Текст книги "Драгоценность на серебряном блюде. Воспоминания о Джидду Кришнамурти"

П. Кришна: Да, если бы кто-то полностью раскрыл нас, я не думаю, что мы хотели бы столкнуться с самим собой истинным. Переходя теперь к другому аспекту, как бы вы назвали настоящую причину разрыва отношений между Кришнаджи и Раджагопалом? Почему на самом деле большинство людей, которые были ему очень близки, в тот или иной момент разрывали отношения с ним?

Ачьютжи: Это сложное явление. У этого не может быть однозначного объяснения. Каждый случай имеет свою историю болезни. Я был знаком с Раджагопалом – мы с ним пробыли целый месяц вместе с Кришнаджи. Я нашел его характер очень самоуверенным и констатировал факт, что он был кем-то вроде импресарио примадонны Кришнаджи. Кришнаджи был неспособен управлять своими делами и практически отказался от этого. Так что ему нужен был кто-то, кто смог бы вести дела, управлять ими, но только не управлять Кришнаджи. Любой намеревающийся управлять Кришнаджи, очень скоро обнаруживал, что становился вне поля его внимания.

П. Кришна: Но это работало против Кришнамурти в том смысле, что некоторые другие гуру, если можно так выразиться, вызывали чувство товарищества, братства и общности среди окружающих. Тогда как в случае с Кришнаджи оказалось, что люди, бывшие с ним в Фонде, не имели такого взаимопонимания и товарищества и становились разобщёнными. Люди менялись и покидали его. Итак, человек, сталкивающийся с положением дел в Фонде, замечал эту разницу. Я хотел бы, чтобы вы прокомментировали это.

Ачьютджи: В том, что вы говорите, есть очевидная правда. Я говорю только о реальности сказанного вами, поскольку считаю, Кришнамурти человеком, который ничего ни от кого не хотел. Он не хотел, чтобы кто-то формировал сангху, делал культ и распространял его учение. Он говорил: «Не делайте ничего для другого человека, если это не является подлинным выражением вашей собственной уникальности». Он говорил о сотрудничестве в Фонде для достижения общей цели, но это сотрудничество ему не подходило. Такое сотрудничество было ему недостаточно. Так, например, он видел, что все люди были преданы ему, но не могли терпеть друг друга, не могли найти согласия между собой. Он хотел, чтобы люди работали над собой и избавлялись от собственных ограничений, находили в учении общую основу святости. Только это для него было истинным сангхой. Таким образом, чтобы это не было культом человека, а посвящением, сделанным человеком для себя и для всех окружающих. Я чувствую – близость, родство, возникающие в результате такого процесса, будут единственным, что удержит учение Кришнаджи в сосуде, не ограниченном эго. Ничего, что мы делаем по собственному выбору, ничего, что мы делаем по собственной воле: мне это нужно, ему это нужно, это необходимо учению Кришнамурти и т. д.

Этот разумный человеческий ум должен чувствовать себя смиренным и видеть, что ничто из сделанного не создаст эту сангху. Одна любовь сделает это. Преданность Кришнаджи не спасёт вас, если вы не почувствуете общее чувство святости, принадлежащее не только вам, если вы не сможете расшириться, если вы не почувствуете бесконечное движение. Я чувствую, что это приглашение к внутреннему очищению, приглашение, рождённое стремлением покончить с собственной слепотой. Кришнаджи выковывает взгляд, состоящий не из материи, не его персональный взгляд, и он в надежде, что некоторые из нас также способны этого достичь. Я думаю, что он желал только того, чтобы мы наблюдали всё, что отделяет одно от другого, и видели в этом своё собственное неведение и незнание. Если мы способны, если мы можем узреть это, то разделённость пропадает, и этот момент является моментом общности, в этот момент есть сангха. Я абсолютно серьёзно и страстно ощущаю следующее: если два человека, по воле судьбы соединённые вместе, смогут очиститься от всего накопленного умами, предрассудками, от суммы всех своих опытов, знаний и совершённого в жизни – это и есть отождествление с их собственным «Я-процессом», с самими собой, с личностью. Если мы не сможем очиститься от этого, если у нас не будет ощущения отсутствия преград для этого, не может быть истинного сотрудничества. Вы должны почувствовать это на себе. Но я оптимист и, по крайней мере, могу сказать – да, те из нас, кто объединён – мы очень маленькие люди, мы очень глупые люди, но я чувствую, что если мы сможем пробудиться к ощущениям, не требующим ничего, то сангха, с Божьей помощью, может снизойти. Я не думаю, что это невозможно.

