Текст книги "Святитель Амвросий Медиоланский и его богословское наследие"

a) Краткая презентация писем с указанием номера согласно изданиям, адресата и первой попыткой локализации и датировки

Письмо 10-е (57-е по изданию католической конгрегации мавристов) к «всемилостивейшему императору Евгению»[132]132
  Idem. Ep. extr. collect. 10 (57) // CSEL. Vol. 82. Pt. 3. P. 205–211.


[Закрыть] относится ко 2-му полугодию 393 г., или, самое позднее, к началу 394 г., когда свт. Амвросий находится за пределами Милана, вероятнее всего, в Болонье;

Письмо 2 (61) к императору Феодосию[133]133
  Idem. Ibid. 2 (61) // CSEL. Vol. 82. Pt. 3. P. 178–180.


[Закрыть] относится к осени (сентябрь—?) 394 г., после битвы при Фригидусе, когда свт. Амвросий был в Милане, а Феодосий в Аквилее, откуда он написал епископу, чтобы выразить свое недовольство поведением последнего по отношению к Евгению. Это письмо написано именно для того, чтобы оправдаться и выразить радость о победе над узурпатором;

Письмо 3 (62) к императору Феодосию[134]134
  Idem. Ibid. 3 (62) // CSEL. Vol. 82. Pt. 3. P. 180–182.


[Закрыть] было написано позднее предыдущего – осенью 394 г.; его целью было просить у императора милости в отношении побежденных.

b) Обзор содержания писем

1) Письмо 10 (57). Благоговейный страх перед Богом и Христом, который всегда помогал ему говорить искренне перед императорами, представлен в качестве причины, по которой свт. Амвросий покинул Милан (1). Свт. Амвросий напоминает относительно императорских субсидий, выделенных на языческие жертвоприношения: однажды он уже воспрепятствовал подобной просьбе об этом Симмаха к Валентиниану II (2–3). Позднее он уже лично выступил против аналогичной просьбы, направленной сенаторами-язычниками Феодосию, который в то время находился в Милане (4). Наконец, Валентиниан II, находясь в Галлии, сам отклонил делегацию сенаторов, без вмешательства свт. Амвросия (5). Евгений сначала отказался вернуть собственность храмам, а затем сделал пожертвования тем, кто просил об этом. Хотя это было косвенное действие, но при этом весьма недостойное; ведь если императоры и имеют право использовать свои деньги по своему усмотрению, щедростью такого рода никого невозможно обмануть: речь идет именно о помощи языческим культам (6–8). Обращение к библейскому примеру (2 Макк. 4:18–20) должно прояснить ситуацию. Когда первосвященник Иасон хотел предложить Антиоху IV триста драхм для жертвоприношения Гераклу, то благочестивые евреи, ответственные за передачу суммы, не отказались от этой миссии, но сделали все, чтобы выделенные деньги пошли не на идолопоклонство, а на строительство кораблей (9–10). Свт. Амвросий не может больше молчать. Сначала он ничего не говорил и уклонялся от общения с Евгением, чтобы избежать конфликта; он намеренно не отвечал на письмо императора и нарушил молчание только для того, чтобы просить о милосердии государя от имени других людей. Но теперь обязательство перед Богом заставляет его говорить (11–12).

2) Письмо 2 (61). Свт. Амвросий не дезертировал перед Евгением, как Феодосий говорил в своем письме, и не потерял надежды: он удалился перед лицом святотатства, с которым не хотел сталкиваться, и около 1 августа поспешил вернуться в Милан, когда угроза миновала (1–2). Епископ не перестает благодарить Господа за благодеяния, которыми Он благословил Феодосия. В качестве благодарности следует принести святую жертву: прекрасный образец благочестия, которое не возводит триумфальные арки подобно императорам прошлого, но требует благодарственных жертв (3–4). Епископ совершал богослужение, держа в руке письмо Феодосия, тем самым отождествляя с жертвоприношением непревзойденное смирение государя, которое принял Господь. Краткий панегирик Феодосию, храброму и смиренному, благочестивому и милосердному (5–6). Именно это благочестие и милосердие следует теперь раскрыть еще больше (7).

