Текст книги "История России XVII – XVIII вв.: учебник для вузов"

Распространение православной веры продолжало оставаться важнейшим направлением государственной политики. Поэтому не удивительно, что челобитная служилых людей – иноземцев Кузнецкого острога о крещении их в православную веру подавалась не патриарху, а на имя государя. По указу Михаила Романова для обеспечения священнослужителями церквей Сибири осуществлялся выбор архимандритов, протопопов, лучших черных и белых попов в Вологодской архиепископии. К ним разрешалось присоединяться попам и других епархий, желающих ехать по своей воле. Также по государеву указу Новгородские митрополичьи дети боярские были определены к первому Сибирскому архиепископу Киприану с установлением им жалования как служилым людям.

После смерти Филарета в период межпатриаршества управление патриаршим двором и всей епархией осуществлял сам Михаил Федорович как глава государства, опираясь прежде всего на светских чиновников патриаршего Разряда. В помощь им и для усиления контроля за деятельностью патриарших приказов на патриарший двор были направлены государевы боярин и дьяк. В это же время по приказу Михаила Федоровича были взяты взаймы из Казенного приказа на жалование ратным людям более 14 тыс. рублей.

Под личным контролем государя продолжала оставаться патриаршая область и после учреждения Монастырского приказа. Особый статус патриаршей области был заложен еще в 20-е годы XVII в. – период становления приказной системы управления в патриаршей области на высшем уровне. Объективно этому процессу способствовала жалованная несудимая грамота 1625 г. патриарху Филарету, расширяя компетенцию Патриарших приказов и придавая им значение государственных учреждений. При этом участие духовенства в высшем патриаршем управлении ограничивалось, а патриарших дьяков могли переводить в государевы приказы, иногда даже при условии совмещения должности и в тех, и в других. При смене патриархов перепись домовой (т. е. Казенного приказа) и келейной патриаршей казны осуществлялась государевыми боярином, окольничими и дьяками. В государственном и церковном управлении шли взаимосвязанные процессы, отражающие стремление патриарха Филарета как главы государства и политического деятеля создавать условия для функционирования патриаршего управления в рамках структуры государственной власти. При этом сан патриарха практически становится государственной должностью высокого ранга, второй после царя. Однако после смерти Филарета государственная власть возвращается к политики ограничения полномочий патриарха. Только уже при Алексее Михайловиче и Никоне в результате их взаимодействия как по церковным, так и государственным делам формируется основа для слияния высшей светской и духовной власти. Но смещение Никона не привело к полному подчинению церкви государю.

Особым направлением церковной политики правительства (до воссоединения Украины с Россией) были отношения с Киевским духовенством. Сразу после возвращения из Польского плена Филарета правительство начинает проводить политику усиления российского влияния на Киевских землях. Возвращаясь из Москвы после поставления патриархом Филарета Никитича, патриарх Иерусалимский Феофан против воли поляков восстановил в 1620 г. Киевскую митрополию, поставив митрополитом Иофа Борецкого.

В результате этого православными епископами Украины была поддержана идея о главенстве российского царя в православном движении и необходимости воссоединении Руси. Обеспокоенный сложившейся ситуацией киевский униатский митрополит Иосиф Рутской вместе с литовско-русскими епископами отправляет послов в Киев к духовным православным властям для переговоров о предполагаемом церковном союзе и учреждении в Русско-Литовском крае особой патриархии по примеру Московской. Но эти попытки объединения униатов и православных закончились неудачей и в 1629 г. король был вынужден разрешить Иову Борец-кому проведение в Киеве Собора «для изыскания средств, чтобы успокоить исповедующих православную веру, кои соблазняются отступниками от оной».

Москва оказывала Украинской православной церкви активную материальную поддержку. Но православные иерархи, включая самого киевского митрополита, неоднократно обращались к Михаилу Федоровичу с просьбой принять в русское подданство православное духовенство, крестьян и запорожских казаков. Эти обращения находили отклик в Москве, о чем свидетельствует прием послов Иова в «Золотой палате» Кремля самим Михаилом Федоровичем в 1630 г. Однако Россия еще не была готова вступить в борьбу с Польшей за все древнерусские земли. В то же время активное взаимодействие с Украиной способствовало проникновению в Россию идей киевского духовенства, а следовательно и греческих монахов, поскольку Киевская митрополия находилась под юрисдикцией Константинопольского патриарха. В 1632 г. в Москве была даже предпринята первая попытка создать школу по обучению греческому языку для перевода богослужебных книг под руководством представителя Александрийского патриарха архимандрита Иосифа.