П. Кришна: Может быть, поэтому он не хотел ничего и ни от кого? Или он также не хотел утешать свое эго, ободряя или принимая кого-то в ученики – что мы обычно делаем, принимая чужие идеи?

Ачьютжи: Не только это, сэр, не только это. Даже о себе и обо всех остальных он говорил, что вечная бдительность абсолютно необходима, поскольку невозможно знать, когда незаметно наступит упущение, поскольку форма личности так устроена. Личность и есть эта ошибка. Поэтому он хотел, чтобы мы были начеку. Он отказывался признавать, что избранные им будут иметь лучшее понимание, чем другие. Если мы не пробудимся к пониманию, если у нас не будет глубокого чувства смирения и глубокого чувства привязанности, если мы не почувствуем, что у нас есть способность подняться над нашими предрассудками, над нашей болью, выше наших амбиций, если мы не способны ни на один момент из перечисленного – ничего не произойдет. Мы способны на это, и мы можем сделать это, прежде чем мы умрем. Этим чувством я хотел бы поделиться.

П. Кришна: Видя это, как вы считаете, со стороны Кришнаджи было мудро создавать организации, носящие теперь его имя? Не будут ли их действия направлены на отмену того, чего он пытался избежать еще в 1929 году, когда распустил «Орден Звезды Востока»?

Ачьютжи: Должен сказать, я много думал об этом. Я чувствую, что Кришнамурти посеял семя, но мы нуждаемся в его изучении и посвящению себя этому процессу в максимальной степени.

П. Кришна: Да, он сказал, что пришёл освободить человека.

Ачьютджи: Его великий вклад в это заключается в том, что вы не можете освободить себя. Вы должны в состоянии понимать это как человеческое явление. Что это изменение в ядре человеческого сознания, и если оно не приходит через вас, оно не может прийти через озарение. Так что ваша роль состоит в том, чтобы следить за тем, насколько вы стараетесь и делаете всё возможное, на что вы способны. Этот предел – ваш удел. Он сказал, что вы должны быть этим пределом. Так что я чувствую, что эти школы и центры очень, очень ценны. Мы можем по-разному относиться к их созданию, но они священны.

П. Кришна: Но я спросил не только о школах, но и о Фондах.

Ачьютжи: Да, я говорю так же и о Фондах.

П. Кришна: Потому что люди считают, что он распустил не одну свою организацию, постулируя поиск истины самим человеком самостоятельно. И с этим утверждением он обращался к каждому человеку из своей аудитории. Даже если в зале было 5000 человек, он обращался к каждому в отдельности и с каждым в отдельности действительно вёл диалог. С другой стороны, если я не ошибаюсь, он создал две или три организации и оставил после себя эти Фонды, которым теперь предстоит продолжать работу. Многим людям это кажется дихотомией.

Ачьютджи: Нет, у этого есть очень практичная сторона. Во-первых, он хотел, чтобы учение передавалось последователям неискажённым, и хотел, чтобы были хранители учения, под чьим контролем каждое слово учения не будет вырвано из контекста. И в этом смысле Фонды оставались подлинными хранителями учения. Это мирская цель, которую необходимо выполнить, потому что, как вы знаете, достаточно легко испортить аудиокассету. Вы делаете заметку или вынимаете пару букв, и всё предложение может быть обращено против самого себя и истинного смысла. Так что, те, кто сохраняют подлинное учение и страстно желают следить за его подлинностью, очень необходимы. Во-вторых – делать его доступным для людей, которым не посчастливилось его слушать, и сделать доступными все ресурсы для прослушивания. Это тоже чисто материальная часть. Для этого должна существовать организация, и эта организация обязана быть честной, эффективной и по-настоящему заинтересованной в правильности цели. Это необходимо.

