Текст книги "Мастера Семигорья"

– Не раз мне говорил знахарь Маковей, что конь чует нечисть ещё задолго до того, как ее увидит всадник, – вспомнил царевич давнее наставление знахаря Маковея. – Прислушаюсь-ка я лучше к его совету и совету моего друга, – похлопал он коня по шее.

– Какая вредная лошадь, – недовольно проворчал щупленький нетопырь, выглядывая из дупла из-за спины сыча, таращившего глаза вслед удаляющимся путникам.– Представляется мне, что и она с таким же лягающимся норовом, как и крылатый конь светоносного Софа…

– Угу – угу – угу!.. – возопил сыч.

Конь царевича уверенно шёл по тропе туда, куда указывал подорожный лист – трипутник. Крики сыча его не пугали. Вскоре в глубине леса, среди теней, отбрасывающих кустами и деревьями, количество цветущих папоротников увеличилось и, как показалось Яри-яру, он стал видеть вдали загадочные явления, очень похожие на скрытые клады с сокровищами.

– Что это? – натянул он поводья коня; конь остановился, и он вгляделся в появляющиеся и исчезающие миражи. – Наваждение?

И тут же в нескольких шагах от тропы ярко красным соцветием сверкнул папоротник, и вдали, растворяя деревья, показался призрачный город, в котором сверкнул меч светоносного мудреца Софа.

– Да это же наш город! – пригляделся к нему царевич Яри-яр. – Надо подойти поближе к нему и получше разглядеть, в каком именно месте находится потерянный меч мудреца Софа!

Он пришпорил коня, но конь громко заржав, отказался подчиниться ему и остался на месте.

– Хорошо-хорошо, раз боишься, оставайся здесь, – слез с него царевич. – Я сам схожу, посмотрю.

И как будто на его пожелание сыч несколько раз пронзительно крикнул. Призрачный мираж города стал ещё лучше виден. Крепче сжав рукоятку меча, Яри-яр решительно пошёл к нему. Каждый шаг приближал его к цветущему папоротнику и призрачному городу, но, когда ему оставалось сделать всего семь шагов, и папоротник и город, перекатываясь волнами, отдалялись. Царевич упрямо хотел их догнать, но все его усилия приводили лишь к тому, что он всё дальше и дальше углублялся в лес и удалялся от дороги.

– Что за чертовщина?! – наконец потеряв терпение, воскликнул он.

«Что за чертовщина?! Что за чертовщина?! Что за чертовщина?!» – на разные голоса откликнулся лес; при этом голоса были чрезвычайно противными и сопровождались они отвратительным смехом. Прислушавшись к голосам, смеху и звукам леса, царевич Яри-яр решил повернуть обратно, однако, как только он повернулся, то тут же услышал жалобные детские голоса.

– Помогите!.. Спасите! – донеслись до него отчаянные крики.

Замерев, царевич хотел понять, откуда доносится призыв. Призрачный мираж города продолжал волнами парить среди леса.

«Нет, что-то здесь не так», – подсказало ему сердце. Он опять повернул обратно, но увидел, что земля позади него обуглилась и превратилась в горящие угли. А детские голоса тем временем ещё жалобнее заголосили о помощи, а один из голосов так пронзительно закричал, что, забыв об осторожности, царевич бросился на его призыв. Пробежав несколько шагов, он разрубил мечом попавшиеся на пути кусты и, сделав шаг, упал с небольшого обрыва во что-то жидкое, вязкое и дурно пахнущее. Лепесток огня духа свереха Ярла он выронил из руки, и тот, упав в цветок кувшинки, озарил светом покрытое рясой мрачное болото, посреди которого на корявом пне восседал его владыка чёрт Анцыбал. Покрытый лохматыми водорослями, корявый, как его пень, зелёный и страшный, он, качаясь на пне, дирижировал своей свитой – ватагой маленьких и мерзких болотных чертенят-хухликов – и они, кувыркаясь и приплясывая, кричали детскими голосами о помощи. Как только царевич Яри-яр упал в болото, чёрт Анцыбал показал на него своим крючковатым пальцем и скомандовал:

– Хватайте, крутите, ломайте, топите его! – и, пришпорив пень, стал кругами скакать вокруг царевича, поднимая на болоте волны, которые, смыкаясь вокруг Яри-яра, сжимали его, не давая вырваться из трясины.

