Текст книги "Мастера Семигорья"

– А новостей нынче, ваше Темнейшество, гораздо меньше, чем ваших прелестей, – развели руками они. – Как преодолеть семь гор, закрывающих град мастеров светоносного Софа, мы не узнали; где найти мудреца тоже загадка; да и в город чисторосов Любомир уже не пробраться… Этот с большим трудом не проклятый нами знахарь Маковей распустил своих огненных духов сверехов по всем закоулкам города, и они стерегут каждую нору, каждую щёлку, так что в него даже не пробраться… Вот, смотри, как они подпалили нас… – показали верлики опалённые огнём места на своих косматых шкурах.

Задремавший было Бестарий встрепенулся и с пониманием кивнул.

– Мне это чудовище знакомо, – пришпорил он коня и, развернув его, показал им его поджаренный, куцый зад.

– Изувер! – сокрушённо фыркнул конь.

– Изверг! – замерла нечисть от ужаса на поляне.

Лишь призрак – рэйф продолжал равнодушно ковыряться в носу. Заметив его равнодушие, Бестарий подъехал к нему и, пристально вглядевшись, заметил:

– Ты как-то странно сегодня выглядишь.

– Думаю, – отозвался Маковей.

– Ты на что, прозрачный, опять намекаешь? – рассердился Бестарий.

– Тебе ли не знать…

– Да, я всезнающий, не смотря на существенный недостаток, подменённый твоим ярко выраженным намёком…

– Ох, и разморило тебя красноречием… Белены лишка хватанул, что ли?

Бестарий сконфузился и жеманно сморщился, исподлобья скользя взглядом по поляне: не заметил ли кто ещё, что он перебрал перед выступлением дурман – салата.

– Злоупотребляешь, Тёмненький, – невозмутимо продолжал Маковей. – Так и до обалдуй – зависимости недалеко…

– Я лишь самую малость для нахальной рожи перед моей ратью… – прошептал Бестарий и тут же спохватился. – Но вообще-то я не о том, что тебе есть, чем передо мной кичиться, – понял он, что рэйфа ему не усмирить. – А о том, что прозрачность твоя имеет сегодня ярко выраженный для тебя неестественный цвет!

– А какой же ей быть, когда только что из города Любомира вышло это чудовище Маковей… И это чудовище сейчас идёт сюда!

Нечисть с поляны исчезла, словно её смело ураганом, оставив после себя только облако пыли. Конь Бестария выскользнул у него между ног так резво, что Повелитель тьмы завис на мгновение в воздухе и потом шмякнулся задом о землю, покрывшись разноцветными пятнами и испуганно уставившись на рэйфа.

– Ты на себя теперь полюбуйся, – усмехнувшись, дёрнул головой призрак. – Выглядишь, ну, прямо-таки, как праздничный мухомор!

Бестарий вздрогнул, по его телу прошла мелкая дрожь, и от него отделилось отражение, всё сплошь покрытое пятнами. Увидев его, Повелитель тьмы не сдержал судорожного волнения.

– Так вот, оказывается, чего ты задумался-то… – и согласился. – Да, задумаешься тут… – и чтобы, рассеять последние сомнения, неуверенно спросил. – Это правда?

– Ты в своём уме?

У Бестария руки зашарили вокруг головы витиеватыми жестами, и он судорожно повёл плечами.

– Не скажу.

– Почему? Ах, это… – покрутил призрак пальцем у виска. – А ведь я весь в тебя… И когда ты видел, чтобы я говорил правду?

Пятна сошли с лица Бестария, и у него из груди со свистом вырвался вздох облегчения. Повылазив из-под коряг, корней деревьев и дупл, нечисть снова стала собираться на поляне.

– Фу – у – р – р!!! – притащился назад конь Бестария и, взяв его зубами и поставив на ноги, просунул голову ему между ног, чтобы вновь посадить на себя. – Ну и шуточки у тебя, Рэйф… Прямо-таки дьявольские!

– Это точно! – поддержал его Бестарий.

Маковея, не ожидавшего такой реакции от бесовского отродья, такой розыгрыш правдой не только удивил, но и стал забавлять.

– А я не шучу! – небрежно бросил он, продолжая равнодушно взирать на бесовщину.

На этот раз нечисть исчезла с поляны ещё быстрее, чем в первый раз. Конь Бестария выдернул голову у своего хозяина между ног так, что Повелитель тьмы, перевернувшись в воздухе, упал на землю рядом с призраком – рэйфом, наступив ему на ногу, от чего тот изменился в лице, побагровел и принял страшный вид Маковея.

