Текст книги "ValueWeb. Как финтех-компании используют блокчейн и мобильные технологии для создания интернета ценностей"

На смену приходят роботы-консультанты

Обеспокоенность, выраженная Джейми Даймоном в послании к акционерам, в значительной мере касается проблем, связанных с P2P-кредитованием и новыми платежными системами. Однако угроза, с которой столкнулись традиционные компании, затрагивает гораздо более широкий круг вопросов, чем просто кредитование и платежи. Она относится ко всем аспектам обмена ценностями и финансовой системы, поскольку финтех лежит в основе создания ValueWeb.

ValueWeb влияет на все: розничный, коммерческий, инвестиционный, транзакционный банкинги, управление активами, страхование, банковское обслуживание состоятельных частных лиц и управление капиталом.

Согласно результатам опроса 400 высших должностных лиц State Street Bank, опубликованным в июле 2015 года, четыре из пяти топ-менеджеров по управлению активами считают, что фондовый рынок подорвет внешний участник, точно так же как компания Apple совершила переворот в музыкальной индустрии, выведя на рынок iTunes. Для осуществления платежа в Yu’ebao достаточно одного щелчка мыши.

Между тем в прошлом году компания Google (как и Facebook) заказала исследование вопроса о том, как войти в отрасль управления активами, что свидетельствует о большой заинтересованности в создании подобных фондов денежного рынка в Европе и Америке. Именно поэтому ряд ключевых топ-менеджеров публично выразили обеспокоенность относительно нового рынка ValueWeb и того факта, что он позволяет сильным игрокам в сфере технологий стать сильными игроками и в сфере финансовых технологий.

Google и Amazon действительно могут выйти на этот рынок. Проблема в том, что мы как отрасль, похоже, всегда отстаем от таких нововведений, хотя хорошо, что люди обеспокоены, поскольку это поможет направить наши действия в нужном направлении.

Хелена Моррисси, СЕО Newton Investment Management

Я – генеральный директор, и мне платят за то, чтобы я был параноиком, так что я отношусь к этому как параноик. Для компаний вроде нашей серьезная опасность состоит в том, что мы успокаиваемся и считаем, что наш бизнес в безопасности навсегда. Но это не так. Ведение бизнеса обходится нам в 500 миллионов долларов, а это немало даже для Google. Не думаю, что они будут создавать фонды, но допускаю, что они могут заняться их распределением.

Мартин Гилберт, СЕО и сооснователь Aberdeen Asset Management

Следующее поколение инвесторов будет полностью отличаться от нынешнего. И не поведение Google нас должно волновать, а поведение наших клиентов.

Александр Шиндлер, член исполнительного комитета Union Asset Management и президент Европейского фонда и Ассоциации управления активами

Безопасность отрасли управления активами под угрозой, и мы видим все больше доказательств того, что она оказалась даже в более трудной ситуации, чем рынок розничного и коммерческого банкинга, из-за распространения роботов-консультантов. Робот-консультант – это интернет-робот, осуществляющий автоматическое управление частным капиталом. В настоящее время таких компаний много: Betterment, Wealthfront, Motif Investing, FutureAdvisor, Personal Capital, Hedgeable (США); Nutmeg, Wealth Horizon, Rockfox, Swanest (Великобритания); MoneyFarm (Италия); Vaamo, OwlHub (Германия); Moneyvane.com (Швейцария); InvestYourWay (Европа). Однако не следует думать, что роботы-консультанты так уж быстро уничтожат традиционную отрасль. Например, к концу 2014 года стартапы по управлению активами привлекли финансирование в объеме свыше 420 миллионов долларов (на долю Wealthfront пришлось 130 миллионов долларов, Motif Investing – 126 миллионов долларов, Personal Capital – 104 миллиона долларов, Betterment – 45 миллионов долларов и FutureAdvisor – 22 миллиона долларов).

В этой отрасли есть два крупнейших игрока: BlackRock и Charles Schwab. BlackRock только на маркетинг ежегодно тратит 400 миллионов долларов в год, или 4 % чистого дохода, Charles Schwab – 300 миллионов, или 5 % чистого дохода. Оба гиганта процветают и развиваются, однако компании, осуществляющие подрывные инновации, уже вышли на рынок и набирают темп. Например, к концу 2014 года Wealthfront управляла активами в объеме 1,5 миллиарда долларов. Всего за два с половиной года компании удалось привлечь под свое управление активы на сумму 1 миллиард долларов, тогда как у Charles Schwab на это ушло шесть лет. Возможно, 1,5 миллиарда – это очень мало по сравнению с 2 триллионами долларов, которыми управляет Charles Schwab, тем не менее угроза существует.