Хухлики, а затем и мары, шиликуны, и сам Анцыбал набросились на него, и крепкими длинными корнями кустов и деревьев, торчавшими из отвесного склона, с которого упал царевич, привязали его к обрыву. Прилетел чёрный сыч. Хлопая перед лицом Яри-яра крыльями и моргая большими жёлто-зелёными глазами, он стал увеличиваться и менять свою форму. Через мгновение он уже превратился в чёрного человека в чёрном плаще с угловатым бледно – призрачным лицом и острым носом. Теперь его глаза сменили свой цвет, став, – один зелёным; другой, как пропасть, бездонно чёрным.

– Я так и знал, – тихо с горечью, вздохнул царевич Яри-яр, узнав в призрачно чёрном человеке Властелина тьмы Бестария.

– Какое чистосердечное признание в совершённой глупости! – удивлённо воскликнул Бестарий, шагая по поверхности болота и не оставляя разводов на воде. – Знал!.. Знал и всё-таки пошёл убедиться в точности обмана, когда это и так очевидно… И даже бросился спасать несчастных детишек! Как легко обмануть того, у кого доброе, искреннее сердце!

– Да. В особенности, тому легко это сделать, у кого сердца нет, – грустно ответил Яри-яр.

– У каждого в этом мире своё предназначение! – усмехнулся Бестарий.

Он подошёл вплотную к царевичу и пристально всмотрелся в его лицо. Яри-яр, не отводя взгляда, бесстрашно смотрел в его разноцветные глаза, ожидая, что Повелитель тьмы предпримет дальше. За спиной Бестария на болото приземлился огромный нетопырь, сев задом на кувшинку, в которой горел волшебный лепесток огня свереха. На мгновение наступила кромешная темень, но уже в следующую секунду с диким воем, рассыпая задом искры, нетопырь взвился в небо, и исчез за лесом.

– Красота! – с восхищением разом воскликнули все болотные черти, глядя, как осветилось их болото, и как разноцветьем засверкала на его поверхности ряса.

Проводив нетопыря взглядом, Бестарий дёрнул головой.

– И в самом деле… Умеет он удивлять! – повернувшись к Яри-яру, он шлёпнул себя по бокам. – Ну вот, теперь я забыл, что хотел… Напомни-ка мне…

– С удовольствием: у тебя нет сердца, да и… мозгов, похоже, тоже нет…

– И души! – забулькал чёрт Анцыбал.

– Это обще известно, – согласился царевич Яри-яр.

– Безусловно! – подняв вверх указательный палец, с гордостью подчеркнул Бестарий. – Ах да! – шлёпнул он себя по лбу. – Мне же надо слямзить у тебя подорожный лист – трипутник, затем превратиться в тебя и пойти встречать дочь этого светоносного хранителя истин, с помощью которых он вечно третирует меня, не давая полноценно соврать… У – у! – злобно передёрнулся Властелин тьмы. – На всё проливается его изобличающий свет!

– А что делать нам? – жалобно заголосили хухлики и Анцыбал, собравшись вокруг кувшинки, в которой горел лепесток огня духа свереха Ярла. – Мы не можем к нему притронуться и убрать отсюда, потому что это лепесток священного огня, оставленного Софом знахарю Маковею…

– У – у!!! – ещё сильнее передёрнулся Бестарий, услышав это имя.

– Если мы его не уничтожим, то он выпарит наше болото, а нас… Как это сказать?.. Просветит в честность! – съёжились черти.

– Ну, так затушите его!

– Нетопырь, попробовал и вон, что из этого получилось: скуки нас лишил!– опять восхищённо загалдела болотная нечисть. – Просто-таки невиданное зрелище!

– И что вы предлагаете?

– Мы?! – забулькали черти. – Мы ждём от вас предложения.

– Мне сесть на этот фитилёк, чтобы ещё больше изумить вас?! – запахнул Бестарий полы плаща, чтобы лучше прикрыть свой зад. – Для этого вполне достаточно и Анцыбала…

– Батюшка Темнейший, а ничего тупее нельзя придумать? – заикал от испуга Анцыбал. – Я, таким образом, ни разу не просвещался, – понизил он голос до таинственности. – А вдруг оно соображать станет?.. – показал он себе под хвост.

– …То будет, у кого поучиться, – небрежно перебил его Бестарий.

