Текст книги "Израиль. История Моссада и спецназа"

…Случилось это в ноябре 1967 года в Мюнхене. Герои той неудавшейся операции уже не служат в «Моссаде». Однако их имена и фамилии все еще сохраняются в тайне.

За провалом кроется захватывающая гонка по следу нацистского преступника, шефа гестапо, группенфюрера СС Генриха Мюллера. Преследование вела группа, в которую входили основатели разведки «Моссад» Цви Малхин и Рафи Эйтан. Последний за семь лет до описываемых событий сумел обнаружить помощника Мюллера Адольфа Эйхмана, ответственного за осуществление программы тотального истребления европейских евреев.

Судьба Мюллера могла бы быть аналогичной, если бы не провал, приведший к аресту агентов израильской разведки.

Что же произошло?

* * *

За несколько дней до начала операции в Мюнхен прибыл Цви Малхин, чтобы проверить все ли готово и дать последние указания. С ним приехала его секретарша и еще один агент.

Поздно вечером в четверг 2-го ноября 1967 года двое агентов «Моссада», значившихся по паспортам как Даниэль Гордон и Барух Шор, проникли с помощью отмычки в квартиру бывшей жены группенфюрера Софи Мюллер (в этот момент она находилась в больнице) в пригороде Мюнхена на улице Манцингер, 4. Они фотографировали папки, документы и письма, искали снимки, образцы почерка и другие материалы, которые могли бы помочь выйти на след нацистского преступника. Последний раз его видели 29-го апреля 1945 года в берлинском бункере Гитлера, незадолго до того, как фюрер покончил жизнь самоубийством, а в город вошли советские войска. Тогда Мюллеру удалось замести следы…

В то время, как Гордон и Шор фотографировали документы в квартире фрау Мюллер, ее соседка, заподозрившая неладное, вызвала полицию. Немецкие полицейские арестовали израильтян, когда те выходили из квартиры. Началась погоня за третьим человеком, сидевшим неподалеку в черном «мерседесе» и поджидавшим товарищей. Но агента захватить не удалось.

Гордона и Шора доставили в полицейский участок, где их допросили, а затем перевезли в тюрьму. Представитель министерства юстиции ФРГ охарактеризовал действия мнимых взломщиков как «дилетантские». Их обвинили в преступном заговоре, связи с незаконной организацией, в нарушении общественного порядка и в несоблюдении паспортного режима. Агенты «Моссада» отказались сотрудничать со следствием и выдали себя за бывших узников концлагерей, одержимых жаждой мести.

Надо сказать, что немецкие следователи поначалу не распознали в арестованных агентов «Моссад», хотя фотоаппараты и радиопередатчики не оставляли места для сомнений относительно их намерений. Агенты заявили, что действовали «совершенного самостоятельно», потому что потеряли во время Катастрофы всех своих близких. Вскоре они поняли, что немецким властям известно, кто они такие, поскольку определенные круги в Израиле стали ходатайствовать об их освобождении.

Софи Мюллер, вышедшая через три дня из больницы, сообщила, что из квартиры ничего не пропало. Вскоре, не желая быть в центре внимания, она перебралась жить к дочери и зятю – Элизабет и Карлу Зинбак в один из пригородов Мюнхена.

Аресту агентов предшествовал еще один провал. Если бы того провала не было, возможно, Мюллера удалось бы схватить, не проникая в квартиру его бывшей жены.

Однажды вечером в октябре 1967 года семейство Мюллер праздновало день рождения одного из своих членов. В честь этого события в доме Софи Мюллер собралось несколько родственников. А в это время агенты «Моссада» вели наблюдение за домом. Среди наблюдавших был и Цви Малхин, который недавно рассказал о провале.

– Перед тем как выехать в Германию, – вспоминает он, – я попросил снимки всех без исключения родственников Мюллера. Я получил их все, кроме фотографии группенфюрера. Когда я прибыл в Германию, Н. ввел меня в курс дела. Позже выяснилось, что его доклад был неполным.

– Была ли у вас информация о том, что Генрих Мюллер находится в Мюнхене? поинтересовались журналисты.

– Нет. Но мы знали, что намечается семейный праздник. Мы хотели установить слежку за его женой и сыном, чтобы они вывели нас на самого Мюллера. Я провел инструктаж людей, и мы отправились к дому, где праздновался день рождения. Громкое пение родственников Мюллера было слышно издалека.

В этом небольшом четырехэтажном здании было всего четыре квартиры. Софи Мюллер проживала на втором этаже с левой стороны.

