Текст книги "Игра Натальи"

Девушка моей мечты

Меня гложет неутолимое желание понять эту женщину. Она умеет то, чего не умели другие. Зачем их сравнивать? Затем что она – та единственная, кто может утешить меня и разогнать призраков прошлого, и только с ней я смогу дойти до финала.

На мгновение я задумываюсь, мысленно проводя параллели. Наталья такая же притягательная, как и Нора. Она осознанный сновидец, живое воплощение принципов квантовой физики. По потенциалу роста ей нет равных. И когда она достигнет своего расцвета, меня уже не будет в живых. Жаль. Несмотря на ее юный возраст, по уровню зрелости мы с ней наравне. Впрочем, возможно, это говорит лишь о том, что сам я зрелости еще не достиг. У Натальи роскошное тело, а меня в лучшем случае можно назвать середнячком. Она остроумная, а я зануда. Отличная пара, ничего не скажешь!

– Расскажи мне о своем первом задании.

– Зачем?

Ей не нравится отвечать на вопросы.

– Хочу понять, как происходило твое становление. В конце концов, я тоже к тебе примериваюсь.

– А, ну ладно. Но тебя это вряд ли впечатлит. Я по сравнению с тобой просто дитя.

– Предоставь мне самому об этом судить, Наталья.

– А почему ты не зовешь меня Натти, как все остальные?

– Это слишком по-американски.

– Вчера ты разговаривал со мной куда нежнее.

* * *

Рассказывать о своем прошлом не так-то просто и приятно.

– Перед первым заданием у меня был полугодовой практический курс самообороны и обращения с оружием. Я училась убивать. Это примерно как курс подготовки «морских котиков», только гораздо жестче.

– Сколько женщин прошло этот курс?

Я улыбаюсь.

– Насколько мне известно, я одна. Так что когда мы с тобой в первый раз поссоримся, не забудь, что попытка примирительного секса может стать для тебя фатальной.

– Убедительно. Не забуду.

– Меня вызвали к начальству в Бухарест, чтобы подготовить к первому заданию. Одна русская банда, объединившись с нью-йоркской мафией и мексиканским картелем «Синалоа», стала завозить в Румынию фентанил. Вместе они превратились в сокрушительную силу – и забирали наших детей. Бизнес был простой: девушкам-подросткам сулили много денег и красивую жизнь, подсаживали на наркоту и переправляли в бордели на юг Франции и в Нью-Йорк. Русская мафия полностью подмяла под себя весь рынок проституции от Франции до Бруклина, Квинса и западной части острова Манхэттен. Восточную часть Манхэттена контролируют китайцы. Русские – настоящие бандиты, у них все хорошо налажено и нет недостатка в финансировании от олигарха, которого интересы России заботят меньше всего. В Румынии преступные группировки представляют серьезную политическую проблему, которая усугубляется высоким уровнем коррупции в правовой системе. Сотрудники правоохранительных органов часто бывают подкуплены. Я, к сожалению, знаю об этом не понаслышке: одна из моих лучших подруг вдруг стала вести себя странно, а вскоре пропала, и больше я ее никогда не видела. Операцией в Румынии руководили трое: Сергей Салов, американец Джеймс Престон и Роберто Альварес из картеля «Синалоа». Когда меня вызвали в Бухарест, все трое как раз были там. Моя задача состояла в том, чтобы убедить их свернуть свою деятельность в Румынии. Разумеется, легкого согласия мы не ожидали. Такое первое задание – большая честь. Эти люди похищали наших красавиц и превращали их в секс-рабынь.

– Сколько человек тебя прикрывало?

– Нисколько. Возможно, это было наивно, но я никому не была готова доверить эту работу. Кто-то из старых агентов обленился, кто-то берет взятки у русских, а кто-то просто боится. Кандидатуры тех двоих, кого мне предложили в качестве прикрытия, я отклонила.

– Серьезно? И что было дальше?