3) Письмо 3 (62). Блага императорского милосердия излились на свт. Амвросия больше, чем на кого-либо еще (1). Он благодарит Феодосия за это через «постельничего» (cubicularium; кубикуларий) (2). Теперь он посылает с письмом к императору диакона Феликса, чтобы тот от имени епископа и Церкви ходатайствовал перед государем за несчастных уцелевших заговорщиков (3). Именно о прощении этих людей просит свт. Амвросий, убежденный в милосердии и благочестии государя. Победа Феодосия – это небесная благодать, сравнимая с той, которой были наделены Моисей, Иисус Навин, Самуил, Давид. Благочестие Феодосия должно соответствовать полученной благодати (4).

a) Точная дата и контекст письма к Евгению

Жан-Реми Паланк относит возвращение свт. Амвросия к осени 393 г.[135]135
  Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. Contribution à l’histoire des rapports de l’Église et de l’État à la fin du IVe siècle. Paris, 1933. P. 280.


[Закрыть] Дело в том, что он предпочитает более позднюю дату для вступления Евгения в Милан (в лучшем случае – лето 393 г.), и, более того, предполагает, опираясь на Письмо 10-е, что епископ «долго скрывал свои чувства»[136]136
  Ibid. P. 547; ср.: Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 10 (57). 11.


[Закрыть], – то есть, вероятно, на всякий случай он откладывал свой уход до прихода Евгения, и даже непосредственно после него.

Однако, согласно наиболее распространенному среди историков мнению, прибытие (adventus) «узурпатора» в Милан относится к весне или началу лета; и при беспристрастном прочтении фрагмента, на который ссылается письмо, при всей его завуалированности, похоже, он не содержит ничего иного, кроме как аллюзию на эпистолярное молчание, соблюдаемое свт. Амвросием. Поэтому я присоединяюсь к общему мнению и помещаю отъезд Миланского епископа незадолго до прибытия «узурпатора».

Согласно А. Пиганьолю, именно проходя через Лион весной 393 г., во время похода в Италию из Рейнской области, где он сражался с франками, Евгений «отправил Римскому cенату приказ восстановить алтарь Победы»[137]137
  Piganiol A. L’Empire chrétien (325–395). P. 290–291.


[Закрыть]. Именно в ответ на это действие с некоторой задержкой и появляется письмо свт. Амвросия – уже после того, как епископ покинул Милан.

Следует отметить, что свт. Амвросий до сих пор отказывался отвечать даже на послание, адресованное ему Евгением[138]138
  Ср.: Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 10 (57). 11.


[Закрыть], и мы не знаем, почему (Ж. Р. Паланк говорит о двух письмах Евгения)[139]139
  Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. P. 278; этому мнению, по всей видимости, следует и П. Мараваль: Maraval P. Théodose le Grand. P. 268.


[Закрыть]. Единственным исключением из этого молчания, причиной которого стал долг милосердия, налагаемый его служением, стало заступничество за тех, кто стал жертвой превратностей политической жизни[140]140
  О том, кем эти люди являлись – см.: Paredi A. Sant’Ambrogio e la sua età. Milan, 1994³. P. 497.


[Закрыть]. Я полагаю, что письмо Евгения, оставшееся без прямого ответа, было написано им еще в Галлии, чтобы заранее заручиться поддержкой свт. Амвросия[141]141
  Это подтверждается словами: in primordiis imperii tui («в самом начале твоего правления») – Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 10 (57). 11.


[Закрыть], а не после его вступления в Милан, когда он мог бы удивиться отъезду епископа. Я не могу точно утверждать, заступался ли свт. Амвросий за людей, живущих в Галлии до перехода Евгения через Альпы, или же, уже после этого похода, – за тех оппозиционеров, кто обосновался в Северной Италии (что, возможно, в большей мере соответствовало его положению епископа Милана).

b) Прецеденты, на которые ссылается святитель Амвросий в письме к Евгению

Свт. Амвросий последовательно упоминает инцидент с алтарем Победы после смерти Грациана и участие в нем префекта Симмаха (§ 2–3), новую попытку установить его при Феодосии (§ 4), и еще одну при Валентиниане, когда тот пребывал в Вене (§ 5).