– Как же так?! – поперхнулся, разведя руками, чёрт.

Царевич Яри-яр от души рассмеялся.

– Да, хотелось бы взглянуть на эту невидаль, когда б черти и сам его обладатель учились у седалищного места, выслушивая его нравоучительные проповеди…

– Ещё увидишь, – остался невозмутимым Бестарий.

– Да вы просто накройте лепесток огня абажуром!.. И всё! – посоветовал царевич.

– Уф – фу! – с облегчением выдохнули все, включая Повелителя тьмы.

– Грешно сказать, ваше Темнейшество, но я ещё никогда не чувствовал себя таким счастливым! – пробормотал Анцыбал. – А что такое абажур?

– Темнота! – презрительно бросил ему Темнейший.

– Я уже это понял… А как оно выглядит?

Бестарий покачал головой.

– Понял! – ухмыльнулся чёрт. – И как это я сразу не догадался, что у нас зад, а у вас абажур… Вот заискрится-то!

– Идиот!

– А как же!.. Хухлики!.. – обратился Анцыбал к чертенятам, и те забулькали и за-гукали на разные голоса, приглашая Бестария сесть на кувшинку с огоньком.

– Да вы что?! – возмутился Властелин тьмы и, повернувшись к Яри-яру, тихо спросил: – Слушай, царевич, может быть они и в самом деле правы?

– Тупица!

– Сейчас не до комплиментов! – отмахнулся Бестарий. – Давай лучше уточним, а то, судя по нетопырю, мне что-то жаль свой абажур…

– Абажур – это такое приспособление, которым прикрывают свет, чтобы он не слепил, – пояснил царевич. – Вы можете корой с деревьев прикрыть лепесток огня, и тогда пламя свереха Ярла не иссушит болота и просвещением не испортит чертей!

– Пожалуй, я пока тебя не убью, – задумчиво почесал подбородок Бестарий. – Повиси пока здесь… Кто знает, какая ещё непреодолимая трудность возникнет перед нами, а ты возьмёшь да и подскажешь, как от неё избавиться… – он обернулся, посмотрел на чертей и пощёлкал пальцами. – Так, что я хотел, хухлики?

– Изумить нас своим абажуром!

– Нет, не то… Абажур – это… Царевич, объясни им, что такое абажур, а я пока вспомню… О-о! – опять шлёпнул себя по лбу Повелитель тьмы. – Вижу-вижу, что мне предстоит… – и пока царевич Яри-яр объяснял болотным чертям, что такое абажур, Бестарий окутал себя своим плащом и, резко сдёрнув его, превратился в царевича Яри-яра. Затем, прихватив его подорожный лист – трипутник и меч, который со дна болота достал ему Анцыбал, он щёлкнул шпорами на сапогах и, оставив облако искрящейся пыли, исчез.

Хухлики, выслушав Яри-яра, сделали всё, как он им сказал и, соорудив из цельной коры большого дуба огромный абажур, накрыли им кувшинку с волшебным лепестком огня. На болото опустилась темень. Лишь зелёные огоньки глаз разыгравшихся хухликов, словно светлячки, мелькали на его поверхности, да несколько охранявших царевича шиликунов с углями на своих сковородах выделялись из темноты. В остальном царил непроглядный мрак…

Глава 5.

Бестарий появился на лесной тропе перед конём царевича Яри-яра. В нескольких шагах от коня в луже, паря задом и охая, восседал нетопырь. Глянув на него, Повелитель тьмы сморщился:

– И это хлипкое существо – летучее средство самого Властелина мрака, – покачал головой Бестарий. – Да, это никуда не годится! И как я раньше не разглядел? – и тут же одёрнул себя. – А-а!.. Темно кругом…

Нетопырь хлопнул крыльями и превратился в коня. Паря задом, он повернулся к Властелину тьмы, продолжая охать.

– Хило! – резюмировал Бестарий. – Мне нужно настоящее ржание и настоящий богатырский конь, а не эти жалкие потуги. К слову сказать, кроме знахаря Маковея я никого и ничего не боюсь, но страшно себе представить, что подумает дочь этого светоносного мудреца, появись я с тобой перед ней…

– Гы – гы – гы! – заржал нетопырь.

– А вот это уже вдохновляет, – одобрил Бестарий и направился к коню царевича Яри-яра, бросив через плечо. – Только не «гы-гы-гы», а «ого-го-го»!..