– Я выследила бандитов в отеле «Эпок» в Бухаресте. Эти трое были большими шишками и даже не заботились о том, чтобы заметать следы. Я забронировала люкс на четвертом этаже и сняла дешевую квартирку в трехстах метрах от входа в отель. Установила там штатив для винтовки и стала ждать. Однажды вечером подъехал лимузин, из которого вышли все трое. Они вели себя как хозяева жизни. Я надела белую блузку, черный жакет, короткую черную юбку и туфли на каблуках. Слегка подкрасила губы красной помадой – красный цвет у мужчин подсознательно ассоциируется с сексом. Наши спецы по оружию нарастили мне ногти с помощью состава из платины вместо акрила. На лимузине разведслуждбы я подъехала к отелю, вошла в бар и нашла себе место. В баре было полно мужчин, которые курили сигары, – все три придурка тоже сидели там.

– Наталья, извини за вопрос: а почему ты не надела что-нибудь более соблазнительное, учитывая цель твоего визита?

– Потому что мужчины по природе своей охотники, а женщины – собирательницы. Так было всегда. Мужчины любят охотиться на то, что им не принадлежит. То, что достается легко, им обычно неинтересно. Я сыграла роль их будущей добычи. Не успела я ничего заказать, как передо мной появился бокал шампанского. Крестным отцом мафии – по-румынски «насу» – был русский, Салов. Он подошел ко мне и вежливо представился. Как ни странно, он неплохо говорил по-румынски. Он спросил, кто я по профессии. Я ответила, что я физик и работаю в государственной лаборатории. Это привело его в восторг. Он солгал, что занимается экспортно-импортными операциями и пригласил выпить с его друзьями. Все шло по плану. Я сказала: «Спасибо, но они у вас какие-то скучные». Он протянул мне ключ от своего номера. «Благодарю вас. Приятно иметь дело с умным человеком», – проговорила я на чистейшем русском и тут же вернула ключ. А потом дала ему свой и добавила: «Ровно в десять вечера. Не опаздывайте».

Такое ощущение, что Крю понимает каждое мое слово. Он не задает ни единого вопроса, как будто уже знает эту историю.

– Наталья, кажется, я знаю, что было дальше, – произносит он. – Но ты продолжай.

Откуда он может знать, что было дальше?

– Престон, американец, попытался привлечь мое внимание на выходе, но я не дала ему шанса. Он мне был неинтересен. Мексиканец вручил мне свою визитку. Я представила себе, каким он был тридцать лет назад: тогда у него не было такого пуза, зато было много волос на голове, жена и две любовницы. Визитку я взяла, медленным движением приподняла юбку, засунула карточку в чулок на правой ноге и удалилась. Придурок остался стоять и пялиться на меня разинув рот. Было девять часов вечера. Ровно в десять в мою дверь позвонили. Посмотрев в глазок, я убедилась, что пришел Салов. Я сняла толстовку, расстегнула блузку и разулась. В гостиной играла классическая музыка. Салов вручил мне букет алых роз. Я пригласила его присесть на диван и попросила заказать шампанского. Когда принесли «Дом Периньон» в ведерке со льдом, мы выпили за успех его экспортно-импортного предприятия. Я кивком предложила последовать за мной в спальню. Он поскакал за мной, как щенок. Я взяла его руку и положила себе на грудь. Этого ему хватило: у русского просто снесло крышу. Он начал целовать меня как безумный и потащил к кровати. Тут-то и началось самое интересное. Я провела пальцами по его груди и скользнула ниже, под пояс брюк. Член у него уже набух. Пробежав пальцами по его спине и волосам, я стала его целовать и массировать ему шею. Дойдя до челюсти, я аккуратно сдавила обе сонные артерии и проткнула их своими двухсантиметровыми платиновыми ногтями.

Крю глубоко задумался. Интересно, о чем?