Первое событие хорошо известно из relatio (речи) Симмаха, включенной в собрание писем свт. Амвросия[142]142
  Ambros. Mediol. Ep. 72a (17a).


[Закрыть], и двух его писем к Валентиниану, на основании которых можно понять, когда государю была вручена эта relatio[143]143
  Idem. Ep. 72 (17); 73 (18).


[Закрыть]. Мне нет необходимости останавливаться на этом подробнее, приведу лишь одно замечание: во 2-м параграфе своего письма свт. Амвросий подчеркивает, что его деятельность играла незначительную роль в направленной против язычников политике императора Грациана, что много говорит об отношениях между ними[144]144
  См.: Mattei P. À propos des relations entre Ambroise et Gratien. Questions chronologiques et historiques que pose le «De fide». Enjeux et portée du concile d’Aquilée // Augustinianum 58 (2018). P. 426.


[Закрыть].

Второе событие нужно поместить после происшествия в г. Каллиник и пребывания Феодосия в Риме летом 389 г.[145]145
  См.: Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. P. 222–223.


[Закрыть] Свт. Амвросий уточняет, что в той ситуации он ясно выразил протест, когда после римского путешествия императора осенью, сенаторы-язычники отправили в Милан делегацию. По мнению свт. Амвросия, его протест мог бы привести к провалу этой миссии, поскольку Феодосий оскорбился бы вмешательством епископа, которому затем пришлось бы некоторое время не появляться при дворе императора. Мы согласимся с Ж. Паланком, что это спокойное, но запутанное описание данных обстоятельств, похоже, выдает напряженные отношения (пусть и в несколько приглушенной форме) между императором и епископом, и может служить отражением ситуации, возникшей в результате непростых разговоров, состоявшихся между ними в связи с поджогом синагоги. В действительности император повременил бы со своим негативным ответом делегации сената, чтобы ясно показать, что это его решение не является простым следованием мнению епископа[146]146
  Точная хронология этого эпизода не представлена в этом исследовании: Mattei P. Ambroise antijuif… P. 97.


[Закрыть].

Третье событие, если я не ошибаюсь, задокументировано только в нашем письме. Наконец, необходимо отметить, что, говоря об этих трех событиях, свт. Амвросий никогда не отделяет вопрос об алтаре Победы (Ara Victoriae) от вопроса о конфискованной собственности римских священников и о субсидиях для публичных культов.

c) Хронология 2-го и 3-го письма к императору Феодосию из «не вошедших в собрание»

Последовательность обмена репликами между Феодосием и свт. Амвросием, частью которого являются эти письма, не ясна; запутанный характер начальных разделов 3-го письма также не способствует его пониманию. Однако мы можем быть уверены, что никакого утраченного письма свт. Амвросия к Феодосию, предшествовавшего императорскому посланию, не существовало: это предположение А. Пиганьоля ни на чем не основано[147]147
  Piganiol A. L’Empire chrétien (325–395). P. 295. N. 6.


[Закрыть].

Ж.-Р. Паланк предполагает, что ответ свт. Амвросия на послание императора через «кубикулария» был сделан в устной форме[148]148
  См.: Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 3 (62). 2 – Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. P. 289. N.125; этому предположению в основном следует: Savon H. Ambroise de Milan (340–397). Paris, 1997. P. 308–309.


[Закрыть]. Затем последовало 2-е письмо, переданное через диакона Феликса[149]149
  Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 3 (62). 3.


[Закрыть]. Наконец, 3-е письмо могло быть передано через Иоанна, трибуна и нотария, а позже – префекта, который, согласно диакону Павлину, был послан императором к свт. Амвросию, чтобы определить судьбу несчастных, отдавших себя под защиту последнего (миссия, после которой сам епископ отправился в Аквилею)[150]150
  «Сначала он умолял императора письменно, послав диакона, затем же, после того как Иоанн, тогда трибун и нотарий, который сейчас префект, был направлен для охраны тех, кто нашел убежище в церкви, он и сам отправился в Аквилею просить за них» (Paulinus Mediolanensis. Vita Ambrosii, 31. 5; рус. пер. цит. по: Св. Амвросий Медиоланский. Собрание творений: на лат. и рус. языках / Пер. Д. Е. Афиногенова. Т. 1. М., 2012. С. 87). Следует отметить, что Павлин игнорирует миссию кубикулария.