– Неожиданно я увидел пожилого человека, выходящего из этого здания, – вспоминает Малхин. – Я не смог опознать его и сказал своей секретарше, которая сопровождала меня в этой операции в качестве агента: «Могу спорить на что угодно, что это военный». Его выдавала походка.

На следующий день Малхин пришел к Н. и описал ему этого незнакомца.

– Господи! Это он! – воскликнул Н.

Вернувшись в Израиль, Малхин сразу же отправился к человеку в «Моссад», который подключил его к операции.

– Покажи мне, как выглядит Мюллер, – попросил он.

– Когда я увидел фотографию, – признается Малхин, – меня как громом поразило. Я опознал Мюллера с достоверностью в тысячу процентов.

* * *

Тридцать лет минуло с тех пор, а ветераны «Моссад» все еще с жаром ведут споры по поводу нацистских историй, вошедших в летопись этой организации. Рафи Эйтан, который в 1961 году утверждал, что видел в Южной Америке нацистского преступника Йозефа Менгеле, «ангела смерти из Освенцима», и сегодня не уверен, что Малхин столкнулся тогда с Мюллером.

– У Малхина всегда было богатое воображение, – говорит Эйтан. – Он единственный, кто утверждает, что видел Мюллера после 1945 года. Возможно, его свидетельство верно, а возможно, и нет. Были и другие службы, следившие за бывшей женой Мюллера и за домом. Но они ничего не обнаружили. Когда следили за женой Менгеле, были признаки того, что он жив. А тут никаких признаков не было. Когда-нибудь в будущем явится миру какой-нибудь немец и поведает правду о Мюллере.

Малхин:

– Как бы это сказать помягче… Рафи Эйтан не совсем точен. Он не был на месте и ничего не знает. С нами работал другой человек. Я подключился к этому делу по просьбе одного сотрудника «Моссада», который получил разрешение на проведение операции против Мюллера. А если Рафи видел Менгеле, я готов проглотить свою шляпу.

Тем не менее, Эйтан убежден, что в 1967 году Мюллер действительно был жив, и ссылается на «информацию», приведшую именно тогда к той самой операции.

«Информацию», на основании которой было выдвинуто предположение, что в доме Софи Мюллер можно найти что-то такое, что укажет сотрудникам «Моссад» место, где скрывается Мюллер.

Операция, как уже говорилось, закончилась в ночь на 3-е ноября 1967 года арестом израильских агентов. После публикации сообщения об аресте соседи фрау Мюллер рассказали журналистам, что несколько раз видели двух незнакомцев в возрасте около сорока лет, слоняющихся под окнами квартиры бывшей жены группенфюрера. По их словам, после полуночи эти подозрительные личности, держа в руках фотоаппараты, вломились в квартиру. А одна из соседок, услышав странные шумы, доносившиеся из квартиры фрау Мюллер, вызвала полицию.

– Я проделал всю необходимую работу, – вспоминает В., руководивший операцией. – Мы обсудили способ проникновения в квартиру. Затем я сказал Гордону: «Я хочу поехать с детьми в путешествие на пароходе. Имеют же они право побыть с отцом хотя бы недельку! Бери бразды правления в свои руки». Через два дня их арестовали.

– Почему никто не предупредил агентов о приближении полицейских? – спросили журналисты.

Малхин:

– Никто предупредить не мог. Соседи из квартиры напротив увидели их и позвонили в полицию. С улицы невозможно было увидеть ничего необычного. Когда подъехала полиция, они были внутри. У них не было времени покинуть здание. Главная их ошибка заключалась в том, что они позвонили в дверь, чтобы убедиться, что в квартире никого нет. Этот звонок услышали соседи.

Судя по всему, соседка посмотрела в глазок и увидела двух незнакомых мужчин. Она знала, что в квартире напротив никого нет, поскольку Софи Мюллер в больнице. Она увидела, как незнакомцы открыли дверь и вошли. Тогда она позвонила в полицию.

– Произошла досадная ошибка… – сокрушается Малхин.

* * *

Кстати сказать, сотрудники «Моссад» не знали (а должны были знать!), что в ту ночь баварская полиция находилась в повышенной готовности. Планировались облавы на мюнхенские преступные группировки. Именно поэтому полицейские так быстро появились у дома.

В документах израильской разведки «Моссад» он проходил под псевдонимом «Свояк» из-за родственных связей с президентом Египта Гамалем Абдель Насером. Он подкупил сотрудников этой секретной службы тем, что сам предложил свои услуги, сообщал ценную информацию и доказал свою надежность.