– У Салова было примерно пятнадцать секунд на то, чтобы вспомнить всех румынских девушек, которых его люди насиловали, подсаживали на наркотики и похищали, – по нашим оценкам, их было около пятисот. Он не пытался сопротивляться. Все эти пятнадцать секунд я держала его перед собой и смотрела в его ошалевшие глаза.

* * *

Надо же, как просто и небрежно она об этом рассказывает.

– Ничего себе первое задание! Да еще в одиночку! ЦРУ или ФСБ отправили бы целый отряд плюс спецназ для прикрытия. Что ты почувствовала, когда убила человека?

Наталья не отводит глаза и молчит, собираясь с мыслями.

– Крю, пожалуйста, не надо меня недооценивать. Убить было легко. Но я еще не закончила.

Раздумываю, не стоит ли признаться Натальи, что я сидел в баре, когда к ней подошел Салов. Интересно, кому досталась пуля, пролетевшая прямо надо мной. Может, сказать ей, что она той ночью вошла в мой сон? Но я никак не могу себя заставить произнести эти слова.

– Продолжай.

– Дальше будет немного запутанно. Тебе пока все понятно?

– Абсолютно.

* * *

Следующая часть моего рассказа должна его удивить.

– Я закрыла дверь спальни и забрала у Салова телефон. Он был совсем не продвинутым пользователем – даже не заблокировал экран. Перед самым приходом ко мне он отправил Престону сообщение о том, в какой номер идет. Я отправила следом еще одно: «Тут приличное красное, присоединяйся». Ответ пришел моментально: «Иду!»

Через несколько минут раздался звонок. Держа в руке бутылку бордо, я пригласила его войти. Этот придурок был вне себя от радости! Так по-американски… Слабак! Только и спросил: «А где Сергей?» Потупив взор, я ответила: «У меня в спальне, одевается. Я так понимаю, вы ученый?» – «Да, я физик, как и вы!» Да какой он физик!

Просто тупица. «Как я? И в какой области физики вы специализируетесь?» И зачем я только трачу на него свое время? Престон заявил, что работает над монографией по астрофизике. Якобы он вывел какие-то нелепые уравнения, описывающие зависимость между черными дырами и выработкой энергии в больших масштабах, и сделал на этой основе научное открытие, способное изменить мир. Я смотрела досье на Престона. Он освоил только базовую университетскую программу по физике, а потом попытался построить карьеру на фондовом рынке, но его затея с треском провалилась, и он долго потом судился с вкладчиками. Единственное достижение Престона состояло в том, что ему удалось убедить наркобарона, будто он создал улучшенную формулу для производства фентанила. Наркотики открыли перед ним новые карьерные возможности. В досье было указано, что он работает над своей монографией по астрофизике уже пять лет, но пока добрался только до десятой страницы. Престон сказал:

«Нам нужен штопор». Тогда я выдвинула ящик, достала оттуда свой компактный «Глок-45» с глушителем и выстрелила ему в бедро, попав в бедренную вену. Он рухнул на пол и в панике уставился на свою рану. По его лицу было видно, как до него постепенно доходил весь ужас его положения. Жить ему оставалось всего несколько минут, и мне хотелось, чтобы он насладился ими сполна. Поэтому я села рядом и объяснила, почему его уравнения глупы и ошибочны. Потом рассказала о своей подруге, о том, какой умной она была, – уж она-то точно стала бы настоящим физиком, если бы ей дали такую возможность. Порассуждала о том, как важно помнить людей – только так их жизнь обретает смысл после конца, – и заверила Престона в том, что как раз его никто и не вспомнит. Дальше все было просто. Я заперла спальню и открыла стеклянную дверь на свой балкон, оставив на полу перед дверью два бокала и бутылку шампанского. Ночь была хороша: ни облачка, ни ветерка, одни лишь звезды. Я стерла свои отпечатки пальцев и отключила гостиничные камеры на своем этаже и на лестнице. Заезжая в отель, я надела солнечные очки, широкополую шляпу и парик, превративший меня в блондинку. Покидала отель я в том же виде. Затем я направилась обратно в свою квартиру. Там я быстро установила на штатив свою любимую дальнобойную винтовку. Тебе, наверное, будет приятно узнать, что это был один из лучших образцов американского оружия – «Барретт М107А1».

