Текст книги "Скиталец. Неугомонный"

Глава 11
Новатор

Борис отошел на три шага от мольберта и посмотрел на получившееся со стороны. Места в кают-компании всяко-разно побольше, чем в его прежней квартирке. Рассудив так и эдак, он решил, что хватит отлынивать от обучения. Коль скоро с жильем на яхте определились, то пора приступать к процессу познания. Правда, доводить его до конца торопиться не надо.

Прошлый опыт подсказывал, что для него оптимальное количество картин, одновременно находящихся в работе, равно пятнадцати. При этом за день он успевал сделать по одному подходу к пяти холстам, а затем примерно за три дня финишировать. То есть при средней потребности на один из них в две недели со всеми он заканчивал за семнадцать.

Разумеется, это среднепотолочные цифры. С некоторыми работами получалось управиться быстрее. С другими – дольше. На одни в день уходил едва ли час, на другие затрачивалось и по пять. Каждая картина дышит и живет по-своему. Случалось, что к некоторым он не подступался и по нескольку дней. Вот не было тяги, руки чесались от желания взяться за другие работы.

Вообще-то согласно программе самоучителя ему необходимо было параллельно развивать еще и акварель. Там хватает своих тонкостей и нюансов. Но пока он ограничивается только теорией. Акварель значительно проще масла, а главное, рисуется на порядок быстрее. Несмотря на то что ее относят к графике, есть в ней свои неповторимые шарм и прелесть, недоступные маслу.

Однако браться за эти краски ему пока не стоило. Дело в том, что консул отправил запрос в Москву относительно приобретения полных лицензионных прав на изобретенные Измайловым глушитель и способ осушения пироксилина. А значит, предстоит заключение сделки по Сути. Светиться особого желания нет. Потому и двадцать картин, чтобы и не сидеть без дела, и в то же время не расти. Ведь пока не закончит работу, ему даже на изучение кисти не капнет ни одного очка.

Таким образом, он вроде и фору в целый месяц получил, и в то же время не бездельничает. Да еще и по мере изучения теории возвращается к каждой из работ, глядя на них уже под другим углом. Выявляет недостатки, которые раньше не замечал, вносит правки. Все это позволяет надеяться, что на выходе он получит от Системы куда более значимую оценку своих стараний.

Борис подхватил полотно и определил его на стену под зажимы, накрыв закрепляемым пологом. Пришлось затратить кое-какое время, чтобы устроить такие приспособления. А то ведь это они сейчас стоят в порту на спокойной воде. Как выйдут в море, там и качка случится, и штормов не миновать. А тогда и разлетится все по помещению. Картины висят везде и всюду, а порой и в два ряда. Где свободное место нашлось, там крепеж и пристраивали.

Удовлетворенно потянулся, разведя руки в стороны. Оно бы и вверх, да не получится. Для этого потолок слишком низкий, а парень он высокий. Встряхнулся и начал стаскивать с себя просторную рубаху из плотной ткани. Помнится, в прошлой жизни, наблюдая художников в фильмах или на фото, думал, что вот такие просторные одеяния – это выпендреж.

На самом деле всего лишь практичность. Такую рубаху можно свободно надеть поверх обычной одежды и не страшно испачкать. Плотная ткань не вдруг пропитается краской насквозь, а значит, банально не испачкаешься. А то плюсом к мытью рук и умыванию придется еще и в душ лезть.

Он на яхте, кстати, предусмотрен, как и ватерклозет с умывальником. Под это дело имеются даже две емкости под воду. В туалете – забортная, в остальном – пресная. Правда, последнюю приходится экономить. Их судно не столь уж и велико, так что нужно привыкать к рациональному использованию. Это в порту нет проблем с водой. В море все будет иначе.

– Ну что, господин художник, закончил? – поинтересовалась Алина.

Девушка как раз колдовала на камбузе, расположенном в проходе в их кормовую каюту, между стеной машинного отделения и правым бортом, отчего по яхте расползся аппетитный аромат. Форменное издевательство, между прочим. Ну вот как тут сосредоточиться на работе тому, кто любит вкусно поесть?