Стремление создать коалицию для борьбы с Польшей влекло за собой при полном неприятии католичества довольно терпимое отношение к протестантам. В период патриаршества Филарета и его преемника шло строительство протестантских церквей, причем земля для построения реформаторских церквей выделялась по указу Михаила Федоровича. Указ 1643 г. о дозволении протестантам лютеранской церкви молиться «как прежде при Филарете», подтверждает, что этот период был наиболее благоприятным для протестантов. Однако наряду с этим постепенно формировалось направление будущих «ревнителей благочестия», для которого характерна опора на традиции и противодействие украинскому, греческому и вообще «западному» еретичеству. В русле этого направления был издан Государев указ 1640 г. о запрещении иноземцам приобретать дворы и об уничтожении протестантских церквей, находящихся вблизи православных храмов.

После неудач Смоленской войны отношения правительства с Киевской митрополией осложнились. В 1634 г. митрополитом Киевским, Галицким и белой Руси, экзархом святейшего апостольского престола Константинопольского был поставлен Петр Могила, архимандрит Печерского монастыря. Он получил св. Софию, занятую до этого униатами, в качестве митрополичьей кафедры, за отказ от проведения пророссийского курса. Это сказалось и на отношении в России к греческому духовенству.

Однако постепенно в правительственных кругах начинает преобладать понимание необходимости объединения православных народов и унификаций обрядов по единым образцам как средства укрепления государственности, веры и церкви. Если Михаил Федорович отказывался принимать после смерти Филарета представителей греческого духовенства в качестве учителей, то Алексей Михайлович сам пригласил их в Москву. Кроме этого в 1649 г. была удовлетворена не исполненная ранее просьба митрополита Киевского Петра Могилы о постройке около Москвы отдельного монастыря для выходцев из киевских монастырей. Таким образом, Алексей Михайлович еще до церковной реформы продолжил проведение религиозной политики своего деда, Филарета Никитича, в той части, которая наиболее полно отвечала политическим задачам, стоящим перед правительством в середине XVII в. и укрепляла идеологические основы вхождения Украины в состав Российского государства.

§ 3. Церковно-государственные отношения в период церковной реформы

Вторая половина XVII столетия в истории церковно-государственных отношений была неразрывно связана с двумя процессами: изменением положения церкви в условиях начала становления абсолютизма и проведением одной из наиболее серьезных по своим последствиям реформ. Данная реформа привела к разделению верующих на тех, кто принял ее, и тех, кто с ней не согласился, остался приверженцем старой обрядности (старообрядцев). Реформа церковного богослужения была обусловлена как внутренними потребностями самой церкви, так и задачами государства и царской власти.

Вопрос о влиянии абсолютизма на характер церковно-государственных отношений – одна из дискуссионных тем в отечественной историографии. Ряд историков считает процесс подчинения церкви политике государства характерным признаком (атрибутом) абсолютизма. В России эта тенденция воплотилась в XVIII в., когда было упразднено патриаршество, и начался синодальный период церковного управления.

В XVII столетии государство не посягало на институт патриаршей власти. Причина такого различия государственного курса крылась не в слабости раннего абсолютизма, а в ином понимании церковно-государственных отношений. Православная церковь и патриаршество воспринимались как неотъемлемые устои российской самобытности. Церковь выступала в роли государственного идеолога. В силу этого государство было заинтересовано в церкви подчиненной, но сильной. Задача подчинения церкви могла осуществляться несколькими путями. Один из них был связан с расширением сферы светского законодательства, внесением в него статей, посвященных преступлениям против церкви. Другой предполагал наступление государства на экономическое могущество церкви. В XVIII столетии этот путь завершился секуляризацией церковных земель. В XVII в. подобные меры не считались оптимальными, так как грозили подрывом стабильности всего общественно-государственного уклада. С точки зрения государства церковь могла сохранять ряд привилегий, но они не должны были противоречить экономическому интересу самого государства.