Крю меня перебивает:

– Наталья, я знаю, что будет дальше.

– Откуда? Тебя же там не было!

– Зря ты так думаешь.

– Что ты хочешь сказать?

– Потом объясню. Давай дальше.

– Ну, я посмотрела номер на визитке, которую Альварес дал мне в баре, написала ему сообщение с телефона Салова, очень простое: «Как насчет потрахаться втроем?», и указала номер комнаты. Ответ пришел очень быстро: «Уже бегу!» Я написала: «Только принеси шампанское с балкона. Девчонку надо подготовить». – «Ясно. Сейчас буду». Насчет выстрела я не волновалась. С трехсот метров да без ветра – легкотня! Но надо было поймать момент – другого шанса у меня не будет. Альварес выйдет на балкон и, не обнаружив там никого, быстро вернется в номер. Я подумала о своей подруге. Если я промажу, то посрамлю ее память. Я выдохнула, расслабилась и помолилась за успех своего предприятия. Через несколько минут он вышел на балкон. Пуля снесла ему два передних зуба и насквозь пробила череп. Бесславный конец бесславной карьеры! Я позвонила своему куратору и попросила зачистить гостиничный номер. Моя миссия была завершена, так что я открыла бутылку шампанского, выпила за свою подругу и помянула пятьсот загубленных румынских девушек. На следующий день я написала письмо тому самому русскому олигарху, приложив к нему чек за шампанское. В письме я вежливо просила его свернуть свою деятельность в Румынии или пригласить меня в свой город распить следующую бутылку. Для пущей убедительности я вложила в письмо фотографии трех убитых, сделанные нашей группой наружного наблюдения. Взломав компьютер Салова, румынская разведка обнаружила список членов банды в Румынии, Франции и США. Очень важная находка. Но что еще важнее, с помощью этого списка нам удалось доказать связь олигарха с этой бандой. Я упомянула об этом и подписала письмо «Цыганская королева».

Через неделю русские убрались из Румынии. Теперь это проблема болгар.

* * *

Мы с Натальей шлепаем по мелководью. Мне ее жаль.

Совершить сразу несколько убийств в двадцать один год!

Не говоря уже о том, какими навыками ей пришлось для этого овладеть. Она была слишком молода, чтобы оценить и отпустить ситуацию, не испытывая при этом душевной боли. Ее следующий вопрос не стал для меня неожиданностью:

– Ты по-прежнему готов держать меня за руку?

Она буквально вцепилась в меня и, судя по тону, вовсе не шутит. Я мягко пожимаю ее кисть и поворачиваю ее ладонью вверх, целуя ей пальцы.

– Да, но если мы станем напарниками, я бы предпочел, чтобы ты стригла ногти покороче.

Она обнимает меня и долго не отпускает. Так, в обнимку, мы и подходим к нашему «храму у моря». Теперь этот скалистый дворец, омываемый волнами Черного моря и сияющий в свете звезд, принадлежит ей. Она уже почти приняла решение.

* * *

Я уже считаю эту пещерку своей. В семье нас было девятеро, и все друг друга очень любили. Заправляла всем мама – удивительная женщина, воспитавшая девятерых детей без какой-либо помощи. Как она мной гордилась, когда я поступила в университет! В глубине души мне до сих пор хочется, чтобы кто-нибудь пришел и забрал меня домой.

Моя семья стала серьезной проблемой. Разведслужба не может допустить ситуацию, в которой агент будет вынужден переметнуться на другую сторону, чтобы защитить своих родных. Мой случай считался сложным, потому что семья у нас очень многочисленная. Все сведения обо мне вплоть до поступления в университет были изменены, удалены или уничтожены – не осталось ни свидетельства о рождении, ни записей в школьных журналах, ни медкарты, ни почетных грамот.

