Текст книги "Драгоценность на серебряном блюде. Воспоминания о Джидду Кришнамурти"

П. Кришна: Сэр, я поговорил со Скоттом о создании международной организации. Он ответил, что уже работал над этим вопросом, консультировался с юристами и подготовил проект. Он планирует провести встречу в Броквуде в мае-июне 1986 года, когда Вы приедете туда, и все вместе мы сможем обозначить пути для создания такой организации.

Кришнамурти: Да, сэр, это было бы хорошей идеей. Мне сказали, что это возможно.

П. Кришна: Конечно, возможно. Я поговорил с Радхой об юридическом оформлении статуса международной организации в Теософском Обществе. Она сказала, что международная организация не имеет никаких юридических полномочий над отдельными подразделениями в разных странах, но у них есть моральный авторитет, и до сих пор между ними никогда не было никаких проблем.

Кришнамурти: Я знаю, сэр,

П. Кришна: Вы думали о том, чтобы упразднить устройства Фондов в том варианте, в каком как они сейчас имеются, и создать единый Фонд, но не под Вашим именем?

Кришнамурти: Да, я собираюсь внести эту поправку в устройство всей организации и попрошу представителей филиалов принять решение.

П. Кришна: Сэр, мне очень жаль, что обладая Вашими учениями, наша организация находится в упадке. Теософское Общество имеет стабильную, устоявшуюся и широко распространенную организацию, но в ней очень мало жизни – все они живут мертвым прошлым. Может, есть смысл объединиться вместе?

Кришнамурти: Что Вы имеете в виду, сэр?

П. Кришна: На днях Вы сказали, что никогда не выходили из Теософского Общества, что общество было против Вашего присутствия. Предположим, что общество пообещает упразднить свою эзотерическую секцию, отложит все свои постулаты и примет Ваши учения как центральную философию, рекомендуемую для жизни, согласились бы Вы взаимодействовать с ними?

Кришнамурти: Кто-нибудь это уже предлагает?

П. Кришна: Нет, сэр, пока нет. Но если бы они сделали такое предложение совершенно искренне, Вы бы вернулись?

Кришнамурти: Когда они такое предложат, мы рассмотрим!

П. Кришна: Верно, сэр, это всё, что я хотел знать.

В тот вечер я встретил Радху. Я передал ей тему сегоняшнего разговора и спросил, может ли она расскаать об этом членам Теософского Общества и узнать, согласны ли они теоретически на объединение. Она ответила: «Лично я, чувствую, что объединение было бы лучшее, что могло случиться, но это невозможно. Согласование должно быть передано в многочисленные комитеты общества, а они заблокируют это предложение. Самостоятельно они не рискнут принять решение. Они будут узнавать мнение всех остальных, таких как миссис Блаватская, мистер Олкотт, миссис Безант и так далее. Это должно происходить органически; это не следует форсировать». Итак, на этом дело завершилось, так и не начавшись.

На собрании Фонда 08 января моё назначение было обсуждено и одобрено. Я не присутствовал на этой встрече. После встречи Кришнаджи встретил меня и сказал: «Они одобрили Ваше назначение. Формально они утвердят какой-то срок, но понятно, что это пожизненно». Я сказал: «Нет, сэр, он должен соответствовать нормам, применённым ранее ко всем остальным руководителям». В письме говорилось, что я буду ректором всего образовательного центра Раджгхат, а также директором школы Раджгхат Безант, и что я выйду на пенсию в возрасте 65 лет. Итак, я проработал на этих двух должностях до января 2003 года.

(10 января 1986 года. Последний день пребывания в Васанта Вихаре)

Все в Васанта Вихаре были очень грустны, потому что Кришнаджи уезжал в Охае, и понимали, что могут больше не увидеть его. Я чувствовал, что атмосфера соответствовала моменту паринирваны Будды (комментарий переводчика: переход, развоплощение). Все присутствующие прощались с ним по очереди. Я так же поспешил в его комнату:

П. Кришна: Могу я зайти, сэр, на несколько минут?

Кришнамурти: Войдите, сэр, войдите и присядьте. (Он сидел в своей постели, а я стоял рядом)

П. Кришна: Я пришел попрощаться, сэр, и поблагодарить Вас за Вашу доброту.

Кришнамурти: Я не проявляю доброту, сэр, я просто являюсь собой!

П. Кришна: Я знаю, сэр, но Вы возложили на меня огромную ответственность.

Кришнамурти (решительно): Да, сэр!

