Текст книги "Игра Натальи"

– Крю, она мне нравится.

– И это правильно. Миссис Маршалл – профессионал экстра-класса, которая будет готова защитить тебя ценой своей жизни.

Я не могу не задать этот вопрос.

– Перед тем как покинуть Румынию, ты намекнул, что тебе понадобится моя помощь в деле спасения мира. Ты пообещал поделиться подробностями, если я соглашусь с тобой работать. Ну что ж, я здесь и в твоем полном распоряжении. Пора бы рассказать мне всю правду.

Крю смотрит на последние лучи заходящего солнца, но видно, что мыслями он далеко отсюда. Как будто меня тут нет. О чем он сейчас думает?

– Происходит что-то странное. Контора то и дело обнаруживает различные и, казалось бы, не связанные друг с другом данные, которые не сулят ничего хорошего. Получать угрозы для нас, конечно, не редкость, и большинство из них никогда не претворяются в жизнь. Но с такими серьезными угрозами, как сейчас, нам прежде сталкиваться не доводилось. Наши аналитики в ЦРУ, ФБР, Министерстве обороны, Агентстве национальной безопасности и других профильных структурах внимательно изучают каждую из них, но они действуют разрозненно, и я боюсь, как бы мы не упустили из виду более масштабную картину. А что, если сразу два или три таких масштабных сценария развития событий не только реальны, но и вдобавок еще и связаны между собой? Нас может накрыть настоящей лавиной.

– А можно об этом поподробнее?

– Ну вот тебе буквально несколько примеров. Китай сейчас использует украденные у США технологии для разработки наукоемкого оружия, которое позволит ему наносить удары по нашим электросетям. Американские компании «Локхид Мартин» и «Нортроп Грумман» занимаются созданием гиперзвуковых ракет, способных нести ядерные боеголовки. Китайцам в свое время уже удалось выкрасть нашу проектную документацию по истребителям F-22 и F-35, и вполне возможно, что сейчас это происходит снова. У нас есть подозрения, что недавно они смогли взломать систему «Локхид Мартин» и получить доступ к нашим конструкторским разработкам гиперзвуковых ракет. У китайцев есть ракета под названием DF-21D, которая была создана специально для уничтожения авианосцев, и новая ракета-носитель для использования в космосе. Если их объединить, то китайцы смогут уничтожать наши авианосцы при помощи своих спутников. Подразделение 61398 Народно-освободительной армии Китая, похоже, вышло из-под контроля, да и их Министерство государственной безопасности, кажется, ничуть не лучше. А Джонни Ли работает именно там.

– Что ты имеешь в виду под словами «вышло из-под контроля»?

– Вполне вероятно, что речь идет о худшей разновидности коррупции. Местные агенты разведки действуют сообща ради собственной наживы и перестают подчиняться военному командованию. Представь такую ситуацию: террористы обрушивают на какую-нибудь страну массированные кибертатаки, за которыми в любой момент могут последовать высотный ядерный взрыв, порождающий электромагнитный импульс, или нанесение ударов гиперзвуковыми ракетами, запускаемыми со спутников, кораблей или с земли. Подобное нападение способно кардинальным образом изменить глобальную расстановку сил.

– Я правильно понимаю, что, на твой взгляд, китайцы сегодня являются нашим врагом номер один?

– К сожалению, все не так просто. Самым страшным кошмаром для США будет ситуация, при которой террористы из Китая, России и мусульманских стран объединят усилия для нанесения ядерного удара.

– А еще что?

– У нас пропало двадцать килограммов высокообогащенного урана.

– Что?! «У нас» – это у кого?

– У Вооруженных сил США. Этого количества урана хватит для создания по меньшей мере пяти атомных бомб, эквивалентных тем, что стерли с лица земли Хиросиму и Нагасаки. И как минимум столько же урана недосчитались русские военные. Но меня действительно беспокоят именно китайцы. Им удалось добиться впечатляющих успехов в разработке роботизированного кибероружия, которое управляется искусственным интеллектом.

Эти сценарии настолько ужасающи, что я не знаю, что и думать.

– А в чем заключается твоя роль, Крю? В конце концов, ты действуешь в одиночку.

– Контора хочет, чтобы я осуществил астральную проекцию или телепортацию в будущее и посмотрел, чем закончатся все эти угрозы. Я объяснил им, что так оно не работает. Я могу тайно присутствовать на заседаниях, наблюдать, добывать информацию, даже устранить кого-нибудь при необходимости. Но у квантовой физики есть свои ограничения. Нам требуется дополнительная информация, и я пока не знаю, с чего начать ее сбор.

