированные формы синтеза ряда коммуникативных компетенций, включающих факторы как вариативности, так и константности, например:

а) вариативные факторы: тема, намерение (интенция), мотивация адресанта, социально-индивидуальная специфика адресата и адресанта;

б) константные факторы: психофизиологические, наследственно-генетические (идиосинкразия), социально-сформированные механизмы поведения адресата и адресанта.

Обычно можно выделить три вида компетенций, присущих коммуникации в ССД: тематическую, социальную и интенциальную. При этом, как правило, главная цель ССД – это возбуждение интереса у адресата и воздействие на адресата, что коммуникативно может быть выражено с помощью следующей схемы: а) ситуация (стимул) → первичная реакция на стимул (восприятие «тематического поля») → б) вторичная (уточняющая) реакция (восприятие темы ССД) и реакция на тот или иной тип взаимодействия с партнером по коммуникации) → третичная реакция (рефлексивная реакция с учетом фактора совзаимодействия с партнером по коммуникации вида «действий по интересу»).

В работах [Потапова, 2015, 2017] впервые обоснована концепция ССД, базирующаяся на его определении как особого электронного макрополилога с учетом целого ряда категорий формы, содержания и функционального веса. Примером может служить одна из категорий формы на базе оппозиции «одновекторность – поливекторность». Данная оппозиция соотносится не только по признаку расположения векторов коммуникативного взаимодействия в Интернете, но также и по конфигурации взаимодействия участников ССД, находящейся в прямой зависимости от числа коммуникантов в Интернете. Геометрически можно было бы изобразить основные виды поливекторного взаимодействия в ССД следующим образом:

а) окружность с последовательным (следующим по окружности) типом ССД-контактов;

б) окружность с внутренним перекрестным (диаметры, хорды и т.д.) типом ССД-контактов;

в) треугольник с исходящей от вершины к основанию треугольника прямой;

г) квадрат с исходящими от каждой из вершин фигуры прямыми с внутренним пересечением последних;

д) прямоугольник с аналогичным типом пересечений прямых, исходящих от каждой из его вершин;

е) эллипс с последовательным и перекрестным типом ССД-контактов.

Могут быть и более сложные конфигурации векторных связей при условии наложения, включения (полного или частичного) и пересечения векторов. От типов поливекторности ССД будут зависеть скорость передачи информации в ССД, точность и надежность передачи информации, эмоциональная оценка передаваемой и обсуждаемой информации, степень воздействия и т.д. Естественно, что применительно к видам ССД можно выделить определенные разновидности ССД (макрополилогов): от болтовни, беседы, уговоров, «вербовки» – до дебатов, призывов, «конфликтогенной вербалики» и т.д. Для всех этих видов ССД присущи свои специфические средства просодико-семантической вариативности, связанные с поиском произносительного инварианта и вариантов просодосемантической интерпретации речевого стимула.

Существенную роль при этом играет определение целевой установки функционирования ССД в Интернете: от полного отсутствия этой цели (например, болтовня) – до наличия конкретной цели, что также влияет на все параметры функционирования ССД: дистантность; опосредованность; online – offline; моносемантичность – полисемантичность; высокая контекстуальность – низкая контекстуальность и т.д. Свой вклад вносят культурные коды пользователей сети, социолингвистические факторы и индивидуально-психофизиологические характеристики коммуникантов. В процесс разработки модели ССД в Интернете можно было бы дополнительно включить фактор учета тактики, которой придерживаются участники ССД (например, наступательная, оборонительная, сдерживающая, компромиссная и т.д.).

При исследовании речевого поведения говорящего в формате ССД в режиме, например, IP-телефонии мы исходим из следующего постулата: человеческая речь является одновременно симптомом и сигналом по отношению к окружающей действительности: симптомом как непосредственной реакцией психофизиологического характера на внешние раздражители и сигналом как знаковой (языковой) реакцией нейропсихологического характера на стимулы более сложного поведенческого уровня в акте коммуникации [Bühler, 1965; Potapova, Potapov, 2011]. В связи с этим речь представляется как полиинформативный и полифункциональный феномен.

