Текст книги "Скиталец. Неугомонный"

– Кстати, Боря, сдается мне, что ты уже закончил свои картины, – обсасывая косточку и кивая на стену, увешанную занавешенными полотнами, поинтересовалась она.

– Кроме масла есть еще и десяток картин акварелью.

– Нужно пристраивать.

– Потребуется минимум три дня, чтобы краска более или менее подсохла.

– А за это время ты успеешь наваять еще акварелей.

– Их писать гораздо проще, и это необходимо для курса обучения.

– Вот и ладно. Тогда заканчиваем завтрак и отправляемся на прогулку по городу. Заодно присмотримся к мелким лавочникам, торгующим картинами.

– Мелкие лавочники?

– Ну, милый, уверена, что ты сбываешь свои картины за бесценок. Я тебя не осуждаю, но мне претит мысль, что кто-то беззастенчиво наживается на твоем труде. Дело в том, Боренька, что картинная галерея – это только на случай, если ты готов на персональную выставку. А там нужно торговать не только картинами, но и лицом. Так что сдавать картины нужно именно мелкому торговцу. Тот перепродаст в галерею, потому что у него таких покупателей попросту не бывает. В результате навар будет тот же, но наживется уже не один, а двое. Улавливаешь мою мысль?

– Улавливаю. Тем более торговать лицом я точно не готов, хотя бы потому, что по моим следам идет ищейка боярина Морозова.

– Подробности будут?

– Да нет никаких подробностей. Самостоятельно прошел посвящение, решил, что сидеть на цепи не желаю, и подался в бега. Боярину, похоже, стало известно о том, что я одаренный, он объявил меня преступником, мол, я посягнул на жизнь и здоровье его сына, и начал охоту.

– Хм. Уже занятно, – с легким блеском во взгляде произнесла она. – А скажи, тебе деньги в принципе интересны? Или сбываешь картины только потому, что рука не поднимается их закрасить?

– Деньги как сама цель – нет. А вот как средство – очень даже интересны.

– Ах да. Мостик своего корабля.

– Именно.

– В таком случае предлагаю разыграть эдакую карту, мистер Икс.

– Мм, – изобразил он удивление.

– Неужели не видел эту пьесу?

– Откуда? Кто бы меня пустил в театр.

– Ладно. Тогда объясняю на пальцах. Обряжаем тебя в эдакий элегантный черный костюм, на лицо – маску и представляем на выставке. Налет таинственности – это практически гарантированный успех. А уж как дамы станут на тебя охотиться, я даже боюсь представить.

– Ревнуешь? – тут же скосил он на нее взгляд.

– Был опыт? – в ответ поинтересовалась она.

– Нет.

– Ах да, Москаленко Елизавета Петровна.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ну и ладно, – легко согласилась Алина.

После завтрака под ручку сошли на берег и направились к выходу с территории марины, отделенной от порта высоким забором с осколками стекол поверху. Взглянув на эту нехитрую меру, Борис подумал о том, что тут больше подошла бы колючая проволока. И сразу задумался, не существует ли она уже. Надо бы выяснить этот вопрос. Дело-то нехитрое.

Проходя мимо сторожа, поздоровался с ним, вложив в заскорузлую ладонь монетку. Рослый, но уже сгорбившийся немец благодарно кивнул и пожелал им счастливого дня. Англия, Германия, Франция, Россия, да без разницы. Везде одно и то же. Жесткое деление по сословиям и просто колоссальная разница в уровне жизни. С социальными лифтами тут все очень тяжко. И даже наличие баснословного богатства не гарантирует рост выше купца или промышленника.

Одноименный с островом город Эрслебен не отличался от остальных колониальных городов. В том смысле, что если в Адене Борис оказывался в старинных английских кварталах, то тут перед ним представала эдакая маленькая Германия. Узкие мощеные улицы. Двух– и трехэтажные дома характерной архитектуры с остроконечными черепичными крышами, тесно прижимающиеся друг к другу.