[Закрыть].

Однако в тексте Павлина ничего не говорится о том, что Иоан ну поручили передать письмо свт. Амвросия. Использованная в письме грамматической формы перфекта misi («я послал», от глагола mitto — «посылать отправлять») применительно к Феликсу может быть примером эпистолярного прошедшего времени (как, по-видимому, его поняли католические историки XVII в. – Г. Эрман и Л.-С. Тиллемон). Наконец, миссия заступничества, возложенная на Феликса, в большей мере соответствует содержанию 3-го письма, которое полностью посвящено этой теме.

Следовательно, вполне можно допустить, что в действительности 2-е письмо было доставлено через кубикулярия, а 3-е – через диакона. Смысл заглавной фразы 3-го письма, даже согласно тексту, исправленному Микаэлой Зельцер в критическом издании, не противоречит этому[151]151
  «Хотя я недавно во второй раз написал твоей августейшей милости, тем не менее достаточным поводом для частых писем служит желание засвидетельствовать почтение» (Quamuis proxime scripserim augustae clementiae tuae secundo, tamen satis fuit uelut pari uice sermonis officium reddidisse – CSEL. Vol. 82. T. 3. P. 180).


[Закрыть].

Свт. Амвросию пришлось иметь дело с узурпацией Евгения и возвращением Феодосия: нам предстоит прояснить его отношение к этой сложной и проблематичной ситуации.

a) Письмо к Евгению

1) Как мы могли убедиться[152]152
  В конце своего письма свт. Амвросий замечает, что он знал Евгения как частное лицо, еще до его восшествия на трон (Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 10 (57). 12); об этом факте – см.: Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. P. 274; эта деталь, вкупе с влиятельным положением свт. Амвросия, может служить объяснением того, что Евгений делал шаги для сближения с ним в письме, которое осталось без ответа (см. выше, в разделе «Контекстуализация»).


[Закрыть], свт. Амвросий нарушает молчание, с одной стороны, чтобы объяснить свой отъезд, с другой – чтобы более или менее резко и достаточно открыто выступить с критикой Евгения за его решение о восстановлении из средств государственного бюджета культов античной официальной религии, и реституции ранее изъятой собственности храмов. Такое поведение свт. Амвросия оправдывает тот выбор, который он сделал, чтобы не оказаться в беззащитной позиции перед лицом возвращающейся силы язычества, – учитывая равную опасность как открытого разрыва, так и малодушного подчинения. Таков сюжет, согласно исторической традиции, которая никогда не подвергала сомнению ни достоверность фактов, изложенных в письмах свт. Амвросия, ни то значение, которое придавал им сам Миланский епископ. Подобная оценка сохраняло свое влияние вплоть до появления монографии Нила Маклинна[153]153
  См.: McLynn N. B. Ambrose of Milan: Church and Court in a Christian Capital. Berkeley; Los Angeles; Oxford, 1994. P. 344‒347.


[Закрыть].

Согласно мнению последнего, рассказ, «скомпилированный» свт. Амвросием, является «самым дерзким введением в заблуждение, какое осуществил епископ в ходе своей карьеры»: речь идет о том, что он замаскировал свое в значительной мере политическое поведение как религиозную оппозицию, а значит – как нечто благородное. Не совсем понятно, за что именно упрекает епископ императора: за замаскированные пожертвования или за реституцию собственности? Используемые им выражения поддерживают подобную двусмысленность. Однако, по мнению Н. Маклинна, первый вариант маловероятен: в античном культе публичные жертвоприношения не могли совершаться с использованием делегирования полномочий, императорская власть должна была непосредственно принимать в них участие; передача же неотчужденной собственности частным лицам сама по себе не была очевидным свидетельством связи с культом. Свт. Амвросий, вероятно, не питал иллюзий и понимал тщетность своих упреков; но он, вероятно, рассчитывал на то, что в обстановке хаоса, царившей при дворе Евгения, его письмо не привлечет к себе слишком большого внимания, а его адресат не увидит в нем ничего, кроме чрезмерного рвения.