– Закончил, госпожа кок.

– Но-но, я бы попросила! Шкипер! Зарубите себе это на носу, сударь.

– Я не сударь.

– А я – шкипер, – отрезала она.

– Прошу прощения, – обнимая ее со спины и целуя в шею, повинился он.

Никаких чувств к Алине у него нет. Ничего общего с тем, что он испытывал при виде Кати и даже при воспоминаниях о ней. Просто захотелось. Девушка ответила на ласку, потершись о его волосы щекой.

– Боря, сейчас подгорит, – уведомила она.

– Может, пусть его?

– Я голодать не намерена. Уже вся слюной изошла. Так что ты, конечно, хорош, но этот номер у тебя не пройдет.

– Вредина.

– Я знаю.

Насколько Бочкарева удивила его своим боевым опытом, настолько же произвела впечатление и кулинарными изысками. Даже из простого набора продуктов она умудрялась приготовить такие блюда, что пальчики оближешь. А уж если специально закупалась продуктами, так его вкусовые рецепторы и вовсе ликовали.

– Кстати, я тут подумываю купить новый револьвер, – когда они уже устроились за столом, произнесла Алина.

– Тебе недостаточно оружия? – удивился Борис.

– Этот с системой обтюрации камор барабана.

– То есть?

– На каморах внутренняя выточка под конус, казенная часть ствола выглядывает из рамки и имеет такой же скос на наружной стороне. Как результат, камора насаживается на ствол, что препятствует прорыву газов. Не очень распространенная система, поэтому я только сегодня о ней вспомнила.

– И что, получается полная обтюрация?

– К сожалению, только частичная. Но все равно должно получаться значительно тише. Все же винчестер, даже в обрезанном виде, так себе вариант для действий в стесненных условиях.

Переделанный винчестер, так называемую детскую модель, они уже забрали и испытали. Результаты их обоих полностью удовлетворили. Тем более получилось приподнять мушку и целик, благодаря чему из коротыша теперь можно было вести полноценную прицельную стрельбу. Правда, максимум на сотню метров, да и то разброс был такой, что дальше полусотни лучше и не пытаться. Начинается лотерея.

Борису за складной приклад опять перепали очко характеристик и три тысячи опыта. Хорошо быть изобретателем-новатором. Плохо то, что «Оружейник» опять уперся в потолок, требуя открытия третьей ступени «Науки». Впрочем, ему ли жаловаться? Можно сказать, на халяву уже столько получил, что иные от зависти за сердце схватятся.

– Бо-оря, – приметив его задумчивый вид, многозначительно позвала Алина.

– А? Что?

– Что ты там еще придумал? – ободряющим тоном произнесла она.

– Д-да я вроде… Я без понятия, придумал я что-то или нет.

– С тобой ни в чем нельзя быть уверенной. Выкладывай.

– А какого калибра тот твой револьвер?

– Они разных калибров есть.

– А «бульдог» под триста восьмидесятый патрон в подобном исполнении есть?

– По идее, должен быть. Но это нужно смотреть. А это важно?

– В принципе, нет. Просто было бы проще.

– Так, мне уже интересно. Заканчиваем обед, и пошли прогуляемся в город.

– Господи, я делю крышу с оружейной маньячкой!

– Я, между прочим, про твои художества молчу, – ткнув столовым ножом в стену, на которой висело сразу шесть его картин, парировала она.

– Ладно. Уела.

– Кстати, у тебя ведь имеется полтора десятка готовых. Не думаешь их продавать?

– Перед отплытием навещу галерею.

– Понятно, что ничего не понятно. Ну да поступай как знаешь.

После обеда они сошли на берег, оставив свое судно под охраной портового сторожа. Борис не забывал одаривать мужиков. Не разом, а по чуть-чуть, но каждый день. Так, чтобы не расслаблялись и помнили, что награда будет только по трудам. Конечно, это не могло полностью оградить от неприятностей, но от большинства проблем убережет.

Вообще-то сейчас набирают популярность клубы яхтсменов. Отдельная марина[3]3
  Марина – стоянка яхт, катеров и других маломерных судов.