Справедливости ради, это относилось, скорее, к старым кварталам, которым было уже не меньше сотни лет. В те времена строились еще в ограниченном пространстве городских стен. Новые улицы уже куда просторней, хотя стиль зданий и остался прежним.

В ходе прогулки они выявили целых пять лавок, где торговали картинами низкой ценовой ниши. У немцев, кстати, акварель в куда большем почете. Возможно, причина в их рационализме и неготовности выбрасывать деньги на дорогие масляные полотна. Но это касается, скорее, среднего класса. Представители высших слоев не видели причин экономить, но и покупали только действительно стоящие картины.

Словом, начинающим художникам или не отличающимся особыми талантами реализовать масло здесь было бы гораздо сложнее, чем в других местах. Борис обратил было внимание Алины на этот аспект, но она только отмахнулась. Если уж даже она распознала неординарную руку, то о ценителях и говорить нечего.

Глава 13
Вепрь

Обедать устроились на открытой террасе небольшого уютного гастштетта. Размахом не впечатляет, но обстановка теплая и приветливая. А что еще нужно, чтобы спокойно пообедать в обществе красивой девушки? Борис заказал черепаховый суп, куда же без него. Хотя он с большим удовольствием умял бы простой лапши. Вот захотелось отчего-то, прямо спасу нет. Еще попросил глазунью из двух яиц с парой колбасок и кружку темного пива.

– Алина, слушай, я не больно-то много видел. Ты ничего не слышала о заборе из колючей проволоки?

– К чему этот вопрос?

– Да так. Посмотрел на стекла поверх забора в марине и подумал, что вместо него можно натянуть колючую проволоку.

Измайлов отодвинул немного тарелку, извлек блокнот и быстро набросал конструкцию, которую имел в виду. Сложного-то ничего.

– Хм. Именно такую я не встречала. На войне использовались разные конструкции в качестве заграждения. Даже гладкую. Иногда подводили к ним ток. Но твоя выглядит просто и наверняка эффективно.

– Ага. Значит, есть. Тогда проехали, – убирая блокнот, разочарованно произнес он.

– Да не стоит так расстраиваться. Я же говорю: такую конструкцию я не встречала, – отправляя в рот очередную ложку супа, произнесла Алина.

– Неинтересно. В лучшем случае Эфир даст пару сотен очков и признает усовершенствование конструкции, – пододвигая к себе тарелку, отмахнулся он.

– А тебя интересуют только те изобретения, за которые дают очки надбавок? – хмыкнула она.

– Ничего смешного. Между прочим, после посвящения у меня Разумность была всего-то ноль целых девяносто четыре сотых.

– Ты серьезно? – едва не подавившись, уточнила она.

– Серьезно, конечно. Как только упираюсь в потолок, весь свободный опыт сливаю на очки надбавок. Ну и плюс изобретения. У меня их уже семнадцать. Только не получается никак передать доверенность моим друзьям в России, чтобы они идеи в дело запустили.

– И как результаты?

– Сегодня моя Разумность равна одной целой сорока девяти сотым.

– И все – за неполный год?

– Ну да.

– Да ты и впрямь одаренный. Изобретатели-новаторы, конечно, редкость, но не невидаль какая. Однако ты просто фонтанируешь идеями.

– Это не столь уж и важно, – отправляя в рот последнюю ложку супа и подступаясь к глазунье с колбасками, возразил Борис.

– А что важно?

– Я тут подумал над твоим предложением насчет мистера Икса. По-моему, хорошая идея. Только не нужно тянуть. Предлагаю начать сразу.

– Хочешь сорвать куш? – также подступаясь ко второму блюду, поинтересовалась она.

– Создать ажиотаж. Только не мешало бы как-то подумать о маскировке, а то нас очень быстро вычислят. Двое на яхте. А так… Прибыли на пароходе, отбыли на другом и растворились в закате.

– Не думаю, что следует сразу делать высокую ставку. Как по мне, лучше для начала подкормить публику. Бросить камушки и дать кругам разойтись, – запивая кусок мяса глотком морса, предположила Алина.