Но помимо этого есть и другой момент, а именно то, что он привёл в движение трансцендентальную психологическую лабораторию. Эта трансцендентальная психологическая лаборатория была его учением, и я думаю, что главными фигурами в этом являются учителя школ и члены Фонда. Если они осознают это, если они проникнутся глубокой ролью понимания учения, только тогда они могут с любовью передать его ученикам. И я думаю, что он попал в самую точку, сказав, что материнская любовь совершает чудо превращения плазмы крови в молоко. Но человеческая привязанность между человеком, обладающим этим пониманием огромного величия человеческого потенциала, и более неискушенным молодым человеком, которому он пытается это сообщить, поскольку чувствует готовность воспринимать, вызывает трансформацию не плазмы крови, а самого человека. Он говорил – в этом процессе клетки вашего мозга будут трансформированы так же, как в обучающем процессе. Это очень и очень важная вещь, на мой взгляд, которой пока не уделялось должного внимания. Процессу не уделялось должного внимания, но я надеюсь, что со временем уделяться будет.

П. Кришна: Вы сказали, что Кришнаджи мог видеть всё прошлое, настоящее и будущее того, с кем он вступал в близкий контакт, если лишь сам этого хотел. Как это происходило? Означает ли это, что всё заранее предопределено?

Ачьютджи: Нет, нет. Это вообще не вопрос предопределения. Он объяснил это так. Чем бы вы ни были в данный момент, это то, что возникло из семени (васан[3]3
  васана – (санскр. वासना, IAST: Vāsanā) (от vas – «придавать благоухание», «ароматизировать», «пропитывать запахом» или «пребывать», «проживать») – «впечатление», «предустановка», сила привычки, склонность к определённому поведению, термин в индуизме и буддизме, который означает действие потенциальных факторов в механизме кармы и сансары.


[Закрыть] прим. переводчика) прошлого, внедрённого в вашу психику, и это непрерывный процесс. Таким образом, каждое мгновение и отрезок своей жизни вы также вносите в почву семя санкальпы. Это семя санкальпы уже предопределяет для вас будущее, которое, как вы думаете, достаётся вам по судьбе, случайно. На самом деле – это ваша собственная работа. Поэтому у него было очень ясное представление об этом. В этом вопросе была огромная ясность.

П. Кришна: Почему же тогда никто не смог осуществить ту трансформацию сознания, о которой говорил Кришнамурти? По крайней мере, не в той революционной манере, о которой он говорил? Указывает ли это на провал его миссии по освобождению человека?

Ачьютжи: Я так не скажу. Отвечу следующее: Анни Безант приходит мне на помощь, потому что она говорила, что этот процесс не следует понимать в рамках продолжительности жизни. Это текущая судьба многих, которая разгадывается сама по себе, и вам предстоит сыграть в этом свою роль. Это не судьба, навязанная человеку какой-то внешней силой, но человек в этом смысле является архитектором своей судьбы, и в этом величие человеческого потенциала. Я думаю, что Кришнаджи указал, что нет необходимости ждать окончательного освобождения и преобразования и т. д., но в любой момент, когда вы не знаете, сможете ли вы подняться до раскрытия полного человеческого потенциала и отрицания сковывающего фактора личности, тогда в целом приобщение к тому, что есть, является моментом освобождения. Не пытайтесь удержать его, потому что это вне времени. Я думаю, всё его изложение пространственно-временного измерения, которое сознание должно превзойти, экстраординарно, и учёным потребуется много времени, прежде чем они смогут идти в ногу с Кришнаджи или продолжать дальнейшее исследование.

П. Кришна: Возможно, вы ответили на то, о чём я как раз собирался вас спросить. В некотором смысле то, что Кришнамурти сказал в своем учении, было сказано также в буддийских и индуистских писаниях. Так что бы вы отметили действительно уникального или нового в учении Кришнаджи?