П. Кришна: Я хочу попросить Вас о двух вещах. У Вас нет возможности дать мне этого, но, пожалуйста, пожелайте мне это.

Кришнамурти: Что случилось, сэр, продолжайте!

П. Кришна: Сэр, я хотел бы иметь интуитивное видение, чтобы знать, что хорошо…

Кришнамурти: … что правильно …

П. Кришна: … и силы делать то, что правильно!

Кришнаджи встал с постели и подошел ко мне. Он пристально посмотрел мне в глаза и положил руки на моё лицо. Я держал его за руки и чувствовал, как кровь пульсирует в его жилах. Дрожь его тела была похожа на лихорадку. Со всей страстью и энергией он заговорил – громко, почти крича:

Кришнамурти: Да будет так, сэр!!!

П. Кришна (чувствуя себя подавленным): Благодарю, сэр!

Кришнамурти: Сэр, я хочу, чтобы Вы знали: в этом мире очень мало людей, которым я полностью доверяю, и Вы один из них!

П. Кришна: Я оправдаю Ваше доверие, сэр.

На этой ноте я расстался с ним, глубоко чувствуя чистоту его любви и сострадания. В тот же вечер Кришнаджи вместе с несколькими друзьями улетел в Охае. Там ему поставили диагноз «рак поджелудочной железы», и перед смертью он попросил попечителей из каждого Фонда приехать к нему в Охае. Я был одним из них.

(Беседы с Кришнаджи в Охае,

30 января – 07 февраля 1986 г.)

Кришнаджи только что вернулся домой из больницы. Врачи диагностировали у него рак поджелудочной железы, и по их прогнозам ему оставалось жить всего несколько дней. Кришнаджи попросил приехать четырех человек из Индии: Махеша Саксена, секретаря KFI (Krishnamurti Foundation Trust); Радхику Херцбергер, директора Долины Риши; П. Кришну, ректора Раджгхата и Р. Р. Упасани, секретаря из Раджгхата. 28 января мне позвонил Скотт Форбс и сообщил, что Кришнаджи хочеть видеть этих четырёх человек из Индии и просил их приехать немедленно. В тот же вечер я вылетел самолетом из Варанаси в Дели, 29 января продлил действие своей американской визы и 30 января вылетел в Охае. Радхика прибыла с Пупулджи и Асьютом 31 января, а Махешджи 05 февраля. Упасаниджи не смог приехать, так как его паспорт не был готов. Как только я добрался до Арья Вихара, где должен был остановиться, я подошел к Сосновому коттеджу, чтобы увидеть Кришнаджи. Он лежал в постели в своей комнате, и, как и во время большинства наших разговоров взял меня за руку своей правой рукой.

П. Кришна: Я Кришна, сэр, Вы меня узнаёте?

Кришнамурти: Конечно, узнаю! Когда Вы приехали, сэр?

П. Кришна: Мне позвонил Скотт 2 дня назад. Мы с ним приехали так быстро, как только смогли. Я прилетел сюда вчера.

Кришнамурти: Остальные тоже приехали?

П. Кришна: Нет, пока нет. Они будут здесь через несколько дней, кроме Упасаниджи, так как у него еще нет паспорта, а в Индии требуется много времени, чтобы получить его.

Кришнамурти: Вы уже полноценно работаете в Раджгхате?

П. Кришна: Еще нет, сэр. Я должен был присоединиться 01 февраля, но вместо этого приехал сюда. Я приступлю к обязанностям, как только вернусь. Вам очень больно, сэр?

Кришнамурти: Совсем немного. Вы знаете, врачи диагностировали болезнь как рак.

П. Кришна: Да, сэр, я видел медицинский бюллетень и разговаривал с доктором Парчуре.

Кришнамурти: Ах! Значит, Вы все знаете. Как поживает Ваша семья, сэр – Ваша жена, Ваши дочери?

П. Кришна: С ними всё хорошо, они здоровы, сэр, и передают Вам свою огромную любовь, признательность и молятся за Вас. Дайте мне знать, если я могу что-нибудь для Вас сделать.

Кришнаджи очнулся от глубокого сна около 14 часов дня, полностью пришёл в сознание и рассказал мне и Радхике о причинах, по которым он вызвал нас четверых из Индии. Он сказал о своём желании продолжить нашу работу с Фондами США и Великобритании как единое целое, а не как три разных органа. Мы пообещали такое взаимодействие.

