Текст книги "Одержимые страстью"

Амелия пожала плечами, словно не признаваясь, но и не отрицая.

– Излишняя худоба сделает тебя гораздо восприимчивее к болезням, – продолжал Джейсон. – Будешь чаще болеть простудными и вирусными заболеваниями. Ты давно живешь в приемных семьях и уже должна понять: тебе придется самой о себе заботиться, ведь так?

Девушка кивнула.

Стефани никогда не задумывалась об этом раньше. В возрасте Амелии она не беспокоилась о своем здоровье. Мать или отец всегда замечали, когда у дочери насморк, или заставляли ее дольше спать, если она слишком усердно занималась.

Хотя Стефани по-прежнему была полна решимости относиться к своему ребенку лучше, чем ее собственные родители когда-то относились к ней, она была вынуждена признать: мать и отец уделяли дочери больше внимания, чем ей казалось.

Джейсон открыл историю болезни Амелии, хотя уже наверняка выучил ее наизусть.

– Я вижу, ты играешь в баскетбол. Доктор Монтклер тоже играла. Каковы твои успехи, Амелия?

– Я начинала как разыгрывающий защитник, но в конце сезона стала легким форвардом.

– По росту ты больше подходишь для разыгрывающего защитника. – Он посмотрел на Стефани. – Каким игроком были вы, доктор Монтклер?

Итак, начался непринужденный разговор на повседневные темы. Джейсон, должно быть, подготавливает почву для детального общения, решив расположить Амелию к себе и Стефани.

Так что Джейсон хочет услышать от Стефани? Вспомнив его замечание по поводу высокого роста Амелии, Стефани сделала вывод, что Джейсон ждет от нее положительного комментария по поводу преимущества высокого роста. Ей не придется долго подыскивать слова, чтобы ответить так, как хочется Джейсону. У нее остались теплые воспоминания о баскетбольных матчах, сыгранных в школе.

– Я была атакующим защитником и разыгрывающим защитником. А еще я была самой высокой девочкой в школе. Мне было приятно осознавать, что мой рост дает мне преимущество.

Он наградил ее искренней улыбкой, и по телу Стефани пробежал жаркий трепет. Почему от его одобрения она переполняется радостью, как увлеченный подросток?

– А вы, доктор Дрейк? Каким игроком в команде были вы? – спросила Амелия, вне сомнения поддавшись его очарованию.

Его взгляд стал печальным.

– Увы, я не занимался спортом. Слишком много школ мне пришлось сменить, и ни в одной я не оставался достаточно долго, чтобы стать членом какой-либо команды.

– Жаль. Вы были бы классным игроком! – откомментировала Амелия.

Обычно малолетние пациенты превращали Джейсона в своего героя. Если бы он мог так же очаровывать их родителей, Стефани пришлось бы иметь дело с меньшим числом жалоб.

Она снова подумала о том, что он может уволиться из Шеффилдского госпиталя. Нет, он не может уйти! Он слишком хороший врач и нужен госпиталю. И он нужен… Стефани.

Джейсон задал Амелии еще один вопрос. Судя по голосу, в нем проснулся инстинкт охотника. Он отслеживал каждый симптом своей добычи, которой была для него болезнь Амелии.

Стефани поняла, что должна вмешаться. Разговор проходил по классическому сценарию «Хороший и плохой полицейский». Подобным образом она и Джейсон общались с пациентами много раз.

– Амелия, в истории твоей болезни записано, что ты потеряла двадцать фунтов веса с тех пор, как стала играть в баскетбольной команде. Эти данные верны?

– В основном. – Девушка с ходу приняла деловитый тон Джейсона.

Стефани ободряюще улыбнулась, продолжая наблюдать за тем, как Джейсон задает все более настойчивые вопросы. Когда-нибудь она поменяется с ним ролями и сыграет «плохого полицейского». Но Джейсону так хорошо удавалась эта роль, что Стефани вряд ли когда-либо получит шанс занять его место. В любом случае, когда он уволится из госпиталя, ей придется искать другого напарника.

Поймав себя на этой мысли, Стефани нахмурилась: не следует размышлять о личных проблемах, необходимо сосредоточить внимание на пациентке.

