Текст книги "Мастера Семигорья"

Откашлявшись, он гневно топнул ногой по земле и страшно прокричал:

– Земля расступись, огненный Жиж покажись! – и земля тут же заходила вокруг ног Бестария, Нетопыра и Заряды. Деревья закачались, обнажая корни и расступаясь в том месте, где стала образовываться огромная трещина. Из неё, как из печи, полыхнули языки огня и сноп искр, и на поверхность вышло двенадцатиглазое чудовище, похожее своим видом на обугленного получеловека – полувепря. Огромное рыло с раскрытой пастью и ужасающими чёрными клыками источало искры и нестерпимый запах палёной плоти. Копыта на ногах отбивали глухой стук, заставляющий сердце сжаться от страха, а крючковатые пальцы на руках с изогнутыми большущими когтями наводили ужас тем, что с них капала кровь какого-то несчастного живого существа, разорванного ими только что в клочья. Все двенадцать глаз огненного Жижа светились красным цветом, и на что он смотрел, то становилось невидимым.

– Прикрой веки! – приказал ему Бестарий.

Жиж чуть прикрыл веки, и деревья и трава на которые он бросил взгляд, чуточку стали видимыми.

– Посмотри вот сюда… Да не на меня, – показал Повелитель тьмы на дочь светоносного Софа. – Я пока не нуждаюсь в невидимости… Видишь её?!

– Нет, – хрюкнул в ответ Жиж.

– Что?.. Уже?.. – удивился Бестарий.

– Хи-хи! – усмехнулся нетопырь. – Посмотри туда, не знаю куда, возьми то, не знаю что…

– Сколько взять? – сверкнул Жиж взглядом на пустое место.

– Забирай всё, – скривился Бестарий, – и уматывай… Да, и за всё ответишь своими глазами, а то их у тебя, вон, сколько… Не успеешь глянуть, как всё сразу исчезает, я не успеваю даже сказать…

– В подземном царстве без них нельзя, – взмолился Жиж. – Не видно ж ни черта, да и тебе они ещё сгодятся…

– Ладно – ладно! – отмахнулся Повелитель тьмы. – Только в следующий раз прикрывай их лучше…

– С подлым удовольствием, – изрыгнул Жиж из пасти сноп искр и клубок вонючего дыма.

Бестарий зажал нос пальцами, а нетопырь замахал копытами.

– Проваливай! – разом гаркнули они.

И огненный Жиж исчез вместе с уже невидимой Зарядой…

Глава 6.

Со сторожевых башен крепостных стен города дозорные узнали приближающегося коня Яри-яра, и орёл Рарох заклекотал, чтобы стражники открыли ему крепостные ворота. Это известие вмиг облетело весь город, и горожане вместе с царём Яросом и царицей Милой вышли ему навстречу. У всех на устах витали несколько вопросов, которые, смешиваясь между собой, задавались всеми, кто вышел на улицы: «Как могло такое случиться, что преданный конь царевича вернулся домой один без хозяина? Что случилось с царевичем Яри-яром?.. Где он?.. И можно ли его разыскать и помочь ему?..» Царь Ярос подступил к коню и трясущимися руками погладил его морду, затем, прижавшись к ней губами, слёзно прошептал:

– Что ж ты не уберёг-то своего хозяина, а, Ратобор?.. Где он?.. Что с ним?..

Конь тряхнул головой, прохрипел, вращая глазами на столпившихся вокруг него людей, отстранился от царя Яроса и подошёл к знахарю Маковею.

– Ну, рассказывай – рассказывай, – похлопал по его загривку знахарь и, достав из висевшей у него на боку сумы сухарик, стал им кормить коня. – Вижу, как ты напуган… Ну-ну, успокойся!.. Принесите воды, – обратился он к стражникам.

Стражники принесли в деревянной бадье воды, и пока конь пил, Маковей развёл костёр и начал вызывать из него огненного духа свереха Ярла. Как только в огне появилось лицо духа, а в сполохах, улетающих ввысь, отобразилось его отражение, знахарь подвёл к костру коня и заглянул ему в глаза. Конь словно окаменел, а в костре появилось изображение того, как в глубокой чаще леса царевич Яри-яр слез с коня и направился вглубь темнеющего бора к мерцающим огонькам. Его скрыли деревья, а, затем, перед конём Ратобором появилась чёрная тень Бестария. Она отразилась в глазах окаменевшего коня, и он дёрнулся и попятился от Маковея.