Он рассказал, что постарается найти время, чтобы написать завещание, отразит в нём состав группы из семи человек, ответственных за совместную работу Фондов в свете его учений. Он предложил состав этой группы таким: Радхика, Махешджи, Кришна, Скотт, Мэри Кадоган, Мэри Цимбалист и Эрна Лиллифельт. Кришнаджи сказал, что не уверен, захочет ли Упасани быть включенным в завещание, так как он уже очень стар. Эта группа из семи человек не должна иметь никаких полномочий или контроля над работой Фондов и т. д. Они просто будут являться представителями людей, понимающих учение и соглашающихся жить по ним и наблюдать, как они претворяются в жизнь. Это не люди, избранные Фондом, но делегированные им для такой работы.

Радхика предложила, чтобы Асит Чандмал также был включен в этот комитет. Кришнаджи уточнил, какой мотив стоит за этим предложением – потому что ей лично нравится Асит, или потому, что его участие пойдет на пользу работе. Радхика сказала, что она лично была бы счастлива, если бы Асит был включен в эту группу в качестве восьмого члена. Кришнаджи ответил, что это сделает группу слишком большой. Чтобы не подталкивать его к решению, я попросил не спешить, подумать и поступить так, как он считает нужным, в интересах работы.

Затем Кришнаджи спросил о работе для доктора Парчуре. Я переспросил, не хочет ли он включить доктора в комитет, и он ответил: «Нет, нет, сэр. Но он так много работал для нашего общего дела на протяжении стольких лет, что ему нужно предоставить подходящее место». Поэтому Радхика предложила доктору Парчуре работу врачом в Долине Риши, а я предложил работу врачом в Раджгхате, в зависимости от того, что он предпочтёт.

Затем Кришнаджи спросил о Сунандаджи и Памаджи (Патвардхане). Я сообщил ему, что они нашли квартиру в Мадрасе и собираются переехать в неё, и что Махешджи станет секретарем Фонда в апреле 1986 года. Он попросил, чтобы Васанта Вихар использовался только для его учений и ни для чего другого. Мы обещали ему, что так и будет сделано.

Затем я спросил его, хочет ли Кришнаджи, чтобы ему давали морфин всякий раз, когда он испытывает боль, или его не следует давать, помня желание Кришнаджи позволить ему умереть с ясным умом. Кришнаджи подумал некоторое время и затем ответил: «Да, сэр, я говорил так, но боль настолько сильна, что всеё равно затуманивает разум. Так что скажите доктору, что он может давать морфин, когда сочтёт это необходимым».

Кришнаджи сказал, что рассчитывает прожить еще дней десять. Но его глаза были сильно желтушными, и врач предположил, исходя из его состояния, вхождение в печёночную кому через два или три дня. Итак, я попросил Кришнаджи, чтобы он написал своё завещание как можно скорее, потому что ему не дано знать, когда ум окончательно потеряет ясность…

Затем я спросил его ещё об одном моменте. Есть ли у него желание, чтобы кто-нибудь из нас встретился с Раджагопалом и попросил его приехать к Кришнаджи, приняв окончательное решение по выходу из конфликтной ситуации? Кришнаджи ответил, что такие попытки уже предпринимались, и уполномоченные Раджагопалом люди приезжали к нему для переговоров. Сам же Раджагопал взял время на раздумье, но лично так и появился. Поскольку Раджагопал присылал своих людей для переговоров, я не увидел его личной заинтересованности во встречах с Кришнаджии. Раджагопал довольствовался информацией от своих людей после встреч с Кришнамурти и не факт, что суть переговоров передавалась Раджагопалу без искажений. Но если Раджагопал приедет и поговорит с ним лично, лицом к лицу, всё может произойти совсем по-иному. Он сказал, что не возражает против этого, но сначала я должен спросить об этом Эрну, поскольку она знала Раджагопала несколько лет и может посоветовать, кому уместнее поговорить с ним. Я спросил, могу ли я делегировать Пупульджи, на что получил категорический отказ. По его совету я решил поговорить об этом с Эрной.

Затем я попросил его хорошенько отдохнуть, и мы попрощались. Он спросил: «Вы ведь не уезжаете, сэр?» Я ответил «Нет, я приехал, чтобы находиться рядом». Кришнаджи сказал: «Приходите в любое время, когда Вам захочется, сэр, не спрашивайте разрешения или что-либо на подобие этого».

Каждого из нас он периодически со всей теплотой брал за руку. После нашего ухода, он перезвонил и попросил не распространяться об именах семи человек из комитета до его смерти. Мы пообещали, что об этом станет известно только из его завещания, после смерти, и попросили не волноваться по этому поводу.