– В основном? – переспросил Джейсон с непроницаемым взглядом. Он уже прокручивал в мозгу возможные диагнозы.

– Я худела и раньше.

– Когда ты впервые это заметила?

– Прошлым летом.

– Чем ты занималась прошлым летом? Ходила в походы? Купалась в озере и наглоталась воды?

– Нет, ничего подобного!

– Питалась экзотической пищей?

Амелия поморщилась:

– В лагере, куда я поехала, у нас проводился Международный день культуры. Мы там ели что-то странное. Некоторая еда была отвратительная на вкус, но никто не заболел.

– Возможно, тебе не повезло и ты съела загрязненную пищу? Или твоя иммунная система не справилась с очередным вирусом, потому что ты, например, подхватила насморк?

– Может быть. У меня так часто бывает насморк, что я не обращаю на него внимания.

– Ты должна заботиться о своем здоровье, Амелия, и обращаться к докторам. Нам всем время от времени приходится обращаться к ним за помощью.

Стефани попыталась вспомнить, когда в последний раз Джейсон обращался за помощью…

Джейсон сделал запись в блокноте, а затем спросил:

– Амелия, какой у тебя сейчас аппетит?

– Я хочу есть, но меня тошнит. – Амелия посмотрела на них так, словно ожидая, что они усомнятся в ее словах. – Такого не может быть?

– Нет, может. Доктор Монтклер беременна, и ее тошнит по утрам. Я думаю, она испытывает те же смешанные чувства. Не правда ли, доктор Монтклер?

– Да, доктор Дрейк.

– Я не беременна, – пробормотала Амелия.

– Твои слова подтверждает анализ мочи, – согласился Джейсон. – А как насчет газов?

Амелия опустила голову, стараясь спрятать лицо за волосами:

– Да, иногда…

– Как часто бывает это «иногда»?

– Почти всегда после того, как я поем.

– И понос?

Лицо Амелии стало пунцовым.

– Да, – прошептала она.

Зная о том, как стеснительны подростки, Стефани искренне ей посочувствовала.

Но Джейсон, казалось, ничего не замечал. Его глаза сверкали от осознания того, что скоро он поставит диагноз.

– Мы должны взять у тебя анализ кала.

Амелия отшатнулась от него.

– Это важно. Таким образом мы сможем выяснить, как тебе можно помочь. – Стефани попыталась ее успокоить. – Ты сама подготовишь кал на анализ.

– Мне нужно прощупать твой живот, Амелия.

Стефани пустилась в объяснения:

– Ляг, пожалуйста, и доктор Дрейк прощупает твой живот. Если ты почувствуешь онемение или боль, скажи ему, ладно?

– Ладно.

Джейсон одарил Стефани благодарной улыбкой, затем надел перчатки из латекса.

Стефани помогла Амелии лечь, потом сама надела перчатки, чтобы прощупать живот девушки после того, как ее осмотрит Джейсон.

Давая Амелии команды делать глубокие вдохи, он стал обследовать ее живот, обращая особое внимание на область печени.

– Здесь больно, Амелия?

– Немного.

Джейсон отошел от девушки:

– Доктор Монтклер, ваша очередь.

Стефани обнаружила узелки в печени Амелии. Как только она закончила, Джейсон поймал ее взгляд, и она кивнула в знак согласия – в печени Амелии оба обнаружили какую-то аномалию.

– Амелия, мы с доктором Монтклер сравним свои наблюдения и, вероятно, сделаем еще пару анализов, чтобы назначить тебе лечение.

Джейсон не стал ободряюще улыбаться девушке. Нежелание утешить больного – именно такая жалоба часто выдвигалась родителями больных детишек. Джейсон всегда возражал по этому поводу и говорил, что делает самое лучшее для своих пациентов, а не для их родителей.

– Дела плохи?

– Я пока не знаю. – Он посмотрел девушке в глаза. – Но что бы это ни было, я тебя вылечу.

– Я верю вам.

Вот так! Менее чем за двадцать минут Джейсону удалось расположить к себе пациентку, которая никому не доверяла.

Амелия не поверила бы натянутой улыбке врача или его словам утешения. Она поверила Джейсону.