Так как же отреагируют действующие компании? Пожалуй, лучший пример – решение Charles Schwab и других компаний о предоставлении бесплатных услуг по управлению активами. Вы ничего не платите за робота-консультанта, но зарабатываете деньги, дополняя портфель другими услугами, получая доход от рекламы и тому подобного. Это совсем другая игра, но, не участвуя в ней, вы окажетесь вне игры.

Продвижение финансовых технологий в сферу инвестиционного банкинга

Гораздо сложнее обнаружить финтех-звезд и «единорогов» в инвестиционном пространстве, поскольку здесь подрывные технологии действуют последние двадцать лет. Появление программного, алгоритмического, а затем и высокочастотного трейдинга обусловило переход к созданию совмещенных с биржами серверных ферм. Сами биржи столкнулись с угрозой со стороны новых финтех-компаний, таких как BATS, Chi-X, NASDAQ и другие, которые сегодня лидируют в сфере торговли акциями. В США на биржах BATS осуществляются торговые операции с 20 % всех обычных акций, а благодаря покупке Direct Edge компании удалось удвоить свою рыночную долю всего за два года. Весьма неплохо для расположенного в Канзасе гаражного стартапа всего десяти лет от роду. Точно так же в Европе объем торгов на бирже BATS Chi-X превышает объем торгов на Лондонской фондовой бирже и бирже Euronext (тоже неплохой результат для восьмилетнего стартапа).

Впрочем, этот стартап принадлежит институциональным инвесторам: самый крупный акционер BATS – GETCO. К числу других владельцев относятся Morgan Stanley, Credit Suisse Group AG, Nomura Holdings и Citigroup. Иными словами, на рынках высокочастотного трейдинга с малой задержкой доминируют игроки, принадлежащие ведущим участникам рынка.

Кроме того, в настоящее время существует большой объем дневного трейдинга, спред-беттинга, биржевых инвестиционных фондов (exchange traded fund, ETF) и технологий прямого доступа к рынку (direct market access, DMA), чего раньше не было. Это еще одно изменение в сфере финансовых технологий, хотя и не совсем то, что я бы отнес к категории финтеха, поскольку все это лишь варианты систем трейдинга, а не компании, создающие новые бизнес-модели так, как это делают в Betterment и Wealthfront.

В данной области есть три зарождающихся рынка реальных изменений в сфере финансовых технологий: стратегии социального трейдинга, платформы рыночного финансирования и сервисы рыночных данных. В сфере стратегий трейдинга мы видели, насколько оперативно первые новаторы (ZuluTrade, eToro и StockTwits) были приняты в качестве новой формы социального трейдинга.

ZuluTrade, пожалуй, самая крупная на данный момент глобальная сеть социального трейдинга в плане количества как трейдеров, так и инвесторов. Сервис позволяет точно копировать действия профессиональных трейдеров (поддерживая нескольких брокеров) и предлагает возможности социального взаимодействия посредством бесплатной, полностью функционирующей демоверсии.

Сервис eToro в основном ориентирован на начинающих инвесторов и выступает и как брокер, и как сеть социального трейдинга. Большое внимание уделяется обучению начинающих инвесторов с помощью дружественного интерфейса.

StockTwits – платформа для социальной коммуникации членов финансового и инвестиционного сообщества, которая принимает твиты и использует их для трейдинга.

Должен сказать, что есть еще немало других сетей социального трейдинга и они торгуют чем угодно – от товаров до обычных акций, хотя самое популярное направление – рынки иностранной валюты, на которых работают такие компании, как BelforFx, CopyFX, FxPro, FxStat и другие.

Много новых компаний появляются в области рыночных данных; Contix, Finalta, Kensho, Quovo и SumZero занимают верхние строки в моем списке. Все они – крупные поставщики идей для трейдинга, дополняющие сеть социального трейдинга.

И наконец, платформы рыночного финансирования, где прочно обосновались краудфандинговые компании. К их числу относятся Kabbage и Funding Circle – крупнейшие компании по финансированию малого бизнеса в США и Великобритании соответственно. Но есть и другие финансовые платформы, в том числе AngelList, BankToTheFuture, CircleUp, CrowdCube, EquityNet, Fundable, FunderHut, Fundly, Healthfundr, IndieGogo, Innovestment, Invesdor, Microryza, MicroVentures, Seedrs и Seedups.