– Заказная статья с крупным заголовком. «Только один вечер»! И действительно, только один вечер. Купили, не купили, без разницы. Сорвались с места и ушли в закат.

– Остается только вопрос с яхтой, – сделав нарочито кислую мину, сообщила девушка.

– Не проблема. Выбираемся на какой-нибудь небольшой островок архипелага. Оставляем яхту под присмотром, а сами на пароходе ближнего сообщения возвращаемся на Эрслебен. Документы там не требуются. Останавливаемся в дешевых меблированных комнатах. Договариваемся насчет статьи в утреннем номере и с галереей. Вечером вернисаж, ночью бьем копытом и растворяемся.

– Хм. А чтобы нас так просто не вычислили, тебя выдаем за немого. У тебя просто ужасный акцент. Нужно развивать «Лингвистику».

– Странно, но у меня это умение не появилось.

– Ничего удивительного. Если ты не закрыл на сто процентов гимназический курс иностранного языка, оно и не появится.

– Но ведь я разговариваю на английском и французском. Ну ладно, не разговариваю, а худо-бедно изъясняюсь, – приметив в ее глазах неприкрытую иронию, поправился он.

– Ты даже можешь выучить язык и разговаривать на нем вполне сносно, но без «Лингвистики» не сумеешь освоить в полной мере. Непременно будешь путать слова, так как от тебя будет ускользать их суть. Ну и акцент. Чем ниже ступень, тем он явственней. Избавиться от него можно только двумя путями. Первый – учить языки и тренировать голосовые связки с детства, тогда они будут более эластичными. Но без образования это будет уровень крестьянского подростка. Второй путь – изучить умение до третьей ступени. Кроме того, это способствует более легкому изучению языков.

– А что даст четвертая?

– Во-первых, языки будут усваиваться чуть ли не походя, и главное, это позволит с легкостью имитировать различные наречия.

– Вот оно как!

– Именно.

– А ты сможешь обучить меня гимназическому курсу?

– Все зависит от уровня твоей Разумности. А так, «Лингвистика» не завязана на остальные предметы. Только нужен самоучитель. Ну и определиться, какой именно язык мы будем изучать. А до той поры побудешь немым.

– Ну что же. Немой, значит, немой. А язык… Пусть будет английский.

– Почему именно он?

– С ним у меня дела обстоят лучше всего. Будет гораздо проще.

– Ну что же, тогда нам прямая дорога в консульство.

– Зачем?

– За самоучителем, за чем же еще? Уж что-что, а книги по языкам в тамошней книжной лавке найдутся, – принимая от официанта чашку кофе, пояснила она.

– Ага. Понятно, – отпивая из кружки пиво, согласно кивнул он.

Давно уже пора всерьез заняться языками. При его сегодняшней Разумности проблем с этим быть не должно. Если же Алина, плюсом к своим другим талантам, еще и хороший учитель, то от нее должен обломиться какой-никакой бонус. Он уже хотел было поинтересоваться на этот счет, как вдруг…

– Алина?! Черт! Не верю своим глазам!

Борис поставил на стол кружку с недопитым пивом и окинул взглядом подошедшего мужчину. На вид лет тридцать пять. Высокий, спортивного сложения, сильные руки со сбитыми костяшками, русоволосый, с короткой стрижкой, голубые глаза. Черты лица правильные, разве только оно обветрено и выдублено морскими ветрами и пережитыми лишениями. Одет просто, но не оборванец. В руке – объемный саквояж.

– Денис?! – опешила девушка. – Вепрюшка. – Она подскочила и тут же повисла на шее мужчины, вогнав его в краску.

– И я рад тебя видеть, Рысь. Ну ты чего? Ты давай еще и разревись, – приобняв девушку и поглаживая ее по спине, добродушно говорил мужчина.

Борис наблюдал за этим молча. Вновь взял кружку и отпил глоток пива. Кстати, оно тут реально вкусное. В его мире за таким он, пожалуй, и через океан махнул бы, хотя ни разу и не был ценителем.