Разработка данной проблемы приобретает особое значение при исследовании устно-речевой коммуникации с помощью IP-телефонии: для решения ряда задач криминалистической экспертизы. «…Последнее обстоятельство естественным образом привело к тому, что фонограммы разговоров по каналам сотовой связи и сети Internet стали объектами исследования криминалистической экспертизы звукозаписи» [Михайлов, 2007, с. 129].

Произношение говорящего включает совокупность специфических свойств этого индивидуума, проявляемых в образовании посредством речевого аппарата звукового потока и обусловленных особенностями его строения, особенностями произносительно-слухового навыка, спецификой мышления, а также оформления мыслей с помощью языковых средств [Потапова, 2006, 2012; Potapova, Potapov, 2011].

4. ССД и речевой портрет «электронной личности»

Речевой портрет говорящего включает вербальные, паравербальные и экстравербальные признаки. Вербальные составляющие относятся к такому аспекту, как используемый в процессе коммуникации язык (родной, неродной, диалект, жаргон, просторечие, социолект и т.д.). Для каждого говорящего характерным является инвентарь устойчивых фонетических признаков: произнесение вариантов фонем, вариантов интонем и т.д. Вербальные речевые признаки дают возможность определить такие компоненты речевого портрета, как национальность, место длительного проживания говорящего, уровень образования, социальный статус, экономический статус, воспитание, уровень владения языковыми средствами, профессию, уровень развития интеллектуальных навыков и т.д.

В лингвокриминалистике принято считать, что экстравербальные признаки соотносятся с такими аспектами, как антропометрический (строение речевого аппарата, масса тела, рост), физиологический (пол, возраст, норма / патология), психологический (тип высшей нервной деятельности (ВНД) [Шарп, 2008], эмоционально-волевая регуляция), интеллектуальный (специфика мышления, когнитивный уровень). В связи с этим можно выделить в речевом портрете говорящего относительно устойчивые речевые экстравербальные признаки. Как вербальные, так и экстравербальные признаки имеют свои акустические корреляты, позволяющие воссоздать портрет говорящего. Например, пол и возраст могут быть охарактеризованы следующими акустическими параметрами (табл. 1).

Таблица 1

Средние значения частоты основного тона ( ) в Гц с учетом возраста испытуемых (по A. Braun) 2121
  Данные получены на материале исследования речи носителей немецкого языка.


[Закрыть]

Для носителей русского языка имеются различные данные. По нашим наблюдениям, средняя статистическая величина частоты основного тона для мужчин в возрасте от 20 до 80 лет составляет 90–130 Гц. Для женщин разница значения приблизительно в два раза больше: 200–230 Гц. С увеличением возраста у женщин (в отличие от мужчин) имеет место понижение значений частоты основного тона.

Аналогичные акустические корреляты имеют и другие экстравербальные характеристики. Так, антропометрические показатели отражают конституционные особенности морфологии тела человека: длину туловища, телосложение (атлетическое, пикническое, астеническое), внешние формы тела (окружность груди, бедер), форму головы, размер черепа, степень удлиненности лица (лицевой индекс), жизненную емкость легких, силу мышц. В связи с вышесказанным следует привести некоторые примеры, иллюстрирующие наличие акустических коррелятов: средний спектр в диапазоне 80–5600 Гц (для одной минуты речи); формантные (квазиформантные) области; ширина формант; местонахождение формантных максимумов; суммарная энергия.

В частности, известно, что особенности строения лица (соотношение между высотой и шириной скул) характеризуются такими акустическими параметрами, как ширина второй и третьей формант; объем головы – локализацией второй форманты и т.д. Индекс удлиненности тела имеет значимую положительную корреляцию со средним спектром в области 1500 Гц. Возраст обнаруживает значимую положительную корреляцию с низкочастотной областью частоты основного тона (70–80 Гц) (см., например: [Speaking fundamental frequency, 1991; Ryan, Capadano, Harry, 1978]).