– Вижу, что случилось с вами, – хмуро вздохнул он и развёл руками. – Ничего не поделаешь, этого следовало ожидать.

– Да ты, что?! – гневно сверкнул на него глазами царь Ярос. – Это по указу твоей кочерги – нашебуршил ей в костре – и царевич отправился…

– Я имею ввиду, батюшка государь, что следовало ожидать, что волшебный лес без солнечного света не может восстанавливать свои силы и его заполонила нечисть! – перебил царя Маковей. – И только… А посох мой ни при чём…

– Как это ни при чём?!

С главной сторожевой башни города донёсся громкий клёкот орла Рароха, не дав ответить знахарю на вопрос царя. Все, задрав головы, увидели, как огромная птица, взмахнув крыльями вверх, ударила ими крыло о крыло, и, став размером с обыкновенного орла-беркута, слетела со сторожевой башни и села на вытянутую руку знахаря Маковея. Рядом, на посох ведуна, села, переливаясь оперением, ласточка.

– Это Лазорька, ласточка Заряды, – сквозь клёкот прорвались слова из горла орла Рароха. Он взмахнул крыльями и, взмыв ввысь, закружил над дымом костра, плавно снижаясь, пока не стал задевать краем крыла огненных сполохов. В гуще костра сразу появилось изображение, как к вышедшей из Семигорья Заряде на коне подъехал богатырь в доспехах царевича Яри-яра. Она улыбнулась ему, и её улыбку затмила чёрная тень Бестария. Всё исчезло, и орёл Рарох снова сел на руку Маковея. Горожане и царь Ярос были потрясены случившимся. В людской толпе прошёл ропот, что с исчезновением царевича и дочери светоносного Софа, царству-государству чисторосов грозит неминуемая гибель от Бестария.

– Без дневного света или светоносного венца Заряды в волшебном лесу не появится живительная роса, – в страхе говорили друг другу люди.

– А без неё и лес, и мы погибнем, а так же и мудрец Соф, которому волшебная роса нужна для восстановления сил. Она нужна и для мастеров его чудесного града Семигорье, с помощью которой у них появляются идеи о новых чудесах!..

Царь Ярос подошёл к Маковею и пристально посмотрел ему в глаза.

– Ты, ведун, многое знаешь, тебе всякое ведомо, ты видишь невидимое, – печально молвил он. – Не утаивай, скажи: дети живы? Что с ними?

–Живы! – треском горящих поленьев, громко, раздался из костра голос огненного духа свереха Ярла, полыхнув яркими сполохами.

У царя Яроса и у горожан из груди вырвался вздох облегчения.

– Да, не всё ещё потеряно! – ещё больше ободрил всех Маковей. – Теперь надо выбрать смельчака, который пойдёт на их выручку, а так же способного спасти от Повелителя тьмы и наш город, и мудреца Софа …

– Ну, уж нет! – сразу запротестовал царь Ярос, обретя прежнюю уверенность. – Никакого смельчака мы выбирать не будем. Ты у нас самый храбрый, самый находчивый, самый проницательный и все ведающий… Разумеется, после меня!.. Тебе и идти на выручку царевича и Заряды! К тому же затея с царевичем, чтобы он шёл навстречу дочери светоносного Софа и стал её телохранителем на всём пути к нашему городу, твоя! Так что выбора у тебя нет, а у горожан тем более…

Людская толпа одобрительно загудела.

– А кто же будет лечить вас? – обратившись к ней, неуверенно затоптался на месте Маковей. – Духов изгонять?.. Травы, настойки, растирания…

– От всего перечисленного тобой позаботится твой костёр с огненным духом свереха Ярла, – перебил его царь. – Ведь все мы знаем, что кто прикоснётся к нему, тот исцеляется…

– Да, но…

– Мы не дадим ему погаснуть! – опять резко оборвал его царь Ярос. – Я прикажу выставить возле него стражников, которые будут поддерживать костёр, а горожане займутся доставкой к нему дров и хвороста… Так ли, славные жители города Любомира?!

Народ ответил громогласным одобрением.

