Текст книги "Скиталец. Неугомонный"

– Мм, я прошу прощения, а обязательно было разыгрывать все это? – поведя рукой и указывая на ящик, картины и самого Измайлова в образе городского прощелыги, поинтересовался Силвейра.

– Тяжело быть одаренным в мире, где все мечтают посадить тебя на цепь.

– Н-да. Я вас понимаю. Я правда вас понимаю. Но ведь в наш просвещенный век научно-технического прогресса можно было все обставить и куда проще…

– Возможно, – понимая, что он прав, и едва скрывая досаду, произнес Измайлов. – Скажем так. С одной стороны, это негативный опыт. С другой – я нащупываю оптимальную схему.

– Ясно. Мм, я могу надеяться…

– Нет. Меня уже ждут контрабандисты, чтобы переправить на другой архипелаг.

– Понимаю. Но если вдруг… Мало ли как повернется жизнь… Просто имейте в виду, что в следующий раз все произойдет гораздо быстрее и при меньших усилиях.

– Я непременно это учту. Не проводите меня к черному выходу?

– Да-да, непременно. Прошу.

– Только после вас.

– Ах да. Простите.

Совсем уж доверяться ему Борис не стал, а потому, прежде чем выйти через черный ход, легонько приложил хозяина по голове. Вреда ему это особого не причинит. Минута-другая, и придет в себя. Зато Измайлов за это время успеет убраться далеко.

Выйдя наружу, он оказался в узком проезде между задними фасадами зданий. Безлюдно тут не было. Хотя народу все же не так много, и в основе своей прислуга. Так что он в своем небогатом одеянии совершенно не выделялся. Прошел до перекрестка и далее уже влился в многолюдный поток. Город оживал. Правда, только ради того, чтобы уже через три часа погрузиться в полудрему сиесты.

Пока шел, в голове все время билась одна и та же мысль. Зачем? Зачем было городить весь этот огород. Ведь прав Силвейра. Тысячу раз прав. Можно было провернуть это с куда меньшим экстримом. Он же поступил так, словно решал вопрос на какой-то воровской малине, а не в респектабельном заведении.

Хозяин пытался схватиться за оружие? А что ему еще оставалось делать, при таких-то раскладах? Странная посылка, непонятный и, прямо сказать, отталкивающий тип, ведущий себя крайне подозрительно. Да Борис и сам бы схватился за оружие.

Похоже, опять верх взяла авантюрная натура. Битый месяц простоял у мольберта, лишь изредка отвлекаясь на посиделки в пабе, да пару раз сходил на охоту. И ведь каков! Справился с соблазном приобрести яхту или катер и отправиться в одиночное плавание. При этом авантюра с галереей ему уже казалась сущей мелочью. Нет, ему определенно нужно работать над собой и почаще урезонивать этого молодого бычка с непоседливым нравом.

Вскоре он свернул с оживленных улиц на глухие, а там и вовсе пересек пустырь, поросший кустарником, где сбросил прежнюю личину. От гардероба избавился без раздумий. Плохая идея – трястись над всяким тряпьем. А вот парик, накладные усы, бороду и бакенбарды убрал. Качественно изготовленный реквизит – штука не столь уж и распространенная. Он при всякой возможности пополняет свою коллекцию. Так, на всякий случай.

Последний штрих – с помощью лосьона стереть с лица грим. Или все же женскую косметику? Причем дорогую. Сегодняшний грим актеров оставляет желать лучшего. Он ведь призван не столько загримировать, сколько наиболее ярко выразить черты лица, делая их различимыми для зрителей в зале.

После сиесты уже без маскировки он покинул съемную квартиру. Особой причины задерживаться в городе у него не было, но и пользоваться услугами контрабандистов без крайней на то нужды он не собирался. Пароход же, на который он приобрел билет, отходил завтра утром.