– Крю, мне здесь так нравится! Кажется, я могла бы прожить здесь всю жизнь.

Указывая на звезды, которые светят на нас с неба, я делаю пируэт, как заправская балерина. Одетая в один лишь красный купальник, я демонстрирую ему все свои достоинства. Я спортсменка, сновидица и прекрасная любовница. А еще я отлично готовлю! Мне хочется быть для него всем. Я сажусь на песок, скрестив ноги.

– Что еще ты хочешь узнать обо мне?

Настроение у меня сразу меняется.

– Как ты тренировал Нору?

Ну вот, опять.

– Насколько подробно?

– До мелочей.

* * *

– Эта история не такая захватывающая, как твоя. Шел 1983 год, и Норе пришлось пройти курс физподготовки, чтобы иметь возможность защитить себя и обеспечить свою безопасность. Оказалось, что у нее настоящий талант к восточным единоборствам и стрельбе. Она изучала яды и противоядия. Днем я нещадно ее гонял, но ночью давал отдохнуть. Наше подсознание на девяносто пять процентов сильнее сознания – настолько, что при надлежащей тренировке мы способны менять реальность. Нора постепенно этому научилась. Это время приятно вспоминать – мы наслаждались практически беззаботной жизнью днем и ночью. Нора хотела освоить астральную проекцию, и ее очень интересовал вопрос о том, сколько времени занимает у меня выход из тела – на тот момент стадия полупрозрачности длилась у меня около минуты. Я пояснил, что изначально времени требовалось гораздо больше. Нора хотела понять, как перемещаться моментально, – мы называли это «мгновенный перелет». Теоретически это было возможно с помощью звуковой волны нужной частоты.

– Нора освоила телепортацию?

– Почти. Не успела.

Отступление от темы:
курс на Малайзию

– Крю, у меня вопрос.

– Валяй, задавай.

– Хочу перескочить на десять лет вперед. Что случилось с рейсом 370 малайзийских авиалиний?

Какой странный вопрос!

– А почему ты спрашиваешь?

– Почему бы нет?

– Это самая большая загадка в истории авиации, если не считать гибели Амелии Эрхарт. Она не разгадана до сих пор. Никогда еще поиски пропавшего самолета не проводились на такой обширной территории, но правительству Малайзии так и не удалось выяснить, что произошло с «Боингом-777».

– Крю, мне кажется, тебе известна его судьба, и мне бы тоже хотелось это выяснить. Погибло двести тридцать девять человек, и семьи этих людей имеют право знать, что стало с их близкими, которых они до сих пор оплакивают. Так что же произошло?

– Я знаю ответ, но это конфиденциальная информация. Я расскажу, если ты дашь согласие работать со мной.

– Может быть, я и дам согласие, но при условии, что ты расскажешь, что случилось с «Боингом» и с Норой. Снимать с себя мне больше нечего.

Наталья без малейшего стеснения стоит передо мной обнаженной – даже не покраснела! – и выжидающе смотрит на меня. Это взгляд не только красивой, но и чертовски умной женщины.

– Наталья, мне много раз приходилось участвовать в переговорах. И крайне редко приходилось проигрывать по всем пунктам. Сядь, пожалуйста. Пусть купальник лежит на полу. Я все тебе расскажу.

Она целует меня в щеку, кладет мою ладонь себе на грудь, и мы сидим рядышком. Опять я проиграл.

