Текст книги "Война за вечность"

– Послушай, но ведь до твоего дома в горах отсюда семь тысяч километров! Желаемое принимаешь за действительное.

– Я почти такое делала и прежде, – резко парировала Армада. – Мне это по силам. Я уже несколько раз летала на таких штуковинах.

– Но не над континентом. – Тан вышел за очередной порцией. – Чаг-а-луг, две водорослевки, – сказал он бармену.

Армада нахмурилась и вышла вслед за ним, чтобы осмотреться. Оказавшись снаружи, она отключила свой сенсооблик и смешалась с толпой. Вокруг огромного комплекса баров «Хауз-а-Шем Рок» теснилось множество иных сооружений. Соседняя дверь вела в «Комнату развлечений и пыток де Сада». Армада заглянула туда. На стойке бара стояла клетка с абсолютно голым молодым человеком внутри, который на что-то жаловался в микрофон. Его воплям аккомпанировала тяжелая электронная музыка. На слушателях были сенсомаски, скрывавшие лица.

Выйдя снова на улицу, Армада наткнулась на два почти одинаковых борделя, пару маленьких баров – сильной охраны нигде вроде бы не было – и вернулась в «Хауз-а-Шем Рок».

У входа с официантом обсуждала что-то группа из четырех человек в боевых сенсомасках. Появился менеджер. Он что-то показал им на экране.

Должно быть, охранник, пропустивший ее, разболтал про девушку, набитую фарамолом. Армада поискала глазами боковые выходы и присоединилась к остальным.

– Быстро, они поджидают нас у входа. Все трое последовали за ней и через запасной выход ушли еще глубже в А-3 – ближе к зонам реального боя.

Погони вроде бы не было, но Армада сохраняла предельную осторожность. Они зашли в зону третьего уровня, где полквартала занимал боевой клуб. «Боевая ложа Шок-Доктора», – гласила вывеска.

– Подписываемся на схватку в сто кредитов, но на уровень Б. Это самое главное, – уверенно сказала Армада – Почему? – спросила Флер. Несколько коротких линий вели к палаткам для участников боя.

– Потому что на уровне А заведение само отбирает тебе противников. На уровне Б оно может выбрать только оружие.

– Почему бы нам просто не усесться сверху и не наблюдать, чем выставлять себя дураками? – спросила Эпсила. – Это же ужасно. Я не хочу ни с кем драться. Я вообще не умею драться.

– Можешь использовать пистолет.

– Это меняет дело!

– Ты просто отступай, – нетерпеливо сказала Армада. – И жми на курок или на что там они тебе дадут.

Чувства Эпсилы вполне разделяли Тан и Флер. Меньше всего им хотелось развлекаться в эту ночь поединками с неизвестными противниками.

Флер подошла к палатке и выдержала испытующий взгляд молодой девушки-медика.

– Слегка худощава для подобных забав, а, дорогуша? – поинтересовалась та.

– Не ваше дело, – буркнула Флер Она слегка дрожала, когда получала бирку.

– Вставь бирку, когда будет назван твой номер, и узнаешь, какое у тебя будет оружие и время схватки.

Вместе с десятками таких же людей в сенсомасках они принялись ждать, наблюдая за огромными экранами, где показывали схватку на арене. Галереи были забиты народом. Бои были на любой вкус – от кик-боксинга летального и квазилетального уровней до использования разнообразного квазилетального оружия, которое иной раз весьма изобретательно использовалось в шутливых боях. Излюбленными были бои между представителями различных полов, оружием в которых служили подбитые резиной перекладины. Мужчин накачивали наркотиками, чтобы снизить их время реакции.

Номера им достались очень дальние, и очередь должна была подойти только к утру. Чтобы убить время, каждый разрабатывал свою собственную стратегию. Армада изучила территорию клуба, открытую для участников боев, затем придирчиво понаблюдала за соревнованиями по сублетальному кик-боксингу, в которые записалась и сама. Тан не отрывался от экранов, наблюдая за тактикой боев, а Эпсила просто тупо глядела на экран, и слезы катились из ее глаз. Флер уставилась в потолок и думала лишь о том, как бы скорее выбраться из этого ужасного болота.