– Пощадите! – взмолился Маковей. – Я знаю, как лечить, как изгонять порчу, как предсказывать будущее… Но перед Повелителем тьмы Бестарием я беспомощен. Его не смог одолеть даже сам светоносный мудрец Соф! А разве можно меня сравнивать с Софом?! Я не знаю, как победить Бестария, и вызволить всех из беды, – грустно закончил он.

Людская толпа притихла. Нахмурился и царь Ярос, ведь в словах знахаря звучала правда.

– Не беда, – прервал тишину клёкот орла Рароха.

Он взмахнул одним крылом, и из него вылетел один лепесток подорожного листа трипутника. Лепесток плавно опустился в ладонь Маковея.

– Это последний лепесток трипутника, – вновь заклекотал орёл. – С его помощью, когда я возвращаюсь в Семигорье, я преодолеваю непроходимые горы, окружающие волшебный город мастеров, и море, надёжно скрывающее их… Возьми лепесток, знахарь. Увы, я не могу сопровождать тебя, потому что должен защищать ваш город… Но для тебя самое главное незаметно для нечисти преодолеть волшебный лес, который они захватили.

– Ничего себе задачка! – невольно вырвалось у Маковея.

– Я не закончил! – с упрёком сверкнул на него глазами орёл Рарох.– Преодолеешь волшебный лес, выйдешь к семи горам – ты их узнаешь по густым клубящимся облакам, которые закрывают их от посторонних глаз до самого подножия, – бросишь лепесток и произнесёшь: «Семь гор, семь дол, расступись частокол!» Горы станут почти невидимыми, а море отступит. И ты увидишь град мудреца Софа, с живущими в нём мастерами, умеющими создавать чудеса!.. Пойдёшь в город, разыщешь там мастера Светозара. Он воевода и главный мастер из Лавки Чудес. Расскажешь ему обо всём, что случилось, а уж он и его мастера, наверняка, придумают что-нибудь, чтобы вызволить из беды и царевича Яри-яра с Зарядой, и Софа, и всех нас… В добрый путь, все ведающий ведун Маковей!

– Если бы это было так… – тяжело вздохнул знахарь. – Если бы я был все ведающим…

– Все ведающим делает человека выбранный путь, – подбодрил орёл Маковея. – Смелее! В путь!

– В добрый путь! – вторили ему горожане и царь Ярос.

Знахарь безутешно покачал головой, вздохнул, орёл и ласточка слетели с его рук. Он подошёл к костру и нижним концом своего посоха ударил по горящим поленьям. Из них посыпался сноп искр, взлетевших вверх над костром, и тонкой вереницей осевших на верхний конец его посоха. Несколько искр отнесло от костра ветром, и они осели на коня Ратобора. Вся шкура его заискрилась огненными светлячками, грива и хвост вспыхнули пламенем, глаза блеснули красными бликами костра, а из ноздрей вырвался сноп огня. По бокам у коня выросли огненные крылья. Людская толпа ахнула.

– Я с тобой! – захрипел и произнёс человеческим голосом конь Ратобор, и, подойдя к знахарю, подставил ему бок. – Садись на меня, Маковей, и я вмиг доставлю тебя к горам Семигорья!

– Он заговорил человеческим голосом, как волшебный орёл светоносного мудреца Софа, – прошёл ропот в толпе.

– Ну, уж нет, – улыбнувшись, отстранился от коня Маковей. – Благодарствую, Ратобор, но ты забываешь, что властелином тёмного небосвода является Бестарий, вечно летающий на своём нетопыре. А в чёрном небе твоё огненное облачение будет ярко выделяться, чтобы быть незамеченным…

– Зачем же ты тогда сделал меня таким?! – удивился конь.

– Это произошло случайно, – виновато признался знахарь, и, глянув в костёр, преобразился. – Впрочем, ты ещё можешь пригодиться, если со мной случится что-нибудь неприятное. Костёр духов сверехов будет показывать вам всё, что со мной произойдёт, – обратился он к царю, его свите и горожанам. – И дух свереха Ярла даст вам ясно понять, если со мной случилась беда… Вот тогда, – потрепал Маковей сверкающую холодным огнём гриву Ратобора, – ты и отправляйся мне на подмогу! А пока я без тебя – ты уж не сердись, – где мухомором обернусь, – прикоснулся он посохом к своей лохматой шапке, и она приняла вид красивой красной, с белыми пятнами, шляпки гриба-мухомора. – А где и просто за лешака сойду, – от прикосновения посоха его одежда стала выглядеть, как вышитая травами и пожухлыми осенними листьями, и мхом, как у лешего. Вот так!