Это интересная область, поскольку в ней осуществляются узкоспециализированные инвестиции, предназначенные для финансирования инноваций, креативности и новых стартапов. Как уже упоминалось, этот рынок также финансируется крупными институциональными инвесторами, а значит, это скорее способ снижения рисков финансирования на начальных этапах, чем создание альтернативного рынка ценных бумаг.

Итак, стратегии и аналитика трейдинга, а также альтернативная финансовая система – три категории финансовых технологий в сфере инвестиций и рынков капитала в дополнение к изменениям, наблюдаемым в последнее десятилетие (например, высокочастотный трейдинг с малой задержкой). Таким образом, под влиянием финансовых технологий на инвестиционных рынках происходят такие же радикальные изменения, как и в сфере розничного и коммерческого банкинга, а также управления активами и частным капиталом. Мы просто не столь часто это замечаем, поскольку ни одна крупная компания, представляющая этот рынок, не была выкуплена, не получила финансирования и не была интегрирована действующим игроком.

Проблемы банков в связи с финтехом очевидны, а вот решения не ясны

Когда я рассказываю о ValueWeb и использовании финансовых технологий в банках, мне, как правило, задают следующие вопросы:

• Как изменить унаследованные системы?

• Какое самое серьезное препятствие на пути трансформации в цифровой банк?

• Вы говорите о партнерстве, но в прошлом кооперативные структуры потерпели неудачу, так как же нам добиться успеха в будущем?

• Можете ли вы привести пример компании, которая делает все правильно и достигает цели?

• Что должен предпринять банк, имеющий миллионы клиентов, которые ему доверяют?

Эти вопросы говорят о том, что в нынешних финансовых учреждениях беспокоятся о будущем и не останавливаются на достигнутом. Проблема в следующем: все знают, что нужно что-то предпринять, но не знают, что именно, или, скорее, СЕО этого не знают.

В подобной ситуации огорчает вот что. Банк озабочен появлением финансовых технологий, готов совершить переход к цифровому формату и думает, что делать. Он вложил деньги в приложения и API, реструктурировал услуги, пытается избавиться от унаследованных систем, то есть делает все то, что должен. Но, к несчастью, СЕО банка не понимает сути происходящего. Он прошел весь свой карьерный путь в банке, знает и любит его, но не разбирается в специфике работы цифрового банка. Если вы сотрудник банка, который готов к применению цифровых и финансовых технологий, убедитесь в том, что к этому готов и его глава.

Слухи о смерти моего банка сильно преувеличены

В послании к акционерам за 2015 год Джейми Даймон высказался о появлении финансовых технологий так: «Грядет новая Кремниевая долина». Интересно, что ради того, чтобы конкурировать с новыми надстройщиками, заменителями и реформаторами, банк J. P. Morgan действительно нанимает много талантливых специалистов из Кремниевой долины. Вот что говорит об этом Джейми Даймон: «Мы осуществляем переводы денежных средств на сумму 10 триллионов долларов в день. Мы одна из крупнейших платежных систем мира. Нам предстоит конкурентная борьба с Google, Facebook и другими… когда я бываю в Кремниевой долине… я понимаю, что все они хотят отнять наш бизнес».

Однако, несмотря на формирование ValueWeb и угрозу со стороны финтеха, у банков есть одно защищающее их естественное преимущество. И называется оно банковской лицензией. История говорит о том, что смерть банковского бизнеса в ближайшее время не наступит. Большинству банков не менее века, а то и больше. Вы можете назвать какую-либо другую отрасль, в которой доминируют компании со столетней историей?

Авиакомпании? Возможно. Большинство авиакомпаний создавались в середине ХХ века и разрастались посредством слияний и поглощений, как и банки. Есть в этой сфере и новые игроки (наподобие SouthWest, Easyjet, Ryanair), но большинству авиакомпаний уже немало лет.

Продовольственные магазины? Может быть. Многие из них сталкиваются с высокими барьерами выхода на рынок, к числу которых относятся торговые сети и снижение маржи прибыли конкурентов за счет большого объема продаж. Некоторые игроки функционируют на протяжении длительного периода (компания Walmart основана в 1962 году, Tesco – в 1919-м), но это не значит, что новые игроки, такие как Aldi Lidl, не могут влиять на этот рынок.