Глава 9

Джейсон и Стефани сидели в ее кабинете.

– У Амелии нет булимии, – сказал Джейсон.

– Я тоже так думаю.

– Нужно сделать анализ кала, колоноскопию и биопсию печени.

– Колоноскопию? После этой процедуры ты перестанешь быть ее любимым доктором. – Стефани открыла историю болезни девушки. – Ты уже знаешь, что у Амелии проблемы с общением. Здесь написано: она избегает общения с опекуном, не ищет его утешения или совета, не может или не хочет делиться своими мыслями и чувствами с другими. Раз она наконец доверилась тебе, я бы всеми силами хотела избежать неловких ситуаций. Зачем проводить инвазивную процедуру, если можно ограничиться анализом кала?

Джейсон был хорошо осведомлен о том, что такое «проблемы с общением». Его родной брат был так же охарактеризован, как и Амелия. Социальные работники любили вешать на детей ярлыки.

В возрасте шести лет на самого Джейсона повесили ярлык «Дезорганизованная привязанность». Это означало, что он исполнял роль родителя для своего маленького брата и не мог избавиться от привязанности к матери. Именно после постановки такого «диагноза» социальные работники в первый раз забрали его и брата у матери. Да, не у всех бывает легкое детство…

Джейсон размышлял по поводу инвазивного тестирования, но его разум одержал верх. Нельзя позволять сочувствию к пациенту помешать сделать то, что принесет ему же пользу.

– Нет. Мы не сможем провести тщательную диагностику без колоноскопии. Без нее мы многое пропустим.

– Ты подозреваешь лямблиоз?

– Сомнительно. Амелия не пила воду из зараженных источников, где можно подхватить лямблиоз. Но она была вблизи продуктов питания, которые могли быть заражены. Я подозреваю у нее амебную дизентерию. Если заражение достаточно сильное, печень уже поражена.

Стефани, размышляя над его гипотезой, разломила скрепку надвое:

– Амебиаз – нехарактерное заболевание для нашей страны.

– Амелия заболела после того, как поела на Международном дне культуры. – Джейсону даже нравилось, когда Стефани перепроверяла его выводы и ставила под сомнение выдвинутые им гипотезы. – Болезненное состояние обычно определяется вторичными инфекциями. Когда я работал в бесплатной клинике, мне пришлось лечить от инфекции семью миссионеров. У каждого члена семьи был свой симптом заболевания. В конце концов носителем инфекции оказался член семьи, у которого отсутствовали какие-либо симптомы заболевания. Если у Амелии амебная дизентерия, мы должны проверить всех, кто в тот день употреблял пищу на празднике.

– Ага, будем делать колоноскопию всем подряд! Ты думаешь, это понравится отдыхающим?

Джейсон не сдержал улыбки, когда протянул руку и перевернул страницу в истории болезни Амелии. Никому, кроме Стефани, не удавалось так ловко разрядить напряженную атмосферу.

– Антибиотики широкого спектра, прописанные Амелии, помогут ей бороться с другими вторичными инфекциями, которые возникли из-за ослабленной иммунной системы.

– Это имеет смысл. – Она барабанила пальцами по шариковой ручке. – Вряд ли наша лаборатория сумеет сделать анализ на амебиаз. Но я подключу нужных людей.

– Сообщи, когда будут готовы результаты. – Джейсон посмотрел на часы. – Пойду вниз, чтобы понаблюдать за сеансом физиотерапии Мэгги.

– Проблемы?

– Педиатр говорит, что Мэгги неохотно ползает. Она уже разучилась ходить. Я хочу сам за всем проследить. – У Джейсона было неприятное ощущение, что лечение малышки Мэгги не будет успешным.

– Ты ее самая большая надежда, Джейсон. – Стефани коснулась его руки.

Он поборол первоначальное желание от нее отстраниться и глубоко вздохнул.

– Спасибо. – Сейчас ему нужна ее вера.

Общение с Амелией пробудило в душе Джейсона слишком много воспоминаний, которых он старался избегать…

Стефани заставила лаборантов подготовить результаты анализа Амелии как можно скорее. Приемные родители девушки хотели забрать ее домой в кратчайшие сроки.