– А-а!!! – оба истошно заорали они – один от ужаса; другой от боли.

– Хрычёрт козлолапый! – уронив трость, которая тут же превратилась в посох, возопил Маковей, выплясывая на одной ноге.

– Рэйф, не шути больше так! – заорал Бестарий.

– А я и не шучу!.. Больно!.. Тебе бы так! – подхватил Маковей с земли свой посох и треснул им по голове Повелителя тьмы.

Волосы на голове Бестария встали дыбом, глаза сошлись к переносице под бровями, и он, издав истошный трубный стон, растворился в воздухе и исчез. Из воздуха раздался его испуганный, призывный голос, зазвучавший так громогласно, что зашатался лес, а под ногами заходила ходуном земля.

– Венлиты! – раскатами грома звучал его голос.

Высоко в чёрной воронке облачного смерча появились каменные драконы, изрыгающие огонь из пасти. Увидев их и продолжая прыгать на одной ноге, Маковей понял, что его шутка не только повергла нечисть в ужас, но и повернулась к нему обратной стороной, так что оставаться здесь больше нельзя.

– Черти меня попутали!.. – словно оправдываясь перед каменными огнедышащими драконами, опускающимися всё ниже и ниже, выпалил он. – Занесли сюда… Хотя, и не без пользы, – добавил он, едва слышно пробормотав, – главное я узнал, что ни черта у них не вышло… – и он сорвался в бег, споткнувшись и на ходу уронив свой посох.

Вбежав в туман клубящихся облаков, Маковей услышал за спиной скрежещущий камнепадом голос каменных драконов-венлитов, опустившихся на землю.

– Ты звал нас, Повелитель?

И поняв, что сейчас может последовать, Маковей побежал изо всех сил. Он бежал, забыв о своём посохе; бежал долго, очень устал, но не решился остановиться хоть на минутку и передохнуть. В его ушах звучал страшный голос драконов, подгоняемый его и придающий ему силы. Наконец, лес кончился и, вот, появились долгожданные белые облака, скрывающие от неба до земли Семигорье. Позади себя Маковей услышал нарастающий гул, он обернулся и увидел парящих в чёрном небе над лесом каменно-огненных венлитов. Из последних сил знахарь добежал до подножия гор, бросил перед ними лепесток подорожного листа-трипутника и произнёс заклинание: «Семь гор, семь дол, расступись частокол». И сразу горы сделались прозрачными, море скрывающее град Семигорье, отступило, обнажив его величие и красоту, и Маковей, по вымощенной камнями красивой дорожке, заспешил в город мастеров. За спиной у него раздался ужасающе свирепый рык драконов, ударившихся о непроходимую толщу гор…

* * *

С бегством Маковея на поляне вновь появился Бестарий. Он был столь напуган неожиданным чудом: явлением знахаря, что его прохватил немой ступор. Он даже не слышал громоподобного к нему обращения венлитов, опустившихся на поляну и спросивших его, зачем он их звал. Опустив руки ниже колен и выпучив глаза, но, не видя ничего перед собой, он ходил кругами по поляне, натыкаясь на возвращающихся нечестивцев. Чёртова дюжина маленьких нетопырей, видя его состояние, порхая крылышками, растянула в воздухе гамак; другая чёртова дюжина подхватила Повелителя тьмы и уложила его в приготовленное ложе; и три чёрта – верлика принялись усердно кудахтать, хрюкать и квакать успокоительную какофонию:

– Куд-куда!..

– Хрю-хрю!..

– Ква-ква!..

– Бабушкину! – щёлкнул пальцами Бестарий. – Колыбельную!

– У – у!

– Кар-кар!

– Хыр-р! – взревел третий чёрт по – тигриному так, что у нечистых на всей поляне шкуры покрылись инеем. – Хрю-хрю… – сбился он и, закашлявшись, отмахнулся от недовольно посмотревшего на него Бестария. – Виноват, не распелся… Хыр-р!!!

– Вот это другое дело, закатил глаза Повелитель тьмы, но перед ним возникла фигура вернувшегося Нетопыра, вновь принявшего вид вороного, куцего коня, и Бестарий вопросительно уставился на него.

– Что это было, Темнейший?! – озираясь по сторонам, испуганно спросил его нетопырь. – Рэйф или всё-таки Маковей?

– Ни беса непонятно! – пожав плечами, скривился Бестарий и уселся в гамаке, спустив ноги. – Очень бы хотелось это знать… А кто у нас отвечает за разведку за Маковеем?

– Рэйф! – хором ответила нечистая братия.

