Текст книги "Новая критика. По России: музыкальные сцены и явления за пределами Москвы и Санкт-Петербурга"

Черкесская эстрада: советский период

Как развивалась черкесская поп-музыка в советское время и как в ней соединялись аутентичные и привнесенные извне элементы? Певица, народная артистка Адыгеи Тамара Нехай считает, что в советское время среди трех черкесских автономий тренд задавала Адыгейская область – авторы и исполнители из этого региона были первопроходцами на эстраде[53]53
  Здесь и далее, если не указано иное: Тамара Нехай, частное интервью.


[Закрыть].

Эстрадная музыка в Адыгее началась с певца и гармониста Умара Тхабисимова. Как автор и исполнитель Тхабисимов дебютировал на конкурсе самодеятельности в 1947 году. В 1950-е он учился в Ленинградской консерватории, которую, правда, не окончил[54]54
  Подробную биографию Тхабисимова см.: Анзароков М., Гогин Е., Соколов А. Музыкальная культура Адыгеи. Выпуск 1. Творчество композиторов республики Адыгея. Майкоп, 2011.


[Закрыть]. В свою очередь, его учеником был Чеслав (Чесик) Анзароков – один из первых черкесских артистов, прославившихся и за пределами Адыгеи. Наследие Тхабисимова состоит из обработок народных мелодий, а также авторских песен о красотах родного края (написанных как на адыгейском, так и на русском, но всегда – с национальным колоритом).

Тхабисимов сотрудничал с певцами и поэтами из Кабардино-Балкарии, долго работал в ее столице Нальчике. Его авторству принадлежат песни, знаковые не только для черкесской, но и для всей кавказской эстрады. Во-первых, это известная свадебная песня «Адыгэ нысэ», которую до сих пор исполняют артисты черкесских республик (Астемир Апанасов, Мухамед Каздохов, Азамат Пхешхов и другие)[55]55
  Почему-то особую популярность эта песня обрела во время гражданской войны в Абхазии в 1992 году; по легенде, ее пели кабардинские добровольцы из бригады Гены Карданова (сохранилась запись, где ее поет один из этих добровольцев – Руслан Желетежев). На YouTube есть клип, в котором она исполняется не только на черкесском, но и на абхазском языке (URL: youtube.com/watch?v=ThvsjWlzLDc).


[Закрыть]. Другая популярная песня Тхабисимова – «О унитIу» («Два твоих глаза») на стихи Киримизе Жанэ, которая ушла в народ и существует с разными вариациями текста[56]56
  См. версию Магамета Дзыбова и Светланы Тхагалеговой (URL: youtu.be/VSKPGiWFR1I).


[Закрыть]. В письме Чеславу Анзарокову от 1 февраля 1978 года Тхабисимов писал: «Все, что поют самое модное и самое популярное в песенном жанре во всей КБАССР, – это все, все мое. Это правда»[57]57
  Цит. по: Анзароков, Гогин, Соколов. Музыкальная культура Адыгеи. С. 36.


[Закрыть].

В 1959-м состоялся дебют первой адыгейской эстрадной певицы – Розы Шеожевой, которая успешно выступала и за пределами Адыгеи и выпустила несколько пластинок на «Мелодии». В числе выдающихся исполнительниц следует также назвать Гощнау Самогову (первая певица из Адыгеи, получившая звание народной артистки РСФСР) и Нафисет Айтекову-Жанэ (она была также известна и популярна на родине как театральная актриса). Они исполняли песни на родном языке, проникнутые влиянием русской, а иногда и европейской эстрады[58]58
  Например, «Раненное сердце» в исполнении Нафисет Жанэ. Песня написана вполне в традициях советской русскоязычной эстрады 1960-х, но адыгейский язык придает интересный колорит (URL: youtube.com/watch?v=ktOoR4y5S50).


[Закрыть].

Национальный колорит в творчестве упомянутых авторов и исполнителей достигался в первую очередь за счет использования национальных инструментов (адыгской гармони – пшынэ), а также обращения к традиционным для черкесской народной музыки ритмическими и мелодическим структурам[59]59
  Подробный анализ см.: Анзароков, Гогин, Соколов. Музыкальная культура Адыгеи. С. 42–47.


[Закрыть].