Армаду позвали на бой первой, она появилась на треугольном ринге для кик-боксинга. Противниками ее были худощавый молодой человек и внушительных форм женщина. Парень обездвижил гигантскую женщину немыслимо быстрой комбинацией ударов по лицу обеими ногами. Затем он попытался покончить с Армадой, но она ударом ноги снизу повредила ему колено. Поднявшись, он стал вести себя уже более осторожно, и схватка превратилась в скучно-оборонительную. Зрители стали выражать неодобрение. Парень попытался атаковать вновь, но Армада отбила атаку и нанесла ему изрядный удар ногой в низ живота. Скорчившись, он свалился, и поединок был признан оконченным.

Следующим на помост вызвали Тана. Оказавшись на четырехугольном поле, он сначала расправился с одним из противников, но тут же был повержен ударом сзади. Валялся он достаточно долго, чтобы быть удаленным с поля без особых повреждений, кроме ушибленных плеч.

Часы шли, ожидание нарастало. Флер задремала и очнулась оттого, что Армада толкнула ее в бок:

– Давай, ты следующая. Вот гранула фарамола, она тебе увидишь как поможет.

Флер бросила взгляд на запрещенный химический продукт. «Счастье продления жизни в каждой крупинке».

– Нет, я не могу.

– Не будь идиоткой, бери. Возьмешь – и точно победишь, вот увидишь. Тебе достались в качестве оружия глисты.

– Что? – с отвращением вскричала Флер.

– Ты попала на игровой поединок, но если проиграешь, они отложат в тебя свои яйца.

– Брр!

Флер содрогнулась от одной мысли оказаться хозяином гельминта – они были несмертельны и питались болотной тиной, но нуждались в теплокровном хозяине для откладки яиц.

Армада потрясла ее за плечо:

– Проснитесь, леди, давайте. И совет на дорогу – крепко держи своего собственного червяка, смотри, чтобы он тебя не укусил ненароком.

– О нет – не знаю, смогу ли я пройти через это, – отчаянно взмолилась Флер.

– Придется, – свирепо произнесла Армада. Флер схватила крупинку фарамола.

Через некоторое время Флер обнаружила, что стоит на ринге и три переполненные галереи отчаянно хохочут и глумятся над ней. И она, и ее противник – тоже женщина – стояли абсолютно нагие.

– Две сухопарые ведьмы! – ликующе объявил конферансье. – А теперь, дорогие участники, сюрприз – coup-de-grace

для наших участниц! Два взрослых глиста были выловлены этим утром в водах Динджа. Они переполнены яйцами.

Зрители взорвались от хохота. Флер почувствовала, как ненавидит всех тех, кто способен платить деньги за созерцание подобных зрелищ.

Она крепко схватила червя за неопасный конец, но он извивался, вырываясь, стараясь дотянуться сосцеподобными жалами до ее кожи. Флер заставила себя подавить отвращение, подмывавшее ее с воплем броситься с ринга. Ее противница потрясала в воздухе своим червем, изрыгая оскорбления.

Послышался удар гонга, толпа взревела, и блондинка с изможденным лицом пошла в наступление. Флер инстинктивно сжала своего червя изо всех сил. Тут же она поняла, что испытание состоит в том, кто дольше удержит своего червя, поскольку он был ужасно силен, а держать его было трудно. Одно неверное движение – и она парализована, а червь заберется в ее внутренности. Заполучить червя себе в кишки – несмертельно, но ощущение это потом не забыть. Оно часто характеризовалось как «невыносимо отвратительное».

Противница с прямыми светлыми волосами заученным движением поднырнула, уходя от удара вытянутой руки Флер, и ответила ударом в плечо. Флер отскочила с неожиданной для самой себя быстротой реакции. Потом уже она вспомнила про фарамол и мысленно поблагодарила Армаду.

Так продолжалось раз за разом: блондинка старалась приблизиться к Флер, та отступала. Долго так тянуться не могло. Наконец Флер споткнулась и растянулась на ринге во весь рост. Толпа взорвалась смехом, но Флер сумела не выпустить червя. Блондинка с застывшей улыбкой на лице приблизилась, занеся червя для последнего удара.