– А где он? – упал взгляд Бестария на потерянный Маковеем посох, и по его телу прошла судорога, лицо исказилось, и он едва слышно выдавил: – Это был Маковей!

– Ну и чёрт с ним! – полыхнули огненными пастями драконы – венлиты. – Нам, что делать? Зачем звал?!

– Как зачем? Как зачем? Как зачем?.. – скороговоркой пробормотал Бестарий. – Вы ещё спрашиваете, что делать, когда сами сказали, чтобы чёрт был с ним… Летите и доставьте его сюда! Только будьте осторожны, от этого чудовища всего можно ожидать…

– Повинуемся! – полыхнули драконы, взмыли в небо и скрылись в клубящихся свинцовых облаках.

Проводив их взглядом, Бестарий перевёл взор на посох и, не мигая, уставился на него. В его зелёном и чёрном оке поочерёдно вспыхивал огонёк недоумения, испуга и любопытства.

– Да, а где Рэйф? – спохватился он, вспомнив о призраке.

– Мы не знаем, – дружно пожала плечами нечисть на поляне.

– Я знаю, – вылез из-под посоха маленький, не больше мыши, злыдень-чирик с огромной шишкой на голове между рожек. – Бежал сюда сказать, но этот посох чуть не убил меня… – потрогал он копытцем шишку и удивился. – Ого, какая большая…

– Не отвлекайся, – недовольно оборвал его Бестарий. – Если она тебе так нравится, то после того, как ты расскажешь, где Рэйф и что с ним, я тебе с десяток их поставлю!

– Вы, как всегда, дьявольски любезны, – скромно потупил взор злыдень, – и я для вашей любезности готов и на одиннадцать… Нет, на чёртову дюжину!

– Растрогал, – душевно вздохнул Бестарий. – Ну и…

– Рэйф исчез!

– Как?!.. Что, значит, исчез?!

Чирик подскочил к Бестарию и, прыгая по его одежде, подобрался к уху и тихо шепнул, указывая украдкой на посох.

– Это он убил его.

– Я так и знал! – воскликнул Бестарий и, спрыгнув с гамака, со злости пнул посох Маковея.

Раздался металлический звон, но к удивлению Повелителя тьмы, посох даже не шевельнулся, зато его нога до колена превратилась в железную и стала издавать дребезжащий металлический звук.

– Как будто чёрт Анцыбал на колоде играет! – с упоением прислушался Нетопыр.

– Да ты что?! – злобно уставился на него Бестарий.

– Как что? По-моему звучит изумительно.

– Согласен, но я не об этом… Я так и буду теперь ей звенеть?

– А что?.. Не всё же время цокать копытами…

– Придётся звенеть, Темнейший, – перебил нетопыря злыдень. – Я только что побывал в гостях у лесной Яги и многое узнал…

– Как тебе это удалось? – удивился Бестарий. – Она ведь состоит в родстве с дочерью океана Филирой, индриком – зверем, которому подчиняются все звери, и отцом леса Родом. А с нами она знаться не желает, хотя в колдовстве она мало чем отличается от нас.

– Отличается, – уверенно возразил Чирик. – Ещё как отличается!.. Она колдует в редких случаях, да и то, когда надо вылечить больное дерево, цветок или зверя. И никогда никому не вредит, как мы. А то, что ходят слухи о невыносимом её характере, так это только она для нас такая… Ты бы видел, Темнейший, как она обходится с конём мудреца Софа, которого она сейчас лечит.

– Как?! Эту лягающуюся фурию, отбившую мне зад, лечит эта старая лесная карга?!

– Каргой она обращается, только, чтобы ты, Темнейший, не соблазнился на её красоту… А красоты она, – причмокнул злыдень, – сказочной!..

– Брось изъясняться невидалью, – отмахнулся Бестарий. – Мне быль подавай.

– Как это можно? Вот ты, что ни на есть быль, – страшен до безобразия! А она… – закатил глаза злыдень. – Красоты невиданной… Я сам видел! И если б я не был чириком, то обязательно женился бы на ней!

– Вот как?!

– Да.

– Растопыр, у тебя кажется с памятью всё в порядке… – покосился на него Повелитель тьмы.

– Нетопыр, пора запомнить!.. Да, у меня с памятью в отличие от тебя…

– Не повышай на меня голос, а то я вообще всё забуду… У меня же врождённый склероз, ты знаешь…

– Ты, куда это клонишь?

– Туда, что злыдни с ума посходили!

– А-а…

– Им бы в женихах ходить, обо мне уже и не думают, я для них не авторитет! Напомни мне, чтобы я занялся вот этим злыднем, когда мы расправимся с мудрецом Софом.