В своем кратком изложении событий я старался быть как можно более нейтральным: однако рассмотрение по существу этого вопроса делает очевидной слабость выдвигаемой Н. Маклином аргументации. Что касается косвенного субсидирования и реституции собственности храмов, то в обоих случаях речь идет о поддержке культа, или, по меньшей мере, о содержании мест религиозного поклонения и его служителей. Невозможно представить себе, что возвращенные средства были бы использованы на «профанные» цели; поэтому, по всей видимости, свт. Амвросий прав в том, что не проводит различия между одним и другим. Что касается косвенного субсидирования, то претензия к Евгению состояла в том, что он действовал скрытно, как будто его двусмысленное поведение содержало некую гарантию для его языческих сторонников, подразумевая, что после победы они получат больше. Что касается гипотезы, согласно которой письмо свт. Амвросия, предназначенное для того, чтобы быть прочитанным если не в консистории, то, по крайней мере, в ближайшем кругу советников государя, могло быть предметом лишь поверхностного ознакомления, – то ее натянутость очевидна. Поскольку в этом случае следовало бы приписать поведению епископа большую долю циничной наивности. Поэтому мне представляется, что историческая традиция справедливо выступает на стороне свт. Амвросия: мы действительно имеем дело с изощренной хитростью со стороны Евгения[154]154
  См. критику гипотезы Н. Маклинна: Savon H. Ambroise de Milan (340–397). P. 292–293. В своей недавней статье Рита Лицци Теста (Lizzi Testa R. Christian Emperor, Vestal Virgins and Priestly Colleges: Reconsidering the End of Roman Paganism // Antiquité Tardive 15 (2007). P. 251–262), не повторяя обвинения в тенденциозном смешении разнородных вещей, выдвинутые Н. Маклином, иначе отрицает «всеохватывающий» способ презентации сложившейся ситуации у свт. Амвросия, с точки зрения которого меры, утвержденные Грацианом, должны были относится ко всему римскому священству и римским культам, также как и к их собственности и субсидиям. Не имея в распоряжении самого текста императорского постановления, не сохранившегося в источниках, итальянская исследовательница на основании анализа терминов relatio доказывает, что Грациан имел в виду только весталок и имущества, которое в будущем могло к ним перейти. Этот тезис, похоже, был принят и другими учеными (см., например: Maraval P. Théodose le Grand. P. 142. N. 49). Признавая достоинства статьи, я полагаю, что внимательное прочтение relatio не оправдывает редукционизма, в который она впадает из-за чувства противоречия, и что в данном случае не возбраняется следовать среднему пути. В этой связи я могу предложить свою гипотезу следующими положениями: 1) очевидно, что среди служителей языческого культа в строгом смысле меры Грациана относились именно к весталкам, – тогда понятно, почему Симмах, будучи сам понтификом, не поднимал шум из-за угрозы для его статуса, который не попадал непосредственно под удар (ср.: Lizzi Testa R. Christian Emperor… P. 260); 2) действительно, в «языческом» религиозном языке minister часто обозначает служителей более низкого уровня, чем sacerdotes («священники, жрецы»). По всей видимости, в виду использованных выражений, в которых весталки (vestales virgines) объединены со служителями (ministri) (Ambros. Mediol. Ep. 72a (17a). 13–14, 15), речь идет о служителях, участвующих во всех церемониях, из чего следует, что принятые против них решения теперь тяготеют и над жрецами; 3) префект прибегает к обобщенным формулам, поскольку говорит о культах, которые во все времена охраняли (Ibid. 9), и которые не трогал даже сам Константин II (ср.: Ibid. 8). Поэтому очевидно, что по своему намерению законы Грациана преследовали масштабную и враждебную по отношению к римскому язычеству цель: позиция Симммаха не опровергает этого предположения, преимущество которого в том, что оно делает интерпретацию свт. Амвросия менее прямолинейной и более искусной.