Флер стала отползать назад, но времени подняться на ноги уже не оставалось. Одно касание этих жал – и в следующие три дня она будет жалеть, что родилась на свет.

Противница сделала выпад, и Флер в отчаянии сделала единственное, что ей с самого начала говорили не делать ни в коем случае, – метнула своего червя. В воздухе он инстинктивно втянул жала, и потому его яд не причинил блондинке вреда. Зато она с криком ужаса отскочила назад, когда червь задел ее плечо, и стала тереть место удара.

Флер вскочила на ноги. Освобожденный червь вертелся на ринге, выискивая подходящую жертву – вонзить жала.

Блондинка снова наступала, и снова Флер пятилась по всему рингу, поглядывая на второго червя, извивающегося в углу. Очень скоро она оказалась меж двух врагов. Женщина с червем бросилась вперед, и Флер, пригнувшись, инстинктивно ткнула ее в солнечное сплетение. Ее червь прошел на волосок от Флер, но сама она поскользнулась и села прямо на второго червя.

Дикий гогот сотряс галереи. Флер отскочила в сторону, когда упавшая противница выпустила из ослабевшей руки своего червя и тут же получила весь яд из его жал вдобавок к яду того, на котором сидела. Обе твари начали жадно искать отверстие, куда вползти.

Флер выскочила с ринга и бросилась в душ Лишь через десять минут она смогла унять дрожь.

– Я знала, что ты победишь, – сказала ей Армада, обняв за плечи. – Ты все, что можно, сделала не правильно, но все-таки победила. Мои поздравления. – Она подняла бокал. – Ты должна это выпить – здесь море витаминов, а нам они еще понадобятся.

На лице Эпсилы застыла маска гнева и страха: ей достался тот же поединок, что и Флер.

– Я не знаю, почему мы здесь, и это мне все равно, – сухо сказала она – Не знаю и знать не хочу, какое все это имеет ко мне отношение.

Флер попыталась объяснить ей, что Армада каким-то образом связана с делом Хита, но номер Эпсилы уже вспыхнул на табло.

– Твой выход, Эпсила, – сказала Армада. – Проглоти фарамол. – Она протянула крупинку, та взяла ее и исчезла в дверях. Все уставились на экран, однако Эпсила на ринге не появилась, и через пару минут Армада выругалась и стала собирать револьвер. Вскоре он был уже собран, заряжен и спрятан у нее за поясом. Тану Убу вновь осталось только поразиться: дети горцев рождались воинами – точно так же, как и умирали. Они вырастали с оружием в руках.

– Эпсила сбежала – наверное, попытается домой пробраться, – сказала Армада. Флер согласно кивнула. – Значит, и нам пора двигать отсюда. Ее возьмут на станции или даже в охранной мембране. В любом случае времени у нас мало и нужно ехать на лифте.

Они беспрепятственно покинули клуб и уже подходили к охранной мембране, как запротестовал Тан:

– Это же семь тысяч километров над джунглями, в которых негде сесть, да еще и на солнцелете – на планере, ничего ведь больше нет. Это же сумасшествие!

Армада была непоколебима.

Внезапно дорогу им преградили два охранника с жезлами. Невзирая на протесты, беглецы были силой водворены в лифт. Охранники вошли следом, и кабина полетела вверх.

– Куда они нас? – спросила Флер. – Я хочу знать!

– Все в порядке. Флер. Они нас на верхний этаж везут. И кажется, я понимаю зачем.

Наверху их поджидали Куермвер и Асгуд Вит. Завидев Армаду, они приветствовали ее безжалостными ухмылками.

– Какая радость, наконец мы снова вместе! Дьявольская кошечка все-таки угодила в ловушку!

– Ты, нелепый червяк, не смей так разговаривать со мной! Запомни – я видела тебя, Куермвер!

Оплывшая морда банкира расщепилась в некоем подобии довольной улыбки.

– Да, дорогуша, так и есть, я об этом с огромным удовольствием вспоминаю. Старый Айра Ганвик всегда был очень любезен со мной.

