Текст книги "Игра Натальи"

Без него

От меня словно отрезали половину. Я никогда и ни по кому в своей жизни так не скучала. А ведь его нет всего лишь день.

Я бреду к своему коттеджу, глядя на затянутое облаками ночное небо. Звезд не видно, и от этого собственное одиночество ощущается еще острее. Добравшись до дома, выключаю свет, стягиваю с себя одежду и бросаю ее прямо на пол – куда придется. Беспорядок меня больше не волнует. Стащив с кровати покрывало, которое тоже отправляется в кучу шмотья на полу, я вдруг вижу на подушке бледно-голубой конверт с отпечатанной на нем золотой буквой «Н». Это еще что? Я понимаю, что это от него. В конверте лежит одна страничка рукописного текста.

 
Отправляюсь в Тонкий Мир
чтобы раскрыть тебе душу
обрести надежду
утолить печаль
В поиске
простых радостей
обычного счастья
Я почти касаюсь
наготы
твоих рук
Зарываюсь лицом
в твои волосы
в твое лоно
в твою душу
пробую тебя на вкус
Внутри звезды облака
синева
Это жизнь
где есть ты
Я мечтаю о ней
 

Впервые за почти тридцать лет моей жизни мне посвящают стихи, и это потрясающе. Я чувствую, как по щеке стекает слеза, падая куда-то на пол, на кучу одежды. Я пытаюсь разобрать смысл этих слов. Крю пишет про свое пребывание в Тонком Мире, про свои разочарования и потери и про вечность со мной. Это стихи о любви.

Крю довелось пережить то, что любого другого давно сломало бы. Он глубоко скорбит о людях, которые сражались ради него и пали в этой борьбе. Несмотря на все свое могущество, он не смог защитить своих любимых. Его простота обманчива, и на всем белом свете нет человека более сложного и наделенного большей властью – только он способен изменить мир к лучшему. Милостью Божьей в Крю соединились небесные и дьявольские черты. Куда бы он ни отправился, я должна следовать за ним.

Я излечу его раны и усмирю бурю, которая бушует в его сердце. И пусть никому не дано исцелить его душу, но я буду любить его и помогу вернуть то, что он потерял.

Хелсинг

В мое распоряжение предоставлен угловой кабинет на этаже для руководства в здании, которое принадлежит Службе внутренней разведки в Бухаресте, но я стараюсь вести себя как можно скромнее. Хоть я и начальник, мне не следует привлекать к себе лишнего внимания или, говоря по-простому, высовываться. Я пока еще не успел сколотить себе достаточное состояние, так что без этой работы мне не обойтись.

Румыния потихоньку выкарабкивается из той нищеты, в которой прозябали целые поколения наших сограждан, и мы наконец открыли для себя все преимущества демократии. Под контроль русских мы больше не вернемся. Впрочем, как всегда, остаются те, кто с этим не согласен. Отдельные приверженцы коммунизма все еще втайне надеются на реванш.

Раздается стук в дверь. Пришла моя юная секретарь Андрея Флоаря.

– Заходите, Андрея, я не занят.

Андрея отвечает за составление графика моих встреч, и именно от нее зависит, кому посчастливится завладеть моим вниманием. Ускользнуть от ее бдительного ока весьма нелегко.

Она вплывает в кабинет, скептически изучает содержимое моего стола и быстро наводит на нем порядок.

– Сэр, тут посетительница, которая просит уделить ей полчаса вашего времени. Этой встречи в вашем расписании не предусмотрено, но она очень настойчива.

Андрея явно не в восторге от этой гостьи и не считает нужным это скрывать.

– Доброе утро, Андрея! Вы пришли, и мой день расцвел новыми красками. Но почему такое лицо? Что это за посетительница?

– Сэр, это майор Балан.

– Я еще не допил кофе.

– Сказать ей, что день у вас уже полностью расписан?

– Нет, пусть войдет.