– Теперь я понимаю, для чего тебе понадобилась. Прошу тебя, стань моим учителем.

Он изучающе смотрит на меня. Так разглядывают ученицу, а не возлюбленную.

– Нам надо объединиться и заглянуть в будущее в твоих снах. Быстрых результатов не жди и имей в виду, что легко не будет. Каждую ночь будем пробовать понемногу. Но для этого тебе непременно надо оставаться в живых.

Cигнал об опасности

Первые несколько дней прошли спокойно. Мы болтали, ели, упражнялись в стрельбе и гуляли в ближнем лесу. На территории ранчо, помимо всего прочего, имеются гряда холмов и невысокие горы, так что на этой неделе мне удалось ознакомиться только с малой частью местных угодий, что, впрочем, не помешало оценить их осеннее великолепие. По яркости красок местные леса похожи на румынские. Но самое главное – мы проводим много времени вдвоем, и это позволяет мне лучше узнать Крю.

На четвертый день мы отправляемся в поход к ближайшей горе. Деревья стоят в роскошном осеннем убранстве. Узнаю багряник, боярышник, кизил – другие растения мне незнакомы. Мы неспешно идем по чудесным лугам, которые перемежаются вересковыми пустошами. Любуясь пейзажем, я чуть не пропускаю самое главное. На вершине горы Крю показывает мне высокое дерево, в ветвях которого хитро замаскировано укрытие. О таком доме на дереве мечтает каждый ребенок!

– Крю, это настоящее сокровище!

– Так и думал, что тебе понравится. Я прихожу сюда, когда хочу побыть один и поразмышлять. Мистер Джонсон и его люди не знают об этом укрытии. Иначе было бы уже не то.

– А кто знает?

– Только ты.

– Даже не знаю, что и сказать… Спасибо тебе!

– Залезем туда?

В домике трехметровые потолки, на полу лежат циновки, на которых можно спать, а на кухне есть газовая плита и холодильник. Мы садимся на циновку, и я кладу руку на бедро Крю, притягивая его к себе, чтобы поцеловать. Рука натыкается на что-то твердое – под брючиной у него спрятан пистолет двадцать второго калибра.

– Что это?

– Я без него не выхожу из дома. Привычка, видимо.

Примерно час мы проводим, устроившись в объятиях друг друга, а потом возвращаемся на ранчо. Дома миссис Маршалл накрывает нам на стол, и я съедаю буквально все до крошки. Мы с ней постепенно становимся друзьями.

Мистера Джонсона я тоже быстро начинаю воспринимать как второго отца. Он относится ко мне как к дочери и старается, чтобы я чувствовала себя как дома. Джонсон обладает привлекательной внешностью, несмотря на намечающуюся лысину и небольшое пузико. Он с гордостью сообщает мне, что в колледже играл в футбол, а потом пошел в армию, десять лет служил в спецназе и еще пятнадцать – в ЦРУ. Чем он только не занимался! Миссис Маршалл рассказала, что пять лет назад от рака умерла его жена, и вместо того, чтобы замыкаться в своем горе, он остался с человеком, которого уважает больше всех, – с Крю Томасом. Теперь его семья – это мы.

Миссис Маршалл повеселила меня рассказом о том, что, оказывается, мистер Джонсон запретил персоналу меня разглядывать.

– А что такое? – интересуюсь я.

– А то ты не понимаешь! – хохочет она.

Мы с Крю ночуем вместе, но любовью занимаемся редко. Он оберегает меня, обучает, готовит к будущим свершениям. Увы, сны я вижу редко. Я не приношу никакой пользы, и это меня удручает. Крю почти все время рядом, но иногда исчезает и редко когда сообщает мне о том, куда направляется. Это нормально, тем более что мне есть чем заняться. Ясно одно: никакой он не пенсионер. Он неустанно работает. Ранчо он покидает не на машине и не на вертолете. Остается два варианта: он перемещается либо посредством проекции, заперев свое тело в одном из помещений на территории, либо при помощи телепортации. Я не буду расспрашивать его о том, куда он отлучается, пока не смогу помогать ему сама.

Крю не перестает меня восхищать. Он так хорошо разбирается в политике, истории Европы, архитектуре, классической литературе, музыке, изобразительных искусствах, что я по сравнению с ним просто неуч. При этом Крю совершенно не кичится своим превосходством и относится ко мне уважительно, интересуясь моим мнением. Он не похож ни на кого из знакомых мне мужчин.

Я расспрашиваю его о методах работы, о том, как он сотрудничал с Норой и Наной. Он объясняет, что все напарники разные, но у них есть общие черты.