Армада внезапно сплюнула, и охранники схватили ее за руки, заломив их за спину.

Вит нагнулся и взял контейнер с фарамолом, выпавший из потайного мешочка Армады.

– Айра будет рад получить его обратно целым и невредимым.

– Жаль, что не все к нему вернется, правда? – фыркнула Армада.

Вит вспыхнул:

– Когда они покончат с тобой, у тебя будет масса времени, чтобы помечтать о том, как вернуть ему и все остальное. Мессир Ганвик основательно подготовился, и методы он выбрал почти что экстремальные.

Вдруг Армаде сделалось дурно; она побледнела и свалилась в обморок – прямо на Тана, который удержал ее и подхватил под руку.

– Сзади, – коротко шепнула она ему. Тан помог ей встать на ноги, почувствовав сталь револьвера у нее за поясом. Охранники меньше всего ожидали увидеть оружие. В следующее мгновение револьвер вылетел из кобуры и был приставлен Куермверу между глаз.

– Хватит болтать, – сказал Тан. – Освободите ее! – приказал он охранникам. – Поспеши-ка, парень, а то он получит первую, а ты – вторую.

Охранники освободили Армаду, и та первым делом забрала у них силовые жезлы и передала один Флер. После этого тыльной стороной ладони Армада хлестнула Асгуда Вита по лицу, и тот отлетел в угол.

Быстро обыскав Асгуда, пока Флер держала жезл над его головой. Армада приставила к его голове вытащенный у него же тупоносый автоматический пистолет.

Под пристальным наблюдением Армады охранники связали Куермвера и Вита, а затем были связаны сами такими же нейлоновыми наручниками. Довершили работу четыре импровизированных кляпа.

Затем Армада подобрала фарамол и вместе с Флер и Таном поднялась на крышу. С нее маленький лифт доставил их на скалистый утес, где стояли солнцелеты и планеры аэроклуба Побережья Эс-икс.

Охранник потребовал у них документы. Пока он изучал удостоверение Флер, Армада приставила к его затылку револьвер, и вскоре связанный охранник уже валялся в одном из ангаров.

В глубоко врезанных в скалу пещерах стояло множество летательных аппаратов – странного вида планеров и самолетов, предназначавшихся для полетов на короткие расстояния. Взлетная бетонка висела прямо над бездной. Аппараты, приземлившиеся на воду, возвращали наверх при помощи системы лебедок.

До рассвета оставались считанные минуты, и на площадке не было ни души – за исключением того самого единственного охранника. Беглецы побывали в полудюжине ангаров в поисках подходящего аппарата. Две машины сразу привлекли к себе внимание Армады, но затем она обнаружила огромные дыры в крыльях одного из них. Второй – окрашенный в черные и желтые полосы «шершень» – оказался гоночным планером, предназначенным для полетов на скорость и дальность.

Армада продолжила поиски и наконец наткнулась на то, что искала Она выкатила на поле планер гораздо больших размеров, хотя и такой же невесомый. Это была двухместная машина с восьмидесятифутовым размахом крыльев и мускульным приводом для питания двигателя – помимо аккумуляторов и солнечных батарей.

– Это как раз то, что я искала. По-настоящему дальняя машина – морской рыборазведчик.

Флер без всякого энтузиазма оглядела хлипкое сооружение. На вид оно было таким хилым, что она без труда могла бы продавить в нем дыры пальцем. Места пилотов под самым крылом представляли собой несколько тоненьких реек с обивкой из мягкого пеноматериала, на которых нужно был? лежать лицом вперед бок о бок. Впереди размещался крохотный электромотор с высоким кпд, который вращал расположенный сзади винт. Для провизии места не было – только для воды. Армада наполнила несколько шестилитровых контейнеров и засунула их под пилотский лежак.

– Это все, конечно, очень хорошо, – проворчал Тан, отказывавшийся до сих пор принимать всерьез всю затею, – но что есть-то ты собираешься? Плоды срывать с деревьев? Так не забывай – там всего один вид деревьев, и ничего съедобного на них не растет.