А пока суд да дело, он решил все же подумать о собственной безопасности. Дважды заглянув за край, поневоле сделаешь правильные выводы. Пришла пора обзавестись «Аптечкой». Одноразовой, на большее попросту недостанет средств. Но даже с такой можно было чувствовать себя куда спокойней.

Он бы и раньше озаботился этим, но, несмотря на то что данный артефакт продается совершенно свободно, товар это дефицитный. Все же производят их не на заводах, а в мастерских сюзеренов. Одноразовых на рынке больше всего. Но, опять же, все в этом мире относительно. Много не значит – на каждом углу.

Но, заглянув вчера в аптеку в центре города, он приметил парочку экземпляров. Иное дело, что в тот момент у Бориса явно не хватало средств на подобную покупку. Шутка сказать, но цена маленькой коробочки была сопоставима с его прежней яхтой. Понятно, что жизнь всяко дороже, но… Впечатляло, в общем.

Глава 20
Свидание, как в романе

Дверь аптеки распахнулась, впуская Бориса в прохладное помещение. О кондиционерах тут пока и слыхом не слыхивали, тут даже холодильников в привычном понимании пока еще нет. Но хорошо, что хотя бы получили широкое распространение вентиляторы. В просторном зале имелось целых два потолочных образца, благодаря которым и поддерживалась относительная прохлада.

Хм. А ведь это идея. Ну, кондиционер ему, конечно, не соорудить. Но люди состоятельные вполне смогут позволить обычный охладитель воздуха, благо производство льда сегодня уже налажено и он дешев. Как набирает обороты и производство настольных вентиляторов. То есть можно изготовить компактную установку. В любом случае Система должна оценить подобное изобретение, а значит, и одарить очком надбавок. Остается только вопрос, где изготовить такой агрегат. Впрочем, над этим Измайлов подумает позже.

Сословную принадлежность Бориса можно было определить без труда. Гардероб в этом мире имел существенные отличия и однозначно указывал на положение его обладателя в иерархии общества. Одеяние дворян во всех цивилизованных странах было схожим и придерживалось тенденций общемировой моды. Низшие сословия одевались, уже склоняясь к национальным особенностям и традициям.

Переодевание по ниспадающей не встречало никаких порицаний. Мало ли как пожелает развлечься дворянин, купец или разночинец. А вот наоборот – не допускалось категорически во всем мире. Повесить за это не повесят, даже на каторгу сошлют далеко не везде, однако тюремный срок получишь непременно. Если же при этом ты еще и совершил преступление, то можешь не сомневаться, подобное лицедейство послужит отягчающим обстоятельством.

В Измайлове безошибочно угадывался обычный горожанин. Да, одежда добротная, пошита качественно и явно недешевая, но это не имеет значения. Однако никаких препятствий для посещения данной аптеки не было. Иначе на вывеске непременно значилась бы приписка, что учреждение предназначено для чистой публики.

Борис отошел в сторону, уступая дорогу какому-то дворянину, и направился прямиком к стойке. Зал просторный и обслуживается сразу четырьмя провизорами. Что в общем-то и оправданно, так как народу в аптеке хватает.

Подошел к нужной стойке и, мысленно скрипя зубами, встал в сторонке, ожидая, когда обслужат некую даму с собачкой. В принципе, ничего страшного. Получается, будто бы стоит в очереди. Но это только на первый взгляд.

Даже если будет делать покупку на круглую сумму и его уже начнут обслуживать, при появлении какого-нибудь разночинца горожанина без раздумий отставят в сторону. Даже если новый клиент станет метаться в муках выбора на копеечную покупку, это ничего не значит, он будет в приоритете.

– Слушаю вас, молодой человек, – обратился к нему провизор, мужчина лет сорока с очочками-блюдечками на худом смуглом лице.