– Формируется тесная связь, отношения выходят на новый уровень. Мы с тобой к этому придем, но не сразу. Потерпи.

Первый час ночи. Мы лежим без сна. Жалюзи закрыты, в комнате царит кромешная тьма, но мне не спится. Заметив это, Крю огорошивает меня вопросом о моих сексуальных фантазиях. Я понимаю, что он просто хочет отвлечь меня и помочь перезагрузиться. Его план срабатывает: я с удовольствием перечисляю свои предпочтения.

– Договорились, – отвечает Крю.

Потом он спрашивает меня о том, чего я больше всего боюсь. Мне никогда не задавали этот вопрос, поэтому я не сразу нахожусь с ответом.

– Чего я боюсь?

Он кивает, а я замолкаю, обдумывая, что сказать. Я никому об этом никогда не говорила, но ему решаюсь довериться.

– Умереть молодой.

Он не отвечает и ждет продолжения, понимая, что это для меня еще не самое страшное.

– Умереть без любви или в одиночестве, без семьи, которую я покинула. Но больше всего я боюсь, что меня сочтут посредственной.

– Посредственной? – он едва не фыркает от смеха.

– Человеком посредственной внешности и посредственных умственных способностей.

Крю уже не смеется. Он обнимает меня и молчит. Никогда не осуждает…

Сон накатывает на меня, как штормовая волна. Я вижу, как где-то в тропиках на землю опускаются темно-коричневые облака. Может, это Лиф Кей? В отдалении формируется кольцо «дружелюбных» облаков, через которые просвечивают солнце и небесная синева. Я понимаю, что Крю где-то там, и выкрикиваю его имя. Небо надо мной сгущается в огромную темную тучу.

– Наталья, иди ко мне, – зовет туча незнакомым мужским голосом.

Я понимаю, что незнакомцу нужно мое тело, и тянусь к нему, но «доброе» облако шепчет мне издали:

– Не ходи. Распоряжайся своей судьбой сама.

Этот мягкий голос принадлежит женщине, в выговоре чувствуется иностранный акцент. Сон превращается в кошмар о борьбе добра со злом.

Пытаюсь крикнуть: «Крю, помоги мне!» – но слова, пульсирующие в голове, никак не выговариваются вслух. Я умоляю: «Спаси меня, пожалуйста!» Зло охотится за мной, и теперь мне об этом известно.

– Наталья! Наталья!

Крю расталкивает меня, и я просыпаюсь.

– Тебе приснился кошмар. Как ты?

Меня трясет.

– В такие моменты ты должен всегда быть рядом!

Он поднимает жалюзи, и спальню заливает лунный свет.

– Я с тобой. Расскажи, что ты видела и слышала. Все-все рассказывай.

Еще толком не придя в себя, я пытаюсь пересказать свой сон. Крю задает подробные вопросы о том, когда сгустилась туча и какие именно слова я услышала. По его голосу я понимаю, что он встревожен.

– Наталья, помнишь табличку, которая висит над кроватью? Там написано «Всегда целуй меня перед сном».

Я забыла поцеловать его на ночь. Неужели это как-то связано? Тянусь к нему губами. Он рассеянно водит пальцами по моей спине. Я засыпаю, и страшный сон больше не возвращается.

Утром миссис Маршалл подает вкуснейший завтрак. За едой мы тихонько строим планы на день. Я спрашиваю Крю о надписи над кроватью:

– Она там не просто так?

– Конечно. Ты и сама это поняла сегодня ночью. Соблюдай это правило – оно поможет тебе избежать кошмаров.

– Ты сейчас шутишь?

– Нет, не шучу. Все, что я тебе говорю, очень важно.

– Ты выглядел встревоженным. – Он понимает, о чем я. – Пожалуйста, скажи мне, что означал этот сон.

Поколебавшись, он отвечает:

– Ничего хорошего. Ты точно хочешь это знать?

Я напрягаюсь.

– Да, расскажи мне все как есть.

– Наталья, у тебя очень хорошо развита способность к осознанным сновидениям. Все твои сны имеют значение, просто ты пока не умеешь пользоваться своими возможностями. Если я правильно понимаю, прошлой ночью в трудной ситуации ты выкрикнула мое имя. После этого темная туча начала за тобой охотиться. Порядок событий здесь очень важен. Это означает, что в твой сон пытался влезть человек, чьи способности сопоставимы с моими. Это могло быть опасно. Есть вероятность, что некая женщина пыталась помочь тебе спастись от него. Может, во сне, а может, и в реальности.