* * *

В 1969 году он вошел в израильское посольство в Лондоне и заявил, что готов сотрудничать с «Моссадом». Такой способ «самовербовки» выглядел несколько странно, поэтому представитель этого ведомства отправил его восвояси. Однако молодой египтянин настаивал и, покидая здание посольства, оставил свои данные, пообещав, что вернется через несколько дней.

Сотрудники «Моссада», работавшие в столице Великобритании под посольским прикрытием, провели тщательную проверку и установили, что 20-летний египтянин не только высокопоставленный государственный служащий, но еще и дальний родственник президента Насера. Тот так его любил, что зачислил в свою свиту и даже назначил посланником по особым поручениям. Поэтому естественно, что в «Моссаде» с удовольствием приняли предложение египтянина, и со временем он стал одним из самых ценных агентов этой организации.

Если у руководства «Моссада» и возникли какие-то опасения, что смерть Насера в 1970 году может воспрепятствовать карьере «Свояка», то опасения эти вскоре развеялись. Новый президент Египта Анвар Садат, власть которого поначалу была неустойчивой, изо всех сил стремился окружить себя опытными и влиятельными людьми. Родственник Насера был именно таким человеком. В правление Садата молодой египтянин даже стал министром без портфеля, а со временем – одним из самых близких к президенту лиц.

В Израиле лишь немногие знали о том, кем на самом деле был «Свояк». За свои услуги он получал огромные деньги – по 100 тысяч фунтов стерлингов за каждую встречу с куратором из «Моссада». Его донесения – слово в слово, не отредактированные и не снабженные комментариями – читали самые высокопоставленные люди Израиля: премьер-министр, министр обороны, начальник «Моссада» и начальник военной разведки.

Его сведения анализировались, проверялись, и сравнивались с теми, которые поступали из других источников. И всегда оказывались достоверными и четкими.

Среди важных документов, переданных «Свояком», была запись беседы Насера с Брежневым в 1970 году в Москве, когда египетский лидер просил передать Египту ракеты «Скад» и бомбардировщики дальнего радиуса действия. Позже, в 1972 году, в Израиль было передано содержание секретной телеграммы, посланной Садатом Брежневу по тому же вопросу.

Передачей документов «Свояк» не ограничился. Он объяснил своему куратору из «Моссада», что ракеты и бомбардировщики – непременное условие участия Египта в войне. Если египтяне их не получат, атака на Израиль станет бессмысленной.

Именно на основании этой информации и вырабатывалась израильская стратегия после 1967 года (иногда ее называли «концепцией»). Израильтяне начали пристально следить за тем, что происходит на египетских военных аэродромах, чтобы понять, не прибыло ли туда вооружение, столь необходимое Египту. В Израиле исходили из предположения, что после того, как оно будет получено и освоено, Египет начнет военные действия.

А вот чего израильтяне не поняли, так это того, что на самом деле «Свояк» был… человеком, работавшим на Садата. Да, документы, передаваемые им «Моссаду», были настоящими и отражали традиционную египетскую политику, согласно которой без ракет и бомбардировщиков об атаке на Израиль не могло быть и речи. Вот только сам Садат давно уже отказался от этой политики, поняв, что не получит советского оружия и что единственное, что ему оставалось делать, – это атаковать Израиль в рамках так называемой «ограниченной» войны.

Очевидно, что агенту «Моссада» об этом было прекрасно известно, поскольку он был правой рукой и доверенным лицом египетского президента. Однако он не сообщил израильтянам об изменении политической линии. Для Израиля это обернулось катастрофическими последствиями, поскольку здесь продолжали верить в «концепцию».

Более того, постепенно «Свояк» стал поставлять Израилю и ложную информацию. В 1972 году он предупредил Израиль о готовящейся войне, но его предупреждения не сбылись. Он снова предупредил о готовящейся войне весной 1973 года, на этот раз назвав точную дату, – сказал своим шефам, что Египет начнет атаку 15-го мая.

Основываясь на этой информации, руководство израильского генерального штаба разработало программу под кодовым названием «Бело-голубое», цель которой заключалась в ускорении подготовки к войне. Начальник военной разведки утверждал, что вероятность войны крайне низка и что Египет первым ее не начнет. Однако начальник генштаба Давид Элазар и министр обороны верили предупреждениям «Свояка», несмотря на то, что они противоречили ранее поставленной им же информации, согласно которой Египет не начнет военных действий, пока не получит «Скады» и бомбардировщики.