Важную часть репертуара адыгейских исполнителей составляли песни на русском языке, в том числе и с этническим колоритом, посвященные родному краю и содержащие отсылки к национальной культуре. Некоторые из этих песен стали важной частью кавказской поп-музыки и вошли в репертуар нового, уже постсоветского, времени. Речь идет о певцах не только из Адыгеи, но также из КБР и КЧР. Например, песню «У адыгов обычай такой», которую впервые исполнила Гощнау Самогова (она же написала для нее музыку)[60]60
  Существует и адыгоязычный (на восточном, кабардинском диалекте) вариант этой песни, под названием «Дэ адыгэм ди хабзэр аращ» (URL: youtube.com/watch?v=n_Jw-m8Gntg).


[Закрыть], впоследствии перепевали Астемир Апанасов (Кабардино-Балкария) и Анжелика Начесова (Адыгея) – популярные артисты, поющие преимущественно по-русски и работающие в так называемом общекавказском стиле.

В Кабардино-Балкарии популярная музыка также начиналась с попыток встроить черкесскую народную песню в советскую эстраду. Фольклорную линию в своем творчестве развивали такие исполнители, как Хаждал Кунижев, Валентина Сосмакова и Анатолий Отаров. Многие песни из их репертуара исполнялись под аккомпанемент адыгской гармоники и содержали отсылки к традиционному черкесскому мелосу.

Вместе с тем в республике предпринимались попытки выйти за региональные рамки и стать известным во всем Союзе, а не только на малой родине. Хороший тому пример – творчество солиста Кабардино-Балкарского музыкального театра Владимира Барагунова. Совместно с Зарамуком Кардангушевым и Евгением Гиппиусом он составил антологию «Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов». Важная часть творчества Барагунова – народные песни в сложной оркестровой обработке, которые представляют собой попытку объединить черкесскую образность и европейскую музыкальную драматургию[61]61
  Интересный пример – «Инароковский пожар» (URL: youtube.com/watch?v=E_kUp1vanSA).


[Закрыть]. Одновременно его можно считать и одним из основоположников черкесской (и говоря шире – кавказской) эстрады. В репертуар Барагунова входили также песни на русском языке, посвященные родным местам. Эти произведения по звучанию ближе к советской поп-музыке 1960-х, и ничего специфически черкесского, кроме тематики текстов, в них нет.

Самый известным во всем экс-СССР черкесским артистом был, наверное, Заур Тутов. Обладатель драматического баритона родился в селе Старая Крепость (ныне – город Баксан) в Кабардино-Балкарии, учился в музыкальном училище в Нальчике, а вскоре после удачного выступления на всесоюзном конкурсе в Минске был приглашен на работу в Москонцерт. В 1976 году он стал лауреатом конкурса Всероссийского конкурса «Красная гвоздика», в 1978-м принял участие в фестивале в Зелена-Гуре в Польше.

В интервью, специально взятом для этой статьи, Заур Тутов отметил, что основным языком творчества считает русский, но и родной, национальной культуре уделяет немало внимания. В репертуар певца всегда входили черкесские песни – как авторские, так и народные; при этом, как он сам подчеркнул, одно не мешает другому, а наоборот, гармонично дополняет. Среди любимых исполнителей, оказавших наибольшее влияние, Тутов назвал Владимира Трошина и Муслима Магомаева. Из адыгских песен он слушал «преимущественно то, что звучало на местном радио»; многие из этих песен впоследствии вошли в его репертуар.

Заур Тутов не делал акцента на своей национальной принадлежности: переехав в Москву в 1976 году, он преимущественно песни русских авторов на русском языке; многие из них («Как молоды мы были», «Как жили мы, борясь» и пр.) стали впоследствии известны в исполнении других артистов. Исполнял он и песни на русскоязычные стихи, написанные авторами из Кабардино-Балкарии (например, «Ладонь для птиц» на стихи Алима Кешокова).

В 2005 году Заур Тутов стал министром культуры и информационных коммуникаций КБР и начал проводить на родине значительно больше времени, чем в Москве. Возможно, это повлекло за собой и изменения в репертуаре: адыгских песен стало значительно больше. Среди них были как ремейки эстрадных хитов 1960–1970-х (например, песня «Уи цIэр Мадинэ хьэмэ Маринэ», ранее известная в исполнении Бориса Кужева), так и народные песни, в том числе и о событиях времен Русско-Кавказских войн[62]62
  Среди прочего интересна песня «ИстамбылакIуэ», посвященная трагическим событиям XIX века, связанным с выселением черкесов в Османскую империю (URL: youtube.com/watch?v=5gBNbANR_ws).