Алина Балан явно вне себя от ярости. Кажется, еще немного, и моя записка у нее в руке вспыхнет и обратится в пепел. На Алине, как обычно, темный костюм и туфли на каблуках, но юбка чуть короче, чем следует, а глубокий вырез белой блузки позволяет разглядеть ее прелести во всех подробностях. Я сижу за своим бюро из полированного дуба, откинувшись на спинку кресла, и всем своим видом демонстрирую спокойствие, хотя знаю, что сейчас майор Балан на меня набросится.

Алина не из тех, кто ходит вокруг да около. Она размахивает моей запиской, адресованной сотрудникам Службы.

– Сэр, нам надо поговорить!

– Доброе утро, майор. Рад вас видеть. Что вас тревожит?

– Нет!!!

– Полагаю, вы имеете в виду капитана Нет. А в чем, собственно, проблема?

– В чем проблема? Давайте попробую перечислить. Женщина, которая является главным киллером на службе румынской разведки и знает наши самые темные секреты, получает разрешение объединиться с лучшим в мире шпионом, возглавляющим самое элитное подразделение разведслужбы США. Зачем Томасу понадобилась именно она? Почему Нет согласилась с ним работать? Кто вообще решил, что это хорошая идея?

– Майор, хоть я и не уверен, что кофеин сейчас пойдет вам на пользу, все равно спрошу: не хотите чашечку кофе?

– НЕТ!

– Тогда присядьте, пожалуйста, на диван, и давайте спокойно поговорим. Я попробую ответить на ваши вопросы.

В остроте интуиции Балан нет равных, как, впрочем, и в вероломстве. У женщин-спецагентов эти два качества частенько идут в комплекте. Так что надо проявлять максимальную осторожность.

– Майор, во-первых, позвольте мне поблагодарить вас за прекрасную работу. Ваши усилия по укреплению нашей кибербезопасности не могут не впечатлять. Что до капитана Нет, то она получила это задание на заседании Совета. Ей было поручено завоевать доверие Томаса и добыть интересующую нас информацию. И пока что она очень неплохо с этим справляется. Мы получаем все, что хотели, и куда быстрее, чем рассчитывали.

– Сэр, эта женщина – профессиональный киллер. А в вашей записке говорится, что она будет выполнять функции секретаря-референта. Она же не имеет никакого представления об офисной работе! Разве что языком владеет неплохо.

Я старательно делаю вид, что не понял ее пошлые намеки, хотя каламбур получился забавным.

– Исчерпывающе. Вы спрашиваете, зачем она нужна Томасу? Могу предположить, что ему от нее нужен секс или, например, помощь в физической ликвидации какого-то лица. И то и другое вполне вероятно.

– Сэр, ему нужно нечто большее. Мы что-то упускаем из виду.

– Хорошо, попробую ответить на ваш следующий вопрос. Зачем ей нужен Томас? Я лично не уверен, что он ей нужен. Мне известно, что она хочет получить звание майора, а для этого Наталья должна выведать у Томаса ту информацию, которая нас интересует.

– Сэр, она сюда уже не вернется.

– Вся ее семья здесь. Так что поживем – увидим. А что до вашего последнего вопроса насчет того, кто решил, что это хорошая идея… Так вот, это решил президент Румынии. Томас обратился к высшему руководству, и мне остается лишь подчиниться.

Всем своим видом и манерой изъясняться Алина показывает, что сдаваться не намерена.

– А я? В чем состоит моя роль?

– Как вы, возможно, помните, мы все это оговаривали еще на заседании совета. Если Нет потерпит неудачу, вам предстоит вступить в игру в качестве резервного варианта. Как вам кажется, вы сможете дать Томасу все, что ему нужно? Если до этого дойдет.

– С этим я точно справлюсь куда лучше, чем Нет, уж будьте уверены.

– Тогда, прошу вас, не поднимайте шум и продолжайте пристально следить за ситуацией.

Солнечное ранчо

Я родом из маленького городка под названием Сату-Маре на северо-западе Румынии, где жила вся моя большая семья. Что я имею в виду под «большой семьей»? У меня три брата и пять сестер. Наш отец умер от рака, а наша мать… Она просто святая. Я люблю ее больше всех на свете. Никогда не думала, что моя жизнь сложится таким вот образом. Впрочем, большинство наемных убийц могут сказать про себя то же самое.