– Ко-ко-ко! – прокудахтал ему вслед нетопырь.

– А вот так вполне можешь соблазнить… – прислушавшись, согласился Бестарий.

Подойдя ближе к Ратобору, он удивился, что богатырский конь захрипел и, попятившись, встал на дыбы, замахав на него передними копытами.

– Свои! – панибратски бросил ему Бестарий.

Конь, испуганно косясь на него, встал на четыре ноги и, развернувшись задом, лягнул его обоими копытами в оба глаза. Заржав племенным жеребцом одновременно с убегающим конём царевича, Бестарий приземлился в лужу рядом с нетопырем и закудахтал в такт ему. Нетопырь же от неожиданности запнулся и с ужасом посмотрел на почерневшие глазницы того миловидного лица, которое принял Бестарий, обернувшись царевичем.

– Никогда ещё ты не выглядел таким здоровым… Просто-таки дьявольски неотразим! – сдавленно пробубнил он.

Глянув на себя в лужу, Бестарий изумлённо покачал головой:

– И в самом деле… Ну, что ж, раз так, поехали девицу встречать! – шлёпнул он рукой по луже, разогнав в ней волнами свой застывший образ. – Ржёшь ты хоть и не вполне здорово – что-то напоминает, не могу вспомнить, – но очень убедительно…

– А как же вот это?.. – показал нетопырь копытом в ту сторону, куда ускакал богатырский конь царевича. – Он наверняка будет козни строить.

– А! – отмахнулся Бестарий. – Пошёл он от беса подальше… К тому же, куда ему до меня? И к слову сказать, ты ведь хотел с ним женихаться…

– Излишне расчувствовался, – испуганно пробормотал нетопырь. – Неопытен, влюбчивый… Ко-ко-ко!.. Даю отвод…

– Я тебя не понимаю, – смягчился Бестарий. – Такой безупречный выбор, и вдруг… Имел бы сейчас такой же здоровый и неотразимый вид, как у меня! Да и с обаянием бы у тебя, возможно, наладилось…

– Ты со своим что-то даже лошади не соблазнил, – фыркнул нетопырь. – Представляю, какое впечатление ты произведёшь на дочь светоносного мудреца… Ко-ко-ко!

– Я тоже… – растянулись губы Бестария в самодовольной ухмылке.

Он встал из лужи и стал ждать, когда нетопырь встанет к нему боком, чтобы ему легче было взгромоздиться на его спину. Увидев его обгорелый зад, Повелитель тьмы сморщился от его тщедушного вида и безысходно вздохнул:

– Ты с торца-то себя видел?

Нетопырь прогнул зад к луже и взглянул на неё в отражение.

– Ух, ты! – восторженно вырвалось у него.

– Что? – не понял Бестарий.

– Страх-то, какой! Теперь есть чем пугать тех, кто надумает напасть на нас с тыла!

– Я не подумал?

– Это не твой конёк! – покрутил нетопырь задом, восхищаясь её отражением в луже.

– Конечно-конечно…

– Садись, поехали!

Бестарий взгромоздился на спину нетопыря, тот бодро встряхнулся, подбросив Властелина тьмы, и затем, хромая, заковылял, кокетливо помахивая куцым опалённым хвостом и усердно выкрикивая «ко-ко-ко». Под монотонную тряску неторопливой езды и бодрое кудахтанье своего хилого коня Бестарий вскоре заснул. Когда же он проснулся, – а спал он по обыкновению, как любой лентяй, долго, – то оказалось, что волшебный лес ещё не закончился. Нетопырь, хромая и охая, едва-едва влачился, успев пройти расстояние всего-то в несколько шагов.

– Удивительная кляча! – воскликнул Бестарий, оглядываясь назад и видя ту лужу, в которой совсем недавно они оба восседали. – Ты что, издеваешься?!

– Это ты издеваешься, – в ответ пропыхтел нетопырь. – Нагрузил на себя эти богатырские доспехи, а я тут тащи их вместе с тобой… Какого беса они тебе дались?

– Как это, какого?! – раскрыл от удивления рот Повелитель тьмы. – Собственного!.. Меня! – ткнул он себя пальцем в грудь.