– Пилот, Захария Ахмад Шах, оказался террористом. Этим рейсом летели преимущественно граждане Китая, направлявшиеся в Пекин. Вскоре после того, как малайзийский диспетчер потерял связь с самолетом, мне в панике позвонили из штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Малайзии нужна была помощь. Услышав, что пилоты перестали отвечать, я осуществил астральную проекцию. Никто и никогда еще не пытался переместиться сознанием в летящий самолет. Я знал примерные координаты по данным наблюдения ЦРУ за воздушным движением, но для того, чтобы оказаться в кабине во время полета, мне требовалось очень много энергии – такого запаса у меня не было. Однако я должен был хотя бы попытаться, учитывая, какое количество людей подвергалось смертельной опасности. Мощным выплеском энергии я перебросил свое сознание в самолет и увидел, что пассажиры и экипаж уже погибли от нехватки кислорода. За штурвалом сидел Шах. Второй пилот, Фарик Абдул Хамид, лежал с ножом в груди. На этом этапе энергии у меня оставалось на пять минут. Шах вел самолет от Куала-Лумпура через всю Малайзию к ее северо-восточному побережью, направляясь в сторону Вьетнама. Было семнадцать девятнадцать по Гринвичу 7 марта 2014 года.

Шах перебирал в руках четки и бормотал: «Аллах акбар!»

Все было ясно. Рядом с ним лежала карта, на которой были отмечены крестиком самые высотные здания в Куала-Лумпуре – башни-близнецы «Петронас». Это была его цель. Шах пролетел над Малайзией, скорректировал курс и пересек границу на северо-западе. Судя по плану, отмеченному на карте, он собирался развернуться, долететь до Куала-Лумпура и врезаться в башни. В тридцати километрах от северо-западного побережья Малайзии, недалеко от северной границы Индонезии, пилот взял курс на небоскребы. Посмотрев на экран радара, я увидел, что к самолету приближаются два малайзийских истребителя. Очевидно было, что добром это не кончится.

Сконцентрировавшись на ноже, торчащем из груди Хамида, я силой мысли выдернул его и вонзил Шаху в шею.

Энергии оставалось меньше чем на минуту, так что я поспешил вернуться в Кентукки, где мои перемещения отслеживала моя помощница Нана.

* * *

– Нана?

Я не сдержалась. Его взгляд на мгновение затуманивается, и он моргает.

– Эту историю я расскажу тебе в другой раз.

Медленно киваю и возвращаюсь к основной теме:

– Крю, а что случилось с самолетом? Почему он до сих пор считается пропавшим без вести?

– Остается только гадать. Самолет сбили малайзийские истребители, и он упал в море. Но чиновники об этом промолчали.

– Что?

– Военные командиры боялись, что главные небоскребы страны постигнет та же участь, что и башни-близнецы в Нью-Йорке во время теракта 11 сентября. Они сочли, что выбора нет. Понимая, что пассажиры на борту, скорее всего, уже погибли, командование бросило все силы на то, чтобы спасти людей, находящихся в башнях, и избежать масштабной катастрофы. Приходилось также учитывать возможные политические и юридические последствия, связанные с тем, что на этом самолете летели преимущественно китайцы. Малайзия опасалась исков и гнева материкового Китая, поэтому было принято решение сбить самолет там, где его никто не найдет.

– Но ведь поиски велись к югу от побережья Малайзии, в сторону Австралии. Ты хочешь сказать, что все ошибались? Самолет упал на северо-западе?

– Да. Поэтому его и не нашли. Малайцы извлекли из воды некоторые части самолета: черный ящик оставили себе, а остальное выкинули у западного берега Мадагаскара, как можно дальше, в надежде на то, что однажды их выбросит на берег и споры прекратятся.

– Спасибо, что рассказал мне об этом: заработал несколько очков. Я сохраню это в тайне. И последний вопрос: что случилось с Норой?

* * *

– Ну знаешь! Ты уже разделась, а я уже устал, и мне через час возвращаться в Кентукки.

– Да ты что!

Она обвивает руками мою шею и упирается мне в плечо подбородком.

– Боюсь, что так.

– Без меня?

– Ну ты же еще не сказала «да», милая.

– Ладно, у тебя еще час. Доскажи мне про Нору, и я, может быть, приму твое предложение.

– Я вообще-то планировал другой финал, но раз ты настаиваешь…