Ачьютжи: Я размышлял над этим несколько лет и дошёл до того, что могу сказать, что учение Кришнамурти – это лишь примечание к учению Будды. Это было сказано отнюдь не из-за неуважения к учению Кришнамурти, а из чувства величия учения Будды. Когда я проникался в учение Будды и почувствовал его потенциал, я ощутил, насколько оно было потрясающе. Я чувствовал, что Кришнамурти открыл для этого окно. Я знаю нескольких человек, прошедших через постижение Веданты и йоги, а некоторых через буддийскую йогу, и они сказали, что когда вы слушаете Кришнамурти, открывается окно, в ваш ум приходит ясность, так что вы созерцаете в нём больше, чем вы могли когда-нибудь ранее увидеть в себе. Кроме того, я думаю, что у Кришнаджи были некоторые уникальные собственные прозрения, которых я не встречал ни в каких писаниях, ни в Упанишадах, ни в Гите, ни каких-либо буддийских. Вы сталкиваетесь с некоторыми утверждениями, существующими в Тантре, но никогда не знаете их последовательности. Я не смог понять последовательность Тантры. Итак, Кришнаджи сказал что-то оригинальное. Я приведу вам только один пример. Все учение можно выразить одним словом: «внимание». Я бы сказал, что учение состоит в том, что внимание, каким вы его знаете, полностью запутано в вашей идентификации с телом, и следовательно, духовное восприятие состоит в диссонансе с этим. Итак, вы хотите отстранения, а затем вы хотите…

П. Кришна: Вы воссоединяете ум с телом?

Ачьютжи: Комплекс тело-мозг, целиком. Это комплекс «я есть тело», что означает «я есть мозг». По сути же, понимание, что тело есть мозг – это иллюзия, на которой основана вся наша жизнь. Утверждение, что это иллюзия, само по себе является ересью с научной точки зрения, поскольку оно подчёркивает, что всё приходящее только через чувства, реально. А другую точку зрения выражает Олдос Хаксли, говоря, что наши чувства – лжесвидетели, остерегайтесь их. Итак, находясь между этими двумя принципами, мы двигаемся дальше. На мой взгляд, основой всего существования является обновляющаяся космическая энергия, полностью находящаяся за пределами нашего понимания. Когда это выражено и проявлено, это материя. Но это не противопоставление материи против энергии, просто энергия имеет многообразные формы. Эта энергия непостижима и пронизывает всё. Нет ничего, что не было бы регенерировано энергией. Она продолжает регенерировать всё. Теперь эта энергия проходит через мозг, подчиняющийся трём принципам – принципам, которые я назвал бы биологическими рефлексами удовольствия, непрерывности и безопасности. Теперь именно эти три принципа являются связующими, и к этой связи добавляются все удовольствия, все ощущения и всё, что мы знаем о работе мозга. Это не способность только лишь мозга, а унаследованные вещи, в процессе которых мозг действует подсознательно. Сейчас это присутствует, и вы можете это осознать. Вы можете осознать это, пока вы запутались в этом. Итак, мы знаем о двух условиях. Либо вы запутались в нём по незнанию, либо вы запутались в нём невольно и осознаете это. Кришнамурти говорит, что эта способность внимания не принадлежит мозгу. Хотя оно действует через мозг, оно не от мозга. И эта способность к осознанию может видеть эти биологические рефлексы; она может видеть проходящее через мозг. Так что это внимание на самом деле является вспышкой космической энергии, как бы током высокого напряжения, к которому привязан ток низкого напряжения. Я пытаюсь донести…

П. Кришна: Я понимаю. Это означает, что иное может выразиться и проявиться только в молчании?

Ачьютджи: Нет. Сначала мы должны понять, что не можем коснуться этого высокого напряжения, поскольку мы находимся в поле низкого напряжения.

П. Кришна: Но это должно закончиться в любом случае.

Ачьютжи: Нет. Сначала мы должны увидеть это, увидеть это явление во всей его полноте и ничего с этим не делать. Затем вы останавливаетесь в восприятии и отворачиваетесь от всего этого без какой-либо ориентации на достижение, ничего не желая. Вы наблюдаете небо, вы наблюдаете маленькую луну, вы наблюдаете море, вы наблюдаете реку, ничего не преследуя в этом общении с природой, потому что нет ни «я», ни осознания мозга, ни работы вашего хитрого интеллекта. Весь этот процесс останавливается. Прежде чем он остановится, вы приходите в положение восприятия объектива камеры, то есть тотального, абсолютно точного восприятия без желания изменить проявляющееся. Мозг только записывает. В этом состоянии записывания происходит чудо – чудо внимания. Это внимание того уровня, когда вы можете поставить на него ногу, и это уже свобода.