Хм. А что это? Неужели в нем заворочалась ревность? Да нет же, бред. Скорее уж чувство собственничества. С этой красавицей его, между прочим, связывают ни разу не платонические отношения. А какому мужику понравится, что его любовницу обнимает другой?

Правда, справедливости ради, и обнимает, и поглаживает, и говорит он не как мужчина, претендующий на ласку. Скорее, как старший брат, готовый заботиться и оберегать сестренку от всего света. Да. Такое определение подходило больше всего. Рысь? Ну надо же. Сколько он всего о ней еще не знает! Призадумался и понял, что для него это, по сути, и не важно. Бог весть отчего, но Борис ей верил.

– Ты как здесь? – наконец выпуская Дениса из объятий, поинтересовалась Алина.

При этом вооружилась платочком и промокнула слезы в уголках глаз. Хм. А вот плачущей Борис ее ни разу не видел. Похоже, их многое связывает.

– Познакомься, Боря, это Денис Новиков. Мы вместе воевали в болгарскую и эфиопскую кампании. Вернее, я под его началом. Он тогда был унтером. А это Боря, мой близкий друг, – представила она уже Измайлова.

– Так-таки и близкий? – скосив взгляд на девушку, с сомнением поинтересовался Денис.

– Так вышло, – смущенно улыбнувшись, подтвердила она.

– Ну, парень, прямо и не знаю, что сказать. Алина у нас девочка с характером. Поздравляю. Тебе крупно повезло, – пожимая руку, произнес Денис.

– Спасибо. Я это уже понял, – ответил он. – Присаживайся, – указав на стул, пригласил он. – Пообедаешь?

– Нет. Если только кружечку пива для разговора.

– Ну и я от еще одной не откажусь.

– А мне еще кофе, – лучась неподдельной радостью, присоединилась Алина. – Ты как здесь? – поинтересовалась она у мужчины, когда они сделали заказ.

– Да как-то так… В общем, проездом. Хочу поступить во французский Иностранный легион.

– Все никак не угомонишься?

– Да не по мне покой. Вот не поверишь: вернулся домой и даже полгода рыбачил, как нормальный рыбацкий сын. Ну, бате купил пару баркасов, оснастку новую. Коптильню поставили. Чуть не оженили.

– И?

– И так мне тоскливо стало, прямо спасу нет. Понял, что либо сопьюсь, либо порешу кого. Плюнул на все, оставил деньгу родителям да и рванул в голландские владения на юге Африканских архипелагов. Целый год чувствовал себя человеком и при деле. А потом наскучило гонять зулусов. Так-то они воины свирепые, но драться с ними – все одно, что детей валять. А тут узнал, что у лягушатников с макаронниками заваруха. Ну и рванул сюда. Сегодня прибыл. Дождусь парохода до Вольвика, а там уж разберусь.

– А если все закончится только действиями на море? О десантах пока ничего не слышно, – поинтересовалась она.

– Не. Однозначно в холку друг дружке вцепятся. А иначе и начинать не стоило. Присматриваются пока. Но чую, дело будет.

– Хм. Ну, раз уж ты говоришь, то, наверное, так и случится. У тебя на такое нюх.

– А ты как?

– Да вот так, – слегка разведя руками, начала пояснять она. – После войны осела на Вольвике. Два года проработала клерком в русском консульстве. Правда, о замужестве не думала. Как-то со спокойной жизнью не сложилось, хотя я и старалась.

– И что так?

– Случайность, – пожав плечами, произнесла она. – Двое дурачков захотели, чтобы я одарила их лаской. В драке оказались умелыми, вот и пришлось их пристрелить. А там уж пошло-поехало.

– Знакомо. И что сейчас?

– А сейчас у меня есть близкий друг. И пока с ним скучать не приходится. Во всех отношениях, – посылая Борису милую улыбку, пояснила она.

Вот прямо ласковая кошечка. Скажи кому, что она собиралась в одиночку драться с шестнадцатью сомалийцами, а потом хладнокровно простреливала головы раненым, так ведь и не поверят. Да что там, Борис и сам с трудом верит, порой ловя себя на мысли, что это ему всего лишь пригрезилось.