Анализ доказал правоту Джейсона.

Как она часто делала, Стефани предложила самой поговорить с опекунами Амелии. И Джейсон с ней согласился.

Стефани понравилось общение с приемными родителями Амелии – семейной парой Дэвисон. Они были пожилыми людьми и вот уже более тридцати лет открывали свои двери и сердца приемным детям. Они занимались детьми старшего возраста – теми, на которых никто больше не желал тратить время.

– Всем детям нужна любовь, – сказала приемная мать Амелии.

А вот Стефани не могла себе даже представить: она будет любить и воспитывать подростка, а потом ей придется наблюдать, как он взрослеет и уходит?

– Только особенный человек может заниматься приемными детьми, – произнесла Стефани.

– Мы не чувствуем себя полноценными, если в доме нет ребенка, которому нужна наша забота. Бог не дал нам возможности обзавестись собственными детьми, поэтому мы и должны воспитывать приемных. Это как призвание врача. Жизнь моя и мужа была бы только наполовину наполненной смыслом, если бы мы не выполняли свое предназначение.

Стефани заметила страстность в голосе миссис Дэвисон. Она слышала подобную страстность в голосах многих докторов, в том числе в голосе Джейсона.

После разговора с приемными родителями она отправилась в палату Амелии и с удивлением обнаружила, что Джейсон уже там.

– Перед тем как наступит облегчение, твое состояние ухудшится. Паразиты будут отмирать, и твоя печень очистится от абсцессов, – подытожил Джейсон. – Ты справишься. Просто успокойся, и через несколько недель все будет хорошо. На будущее – сообщай своим приемным родителям обо всех симптомах заболевания, которые мы обсуждали прежде. Как только что-то почувствуешь, сразу же скажи им об этом. Они хорошие люди. Позволь им тебе помочь.

Стефани постучала в открытую дверь:

– Амелия, как ты себя чувствуешь?

– Очень чистой внутри.

Стефани рассмеялась. Весь медперсонал госпиталя считал Амелию очень угрюмым подростком, но Джейсону удалось поднять настроение пациентки.

Он встал, собираясь уйти:

– Запомни, что я сказал.

– Запомню, – пообещала Амелия.

Когда Джейсон, проходя мимо, слегка задел плечо Стефани, ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы сосредоточиться на Амелии, – так страстно захотелось его поцеловать!

– Твои приемные родители скоро тебя навестят. – Стефани улыбнулась девушке. – Я говорила с ними о состоянии твоего здоровья и лечении, и они готовы тебе помогать.

– Джейсон? Джейсон Дрейк? – услышала Стефани голос мистера Дэвисона из коридора.

Она вышла из палаты и увидела следующую картину: мистер Дэвисон хлопал Джейсона по плечу, а миссис Дэвисон его обнимала.

– Давненько мы не виделись, – нежно сказал Джейсон.

– Посмотри на себя, ты стал таким важным доктором! Он всегда возился с малышами, помнишь, Хелен?

– Я помню, – кивнула миссис Дэвисон. – А еще я знаю двоих людей, которые будут очень рады узнать, что мы с тобой встретились. Скажи, как с тобой связаться?

Стефани знала, что не должна подслушивать, но невольно остановилась.

Джейсон вытащил визитку из кармана и что-то на ней написал:

– Вот номер моего мобильного телефона. Позвоните мне.

Джейсон давал номер своего мобильного телефона лишь избранным.

– Мы позвоним, Джейсон.

– Я так рад тебя видеть! – Мистер Дэвисон обнял Джейсона. К удивлению Стефани, Джейсон тоже обнял мистера Дэвисона. – Мы позвоним тебе в ближайшее время.

– Я надеюсь. – Не оглядываясь на Стефани, Джейсон быстро ушел.

Стефани пристально смотрела ему вслед, еще раз убеждаясь, что совсем ничего о нем не знает.