[Закрыть].

2) Теперь следует обратить внимание на тональную окраску письма, изучить стиль, использованный при обращении к Евгению, и сравнить его с другими письмами к императорам: подобная манера обращения под видимостью вежливости скрывает беспокойство и презрение. А. Савон справедливо указывает на подразумеваемую угрозу отлучением, которая скрывается за словами свт. Амвросия, что прежде всего проявляется в его жестком тоне: для этого письма «характерны холодность и с трудом сдерживаемое презрение»[155]155
  Savon H. Ambroise de Milan (340–397). P. 291; аналогичное суждение о холодности тона – см.: Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. P. 281.


[Закрыть]. В любом случае, используемые свт. Амвросием выражения двусмысленны: он без обиняков критикует религиозную политику Евгения, но в то же время использует почтительные формулы, к которым полагается прибегать при обращении к легитимному императору.

Далее следует постараться понять, какой еще смысл может открыться за пределами буквального содержания письма. По мнению Ж. Р. Паланка, узурпация Евгения создала для свт. Амвросия «проблему совести», посему его «сдержанность, видимо, продиктована двойным мотивом: политическим и церковным»[156]156
  Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. P. 275.


[Закрыть]. Прежде всего, следует заметить, что его сдержанность была связана с поведением Феодосия: поскольку сам император, по-видимому, занял позицию выжидания, свт. Амвросий также отстранился на время от ситуации путем добровольной эмиграции. Но если смотреть в дальнейшей перспективе, то становится очевидным, что свт. Амвросий принимает власть Евгения, не собирается создавать себе проблемы на будущее или подвергаться нападкам за то, что слишком поспешно принял чью-то сторону, и при этом он обозначает границы своего поведения[157]157
  См.: Ibid. P. 277 sq.; опираясь на исследование Ж. Р. Паланка, я стараюсь подробнее прояснить суть позиции свт. Амвросия.


[Закрыть]. Отсюда, с одной стороны – его молчание в прошлом, а с другой – его отъезд из Милана и письмо в настоящем. Дело в том, что, несмотря на его спонтанный легитимизм по отношению к установленной власти, а следовательно, и инстинктивное недоверие к pronunciamiento (военному мятежу)[158]158
  Достаточно вспомнить реакцию свт. Амвросия на узурпатора Магна Максима, несмотря на его ортодоксальность, как и направленные против него два посольства, в защиту Валентиниана II и памяти Грациана, которые служили поддержкой усилий императрицы Юстины, покровительствующей еретикам. Личная приверженность Миланского епископа династии Валентина никогда им не ставилась под сомнение. Классическое изложение истории узурпации Максима – см.: Savon H. Ambroise de Milan (340–397). P. 163‒169; 181‒191; 237‒242; иная точка зрения: McLynn N. B. Ambrose of Milan. P. 149‒157; 159‒164; 291.


[Закрыть], для него по-настоящему важно будущее веры, состоящее в защите Церкви, которую нельзя ставить под угрозу поспешностью или компрометировать угодливостью. Интересы Церкви всегда были главной опорой политического мышления свт. Амвросия[159]159
  См. правило, установленное в сентябре 381 г. отцами Аквилейского собора, а фактически – самим свт. Амвросием, который писал от их лица: в хвалебном письме, направленном после собора императорам Грациану, Валентиниану и Феодосию, он просит их закрепить принятые решения «вашими законами из-за почтения к кафолической Церкви» (Ambros. Mediol. Gesta concili Aquileiensis. Epistula 2 (10). 12 // CSEL. Vol. 82. T. 3. P. 325); об этом правиле см.: Mattei P. La synodale «Benedictus» du concile d’Aquilée (Gesta ep. 2 = Ep. Ambr., Maur. 10) et documents connexes: Notes sur la doctrine d’Ambroise de Filio dans sa confrontation avec Palladius de Ratiaria // La correspondance d’Ambroise de Milan, actes du Colloque tenu à Saint-Étienne. Lyon, 26 au 27 novembre 2009 / Ed. A. Canellis. Saint-Étienne, 2012. P. 349.