– Это ещё не повод! Ты всегда найдёшь скользкую отговорку…

– Эти доспехи нужны, чтобы напустить блеску в глаза дочери этого… Как его? – снял Бестарий с головы шлем и глянул на себя в его отражение. – Шуры-муры с ней развести…

– Блестящее шуры-муры у тебя лучше без богатырских доспехов получается! Уж я-то знаю!

– Но не в этом случае, Растопыр…

– Нетопыр… Почему?.. Ведьмы от твоего костлявого вида просто в ударе!

– Ведьмы – да!.. А тут… Ба! – увидел Бестарий в отражении, что с глаз исчезли синяки. – Ты столько времени тащился, что мой облик вновь принял нездоровый вид?

– Ну и что? – равнодушно отреагировал нетопырь.

– Как что?! Лети немедленно к этой…

– Вот это другое дело! – встрепенулся нетопырь, встал на дыбы и, превратившись в гигантскую летучую мышь, взмыл ввысь и стремительно полетел над лесом. Вскоре, вдали на горизонте показалась слабая полоска света, озарившая Семигорье. Они миновали лес и полетели к возвышающимся из облаков горам.

Всё ближе и ближе становился свет, и преображалась вокруг природа. Облака, скрывающие Семигорье, не могли скрыть сверкающего ярким светом силуэта красивой дочери светоносного Софа. Они увеличивали её стройную фигуру, облачённую в искрящийся бирюзовый сарафан, и в капельках белоснежного тумана, как в зеркале, отражали все, что делала девушка.

Разинув от удивления рты, Бестарий и Нетопыр видели в отражении облаков, как море посреди Семигорья отхлынуло от берега, обнажив огромный цветущий город с множеством улыбающихся добрых мастеров, занятых делом в своих мастерских. У города не было каменных стен и башен, на которых несли службу строгие стражники, охраняющие покой мирных мастеров.

Дочь светоносного Софа шла по улицам города, и мастера выходили из своих мастерских и, улыбаясь, провожали её. На прощание они махали ей рукой. Над головой девушки в лучах её света порхала ласточка.

– Ну, теперь-то я знаю, где находится тайный город светоносного мудреца! – злорадно потёр руки Бестарий. – У него нет ни стен, ни башен… Моим бесам не составит труда его захватить!.. И ещё они и Соф называют себя мудрецами… Нет, ты это видел?! – и в следующее мгновение нетопырь, стремительно влетев в облако, налетел на гору: бац, тресь, хрясть – и оба валяются на каменистом склоне среди исполинских вековых деревьев.

– Ни черта не видел! – ошалело возопил нетопырь, выпученными глазами осматривая упирающуюся в небо гору; от удара он вновь принял облик коня.

– Ох, и кляча! – вытаращившись на него и барабаня тощим задом по камням, проехал по земле Бестарий. – Ох-хо-хо! – подскочил он на камне и физиономией треснулся о дерево, вставшее у него на пути; сверху на него упало здоровенное воронье гнездо, закрыв собой его голову.

– Тебе видней! – безобидно ответил нетопырь.

– Ни черта не вижу!

– Вот в этом-то, наверное, и состоит их секрет! – потёр нетопырь копытом выскочившую на лбу шишку.

Бестарий тряхнул головой, и гнездо разлетелось в разные стороны. Поднявшись на ноги, охая и держась пятернёй за ушибленный зад, он доковылял до Нетопыра и с большим трудом вскарабкался ему на спину. Над ними закружила ворона, возмущённая тем, что кто-то вдруг разрушил её гнездо.

– Не узнаёт она тебя в этом облике, – посетовал нетопырь. – И теперь не отвяжется, бесовщина… Что делать-то будем?

– Чёрт с ней, – отмахнулся Повелитель тьмы. – Поехали.

– Куда?

Бестарий осмотрелся и, увидев уходящие в туман облаков горы, растерянно пожал плечами.

– Чёрт его знает.

– Может, стоит её расспросить? – кивком показал нетопырь на ворону. – Она наверняка знает. Яви ей свой истинный облик… Заодно она и заткнётся, а то её голос напоминает мне колыбельную твоей чёртовой бабушки, когда она тебя баюкала в младенческом возрасте… Бр-р!..

– Бр-р! – вслед за нетопырем содрогнулся Бестарий.