Они никогда не разговаривали о том, какую жизнь вели до прихода на работу в госпиталь. Сначала так хотела Стефани. Оба условились: их отношения не будут связаны обязательствами и привязанностями. Когда же эти отношения перешли в новую фазу – по крайней мере, для Стефани, – она начала задавать Джейсону наводящие вопросы о его прошлом, но он всегда уходил от ответа. Обычно он отвлекал ее неторопливым и долгим поцелуем, который заставлял ее забыть обо всем, кроме неутоленной страсти.

Она всегда думала, что у нее еще будет время обо всем разузнать.

Но теперь есть вероятность потерять Джейсона. И Стефани, возможно, так и не узнает, каков он на самом деле. Она должна найти способ убедить его остаться в госпитале.

Миссис Дэвисон слегка коснулась ее плеча:

– Доктор Монтклер, нам можно войти в палату? Мы хотели бы повидаться с нашей девочкой.

Стефани приложила все усилия и поборола свое желание попросить пожилую пару рассказать ей о Джейсоне. Она обо всем расспросит его сама. И на этот раз не позволит ему уйти от ответа.

Стефани все ждала подходящей возможности, чтобы поговорить с Джейсоном, но потом поняла: ей нужно форсировать события. Но как? Как ей начать разговор с Джейсоном, который последнее время ведет себя словно не замечая ее?

Совещание комитета по бюджету затягивалось. У Стефани уже урчало в животе. Последние сорок пять минут шло обсуждение бронзового бюста ее деда, который хотели установить в отремонтированном вестибюле Шеффилдского госпиталя.

По мнению Стефани, ее дед предпочел бы отдать деньги в стипендиальный фонд для перспективных студентов-медиков. Но у одного из членов совета директоров госпиталя оказался друг-скульптор, отливающий бронзовые бюсты…

Занимая особое место в совете директоров госпиталя, Стефани не имела права напрямую обсуждать этот вопрос, но она решила: наутро обязательно подаст в совет письменное заявление о запрете установки бюста.

Сейчас ей хотелось только одного – поджаренную остренькую пиццу. Хотелось так сильно, что Стефани за себя уже не отвечала: если в ближайшие десять минут она не съест тонкую пиццу со сладкими перчиками и пепперони, то непременно оторвет кому-нибудь голову.

«Тебе нужна пицца и Джейсон!» – сказала она сама себе.

Оба желания были первостепенны. Джейсон стал для Стефани настоящим наваждением. Его неизвестное прошлое заинтриговало ее не на шутку. А мысли о его будущем – их будущем! – пробуждали в ней неукротимое желание.

Если бы она только могла узнать, как наладить их отношения, пока она вынашивает ребенка! Может быть, им все-таки удастся стать семьей?

Они расстались из-за непонимания и неумения договориться. Но теперь Стефани была готова приложить усилия, чтобы все исправить. А узнав о прошлом Джейсона, она сумеет понять, почему он стал таким, каким стал.

Стефани поерзала в кресле. Доктор Уилкинс продолжал говорить.

Мысли ее текли в том же направлении.

Завтра у нее важный день – первое УЗИ. Она увидит своего ребенка на экране. Это, несомненно, поможет ей осознать реальность материнства. Сегодня, просматривая документы перед совещанием, она почувствовала первые легкие шевеления плода.

В сравнении с размышлениями о ребенке все разговоры о бронзовых бюстах казались ей ненужными и даже вредными.

Собравшись с мыслями, она поднялась.

– Джентльмены? – Стефани оглядела мужчин в зале. – Мы говорим об одном и том же, и все без толку! Давайте встретимся на следующей неделе и посмотрим, чего достигли.

Для начала она должна отправить заявление в совет директоров. Такова управленческая политика. Стефани узнала об этом, еще сидя на коленях своей матери. Следует вежливо и уважительно выслушивать мнения людей, быть дипломатичной, но не забывать о практичности.

Поскольку Стефани собиралась занять место отца в совете директоров после его выхода на пенсию, ей следовало знать положение дел во всем госпитале, а не только в ее отделении диагностики.

Закончив с делами, она наконец заказала вожделенную пиццу, но при мысли о том, что придется есть в одиночестве, у Стефани едва не пропал аппетит…

Поддавшись импульсу, она вновь позвонила, отменила предыдущий заказ и, заказав самую большую пиццу, решила поехать к Джейсону. Стефани никогда не была у него дома, поэтому ей пришлось узнать его адрес в личном деле.