Особым условием эволюции церковно-государственных отношений XVII столетия был фактор установления на российском престоле новой династии Романовых. Ее легитимность и сила власти находились в процессе становления. В этих условиях возрастало значение личных качеств царя как государственного деятеля. Нередко конфликт между государством и церковью трансформировался до уровня конфликта между царем и патриархом. Взаимодействие между высшим светским и высшим духовным лицом зависело от соотношения их жизненного и политического опыта.

Новая концепция церковно-государственных отношений проявилась в Соборном Уложении. Оно стало первым светским памятником, разбиравшим преступления против церкви и определявшим наказания по ним. Примечательно, что первая глава этого памятника называлась «О богохульниках и церковных мятежниках». Царская власть брала под свою защиту христианское вероучение, определяя всякое преступление против него как возложение хулы на Бога. Такая формулировка позволяла подвести под нее любое враждебное православию религиозное и общественное движение или учение. Любое богохульство влекло за собой смертную казнь через сожжение. Уложение брало под защиту государства основы православного вероучения только в самой общей форме, без определения направлений, враждебных ему. Тем самым светская власть предоставляла власти духовной самостоятельно разбираться в делах веры.

Поднимая авторитет церковной службы, государство брало под защиту саму церковь как учреждение и сложившийся в ней чин службы. Любой повинный в срыве церковного богослужения любым способом подлежал смертной казни; битье кнутом на базарной площади ждало тех, кто в церкви станет «говорить непристойные речи» священнику. Уголовное преступление, совершенное в стенах церкви, влекло за собой более серьезное наказание, чем аналогичное преступление, совершенное за ее пределами. Например, убийство, совершенное без умысла в стенах церкви каралось смертной казнью, вне церкви – «торговой» казнью. В качестве причины срыва богослужения Уложение рассматривало такие действия, как подачу во время службы челобитных о личных делах царю, патриарху, церковным чинам.

Несмотря на то, что новый законодательный свод создавал ряд необходимых условий для поднятия престижа церкви как государственного идеолога в обществе, решить данную проблему окончательно он не мог. Следующим шагом на этом пути стало проведение церковной реформы. Что привело государство и церковь к ней, рассмотрим подробнее.

К середине столетия в русских богослужебных книгах и церковных обрядах накопилось много искажений и изменений. Эти книги переписывались с прежних оригиналов на протяжении многих столетий существования на Руси христианства. Их переписчики, не только допускали непроизвольные ошибки, но в ряде случаев – домысливали несохранившиеся тексты древних рукописей. Церковные службы были длительными и утомительными. Чтобы их сократить по времени, священник и дьячок одновременно читали каждый свою молитву, а хор пел псалмы. Иными словами: вводилось многогласие. Прихожане были не в состоянии что-либо разобрать, а посему занимались своими делами, часто не имеющими ничего общего с вопросами духовными. В итоге авторитет церкви в обществе падал, распространялись суеверия, что вело к упадку нравственности духовенства и прихожан.

Патриарх Иосиф не был способен на проведение радикальных мер, которые могли бы изменить ситуацию. Эту миссию взяли на себя царь Алексей и правительство, а также добровольно сложившийся в Москве Кружок ревнителей древнего благочестия. Этот кружок группировался вокруг царского духовника Стефана Вонифатьева и состоял из лиц как светских, так и духовных. В него входил Федор Михайлович Ртищев, игравший видную роль при дворе Алексея Михайловича; протопоп Казанского собора на пожаре (Красной площади) Иван Неронов; костромской протопоп Даниил; муромский протопоп Логгин; поп из села Лопатиц Нижегородского уезда Аввакум; такие представители черного духовенства, как архимандрит столичного Новоспасского монастыря Никон, архимандрит Покровского монастыря в Москве, родственник Ртищева Спиридон Потемкин и другие. Все они были людьми энергичными и незаурядными. Особо выделялись прирожденные ораторы Никон и Аввакум. Послушать их проповеди стекались не только простые горожане, но и виднейшие представители знати и сам царь Алексей Михайлович.