Армада пресекла его гастрономические рассуждения веселым жестом.

– Да ты не беспокойся – у меня еще осталось как минимум граммов тридцать фарамола. Мы его разделим, и этого хватит нам по крайней мере на пару недель. Пищи вообще не потребуется, хотя мы и потеряем немного в весе.

– Ты собираешься жить на фарамоле и воде?

– Ну и что, и это еще очень неплохо, – пожала плечами Армада. – Давай, чего ты? Или предпочитаешь остаться и драться с синдикатами до победного конца?

Тан в нерешительности помолчал.

– Но это же просто сумасшествие какое-то, – сказал он наконец. – Мне с трудом верится, что все это случилось со мной. Еще несколько часов назад я был уважаемым дипломатом, занимал важный пост – а теперь должен подвергать свою жизнь опасности вот в этой посудине. – В его голосе появился гнев. – Нет, ты только подумай: семь тысяч километров! Да ты никогда их на ней не сделаешь!

– Ну хватит, Тан! – вмешалась Флер. – А что еще нам остается делать? Они убьют нас – это они ясно дали понять. Слишком мы опасны для них, чтобы они сохранили нам жизнь.

– Можно пойти к Андрею и попросить доставить нас на орбиту. Можно прямо сейчас спуститься вниз и отправиться к нему по трубе. Прежде чем Вит и Куермвер освободятся.

– Нет, есть у меня предчувствие, что Блейк не захочет помогать нам. А даже если бы и захотел, сомневаюсь, что ему бы это удалось. Нет, теперь у нас только один путь, и я рискну. Пусть даже это смахивает на сумасшествие…

«Это очень смахивает на сумасшествие. Это сумасшествие и есть, но что еще нам остается?» – закончила она мысленно.

– Ты готова? Солнце встает, нужно стартовать как можно раньше – потом все бросятся в погоню, и нам нужно хотя бы несколько часов форы.

Флер сбросила с себя сенсообруч и всю лишнюю одежду.

– На каком полечу я? – спросила она у Армады.

– Здесь, вместе со мной. А он возьмет «шершня».

Флер открыла хрупкую дверцу и забралась в узкую, подбитую пеноматериалом колыбель, в которой ей предстояло теперь провести как минимум неделю. Армада закрыла люк, убрала башмаки из-под колес и выкатила машину на взлет. На резко уходящей вниз дорожке с трамплином в конце им предстояло набрать достаточную для взлета скорость.

Тан смотрел на них, закрыв рукой глаза от рассветного солнца.

– Ты идешь? – спросила его Армада, обернувшись.

Что-то как будто щелкнуло у него в мозгу.

– Нет, – коротко бросил он, повернулся и направился к лифту.

Армада поглядела ему вслед, затем бросила взгляд на Флер, отчаянно обхватившую рычаг управления так, что пальцы у нее побелели. Пожав плечами, Армада разогнала аппарат, на ходу запрыгнула на сиденье и захлопнула за собой дверцу.

Солнцелет прогромыхал по полосе, взмыл по трамплину и взлетел. Они поплыли в воздухе, мимо свистел ветер, далеко внизу синел океан.

Флер поначалу издала испуганный вопль, но Армада указала на пропеллер. Он уже стал проворачиваться, завыл под нагрузкой мотор. Вскоре огромная машина с невесомыми крыльями набрала скорость и стала медленно набирать высоту в потоках легкого бриза. Они описали широкую дугу над морем и направились в глубь материка. Попутный утренний бриз прибавил им скорости, и векоре они уже делали вполне удовлетворительные семьдесят километров в час, держа высоту две тысячи метров.

– А где Тан? – спустя некоторое время спросила Флер.

– Остался там. В самолет не сел.

Почему-то Флер этого и ожидала. Поскольку возвращаться все равно было уже поздно, она заставила себя о нем не думать. Если ей удастся выжить, когда-нибудь она вернется за Таном Убу, но пока что он был предоставлен самому себе.

Стоя на площадке у лифта, Тан смотрел, как огромный неуклюжий планер развернулся над морем и исчез над материком. Тан проверил револьвер, ощутил тяжесть патронов в кармане и отправился на лифте вниз.