– Да ты что, Темнейший?! – испуганно заморгал чирик. – Ты для меня ещё, какой авторитет!.. Тьфу! – привычно угодил он плевком в Бестария, от чего тот преобразился. – Влюблён я в тебя до беспамятства… Во! Смотри! – постучал он по голове копытцем, и она зазвучала, как пустой глиняный чан. – Ну, просто весь в тебя со всеми своими проплешинами!

– Да?

– А насчёт женитьбы на Яге – это я так… Имел в виду в самом отвратительном смысле…

– Так это совсем другое дело!

Злыдень с облегчением вздохнул, а Нетопыр недовольно посмотрел на Бестария и с презрением проворчал:

– Тоже мне девица красная…

– Ну, злыдень, рассказывай, что было дальше? – проявил нетерпение Бестарий, не обратив внимания на ворчание нетопыря. – Я жду…

– Сейчас, Темнейший, – перевёл дыхание чирик и продолжил. – Я, как и все здесь, по твоему приказу отправился искать, куда запропастился этот светоносный Соф после битвы с тобой… Пролетаю на сухом листе по лесу мимо сруба Яги на куриных пнях и думаю: «Ну что может быть интересного у этой подружки зверей?!.. Ничего!» И решаю лететь дальше, как вдруг вижу, из-за деревянных ставен на окошке пробивается небывало яркий свет… Думаю: «А какого лешего она закрыла ставни в такую смурую темень?!.. Не ясно!.. А раз из– под ставен светят такие яркие лучи, значит, тут дело тёмное…» И я решил узнать…

– Узнал? – нетерпеливо брякнул и зазвенел железной ногой Бестарий.

– Я уже сказал, не перебивай, – недовольно сверкнул на него глазами злыдень. – Подобрался я к жуку-короеду и спрятался ему под крыло… И так пробрался вместе с ним по его норам внутрь избушки Яги… Вижу в ней крылатого коня златогривого и лесную красавицу Ягу…

– Любопытно, – вставил реплику Бестарий.

– Слабохарактерный! – буркнул ему Нетопыр.

– Я бес характерный! – жёстко поправил его Повелитель тьмы и закашлялся, а чирик тем временем продолжал:

–… расчёсывает она ему гриву, а он переминается с ноги на ногу и на одну заднюю ногу прихрамывает…

– Всё-таки прихрамывает! – сквозь кашель восторженно воскликнул Бестарий.

– Да! Он отбил её об тебя, Темнейший… И не только отбил, но и потерял с неё золотую подкову, которую ему сделали мастера Семигорья. С её помощью он делается легче и летает быстрее…

– То-то я вижу, он был очень быстр, как молния. Не мешало бы разыскать эту подкову, – покрутил и топнул железной ногой Бестарий, и она противно задребезжала. – А то с этаким музицирующим сапогом…

– Я тебя не подниму, – опередил его Нетопыр, и его ноги подогнулись в коленях.

– Во! Видишь? – указал Повелитель тьмы на него. – Придётся мне пешком ходить, а разве с такой железякой далеко уйдёшь?

– Лесная Яга тоже желает отыскать подкову, – понизил голос злыдень и украдкой обернулся, как будто его подслушивали. – Я слышал, как она обещала коню, что на ежегодном балу зверей, который состоится… – покрутил он головой и пожал тощими плечиками. – Не знаю, когда состоится… Но на этом балу она обратится к индрику-зверю и ко всем остальным зверям и птицам, чтобы они разыскали золотую подкову!

– Ни черта у них не выйдет, – потёр ладонь о ладонь Бестарий. – Мы раньше успеем!

– Ещё бы… – поддакнул ему Нетопыр. – Куда им до нас!

– А что ты ещё узнал, маленький злыдень? – щёлкнул его по шишке Повелитель тьмы.

Чирик взвыл, схватился копытцами за ушибленное место и закрутился волчком. Бестарий с удовольствием смотрел, как быстро вращается злыдень, причмокивая от восторга. Когда чирик остановился и разжал копытца, то между рожек у него было уже две шишки.

– Маловато, конечно, – удручённо покачал головой Бестарий. – До чёртовой дюжины не дотягивает, но это пока всё, чем я могу наградить тебя за рассказанные новости. Надо тебе дьявольски постараться, чтобы заслужить остальное…

И чирик, набрав побольше воздуха, стал стараться из всех его тщедушных сил.

