Текст книги "ValueWeb. Как финтех-компании используют блокчейн и мобильные технологии для создания интернета ценностей"

Транзакция на сумму 81 миллион долларов стоимостью всего 4 цента

Как я уже неоднократно подчеркивал, возможность практически бесплатного выполнения транзакций в реальном времени – ключ к созданию ValueWeb. Осуществление транзакции в реальном времени при наличии глобального мобильного интернета не составит труда. Каждый человек может связаться с другим человеком. Проблема в том, что в нынешней системе обмен ценностями сопряжен с определенными трудностями, поскольку она создавалась для прошлого века. SWIFT, Visa, MasterCard, Western Union и другие системы обмена ценностями между разными странами требуют нескольких дней на выполнение транзакций и взимают большие комиссионные. Они не работают в реальном времени и не бесплатны. А вот технология распределенного реестра в системе Bitcoin обеспечивает формирование почти бесплатной системы обмена ценностями в реальном времени, о чем свидетельствует транзакция, выполненная в блокчейне 6 декабря 2014 года.

Транзакция на 81 миллион долларов была проведена немедленно, в режиме реального времени, и обошлась всего в 4 цента. Характерно, что ее можно было бы провести даже в воскресенье утром, так как система Bitcoin функционирует при почти нулевых затратах 24 часа в сутки 7 дней в неделю на протяжении всего года.

Если вы сможете обрабатывать любую транзакцию в режиме реального времени почти бесплатно, что произойдет с внутренней инфраструктурой банковской системы? Что это означает для таких клиринговых систем, как CHAPS и VocalLink в Великобритании, TARGRT2 и SEPA в Европе, CHIPS и Fedwire в США, Visa, MasterCard и China UnionPay во всем мире? И в какой степени эти процессинговые компании учитывают последствия происходящего?

В действительности это означает создание децентрализованной системы, которую смогут использовать вне банковской и государственной системы те, для кого такая возможность представляет интерес. Кроме того, гораздо более многочисленная группа людей будет пользоваться финансовыми и банковскими услугами так же, как и раньше, но теперь посредством применения дешевого протокола для регистрации транзакций. Иными словами, финансовые рынки анализируют возможность заключения умных контрактов, которую обеспечивает технология Bitcoin, пытаясь понять, как можно ее применить (об этом речь идет в следующей главе).

Рынки работают так же, как всегда: государство облагает налогом граждан, которые пользуются услугами биткоин-бирж, взимая налоги с каждой операции обмена. Банки предлагают безопасное хранение биткоинов и другие услуги, но помимо этого еще и записывают в блокчейн сообщения, расчеты, клиринговые и процессинговые операции.

Вскоре мы увидим, как банки в безопасном режиме обрабатывают многомиллионные транзакции в блокчейне почти бесплатно. Так за что же мы платим? За доверие, гарантии, определенность и уверенность в том, что наш банк гарантированно и безопасно осуществит такие транзакции и возместит нам убытки, если не сможет этого сделать. В этом и состоит преимущество протокола новой технологии, которая совершит революцию в банковской, платежной и финансовой сферах. Вопрос скорее в том, когда это произойдет, а не если произойдет.

Пример из практики: история Silk Road

Печально известный сайт Silk Road использовал даркнет для продажи запрещенных товаров и услуг. В основном сайт предназначался для размещения заказов на наркотики; предпочтительным способом платежей был биткоин, а в качестве основного принципа работы выступала интернет-технология под названием «торрент».

Эта захватывающая история как нельзя лучше иллюстрирует безвыходное положение, в котором оказались либертарианцы и сторонники централизованного управления экономикой. Конфликт между ними носит весьма острый характер, и тем, кто с этим конфликтом не сталкивался, будет интересно узнать, что он возник по инициативе биткоин-активистов. Сторонники биткоина заявляют, что создали деньги без правительства, и убеждены, что обществу следует функционировать так, как оно пожелает. Если люди хотят обмениваться наркотиками, смотреть на совращение детей и организовывать террористические акты, значит, они сами выбирают такой образ жизни и им нужно позволить делать то, что они хотят. По мнению биткоин-активистов, если такие виды деятельности не одобрит большинство членов общества, то они же, а не правительство их и пресекут.