В Службе внутренней разведки Румынии я считаюсь исключением из правила, и все из-за моего многочисленного семейства. Обычно спецагентами становятся те, кто был единственным ребенком в семье, потому что враг может обратить любовь к близким в оружие против вас. Именно поэтому мои личные данные подверглись такой серьезной чистке. Разведслужба пошла на это, потому что я ценный кадр: могу с расстояния в девятьсот метров всадить человеку пулю в глаз. Парни, с которыми я проходила обучение, уже с семисот метров не в состоянии попасть даже в стену сарая. К тому же я неплохо разбираюсь в ядах, взрывчатых веществах и прочих милых безделицах. Но начиная с этой недели все это останется в прошлом. Возможно.

Я использую оставшееся время, чтобы навестить друзей и близких и попрощаться. Впрочем, друзей у меня немного, так что я встречаюсь в основном с членами семьи, но и им я не могу рассказать, куда отправляюсь.

Этой стороне моей жизни, конечно, не позавидуешь. Но наступает время перемен. По маме и братишкам с сестренками я буду ужасно скучать.

Я частенько задаюсь вопросом о том, чего мне удалось достичь. Не так чтобы много и уж точно недостаточно. На моем счету двадцать с лишним трупов, но резюме такая информация вряд ли украсит. Я часто ловлю на себе завистливые взгляды женщин и похотливые – мужчин, но флирт и новые знакомства меня не интересуют. Так чего же я хочу?

Собирая вещи, в какой-то момент ловлю себя на том, что трогаю пальцами собственные губы. Эти губы все еще помнят вкус нашего с Крю последнего поцелуя, и я понимаю, что так и не насытилась им. И все же, чего я хочу? Если ненадолго забыть про мои таланты осознанного сновидца и способность уничтожить практически любую цель в считаные секунды, то хочу я того же, что и все женщины. Быть любимой. Лежать в одной постели с мужчиной, который сводит меня с ума. Чувствовать его прикосновения. Засыпать без тревог и просыпаться, зная, что я под его защитой.

Я убираю руки от лица с твердой уверенностью в том, что Крю Томас принадлежит мне. Ну и что, что нам грозит небольшая опасность? Я рождена для того, чтобы ввязываться в самые опасные авантюры и успешно выбираться из них.

Меньше чем за час я успеваю сложить все свои вещи в два больших чемодана и рюкзак и отправляюсь в аэропорт. Как ни прискорбно, пожитки мои весьма скудны.

Директор Хелсинг любезно пришел меня проводить. Очень мило с его стороны. Он просит передать генералу Томасу наилучшие пожелания и предлагает вернуться, если дело не заладится. Ну да, конечно. У меня билет в один конец, и поездка обратно в планах не значится.

Я с удивлением обнаруживаю, что Хелсинг относится к Томасу с большим восхищением. Спрашиваю у него, действительно ли он все еще рассчитывает на то, что я буду спать с Томасом и выведаю его секреты. Хелсинг отвечает:

– Капитан Нет, президент Румынии просил передать вам, что вы «свободны, как птица».

Что ж, можно считать, что он ответил на мой вопрос. Они не рассчитывают, что я буду действовать как двойной агент.

Спустя ровно две недели после прощания с Томасом я сажусь в самолет «Гольфстрим», который прилетел в Бухарест специально за мной. Бортпроводники исключительно любезны и предупредительны, и я наслаждаюсь прекрасным сервисом на протяжении всего нашего перелета через Атлантику. Пока что все идет отлично. Весь экипаж вооружен и одет в американскую военную форму. Я припрятала свой «Глок-45» и два пятнадцатисантиметровых метательных ножа в секретное отделение в багаже.

Самолет не делает остановок в крупных городах типа Вашингтона или Нью-Йорка. В пути я коротаю время за просмотром американских фильмов. Похоже, что в аэропорту нам удалось остаться незамеченными для вездесущих камер, а в полете – для определенных спутников.