[Закрыть].

3) Вопрос о возможности столкновения свт. Амвросия с языческой реакцией требует предварительного пояснения. Вопреки тому, что утверждает современная англо-саксонская историография[160]160
  См. классическую работу на эту тему: Cameron A. The Last Pagans of Rome. New York; Oxford, 2011; см. также ниже, примеч. 1 на стр. 134.


[Закрыть], в рамках которой, как мы видели, действует Маклинн, полагая, что узурпация Евгения на самом деле не была поводом для языческой реакции, а интерпретация действий свт. Амвросия как «крестового похода» носила бы характер реконструкции, нам будет легко понять сомнения из его письма, если мы постараемся представить себя в той ситуации неопределенности. Говоря точнее, свт. Амвросий точно знает, что Евгений был христианином (он упоминает об этом)[161]161
  См.: Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 10 (57). 9 (также в этом письме упоминается о получении священнослужителями даров от императора – Ibid. 10 (57). 8). По всей видимости, Евгений не вел двойную игру, как если бы он был «крипто-язычником», а стремился (не без колебаний: по признанию самого свт. Амвросия он дважды отказался уступить язычникам – Ibid. 10 (57). 6) лишь никого не отдалить от себя; именно этот двуличный, а значит лживый характер подобного поведения и обличал Миланский епископ. Свт. Амвросий специально подчеркивает, что он противостоял в одиночку, но епископы разделяли его точку зрения тайно (Ibid. 10 (57). 11). Следует ли из этого сделать вывод, что в реальности он находился в изоляции среди епископата Северной Италии, настроенном намного более «коллаборационистски» (ср.: McLynn N. B. Ambrose of Milan. P. 347. N. 184), или, что этот епископат, иначе, нежели он сам, пребывал в ожидании? Отметим, что Н. Маклинн безапелляционно утверждает, что Евгений был «искренним христианином» (Ibid. P. 345); см. также его аналогичные суждения о злополучном противнике свт. Амвросия на Аквилейском соборе – Палладии Ратиарийском (Ibid. P. 135; ср.: Mattei P. À propos des relations entre Ambroise et Gratien. P. 421. N. 30).


[Закрыть], но он также хорошо знает и о том, кто его окружает, а также – какие заверения он будет вынужден предоставить своим сторонникам. Можно ли назвать подобную ситуацию религиозной конфронтацией? В некотором отношении – да; по крайней мере, существует более или менее ее серьезная угроза, поэтому не стоит обвинять епископа в том, что он слишком сгущает краски[162]162
  См., напр., список мер или актов в пользу язычества, принятых под прикрытием Евгения как раз префектом Италии, Никомахом Флавианом (Palanque J. R. Saint Ambroise et l’Empire romain. P. 282–283).


[Закрыть].

Как уже отмечалось выше, в своем письме к свт. Амвросию после победы Феодосий упрекает епископа за его бегство. Исходя из этого, следует понимать, что форма и содержание двух ответов свт. Амвросия в виде писем определяются реакцией на это обвинение. Первое представляет собой прежде всего речь в свою защиту (pro domo). Второе (хотя оно уже просматривается в замысле первого) представляет собой попытку свт. Амвросия вернуть свое высокое положение, выступая адвокатом снисхождения и милосердия[163]163
  О точной хронологии 2-го и 3-го Письма свт. Амвросия из «не вошедших в собрание» – см. выше.


[Закрыть].

Таким образом, свт. Амвросий вновь выступает в качестве заступника уже к самому Феодосию – в привычной и уместной для него роли в ходе прежних эпизодов обращения к императорам. И хотя он обращается в несколько непримиримой манере, которая, в конечном счете, была «контрпродуктивной» (можно вспомнить инцидент с синагогой в г. Каллиник), в любом случае не стоит забывать, что он заступается прежде всего за несчастных. Эта роль соответствует его епископским обязанностям (во время Евхаристии епископ возносит на алтаре Божием жертвы, принесенные императором). В таком случае это полностью приемлемо для государя, который видит в этом свою выгоду: у него есть шанс продемонстрировать такую в высшей степени императорскую добродетель как великодушие.