[Закрыть], охрана, ремонтные мастерские, снабжение. Словом, весь спектр услуг. Причем совершенно не важно, являетесь вы гражданином Британии или нет. Достаточно внести годовой взнос. Н-да. Вообще-то сумма кусалась, хотя и стоила каждого затраченного пенни, чего уж там.

Оружейная лавка не поражала воображение. В смысле выбор конечно же был широким. Но, признаться, ничего особо впечатляющего. В том же Яковенковске магазин ничуть не уступит этому. Хотя Борис все же не упустил случай поглазеть на разнообразные модели. Мужчины вообще падки на оружие. Причем на любое. Проверено, как говорится, на себе. И не только. Опять же, вдруг увидит что-то интересное. Собирать коллекцию Борис не планирует, но все же.

Вообще-то он тут уже не впервые. И каждый раз начинает с осмотра. Продавец и владелец лавки уже запомнил странного посетителя и терпеливо ожидает, когда тот наглядится вволю, чтобы в итоге что-нибудь купить. Так было каждый раз, отчего же сегодня должно случиться иначе?

– Мистер Лэмб, есть ли у вас револьвер с улучшенной обтюрацией триста восьмидесятого калибра? – В отличие от Бориса, Алина не стала тянуть кота за подробности.

– Есть две модели. Армейский револьвер системы Ландера и «бульдог» системы Деккера. Практически полная обтюрация. Прорыв газов между барабаном и стволом минимален. Скорость пули и энергия выстрела выше на десять процентов.

Говоря это, оружейник выложил на прилавок две модели. Полноценный образец, практически не уступающий габаритами тому же смит-вессону, но под меньший калибр, и как следствие, семь патронов в барабане. «Бульдог» – под пять камор. Оба образца – с откидывающимися вбок барабанами и одновременной экстракцией всех гильз.

– Обратите внимание, кроме озвученных преимуществ, у этих образцов еще и повышенный запас прочности и износа частей. Благодаря подаче барабана вперед решается проблема соосности каморы и ствола. К тому же коническая часть пули входит в канал. Револьверы прослужат исключительно долго даже с разболтанным механизмом, – не переставал нахваливать товар лавочник.

Борис взял оба образца, повертел в руках и отложил армейский. Вложил в барабан «бульдога» травматический патрон. Осмотрел и недовольно поморщился. Их делали уже с расчетом на вот такие образцы, поэтому гильза немного недотягивала до среза и не выглядывала в месте выборки.

– Так, уважаемый, мне нужны патроны к легкому карабину Перкля. Имеются такие?

– Да, несомненно. Данный карабин весьма популярен у дам.

– Отлично. Пачку на двадцать пять патронов. Кроме того, я беру вот этот «бульдог», но мне необходимо, чтобы вы рассверлили казенную часть ствола под четыреста десятый калибр глубиной на два миллиметра. Это возможно?

– Да, при лавке есть мастерская, и это не составит труда, но…

– Просто сделайте это и внесите в стоимость револьвера, – оборвал его Борис. – Далее, мне нужна оправка под дульце гильзы триста двадцатого калибра. Найдется?

– Пресс?

– Пресс у нас имеется свой.

– Да. Простите, припоминаю, мисс уже приобретала его. Правки взаимозаменяемы, останется только отрегулировать под конкретную длину патрона.

– Боря, может, ты все же объяснишь, что ты задумал? – пока вносили переделку в револьвер, поинтересовалась Алина.

– Одно из двух, либо у меня все получится на коленке, и я вновь предстану перед тобой гением, либо не получится, и тогда я не больно-то и опозорюсь.

– Заинтриговал, – хмыкнула она.

Покинув лавку, они поспешили обратно на «Бродягу» – так они назвали свою яхту. Борис беззастенчиво выставил Алину за дверь, оккупировав мастерскую на борту. Опыт по переделке патронов в травматические у него уже имелся. Разве только тут все немного иначе. Но это не проблема.