Перелет занимает около десяти часов, по прошествии которых мы приземляемся в частном аэропорту Эшланда в штате Кентукки. Эшланд оказывается захудалым городишком на берегу реки Огайо. Оттуда меня на вертолете за каких-то пятнадцать минут доставляют на ранчо, расположенное неподалеку от городка под названием Луиза.

Луиза находится в холмистой части Кентукки. Создается впечатление, что в ущельях Аппалачей проживает вся американская беднота. У нас в Румынии полно таких мест, так что я себя чувствую как дома. С вертолета мне видно, что во дворах некоторых домов все еще имеются уличные туалеты. Почему Томас решил поселиться именно в таком месте?

Джек Холком был родом из Эшланда. В 2003 году, когда его карьера разведчика в ЦРУ уже подходила к концу, он построил это поместье, которое получило название Солнечное ранчо. Именно здесь мне предстоит работать с Томасом и проводить с ним ночи. К этой мысли еще надо привыкнуть. Очень скоро мне станет понятно, что ни одно место на свете не может сравниться с Солнечным ранчо – настолько оно просторное, уединенное, комфортное, укрытое от посторонних глаз и безопасное.

На картах «Гугла» Солнечное ранчо выглядит как небольшой офис, расположенный в крошечном городке Луиза. Это, конечно, не соответствует действительности. Ранчо расположено в нескольких километрах оттуда, и на картах «Гугла» его найти нельзя. И не потому, что оно слишком мало, чтобы его было можно разглядеть, вовсе нет. Территория ранчо насчитывает четыреста с лишним гектаров. Просто дело в том, что секретные базы ЦРУ никогда не значатся на картах – ни в «Гугле», ни в любом другом приложении.

На улице стоит солнечная и прохладная осенняя погода, которую я люблю больше всего. Пилот с легкостью сажает вертолет, и я вижу, что Томас меня уже ждет. Ничего другого я и не ожидала. Крю одет в джинсы, белую рубашку с длинным рукавом и ковбойские сапоги. На руке у него я замечаю все тот же перстень с черным ониксом и маленьким бриллиантом. При виде Крю меня охватывает буря чувств, которые трудно даже описать. Он привлекательный мужчина, который возбуждает и дразнит меня и одновременно придает чувство уверенности, граничащее с одержимостью. Он спокойно дожидается завершения нашей посадки, наблюдая за тем, как лопасти вертолетного винта замедляют свое движение.

Моему взору предстает идиллическая картина. Нас окружает лес, расцвеченный яркими осенними красками. Чистой воды романтика! На вершине холма возвышается двухэтажный дом, сложенный из темно-коричневых бревен, и его местоположение явно выбрано не случайно. На полях, огороженных штакетником, мирно пасется скот. Я обращаю внимание на то, что в конюшнях, блистающих чистотой и ухоженностью, содержатся не рабочие лошади, а породистые жеребцы, и этот факт меня не может не радовать. По поверхности небольшого пруда то и дело расходятся круги – это выныривает крупная рыба, – на берегу щиплют траву олени. Рядом с постройками, где, судя по всему, проживают сотрудники, располагается большой амбар.

С другой стороны дома находится закрытая теплица просто гигантских размеров. Я с изумлением обнаруживаю, что возле дома имеется стрельбище протяженностью сто восемьдесят метров с подробной разметкой расстояния. Я провела сотни часов, тренируясь на самых разных полигонах, которые по своему профессиональному уровню и рядом не стояли с этой площадкой. Наверное, на бассейн мне рассчитывать не стоило. Первое впечатление просто ошеломляющее.

Вокруг дома протекает глубокий искусственный ручей. Это еще зачем? Таблички возле ручья гласят: «Собственность Сухопутных войск США».

К черту формальности. В жилах у меня пульсирует кровь, разгоняя по всему телу адреналин. Я пригибаюсь и выбираюсь из вертолета, осторожно минуя лопасти винта, а затем сжимаю Крю в своих объятиях. Реакция следует незамедлительно: пилот хватается за оружие. Томас знаком дает ему понять, что все в порядке. Я впиваюсь в его губы поцелуем.