П. Кришна: Потому что тогда есть новизна?

Ачьютжи: Это и есть новое.

П. Кришна: Новое, да.

Ачьютджи: Это учение, которого я больше нигде не получил. То, что я сказал, является лишь парафразом. Если вы попросите меня показать или процитировать, если вы спросите, вкладываю ли я новый смысл слов, сказанных устами Кришнамурти – я ничего этого не делаю.

П. Кришна: Нет, нет, я понимаю.

Ачьютжи: Я не смогу процитировать.

П. Кришна: Я этого не прошу.

Ачьютжи: Я никогда не искал вербального подтверждения, потому что всегда стремился к невербальному пониманию.

П. Кришна: Я понимаю. Переходя к другому направлению работы Кришнаджи, я хотел бы услышать от вас, какова, по вашему мнению, была его цель, когда он основывал эти школы. В конце концов, нельзя представить себе школу, производящую Будд! И его работа заключалась в том, чтобы освободить человека. Тогда как появились школы.

Ачьютжи: Вы задали очень интересный вопрос. Видите ли, Анни Безант начала с ощущения, что должны воспитываться люди, становящиеся свидетелями этого великого процесса. Есть люди, которых можно вырастить с любовью, заботой. Они приходят по своему желанию, они идут и сеют свои семена, они идут и делают свою работу, но в этом урожае есть то, что приходит к нам непрошенно. Возможно, этот исторический процесс (а именно возрождение Индии) может быть поддержан не шовинистическими усилиями по найму новых работников, тех или других. Но вы приводите в движение определенный образ жизни, и, возможно, мальчики, а ещё больше, чем мальчики, девочки, сумеют овладеть этим образом жизни. Можно сказать образно – крестьянин, посеявший семя в землю, не должен выдергивать его, чтобы посмотреть, взошло ли оно. Так что остерегайтесь этой ереси. Учитель никогда не должен хотеть видеть плоды того, чему он учит. То, что человек делает для человека, есть акт веры, и этот акт веры есть вера не в этого конкретного человека, а просто абсолютная вера. Я думаю, что очень немногие люди, работающие в этих школах, осознали, что в основе всех наших усилий лежит огромная вера в человека, засеивающего почву человеческого разума и возделывающего её с любовью и усердием. Сеющего семена и подносящего урожай Богу.

П. Кришна: Были и другие движения, вылившиеся в открытие школ, таких как школы Монтессори, школы Штайнера и так далее, которые также говорили о создании среды, свободной от страха, вознаграждения и наказания, для развития творческого интеллекта ребенка. Так что же особенного или необычного в подходе Кришнамурти к образованию?

Ачьютжи: Видите ли, мы не можем сказать, что они на ложном пути, поскольку, как вы сами заметили, в наших школах также многое предстоит сделать путем культивирования правильных привычек и отказа от неправильных установок ума. Прежде всего, существует первичная необходимость позволить человеку осознать различные уровни лени, вместе создающие нерушимую скалу сопротивления изменениям в человеческих существах. И вот Кришнамурти, который говорит: «Что такое этот камень? Это всего лишь сжатая пыль. А что такое пылинки? Это лень». Я думаю, никто ещё не совершал этого чуда прикосновения к скале человеческого сопротивления изменениям, мешающей человеку быть хоть немного лучше, чем он есть. Этот огромный камень сопротивления изменениям есть повсюду, в каждой стране и у каждого человека. Волшебным прикосновением Кришнамурти можно увидеть, как эта скала превращается в свою составляющую – пылинку. А потом он говорит: «Оставь это». Это и есть чудо его образования. Это точка зрения на образование, за которую не ручаются многие люди. И мы в школах Кришнамурти должны лелеять её, потому что я думаю, различные уровни лени не получили того заслуживающего микроскопического внимания, поэтому он и говорил о невежестве. А невежество состоит из девяти частей лени и только одной части, такой как способности увидеть.