– Денис, а может, к нам присоединишься? У нас своя яхта, да вдвоем управляться не с руки.

– Яхта – это, конечно, хорошо, да только не совсем то, что мне нужно, – отпивая глоток пива, покачал головой Новиков.

– Но тебе ведь все одно нечем заняться. А твой Иностранный легион… Никакой гарантии, что дело не завершится унылой гарнизонной службой, – настаивала на своем Алина.

Борис же тем временем попивал мелкими глотками холодное пиво да посматривал на нового знакомого, который с легкой руки его подруги теперь вроде как стал кандидатом в члены команды «Бродяги».

Верил ли он в происходящее? Не видел ли подвоха? Положа руку на сердце и верил, и второго дна не наблюдал. Будь это охотники на гения, им не нужно было бы разыгрывать эту комедию для одного зрителя. Алина имела массу возможностей спеленать его и хоть передать кому, хоть самостоятельно доставить куда. Понадобилась помощь для дальнего перехода? Пусть так. Но в этой комедии все одно никакого смысла. Иное дело, а желает ли он обзаводиться таким вот членом экипажа? Уверенности в этом никакой.

– Может, объяснишь, отчего мне это должно понравиться? – полюбопытствовал Денис.

– Скажем так, с некоторых пор у нас прямо-таки дар притягивать неприятности. Хочешь верь, хочешь нет, но едва успеваем отмахиваться.

– Алиночка, во что ты вляпалась? – вздернув бровь, поинтересовался новый знакомый.

– Ни во что и во все сразу. Два года была пай-девочкой, но… – Она нарочито развела руками, потешно надув губки и выпучив глаза, что должно было изобразить саму невинность.

– Понятно.

– Кстати, подтянешь заодно боевую подготовку Борису. Ему это не помешает. Не забыл еще, как натаскивать новобранцев?

– Я-то не забыл, – окидывая парня оценивающим взглядом, задумчиво произнес он.

– Кроме того, нам понадобится силовое прикрытие, – продолжала вещать Алина.

– Какого характера?

– Скажем так, нас могут попытаться захватить, – уклончиво ответила она.

– Подробности будут? – поинтересовался Новиков.

– Извини, – и вновь – нарочито разведенные руки.

– Хм. Ну, как вариант, если твой друг не будет против.

– А если буду? – поинтересовался Борис.

– Тогда я продолжу свой путь в Иностранный легион, только и всего.

– Боря, я надеюсь, твое решение будет основываться не на глупой ревности?

– Считаешь, что тебя нельзя приревновать?

– С чего бы это? – кокетливо поправив волосы, игриво возмутилась она.

– Ладно. Оставим ревность в стороне, – произнес Измайлов. – И на какое жалованье ты рассчитываешь, Денис?

– Двести рублей в месяц плюс по сотне премиальных за каждую заварушку.

– Ого! А ты не мелочишься. Уверен, что в Иностранном легионе тебе платили бы столь же щедро?

– Разумеется, нет. Но тут дело такое… Им нужно пушечное мясо, а тебе – наставник. Поверь, я стою таких денег, – хмыкнув, заметил он.

– И где гарантии, что при шиле в твоей заднице ты сам не устроишь нам проблемы в виде заварушки?

– Мое слово. Оно дорогого стоит.

– На Суть позволишь взглянуть?

– Не-а. Ты не пожалеешь. Алина подтвердит.

– И как же ты поступал на службу?

– Да так и поступал. Не жаловались. А те, кто отказывал, сами дураки. В Иностранном же легионе и вовсе всем плевать, кто ты и что. Легион – твоя новая семья и тому подобная дребедень. По истечении пятилетнего срока службы – возможность получения гражданства с новыми документами. Правда, мне это и даром не нужно. Как война закончится, так и свалю, пораженный в правах.

– И я должен это принять?

– Другим этого хватало. Но у тебя перед прежними моими нанимателями есть неоспоримое преимущество. За меня может поручиться Алина.