После нашего вчерашнего разговора я пообщался с Эрной о конфликтной ситуации с Раджагопалом и спросил, кто лучше всего подошел бы для проведения переговоров с Раджагопалом и передачи просьбы посетить Кришнаджи. Она ответила: «По моему мнению, Мэри Лютьенс была бы идеальным человеком, поскольку она дружила с обоими с детства». Поэтому я спросил Мэри Лютьенс, готова ли она поехать? Ее ответ был такой: «Да, я хочу поехать, с позволения Кришнаджи; но спросите его напрямую, даёт ли он мне разрешение для этого». Итак, я передал наш разговор с Эрной и Мэри Кришнаджи и спросил, даёт ли он свое согласие. Он ответил: «Да, передай Мэри, что у нее имеется моё разрешение на переговоры».

Все было решено, но в тот же вечер мне позвонила Мэри Цимбалист и сказала: «Кришнаджи передумал. Скажи Мэри, чтобы она не ехала к Раджагопалу». Я сообщил об этом Мэри и на следующий день спросил Кришнаджи, почему он поменял своё решение. Он ответил: «Сэр, я думаю, Раджагопал знает, что я умираю. Он, должно быть, обдумывает происходящее. Пусть сам принимает решение. Мы не должны его уговаривать. Это его выбор». Переговоры так и не состоялись.

Состояние Кришнаджи в этот день немного улучшилось, и у него появилось больше сил, чтобы говорить. Его глаза всё ещё были очень желтыми из-за обструктивного гепатита. По этому симптому врачи предполагали вхождение в печёночную кому в течение 2–3 дней. Я пошёл к нему утром.

Кришнамурти: Войдите, сэр, присядьте здесь и возьмите меня за руку. Вам комфортно?

П. Кришна: Да, сэр, очень удобно. Как дела?

Кришнамурти: Сегодня я чувствую себя лучше. Врачи сказали – у меня всего несколько дней в запасе, поэтому я собираюсь позвонить представителям Фондов завтра и досказать необходимое. Какая у Вас прелестная куртка, сэр, где Вы ее приобрели?

П. Кришна: Я купил её в Германии.

Кришнамурти: Она сшита под заказ?

П. Кришна: Нет, сэр, это фабричная куртка, уже готовая.

Кришнамурти: Она идеально на Вас сидит.

П. Кришна: В магазине их множество, всяких разных размеров, и примерив несколько, я выбрал наиболее подходящий размер.

Кришнамурти: Она дорогая?

П. Кришна: Первоначальная цена была высокой, но я купил её на распродаже, менее чем за половину цены.

Кришнамурти: Это единственная куртка, которая у Вас есть?

П. Кришна: Нет, но это единственная куртка, в которой я приехал сюда.

Кришнамурти: Нельзя носить её каждый день!

П. Кришна: А почему бы и нет? У меня есть ещё два свитера для разнообразия.

Кришнамурти: Нет, сэр, идите и откройте этот шкаф. Я дам Вам куртку.

(Открываю его шкаф).

Кришнамурти: Возьмите эту серую. Нет, не ту. Эту, что рядом с серой в клеточку. Примерьте.

(Примеряю. Короткая в рукавах и плотно прилегающая в талии).

Кришнамурти: Как Вы думаете, Вы могли бы ее перешить?

П. Кришна: Я думаю, портные могут удлинить рукава, но здесь (указывая на мою талию) я бы предпочел переделать себя!

Кришнамурти (громко смеется): Хорошо! Оставьте её себе.

П. Кришна: Благодарю, сэр.

Кришнамурти: Сэр, теперь о тысяче долларов, которые я обещал Вам выплачивать. Я попросил миссис Цимбалист, она будет присылать их Вам ежегодно.

П. Кришна: Но Вы сказали мне, что они от какого-то иностранца, который пожелал остаться неизвестным.

Кришнамурти: Да, сэр, я сказал Вам так, но деньги были от меня.

П. Кришна: Нет, сэр, я не хочу брать их от Вас. Почему Вы хотите дать мне эти деньги? Для моих нужд мне всего вполне достаточно.

Кришнамурти: Послушайте, мой дорогой, была одна мисс Додж, которая высылала мне 50 фунтов стерлингов в месяц. Сейчас это копейки, а тогда это были большие деньги. Они поступали регулярно, но я никогда ими не пользовался. Итак, они накапливались и продолжают накапливаться. Пока это происходит, американский Фонд будет пересылать Вам по 1000 долларов каждый год. Примите их от меня, пожалуйста.