Только он собрался из царевича превратиться в себя, как под ногами задрожала земля, с гор посыпались камни; облака заклубились, растворяя в себе предметы и делая их полупрозрачными. В небо взмыли тысячи птиц. Поросшие лесом горы, стали постепенно исчезать, обнажая то, что они надёжно скрывали. Взгляду Бестария и Нетопыра, на этот раз, предстала синяя гладь моря, мерцающая ослепительными бликами от яркого венка на голове Заряды, шедшей по воде словно посуху. Величественный город мастеров, который недавно отражался в облаках, как в зеркале и который довелось увидеть Повелителю тьмы и нетопырю на подлёте к горам, исчез, словно его и не было; его надёжно скрывало от посторонних глаз разлившееся море.

– Ах, вот оно, что… Тэк – тэк – тэк… – самодовольно усмехнулся Бестарий, увидев приближающуюся девушку. – И в самом деле, мудро, я бы даже сказал хитро: горы открываются – город морем закрывается…

– А когда город открывается, его всё равно ни черта не видно, – опять потёр копытом лоб нетопырь.

– Да, – как и он, потёр Бестарий помятую физиономию. – Я думал…

– Что?.. Что ты делал?

– Я полагал, что завоевать город мастеров Семигорье, будет совсем легко, раз он не имеет крепостных стен и сторожевых башен, – оговорился Темнейший. – Но теперь вижу, что в нём живут настоящие мастера!.. Горы, упирающиеся в звёзды и облака, скрывающие их, – удивительное творение!..

– И вдобавок море, – поддакнул нетопырь, показав на идущую по поверхности морской глади девушку.

– И море, – повторил Бестарий, глядя на приближающуюся девушку и порхающую над ней ласточку. – Может, нам пока лучше спрятаться, а то эта каркающая горлопанка выдаст нас? – показал он на летающую над их головами ворону.

– Да, пожалуй, – согласился нетопырь. – Пока она не угомонится, нам лучше не показываться на глаза дочери мудреца… Вмиг раскусит!

– Ты серьёзно?! – испуганно покосился на него Бестарий.

– А то… Она – это не твои людоеды – венлиты! Выглядит, как и полагается бесоеду, поприличней, даже, чем матёрый Маковей!

– Ик!.. – передёрнуло Темнейшего.

– Ик!.. – прошла волна и по телу нетопыря.

Осмотревшись по сторонам и увидев неподалёку на холме среди мохнатых елей пустую медвежью берлогу, они спрятались в неё и принялись наблюдать за приближающейся девушкой. Ворона, истошно каркающая над их головами, увидев, что разорители её гнезда исчезли, покружила ещё немного над елями и улетела.

Заряда, подойдя к краю моря, ступила на сушу, миновала полупрозрачную толщу гор и подозвала к себе, порхающую у неё над головой, ласточку. Сверкнув переливчатым светом оперения, птичка стремглав подлетела к ней и присела на палец её вытянутой руки. Другой рукой Заряда выдернула из своего сверкающего венца подорожный лист-трипутник и дала его в клюв ласточке. Ласточка взмыла ввысь и исчезнувшие облака стали вновь появляться, оседая на землю и окутывая своей белёсой пеленой местность.

– Ещё немного и мы ни черта не увидим! – посетовал Бестарий.

– Им только этого и надо! – тоже удручился нетопырь.

Когда облака затянули почти всю местность, и Заряду едва стало видно, Повелитель тьмы и нетопырь увидели, как ласточка с листком трипутника вновь села на руку девушки, и та, оторвав от подорожника листок – на месте оторванного лепестка сразу же вырос новый – бросила его в сторону гор.

– «Семь гор, семь дол, встань до неба частокол!» – произнесла она заклинание, и полупрозрачные горы вновь стали такими же, как и прежде.

– Ты запомнил? – поинтересовался нетопырь у Бестария.

– Издеваешься… Чем? – покрутил пальцем у виска Повелитель тьмы.

– А подорожный лист-трипутник тогда зачем у царевича Яри-яра забрал?

– Ах да! – шлёпнул себя по лбу Бестарий. – Ну, так это для того, чтобы он не воспользовался им… – тут же выкрутился он.

– А – а!.. Но ты хотя бы запомнил, какой лепесток она оторвала от стебелька? – не успокаивался нетопырь.

– А ты на что?!

У нетопыря не нашлось подходящего ответа, и он развёл копытами.

– Чёрт его знает.

А Заряда тем временем вышла из облачной пелены густого тумана, окружавшей горы и направилась по извилистой тропинке к густому темнеющему вдалеке дремучему лесу.