[Закрыть].

В 2021 году Заур Тутов продолжает записываться и давать концерты; он достаточно успешно развивает традиции черкесской эстрады, заложенные в 1960-е. На концертах певец обязательно исполняет обработки народных песен, которые пользуются неизменным успехом у слушателей.

Были в советский период и необычные черкесские исполнители, ориентированные скорее на актуальные западные тенденции, нежели на национальную традицию. Яркий пример – майкопчанин Нурбий Емиж, который выступает и поныне. Тамара Нехай замечает: «Благодаря ему [Нурбию Емижу] я поняла, что адыгейская песня может звучать современно». В песнях Емижа не было ничего, что принято ассоциировать с традиционным кавказским звучанием: он пел на адыгейском языке, но его музыка была гораздо ближе к Uriah Heep, Smokie и венгерской рок-группе Omega, чем к именитым соотечественникам. К сожалению, его творчество осталось сугубо региональным феноменом, почти не получив известности за пределами Адыгеи.

В Кабардино-Балкарии в аналогичном ключе работала группа «ЗэгуруIэ» (сами музыканты переводят это название как «Совпадение», но вообще, более точный перевод – «Взаимопонимание»), все творческое наследие которой исчерпывается несколькими роликами на YouTube[63]63
  Достаточно характерный пример – «ЗэгуруIэ» «Сыт хуэстхыныр уи анэм» (URL: youtube.com/watch?v=9vdoQA3scYA).


[Закрыть]. Группа существует и сейчас, иногда выступая в ресторанах Нальчика и Баксана, а также на местных рок-фестивалях.

В Карачаево-Черкесии тоже были ансамбли, соединявшие соло на электрогитарах и кавказские музыкальные традиции, – это ВИА «Абазинка» и «Абазги», основанные Владимиром Чикатуевым. Они исполняли песни как на родном абазинском, так и на черкесском, русском, карачаевском и абхазском[64]64
  Хасароков Б. Живая легенда Владимир Чикатуев. URL: abaza.org/zhivaya-legenda-vladimir-chikatuev.


[Закрыть] и успешно выступали с концертами не только на родине, но и по всему бывшему СССР.

Резюмируя, можно выделить три основные линии развития черкесской эстрады в советское время.

Во-первых – эстрадные обработки национальных мелодий с целью интеграции в общесоветскую песенную традицию. На раннем этапе эти обработки были интересными и во многом экспериментальными, но к определенному моменту стали стандартом, которому (это декларировалось как гласно, так и негласно) вся черкесская музыка, в особенности идущая за пределы республики, должна была соответствовать. Собственно, это одна из причин, по которой в современной черкесской музыке так мало разнообразия[65]65
  См.: Халилов. Шичепшин, ионика и колониализм.


[Закрыть]: многие обработки фольклора (даже неплохие) кажутся сделанными по единому лекалу.

Во-вторых – песни на русском языке (нередко написанные черкесскими авторами) на национальную тематику (природа родного края, национальные обычаи, сюжеты из истории и т. п.). С песен такого рода (характерных не только для черкесских республик, но и для других регионов) начинается так называемая общекавказская эстрада. К этому направлению можно относиться по-разному, но нельзя не признать его роли в продвижении кавказской музыки на общесоюзную, а иногда и международную сцену.

В-третьих – попытки адаптации к черкесскому мелосу западных музыкальных направлений (джаза, рока и т. п.). В советское время они были немногочисленными и не получили должного признания – скорее всего, по причине языкового барьера и укорененности в региональные контексты, а также просто потому, что их продвижением никто по-настоящему не занимался. Кроме того, пик творческой активности этих исполнителей пришелся на период распада СССР и ранних 1990-х, когда жителям бывшей империи было не до музыки, в том числе и с национальным уклоном.