Говорил, разумеется, на португальском. Борис с горем пополам понял его, но заговорил на английском. Как уже отмечалось, благодаря тому, что британцы ведут свои дела на архипелаге Нампула уже более двадцати лет, английский тут стал едва ли не вторым языком, и говорили на нем многие. И уж тем более – в сфере обслуживания и торговли.

– Объясни, уважаемый, в чем разница между вот этими двумя образцами «Аптечек»? – поинтересовался Борис, указывая на товар, выставленный на полке.

– Молодой человек, здесь не музей и не выставка диковин. Тем более даже там за любопытство пришлось бы заплатить за билет.

Ну что тут сказать. Одет Борис, конечно, добротно, но все же не производит впечатление человека, способного сделать столь дорогую покупку. А раз так, то пусть проходит стороной и не мешает работать.

– Я задал вопрос, уважаемый, – выложив на стол пухлый бумажник, из которого выглядывала пачка банкнот, произнес Борис.

Этот надутый индюк имеет полное право отправить восвояси чрезмерно любопытного горожанина, но после того как Измайлов продемонстрировал свою платежеспособность, вся напыщенность с аптекаря тут же слетела. Измайлов вовсе не обязан покупать, но провизор теперь уже не может вот так запросто отогнать его. Ему ведь нужно продать товар, а не выказывать свой гонор. Ну, если только не появится кто-нибудь выше по положению.

– Разница между этими модификаторами…

– Между чем? – прервал провизора Борис.

– Модификаторами. Господи, вам что же, неизвестна разница? Артефакты имеют возможность перезарядки. Модификаторы одноразовые.

– О как. В первый раз слышу.

– Меня почему-то это не удивляет.

Вместо ответа Измайлов вперил в умничающего провизора угрюмый взгляд, явственно давая понять, что тому лучше продолжить свои пояснения.

– Этот модификатор стандартный, – указывая на тот, что побольше, продолжил провизор, – пятнадцать на двадцать и на десять сантиметров. Для использования необходимо предварительно взвести механизм. Этот, – указал на более компактный, – новейшая разработка, размерами сопоставим с пачкой папирос. Можно носить в кармане пиджака. Уже во взведенном состоянии. Для активации необходимо откинуть вот эту крышку. Передвинуть рычаг предохранителя и нажать кнопку.

– То есть гарантий против самопроизвольного спуска, как в невзведенной «Аптечке», нет?

– Молодой человек, я ведь говорил вам о предохранителе. Конструкция проста, но надежна. Разумеется, если не проявлять излишнего любопытства. Все рассчитано на то, чтобы раненый мог обслужить себя сам.

– То есть это и все отличия?

– Все?! – возмутился провизор. – Вы хотя бы представляете себе, во сколько раз уменьшились габариты артефакта?

– Модификатора, – машинально поправил Борис, коль скоро это так.

– Модификаторы – это всего лишь неудачная попытка создания артефакта. Механизмы у них практически идентичны, – назидательным тоном пояснил провизор и продолжил: – Так вот. В эту коробочку пришлось поместить абсолютно весь функционал прежнего образца. На сегодняшний день это настоящая вершина научно-технического прогресса.

Вообще-то у Бориса имелись все основания для подобного вопроса. Стандартный образец модификатора стоил целых пять тысяч рублей. Уменьшенный – и того больше, все шесть. Разница в цене более чем существенная.

– И где такие делают? – пребывая в муках выбора, на автомате поинтересовался он.

– Соединенные Архипелаги Америки, – охотно ответил провизор.

Он уже понимал, что этот парень возьмет модификатор. Вопрос только, какой из образцов его заинтересует. Борис отдал предпочтение компактности. Носили же в его мире солдаты гранаты с простыми, как молоток, предохранителями, и ничего. Так что, глядишь, и он не использует заряд вхолостую.

Правда, мелькнуло было сомнение относительно контрафакта, но он отбросил его в сторону. Обман с артефактом, ну или модификатором, попросту невозможен. Хотя бы потому, что любой может увидеть его Суть. Это же не пачка папирос и не коробка с пирожными.