– Вот и чёрт с тобой! – сделал вывод Бестарий, отмахнувшись от нетопыря. – Ладно, сейчас мы схватим дочь этого светоносного мудреца…

– Скрутим! – радостно перебил его нетопырь.

– И сожрать нас не успеет! – кивнул Бестарий.

– Безупречная сообразительность! – похвалил его нетопырь.

– Да! И выпытаем у неё всё, что нам необходимо…

Они вывалились из берлоги. Повелитель тьмы взгромоздился на своего коня, и они бросились догонять Заряду. За ними вдруг снова увязалась исчезнувшая ворона. Ещё издали Заряда услышала её громкий возмущённый крик и обернулась посмотреть, чем так взволнована раздосадованная птица. Увидев богатыря Яри-яра, она улыбнулась ему такой лучезарной улыбкой, что свет от неё и её венца на голове сверкнул с такой силой, что почерневший вокруг лес преобразился. Защебетали птицы, засеребрилась на листьях роса, распустились соцветием цветы. Конь Яри-яра от яркого света споткнулся и остановился. Его вороная переливами масть местами мгновенно подёрнулась подпалинами. Богатырь, сделав вид, что вытирает вспотевший лоб, рукой заслонил лицо, и, натянув поводья, заставил коня попятиться в тень могучей раскидистой ели.

– Рассказы о твоей неотразимой красоте ничто, в сравнении с её настоящим образом! – натужно и хрипло прозвучал голос Яри-яра. – Не смею смотреть… – изображая скромность, опустил он голову на грудь.

– Ну, что ты, – просто улыбнулась девушка. – Орёл Ророх сказал мне, что из города чисторосов Любомира он обязательно вышлет мне навстречу для защиты богатыря… Ты ли это?

– Я!.. – застряли слова в горле богатыря, потому что, как только произнёс он это слово, ворона, кружившая над ним, накинулась на него и яростно стала бить крыльями его по лицу.

От него метнулась в разные стороны едва уловимая чёрная тень, и ласточка, кружившая над Зарядой, опустилась ей на руку и испуганно забилась в ладонь.

– Что с тобой?– склонилась над ней Заряда.

Ласточка в ответ кратко прощебетала, и девушка устремила взор на богатыря, отбивавшегося от вороны. Птица яростно налетала на него, норовя выклевать ему глаза. Богатырь отбивался, как мог, но при этом он не произносил ни слова, а как-то странно шипел. Наконец, он не выдержал, набрал в грудь воздуха и с такой силой дунул в неё, что её отнесло далеко ввысь над деревьями, при этом на мгновение его лицо от ярости исказилось, полностью изменившись и приняв дьявольский облик.

– Бестарий! – воскликнула девушка.

– А – а, узнала! – натужно и протяжно проскрежетал голосом Повелитель тьмы, вновь обретя образ красавца-богатыря. – Что ж, так даже лучше!.. – сверкнул он своим зелёным оком. – Не надо изображать из себя то, что мне несвойственно, а сразу приступим к тому, зачем я здесь… Пока ты не сожгла меня своим испепеляющим светом! – добавил он через паузу, глядя, как неугомонная ворона, оправившись от отбросившего её сильного дуновения, опять приближается к нему, нацеливаясь клювом попасть в глаза.

На красивом лице богатыря один глаз стал бездонно чёрным, и из него вырвалась чуть видимая воронка смерча, потянувшая сорванные листья близ растущих деревьев. Лицо богатыря начало медленно превращаться в сатанинское. Ворона, нацелившаяся ему в глаза, попала в воронку смерча. Её закружило, завертело, и она мгновенно исчезла в чёрном оке, разметав по воздуху сорванные с неё перья, – они сразу же превратились в маленьких, мерзких чёрных нетопырей. Из чёрного ока Бестария вместо вороны вылетело множество кусков мяса и капель крови, тут же принявшие соединяться и образовывать кровавую сеть. Нетопыри подхватили её и по знаку Повелителя тьмы накинули на Заряду. Яркий свет, излучаемый ей, сразу потух.

– Наконец-то! – осклабился Бестарий, скинув с себя богатырские доспехи и облачившись в свой чёрный плащ. – А то от её света я чуть не истлел…

– И я тоже… – осмотрел себя нетопырь, фыркая на тлеющие и дымящиеся пятна на его шкуре.