– А ещё я узнал, что посох Маковею делали мастера из Семигорья! – выпалил он. – Это подарок ему от самого светоносного Софа! И этот посох может открыть дорогу в город мастеров без заклинания…

– Что?! – подпрыгнул от радости Бестарий и громыхнул железной ногой о землю так, что она содрогнулась, и деревья зашатались. – Чёрт бы её побрал! – шлёпнул он ладонью по ноге, и затем мизинцем затряс в ухе от оглушающего грохота.

– Посох так и сделал, – усмехнулся нетопырь.

– Да знаю, знаю… – Бестарий вытащил мизинец из уха, потряс головой, прислушался к окружающим звукам и, оставшись довольным, устремил взор на чирика.

– А ты откуда знаешь, что без заклинания?

– У лесной Яги такой же… – ответил злыдень. – Только это сделать совсем непросто. К нему нужен лист-трипутник. Видишь на посохе три лепестка сверехов?

– Ну и что?

– А то, что посох открывает дорогу в Семигорье только тогда, когда к этим трём золотым на нём лепесткам сверехов прикладывается три лепестка подорожного листа-трипутника.

– Ах, вот, оно что! – всплеснул руками Бестарий. – Так ведь это в самый раз для меня! И мозгов никаких не надо!

– Абсолютно, – согласился с ним злыдень. – Но без заклинания так же сложно, как и с заклинанием. Где ты возьмёшь подорожный лист-трипутник, когда он не растёт в этом лесу. Лесная Яга расстраивалась, что у неё подходит к концу запас подорожных листьев, и ей уже пора идти в Семигорье за новым сбором…

– А вот это ты видел?! – достал Бестарий из-за пазухи подорожный лист-трипутник и показал его всей тёмной рати, собравшейся на поляне.

Нечистые ахнули, и на поляне воцарилась тишина.

– Откуда он у тебя, Темнейший?! – разинул рот от удивления чирик.

– У меня свои секреты… – задрав нос, и напыщенно и чванливо придав себе таинственности, заявил Повелитель тьмы. – И теперь нет преграды для меня: я захвачу город мастеров светоносного Софа! – загремел его голос. – И заставлю их создать чудесную лампаду излучающую свет не опасный для меня, но способный разбудить цветение папоротника, цветы которого откроют для меня все клады мира!.. Но главное: с их помощью я отыщу меч и венец Софа, без которых он бессилен!.. Я уничтожу его и стану Властелином Мира! – и, глянув на Нетопыра, сморщился. – А ты пойдёшь в отставку, его конь будет служить мне…

– Эта лягающая фурия?! – удивился нетопырь.

– Я его отучу, – самоуверенно ухмыльнулся Бестарий. – Золотую подкову он потерял, так я заставлю мастеров Семигорья содрать с него и остальные подковы, и заковать его в железо.

– А как же я?!

– А с тебя достаточно. В конюхи пойдёшь, а то уже несколько раз чуть меня не изувечил… Да, и твой поджаренный торец подмачивает мою репутацию… – указал Повелитель тьмы на его зад. – Что нечисть скажет?

– У нечисти мой торец в почёте! – и понизив голос, нетопырь добавил. – Не к твоей лютой зависти будет сказано, Темнейший: мой торец в отличие от твоего нынче в моде!

На физиономии Бестария отразилось неподдельное удивление, и он вопросительно посмотрел на бесовскую рать. Нечистые, повернувшись к нему спиной, показали ему свои поджаренные зады.

– Надо же, как отвратительно удачно, – дёрнул головой Повелитель тьмы. – Срамота, то, что надо…

– Так, то, благодаря только твоему покровительству!

– Хорошо – хорошо, – смягчился Бестарий, – будешь тогда за модой следить… Итак, чертосрамы хилые!.. – скользнул он взглядом по армаде нечистых, и уголком глаза уловил беспокойство чирика. – Что ещё?! – недовольно скривился он.

– Я, Темнейший, хотел бы всё-таки узнать, где ты раздобыл подорожный лист-трипутник? – нерешительно спросил злыдень.

– Я уже тебе сказал, что не выдаю своих секретов, – остался непреклонным Повелитель тьмы.

– Именно по поводу секретов я и хотел тебе сказать, ведь они имеются не только у тебя, но и у мастеров Семигорья.

– Что ты говоришь?! – неподдельно изумился Бестарий.

– Он говорит, что ему известно о том, что у мастеров Семигорья тоже имеются секреты… – постучал копытом по голове Повелителя Нетопыр, заставив её протяжно загудеть. – Свистит пустая!.. – с восторгом воскликнул он.

– Я не глухой, – огрызнулся тот. – Я просто удивляюсь, как такое может быть? И много секретов? – обратился он к злыдню.

– Целая шкатулка!