Безусловно, некоторые из нас сочтут такую позицию экстремистской, поскольку для большинства людей неприемлемо наличие в сети возможностей для финансирования терроризма, детской порнографии и беспрепятственной торговли наркотиками. Однако у либертарианцев своя точка зрения на это.

Росс Ульбрихт был либертарианцем, поэтому его сайт Silk Road создавался как сервис, не ограниченный вмешательством сторонников централизации и совершенно не подверженный их влиянию по причине полной анонимности. Во всяком случае так считал сам Ульбрихт. Почему же его арестовали, посадили в тюрьму и вынесли пять приговоров (в том числе два пожизненных срока), которые он должен отбывать одновременно без права на досрочное освобождение? К аресту Ульбрихта привели два ключевых фактора: упорство и самонадеянность.

Упорство лучше всего иллюстрируют действия специального агента Управления по борьбе с наркотиками Карла Форса IV, потратившего целый год на то, чтобы подобраться к Ульбрихту через торрент-чаты.

Вторая причина – самонадеянность Ульбрихта. В частности, за год до ареста его предупреждали, что с IP-адреса Silk Road произошла утечка информации и он стал видим для других компьютеров, что позволило Управлению по борьбе с наркотиками существенно продвинуться в этом деле. Через этот IP-адрес сотрудники управления нашли сервер, а через сервер обнаружили коммуникации всего сообщества Silk Road.

И вот в чем загвоздка: если бы Ульбрихт был более квалифицированным программистом и менее самонадеянным человеком, скорее всего, сайт Silk Road работал бы до сих пор. Торрент-технологии (технологии Tor) обеспечивают полную анонимность, а отследить биткоин-платежи в сети Tor практически невозможно.

Позвольте внести ясность в эти два момента.

Tor (от англ. The Onion Router) – программная инфраструктура, разработанная специалистами Военно-морских сил США в 1990-х годах в целях защиты онлайн-коммуникаций американских разведывательных служб. После выпуска этого ПО и последующего расширения его возможностей в 2002 году система Tor стала основной сетью для торговли наркотиками, мошенничества и других противозаконных действий, поскольку она позволяет пользователям осуществлять поиск в интернете практически анонимно. Tor обеспечивает это, направляя интернет-трафик через бесплатную волонтерскую сеть. Чтобы скрыть местоположение пользователя и его действия в сети от тех, кто осуществляет сетевой надзор или анализирует трафик, она рассредоточена по всему миру и состоит из шести тысяч ретрансляторов. Это и есть основа работы Silk Road, и именно поэтому Ульбрихт был абсолютно уверен в своей анонимности.

Возможно, Tor – действительно почти анонимная сеть, но о биткоине этого сказать нельзя. Все транзакции с биткоинами открыты и отслеживаемы, а данные о них навсегда сохраняются в сети Bitcoin. Адреса Bitcoin – единственная информация, используемая для определения места, где размещены биткоины и куда они пересылаются. Такие адреса создает на условиях сохранения анонимности кошелек каждого пользователя. Тем не менее сразу же после использования адреса он привязывается к истории транзакций, в которых фигурирует. Любой желающий может увидеть остаток на счете и все транзакции по любому адресу. Поскольку пользователям для получения товаров и услуг приходится раскрывать свои личные данные, биткоин-адреса не могут оставаться полностью анонимными. По этим причинам следует использовать биткоин-адрес только один раз и позаботиться о сокрытии информации о своих адресах. Например, можно иметь разные кошельки для разных целей, что позволит изолировать каждую транзакцию таким образом, чтобы между разными адресами невозможно было установить связь. В таком случае люди, присылающие вам деньги, не смогут отследить, какие еще биткоин-адреса вам принадлежат и что вы с ними делаете.