Модификатор «Аптечка».

Состояние заряда – 100 %.

Состояние механизма – взведен, готов к использованию.

Шесть миллионов реалов, шесть тысяч рублей или тысяча двести фунтов. Н-да. Цена изделия все время вертелась в мозгу на разные лады, пока Борис отсчитывал требуемую сумму. Успокаивало только одно. В случае беды спасение будет не где-то там, неподалеку и в то же время вне досягаемости, а при нем. Что же до дороговизны… Во сколько можно оценить свою жизнь? То-то и оно.

– Желаете привязать модификатор к себе? – убрав деньги в кассу, поинтересовался провизор.

– А что для этого нужно?

– Ничего особенного. Дайте указательный палец.

Борис протянул правую руку. Провизор обработал подушечку пальца спиртом. То же самое сделал с иглой, на манер той, которой берут анализы в его мире. Здесь до анализов еще не дошли, но вот потребность в такой игле возникла.

Короткий укол, и на пальце набухла капля крови. Провизор приложил палец к овальному окошечку на одной из сторон модификатора, которое Борис прежде не заметил. Вопреки ожиданиям, кровь не размазалась, а тут же впиталась. Он почувствовал легкое жужжание, едва заметный щелчок. И…

Модификатор «Аптечка».

Персональный.

Состояние заряда – 100 %.

Состояние механизма – взведен, готов к использованию.

– Мм, извините, а я смогу его применить по отношению к кому-нибудь другому?

– Несомненно. Но только механизм должны запустить вы лично.

– А если это сделает кто-то другой? Механизм сработает вхолостую?

– Вы же почувствовали легкую вибрацию и щелчок. Это задействовался персональный предохранитель. Теперь либо «Аптечку» используете именно вы, либо ее можно только сломать.

– В сторону, – подошедший господин, выставив трость, отодвинул Бориса.

Причем случилось это настолько неожиданно, что парень сместился, оставив на прилавке свою покупку. Н-да. Ну, по сути, не уступить дорогу этому надменному типу он не мог. Дворянин, и ничего-то с этим не поделать. Мало того, теперь пока он не отойдет, не получится даже забрать свой модификатор, ибо неуважение к высшему сословию. Словом, одни сплошные проблемы.

– Ага. Еще не забрали. Отлично. Я беру эту «Аптечку», – произнес напыщенный португалец.

– Прошу прощения, сеньор, но модификатор уже продан.

– Ты не слышал меня, дубина? – грозно сдвинул брови дворянин.

Самое смешное заключалось в том, что он и впрямь мог забрать эту покупку буквально из рук, будь перед ним даже купец или промышленник первой гильдии.

– Прошу прощения, сеньор, но модификатор уже привязан к этому молодому человеку. Я ничего не могу поделать. Только предложить вам другой образец.

Дворянин смерил недовольным взглядом скромно стоящего в сторонке Бориса. Вот только никак повлиять на ситуацию уже не мог. Привязка – это дело такое. Заставить человека сменить привязку артефакта, ну или, как выяснилось, модификатора, конечно, можно. Разумеется, при наличии артефактора с четвертой ступенью. Вот только оказаться под судом за посягательство на устои могут и благородные.

Мужчина чуть сместился в сторону и указал тростью на модификатор, словно говоря: забирай и проваливай. Борис не стал заставлять себя уговаривать и поспешил ретироваться. Только если он решил, что на этом его приключения закончились, то сильно ошибался.

– Борис?! – едва оказавшись на улице, услышал он за спиной удивленное восклицание.

Этот голос он узнал бы из тысячи, правда, меньше всего ожидал услышать его здесь. У них под ногами целый мир, но отчего-то судьба сталкивает их с завидным постоянством. Причем самым невероятным образом. Н-да. Как там было в замечательном фильме? Свидание, как в романе? Вот уж не в бровь, а в глаз.