Обрезал пять патронов от карабина под тщательно выверенную длину. Сковырнул пули у револьверных, пересыпал порох, затем с помощью пресса вогнал пулю в гильзу, утопив ее полностью. После чего завальцевал ее с помощью купленной оправки. Получилось нечто похожее на патрон к нагану из его мира. Да, на коленке. Да, на скорую руку. Всего-то час трудов, и пять патронов готовы.

Вообще-то были серьезные опасения, что сработает, поэтому закрепил револьвер в тисках, приладив к стволу узелок, набитый ветошью, а к спусковому крючку подцепил бечевку. Алина с интересом наблюдала за всеми этими манипуляциями, словно девочка в предвкушении обещанного подарка. И она его получила. Выстрел вышел приглушенным, не громче хлопка ладонями.

Пока Алина боролась с начавшей тлеть ветошью, Борис осмотрел состояние оружия. Полный порядок. «Бульдог» достойно перенес пробный выстрел. Правда, гильзу расперло так, что с помощью экстрактора ее было не извлечь, а шомпол для выколачивания на оружии не предусмотрен. Пришлось воспользоваться посторонним предметом.

Следующий выстрел делали, уже наблюдая за ним в приоткрытую дверь и с удовольствием отмечая при этом полную обтюрацию ствола. С дымным порохом прекрасно виден даже малейший прорыв газов. Последующие выстрелы также не доставили хлопот, сработав должным образом.

Хм. Не так чтобы и много. Всего-то пара тысяч очков. Но главное – очко характеристик. Борис сильно приподнялся за это время. Да и деньги какие-никакие имеются. Может, есть смысл обменять избыточный опыт? Или пока не заморачиваться? И без того вон как поперло, от показателей Разумности-Интеллекта уже плечи сами собой расправляются.

– Так. Первое – нам нужно в консульство. Ну, ты понимаешь, да? – решительно заявила Алина.

– И?

– А потом в мастерскую, заказывать очередной глушитель. Только я уверена, что его можно сделать чуть покомпактней. Для разнообразия я возьму траты на себя.

– И револьверчик тоже себе оставишь?

– Разумеется.

– Ладно. Определимся еще, – хмыкнув, согласился он.

Нет. Однозначно у Бочкаревой адреналин в крови кипит адским варевом. Как она преобразилась! Хм. А ведь при всей умилительности ее поведения это где-то даже и страшно. Тем более что он видел ее в деле.

Впрочем, их планам не суждено было осуществиться, так как к ним прибежал мальчишка-посыльный с запиской от консула с просьбой явиться к нему. Просьба, приказ – какая, собственно говоря, разница? Правда, Алина все же предложила не спешить и для начала сделать если не чертеж, то зарисовку с указанием размеров. Вот странное дело, при всех талантах чертить у Бориса получалось не очень, да и долго. А вот рисовать – с невероятной легкостью.

Принял их консул без проволочек. Мало того, на углу его рабочего стола уже лежала пачка документов о передаче лицензионных прав на способ осушения пироксилина и глушитель. Оперативно. Известие в столицу ушло курьерской почтой. Там же была озвучена и сумма, которую затребовал Борис. А вот ответ уже прибыл по телеграфу.

– Итак, высочайшим царским указом вам одобрено вознаграждение в тридцать тысяч рублей за передачу лицензионных прав на метод осушения пироксилина при условии документального заверения, что способ не был вами разглашен и не будет впредь.

– Где подписываться кровью? – с самым серьезным видом поинтересовался Борис.

– Мы не столь кровожадны, несмотря на утверждения социалистов. Достаточно и чернил, – улыбнувшись, возразил консул, выкладывая перед Измайловым документы.

Недавние времена, когда он подписывал договоры, практически не читая, безвозвратно прошли. Теперь он был тем самым расчетливым бизнесменом двадцать первого века, сумевшим подняться из девяностых. Конечно, Борис порой не знал всех подводных течений, правил и законов, но это вовсе не значит, что он не умел вести дела.