Глава 12

В зеленеющем свете клонящегося к вечеру дня в кустарниках, подходящих к самому берегу реки, эхом отдавался сонный крик калантера. Кровавые мекноты, цветы муссонов, распустились алым изобилием, и их островки под глоб-глобами и кустами джика почти сливались в сплошной ковер.

В рощах лискалов ветви были усеяны серо-голубыми цветами, вокруг них жужжали насекомые. На лугах выискивали себе корм сверкающие хитины с зелеными ободками. Нежно-оливковый свет Бени слегка затенялся несколькими полосками высоких перистых облаков на безоблачном сине-зеленом небосводе. Освеженная муссонными дождями природа оживала. У корней деревьев велись брачные игры грызунов, с сумерками наступала пора сармер маке. В прозрачном воздухе отчетливо виднелись темные силуэты гор, недвижные и спокойные.

В рощах лискалов шла охота на гзанов – стадо из шести взрослых особей и стольких же детенышей. Воздух был напоен мускусным ароматом серо-голубых цветов, однако Бг Рва, периодически останавливаясь и припадая чутким носом к земле, ни разу не сбился со следа. В нескольких километрах отсюда, на водопое у реки, они нашли помет гзанов, и теперь охотники быстро нагоняли стадо, беззвучно проскальзывая по открытым участкам и замирая на мгновения за стволом каждого дерева.

Рва почувствовал, что впереди что-то движется. Он подал сигнал, и Лавин, с арбалетом, заряженным обоймой ромбовидных стрел, крабьим движением соскользнул вбок с тропы под небольшое скрюченное дерево джика. Рва скрылся в кустах по другую сторону тропы.

Вожак стада, матерый бык, быстрым шагом вошел в поле зрения чуть поодаль, ближе к берегу. Он явно почуял близкую опасность и теперь нервничал. Остановившись, он понюхал воздух, но охотники находились от него с подветренной стороны. Это был великолепный экземпляр: наспинные пластины уже полностью развились, позвоночник отмечен был багряными шипами, тяжелые носовые короны свидетельствовали о владении большим гаремом.

Охотники стали ждать – они не собирались нападать на такого быка, огромного двухтонного бегемота, да он им был и ни к чему. Убанкини заказала жирного теленка, весом не более пары сотен фунтов, чтобы отбивные на ее особенном очаге получились на славу.

Позади плелись шесть маленьких телят, сдерживавших все стадо, из-за чего и нервничал бык-вожак. Потеря одного только облегчила бы путь всем остальным. Возможно, двое могли бы пережить следующий муссонный период и стать взрослыми скорее, чем остальные. Именно так подумал Бг Рва, прежде чем решил преследовать стадо.

У следующего водопоя вдоль по берегу бык исчез в зарослях глоб-глоба.

– Он сейчас в засаде. Нас дожидается.

Лавин кивнул и направился к воде, беззвучно скользнул в воду и так же беззвучно поплыл, как гигантский сармер маке, держа над водой арбалет и коммуникатор.

Рва взял выше, обходя затаившегося в зарослях быка, нетерпеливо дожидающегося появления врагов, чтобы атаковать и растоптать их.

Стадо они обнаружили на небольшом лужке, окруженном широкой излучиной реки.

Пока телята резвились, пять самок, среди них пара стельных, паслись в сочной траве. Рва скользнул в заросли кустарника, отрезая путь к бегству. Лавин занял позицию у берега, замаскировавшись в поросшем тростником болотце, и взял арбалет на изготовку.

Рва стрелой выскочил из укрытия – черта темного меха на цветном бархате луга. Гзаны в то же мгновение метнулись к берегу реки, но, добежав до него, вынуждены были повернуть вправо, навстречу стремительно приближающемуся Рва.

Все произошло в одно мгновение. Рва подбежал достаточно близко, чтобы перехватить передовую самку, но замедлил шаг, удовлетворенный тем, что смог бы добыть гзана, если бы в том была необходимость. Даже без помощи кифкета.