Толпа заликовала. Ему принесли хлеба, воды, немного свежих и сушёных фруктов, которые Маковей спрятал в своём заплечном мешке, и проводили до городских ворот. Попрощавшись с царём Яросом и горожанами, знахарь Маковей отправился в путь…

****** ****** ******

Царевич Яри-яр, связанный по рукам и ногам корнями деревьев, висел на обрыве, над болотом, среди густого мха, чувствуя, как ему становится нестерпимо больно от сжимающих его пут. Нет, он не хотел просить у болотной нечисти, чтобы они пощадили его, ослабили путы и дали ему возможность восстановить силы в онемевших руках и ногах. Это было недопустимо для его чувства собственного достоинства. У него имелась капелька чистой росы, спрятанная в маленькой скляночке под одеждой, которую ему подарил орёл Рарох. Если б только он мог выпить её, тогда у него бы прибавилось сил достаточных для того, чтобы разорвать связывающие его путы и разогнать всю эту болотную нечисть. А то, вон, как разыгрались: шиликуны с горящими углями на сковородках бегают за чертями-хухликами, норовя поджарить им хвосты – так понравился им полёт нетопыря, севшего на огонёк свереха, что они решили продолжить это забавное зрелище. Однако догнать маленьких юрких чертенят, стремительно бегающих по опавшим листьям по поверхности болота и катающихся на кувшинках, неповоротливым толстопузым шиликунам с тяжёлыми сковородками было не под силу. Рассыпающиеся красные угли с их сковородок и искры от них смешались с мелькающими зелёными глазками-огоньками хухликов и шиликунов. На болоте поднялся невообразимый шум. Разбуженные лягушки включились в этот хихикающий и визжащий гвалт своим недовольным кваканьем, и вся болотная нечистая братия принялась гоняться за ними. В этой погоне принял участие даже вялый и сонный чёрт Анцыбал, скача за квакающими обитательницами болота на своём корявом пне, как на коне. Шиликуны, стерегущие Яри-яра, увидев, как развеселилась, чёртова братва, забыли про царевича и тоже пустились в этот азартный вертеп мельтешащих чертенят и лягушек. На болоте от их беготни поднялся ветер, и никто из этой развеселившейся ватаги не заметил, как закрытая корой кувшинка с лепестком огня свереха подплыла к тому обрыву, на котором висел царевич Яри-яр. Она ударилась о выпирающий из обрыва корень дерева и дубовая кора, подцепленная им, слетела с кувшинки. Свисающий с множества кореньев мох над водой, вспыхнул от маленького волшебного огонька, и пламя быстро распространилось по всему обрыву, поджигая выступающие из обрыва корни деревьев. Деревья застонали и стали прятать свои корни в земле, чтобы сбить с них горящий мох. Разыгравшиеся на болоте хухлики и шиликуны прекратили свою оголтелую погоню за лягушками и, ослеплённые ярким светом огня, окаменели, глядя на разгорающийся по всему обрыву мох. Вскоре пламя достигло корней, опутывающих царевича. Его жар для него был не страшен, так как духи сверехи, живущие в огне и служащие людям, делали его для человека холодным. К тому же Яри-яр знал волшебное заклинание, делавшее огонь послушным: «Жар – жар, отойди пожар! – тихо прошептал он. – Сверех Ярл-яро, ты яви добро. Послужи Яри-яру, твоему хранителю и брату!» В кувшинке лепесток огня вспыхнул, рассыпав вокруг себя облако искр, и, возвысившись и став величиной с человека, явил в себе лицо духа свереха Ярла.

– Я слушаю тебя, брат мой Яри-яр, – шелестя сполохами, произнёс он. – И готов явить добро и послужить тебе. Говори…

– Волшебный лес пощади! – не дав ему договорить, взмолился царевич, видя, как разгорающийся мох быстро распространил огонь не только по обрыву среди выступающих из земли корней, но и перекинулся на берег к подножию деревьев. – Его и так нечисть захватила, и он невыносимо мучается, а тут ещё и ты… Пусть только путы мои сгорят, а лес волшебный пощади.