– Здравствуйте, Екатерина Георгиевна. Елизавета Петровна. – Второй легкий поклон – в сторону Москаленко.

Девушки стояли на тротуаре, прикрывшись солнечными зонтиками. Воздушные шляпки и легкие платья. Ну как легкие. Здесь по-настоящему легких одеяний нет даже у крестьянок. Тот же сарафан надевается на верхнюю рубашку, а под ней сорочка. Словом, хватает одежек. Современницы Бориса однозначно попадали бы в обморок. А если их обрядить еще и в корсеты, кои непременно носят представительницы чистой публики, и вовсе туши свет. Но как же это красиво смотрится! Взгляд не оторвать.

За их спинами мельтешат два бычка-трехлетки. В смысле бугаи, косая сажень в плечах, в которых с первого взгляда угадывались серьезные бойцы. Интересно, это очередные мальчики Москаленко или теперь уж боярин Яковенков озаботился? Борис склонялся все же ко второму. А вообще, он бы на месте Катиного папаши после случившегося уже запер бы дитятко на родовом острове. А тут… С их последней встречи прошло семь месяцев, а она все еще в тысячах миль от дома. Поди пойми, как работают мозги у этих дворян.

– Катя. Помните? – нарочито ткнув пальчиком в его сторону, произнесла боярышня.

– Катя, – не стал противиться Борис, явно довольный тем, что немилость девицы миновала и теперь он опять в фаворе.

– Боренька, ты какими судьбами на Нампуле? – поинтересовалась Москаленко, обмахиваясь веером.

Вообще-то июнь в этих широтах является зимним. Правда, с холодами тут как-то не заладилось. Средняя температура держится в пределах двадцати шести градусов. Хотя вот именно сейчас она явно подбирается к тридцатиградусной отметке. И, судя по всему, к полудню превысит эту черту.

Оп-па. А вот и тень набежала на личико Яковенковой. Не иначе как из-за обращения Елизаветы Петровны к Борису на «ты». Если уж даже он приметил, что причина этого вовсе не в сословной разнице, то уж Катя-то этого не заметить попросту не могла. С одной стороны, это польстило Измайлову и породило под ложечкой волнующий холодок, с другой – он малость разозлился на великовозрастную девицу.

– На Вольвике мне стали не рады. Объявился французский капитан, у которого был зуб на небезызвестного вам капитана Бэнтли, ну и на меня грешного. Так что консул предпочел спровадить меня побыстрее куда глаза глядят.

– Отсюда до Вольвика даже по прямой более полутора тысяч миль, а уж учитывая необходимость обходить кое-какие места, так и того больше, – заметила Москаленко.

– Ну так и скитаюсь я уже четыре месяца. Потребности у меня скромные, денег хватает. Так отчего бы и нет?

– Логично.

– А вы все это время путешествовали на катере? В одиночестве? – справившись с собой, поинтересовалась Катя.

При этом она решительно не сводила с Бориса взгляда, изредка косясь на спутницу. Нашлись на его голову две соперницы. Вот интересно, он действительно так вскружил голову Москаленко, что ее развезло на глупости? Или тут имеет место нечто другое? Как бы то ни было, но, обдумывая эти вопросы, он вынужден был отвести взгляд в сторону. Ну вот не получалось у него спокойно смотреть на Катю, и все тут.

– Нет, что вы. В смысле поначалу-то да. Отправился в одиночное плавание. Но когда попал в бурю, предпочел все же оставить глупость и продать катер, пополнив свою казну.

– Вы считаете, что бросить вызов стихии – это глупость? Полагаете, что капитаны, презревшие опасность неизвестности и отправившиеся открывать новые земли, глупцы?