Помощники, которые выходят из дома мне навстречу, уже наверняка знают, что я опытный секретный агент и прибыла сюда надолго. Кто бы сомневался! Лица у них совершенно бесстрастны. Похоже, им такое наблюдать не впервой. На секунду мне становится неуютно от мысли, что на моем месте уже бывали другие женщины. Женщины, которых Крю точно так же обнимал когда-то. Он прижимает меня к себе еще сильнее.

Управляющий ранчо без лишних вопросов берет мои вещи и несет их в основную спальню на втором этаже. Его зовут Герб Джонсон. Я не спускаю с него глаз, потому что терпеть не могу, когда к моему багажу прикасаются посторонние. Мистер Джонсон – высокий темнокожий мужчина с впечатляющей мускулатурой, на вид ему около пятидесяти пяти лет. Подозреваю, что с ним шутки плохи.

Заметив происходящее, Крю расплывается в улыбке.

– Я могу снова заполучить твою правую руку?

Это воспоминание заставляет нас обоих расхохотаться. Он берет меня за руку и ведет к дому. Это ни с чем не сравнимое ощущение – держаться за руки с мужчиной, который сводит тебя с ума. Я вновь полностью принадлежу ему.

Внутреннее убранство дома напоминает интерьеры из журнала «Архитектурный дайджест». На белом потолке резко выделяются перекрестья темно-коричневых балок, стены украшены картинами западных мастеров. Комнаты обставлены мягкой мебелью, цвет обивки которой перекликается с яркими осенними красками за окном. В гостиной на самом видном месте лежит седло, которое, как объяснил Крю, когда-то подарил хозяину дома Холкому знаменитый киноактер Джон Уэйн. Мой новый дом так и дышит уютом.

– Наталья, ты наверняка очень устала после долгого путешествия. Да еще и смена часовых поясов!

Мы стоим рядышком в гостиной перед большим панорамным окном, любуясь просторами лугов, которые тянутся вниз по склону до самого въезда на ранчо. Он держит меня рукой за талию, крепко прижимая к себе. Я пребываю в безмятежном расположении духа, но в голове так и роятся разные мысли. До чего же хорошо укреплено это местечко! Я смогу уложить выстрелом любого, кто попытается забраться на холм. Гениально тут все продумано.

Крю ведет меня в нашу спальню. Она небольшая, но оформлена очень оригинально. На довольно узкой двуспальной кровати, застеленной уютным синим покрывалом, лежит целая гора подушек. Как мило. У изножья кровати виднеется кушетка. Я мысленно задаюсь вопросом о том, случаен ли скромный размер кровати, – может быть, все специально задумано так, чтобы мы спали как можно ближе друг к другу? В спальню ведет дверь из массива дуба. Крю поясняет, что эта дверь армирована сталью и может выдержать даже взрыв. Сразу у входа висит белая штора, которая укроет меня от посторонних глаз, если дверь вдруг откроется в неподходящий момент.

Прямо напротив кровати на стене висит мишень для игры в дартс, выполненная в старинном английском стиле. Наверняка Крю метает в нее дротики, лежа в кровати. Рядом на столике я вижу стаканчик с красными и синими дротиками. Большая часть следов сосредоточена в центральной части мишени, а вот на стене дырок нет совсем. Из этого можно заключить, что в дартс он играет хорошо.

Стены обшиты деревом, и от этого спальня кажется еще уютнее. Я не сомневаюсь в том, что здесь прекрасно спится. Вопрос в другом: смогу ли я прозревать во сне будущее и приглашать в свои сновидения Крю? Под окном обнаруживается небольшая приступка, а в оконные рамы вставлены пуленепробиваемые стекла.

Я усаживаюсь на эту приступку спиной к окну, а он продолжает сидеть на кровати. Прямо над его головой с потолка свисает небольшая табличка, гласящая «Всегда целуй меня перед сном», и я не могу оторвать от нее глаз. Из колонок под потолком льется музыка. Звучит мелодия «Один в Киото», одна из моих самых любимых. Но ему-то откуда это известно?