И в следующее мгновение горящий мох потух, а путы царевича превратились в золу и рассыпались. Яри-яр упал в болото и скляночка с капелькой чистой росы выскользнула у него из потайного кармана, пробка из неё выскочила – и капелька вылилась в мутную болотную жижу. В зелёных глазах хухликов, шиликунов и чёрта Анцыбала отразился ужас. От капли чистой росы побежала по болоту в разные стороны серебристая светящаяся волна. Достигнув кувшинки с лепестком огня свереха, она вспыхнула и дальше понеслась, горя, возрастая и оставляя за собой горящей всю поверхность болота. Вынырнувший царевич, увидя, что находится в гуще горящего пространства, не делающего ему вреда, а напротив, наполняя его обессиленное тело жаром силы, удивился.

– Вот, оказывается, что имел в виду знахарь Маковей, говоря о воссоединении капли чистой росы с лепестком огня свереха! – воскликнул он.

– И не только… – поддержал его из огня сверех Ярл. – Вглядись в воду царевич, зачерпни её ладонями.

Яри-яр вгляделся в болотную воду, сложил лодочкой ладони и зачерпнул её. У него перехватило дыхание: чёрная болотная жижа стала прозрачной, как в лесном ключе чистая родниковая вода.

– Да-да, царевич! – полыхнул сполохами сверех Ярл. – Капля чистой росы способна даже грязь превратить в живительную влагу. А я… – запнулся он, от него отделился сполох, который, словно рукой показал: – Смотри!.. – и царевич увидел, что серебристая вздымающаяся, огненная волна накрыла и поглотила хухликов, шиликунов и властелина болота чёрта Анцыбала. – Смотри, что будет дальше…

Огромная огненная волна с загнутым пенящимся гребнем достигла окраин болота и разбилась о берег, оставив брызгами витать в воздухе мириады светящейся серебристой пыли. Огонь погас, кроме лепестка огня свереха Ярла продолжавшего гореть в преобразившейся кувшинке. Над болотом повис приятный голубовато-серебристый свет, и царевич Яри-яр увидел, что оно превратилось в красивое озеро, обрамлённое живым цветущим лесом. Из воды выскочили на широкие листья кувшинок хухлики, шиликуны и чёрт Анцыбал. Все они теперь выглядели не отвратительно и мерзко, как обитатели затхлого болота, а как-то привлекательно и даже чуточку обаятельно, как придворные озорные пажи. Опустив хвостики в воду и гребя ими, они быстро подплыли к царевичу Яри-яру.

– Кланяемся тебе, царевич! – дружно улыбнулись они, окружив Яри-яра и поклонившись ему.

Подпрыгнув вверх и перевернувшись в воздухе назад через голову, хухлики, шиликуны и чёрт Анцыбал превратились в озорных симпатичных человечков. – Мы теперь шикуны, добрые человечки и твои друзья, и ты можешь доверять нам, как себе!

– И играть с нами! – дружелюбно пропел шикун Анцыбал, разодетый в зелёную одежду с расписными узорами и выделявшийся, как светлячок, среди других шикунов, одетых в простенькую зелёно-голубую одежду без узоров. – А, если о чём-то попросишь, мы поможем тебе…

– И будем исполнять всё, что ты захочешь! – дружно поддержали его остальные шикуны.

Царевича Яри-яра внезапно охватило хорошее настроение, и он от души рассмеялся, глядя на этих приветливых человечков, в глазах которых светилось озорство, как у детей.

– Говорил знахарь Маковей, что лепесток огня свереха Ярла способен врага сделать другом, – смеясь, обратился он к лепестку огня в кувшинке. – Но, чтобы целое чёртово племя обратить…

– Да, царевич! – пыхнул искрами сверех Ярл. – Капля чистой росы, выпав из склянки, которую ты хранил у себя под одеждой, и, попав в болотную воду, сделала её подобной себе, чистой, и с такими же волшебными свойствами. Посмотри, как всё преобразилось вокруг…

– Я изумлён! – откровенно признался Яри-яр.

– И, разумеется, соединившись с пламенем моего огня, разошедшаяся огненная волна выжгла из хухликов, шиликунов и Анцыбала посеянную в них нечисть Бестария, – продолжал сверех Ярл. – А чистая вода, вымыла из их душ последнюю грязь, оставшуюся после сожжения нечисти… И сейчас они твои лучшие друзья!