Вот интересно, чего в ее голосе больше – осуждения или разочарования? Признаться, выглядеть в ее глазах недостойным Борису не хотелось. Понятно, что в ней сейчас бурлит юношеский максимализм. Но вот не хочется ронять ее мнение о себе, и все тут. Тем более на фоне явного потепления в отношениях.

Хм. Показалось или в тот момент, когда в голосе Кати промелькнуло неодобрение и некий намек на презрение, в облике Москаленко и впрямь едва обозначилось удовлетворение? Уж не стремится ли она вбить между ними клин? И это даже при том, что их и без того разделяет непреодолимая пропасть. Едва заподозрив это, Борис почувствовал в груди приятное тепло. Значит, есть причина для волнения. Есть!

– Я не трус, Катя, и вам о том ведомо, – пожав плечами, как ни в чем не бывало заговорил Борис. – Но между трусостью и здравым смыслом есть большая разница. Набираясь опыта в прибрежных водах, я уверился в том, что способен управлять катером и пересечь на нем океан. В принципе, ничего невозможного. Но только не с моими познаниями в навигации. Мне еще учиться и учиться.

– Хм. Согласна. Безрассудство до добра не доведет.

– А вы тут какими судьбами? – решил полюбопытствовать он.

– Батюшка снарядил и направил в наше распоряжение вооруженную парусно-паровую яхту, дабы мы продолжили путешествие в большей безопасности. А еще он решил, что мне наконец пришла пора по-настоящему заняться навигацией и получить офицерский чин. Поэтому господин капитан расписал учебный процесс, и теперь офицеры тиранят меня на занятиях.

– Офицерский чин – девушке? – удивился Борис.

– И что с того? Вы, как замшелый старик, считаете, что женщина на корабле – к несчастью?

– Боже упаси! Просто пребываю в уверенности, что есть занятия, которыми девицам все же лучше не заниматься. Капитанская лицензия – да. Но офицерский чин военного флота… Как по мне, это перебор.

– Вы плохо изучали историю России, если не знаете о целой плеяде женщин-воительниц, от одного имени которых трепетали враги.

– Ничуть в этом не сомневаюсь. Но, признаться, не хотелось бы самому оказаться рядом со столь грозной особой, – с задорной улыбкой весело возразил он.

– Ну и пусть вас, – с нарочитой обидой ответила Катя. – Кстати, мне известно, что батюшка отдал приказ капитану в случае встречи с небезызвестным нам капером Бэнтли показать ему, почем фунт изюма. И в этой связи у меня есть вам предложение. Не желаете ли поступить на службу на нашу «Чайку» в качестве наводчика? Могу составить протекцию.

– То есть капитан вашей яхты вступит в бой, имея на борту двух девиц?

– А что в этом такого? – легонько пожав плечами, фыркнула Катя эдаким боевым котенком.

Яковенкова наконец решила, что они достаточно постояли на месте, и продолжила прогулку, двинувшись по тротуару. При этом она недвусмысленно дала понять, что Борису надлежит ее сопровождать. Бунтарка все же не могла себе позволить взять под руку молодого человека. Все хорошо в меру. Впрочем, он и без того был рад сопровождать ее, имея возможность находиться рядом и ощущать аромат ее духов.

Ч-черт! Вообще-то к такому он не готов. Вот плевать как-то, чего там в бороду, а чего в ребро. В голове появилась легкая эйфория, под ложечкой начал пульсировать волнительный холодок, а за плечами вдруг появились крылья. Романтик? Не без того. Многие его знакомые с годами становились сентиментальными, ну или всегда были таковыми, и только с возрастом отбрасывали в сторону маску неприступной мужественности.

– Насколько я понимаю, капитан как минимум несет ответственность за вашу безопасность.

– Ну и что. Береги честь смолоду. Слышали такое, Борис? – возразила Катя.

– Разумеется.

– Ну и каково это будет, если я спущу подобное этому подонку? Эдак раз найду оправдание своему бездействию, другой, а там и не замечу, как начну разменивать свою честь по мелочам. Нет уж!