П. Кришна: Совершенно верно. Вот почему он говорит об осознании и об этом слишком пассивном осознании, чтобы мы могли действительно обращать на это внимание. Что ж, мы подходим к завершению этого интервью, и я прошу вас рассказать о некоторых эпизодах, о чём-то, что, по вашему мнению, было интересным, приватным в вашем общении с Кришнаджи, если вы сможете это вспомнить.

Ачьюти: Я бы не хотел.

П. Кришна: Почему бы вам не написать мемуары или книгу о Кришнаджи, поскольку у вас много глубоких личных переживаний, имеющих огромную ценность для тех, кто желает понять его в будущем?

Ачьютджи: Каждое такое действие неотделимо от подпитки вашего эго-процесса. Я исписал буквально сотни страниц и предал их огню, поскольку чувствовал, что в отношениях с Кришнаджи есть что-то такое, к чему не могут прикоснуться все слова мира. Пусть так и будет.

П. Кришна: Это слишком свято, чтобы выразить словами?

Ачьютджи: Нет. Вы просто должны почувствовать это, это невозможно удержать присутствием слов. Видите ли, я был хорошим оратором; но вы не знаете, сколько слез я пролил от сожаления, что у меня не было достаточно слов. Слова зачастую могут выразить то, чего вы не испытали или изменить суть испытанного вами. Если вы действительно хотите понять, вы можете посмотреть обоими глазами, чтобы испытать что-то. Вы не испытываете этого, но слова могут выразить это так, как будто вы это уже испытали. Так что слова способны создать иллюзию понимания там, где его нет. Гораздо лучше начать с этого: «Я ничего не понимаю».

П. Кришна: Как вы думаете, те, кто читает книги Джидду Кришнамурти или смотрит его видео, могут иметь такое же понимание и восприятие его учения, как и те, кто жил в его время и слышал его лично?

Ачьютжи: Это очень сложный вопрос, но я скажу одну вещь. Чтение и понимание, видение и понимание должны чередоваться с пространствами тишины и общения с просторами природы. Это невозможно, если вы не сможете полностью наблюдать чудесные явления природы с безличностью фотографических линз. Не только слова, не менее важно и пространство тишины, искусственно не сконструированное, а являющееся также иной составляющей восприятия учения. Я думаю, что это возможно, поскольку теперь с видео и аудио у нас есть ресурсы, которых у нас не было раньше.

П. Кришна: Значит, вы думаете, что физическое отсутствие Кришнаджи сейчас не обязательно является большим лишением для того, кто хочет исследовать его учение?

Ачьютжи: Я бы так не сказал, но я бы сказал, что только лишь его физическое присутствие не могло гарантировать передачу учения. И мои долгие годы, 60 лет моей жизни доказали мне, что если я не смог получить это за 60 лет, то как я могу утверждать, что тот, кто стремится к этому, не получит или получит озарение?

П. Кришна: Совершенно верно. Наконец, что бы вы посоветовали тем, кто глубоко интересуется учением Кришнамурти и хочет следовать его пути?

Ачьютджи: Я могу сказать вам это очень, очень кратко. Я чувствую, что вы должны наблюдать, как предубеждение и слово, рожденное из предубеждения, могут увеличить дистанцию между людьми. Вы этого не хотите, но это происходит. Нужно действительно видеть, что эта стена между мной и другим создана нашими словами. Даже моё сердце может не желать этого, но слово создало это, и как только оно построено, разделение здесь. Я думаю, что эту стену можно и необходимо омывать слезами, но не глаз, а сердца. Если вы не омыты слезами своего сердца, приближающего вас к чувству единения с теми, с кем вы тесно взаимодействуете, то полагаю, вы не сможете чего-то добиться и превзойти себя.

П. Кришна: Благодарю, сэр.

«Это был человек, которого я называю феноменом из-за не авторитарного исследования и полностью самостоятельной трансформации. Это была потребность века атомной энергии для синтеза науки и духовности».

Вимала Такар