– Лучшие друзья! – повторили за сверехом Ярлом шикуны.

От радости царевич Яри-яр зачерпнул в ладони воды и, смеясь, подбросил её над собой. Брызги достигли низко свисавшие над водой ветви ив, сбили с них листья, и те, опав густым листопадом на сверкающую гладь озера, сомкнулись кольцом вокруг бывшего корявого пня Анцыбала, покачивавшегося на волнах и выглядевшего несуразно среди наступившей красоты.

– Ах, да! – спохватился Анцыбал, увидев пень служивший ему домом. – Я совсем забыл… – подскочил он к пню по опавшим листьям, обежал вокруг него, топнул ногой по воде, и тот превратился в большой лист кувшинки.

Подгоняемый Анцыбалом, лист подплыл к царевичу Яри-яру, и шикуны, подхватив его под руки, выдернули его из воды с такой силой, что он подлетел в воздухе и встал на ноги на подплывший лист кувшинки. Удивившись их силе, Яри-яр развёл руками и покачал головой.

– Таким друзьям я рад! – не сдержал он своего восхищения.

Маленькие человечки набрали в грудь воздуха и, раздув щёки, подули на царевича, и его волосы и одежда высохли за мгновение.

– Ты согрелся?! – спросили они.

– С друзьями всегда тепло, – улыбнулся им в ответ Яри-яр.

– Тогда давай поиграем, – потянул его за руку один из шикунов.

Царевич обернулся и посмотрел на лепесток огня в кувшинке. Брови на лице свереха Ярла нахмурились.

– Царевич, не время сейчас для игр, – перелился он жёлто-оранжевым цветом. – Расскажи своим друзьям, в какой беде твой народ и твой город… Куда ты спешишь и что тебе надо сделать…

– Расскажи, царевич! – задёргали его за руки шикуны. – Наша помощь тебе будет для нас игрой…

– Как будто игрой, – поправил своего товарища Анцыбал. – Или, точнее, полезное увлечение…

– Торопись! – подбодрил царевича сверех Ярл.

Яри-яр опустился на корточки и, скрестив под собой ноги, окинул взором маленьких человечков.

– Вы видите, что наступила ночь, и она не хочет уступать следующему дню? – спросил он.

– Мы знаем, – дружно ответили шикуны.

– Вечная ночь и властвовать в ней – это мечта Бестария, – добавил Анцыбал.

– Тогда вы наверняка знаете, в чём причина такой мечты Бестария? – опять скользнул взором по лицам шикунов царевич.

– Не-ет, – замотали головами в ответ маленькие человечки.

– Причина в том, друзья, что ваш бывший Повелитель очень боялся светоносного мудреца Софа и мой народ, называемый чисторосами. Накануне праздника Чистой росы в день солнцестояния мой народ в этом волшебном лесу собирал чудодейственную росу, способную творить чудеса. Да вы и сами видите… – жестом указал Яри-яр на красивое, излучающее свет озеро, по берегам которого высохшие, корявые деревья вновь ожили и тоже стали излучать мягкий зеленоватый свет. – И на всё это потребовалась всего лишь капля.

– Видим, – затаив дыхание, чуть слышно произнесли шикуны.

– Больных роса делает здоровыми, слепым возвращает зрение; высохший лес – цветущим, камни – живыми… С помощью мудрости Софа, ставшей для моего народа образом жизни, и священнодейственной росы мы научились врагов делать друзьями, изгонять нечисть и даже чуму…

– Я понял! – прервал его на полуслове Анцыбал. – Бестарий боялся, что таким образов, в конце концов, вы доберётесь до него и изведёте его… А в наступившей тьме он надеялся уничтожить вас.

Яри-яр улыбнулся и одобрительно кивнул.

– Да, именно так… Мне нужно помочь светоносному Софу, – продолжал он. – Сейчас он у каменных исполинов велетов. Вы не знаете к ним дорогу?

– Не знаем, – вразнобой затараторили маленькие человечки. – Дочь океана Филира и её лесная сестрица Яга знают дорогу к каменным исполинам велетам. Пойдём к ним, они укажут путь…

– Да, но мне сначала надо встретить дочь светоносного Софа Заряду, отыскать утерянный меч мудреца и его светоносный венец.