Сумма вознаграждения была назначена им самим и вполне отвечала вносимому им вкладу, так что он сосредоточился на остальных пунктах выложенного перед ним соглашения. Каждый пункт был изложен четко, ясно и без разночтений. Разумеется, имелись пункты о неразглашении и ответственности за нарушение. Отныне он становился носителем государственной тайны. Не баран чихнул. Бочкаревой также пришлось подписать бумагу о неразглашении.

После документов на взрывчатку перед ним легли бумаги на прибор бесшумной и беспламенной стрельбы за вознаграждение в пять тысяч. Правда, пункт насчет секретности Борис потребовал вычеркнуть. Он ведь не сам мастерил глушитель, а заказывал изделие в мастерской. Может, там и не поняли, что именно изготовили, а может, и сообразили. В любом случае брать на себя ответственность он не собирался.

Ввиду непреклонности Измайлова консул вынужден был согласиться с его доводами и отдать документ на переработку. Что же касается патрона, то тут хозяин кабинета был вынужден отказать. Разработка нового боеприпаса на коленке, без исследований, испытаний и расчетов – это нонсенс. К представленным рисункам не помешали бы еще и подробные выкладки.

Хм. Странное дело. С глушителем отчего-то все прошло гладко, хотя и там не помешал бы весь спектр исследований. Впрочем, Измайлова это устраивало полностью. Надоел ему уже этот унылый Аден. Это еще хорошо, что ответ пришел так скоро. Просто чудо какое-то. А то ведь могли и задержать.

– Ну и какие у нас планы? – поинтересовалась Алина, когда они вышли на улицу.

– Предлагаю посетить кофейню.

– Согласна. Но сначала – мастерскую.

– Вообще-то это не по пути.

– Наймем извозчика.

– Господи, и откуда только в девице такая стойкая тяга к оружию?

– Ты не поверишь, сама себе удивляюсь.

– Ты права, не поверю, – подзывая извозчика, хмыкнув, произнес он.

Глава 12
Карты на стол

Имевшиеся у Бориса готовые пятнадцать картин удалось сбыть без особого труда, не покидая бухты Адена. И по выгодной цене – пять фунтов за картину. Вообще-то, если судить по качеству других работ, хозяин галереи заработает на них минимум втрое, а то и больше, но Борис был готов смириться с такими потерями.

Он пока еще никто и звать его никак. Так чему тут удивляться? Однако Измайлов уже начал закладывать фундамент на будущее. На его картинах появилась подпись в виде витиеватых букв РБП – Рудаков Борис Петрович. Ну вот не мог он не потрафить своему самолюбию. Глядишь, через пару-тройку лет эта подпись станет узнаваемой и ценимой среди знатоков.

А что такого? Гений он или погулять вышел? Пусть он и не собирается всю жизнь стоять у мольберта, к развитию дара он подходит основательно, а значит, и результат непременно будет. И может статься, что гораздо раньше, чем он предполагает.

С реализацией картин пришлось разворачивать целую спецоперацию. Как выяснилось, из него получился не такой уж и плохой конспиратор. Разве только за небольшим исключением. Вынужденный скрываться от всех, он раздобыл качественный парик, накладные усы и брови. Кроме того, решил воспользоваться моментом нахождения в Адене русского судна и, купив форму, выдал себя за члена его команды.

Хозяин галереи ничего не заподозрил. Попытался сбить цену до совсем уж неприличной. Не без того. Когда же Борис ответил отказом, еще и пригрозил, что вызовет полицию. В ответ Измайлов только повеселился: мол, давай, вызывай. Ему-то бояться нечего, потому что желающий сохранить инкогнито хозяин картин находится на борту судна. Он и матроса вызволит, и картины заберет, а вот сам торговец останется с носом.

Что говорить, аргумент был железным, а картины хороши, чтобы хозяин галереи пошел на попятный и согласился уплатить означенную сумму. Семьдесят пять фунтов или триста семьдесят пять рублей. Ничего так, приличные деньги, даже с учетом того, что почти месяц пришлось безвылазно простоять у мольберта.