Органы власти должен беспокоить тот факт, что если бы кто-нибудь повторил пример Silk Road и нанял бы профессиональных программистов, то либертарианская мечта даркнета о деньгах без правительства и обмене ценностями без всякого контроля со стороны государства осуществилась бы.

Глава 4. ValueWeb на основе финансовых технологий

В последние годы термин «финтех» стал использоваться повсеместно, но почему? Я считаю, что формирование ValueWeb – ключевое событие. Как уже говорилось, ValueWeb основан на двух категориях технологий: мобильных, позволяющих всем обмениваться ценностями в реальном времени, и цифровых валютах, обеспечивающих хранение ценностей, подлежащих обмену. По мере их развития росло и внимание к дигитализации в области банкинга, а теперь к финансовым технологиям.

Финтех – это новый рынок, объединяющий финансы и технологию. Это гибридная форма традиционной финансовой системы (оборотный капитал, цепочка поставок, обработка платежей, депозитные счета, страхование жизни и тому подобное), в которой вместо устоявшихся структур применяется процесс, основанный на технологиях. Иными словами, термином «финтех» обозначается совершенно новая отрасль. Это похоже на то, как к розничным компаниям относят Amazon. Что такое Amazon – розничный торговец, или компания, занимающаяся электронной коммерцией, или и то и другое? Я бы сказал, что Amazon – это цифровой поставщик услуг, но только потому, что компания выполняет заказы клиентов и предоставляет услуги облачных вычислений посредством платформы веб-сервисов Amazon Web Services (AWS). Иначе говоря, Amazon – это вовсе не ретейлер, а компания, работающая на совершенно новом рынке.

Точно так же финтех – это не R&D-функция финансовой системы, а новый зарождающийся рынок цифровых финансов, который со временем вытеснит традиционные финансовые рынки, поскольку ValueWeb формирует интернет ценностей, а последний заменяет устаревший мир физических банков, работающих с физическими валютами. Как я уже говорил в своей предыдущей книге «Цифровой банк», в прошлом банки занимались физическим распределением бумаги в локальной сети отделений, тогда как ValueWeb имеет дело с цифровым распределением данных в глобальной сети интернет. Цифровая сеть вытеснит физическую, а представители финтех-сообщества построят новую систему. И в конечном счете она станет тем, что я называю ValueWeb.

ValueWeb, как и финтех, новый, молодой, активный рынок, полный молодых предприимчивых людей, наделяющих его жизненной силой. На этом рынке не носят галстуков и не придерживаются традиций, свойственных банковскому миру, где принято надевать деловые костюмы. Этот рынок хочет покорить мир финансов с помощью технологий. Этот рынок я представляю себе как ValueWeb, созданный на основе финансовых технологий.

Например, если проанализировать инвестиции компаний венчурного капитала в финтех, то треть приходится на фирмы, которые занимаются платежами, еще по одной трети – на пиринговые (P2P) финансовые платформы и компании, специализирующиеся на Р2Р-кредитовании. За последние несколько лет объем инвестиций в эту отрасль существенно увеличился. Хотя оценки разнятся, цифры таковы: в 2012 году в финтех был вложен почти 1 миллиард долларов, в 2013 году – 4 миллиарда долларов, в 2014 году – 12 миллиардов долларов, а в 2015 году – 25 миллиардов долларов. Новая отрасль получает столь огромный объем инвестиций, поскольку определяет формирование интернета 3.0, интернета ценностей, ValueWeb.

Этот новый мир поддерживает финансовую систему прежнего мира с помощью технологий, вытесняет и исключает из него посредников. Происходит формирование финансовой системы XXI века, опирающейся на технологии. В моем понимании это и есть финтех.

Финтех строит новый мир финансов, используя цифровое ядро с поддержкой протокола IP. Финтех имеет непосредственное отношение к цифровому банку и новому определению финансов и банкинга.