– Как занимательно! – запрыгали от радости и захлопали в ладоши шикуны.

– Вы считаете?! – удивился царевич.

– А как же?! – ответил за всех Анцыбал. – Сначала мы служили Бестарию, а теперь пришло время возместить ему за все его чёртовы проделки, в которые он нас втянул, и в результате чего мы превратились в чертенят. Жаль только, что окончательно мы так и не станем людьми, а так и останемся шикунами… – посетовал он. – Впрочем, нам и этого достаточно.

– Не печалься, Анцыбал, что-нибудь придумаем… – попытался утешить его Яри-яр.

– А ведь когда-то меня звали Анютиным глазком! – моргнул Анцыбал широкими красивыми глазами, напоминавшими лесной цветок. – Попросишь у мудреца Софа, чтобы он помог нам до конца освободиться от чар Бестария?

– Конечно, попрошу и помогу вам, чем смогу! – кивнул царевич, гладя вихры шикунов. – Ну, а теперь пора! – вскочил он на ноги.

– Меня не забудь! – раздался голос свереха Ярла, и лепесток огня из большого вновь стал маленьким.

– Ах, да! – опомнился царевич Яри-яр.

Он подплыл к кувшинке, в которой горел лепесток огня, и, взяв его в руки, спрятал его у себя на груди под одеждой, затем попросил шикунов разыскать утерянную им склянку. Вода в озере была столь прозрачна, что шикунам не составило труда быстро её найти. Зачерпнув в неё воды из озера и тоже спрятав её под одеждой, царевич Яри-яр и его новые друзья отправились в дальнюю дорогу…

Глава 7.

Выйдя за городские ворота города, знахарь Маковей направился к темнеющему вдалеке волшебному лесу. На чёрном небосводе среди клубящихся свинцовых облаков засверкали звезды, и появился месяц, освещая ему путь.

– Что за причуда?! – глядя на мерцающие звёзды и яркий месяц, удивился Маковей. – Неужто Бестарий заболел, раз позволил своим тучам расступиться и снова засверкать звёздам и месяцу?! Что-то мне подсказывает, что это неспроста…

Он подошёл к лесу и услышал множество звуков леденящих ужасом душу, исходящих из дебрей от злыдней-чириков. Когда-то зелёные, цветущие деревья в нём превратились в сухие корявые чудища.

– Пропал лес, – грустно вздохнул Маковей.

Он ударил посохом о землю, и из его верхней части, сделанной в виде солнца и трёх лепестков огня, рассыпался сноп искр, повисший в воздухе.

– А ну-ка, сверехи, покажите мне каждый кустик в лесу, травинку, дупло, буерак… Что делается в густых чащах и ждать ли мне опасности?

Искры вмиг рассыпались и полетели к лесу. Маковей прикоснулся к себе посохом и изменился, став не больше гриба. Присев на бугорок, он приготовился ждать. Вскоре искорки сверехов стали вспыхивать глубоко в лесу, и, Маковей провёл посохом у себя перед глазами и стал видеть всё, что делается в нём и что скрыто тёмными непроходимыми чащами. Он увидел, что клубящиеся свинцовые облака, закрывавшие небосвод со звёздами и месяцем, закружились над волшебным лесом в одном месте подобно воронке смерча, касаясь земли и закрывая собой почти всю середину леса. А вокруг этих клубившихся облаков у земли всюду сновали едва заметные в свете искорок сверехов призраки – мороки и мары.

– Ну, и как тебе такое? – сам себя спросил Маковей и тут же, разведя руками, ответил. – Ясно, что эти тучи что-то скрывают… Только интересно, что?

На окраине леса он увидел полупрозрачного призрака – рэйфа, облокотившегося плечом на облезлую сосну и ковырявшегося в носу.