П. Кришна: Хорошо, сэр, только если Вы этого хотите. Но на самом деле в этом нет необходимости.

Кришнамурти: Закончим об этом, сэр, давайте поговорим о другом. Вы знаете о земельном участке недалеко от Индора, подаренном индийскому Фонду?

П. Кришна: Да, я слышал об этом.

Кришнамурти: Вы из той же местности. Там может появиться действительно хорошая школа – желательно и преимущественно на берегу реки.

П. Кришна: Да, сэр, я помогу в этом.

Кришнамурти: Что значит «помогу»? Просто откройте школу!

П. Кришна: Да, сэр, я постараюсь.

Когда мы вернулись в Индию, Махешджи, Упасаниджи и я поехали посмотреть землю недалеко от Индора на берегу Нармады, но она находилась в процессе судебного разбирательства, и даритель не мог пока предоставить её для просмотра.

Мэри Цимбалист сказала мне после смерти Кришнаджи, что средства на его счёте, завещанные мне, должны были быть использованы для оплаты лечения, ввиду отсутствия страховки, но он так и не прикоснулся к ним…

В этот день состоялась встреча Кришнаджи с представителями Международного комитета по публикациям. (Она записана на магнитную ленту и была напечатана Мэри Лютьенс в третьем томе её описательной биографии Джидду Кришнамурти под названием «Открытая дверь»). Были серьезные дебаты по поводу прав на публикацию, которые я не полностью понимал. Итак, в конце собрания, когда все разошлись, я подошёл к нему, взял за руку и сказал:

П. Кришна: Сэр, я новичок во всём этом и не знаю, как поступить правильно. Я прошу Вас отстраниться от этих обсуждений и не тревожиться этими событиями.

Кришнамурти (глядя на меня с большой любовью и улыбаясь): Да, да, мой дорогой, я понимаю; но аналогично происходящей ситуации – не позволяйте никому доминировать над Вами и не позволяйте никому доминировать вообще!

П. Кришна: Да, сэр, я обещаю второе. Первое сложнее, но я постараюсь.

После того, как все ушли, он попросил Скотта посадить его в инвалидное кресло и отвести в гостиную. Я присутствовал при этом. Вдруг он встал, вытащил все медицинские трубки, обошёл комнату, вернулся и сел в кресло. Это было невероятное зрелище. Его тело было настолько слабым и истощенным, что казалось невозможным даже попытка встать. Затем он попросил нас усадить его в кресло рядом с перечным деревом снаружи дома. Немного посидев в кресле, он встал с него и остановился возле дерева лицом к горам. Мы со Скоттом остались неподалеку и внимательно следили за тем, чтобы вовремя ему помочь. Он хотел побыть один. Мы видели, как он жестикулировал руками. Казалось, он прощается с горами…

Когда он закончил, Скотт помог ему усесться в кресло и повез в спальню.

Кришнаджи попросил меня присесть рядом с ним на его кровать и сказал, что хочет поговорить со мной наедине. Он рассказал мне о миссис Пупул Джаякар.

Кришнамурти: Сэр, я хочу поговорить с Вами о Пупуле. Она хорошо к вам относится?

П. Кришна: Мне нетрудно ладить с ней, сэр. Пожалуйста, не беспокойтесь об этом. Я считаю, что если относиться к ней правильно, она может быть очень отзывчивой и полезной. Проблем в общении с ней у меня нет. Я уважаю ее, как свою мать. Могу я Вам кое-что сказать, сэр?

Кришнамурти: Что?

П. Кришна: Не принимайте больше никаких решений. Предоставьте их принятие нам. Не создавайте какой-либо специальный комитет или группу. Что бы Вы ни сделали сейчас, очевидно, что это смогут исполнить лишь несколько человек, которые близки Вам. Вы помните, что случилось, когда Анни Безант умирала?

Кришнамурти: Да, сэр, её воля была изменена! Я помню, что она составляла завещание в Европе ранее, а затем её заставили изменить завещание незадолго до смерти.

П. Кришна: Да, сэр, именно так это будет выглядеть и сейчас, если Вы начнете принимать какие-либо новые решения. Так что просто отпустите ситуацию.

Кришнамурти: Да, сэр, я больше не буду принимать никаких решений.

Он сдержал своё обещание и после этого не принимал никаких решений. Идея создания комитета из семи человек так же была оставлена.