Фармацевтические компании? В настоящее время их бизнес строится на разработке новых продуктов и патентах, а также контроле цепочки поставок посредством авторского права. Эта ситуация напоминает происходящее в музыкальной индустрии, но лекарственные препараты труднее скопировать. Компания GlaxoSmithKline основана в 1715 году, а Pfizer – в 1849-м.

Однако я не согласен с аргументами новых участников рынка, постоянно сравнивающих банкинг с музыкой, развлечениями, кино, фотографией и прочими отраслями, на которые цифровые технологии оказали подрывное влияние. Эти отрасли существенно отличаются от банкинга, поскольку у них нет четких нормативов, высоких барьеров выхода на рынок и строгих требований к объему капитала. Единственное сходство – банкинг может быть представлен исключительно в цифровой форме, так же как и музыка, развлечения и фотография.

Стало быть, банкинг сопоставим с этими отраслями, но в отличие от них у него есть кое-что общее с фармацевтическими и авиакомпаниями, а также с продовольственными магазинами. Речь идет о рынках с разветвленными сетями распределения, системой жесткого контроля и высокой стоимостью привлечения капитала – как и в случае традиционной банковской деятельности. Следовательно, реальный диалог ведется между новым участником рынка, который считает банкинг сугубо цифровой игрой, и действующим игроком, полагающим, что распределение, система контроля и стоимость банковских услуг делают его похожим на фармацевтическую компанию.

Банки слишком подвержены регулированию, чтобы их можно было подорвать

Для развития этой темы следует подчеркнуть, что банки не просто защищены лицензиями, а слишком подвержены регулированию, чтобы их работу можно было подорвать, поскольку условия предоставления лицензий определяют регулирующие органы. На самом деле я бы сказал, что в банках происходит не подрыв, а развитие. При этом на основе слияния финансовых технологий и банкинга создаются новые архитектуры и платформы ValueWeb.

В контексте формирования ValueWeb эволюция банковской системы выражается в изменении архитектуры банкинга таким образом, чтобы это была цифровая, а не физическая система. Как и в случае книг, музыки, развлечений и турагентств, банкинг – это то, что можно делать с помощью различных устройств, и для этого не нужно личное присутствие клиентов. Такой подход неприемлем для авиакомпаний (ведь в полете люди должны присутствовать) или автозаправочных станций (заправить бак автомобиля бензином тоже нужно физически). Тем не менее некоторые услуги (такие как банкинг, продажа музыкальных композиций и организация поездок) можно предоставлять в сугубо цифровой форме.

Однако в отличие от музыки, книг и путешествий, банкинг не может быть уничтожен новым игроком, разрабатывающим новый подход к ведению бизнеса. Никакому аналогу iTunes, Uber, Amazon или Expedia не удастся совершить переворот в банковской сфере, потому что в отличие от всех этих направлений бизнеса банковская деятельность регулируется государством. Банковская система – неотъемлемая часть государственной политики, это политический инструмент, используемый правительством в качестве механизма контроля общественного порядка. Кроме того, это ключ к экономическому успеху или провалу страны. По этой причине правительство заинтересовано в выдаче лицензий компаниям, обеспечивающим хранение и обмен ценностями. Это позволяет контролировать денежную массу и поддерживать экономическую стабильность. Именно поэтому банки располагают такой роскошью, как время для адаптации, которой нет у книжных и музыкальных магазинов и туристических агентств.

По мнению многих, в сфере финансовых технологий появится новый крупный игрок (новый J. P. Morgan или HSBC), который заменит банки. Я так не думаю. Во-первых, P2P-компании получают от банков финансирование под залог ценных бумаг, а значит, банки остаются в выигрыше независимо от того, кто предоставляет кредиты: они сами или компании, занимающиеся краудфандингом. В действительности это сокращает объем затрат и устраняет риск, сопряженный с P2P-платформами, поэтому такой подход более эффективен во многих отношениях. Иными словами, для банков это беспроигрышная ситуация.

Криптовалюты продемонстрировали, что им нельзя доверять (что подтверждают истории с Mt.Gox, Bitstamp и Bitcoin Foundation), поэтому ситуация в области технологий переходит от «дикого запада» интернета к аналогам Ripple в банковской среде. Опять же, из хаоса рождается порядок, при этом банки сохраняют за собой статус участников экономического процесса и хранилищ ценностей. Мобильные технологии откроют банкинг для широких масс населения, не охваченных банковским услугами. Интересно, что люди, не имеющие счета в банке, получают возможность его открыть, потому что в процессе использования мобильных денег у них формируется заслуживающая доверия кредитная история. Как я уже говорил, когда в 2007 году в Кении была запущена система M-PESA, только 2,5 миллиона кенийцев имели банковские счета; восемь лет спустя благодаря мобильным кредитным историям банковские счета открыли 15 миллионов кенийцев. Банки снова оказались в выигрыше.