В глазах Бестария застыло недоумение и, выпятив вперёд подбородок, он развёл руками, жестом изобразив шкатулку.

– Как это? – замер он.

– Действительно, – озадачился нетопырь и с укором посмотрел на злыдня.– Ты можешь нормально объяснить?

– А чего тут объяснять? – прислушиваясь к пустому звуку, доносившемуся из головы Повелителя тьмы, и почёсывая свои шишки между рожек, в свою очередь удивился чирик. – Мастера Семигорья изобрели шкатулку секретов. Лесная Яга ещё сама не знает, что это за шкатулка… То ли с её помощью можно разгадать все тайны Мира, то ли в ней уже хранятся эти тайны, а то ли ты в ней можешь хранить свой секрет, а когда его забудешь, – откроешь, – и вспомнишь! В общем, Яга собиралась наведаться в Семигорье к мастеру Светозару, а конь светоносного Софа обещал её подвезти… После того, конечно, как отыщется его подкова, – добавил злыдень по окончании повествования.

Бестарий воспрял духом. Выпрямившись и сверкнув зелёным глазом, он злобно усмехнулся.

– Вероятно, мастера Семигорья изобрели шкатулку для той же цели, что и я хотел заставить их сделать лампаду света, не причиняющего мне вреда. Они наверняка желают с её помощью отыскать меч и венец светоносного мудреца Софа… – и вдруг его осенило. – Да это гораздо лучше, чем моя выдумка с лампадой, с которой надо шляться в поисках папоротника, да к тому же ещё и сидеть возле него и ждать, когда у него наступит пора цветения… Ай да мастера Семигорья, ай да выдумщики!

– Не тебе чета, – в очередной раз постучал Нетопыр копытом ему по макушке.

– Заканчивай, некогда! – победоносно взглянул на него Бестарий и, уперев руки в бока, горделиво уставился на тёмную рать. – Итак, чертохилые… – но в следующее мгновение его тираду прервали вернувшиеся драконы-венлиты. – Ну вот, опять… – недовольно развёл он руками.

Драконы приземлились перед ним, разметав крыльями нечисть по поляне. У каждого каменного монстра на голове красовалась огромная шишка. От их вида по телу Повелителя тьмы прошла судорога.

– Ну, что я говорил?! Я же предупреждал вас, бестолочи, чтобы вы были осмотрительны и осторожны!

– Да, Темнейший, но это такое чудовище!.. – подавились собственной огненной слюной венлиты. – Завёл нас в какие-то белые облака – мы его вот-вот готовы были схватить – и вдруг, бац, лбом о что-то…

– Приятно слышать!.. – ухмыльнулся Нетопыр, потерев копытом лоб.

– Да, не нам одним посчастливилось их горы лбом на ощупь проверить, -согласился с ним Бестарий. – Итак, чертохлюпики, в связи с тем, что чудовище Маковей уже у мастеров Семигорья, наше прохиндейство усложняется и, следовательно, пакости и жульничество тоже…

– Что делать, Темнейший? – раздались робкие вопросы из толпы нечисти. – Нам тоже проверять лбами надёжность их гор?

– Это чуть позже, – невозмутимо продолжал Бестарий, – когда отыщем золотую подкову коня светоносного Софа и захватим его вместе с лесной Ягой… Но для начала я хотел бы напасть на Семигорье, – покрутил он у себя перед носом подорожным листом трипутника, косясь на посох Маковея. – Но раз уж так вышло, что этот… – опять его тряхнуло судорогой. – Не могу говорить о нём без содрогания… Он третирует меня даже тогда, когда его нет!.. Раз уж так вышло, что Маковей прибыл к мастерам Семигорья, то думаю я, что наши силы не равны. Надо в первую очередь захватить коня светоносного мудреца Софа. Увидев его в наших руках, они не посмеют на нас напасть, так как этот конь для них священен… Ну, как?!

– Нездоровая выдумка! – тряхнули головами нечистые.

– Вот и отлично! Итак, где у нас проживает лесная Яга? Я запамятовал…

– Между морем и сушей, между лесом и пустыней, между полем и горами… – затараторил злыдень-чирик.

– Э-э, нет – нет – нет! – запротестовал Повелитель тьмы. – Ты рехнулся? Я этого никогда не запомню…

– Между буераком и оврагом, у капища диких зверей, что у пещеры подземного обитателя индрика-зверя, – закончил чирик.

– По соседству от жилища огненного Жижа, стерегущего дочь мудреца Софа Заряду, – добавил Нетопыр.

– А – а!.. Ну так бы и сказали!