– Это здесь мы будем ночевать?

– Да, если ты не захочешь выбрать какую-нибудь другую комнату в доме.

– И сколько осознанных сновидиц успело побывать в этой постели?

– Одна.

Этот ответ мне не нравится, но я не могу отвести от него глаз. Как он хорош! И честен со мной.

– Как ее звали?

– Нана.

– Да, я помню, ты уже упоминал ее однажды.

Он словно читает мои мысли.

– Давай об этом позже, ладно? Хочешь, я покажу тебе остальной дом?

– Я сперва в душ, если ты не против.

– Конечно, и не торопись. У нас нет никаких жестких сроков или графиков.

На свете так мало мужчин, которые кажутся мне привлекательными! Большинство из них ограниченны и глупы. Томас совсем другой. Мне страстно хочется покрыть его лицо поцелуями! Если честно, я порой представляю в фантазиях, как пробую на вкус его кровь. Чистой воды безумие!

Я встаю и как ни в чем не бывало стаскиваю с себя темно-синий свитер, под которым нет ничего, кроме черного бюстгальтера. Я избавляюсь и от него, а затем по очереди снимаю туфли, носки, джинсы и, наконец, черные трусики. А почему нет? Бросаю всю эту одежду на кушетку и дефилирую в душ. Под горячими струями воды я чувствую себя как никогда хорошо, словно они смывают с меня всю накопившуюся усталость и страх перед неопределенностью. Эта Нана скоро станет для Крю не более чем далеким воспоминанием. В конечном счете то же ждет и мисс Нору.

Наконец я выхожу из душа в одном лишь банном полотенце и вижу, что Крю по-прежнему сидит на постели.

– Давай займемся тем, чем обычно занимаются любовники.

Он нежно укладывает меня на кровать и ложится сверху. Я чувствую, как он изголодался. Крю целует меня так, будто это наш первый раз. И снова, и снова. У меня перехватывает дух, а вот у него дыхание даже не сбивается.

– Наталья, ты уверена, что не хочешь отдохнуть, поужинать и прогуляться под звездами? Нам торопиться некуда.

– Крю, ты помнишь, что сказал мне в наш самый первый вечер, когда пришел ко мне в коттедж?

– Будь добра, освежи мою память.

– Ты сказал: «Никогда не рано». Так что лучше замолчи и действуй.

И он действует. Боже, что вытворяют эти руки… Его язык ласкает мою шею, затем добирается до уха. Он дразнит меня, одновременно избавляясь от полотенца, все еще прикрывающего мое тело. По затылку у меня бегут мурашки. Он словно чувствует это, покрывая поцелуями всю мою шею сзади. Его ладони скользят ниже, к моей груди, затем к животу, а потом снова касаются сосков. Меня сотрясает экстатическая дрожь. Наконец он доходит до моих напрягшихся бедер. Где он такому научился? Он целует меня так, будто перед ним настоящее сокровище. В этот момент я вдруг осознаю, что никогда раньше ни одному мужчине не отдавалась полностью. Я всегда сохраняла контроль над ситуацией, но сейчас все иначе. Я срываю с него рубашку, и он не сопротивляется, продолжая при этом сжимать мою грудь с постепенно набухающими сосками. Его пальцы пробегают по моему животу то вверх, то вниз, и это сводит меня с ума. Я позволяю его языку проникнуть в мое лоно и содрогаюсь от удовольствия. Когда его член входит в меня, я впиваюсь ногтями ему в грудь. Его движения сперва осторожны и почти бережны, но темп постепенно нарастает, и в какой-то момент я уже не могу сдержать крик наслаждения. Из его плеча сочится кровь, а на груди красуется десятисантиметровая царапина.

Я шепчу:

– Прости, я слишком увлеклась.

Он проводит по царапине пальцем, и я вдруг наклоняюсь и слизываю с его пальца кровь. Эта драгоценная частичка Крю словно обжигает мне пищевод – я рефлекторно отстраняюсь, и глаза у меня распахиваются от ужаса. Неужели я это сделала?