– Почему ты так думаешь? – спрашиваю я.

– Такое уже бывало раньше. Злоумышленник выясняет, что я работаю в паре с осознанным сновидцем, и начинает охоту на моего партнера. Я не знаю, тот ли это самый человек и кто из нас двоих ему нужен.

По спине у меня внезапно пробегает холодок.

– Кто это?

– Может, Джонни Ли, а может, кто-нибудь из его учеников. Но вот с женским голосом непонятно. Его раньше не было.

– Как он нас нашел?

– Проекция и телепортация оставляют тепловой след. Меня может найти любой, кто умеет работать с тепловой картой и примерно представляет себе, где я нахожусь. Я учусь удалять этот след, но пока у меня не получается. Они знают, что я в Кентукки. И о том, что ты здесь, тоже известно: Хелсинг же проинформировал об этом своих сотрудников. Если это Ли пытается войти в твои сны, он переключится в другую реальность и будет подслушивать, а потом, используя мое имя в качестве ключевого слова, легко нас отыщет, как только ты его произнесешь. У нашего дома здесь, на ранчо, толстые герметизированные и армированные стены. Когда мы с тобой внутри, нас нельзя увидеть. Координат нашей спальни никто не знает, так что ни проецироваться, ни телепортироваться сюда нельзя. Но войти в сон человека, который находится в доме, вполне возможно.

– Как странно! Откуда вообще обо мне кто-то знает? Обо мне ведь нет никаких сведений.

– О тебе знают твои друзья из румынской Службы внутренней разведки. Возможно, тебя выдал кто-то из знакомых. Это вторжение могло быть связано с назревающими в мире четырьмя-пятью катастрофами. Сдается мне, это не случайно.

Какой же он умный!

– Крю, можно вопрос по теме?

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно.

– Ты когда-нибудь вторгался в чужой сон?

– По-моему, это неэтично, а то и вовсе преступно. Если я нападу на человека во сне, я способен убить его. Значит, то же может случиться и с тобой.

– А наши прогулки по холмам? Там-то стен нет. Это опасно?

– Наши прогулки могут быть опасны, но нельзя же круглосуточно сидеть взаперти – мы с тобой так умом тронемся. При телепортации невозможно разложить на атомы и восстановить металлические предметы. Так что если к нам придет враг, он будет безоружен. И я его почувствую. Кроме того, Джонсон и его люди контролируют территорию с помощью дронов. Если честно, гуляя по холмам с оружием и в обнимку с убийцей, я гораздо больше чувствую себя в безопасности.

Он слегка улыбается. По крайней мере, теперь я знаю, зачем он носит с собой пистолет. Но его поза меняется: плечи слегка напрягаются и поднимаются. Без специальной подготовки такое и не заметишь. Но я заметила.

– Наталья, – медленно произносит он, – у меня для тебя плохая новость.

Спокойно отвечаю:

– Я боялась, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. В чем дело?

– Теперь они узнали, что ты здесь, и обязательно вернутся.

Я содрогаюсь.

– Как мне защититься во сне? Мне нельзя волноваться, а то я не засну. Я не смогу тебе помочь.

– Тебе надо тренироваться. Ночью ты выкрикнула мое имя, пытаясь меня разбудить. Это было неразумно.

– А что я еще могу сделать?

– Надо не будить меня, а приглашать в свой сон. Нам надо выстроить именно такую связь.

Я чувствую внутри холод и пустоту.

– Мы движемся слишком медленно. Прекрати меня оберегать. Я могу работать больше.

– Я не буду менять наш график из-за каких-то злобных тварей, притаившихся в потустороннем мире. Это пусть они нас боятся, а не наоборот. Пойдем-ка в наше убежище и устроим твоему организму хорошенькую встряску – я по тебе уже изголодался. Сегодня будем отдыхать, а с завтрашнего дня начнем заниматься.

– Принимается. Особенно часть про убежище. Нет бы раньше предложить!

Подготовка

Мы устраиваемся в переговорной рядом с оперативным штабом, где мистер Джонсон со своими подчиненными смотрит данные со спутников. Сегодня утром начинается мое обучение, хотя я понятия не имею о том, что под этим подразумевается. Крю стоит у интерактивной доски. Мое недоумение от него не укрылось.

– Крю, что мы делаем в учебном классе?

– Мы скоро начнем участвовать в секретных операциях, а ты к этому пока не готова. Ты всегда работала одна, тебе так удобнее. Но сейчас у нас команда. Теперь главная не ты, а мы. – Его слова жалят меня в самое сердце. – Если мы с тобой будем общаться на языке, которого не понимают остальные, это поможет тебе защититься и во сне, и в реальности.