Отметим, что в обоих письмах, в завуалированной форме, свт. Амвросий противопоставляет «святотатца» Евгения[164]164
  Букв.: «тот, кто причастен святотатству» (qui se sacrilegio miscuisset – Ambros. Mediol. Ep. extr. collect. 2 (61). 2); «святотатец» в этом фрагменте следует понимать в чисто религиозном смысле, представляя аллюзию не на политическое преступление узурпации, совершенное Евгением, а на его соучастие в восстановлении языческих культов.


[Закрыть] христианину Феодосию, триумф которого служит победой веры, увенчанной Богом. А это, в свою очередь, имплицитно способствует объективной интерпретации событий.

На основании проведенного исследования можно сформулировать несколько пунктов для итогового заключения.

1. В отношении Евгения подход свт. Амвросия следует понимать на основании политических принципов, которых он последовательно придерживался.

2. В исследуемой теме можно заметить перекрестные образы епископа и государя: первый выступает в качестве заступника, второй – милосердным и смиренным правителем; как и в волнениях в Фессалониках, свт. Амвросий позиционирует себя как «импресарио» императорского милосердия. В любом случае расположение императора в полной мере вернулось к нему в последние месяцы жизни Феодосия, который умер в Милане 17 января 395 г.[165]165
  Интерпретация А. Пиганьоля, утверждавшего, что после сражения у р. Фригид свт. Амвросий не допускал Феодосия к участию в таинствах, представляется чрезмерной (Piganiol A. L’Empire chrétien (325–395). P. 295). Сам свт. Амвросий скорее говорит о добровольном воздержании императора, по причине угрызений совести, носившего временный характер (до счастливого прибытия Гонория в Милан, которое император воспринял как благоприятный знак, посланный свыше, – Ambros. Mediol. De obit. Theodos. 34). В то же время следует заметить, что рассказ в «Житии» об успехах заступничества свт. Амвросия в Аквилее и о чувствах, проявленных Феодосием, несомненно, является агиографическим преувеличением: «он и сам отправился в Аквилею просить за них и легко добился для них прощения, потому что сам христианский император, пав в ноги святителю, свидетельствовал, что был спасен его заслугами и молитвами» (Paulin. Vita Ambr. 31. 5).


[Закрыть] Несколько недель спустя, 25 февраля, он произнес ему надгробное слово: Dilexi virum… («Полюбил я этого мужа…») перед юным сыном Феодосия – Гонорием, который стал императором Запада[166]166
  Ambros. Mediol. De obit. Theodos. 33–35.


[Закрыть].

3. В отношении вопроса, носили ли рассматриваемые эпизоды характер религиозной войны, важно иметь сбалансированную позицию. До битвы на реке Фригид несомненно существовал риск такой войны, вероятность которой свт. Амвросий хорошо осознавал. После же этой битвы мы видим, как сам свт. Амвросий в двух своих письмах к Феодосию впервые закладывает основы преимущественно религиозной интерпретации противостояния с Евгением. Именно этой интерпретации предстояло получить развитие в ряде последующих сочинений, в которых настаивается на чудесном, провиденциальном характере победы Феодосия: «Слово на смерть Феодосия Великого» самого свт. Амвросия, «Житие свт. Амвросия» св. Павлина, и, в меньшей степени, прославление Феодосия блж. Августином в трактате «О Граде Божием»[167]167
  Ambros. Mediol. De obit. Theodos. 7; Paulin.Vita Ambr. 31. 1–3; Augustin. De civ. Dei. V 26. 1; см. также: Ambros. Mediol. Expl. ps. 36. 25; Rufinus. Historia ecclesiastica, II 33 // PL 29, 539A–540B. Исчерпывающую презентацию источников, помимо упомянутых текстов – см.: Salzman M. R. Ambrose and the Usurpation of Arbogastes and Eugenius: Reflections on Pagan-Christian Conflict Narratives // Journal of Early Christian Studies 18 (2010). P. 206–222.


[Закрыть].