– Ну, Алина. Как выяснилось, я о ней знаю куда меньше, чем думал.

– Это проблема.

Взгляд – на игриво стреляющую глазками девушку. Нет, понятно, что у него ни единой здравой причины для того, чтобы ответить отказом. Но вот не отпускает никак неправильность происходящего. Как-то оно все одно к одному. Такое впечатление, что его обложили со всех сторон. И в то же время он не представлял, с какой радости прибегать к подобным сложностям, чтобы спеленать его любимого. Это попросту глупо и нерационально.

– Судари, если позволите, я в туалетную комнату. – Бочкарева поднялась из-за стола и направилась внутрь гастштетта.

То ли действительно по надобности, то ли решила дать возможность переговорить мужчинам. В любом случае Борис посчитал это своевременным.

– Вепрь? Рысь?

– Она не рассказывала?

– Нет. Я эти прозвища услышал только сейчас.

– Это еще в болгарскую кампанию. Алина начиталась книг про индейцев на Американских архипелагах. Ей тогда только девятнадцать исполнилось, вот и навеяло романтикой. Мне к тому времени двадцать семь стукнуло, да и остальные не молодь, но повелись, как дети, – тряхнув головой, ухмыльнулся он. – Словом, взяли себе прозвища. Правда, такие, чтобы попроще. А то пока выкрикнешь: «Высоко Парящий Орел», так тебя три раза убьют.

– Понятно. И кем служили, если не секрет?

– О партизанах слышал?

Еще бы ему не слышать о партизанах. В этом мире люди точно так же поднимались, чтобы защищать свою родину с оружием в руках. Только народное движение именовалось сугубо ополченческим. А сами бойцы соответственно ополченцами, как оно и повелось издревле.

Партизаны появились только сотню лет назад, причем это были воинские подразделения под командованием офицеров. В их число набирали самых подготовленных и отчаянных морских пехотинцев. В принципе, это чистый аналог разведывательно-диверсионных подразделений. Легенд об этих парнях ходило много, и порой правду от вымысла отделить было крайне сложно.

– Так Алина – партизан?

– Страшно?

– Нет. Признаться, чего-то подобного я ожидал. Такой вопрос. Мы с Алиной близки. Яхта – тесное суденышко.

– Послушай, парень, Алина мне как сестра. Однажды спасла мою шкуру. Ранило меня, да так, что без госпиталя конец один. «Аптечки» вышли. Отряду нужно было уходить. Я обуза. Алина уговорила припрятать меня и осталась со мной. Господь тогда ее рукой управлял, не иначе. Оперировать в каменном гроте – это, я тебе скажу, номер. Потом на нас вышли башибузуки. Троих закружила и в ножи взяла. Две недели меня выхаживала, а потом помаленьку, потихоньку к своим вывела. Так вот, ее выбор – это ее выбор. Но если ты ее обидишь, порву. Надеюсь, ты понял.

– Мне начинать бояться? – ничуть не стушевавшись, произнес Борис.

– Тебе это нужно просто иметь в виду.

– Ладно. Кстати, мы забыли уточнить вопрос относительно трофеев.

– Даже так?

– Ну, нам посчастливилось отбить одну британскую шхуну. Как результат, мы теперь совладельцы яхты, и есть кое-какая сумма на банковском счету. Но с Алиной мы компаньоны.

– Согласен. При таких раскладах этот момент стоит оговорить.

– Скажем, по три доли наши, одна твоя.

– Не круто?

– На нас еще снаряжение и ремонт яхты, дорожные расходы…

– Все, остановись, – оборвал его Денис. – По три доли ваши, одна моя.

– Ну что, судари, вы пришли к соглашению? – поинтересовалась вернувшаяся Алина.

– Договорились, – за двоих ответил Денис.

– Тогда добро пожаловать на борт, Вепрюшка, – с милой улыбкой заключила она.

Вот интересно, а оно Борису надо? Н-да. Ну, это он пусть кого другого обманывает, а не себя. Проходить обучение у настоящего партизана… В груди сразу же затрепетало нетерпение.