19-го апреля 1973 года началась реализация программы «Бело-голубое», армия была приведена в повышенную боевую готовность, была проведена мобилизация резервистов. Эта боевая готовность, которая была отменена лишь 12-го августа, за семь недель до начала войны, обошлась Израилю в 45 миллионов долларов, что по тем временам было огромной суммой.

Теперь известно, что в апреле-мае 1973 года Садат не собирался атаковать Израиль. На самом деле окончательное решение о дате начала войны было принято лишь 22-23 августа во время секретной встречи между египетскими и сирийскими генералами, состоявшейся в Александрии.

Единственный вывод, который можно сделать из всего этого, заключается в том, что «Свояк» сознательно дезинформировал «Моссад».

Повышенная боевая готовность, объявленная в апреле 1973 года, обернулась для Израиля безрадостными последствиями. Когда выяснилось, что тревога была ложной, критика оказалась столь жесткой, что вплоть до конца сентября 1973 года, когда необходимость срочной мобилизации резервистов стала уже очевидной, в военно-политических кругах Израиля все никак не решались объявить о повторной мобилизации, опасаясь, что и на этот раз сведения о готовящейся войне окажутся ложными.

* * *

Как же получилось, что «Свояку» удалось обмануть «Моссад»?

Одна из причин такого провала носила чисто технический характер. В разведслужбах принято как можно чаще менять тех, кто работает с агентами. Это делается для того, чтобы между агентом и его куратором не сложились слишком близкие отношения, которые могут снизить бдительность сотрудника и помешать ему объективно анализировать сведения, поставляемые его подопечным. Однако «Свояк» настаивал на том, что ему удобнее работать с одним и тем же человеком, и в «Моссаде» его требование выполнили. И, похоже, что этот сотрудник слишком сблизился с египтянином, поддавшись его обаянию, а потому не понял, что имеет дело с агентом-двойником.

Другое объяснение связано с совершенно иными обстоятельствами.

21-го февраля 1973 года в воздушное пространство Синая вторгся самолет «Боинг-727», принадлежавший ливийской авиакомпании. В Израиле переполошились, полагая, что пилот сознательно изменил курс и собирается направить самолет на ядерный реактор в Димоне. Самолеты израильских ВВС сбили его. Погибли 108 пассажиров и членов экипажа. Среди них – бывший министр иностранных дел Ливии.

Ливийский лидер полковник Муаммар Каддафи страшно вознегодовал, обвинив египетские власти в том, что их службы воздушного контроля не проявили должной бдительности. Он потребовал от Египта оказать ему поддержку в его мести.

2-го апреля 1973 года Садат прилетел в столицу Ливии Триполи, чтобы убедить Каддафи в том, что операция против Израиля помешает войне, которую Египет и так готовит против «сионистского врага». Но полковник стоял на своем. «Израиль должен понять, что Ливия не будет для него легкой добычей», – заявил он своему гостю, добавив при этом, что намерен взорвать самолет израильской авиакомпании «Эл-Ал». «Око за око, зуб за зуб», – сказал он тогда.

Садат пошел навстречу требованиям ливийского лидера и назначил одного из своих приближенных (им оказался «Свояк») связным между Египтом и Ливией. «Свояк» приступил к разработке операции, местом которой был выбран Рим. Согласно плану, пятеро палестинских террористов должны были подойти к взлетной полосе, с которой взлетал пассажирский самолет компании «Эл-Ал», и выстрелить по нему ракетой.

План был одобрен Садатом и Каддафи. «Свояк» переправил ракету из Египта в Италию.

Он лично передал ее ливийскому агенту, который, в свою очередь, должен был передать ее палестинским террористам. А дальше все спуталось самым странным образом.

В ночь на 5-е сентября 1973 года офицеры итальянской разведки в сопровождении полицейских ворвались в номер отеля, расположенного неподалеку от международного аэропорта в Риме. В номере находился молодой человек арабской наружности. Итальянцы повалили его на пол, и быстро все обшарив, обнаружили ракету. Спустя несколько часов в другом отеле, расположенном в центре Рима, были арестованы остальные члены палестинской группировки. Месть Каддафи не удалась.

Итальянцы обладали четкой информацией, которую им предоставил «Моссад». А кто дал эту информацию «Моссаду»? Не иначе как «Свояк».