Между тем, пока происходит внедрение так называемых подрывных инноваций, банки могут продолжать функционировать при наличии сопутствующих угроз и возможностей, поскольку знают, что в связи с регулированием имеют время для развития. Хотя Transferwise и Holvi пребывают в счастливом заблуждении, что регулирующим органам нет до них никакого дела, обязательно наступит день, когда это произойдет. И тогда Transferwise и Holvi либо будут выкуплены или поглощены банками и перейдут в их экосистему, либо прекратят свое существование.

Однако я не говорю, что банкам не нужно меняться. Они должны адаптироваться к новым условиям, чтобы выжить. И их выживание будет зависеть от того, насколько быстро они отреагируют на необходимость ведения бизнеса в цифровом, а не физическом формате. Банки, которые первыми разработают базовую цифровую архитектуру, инфраструктуру и стратегию организационного развития (наряду со стратегией закрытия отделений и перемещения персонала), станут лидерами в стремительном переходе от физического к цифровому формату. Финансовые организации, которые проявят медлительность, либо проиграют в конкурентной борьбе, либо придут в упадок. В свою очередь, банки, которые создадут новые модели ведения бизнеса, основанные на финансовых технологиях, получат финансирование и будут выкуплены первыми цифровыми лидерами среди традиционных систем. Как бы то ни было, каждый банк пройдет свой путь развития и станет частью ValueWeb – и через десять лет самые крупные сегодня банки по-прежнему останутся таковыми. Но при том они будут также интеграторами систем ценностей, использующими приложения, API и аналитические инструменты высочайшего уровня, которые позволят им предоставлять клиентам высококачественные услуги по агрегированию ценностей.

Что может подорвать работу банков?

В подтверждение моих рассуждений о том, что сфера банкинга переживает не процесс подрывных инноваций, а период развития или адаптации, давайте проанализируем, что могло бы повлечь за собой такой подрыв.

Во-первых, я трактую термин «подрыв» не в соответствии с его словарным определением, а так, как его использовал Клейтон Кристенсен в книге The Innovator’s Dilemma[6]6
  Издана на русском языке: Кристенсен К. Дилемма инноватора. Как из-за новых технологий погибают сильные компании. М.: Альпина Паблишер, 2016.


[Закрыть]: «Подрывные инновации» – специальный термин, введенный Клейтоном Кристенсеном, – описывает процесс, в ходе которого товар или услуга первоначально внедряется в нижнем сегменте рынка, а затем неуклонно движется вверх, в конечном счете вытесняя признанных конкурентов.

Вопрос в том, делают ли вышесказанное Klarna, Holvi, Zopa, Lending Club и их собратья. По мнению Foundation Capital, в 2025 году рынок P2P-кредитования и краудфандинга будет стоить более 1 триллиона долларов, а такие компании, как Apple, возьмут под контроль потребительский кошелек. Контраргумент состоит в том, что в основе всех этих процессов находятся банки, а оптовые рынки демонстрируют склонность поддерживать компании наподобие Lending Club. Впрочем, наблюдается также расширение рынков. Например, многие банки не станут кредитовать проекты и компании с высоким уровнем риска. Стартапу, который относится к категории малого бизнеса, всегда будет трудно получить в банке кредит без обеспечения, не имея продуманного бизнес-плана. Однако такие компании, как Kabbage и Funding Circle, начали работать в этой сфере и помогают расширить рынки. Небольшие компании получили доступ к более чем двум миллиардам долларов финансирования, предоставленного альтернативными кредиторами в период с 2010 по 2015 год. В свою очередь, Funding Circle устанавливает партнерские отношения с банками вроде Santander, а значит, по сути, занимается бизнесом, в котором банки не заинтересованы. Можно ли отнести это к категории подрывных инноваций?

Возможно. Сегодня этот бизнес банкам не нужен. Завтра он может стать для них ключевым. Следует отметить, что порой банки вредят себе сами. Например, по некоторым данным, в 2014 году британские банки взыскали с компаний скрытые платежи на сумму 425 миллионов фунтов.