Конечно, она надеялась, что он окажется дома. Стефани понятия не имела, чем в действительности занимается Джейсон в те редкие часы, что проводил вне госпиталя. До тех пор пока она с ним не порвала, он проводил время с ней.

И все-таки… Сколько между ними всего произошло: расставание, судебный процесс, ребенок…

Сочтет ли Джейсон ее предложение съесть вместе пиццу шагом к примирению? Захочет ли вообще разговаривать о ребенке? Застанет ли она его дома.

Переполняемая противоречиями, Стефани поехала на окраину города.

Сегодня она заметила, как он волновался во время общения с Амелией. А затем стала свидетелем его объятий с приемными родителями девушки – спонтанного проявления любви, чего от доктора Дрейка никак нельзя было ожидать.

Но она сама его оттолкнула, и теперь прошлая жизнь Джейсона, судя по всему, так и останется для нее тайной. Да, но страсть между ними по-прежнему жива. Может быть, им все-таки удастся возродить былые отношения?

Она обязана попробовать сделать это ради себя, ребенка и Джейсона.

Проезжая через пригород, Стефани взглянула на мелькавшие за окном автомобиля жилые дома и задалась вопросом: что за семьи в них живут?

Ее собственное жилье было идеальным для одинокого, очень занятого врача, однако рядом с ее домом не было двора, где можно разбить клумбу, или тротуара для прогулок с коляской, для катания ребенка на трехколесном велосипеде. Вероятно, ей следует подумать о переезде в другой дом.

Может быть, дом Джейсона идеально подходит для их семьи?

Стефани вздрогнула, поняв – она слишком размечталась…

Интересно, что сможет рассказать о своем владельце дом Джейсона?

По жилищу Стефани можно было понять: у нее достаточно денег, чтобы нанять опытного декоратора, который знает, как правильно и наилучшим образом разместить в доме вещи. Единственной деталью в интерьере, на которой она настояла, была коллекция небольших семейных портретов в рамочках – теперь они стояли на каминной полке. Ей нравилось, что на нее взирают все ее предки, напоминая о непрерывности жизни.

А что Джейсон? При ней он ни разу не упоминал о своей семье. Да и рассказал бы о себе, если бы она попросила?

Так или иначе, Стефани продолжала поддерживать у себя иллюзию: не существует ни прошлого, ни будущего, а есть лишь настоящее. Имеют значение только ее нынешние отношения с Джейсоном.

Чем ближе она подъезжала к дому Джейсона, тем все непригляднее становились дома вокруг. Наконец, найдя нужный дом, Стефани заметила: он и еще одно здание рядом выглядели как маргаритки среди сорняков – оба сооружения были недавно заново покрашены. Отметила Стефани и аккуратно подстриженную траву перед входом.

Окна дома Джейсона оказались темными. На всякий случай она еще раз проверила адрес. Может быть, Джейсон в самом деле оставляет Шеффилдский госпиталь? Бросает ее и ребенка?..

Стефани ежедневно пыталась избавиться от этой беспокойной мысли, но тщетно. У нее засосало под ложечкой, но не от голода.

Наверное, следует подождать Джейсона. Она всегда ненавидела ждать. Возможно, пришло время научиться терпению?

Можно посидеть в машине и пожевать пиццу, пока он не придет.

Стефани взяла пепперони с одного куска пиццы, освободила память телефона от старых сообщений и стала прослушивать радиоканалы, когда услышала рев мотоцикла Джейсона.

Он подкатил сзади, выглядя довольно угрожающе – в джинсах, футболке и шлеме, который закрывал лицо. Она всегда любила мужчин-мотоциклистов, даже в подростковом возрасте. Сердце Стефани забилось чаще при воспоминании о том, как Джейсон вез ее домой на мотоцикле после благотворительной вечеринки…

Джейсон заглушил двигатель мотоцикла, снял шлем и открыл дверцу ее машины:

– Стефани?

– Я привезла ужин. Ведь ты еще не ел?