– Я…

Я не знаю, что дальше сказать, потому что меня внезапно накрывает чувство стыда. Щеки пылают. Он читает мои мысли. Ну или ему все понятно по моему покрасневшему лицу.

– Я понял, что ты та самая, еще в момент нашего знакомства… Твоя душа, твоя страстность, твоя воля к победе – без всего этого мне не обойтись. Не извиняйся, пожалуйста. И не меняйся никогда. Мне в тебе до безумия нравится абсолютно все.

Мое сердце постепенно перестает колотиться как сумасшедшее.

– Крю, у меня к тебе вопрос.

– Валяй.

– А у тебя в доме есть какая-нибудь еда?

– Я-то думал, ты, как уроженка Восточной Европы, попросишь у меня сигарету.

Мы разражаемся хохотом.

Потом мы спускаемся на первый этаж, где нас встречает местная повариха по имени Жаклин Маршалл. Миссис Маршалл, как ее все тут зовут, накрывает нам обед, состоящий из супа, стейков, яиц, фруктов и овощного пирога. Просто умереть, до чего же вкусно! Впрочем, как раз умирать мы еще подождем! К моменту окончания обеда от моей усталости не остается и следа. Крю действует на меня как живительный эликсир. Я пока не знаю, что за помещения располагаются под нашей спальней, но планирую это выяснить в самое ближайшее время.

Крю рассказал, что ранчо существует в автономном режиме. Искусственный пруд успешно используется для разведения рыбы, на территории имеется собственная нефтяная скважина, благодаря которой можно не опасаться перебоев в энергоснабжении. В теплице круглый год растут овощи, а холмы богаты дичью, на которую всегда можно поохотиться. Холком спроектировал ранчо таким образом, чтобы в случае атомной войны или удара с применением электромагнитного оружия тут в течение двух лет могли прожить двадцать два человека. Теоретически отсюда можно вообще не уезжать. Полигон имеет достаточную протяженность, чтобы упражняться в стрельбе из снайперской винтовки. Вдоль всей границы ранчо на равном расстоянии друг от друга расположены охотничьи лабазы. Я предположила, что они предназначены для охоты на оленей или перепелок, но не угадала.

– А зачем вам так много лабазов?

– Они нужны для обнаружения и физической ликвидации незваных гостей.

Я смотрю на него округлившимися глазами.

– Наталья, это место превзойдет все твои ожидания. Ты здесь в полной безопасности. В каждой комнате имеется секретный выход в туннель, прорытый под самым домом. При проектировании этого здания архитекторы должны были в первую очередь предусмотреть для жильцов возможность быстро покинуть дом.

Он открывает дверь, и мы оказываемся в его кабинете на первом этаже. Полки заставлены книгами по тыловому обеспечению, причем многие из них явно достались нынешнему владельцу в наследство от Холкома. На столе из красного дерева стоит три огромных монитора. Пуленепробиваемые окна кабинета выходят в лес. Но самое интересное ждет меня в подвальной части дома.

Под подвалом глубоко в землю зарыт резервуар с питьевой водой вместимостью сто восемьдесят с лишним тысяч литров, которых жильцам ранчо должно хватить на несколько лет. Вода поступает в резервуар из скважин после предварительной фильтрации. Особенность этой конструкции заключается в том, что, если нам придется спасаться бегством через этот туннель, который выходит на поверхность в четырехстах метрах от дома, мы сможем дернуть специальный рубильник и устроить настоящий потоп, сбросив на преследователей сто восемьдесят тысяч литров воды. Интересно, кто до этого додумался? Надо полагать, что Холком, который, собственно, и построил это ранчо и прожил тут до самой своей смерти в 2010 году.

Под первым этажом дома находится оперативный штаб с подключенной системой искусственного интеллекта. Здесь работают мистер Джонсон и трое его подчиненных. Крю в любой момент может спуститься сюда и получить доступ почти ко всем данным съемки, которую ведут спутники ЦРУ, Скотленд-Ярда, Интерпола и НАТО. Техническое оснащение поражает воображение. Можно увеличить изображение какого-нибудь человека, который находится на другом конце света, с такой степенью детализации, что будет различим цвет его глаз. Я только сейчас поняла, насколько это важно: без точных координат для приземления астральная проекция и телепортация станут слишком опасным предприятием. Если Крю отправится не в то место и не в то время, то рискует погибнуть.