– Мы так и сказали, – одновременно ответили ему нетопырь и злыдень.

Бестарий бросил на них радостный, но вместе с тем заносчивый взгляд, и подошёл к посоху Маковея. Немного постояв, он несколько раз перевёл взор с посоха на свою железную ногу и, почесав макушку, подозвал к себе Нетопыра.

– А ну-ка возьми, – приказал он.

– Да, что я, такой же безмозглый, как ты, что ли? – запротестовал нетопырь.

– Модой заведовать хочешь?

– Шантажируешь…

– Ещё как! – пригрозил Бестарий. – Не возьмёшь, я свой торец подпалю, а у нечисти его авторитет непререкаем…

– У-у!!!.. – взвыл нетопырь и потянулся к посоху.

– Да нет тут ничего страшного, – подскочил к ним злыдень-чирик и, примостившись под посох, поднял его. – Ты, Темнейший, главное его не бей, не ругай и не ударяй им… Вот и всё!

Бестарий взял в руки посох и, скользнув взглядом по своей тёмной рати, скомандовал:

– За мной венлиты, хухлики, шиликуны, чирики, верлиоки, воргули и прочие мои чертобесы… К морю и морю, к суше и суше…

– К морю и суше, – поправил его злыдень.

– К ракам в овраге, к слизнякам в буераке и ещё чёрт знает какой-то коряге!.. И, вообще, чёрт знает ещё куда!.. – взгромоздился он на Нетопыра и пришпорил его. Ковыляя, как ледащая кляча, Нетопыр поплёлся в чёрт знает каком направлении.

Подражая ему, за ним заковыляло и войско Бестария…

Глава 8.

Царевич Яри-яр, Анютин глазок и шикуны, миновав цветущий лес, окружавший прекрасное озеро, поняли, что пробираться сквозь засохший, поросший колючими кустарниками, волшебный лес будет необычайно сложно. Деревья были повалены друг на друга и переплетены крепкими вьюнами, разорвать которые у друзей не хватало сил, так что эти завалы представляли собой непроходимые препятствия. Всюду торчали коряги и сухие сучки, разрывающие одежду и наносящие кровавые раны. Мох и опавшие пожухлые листья издавали неприятный гниющий запах, они были влажными и липкими; прилипали к ногам и затрудняли ходьбу.

– Этак мы будем ползти, как болотные улитки, – посетовал Анютин глазок, дёргая ногами, как и все шикуны, чтобы сбросить с ног налипшую листву и мох.

– Вы так забавно танцуете, – улыбнулся Яри-яр, глядя на то, как они подпрыгивают на ходу, чтобы сбросить с обуви налипшие листья. – Жаль, что не хватает музыки.

– Может запоём, Анютин глазок? – спросили шикуны. – Чтобы танцы не без музыки были…

– Тс-с!.. – приложил Анютин глазок палец к губам. – Да вы что?! У Бестария всюду имеются глаза и уши… Вы забыли? Желаете, чтобы его чёрное око нас проглотило?

– Не желаем, – сжались от страха шикуны.

– Тогда тихо!

– Да, невесело у нас начинается приключение, – сокрушённо покачал головой Яри-яр.

– А с Бестарием, вообще, шутки плохи, так что тут не до веселья.

– Это так. Но, что делать? Ведь не впадать же в уныние.

Анютин глазок задержался на мгновение, потом обернулся, украдкой посмотрел на мерцающий свет, пробивавшийся сквозь листву леса, окружавшего озеро, и на его губах заиграла радостная улыбка.

– Я знаю, что делать! – шёпотом полным восторга произнёс он и помчался назад к озеру. – За мной! – на ходу бросил он через плечо.

Царевич Яри-яр и шикуны бегом последовали за ним. Они добежали до озера и остановились перед тем большим лепестком кувшинки, который был до этого пнём Анцыбала. Он продолжал покоиться возле берега и мирно покачиваться на волнах. Анютин глазок и шикуны зашли в воду – тут царевич увидел, что их разорванная одежда обрела свой прежний новый вид, а раны, причинённые колючим кустарником, зажили – и, окружив лист, принялись быстро его вращать. На глазах Яри-яра лист взлетел над водой, и его длинные корни превратились в диковинные, поросшие маленькими листочками ноги, похожие на ноги цапли. На поверхности листа образовалась сплетённая из зелёной молодой поросли беседка. Перестав вращаться, лист кувшинки приземлился на воду и по команде Анютиного глазка вышел на берег.

– Карета подана, ваше Высочество! – с поклоном улыбнулся он царевичу. – Ей нет преград, и в этом вы сейчас убедитесь. Устраивайтесь удобнее в одном из её нежных кресел из лепестков кувшинок и в путь!..