Джейсон взял коробку с пиццей, которую она ему протянула, а затем предложил Стефани руку, помогая выйти из автомобиля. Сегодня он выглядел иначе и казался озадаченным и… растерянным?

Стефани понравилось его смятение. Как это приятно – лишить самообладания стоика Дрейка! Правда, и он умел лишать ее выдержки…

– Джейсон, ты хотел бы поесть на улице или в доме?

Он моргнул, будто только что пробудился ото сна, а затем взял ее за локоть и повел к своему дому:

– Все в порядке?

– Нет, не в порядке.

Он остановился:

– Что случилось?

Стефани с удовлетворением отметила, что в его голосе послышались едва заметные нотки тревоги. Куда делся его спокойный, хладнокровный тон, который он обычно демонстрировал в чрезвычайных ситуациях?

Но она не позволила ему волноваться слишком долго:

– Мне ужасно захотелось пиццы, и я не намерена есть ее в одиночестве. Так как ты принимал участие в зачатии ребенка, то имеешь право разделить со мной трапезу.

Именно в этот момент особенной эйфории Стефани задалась вопросом: «Почему я решила изгнать Джейсона из своей жизни? Почему запретила ему общаться с ребенком? Какая же я дура!»

Но что делать, если ей уже удалось оттолкнуть его от себя?

Поддавшись импульсу, она потянулась к Джейсону и положила руку ему на грудь. Сквозь тонкую ткань футболки Стефани почувствовала тепло его тела, биение сердца.

Стефани знала: они связаны друг с другом не только из-за ребенка, которого она вынашивает. Теперь следует убедить в этом Джейсона.

– Пойдем. – Он открыл дверь своего дома и провел ее в аккуратную, чистую и уютную гостиную.

Там стояли огромный телевизор, два одинаковых больших кресла из коричневой кожи, такого же цвета диван и журнальный столик.

Кухня оказалась маленькой, явно рассчитанной на одного человека, но отличалась удобством и чистотой.

Перед Стефани была типичная холостяцкая квартира. Если только не учитывать большую стопку книг по воспитанию детей, которую Джейсон сложил рядом с креслом.

– Обеденного стола нет. – Он пожал плечами, извиняясь. – Обычно я ем перед телевизором. Присаживайся.

Он положил коробку с пиццей на журнальный столик и достал две белые тарелки из застекленного шкафчика.

Стефани уселась на диван. Они всегда сидели на диване в ее гостиной, соприкасаясь коленками. Расположится ли он рядом с ней сегодня?

Джейсон принес два бумажных полотенца вместо салфеток и два стакана яблочного сока.

– Спасибо. – Как только она взяла кусочек пиццы, у Джейсона зазвонил телефон.

Звонили из отделения неотложной помощи. Он сначала внимательно выслушал звонившего, а потом сказал, что тот, кто был на другом конце телефонной линии, проводит правильные процедуры и выдвигает верную гипотезу насчет инфаркта пациента.

Закончив телефонный разговор, Джейсон присел на диван рядом с ней и выгнул бровь – то ли извиняясь, то ли бросая ей вызов.

– Сегодня я дежурю вместо Майка, – пояснил он. – У одного из его детей школьное соревнование. В отделении неотложки новый дежурный врач, и он немного нервничает, так что может снова позвонить.

– Все нормально, – успокоила его Стефани.

Она действительно так думала. Джейсон был обязан отвечать на звонки с работы.

– Я не ожидал от тебя такого ответа. Кто ты и что ты сделала с прежней Стефани?

– Таково призвание врачей. – Стефани хотела расположить Джейсона к разговору, поэтому говорила откровенно. Глубоко вздохнув, она сказала: – Я просто хочу чувствовать себя нужной и важной для тебя.

– Ты всегда такая самодостаточная, настолько уверенная в себе. Если только кто-нибудь осмелится оскорбить тебя, предположив, что ты в ком-то нуждаешься…

– Мне неприятно это слышать! – Щеки Стефани покрылись пятнами.

– Извини. – Он криво усмехнулся. – Я думал, ты воспримешь мои слова как комплимент.