Аден они покинули буквально на следующий день. Море звало и манило так сильно, что Борис ничего не мог с собой поделать. Да и не желал, если честно. Не будь у него потребности в адреналине и приключениях, то и не затевал бы побег. Наверняка ему нашли бы хороших наставников и он добился бы уже значительно больших результатов. Н-но… Ему нужен был этот простор.

Единственно, что слегка напрягало, так это Алина. То, что она странная, это еще мягко сказано. Совершенно непонятно, как такая особа вообще смогла просидеть пару лет обычным клерком. Вот уж действительно адреналиновая наркоманка.

Хотя это вполне объясняет, каким образом она могла вляпаться в неприятности на Вольвике. Ну вот не верилось ему в то, что те матросы домогались ее в грубой форме, выбравшись в приличный квартал. Обычно эти ребятки знают, где и как себя вести, а с повышением уровня алкоголя в крови начинают дрейф в сторону порта с его злачными заведениями.

Зато изнывающая от скуки Бочкарева вполне могла прогуляться в сторону неблагополучного квартала, дабы разогнать свою кровушку. Кстати, она хорошо владеет приемами рукопашного боя. Даже уроки Борису дает, благодаря чему ему удается качественно прокачивать боевые умения. И это несмотря на то, что она уступит ему по всем физическим показателям.

Правда, положа руку на сердце, несмотря на ее технику, справиться с ним она все же могла далеко не всегда. В основном подлавливала на ошибках из-за его неопытности. Но это ведь и не важно. В бою главное – победить, а уж как ты этого добьешься, дело десятое. Очень может быть, что в той подворотне она не рассчитала силенки и вынуждена была схватиться за оружие.

Так вот, Алина оставалась темной лошадкой. Все указывало на то, что их свел случай. Никаких предпосылок думать иначе у Бориса не было. Ее возраст не вызывал сомнений. У него уже был опыт общения с Елизаветой Петровной, сквозь юность которой то и дело проскальзывала взрослая, умудренная опытом и в меру циничная женщина. С Алиной ничего подобного не наблюдалось. Ей и впрямь было двадцать семь. Скрытность и нежелание показывать Суть? Так ведь и он не больно-то откровенен.

Но нужно было что-то делать с тревогой, периодически начинающей сосать под ложечкой. Порой накрывало его, что она может сдать гения ради солидного вознаграждения. Деньги часто становятся причиной вражды и между родными людьми, что уж говорить об их случае. Словом, либо разбегаться, как в море корабли, либо становиться одной командой.

Есть еще один вариант. Как и планировал изначально, забиться в какую-нибудь нору и не отсвечивать. Денег у него достаточно, чтобы позволить себе достойную жизнь и в тихой обстановке заниматься самосовершенствованием. Годик, а там можно будет и к старикам-разбойникам вернуться.

Только, как уже говорилось, скучно ему на одном месте. Словно шило в заднице. В какой-то момент и от мольберта начинает воротить, как того Верещагина – от черной икры. Глупость? Возможно. Но вот не хотелось ему прятаться по щелям, как таракан, и все тут…

В очередной раз дернулся поплавок, и Борис подсек рыбу. Бамбуковое удилище тут же изогнулось под напором сопротивляющейся добычи. Впрочем, не так уж и серьезно, что и неудивительно, если учитывать размеры улова. Карась оказался как под копирку, стандарт, раза в полтора больше ладони Измайлова. Несерьезная рыба? Ну, это как сказать. Ему нравился что пресноводный, что этот вот, морской.

Бросил взгляд на ведро, удовлетворенно кивнул и начал сворачивать удочку. Для завтрака четырех штук достаточно, а больше и не нужно. Холодильников не завозили. Раздобыть лед не проблема. Ледогенераторы активно используются уже лет тридцать. А холодильные шкафы местные используют более сотни лет. Но возиться с ним на борту не было никакого желания. Поэтому путешественники предпочитали обходиться нескоропортящимися, консервированными или свежими продуктами.

Спускаться в кокпит[4]4
  Кокпит – на катерах, катамаранах и яхтах: открытое или полузакрытое помещение в средней или кормовой части палубы судна для рулевого и пассажиров.