Постсоветский период: «Черные глаза» и другие

Десятилетие после распада СССР для черкесской поп-музыки, как и для всей российской культуры, стало переломным и противоречивым периодом. На первый взгляд, стало больше свободы: выросло значение и вес национального компонента в музыке, опубликованы и записаны многие песни времен Русско-Кавказских войн, которые в советский период были обойдены стороной. Именно на этой волне интереса к полузабытому прошлому стали возможны записи народных песен Зауром Тутовым и Тамарой Нехай. С другой стороны, коммерциализация сказалась на черкесской эстраде отрицательно: исчезла государственная поддержка, многие популярные ранее артисты утратили возможность выступать и выпускать записи. В кавказской поп-музыке начали формироваться новые течения, отмеченные влиянием русскоязычной дискотечной музыки и шансона, а также европейской, арабской и турецкой танцевальной культур. Впоследствии их стали объединять под общим названием турбофолк.

В XXI веке годы самые стереотипные (до карикатурности) хиты кавказского турбофолка были исполнены именно черкесскими певцами – это «Черные глаза» Айдамира Мугу из Адыгеи, а также «На дискотеку» и «За тебя калым отдам» Мурата Тхагалегова, родившегося и выросшего в Кабардино-Балкарии. Национально-культурная принадлежность исполнителя в них подчеркивается отчаянным акцентом, а также стилистическими и грамматическими ошибками в русском тексте (возможно, намеренными). Эти песни, написанные черкесскими авторами, в музыкально отношении мало чем отличаются от массовой музыкальной продукции из Дагестана или Краснодарского края. Визуальный ряд видеоклипов тоже очень характерен. Например, клип Тхагалегова на песню «На дискотеку» представляет собой набор стереотипов о жителях Кавказа: в нем изображены лихие джигиты, при этом не лишенные сентиментальности и способные сильно влюбляться.

Эту линию многие исполнители продолжают и сейчас: достаточно назвать Султана Лагучева и Ислама Итляшева – артистов из Карачаево-Черкесии, которые благодаря интернету стали известны и за пределами родной республики, причем не только среди представителей национальных диаспор. Они часто поют вместе и в своих песнях воспроизводят растиражированный СМИ образ кавказцев как этаких хулиганов. Одна из самых известных их песен так и называется – «Хулиган». Показателен и видеоклип на эту песню, в котором одетые в характерном стиле (кожаные куртки и клетчатая кепка) Лагучев и Итляшев преследуют на черном джипе девушек, повторяя: «Ради тебя я стану примерным, и для тебя я мужем буду верным». Эти образы и мотивы заимствованы из анекдотов и рассчитаны преимущественно «на экспорт», для выступлений за пределами родного региона.

Впрочем, сводить турбофолк исключительно к стереотипам было бы неверным. Многие исполнители в этом жанре стремятся подчеркнуть свое происхождение, обращаясь к темам национальной истории. Тот же Тхагалегов исполняет песню «Канжаль», посвященную Канжальской битве (1708), в ходе которой кабардинцы под предводительством князя Кургоко Атажукина нанесли поражение войскам крымского хана, состоявшим в основном из крымских татар и турок. Больше в композиции ничего национального нет: в музыкальном отношении она мало чем отличается от других произведений кавказского турбофолка. Однако в сентябре 2018 года на фоне волнений в Кабардино-Балкарии, связанных с празднованием 310-летия Канжальской битвы, эта песня обрела определенную популярность среди националистически настроенной молодежи, а московские и петербургские журналисты даже цитировали ее в статьях, посвященных беспорядкам в селе Кенделен[66]66
  Цитата из песни Тхагалегова приводится, например, здесь: Ставшее поводом для межнационального конфликта место сражения показали на видео. URL: lenta.ru/news/2018/09/21/horsemen.


[Закрыть]. Жители этого села – балкарцы[67]67
  Балкарцы – тюркоязычный народ, родственный крымским татарам и туркам, и проход всадников через свое национальное село они восприняли как попытку разжигания межнациональной розни. Более того, некоторые балкарские общественные деятели считают, что Канжальской битвы вообще не было. Хронологию событий см.: Массовые беспорядки на Кавказе. В Кабардино-Балкарии вспыхнул национальный конфликт из-за битвы XVIII века. URL: lenta.ru/brief/2018/09/19/kbkonflikt.


[Закрыть] – всеми силами пытались не пропустить на его территорию всадников-черкесов, которые как раз направлялись к горе Канжал отметить годовщину победы.

Такие песни нередко оказываются популярными среди молодежи диаспоры в крупных российских городах, выросшей далеко от Кавказа и почти не говорящей на родном языке, и выступают в качестве связующей нити с родным регионом[68]68
  Об этом автору статьи в личных беседах говорили представители молодежи, выходцы из КБР и КЧР, проживающие в Москве и Петербурге.