До меня доходит, что Джонсон отвечает на ранчо за сбор разведывательной информации и что он играет куда более значимую роль во всей операции, чем мне изначально представлялось. Дальше за штабом по коридору находится оружейная комната, в которой хранится целый арсенал – автоматы, снайперские винтовки, дробовики, слезоточивый газ и гранаты – достаточно, чтобы все двадцать два человека, которых вмещает ранчо, могли вооружиться до зубов и отстреливаться в течение долгого времени. Во всех помещениях дома предусмотрены автономные системы фильтрации и кондиционирования воздуха. Электроснабжение на всем ранчо обеспечивается за счет солнечных панелей и генераторов, топливо для которых добывается из собственных нефтяных скважин. Это местечко не подключено ни к одной электросети и существует за счет собственных ресурсов.

После этой невероятной экскурсии по дому мы спускаемся по склону холма к амбару, где моему взору предстают сотни стеллажей с тщательно рассортированными и снабженными цветовой маркировкой продуктами питания, напитками и коробками с лекарствами. В аптечной части склада представлены почти все виды известных на сегодняшний день препаратов.

Крю приводит меня в помещение, которое заставлено разнообразным медицинским оборудованием. Внутри в два ряда выставлены газовые баллоны высотой чуть больше метра. Рядом с ними я вижу стол с фиксирующими ремнями и телевизионные мониторы.

– А для чего нужны все эти газовые баллоны?

– В них содержится веселящий газ.

– Зачем?

– В этой комнате мы обучаем агентов ЦРУ искусству ведения допроса. Наши гости обычно становятся гораздо словоохотливее и откровеннее, если угостить их небольшой порцией такого газа.

– Крю, это секретная база?

– Можно и так сказать.

– Это помещение тоже используется для допросов?

– Уже нет. Теперь оно будет задействовано исключительно для обеспечения твоей безопасности. Ты ведь наше национальное достояние.

Я даже не нахожу, что на это сказать.

– Вокруг дома ты увидишь искусственный ручей, который обошелся нам в шесть миллионов долларов. Благодаря этому ручью, проектированием и сооружением которого занимались инженерные войска, враги не смогут выкурить нас отсюда, устроив лесной пожар.

Затем мы проходим через ангар, где обнаруживаются старые легковые автомобили, грузовики и радиоприемники – все в идеальном состоянии и отполированные до блеска.

– Как тебе наверняка известно, ядерный взрыв в космосе порождает электромагнитный импульс, под воздействием которого на Земле уничтожаются электросети на сотни километров вокруг. Все транспортные средства и электронные устройства немедленно выйдут из строя, сети связи прекратят работу, что приведет к всеобщему хаосу. Зато эти старые агрегаты продолжат функционировать при любых обстоятельствах, поскольку в них не используется электричество.

– С ума сойти. Но почему ты живешь именно здесь?

– Потому что я работаю над очень важными проектами, и правительство заинтересовано в том, чтобы обеспечить мне максимальную защиту. Теперь эта защита распространяется и на тебя. Близкие мне люди автоматически становятся мишенью для врага, а безопаснее места, чем это ранчо, для тебя и меня сейчас не найти. Любые наши перемещения сопряжены с немалым риском.

– А когда мы приступаем к работе?

– Мы уже приступили. Еще час назад.

– Рада, что ты не стал учитывать в рабочем расписании то время, которое ушло на мой душ и последующий фейерверк.

Он хохочет. Мы обходим конюшни, а затем рука об руку чинно возвращаемся домой. Солнце постепенно скрывается за линией горизонта, а на темно-синем бархате неба то там, то сям проступают первые звезды. Мы сидим на крыльце, удобно устроившись в креслах-качалках, а миссис Маршалл приносит нам по бокалу каберне. Этой женщине определенно удается завоевать мою симпатию.