Но стадо уже недосчитывалось одного теленка. Небольшой самец лежал у самого берега. Из горла и из бока его торчали три стрелы. Рва заметил, что теленок был самым толстым из всех, самым упитанным и наверняка стал бы добычей нахри или гигантской кошки. Не ускользнула от его внимания и меткость стрельбы. Стрела Лавина Фандина, как и всегда, точно нашла цель.

Часом позднее они выбрались из чащи с набитыми свежей телятиной рюкзаками и обнаружили дремлющего пилота Грюнесса там же, где его и оставили, – рядом с аппаратом на воздушной подушке.

– Эй, пилот, не хочешь перекусить вместе с нами? Вытерпев самую скучную часть охоты, ты заслужил себе место на пиру.

Грюнесс, довольный перепавшим ему мирным днем в лесу, с радостью принял приглашение. Попировать вместе с фейнами во дворе усадьбы – такой чести удостаивались немногие из людей.

– Рва, ты думаешь, Убанкини обрадуется, увидев пилота у себя дома?

Рва напустил на себя сокрушенный вид.

– Думаю, она будет просто в восторге! Она хочет узнать все о самолетах и давно уже требовала привести в гости какого-нибудь пилота. Может быть, она и сама захочет на пилота выучиться.

Лавин усмехнулся от мысли о том, что Убанкини, родоначальница четырех выводков, захочет полетать на самолете с вертикальным взлетом. Даже Рва содрогался при виде этих штуковин – он не любил полетов на аэростатах импи.

Подпрыгивая на воздушной подушке, они направились обратно в деревню Брелкилк, гораздо больше похожую на ухоженный лес, чем на любое поселение людей. Двор Убанкини был огорожен частоколом из деревьев-остролистов, и им пришлось продираться сквозь них, пока они не достигли недавно выстроенной продолговатой хижины. Со времени встречи на Стройнз-Рок Рва выстроил уже целый комплекс навесов и складов. Строил он их в традиционной манере, подрезая и подгоняя джиковые балки и стенные столбы, пока детеныши плели циновки из волокна древесной коры и листьев глоб-глоба, а затем обмазывали их глиной и обжигали на углях до крепости камня. Пытаясь заставить четвертый выводок Убанкини – троих диких мальчишек и пару надменных девчонок – работать как следует. Рва чуть из себя не выходил. Но все же, почти по расписанию, хижина была построена – вместе с навесами для лошадей Убанкини и складами. Старые строения пошли на дрова.

Убанкини созвала на пиршество множество родственников Рва и вместе со своими детенышами трудилась весь день не покладая рук, разделывая кучи семян, орехов и фруктов для салатов и самых разных видов кулинарной обработки.

Убанкини придирчиво осмотрела доставленную добычу, ощупывая окорока и заглядывая в зубы теленка. Придраться было не к чему. Конечно, она поблагодарила Бг Рва за отличный выбор. Телятина была тут же разделана и подготовлена для жаренья. Грюнесса пригласили выкурить трубку теозинта и выпить крепкой гвассы со старейшинами семьи Рва, как только с обычным ритуалом и шутками разожгли костер. По торжественному случаю мужчины-фейны были одеты в длинные, до земли, передники, называвшиеся дмембль, и у каждого был кифкет, отвечающий его имени и месту в роду. Ножны кифкетов были украшены прихотливыми орнаментами и эмблемами ритуальных фетишей.

Грюнесс, окруженный огромными высокими фейнами, чувствовал себя как эльф среди великанов, но принял трубку, когда очередь дошла до него, и, собравшись с духом, сделал глоток гвассы. Он опорожнил кубок до дна, и в то же мгновение по его телу распространилось приятное тепло. Затем он наполнил легкие дымом теозинта и постепенно начал понимать шутки и насмешливые замечания, которыми перебрасывались друг с другом мужчины.

Кто-то поинтересовался у него, почему люди зачастую бывают вегетарианцами, и Грюнесс попытался ответить, признав, что и сам вегетарианец. Его ответы вряд ли удовлетворили фейнов из рода Рва, и каждый так или иначе высказался о непостижимости людских путей.