[Закрыть].

Еще один характерный пример «национально ориентированного» турбофолка – это творчество Темиркана Сиюхова. В акустических композициях Сиюхов манерой исполнения явно подражает чеченскому барду Тимуру Муцураеву, известному своими радикальными взглядами, а также преимущественно русскоязычными песнями на темы ислама и войны в Чечне (Муцураев был участником незаконного вооруженного формирования). В песнях Сиюхова меньше политического радикализма, а исламская тематика практически не затрагивается. Центральная тема его творчества – это черкесское единство, утраченное в ходе потрясений XIX–XX веков. Композиции на эту же тему, записанные «в электричестве», мало чем отличаются от русского шансона.

Упомянутый выше Ислам Итляшев стал популярным благодаря клипу на песню «Салам алейкум братьям», в котором поднимается тема мирного сосуществования представителей различных кавказских народов[69]69
  Для Кавказа, где представители разных национальностей в спорах об истории и культуре порой сталкиваются не на жизнь, а на смерть, эта тема действительно очень актуальна.


[Закрыть]. Главные персонажи клипа – танцоры, исполняющие лезгинку с флагами северокавказских республик в руках. При всем гуманистическом и пацифистском пафосе, благодаря которому клип был доброжелательно воспринят широкой аудиторией, ничего специфически национального (кроме флагов) в нем опять же нет. Очевидно, что исполнитель родом с Кавказа, но при этом вряд ли возможно сказать, к какому именно народу он принадлежит и на какие музыкальные традиции опирается. Кроме того, в клипе тиражируются стереотипы о кавказских мужчинах, распространенные среди жителей других регионов: бороды, мокасины, автомобили «Лада Приора». Другие песни Итляшева национальной специфики лишены вовсе: по звучанию они напоминают российскую поп-музыку конца 1980-х – начала 1990-х, но с легким восточным флером, а певец старательно поддерживает образ мужественного, но при этом доброго и справедливого джигита.

Несмотря на всю стереотипность, кавказский турбофолк активно развивается и пользуется коммерческим успехом. Лагучев и Итляшев собирают десятки тысяч лайков и восхищенных комментариев на YouTube. Весной 2021 года певцы приняли участие в телешоу Андрея Малахова «Привет, Андрей», что тоже свидетельствует о популярности не только среди кавказской, но и среди общероссийской аудитории, а клип на песню Лагучева “Горький вкус” стал самым популярным видео среди российских пользователей YouTube по итогам 2021 года[70]70
  YouTube объявил топ музыкальных видео, набравших наибольшее количество просмотров в России. URL: i-m-i.ru/news/youtube-russia-top-video.


[Закрыть].

Впрочем, среди исполнителей кавказского шансона и турбофолка встречаются исключения – певцы, чье творчество при более внимательном знакомстве оказываются глубже любых стереотипов. Самый известный пример – это Магамет Дзыбов из Адыгеи. Если большинство исполнителей турбофолка ориентируются на русский шансон с обезличенным ресторанным звучанием, то Дзыбов адаптирует к эстрадным стандартам песенную традицию аула Уляп, о которой мало кто знает за пределами региона.

Аул расположен в Красногвардейском районе Адыгеи, примерно в 60 километрах от Майкопа; в нем проживают черкесы, а также абхазы и абазины. Уляп славится своими музыкантами, исполняющими под адыгскую гармонь черкесские народные песни и русский блатной фольклор, в котором часто появляются совсем не русские интонации: например, фразы на черкесском языке[71]71
  Например, в одной из песен можно узнать композицию ансамбля «Веселые ребята» «Бродячие артисты» (URL: youtube.com/watch?v=m7dQv9r8uGk).


[Закрыть] или цитаты из народных мелодий. Популярные мотивы русской и черкесской эстрады уляпские певцы и гармонисты тоже переосмысливают в хулиганско-залихватском ключе и перепевают в форме дворовых куплетов[72]72
  См.: Черкесский шансон: от обряда к субкультуре и обратно. URL: easteast.world/posts/402.


[Закрыть]. Получается нечто вроде черкесского рембетико[73]73
  Определение Булата Халилова из статьи «Шичепшин, ионика и колониализм».