[Закрыть] и уж тем более во внутренние помещения яхты не стал. Не хватало еще там мусорить. Да и Алина этого не оценит. Поэтому расположился там же, где и ловил, на носу. Благо предусмотрительно прихватил с собой все необходимое, даже разделочную доску. Незачем оставлять отметины на крашеной палубе.

Все отходы он без зазрения совести сбрасывал за борт. Несмотря на то что порт в Эрслебене большой, акваторию сильно загаженной не назвать. А уж в стороне от стоянки крупных судов так и подавно. Поэтому в марине для яхт ловля рыбы – вполне обычное дело. Рыбьи же потроха назвать загрязнением язык не поворачивается. Вон товарки разделанных рыб как набрасываются на сбрасываемые в воду отходы.

Покончив с разделкой, он смыл с палубы оставшиеся разводы, не забыв пройтись машкой, эдакой морской шваброй из пеньки. После чего спустился вниз. Алина уже поднялась и колдовала у плиты. Скосила взгляд на улов и одобрительно кивнула. Ну и что с того, что она готовит блинчики. Полакомиться парочкой небольших, но вкусных карасей никогда не вредно.

– Добытчик, – хмыкнув, заметила она.

– Не хочешь, не ешь. Вон, кофе обойдешься.

– Ага. Как же, разбежалась. Корми уж.

– То есть жарить их тоже мне?

– Оставь. Сама управлюсь. Двоим у этой плиты точно делать нечего. Если только озорничать, – лукаво стрельнув в него взглядом, кокетливо произнесла она.

А что такого? Развлекались они по-разному. Благо никто им в этом помешать не мог. Впрочем, вопрос с необходимостью найма хотя бы одного матроса уже поднимался. Слишком уж выматывающими были дальние переходы. От Адена до Эрслебена всего-то двести пятьдесят миль, но из-за неблагоприятного ветра идти пришлось двое с половиной суток.

– Алина, я уже давно хотел с тобой поговорить… – устраиваясь в кресло, произнес он.

– Не знала, что между нами пробежала кошка и мы не разговариваем, – хмыкнув, шутливо заметила она.

– Я серьезно.

– Ну говори, серьезный ты наш, – пристраивая чугунную сковородку на горелке и наливая растительное масло, великодушно разрешила она.

– Дело в том, что я одаренный, – словно бросаясь в омут с головой, произнес он, не сводя с нее глаз.

– Я должна сильно удивиться? – мазнув по нему взглядом и вновь возвращаясь к плите, буднично произнесла она.

– Мм, – даже растерялся он.

– Боря, когда находишься с тобой в столь близком общении, невозможно не понять, что ты одаренный художник.

– Ты это поняла по картинам?

– В живописи я не разбираюсь. Только на уровне «нравится – не нравится», хороший художник или бездарь. Сама для души иногда рисую акварелью. Кстати, давненько уже не баловалась. Надо бы купить этюдник. Но чтобы не заметить то, с какой одержимостью ты рисуешь, нужно быть совсем уж тупой гусыней. Все стены картинами увешал.

– То есть ты знала с самого начала?

– Нет. Поняла, только когда мы перебрались на яхту. Так-то думала, что просто нравится рисовать. Ну, мало ли увлеченных чем-либо людей? И таланта нет, и выходит все сикось-накось, а они не успокаиваются. Но чтобы понять, что это не твой случай, моих познаний в живописи хватило. Кстати, у тебя неплохо получается перевоплощаться.

– То есть ты наблюдала за моим маскарадом?

– Не специально, – пожав плечами, произнесла она. – Просто приметила тебя в городе. Если бы увидела твое лицо, то, может, и усомнилась бы, но я сначала узнала тебя со спины. К чему тебе это, Боря? Ты ведь можешь жить припеваючи. С тебя будут пылинки сдувать. Предоставят лучших наставников.

– Не хочу сидеть на цепи.

– Понятно. А сколько тебе лет? Извини, но я запуталась. То передо мной взрослый мужчина, то чистой воды сопляк.

– В мае исполнится пятнадцать.

– О бож-же, как низко я пала, связалась с мальчишкой, – картинно поднеся ладонь ко лбу, трагичным тоном высказалась она.