Заряда попыталась вырваться из сжимающей её кровавой сети, но клейкая паутина, прилипнув к ней чернеющей вороньей кровью, лишь сильнее сжала её, не давая вырваться.

– Лазорька! – закричала Заряда. – Лети к орлу Рароху и передай ему, что я в западне Бестария!.. – выпустила она из рук ласточку, и маленькая птичка, юркнув сквозь сеть, взмыла в небо и мгновенно исчезла за лесом.

– Тебе бы так, – похлопал по загривку Нетопыра Бестарий. – А то вечно тащишься, как кляча…

– Стараюсь.

– Хиленько как-то…

– Так я же не пуганный, как эта птичка…

– Это точно. Нет на тебя страшилища Маковея, – посмурнел Повелитель тьмы. – И я что-то расчувствовался, изнежил тебя…

– Ты на что намекаешь? – сжался от страха нетопырь.

Но Бестарий оставил его вопрос без ответа. Он подошёл к Заряде, всё ещё не бросившей попыток вырваться из страшной омерзительной сети и, поднеся ладонь к едва пробивавшимся лучикам света, усмехнулся:

– Не опасна!

Сзади подошёл нетопырь. Видя, что девушка не покорна, и он фыркнул насмешливо:

– От этой фурии, как мне кажется, тебе немногого удастся добиться.

– Не сожрёт – и то уже хорошо! – радостно прошипел сквозь зубы Бестарий и коротко скомандовал маленьким нетопырям, держащим сеть. – В подземелье её… К огненному Жижу! Пусть присмотрит за ней, а заодно допросит, и позабавится со своими зверожигами, пока я разберусь с её отцом…

– Тебе ни за что его не одолеть! – в гневе выкрикнула девушка.

– Я и не собираюсь этого делать, – продолжил иронично усмехаться Повелитель тьмы. – Я знаю, что в вашем городе мастеров Семигорье имеется Лавка Чудес… Мне достаточно захватить ваш город, и ваши же мастера в этой лавке изготовят для меня такую лампаду, которая не поражала бы меня своим светом, но могла бы озарить папоротник, чтобы он расцвёл. Его цветущие соцветия укажут мне, куда упали меч и венец с головы Софа, без которых он не так всесилен, как с ними. И на его всесокрушающий свет я тоже найду хитрость, как только что я нашёл её на тебя… – указал он на омерзительную кровавую сеть. – В Лавке Чудес я заставлю ваших мастеров изготовить чёрный венец поражающий свет! Затем, я разыщу твоего отца, и в этом, я полагаю, мне тоже помогут соцветия папоротника… Впрочем, я знаю, что он у каменных великанов – велетов, ныне стерегущих его покой, чтобы он выздоровел после битвы со мной… Так вот мне надо только узнать туда дорогу. Я брошу на каменных великанов – велетов своего слугу Воя, умеющего своим криком не только вызвать страх, но и дробить камни, а на голову твоего отца я накину чёрный венец, и сила его всепоражающего света иссякнет, а, значит, погибнет и он сам… Вот так! – рассмеявшись, сверкнул зелёным оком Бестарий. – До такой малости, чтобы её сообразить, мудрости твоего отца, как видно, не хватило!

– Ты не перестаёшь меня удивлять! – восхитился нетопырь.

– Мой отец не тот, кто не предусматривает мелочей! – в ответ выкрикнула Заряда, сверкнув светом так, что нетопыри, держащие сеть, подпалились, а Бестарию и Нетопыру пришлось попятиться. – Тебе никогда не преодолеть гор, защищающих город Семигорье, так как ты не знаешь тайны, как проникнуть сквозь них… И ещё несколько небольших секретов, которые защищают наш город от тебя и твоей нечисти!

– Парадоксально! – выпятил губы вперёд нетопырь.

– Ты о чём? – озадачился Бестарий.

– О твоём умении вводить в заблуждение и удивлять своей сообразительностью, при этом оставаясь непроходимым тупицей!.. – покрутил Нетопыр копытом у виска. – Не сообразить, что мудрец всегда подготовит непредвиденные обстоятельства… Запоминать надо было, что она там бормотала, когда бросала листок трипутника. Балда!

– Согласна! – донеслось из сети.

– И я балдею!.. – застряли от удовольствия слова в горле Бестария, и он закашлялся.