[Закрыть] или черкесских murder ballads. Точно так же как у уляпцев, в творчестве Дзыбова вполне органично сочетаются дворово-блатные и адыгские мотивы (и в текстах на темы черкесской истории, и в мелодиях – Дзыбов неплохой гармонист, наследник многолетней традиции популярных песен под гармонь), граница между которыми более размыта, чем это может показаться. Песня на русском языке может звучать очень по-кавказски, если она исполнена под гармонь и содержит отсылки к старым адыгским мелодиям. Но стоит добавить чуть больше синтезаторов – и черкесские элементы стираются, и даже песни на родном языке оказываются приближенными к русскому шансону (именно в таких версиях они и звучат в концертах для широкой аудитории).

Заключение

Опыт черкесских артистов подтверждает, что играть современную музыку, космополитичную по своей природе, и при этом сохранять национальную специфику вполне возможно. Этнический колорит может проявляться в пении на родном языке, в обращении к народным музыкальным традициям, к определенной культурно-исторической тематике. Часто национальное выражается в контексте и нюансах аранжировки и далеко не всегда считывается сторонним слушателем. В музыке грань между «своим» и «чужим» размыта. То, что раньше было «чужим», в любой момент может стать «своим». Черкесская музыкальная традиция может органично вплетаться и в русско-европейскую эстраду, и в шансон, и даже в мейнстримный европейский рок.

Современная черкесская поп-музыка находится в достаточно сложном положении: с одной стороны, неотвратимые процессы глобализации стирают традиции, ранее казавшиеся незыблемыми; с другой – предпринимаются новые попытки оживить и модернизировать национальную культуру и тем самым дать ей выстоять. Так, в интернете постоянно появляются новые оцифровки архивных записей, поп-артисты предлагают новые прочтения легендарных композиций, да и классики, например Джабраил Хаупа и Заур Тутов, не сдают позиций и продолжают творить. Есть основания верить, что сложности будут преодолены.

Иван Рябов
Обреченная музыка: краткая история воронежской инди-сцены

Об авторе

Родился в 1990 году в Воронеже. Музыкант, автор песен. Как журналист сотрудничал с изданиями Downtown.ru, «Москвич. Mag» и Sports.ru. Сооснователь воронежского фестиваля инди-музыки «Утренник». Создатель телеграм-канала «Звуки редких животных».

Музыка, о которой идет речь в статье: https://www.youtube.com/playlist?list=PL7f_ywlsJjeOxTmtSUJfvLgTqvnEj1JgU

Воронеж известен не столько музыкантами, сколько поэтами и писателями. В городе жили и работали Иван Никитин и Алексей Кольцов, Иван Бунин и Осип Мандельштам, Андрей Платонов и Самуил Маршак. В музыкальной истории города-миллионника куда меньше известных на всю Россию имен. В числе людей, стоявших у истоков музыкальной культуры в Воронеже, в первую очередь стоит упомянуть педагогов Витольда и Леопольда Ростроповичей, в чью честь назван Воронежский музыкальный колледж. По большому счету, именно Ростроповичи привили воронежцам интерес к академической музыке, занимаясь образованием и просвещением в нескольких поколениях: сын Леопольда, великий виолончелист Мстислав Ростропович, хоть и не родился в Воронеже, не раз посещал город с мастер-классами. Другое знаменитое имя в энциклопедии воронежской музыки – Митрофан Пятницкий. Он создал первый русский народный хор, который в середине 1920-х переехал в Москву и теперь известен во всем мире.

Нечто похожее на музыкальную сцену появилось в Воронеже в конце перестройки, во время расцвета рок-движения, охватившего СССР. Знаковые для тех лет группы – «Фаэтон», «Меню», «Левый берег» и «Лунное утро». К сожалению, ни один из этих коллективов не смог заявить о себе за пределами области. Стоит отметить, что некоторая пассивность, нежелание подстраиваться под актуальные тенденции, поиски «самости» как в музыке, так и в текстах и, как следствие, обреченность на невостребованность остаются особенностью местных артистов. Их также отличает изолированность друг от друга и погруженность в собственное творчество. Возможно, поэтому за последние 30 лет в Воронеже так и не сформировалось полноценной сцены, так что в этой статье, кратко воссоздающей хроники развития местной инди-музыки, я буду искать объединяющие черты там, где это сделать очень сложно.