Ревнители выступали против произвольного сокращения церковной службы путем введения многогласия, против беспорядков во время богослужения. Они обличали такие пороки, укоренившиеся в среде духовенства, как разврат, пьянство, стремление к обогащению.

Ревнители и царь были приверженцами исправления ошибок, накопившихся в богослужебных книгах. Между тем, в среде данного кружка не было единого мнения о том, по каким образцам следует выверять книги. Одни считали, что эталоном должны послужить древнерусские образцы, другие настаивали – византийские («греческие»), так как древнерусские богослужебные книги в свое время были переведены с греческих образцов. Однако на тот период Византия была политически самостоятельна и не подвергалась влияниям иной веры. В 1453 г. это государство было захвачено турками. Часть ревнителей считали, что вера греков исказилась. Причиной тому стали и насилие турецкого султана, и влияние католичества. Наиболее ярым приверженцем древнерусских образцов выступал Аввакум. Активным проводником идеи исправления по греческим образцам выступал Никон. Однако этот церковный и государственный деятель не всегда был последователен в своих взглядах. В 40-е годы он, как и большинство ревнителей, выступал за сверку с отечественными образцами, а впоследствии резко изменил позиции. Одной из причин тому было желание пробиться к вершинам власти. Осуществить это стремление можно было только при активной поддержке царя. Царь же оставался грекофилом, стремился к сближению русской церковной обрядности с византийской.

Алексей Михайлович считал себя преемником византийских императоров и не исключал возможности, что в будущем ему суждено владеть Константинополем и всеми православными народами, находящимися под мусульманским игом. Другой веской причиной проведения реформы по греческому образцу для Алексея Михайловича стала задача воссоединения России с Украиной. Церковная практика в этих землях была сходна с греческой и разнилась с русской. Этот факт мешал признать малороссов строго православными, что могло породить вражду между Россией и присоединяемыми к ней территориями.

Одним из первых значительных шагов царя и ревнителей по реформированию русской церкви стало введение единогласного пения взамен распространившегося ранее многогласия. Для проведения этой реформы в 1649 и 1651 гг. были созваны два церковных собора, на которых сторонником старых порядков выступил тогдашний патриарх Иосиф. Под его влиянием Церковный собор 1649 г. решил сохранить многогласие. Ревнители в своих церквях не следовали этому решению. Царь после собора повелел разослать во все города и монастыри свои «указные грамоты», в которых велел «петь единогласно». Окончательно данное нововведение было закреплено решением Церковного собора 1651 г.

С 1652 г. русским патриархом стал Никон. Никон возвысился во многом благодаря поддержке царя Алексея Михайловича. Их взаимоотношения (изначально дружеские) складывались в тот период, когда царь был еще молод и неопытен в делах политических. Дальнейшее проведение реформы церкви царь поручил этому властолюбивому, сильному человеку. Спустя полгода патриарх разослал «памяти» по всем церквям, в которых требовал заменить земные поклоны поясными, двоеперстие – троеперстием. Тем временем ученые богословы заново перевели с греческого богослужебные книги. От старых, по которым служили на Руси до этого, они отличались немногим. Например, вместо «певцы» в новых книгах стояло «песнопевцы», вместо «вечного» – «бесконечного» и пр. Основы православия, догматы оставались в неприкосновенности. Вводились лишь уточнения, единообразие в церковные книги и молитвы.

Против нововведений выступил ряд представителей Кружка ревнителей древнего благочестия, которых возглавил Аввакум. Приверженцы старой обрядности выступали за возврат к старине, были противниками всяких новшеств. Они попытались обратиться за поддержкой к царю, но не имели успеха. Никон же не желал, чтобы его противники продолжали проповедовать свободно взгляды, противоречащие его политике. Своих оппонентов (Аввакума, Неронова и других) он отправил в ссылку. В 1654 г. был созван Церковный собор, который одобрил принятые Никоном меры по реформированию обрядности церкви и богослужения. Вскоре последовали другие изменения. Слово «аллилуйя» стали произносить не дважды, а трижды; двигаться вокруг аналоя стали не по солнцу, а против солнца, появились изменения в церковной и монашеской одежде.