– Знаю, правду не всегда приятно слышать. – Она откинулась на спинку дивана. – Всю свою жизнь я пыталась себе доказать, что мне никто не нужен. Вместо того чтобы убедить в этом себя, я убедила остальных. – Осмелев, она взяла руку Джейсона и прижала ее к своему животу. – Сегодня ребенок начал толкаться.

– Правда? – Его взгляд был одновременно взволнованным и озабоченным. Его широкая ладонь касалась ее округлого живота. – Не слишком рано?

– Либо я ощутила движения плода, либо почувствовала сокращение матки.

– Ты что-нибудь чувствуешь сейчас?

– Сейчас нет. Но несколько минут назад чувствовала. – Она посмотрела в его лицо, когда он, растопырив пальцы, старался ощутить какое-либо движение. – Движения едва ощутимы. Я должна сидеть очень тихо и спокойно.

Он с благоговением закрыл глаза и затаил дыхание…

И тут снова зазвонил его мобильный телефон.

Оба подскочили на месте, словно их застукали целующимися украдкой. Джейсон неохотно убрал руку с ее живота и взял телефон. Стефани положила себе на тарелку другой кусок пиццы.

Пока Джейсон разговаривал по телефону, в дверь позвонили.

– Стефани, открой дверь, пожалуйста.

Открыв дверь, она увидела молодого мужчину – соседа и арендатора Джейсона. Он принес Джейсону арендную плату.

Только сейчас Стефани узнала, что Джейсон владеет несколькими хорошо обустроенными домами и сдает их в аренду исключительно тем студентам-медикам, у которых проблемы с деньгами. Джейсон просил ничтожную арендную плату и частенько позволял студентам задерживать выплаты.

Его щедрость оказалась намного больше щедрости тех людей, которые выписывали денежные чеки для благотворительных фондов.

Джейсон не переставал удивлять Стефани.

Закончив телефонный разговор, он съел три куска пиццы, пока Стефани смешила его, рассказывая о ремонте госпиталя, который обсуждался на заседании совета директоров. Ей так не хватало его редких улыбок!

– Завтра днем у меня первое УЗИ, – поделилась она с ним. – Если хочешь, можешь прийти. Посмотришь на ребенка.

Стефани не планировала его приглашать. Слова сорвались с ее губ случайно. И если говорить начистоту, она действительно хотела, чтобы кто-то разделил ее радость. Не просто кто-то, а Джейсон. Стефани хотела посмотреть на выражение его лица, когда он услышит биение сердца своего ребенка и увидит на экране его движения.

Он откинулся на спинку дивана с таким видом, будто она только что врезала ему кулаком.

– Я хотел бы посмотреть, Стефани. Спасибо, – резко произнес он. – Когда и где?

– В два часа, в кабинете доктора Сим. Ты придешь?

– Да, я приду.

Стефани не позволила себе возликовать от его слов, хотя ей очень хотелось. Но она знала, что он имел в виду. Джейсон подразумевал следующее: «Я приду, если не произойдет ничего срочного». В конце концов, он врач…

– Не давай обещаний, которых не сможешь сдержать, – выпалила Стефани, не подумав. Но последствия одинокой жизни, проведенной в постоянном ожидании, а затем дальнейшее разочарование нельзя исцелить за один день. Она заговорила мягче: – Я знаю, ты сделаешь все возможное.

И снова зазвонил его мобильный телефон.

После очередного инструктажа дежурного врача Джейсон вернулся к дивану, но не стал садиться:

– Мне нужно ехать в госпиталь.

На его лице снова появилась маска равнодушия, под которой он прятал… боль? Со стиснутыми зубами и напряженными плечами Джейсон, вне сомнения, ждал выговора от Стефани.

– Я понимаю. – Она с досадой вспомнила, сколько раз ругала его за несвоевременный уход. – Мне лишь нужно знать, что ты не забудешь меня по принципу «С глаз долой – из сердца вон». Я не прошу тебя выбирать между мной и медициной. Мы должны найти некий баланс.

– Жизнь была бы намного проще, если бы ты сделала это признание раньше.

– Я думаю, ребенок заставляет меня быстро взрослеть. – Она рассмеялась, чтобы хоть как-то смягчить неудобное признание. – Скоро мне захочется узнать о том, как ты рос.