– Тьфу, тоже мне, нашёл занятие, – брезгливо сморщился Маковей, но немного подумав, пришёл к другому выводу. – Впрочем, так даже лучше… Пока он о чём-то так усердно думает, у меня есть шанс подобраться к нему незаметно, ведь он не иначе, как и злыдни-чирики тоже глаза и уши Бестария. А это как раз то, что мне и нужно! – потёр он бороду, коснулся её посохом, и борода покрыла его всего, сделав похожим на клубок сплетённого кустарника «перекати поле». Встав с бугорка, Маковей осторожно направился к облезлой сосне, на которую опёрся ничего не подозревающий призрак – рэйф. Преодолев половину пути, он почувствовал, что из-за бороды, опутавшей его с головы до ног, он порядочно устал и остальную часть пути решил преодолеть, как катящийся по полю клубок «перекати поле». Когда до призрака –рэйфа осталось всего какая-то пара-тройка шагов, усердно шевеливший мозг пальцем через нос рэйф вдруг неожиданно подскочил к клубку и что было силы ударил по нему ногой, как по мячу. Раздался треск, изрыгаемый из глаз призрака молний – таким твёрдым показался ему этот катящийся мячик.

– Ох, и смачный…– заорал призрак, запрыгав на месте. – Колобок!.. Чёртово бы ему копыто!

Маковей, не ожидавший, что пинок призрака окажется увесистым, то же изрыгнул из глаз сноп искр и, приняв свой прежний вид и рост, схватил призрака за грудки его призрачного фрака. Сыпля из глаз молнии и искры, они оторопело смотрели друг на друга.

– Ты чего ногами развыдрыгивался?! – наконец, выдавил из себя Маковей. – Какой я тебе колобок?

– Показалось, что не вполне съедобный… – испугано, заморгал призрак. – А кто ты?!

– Вот я тебе сейчас помогу прозреть! – проскрежетал зубами знахарь, ударил посохом о землю, и сверехи, выпущенные из посоха, огненными искрами, мгновенно окутали призрака – рэйфа, сделав его податливым и добродушным; молнии, сыпавшие у него из глаз, превратились в тёплые лучи.

– Ну и где твой жуткий и беспросветный? – уже более ласково спросил Маковей.

– Темнейший-то? Там… – услужливо улыбаясь, махнул призрак рукой в сторону непроходимых дебрей.

– За клубами облаков?! – прищурился Маковей, глядя туда, куда он показывал.

– Да, составляет прейскурант на шабаш!

– На шабаш, чего?.. – скривил знахарь губы.

– Прейскурант.

– Прей… – запнулся Маковей и, почесав затылок, покачал головой. – Любопытно взглянуть…

– Так я тебя провожу, – дружелюбно, с готовностью шаркнул ногой рэйф.

– Да-да, именно, – ударил Маковей посохом о землю. – Тебя-то мне как раз и не хватало! А ну-ка полезай в посох… – и рэйф, окружённый сверехами, вытянулся, закрутился спиралью и плавно исчез в посохе. Затем Маковей взмахнул посохом над собой, и призрак –рэйф вновь объявился, завис в воздухе, и Маковей, сложив губы трубочкой, втянул его в себя. Спустя мгновение он стал точь в точь призраком рэйфом, только посох его превратился в изящную трость с трезубцем на конце вместо трёх золотых лепестков огня сверехов. Осмотрев себя, знахарь остался доволен. Он оседлал трость и на ней полетел, огибая деревья и кусты, в глубь леса, где клубились, спустившиеся на землю, облака. Миновав их, Маковей оказался на круглой поляне в гуще самых разных нечистых приспешников Бестария. Сам Властелин тьмы восседал верхом на чёрном вороном коне с куцым задом и выслушивал прибывающих на поляну нечистых. Одновременно с Маковеем на поляне появилось несколько мерзких крыс. Они превратились в косматых и рогатых верликов и наперебой загалдели, с какими новостями они прибыли, а знахарь, выбрав сосну пооблезлей, прислонился к ней и, запустив палец в нос, повёл себя, как призрак – мыслитель.

– Ваше Темнейшество, вы так чертовски выглядите… – затараторили верлики.

Бестарий взмахом руки остановил их.

– Я говорил вам, что начинать рекомендуется не с лести, – изображая недовольство, скривился он. – Я знаю, что я чертовски неотразим! Начинайте с главного…

– А что может быть главнее?! – удивились верлики.

– Хорошо, но только коротко, основное… А остальную часть о моих прелестях преподнесёте после новостей, – согласился Бестарий.

И верлики, обгоняя друг друга, высказали ему такую длинную вереницу прелестных высказываний перемежеванных с пошлостями, что, разомлев от них, Бестарий чуть не уснул.