В 1655 г. был проведен новый Церковный собор. В его работе принял участие патриарх Антиохейский Макарий. Последний рассчитывал получить в России богатые дары, и Никон на них не поскупился. В итоге Макарий одобрил реформаторские меры и предложил ряд новых. Главное же заключалось в том, что на Соборе Макарий и несколько греческих епископов прокляли приверженцев двоеперстия. На следующий год всех сторонников старых обрядов отлучили от церкви.

Дальнейшее проведение реформы Никоном натолкнулось на его разногласия с царем, которые не касались вопросов реформы напрямую. Глубинной причиной разногласий стали противоречия между чрезмерным усилением роли Никона в государстве и тенденциями к абсолютизации царской власти. В середине 50-х годов, в тот период, когда царь с войсками участвовал в войне с Польшей, Никон сосредоточил в своих руках не только духовное, но светское управление. Постепенно Никон пришел к идее о первенстве духовной власти над светской. Духовная власть выше царства, так как «царь поемлет посвящение, помазание и венчание от архиерея», т. е. царь венчается на царство, принимает свою власть, освященную Богом, от патриарха.

Притязания патриарха на первенство в государстве были обречены на провал по ряду объективных и субъективных причин, главные из них: ранее отмеченная тенденция к абсолютизации власти, а также изменения, произошедшие в личности государя и характере его взаимоотношений с патриархом. Разгар конфликта между Никоном и Алексеем Михайловичем пришелся на период возмужания царя и приобретения им значительного опыта государственного деятеля. Различие характеров царя и патриарха также сыграло существенную роль. Никон был склонен к решительным и скорым действиям; царь же, проявляя поспешность в несущественных мелочах, в вопросах значимых был склонен «запастись терпением». Дальнейшие события во многом развивались именно по «царскому сценарию».

Царь перестал посещать службы, которые вел патриарх, не приглашал более Никона на приемы во дворец. Однажды Никон после службы в Успенском соборе Кремля облачился в простую монашескую одежду, провозгласил: «от сего времени не буду вам патриархом» и удалился в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь. Царь не стал настаивать на том, чтобы Никон не покидал патриаршества, а только лишь обратился с просьбой дать благословение на замещение патриаршего места митрополитом Крутицким Питиримом. В 1658 г. Никон был вынужден на это согласиться.

Церковный собор 1660 г. лишил Никона патриаршего сана, но один из ученых богословов достаточно убедительно доказывал необоснованность этого решения. Алексей Михайлович не желал прослыть в глазах мирового православия гонителем высшего иерарха русской церкви. Для решения судьбы Никона были приглашены вселенские патриархи. Дело Никона затянулось до 1666 г.

Все это время ситуация оставалась напряженной. Еще в 1660 г. Никон, когда царь решился на избрание нового патриарха, заявил, что не отказывался от патриаршества. В 1664 г. он вновь дал знать, что считает себя патриархом, появился в Успенском соборе, направил послание царю с изложением своих позиций. Алексей, опираясь на мнения высших архиереев, велел Никону отправляться в Новый Иерусалим.

На Церковном соборе 1666 г. главным обвинителем по делу Никона выступил сам царь Алексей Михайлович. Никон поплатился за верность идее первенства патриаршей власти над царской, но сама эта идея укоренилась в сознании русского духовенства. В январе 1667 г. на очередном соборе большинство иерархов высказалось за первенство духовной власти над светской и за невмешательство последней в дела церкви. Усилившаяся царская власть не желала признавать такое решение, но все же была вынуждена пойти на ряд уступок. Одной из них стала неподсудность духовенства светским властям. Так идея подчинения церкви государству, характерная для абсолютизации царской власти, проявилась в середине XVII столетия, но окончательно реализована не была.

После того, как Никон в 1666 г. был сослан простым монахом в Ферапонтов монастырь, проведение реформы церкви возглавил сам царь Алексей Михайлович. Церковный собор 1666–1667 гг. объявил проклятие всем противникам реформы, предал их суду, мирских начальников повелел судить согласно Соборному Уложению. Последнее предполагало сожжение на костре. Такая участь была суждена и главе раскольников протопопу Аввакуму. После многолетнего заключения в земляной тюрьме он был сожжен в 1682 г.