Пока все пили гвассу, пламя ярко сверкало, а когда оно затухло, Убанкини и Бг Рва уложили на круглую решетку, установленную над тлеющими угольями, котлеты, бифштексы и отбивные из мяса гзана. Для вегетарианцев было приготовлено множество блюд с салатами и кушаньями из овощей, и Грюнесс быстро наполнил свою тарелку, а затем присоединился к остальным, сидящим вокруг костра.

Убанкини руководила трапезой, сидя у кувшина с гвассой – традиционное место хозяйки двора, где идет пир. Она управляла потоками гвассы и предохраняла от чрезмерности тех, кто склонен был хватить лишку. Лавин Фандин сидел рядом с ней, на почетном месте для уважаемых гостей.

Гросс Рва, старейший из дядей Убанкини, мсее для всех остальных, был потрясен чем-то увиденным по телевизору, который его дочь Фиулили получила от своего возлюбленного. Через костер он обратился к Лавину:

– Это верно, что фейну понять человека гораздо труднее, чем человеку – фейна. Мы ведем правильную жизнь, которой жили и наши предки, мы охотимся, ибо в этом состоит наше предназначение. Поэтому нас не так много – всего две сотни бакванов фейнов во всем мире, или, если считать по-вашему, чуть больше миллиона. Наша жизнь проста, но люди ведут жизнь, которую адепты называют жизнью «теней» – как запертые в стойле животные, лишенные возможности видеть небо. Они лишены света, они блуждают в великой тьме между планетами, они эксплуатируют планету ради собственной выгоды – кроме тех друзей фейнов, с которыми мы живем как один род.

Мне случалось читать, что прежде и люди были охотниками, возможно, как и мы сами, и должен добавить, что я – десятый среди Гросс Рва, который умеет читать, и этому мы научились у людей, хотя адепты и утверждают, будто некогда и сами фейны умели читать или расшифровывать древние тексты тайного знания. Но с Махгарой – с Исходом – все эти знания стали увядать, и к тому времени, когда лапы наши ступили на поверхность вот этого мира, все было забыто окончательно. Потому что истинная жизнь, жизнь духа, всегда должна быть жизнью деревьев и звезд. Чтобы можно было ходить под ними и взирать на Славу, в которой растворился Создатель.

Бг Рва закашлялся. Гросс Рва был потрясающе говорливым мсее из мсее.

– Да, так вот, как я и сказал, мне доводилось читал о пристрастии людей к охоте, но теперь я увидел, что они вытворяют в лесах близ Побережья, что называют «охотой» они и что я бы никогда не стал называть этим словом. У моей крошки Фиулили есть один из этих чертовых ящиков, к которому она привыкла в Гато, и я видел эту «охоту» – люди уходят в леса на машинах, вооруженные современнейшим оружием, чтобы охотиться на зверей вроде нахри или гнирров, или даже на вудвосов. Дичь нужна им только в качестве трофеев – мясо у этого зверья несъедобное, и нет никакого проку охотиться на них, если только они не угрожают твоей жизни. И вот тогда я удивился и продолжаю удивляться до сих пор: почему они делают вещи, которые кажутся столь неестественными?

У многих затрепетали хвосты – сама идея об охоте на вудвосов казалась фейнам совершенно немыслимой.

Голос Убанкини заглушил ропот.

– Все мы помним, – сказала она, – как они пришли сюда, чтобы охотиться на фейнов – убивать их и забирать себе только лишь шкуры. Никогда не охотились они, соблюдая милосердие по отношению к планете – но всегда использовали современнейшее оружие. Они были истинной антижизнью, нарушителями благодати и осквернителями Всего Сущего. Но нам повезло – к тому времени здесь уже жили иные люди, друзья фейнов, долгоживущие, те, кто встал на нашу сторону.

Грюнесс весь раздулся от гордости. Неровный свет костра играл бликами на сморщенном лице и выдававшейся вперед пасти Убанкини, мерцали в его свете желтые кружки ее ясных глаз. Стекающий с отбивных жир потрескивал в костре. Сидящие у костра разобрали мясо, и Убанкини пустила по кругу новый кувшин с гвассой.