– Очень надеюсь, что он все же не повстречается на вашем пути, как, впрочем, и любой другой бандит.

– Признаться, Боренька, я полностью разделяю твое мнение, – решила все же вступить в беседу Москаленко. – Этот подонок должен ответить за гибель моих мальчиков лично передо мной. Что же до места в экипаже… Катенька, мне бы не хотелось тебя разочаровывать, но боюсь, капитан не станет тебя слушать в данном вопросе. Поэтому не стоит обнадеживать нашего друга. И не надо на меня так смотреть. Разумеется, ты боярышня, и разумеется, твое слово на борту «Чайки» не последнее. Но только в рамках дозволенного. И ты о том прекрасно знаешь.

При этих словах девушка бросила на Измайлова взгляд, полный разочарования и обиды. Капитан и не подумал бы ей отказывать, но он непременно сделает это по просьбе Москаленко, в этом у Кати не было и капли сомнений.

– Но я ведь могу пригласить на борт моего друга? У нас имеются свободные каюты.

– Разумеется, можешь. Это просто великолепная идея, – с неподдельной радостью заявила Елизавета Петровна.

И эдак выглянув из-за Катиной спины, посмотрела на Бориса, шедшего по другую ее руку. А вот в облике Кати, которая было обрадовалась найденному выходу, тут же появилась неуверенность. И вызвана она была в первую очередь приподнятым настроением ее компаньонки. Получается, она сама, своими руками поможет Москаленко приблизиться к объекту своих желаний.

Признаться, Борис бы с удовольствием оказался на борту яхты, но это шло вразрез как со здравым смыслом, так и с его планами. Единственное, на что он мог пойти, это немного задержаться на Нампуле и составить Кате компанию. Скажем, на охоте. Она тут не так уж и дурна. По поводу того, что они раскроют его личность, Борис не переживал. Знакомых, которые могли бы уличить его в двуличии, у Измайлова здесь не было. Сеньор Силвейра или кучер его не опознают. Так что отсюда опасности никакой.

Хотя, признаться, главной причиной отказа стала та, что Москаленко непременно навестит его в каюте с недвусмысленными намерениями. Теперь у него нет никаких сомнений относительно ее желания вбить клин между молодыми людьми. Злится ли он на нее за это? Вовсе нет, она по-своему права. Но и подыгрывать ей не станет. Просто потому, что не хочет расстраивать Катю.

– Мм, Катя, дело в том, что у меня уже имеются кое-какие планы и обязательства, поэтому я не смогу принять ваше столь лестное предложение. Однако у меня есть встречное предложение. Что, если нам устроить пикник, совместив его с охотой? Она тут хороша. И вообще, готов составить вам компанию на время вашего пребывания на острове.

Москаленко вновь выглянула из-за девушки и многозначительно посмотрела на молодого человека. Как видно, это половинчатое решение ее ничуть не устроило.

– Кстати, Борис, мы собирались навестить местную галерею. Там сегодня выставляется весьма талантливый художник.

– К сожалению, я в этом ничего не понимаю. Для меня есть красивые картины и некрасивые. Оценить мастерство художника мне не дано. Да и не по чину подобные заведения.

– Тогда завтра в девять утра жду вас на борту «Чайки». Отправимся на пикник.

– Я непременно буду. А сейчас, прошу прощения, но мне нужно идти. Дела.

– До завтра.

– До завтра, Катя, Елизавета Петровна, – одарив девушек долженствующими поклонами, Борис направился восвояси.

Кстати. Надо бы теперь навестить канцелярию губернатора и выписать лицензию на отстрел парочки кабанов и общую – на мелкую дичь. А то получится как-то некрасиво. Пригласил на охоту он, а гостям придется еще и лицензию выправлять. Борис, конечно, поиздержался, но до того, чтобы в карманах начал гулять ветер, все же еще очень далеко.