Не веря своим глазам, Яри-яр подошёл к карете и, заглянув внутрь, изумился.

– Ай да Анютин глазок! – вырвалось у него восхищение. – Этак мы, как выражаешься ты, уже не будем плестись, как улитки!

– Уж, куда там… – зарделся от смущения Анютин глазок, услышав от царевича лучшую похвалу, какую он только мог услышать. – Теперь мы помчимся, как… – запнулся он и, ещё более покраснев и засмущавшись, скромно улыбнулся. – А можно, ваше Высочество, вы ещё раз назовёте меня Анютин глазок?

– А меня Одуванчик? – воскликнул полный шикун.

– А меня Боровичок? – пробубнил второй коренастый шикун.

– А меня Кузнечик? – звенящим голоском пропел третий худенький шикун.

– А меня Светлячок? – заморгав глазками, обаятельно улыбнулся четвёртый.

– А меня Ветерок? – словно стремительный       ветер, произнёс пятый.

– А меня Ручеёк?.. – проурчал горлом шестой.

– А меня Фитилёк? – скромно сказал самый маленький шикун.

– Всех с удовольствием назову так, как вы хотите, друзья! – готов был обнять их от радости царевич. – И всегда буду называть вас так!

– И никогда не назовёшь нас по старому так, как дразнили нас черти, когда мы были болотными хухликами и подземными шиликунами? – хором спросили шикуны.

– Никогда! – тряхнул головой Яри-яр. – Я, по-честности сказать, и не знаю, какими дразнилками они награждали вас…

– Даже, когда рассердишься?! – сверкнув глазками, перебил его Светлячок.

– Даже, когда рассержусь.

Шикуны и Анютин глазок обступили царевича со всех сторон и обняли его. Они были такие милые и от них так веяло душевным теплом, что Яри-яр боялся шелохнуться, чтобы не оттолкнуть их и не оборвать коротких мгновений дружеской сердечности. Сверху над ними на ивовую ветвь села птица, и на них пролился серебристый дождь росы. Царевич встрепенулся, шикуны и Анютин глазок отпрянули от него, и все дружно рассмеялись.

– Пора, ваше Высочество! – щёлкнул пальцами Анютин глазок, шикуны расступились, и от кареты к Яри-яру пролегла зелёная скатерть из плетёной листвы.

Прежде, чем сесть в карету, Яри-яр окунулся в озеро, чтобы у него зажили раны, полученные от колючих кустарников, и обновилась одежда. Затем водворившись в нежное кресло из лепестков кувшинок, он подождал, когда шикуны займут свои места в карете, и кивнул Анютиному глазку, чтобы тот отдал приказ карете двигаться.

– К лесной, многоликой, чей дух ни в домовине, ни в дупле, а в застывшем срубе на пнях куриных: к Ягодке-Яге! – скомандовал Анютин глазок. И карета на тонких, сплетённых из водорослей ногах, бросила перед собой лепесток вьюна – перед ней, сплетаясь стеблями и листьями, появилась зелёная дорожка, пролегающая над колючими кустарниками и завалами – и легко и плавно не тряся её обитателей, карета побежала по ней. Она двигалась так быстро и ровно, что царевич несколько раз выглядывал из неё, чтобы убедиться, что она не на колёсах, а, действительно, на ногах. Её ноги успешно обходили торчащие сучья и ветки, которые острыми краями пробивали зелёную дорожку из вьюнов, сплетающихся перед каретой по колючим кустарникам, завалам и верхушкам деревьев. Карету сопровождали страшные крики, вопли и свист нечистых, заполонивших волшебный лес. Несколько раз царевич Яри-яр, Анютин глазок и шикуны видели, как в окна кареты заглядывали ужасные лица мороков и мар со светящимися синими глазами. Однако карета успевала их вовремя лягнуть, так что они отлетали, издавая леденящий душу крик, не успевая рассмотреть, кого она везла. Вскоре волшебный лес закончился, и вдалеке показались клубящиеся белые облака, закрывающие Семигорье. Карета свернула в сторону и понеслась по извилистому пути среди песчаных дюн. Погода стояла чудесная. Ни ветерка. Дюны на фоне ясного звёздного неба с ярким месяцем выглядели тёмными исполинскими шапками, утерянные великанами. Позади остался волшебный лес с нависшими над ним тёмно-свинцовыми облаками, закручивающихся в гигантскую воронку смерча, внутри которого вспыхивали яркие вспышки молний, освещающие лес, облака Семигорья и песчаные дюны.