Таким образом, ValueWeb – это новый рынок, а финтех – финансовая система XXI века. Это новая форма банкинга. Некоторые представители старой системы превратятся в игроков нового рынка цифровых финансовых технологий, а некоторые новые игроки захватят рынки представителей старой системы. В итоге сформируется новый рынок финансовых компаний, работающих на основе технологий с поддержкой протокола IP, среди которых будут цифровые банки и цифровые страховые компании. Именно с таким ValueWeb я хотел бы работать.

Почему венчурные компании так много инвестируют в финтех?

Венчурные инвесторы вкладывают в финтех миллиарды долларов, потому что именно он строит ValueWeb. Он создает интернет 3.0. А это столь же значимое событие, как и появление интернета первого и второго поколений, и где-то в этой сфере есть новые Facebook, Twitter, Google и Amazon. Собственно, таких новых игроков, которых на отраслевом жаргоне называют «единорогами», и ищут венчурные компании.

«Единороги» – это технологические стартапы, оценочная стоимость которых достигает 1 миллиарда долларов. Сегодня таких компаний достаточно много, включая Uber, Airbnb, Twitter, WhatsApp, Snapchat, Pinterest и другие. Если взглянуть на ситуацию в широком контексте, рыночная стоимость Microsoft в момент первичного размещения акций (IPO) составляла 500 миллионов долларов, а рыночная стоимость Cisco – 300 миллионов. Для сравнения, рыночная капитализация Barclays Bank составляет в настоящее время 60 миллиардов долларов… примерно в десять раз больше рыночной стоимости Lending Club. Разница в том, что Barclays Bank существует уже 300 лет, а Lending Club нет еще и десяти.

Наличие в сфере финансовых технологий достаточно большого количества быстро развивающихся «единорогов» и есть причина повышенного интереса инвесторов к финтеху и ValueWeb. В конце июля 2015 года на звание «единорога» претендовали 83 финтех-компании, по сравнению с семьюдесятью компаниями в мае того же года и семнадцатью годом ранее. К числу самых крупных относятся такие компании пирингового кредитования, как Lufax, Lending Club, Prosper, SoFi и Zopa, а также много новых платежных компаний, в том числе Square, Stripe, Klarna и TransferWise (см. список 25 крупнейших «единорогов» 2015 года, представленный в конце данной книги).

Рыночная стоимость не всегда свидетельствует об истинной ценности, так как возможная цена продажи этих компаний, финансируемых из частных источников, может существенно отличаться от их цены на бумаге. Тем не менее это демонстрирует большой интерес к финансовым технологиям, что вызывает беспокойство у СЕО банков и четко отражено в ежегодном послании J.P. Morgan Chase к акционерам за 2015 год.

Вот ключевые слова послания, составленного СЕО банка Джейми Даймоном: Грядет новая Кремниевая долина. Существуют сотни стартапов, разрабатывающих различные альтернативы традиционному банкингу, со множеством талантливых специалистов и солидным объемом денежных средств. Компании, о которых вы читаете чаще всего, занимаются кредитованием и имеют возможность оперативно предоставлять кредиты частным лицам и небольшим компаниям, причем (как считают в самих компаниях) весьма эффективно, используя большие данные для усовершенствования системы кредитного андеррайтинга. Такие компании успешно справляются с решением проблемы «болевых точек» в том смысле, что предоставляют кредиты за несколько минут, тогда как у банков это может занять несколько недель. Мы будем упорно работать над тем, чтобы сделать наши услуги столь же безукоризненными и конкурентными, как и их услуги. Кроме того, мы одобряем идею установления партнерских отношений там, где это имеет смысл.