Таким образом, он добился сразу трех целей. Во-первых, предотвратил теракт против мирных граждан в ответственный период, когда Садат готовил войну против Израиля. Во– вторых, оказал Каддафи помощь, но при этом за его спиной помешал его планам. Зато дружеские отношения между ливийским и египетским лидерами были сохранены. В– третьих (что, пожалуй, было самым главным), он спас жизнь сотням израильских пассажиров, тем самым укрепив свою репутацию в «Моссаде». Это было очень важно в свете событий следующего месяца, когда наступил решающий этап в дезинформации Израиля в преддверии войны.

* * *

25-го сентября в здании «Моссада» в Тель-Авиве состоялась секретная встреча между королем Иордании Хусейном и премьер-министром Израиля Голдой Меир. Вот что было сказано монархом главе правительства (протокол беседы велся на английском языке).

Хусейн: «Из секретного источника в Сирии, который в прошлом уже передавал информацию относительно планов и намерений этой страны, нам стало известно о том, что все военные подразделения, которые должны принять участие в нападении на Израиль, вот уже два дня как приведены в состояние боевой готовности. В план внесено лишь одно малозначительное изменение: третья дивизия должна противостоять возможной попытке Израиля напасть на Сирию со стороны иорданской территории. В состояние повышенной боевой готовности приведены сирийские ВВС и другие войска. Все готово к нападению. Несмотря на то, что это напоминает обычные учения, согласно полученной информации, на позиции, обозначенные как исходные, уже переброшены войска. Имеет ли это какое-то значение или не имеет, не может сказать никто. Я лично сомневаюсь, но ни в чем нельзя быть уверенным. Нужно считаться лишь с фактами».

Голда Меир: «Возможно ли, чтобы сирийцы начали военные действия, не согласовав их с египтянами?»

Необычная встреча… Хусейн, королевство которого официально находилось в состоянии войны с Израилем, полетел к врагу, чтобы предупредить его о нападении со стороны «арабских братьев». Встреча была тайно заснята и записана сотрудниками «Моссада», и записи были переданы министру обороны Моше Даяну и начальнику генерального штаба Давиду Элазару. Однако, судя по всему, ни они, ни высокопоставленные военные и сотрудники этой спецслужбы, которые видели эти записи, не сочли должным как следует разобраться в словах Хусейна.

Возможно, все дело было в их слабом знании английского языка. Голда, знавшая английский в совершенстве, не поняла, что король предупреждал ее о том, что в ближайшие дни на Израиль будет совершено нападение египетско-сирийских войск. В результате ни один человек в Израиле не отнесся серьезно к предупреждению Хусейна, которое поступило за десять дней до начала войны, и мобилизация резервистов не была проведена. А возможно, причиной того, что израильтяне не отнеслись к предупреждению иорданского правителя с должной серьезностью, стали сведения «Свояка» о том, что никакой опасности войны нет.

28-го сентября «Свояк» сопровождал Садата в поездке в Саудовскую Аравию и был единственным свидетелем его разговора с королем Фейсалом с глазу на глаз. Египетский президент объявил королю, что в ближайшее время намерен атаковать Израиль. Некоторое время спустя «Свояк» связался с «Моссадом» и сообщил, что Садат решил войну отложить.

Это была откровенная ложь, но в «Моссаде» предпочли поверить ей, а не королю Хусейну. За несколько недель до этого «Свояк» подтвердил свою надежность, предоставив информацию, которая позволила «Моссаду» предотвратить теракт против самолета «Эл-Ал» в Риме.

В ночь перед Судным днем (с 5-го на 6-е октября 1973 года) в Лондоне состоялась встреча между «Свояком» и начальником «Моссада». На этой встрече настоял египтянин, сообщивший, что война начнется 6-го октября в 18-00. Очевидно, он знал, что такое предупреждение будет слишком запоздалым для израильтян, которым нужно провести мобилизацию резервистов и направить их в южные и северные районы страны. Но и в этот раз «Свояк» обманул «Моссад», сказав, что атака начнется в шесть часов вечера. Она началась в 14-00 – на целых четыре часа раньше.

Предупреждение «Свояка» было передано в Израиль в Судный день 6-го октября в четыре часа утра по израильскому времени. По ложным сведениям, до начала войны оставалось 14 часов. На самом деле оставалось десять.

К несчастью, пять из них ушли на бесполезный спор между Элазаром, требовавшим полной мобилизации резервистов, и Даяном, утверждавшим, что достаточно будет частичной мобилизации ВВС и всего двух танковых дивизий – одной на севере и одной на юге. Даян ошибочно полагал, что этого хватит, чтобы отразить атаку на двух фронтах. И лишь в 10-00 вмешалась премьер-министр Меир и приказала провести полную мобилизацию.

Но было поздно…