– Пока мы не начали, объясни мне, пожалуйста, одну вещь. Ты сказал, что я должна пригласить тебя в свой сон. Но ведь кто-то пытался ко мне ворваться без приглашения.

– Поэтому у него и не получилось. Он тебя позвал, и ты подошла к нему близко – это было неразумно. Следом он попытался бы обманом выманить у тебя приглашение. Если бы это ему удалось, он мог бы нанести колоссальный ущерб – возможно, даже непоправимый.

Я чуть не плачу:

– Это уже за пределами моей компетенции.

– У твоей компетенции нет пределов.

– А как пригласить тебя в свой сон, если мы оба спим?

– Это умение приходит интуитивно, по наитию. В фазе глубокого сна тебе необходимо достичь полного покоя, а потом позвать меня. Потрясти, подтолкнуть. Это и есть приглашение. Мы говорим об очень тонких материях, силой тут ничего не добьешься. При этом я должен спать. Проще всего сделать это, когда видишь приятный сон, так что лучше начать с этого. Когда снится кошмар, успокоиться очень трудно. Но тебе и это под силу, ты прирожденная осознанная сновидица с очень большим потенциалом.

– Я никогда этого не делала. С чего начать? Как этому научиться?

– Теперь ты знаешь, к чему стремиться, и у тебя все получится. Когда ты спишь, ты должна осознанно думать только обо мне – и все. Я буду тебя ждать. Возможно, выйдет не сразу. А пока, пожалуйста, никого не приглашай в свой сон. Так, а теперь займемся изучением нового языка.

– Я не вполне понимаю. Я бегло говорю по-румынски, по-итальянски, по-французски и по-английски. Могу выучить еще один язык, но какой? И зачем? У наших противников, как и у нас, есть профессиональные лингвисты и программы перевода. Какой же язык может обеспечить нам необходимый уровень защиты?

– Жестикуляция.

– Никогда о таком не слышала.

– Отлично. Наши враги, скорее всего, тоже не слышали. Ты когда-нибудь изучала язык жестов?

– Да, но на совсем базовом уровне.

– Тогда тебе проще будет освоить жестикуляцию.

– Не понимаю. Как это нам поможет?

– Приведу тебе два примера. Предположим, мы с тобой находимся в помещении в окружении людей, которые говорят на разных языках. Некоторые из них намерены причинить нам вред, а некоторые – ни в чем не повинные обыватели. Они могут стать случайными жертвами. Назревает драка. Я жестом поручаю тебе пощадить простую женщину, которая стоит слева от тебя, и убить мужчину сбоку от нее. Или приказываю тебе увернуться, потому что я сам собираюсь его убить. Ты понимаешь мой сигнал, и мы выполняем свою задачу. Второй пример. Ты спишь, видишь сон и хочешь мне что-то сказать. Нас могут подслушивать. Может быть, тебе снится кошмар и требуется помощь. Ты пригласишь меня в свой сон, жестом покажешь, что тебе нужно, и мы вместе ринемся на противника.

– Неужели такое возможно?

– Да.

– Ты изобретаешь его на ходу или этот язык на самом деле существует?

– Не говори глупостей. Я ничего не делаю на ходу. Жестикуляция – высокоразвитый древний язык. Свободно им овладеть тебе вряд ли удастся, но разговорного уровня хватит за глаза.

Я наклоняюсь к нему ближе – мне отчаянно хочется освоить все, что может нам пригодиться.

– Что нужно для разговорного уровня?

– Выучить около пятисот слов, из которых пятьдесят – это глаголы.

– На что надо обратить особое внимание?

– Постарайся в первую очередь запомнить глаголы, научиться считать, определять время и дату.

Делаю мысленные зарубки, чтобы ничего не забыть.

– Как быстрее всего выучить этот язык?

Подумав немного, он отвечает:

– Если ты будешь каждый день учить по пять слов, то за сто дней наша цель будет достигнута.

Сажусь поудобнее, окрыленная осознанием того, что я могу справиться быстрее. Мне хватит и двадцати пяти дней. Крю просто еще не знает, на что я способна.

Крю продолжает:

– На мой взгляд, разговорного уровня достигаешь тогда, когда начинаешь видеть сны на языке, который учишь. Согласна?

– Да, это точно. Я могу видеть сны на четырех языках и по своему желанию переключаться во сне с одного языка на другой.

– Вот и славно. У осознанных сновидцев хорошие способности к языкам – вот одна из множества причин, по которым мне нужна именно ты.