Появляются новые конкуренты в сфере платежей. Все вы читали о системе Bitcoin, торговых компаниях, создающих свои сети, платежной системе PayPal и ей подобных. Платежи – важный бизнес для нас, и мы неплохо с ним справляемся. Тем не менее мы должны многому научиться в плане применения систем, работающих в режиме реального времени, более совершенных методов шифрования, а также снижения затрат и сокращения количества «болевых точек» для клиентов. Некоторые платежные системы, в частности ACH, работающая под контролем Национальной ассоциации автоматизированных расчетных палат (National Automated Clearinghouse Association, NACHA), не может функционировать в реальном времени и, хуже того, ее постоянно используют «безбилетники». Возможность перемещать деньги имеет реальную стоимость. Например, использование наличных денег обходится розничным компаниям в 50–70 базисных пунктов (в связи с предотвращением мошенничества, обеспечением безопасности и тому подобными вещами). Кроме того, зачастую розничные торговцы платят один процент посреднику за предоставление гарантий по чеку. Гарантированный чек – это фактически то же самое, что и транзакция с помощью платежной карты, за которую они хотят платить 0 %. Для некоторых конкурентов бесплатное получение услуг – единственный способ, делающий возможным их участие в конкурентной борьбе. Вместе с тем нам следует признать собственные недостатки. Мы должны создать свою систему, работающую в реальном времени, за использование которой взималась бы соответствующая плата и которая обеспечивала бы качественное обслуживание клиентов, а также минимизировала бы вероятность мошенничества и неправомерных действий.

Послание Джейми Даймона акционерам за 2015 год прекрасно иллюстрирует сложность задачи, стоящей перед действующими компаниями в контексте работы в ValueWeb. В банке J. P. Morgan Chase с болью наблюдают, как компании по P2P-кредитованию атакуют его кредитные рынки, а альтернативные платежные системы, функционирующие в реальном времени, – платежные рынки. Не забывайте, что развитие ValueWeb зависит от мобильных технологий, позволяющих устанавливать пиринговые соединения в реальном времени, а также от цифровых валют, предоставляющих возможность обмениваться ценностями при низком уровне затрат. Именно эти две технологии провоцируют атаки на традиционные действующие банки вроде J. P. Morgan Chase.

Новые игроки рынка вызывают беспокойство у СЕО банков, потому что они устраняют проблемы, связанные с использованием унаследованных систем в устаревших банках. Банкам требуются недели на принятие решений о кредитовании, тогда как у компаний, занимающихся P2P-кредитованием, на это уходят секунды. Почему же банки затягивают процесс? Хотя Джейми Даймон об этом не говорит, я полагаю, что причина в следующем: банки отягощены инертными процессами, созданными в прошлом столетии для физического распределения бумаги в локальной сети отделений, где работали люди-автоматы, которые выполняли транзакции, но не могли оценивать риск. Оценка риска – функция специалистов головного офиса, следящих за тем, чтобы кредиты не предоставлялись неплатежеспособным клиентам (именно поэтому нам удалось избежать кредитного кризиса!). Но на то, чтобы определить финансовое положение клиента, уходит несколько недель. В настоящее время бланки онлайн-заявлений заполняют сами клиенты, а специалистов по оценке риска заменили автоматизированные системы. Вот почему новые поставщики услуг P2P-кредитования могут занять место банков, предлагая услуги мгновенного принятия решений при уровне затрат, составляющем малую долю от затрат банков. В конце концов, сервер стоимостью 1000 долларов дешевле, чем менеджер по кредитным рискам, который работает в головном офисе банка и обходится в десятки тысяч долларов.

Главный вызов ValueWeb – его создание на основе финансовых технологий, использующих программы и серверы вместо зданий и сотрудников.

Надстройщики, заменители и реформаторы

Как правило, финтех-стартапы подразделяются на три следующие категории: надстройщики, заменители и реформаторы.

Надстройщики – это те, по поводу кого действующим финансовым компаниям не стоит беспокоиться, поскольку их деятельность опирается на существующий финансовый рынок. К их числу относятся компании вроде Moven, Simple и Apple Pay этого мира. Или PayPal, Google и Facebook. Они не пытаются заменить или реформировать банковскую систему, а просто хотят устранить в ней слабые места («болевые точки», как их называет Джейми Даймон) посредством создания над ней надстройки, которая обеспечила бы более легкий способ накопления, расходования и использования денег.

Заменители целиком и полностью сфокусированы на замене базовых банковских услуг программами и серверами. Такие компании вызывают более серьезное беспокойство, так как они уяснили основную идею: для перевода денежных средств не нужна третья сторона, достаточно сервера.