После чего как ни в чем не бывало вернулась к рыбе, начав обваливать ее в муке. И опять стрельнула в него озорным взглядом.

– То есть теперь между нами все кончено? – не менее картинно вздернув бровь, поинтересовался он.

– Не дождешься. Меня все устраивает, – энергично мотнула головой она. – И какие у тебя планы? К чему этот демарш? Ведь еще и из дому сбежал. Подделка документов. Господи, Боренька, да ты уже на каторгу себе насобирал.

– А к чему тебе было сбегать из дома и вместо того, чтобы выйти замуж, отправляться на одну войну, потом на другую? Вроде бы и остепенилась, нашла спокойную работу, но сейчас стоишь у плиты на собственной яхте и прикидываешь, куда бы еще податься для вящего веселья.

– И какова конечная цель?

– Пока очень хочется встать на палубу собственного корабля.

– Вот так. Ни много ни мало.

– Пока, – воздев указательный палец, уточнил он.

– Понятно. Ну что же, давай расставим все точки над «и». Если ты опасаешься, что я тебя сдам за вознаграждение, то напрасно. Деньги меня интересуют мало. Признаться, если возникнет нужда, то решить этот вопрос для меня не составит труда. Причем даже если придется преступить закон. Война, знаешь ли, накладывает свой отпечаток, – выкладывая обвалянную рыбу на раскаленную сковородку, произнесла она.

– Прямо камень с души, – ничуть не лукавя, произнес он.

Поверил он ей сразу. Ну, хотя бы потому, что все, сказанное ею, полностью укладывалось в его представление об этой девушке. Единственно, оставалась еще возможность, что она могла оказаться на службе в Департаменте иностранных дел или разведотделе Генерального штаба. Хотя, конечно, сомнительно. Не та он фигура, чтобы за ним охотились на таком уровне. А если бы она была на службе, то ее никто не отпустил бы в длительный отпуск.

– Кстати, твою паранойю я одобряю. Коль скоро решил быть наособицу, то опасаться нужно всех. Англичане, итальянцы, французы, да хоть эфиопы. Последних, кстати, в особенности. Все они хотят заполучить себе одаренного.

– Отчего такой акцент на Эфиопское царство?

– Последнее государство Африканских архипелагов, которому пока удается избежать колонизации. У них, по сути, нет ничего, кроме решимости сражаться до последнего вздоха. Так что они цепляются за любую возможность, которая позволит им усилиться.

– Неужели одаренный – столь серьезная фигура?

– В шахматы играешь?

– Скажем так, знаю, как ходят фигуры.

– Это ты зря. Начинай учиться. Серьезно развивает мышление. Одаренный – это та самая пешка, которая имеет все шансы, пройдя определенный путь, стать ферзем.

– Мне говорили о чем-то подобном. Мол, только одаренным по силам сегодня поднять боярский род.

– Слова, не лишенные смысла.

– Почему?

– Боярин – это не просто глава рода, владения, казна и военная сила. Это лидер по Сути, способный поднять родовичей. А это такая прорва опыта, что ты себе даже представить не можешь. И главное, далеко не все завязано на него, хватает и других нюансов. Так что либо наследственная преемственность, либо неординарная личность.

– И какой интерес у тебя?

– Забыл? Я решила покинуть тихую заводь еще до того, как поняла, что ты одаренный. Просто обрыдло. И та небольшая встряска с французами словно сорвала крышку с котла с адским варевом. Теперь пока не выкипит хотя бы часть, мне на месте не усидеть. Но сдается мне, что с тобой даже веселее будет. Давай к столу, завтракать пора, – выкладывая на блюдо горячую рыбу, подытожила она.

Караси были великолепны. И кто скажет, что завтракать рыбой неправильно, пусть идет лесом. У этого блюда был только один недостаток. Нужно было поймать еще парочку. А лучше четыре. Карась же. Он что пресноводный, что морской, как семечки. Поставь перед Борисом большое блюдо, так он не встанет, пока не добьет все до последнего кусочка.