Именно это сразу же поняли в компании Zopa – крупнейшем в мире P2P-кредиторе (см. интервью с СЕО Zopa Джайлсом Эндрюсом во второй части книги). В Zopa увидели, что можно без труда взять деньги у тех, у кого они есть, и перевести в адрес тех, кому они нужны, используя процессор в качестве доверенного посредника. Сервер обрабатывает такую транзакцию и оценивает риски. При этом участие человека не требуется.

Стартапы-заменители заслуживают более пристального внимания, поскольку они пытаются полностью вытеснить банки, а не устранить слабые места в их работе. И таких стартапов немало. В частности, модель P2P-кредитования, применяемая в Zopa, оказалась настолько популярной, что стартапы наподобие Zopa скопировали ее практически в каждой стране: Prosper и Lending Club в США; Bondora, Lendico, Trustbuddy, Ratesetter, Smava и другие в Европе; Harmony, PPDai, Lufax, Society One, Dianrong, ANT Financial и прочие в Азии. На самом деле в одном только Китае в 2015 году насчитывалось более двух тысяч компаний, занимающихся пиринговым кредитованием.

Поистине популярным можно считать то, что копируют по всему миру. Прибавьте к этому немного краудфандинга – и получите рынок, который, по данным Foundation Capital, к 2025 году будет стоить свыше 1 триллиона долларов и охватит все кредитные продукты, от потребительских кредитов до кредитования малого бизнеса и ипотечных кредитов.

Это подразумевает значительное вытеснение ключевого банковского продукта, то есть кредита. Банк Goldman Sachs опубликовал отчет о новом рынке кредитования в феврале 2015 года и пришел к выводу, что новые P2P-игроки снизят посредническую роль традиционных финансовых компаний в шести ключевых секторах: потребительское кредитование, кредитование малого бизнеса, кредитование компаний с большим объемом заемного капитала (иначе говоря, компаний неинвестиционного класса), ипотечное кредитование (организация и обслуживание кредитов), коммерческая недвижимость и студенческое кредитование. В реальном исчислении это означает, что американские банки заработали в 2014 году около 150 миллиардов долларов на кредитных рынках, и, по оценкам Goldman Sachs, «на протяжении следующих пяти лет более 11 миллиардов долларов (7 %) годовой прибыли могут оказаться под угрозой дезинтермедиации со стороны небанковских компаний».

Такая ситуация складывается не только на кредитных рынках, поскольку многие гибкие и находчивые новые игроки, от Currency Cloud (глобальная система денежных переводов) до eToro (социальный трейдинг), вторгаются в сферу денежных переводов, иностранной валюты, трейдинга и другие.

И наконец, реформаторы. К их числу относятся компании, использующие основные мобильные технологии и цифровые валюты для преобразования финансовых услуг.

Мобильные технологии носят трансформационный характер, так как доступ к финансовым услугам получат абсолютно все без исключения обитатели планеты. Цифровые валюты оказывают трансформационное воздействие, потому что создание системы обмена ценностями без участия банков – совершенно новая концепция и новый рынок.

Итак, у нас есть надстройщики, заменители и реформаторы. На месте банка я бы внимательно наблюдал за ними и был бы слегка обеспокоен. Видимо, именно по этой причине Джейми Даймон опасается стартапов. Он не только подчеркивает, что J. P. Morgan будет «упорно работать над тем, чтобы сделать наши услуги столь же безукоризненными и конкурентными, как и их услуги», но и высказывается в пользу роли банков как интеграторов систем обмена ценностями, заявляя, что банк «одобряет идею установления партнерских отношений там, где это имеет смысл».

Интегрирует ли J. P. Morgan такие компании, как Lending и Club Prosper, в свои операции и структуры по управлению кредитными рисками и как это повлияет на прибыль, процессы и основную деятельность банка? Ответы на эти вопросы ищут все банки, поскольку им всем пришлось признать: времена обособленного, вертикально интегрированного банкинга прошли.