Текст книги "Маг, связанный клятвой"

В Мэте всколыхнулось чувство классовой неприязни. Даже продолжая отражать наступление солдат, он думал о рыцарях. Интересно, будут ли эти рыцари столь же храбры, если оставить их без доспехов и оружия? Эта мысль прямо-таки заворожила Мэта. Он отскочил назад на свободное пространство. Но прежде, чем он успел составить рифму, он увидел такое, от чего у него дух захватило. Иверна боролась с солдатом, успевшим пролезть через заграждение. Мэт собрался было броситься к ней на помощь, но девушка, блокировав выпад солдата, влепила ему в челюсть древком копья, а потом нанесла сильный удар в грудь. Солдат начал падать, и придавленное ногой Иверны копье вырвалось из его руки. Мэт притормозил, похоже, в его помощи здесь не нуждались. Интересно, где Иверна научилась боевым искусствам? Мысль была мимолетной, и в следующую минуту Мэт начал вспоминать, что же он собирался сделать. Ах да, произнести заклинание! Наслать чары на рыцарей. Он начал:

 
Рыцарь, рыцарь – консервная банка,
В шлеме с гребнем, совсем как у панка,
Ты еще не видел, где зимует рак?
Ну-ка, с лошади на землю – бряк!
 

Неожиданно оба рыцаря свалились со своих коней и исчезли за спинами солдат. Раздался звук брякнувшихся о землю лат. Попытка Мэта оказалась успешной. Солдаты отпрянули от свалившихся командиров, и Мэт смог рассмотреть, как они барахтаются, пытаясь подняться. К ним подбежали ординарцы и начали помогать им.

Если им дать достаточно времени, они успеют поднять рыцарей, а это не входило в планы Мэта.

 
Консервные банки – пузаты, горбаты,
Зачем тебе, рыцарь, тяжелые латы?
Ох, как нелегки твои ночи и дни!
Небось не помыться и не почесаться...
Ты шлем нацепил, чтоб солидней казаться,
Стальные доспехи – ну ты извини!
Так пусть моментально исчезнут они!
 

Сквозь пелену боя Мэт отчетливо услышал два изумленных вопля. Это оба рыцаря обнаружили исчезновение нагрудников, теперь их защищали лишь толстые кожаные куртки. Мэт злорадно ухмыльнулся. Как-то вот так случилось, что теперь он уже не слышал угроз и проклятий, сыпавшихся на головы солдат. Некоторые из них даже опустили свои пики. Мэт снова бросился к укреплению и схватился за появившуюся между кольями пику, в темноте не разглядев, что это была алебарда. Мэт отскочил назад, но лезвие успело задеть его ногу, и страшная боль растеклась по телу. Он закричал и, стиснув зубы, бросился в зазор между кольями, собираясь нанести ответный удар солдату. Тот проворно отскочил, а Мэт с удовлетворением отметил, что теперь уже никто не погонял солдат идти в атаку. Выскочивший справа воин выбил из его руки саблю. Мэт отпрянул, уклоняясь от схватки. Быстро взглянув в сторону Фадекорта, он увидел, как тот, орудуя отобранной в схватке пикой, расшвыривал солдат. Нарлх хватал их пастью и вышвыривал прочь. У Иверны было две раны, но с упорством и ловкостью опытного бойца она продолжала сражаться. При виде ее ран у Мэта вскипела кровь. Он подхватил упавшую алебарду и снова бросился в бой. Налетев на пролезавшего сквозь частокол солдата, он замахнулся алебардой, но тот заблокировал удар и с размаху ткнул древком копья по колену. Взорвавшаяся боль согнула Мэта, и он непроизвольно упал на колени перед врагом, острие копья было нацелено прямо ему в сердце. Просвистевшее в воздухе древко ударило солдата по челюсти. Он свалился, и через секунду рядом был Фадекорт, чтобы добить упавшего, молниеносный удар – и все было кончено. И циклоп уже снова орудовал, на своем участке обороны.

– Кончай, лорд Мэтью! Для тебя непривычно иметь дело с алебардами! Лучше займись заклинаниями в нашу защиту!

Мэт с трудом поднялся, стараясь не обращать внимания на боль в ноге. Пользуясь алебардой, как костылем, он заковылял в сторону от места боя. Его лицо горело от стыда: мало того, что женщина превзошла его в ратном деле, так он еще не помог своим друзьям в их битве своим самым мощным оружием – магией. И ему лучше было сейчас же приняться за это; весьма странно, что колдуны еще не начали оказывать поддержки атакующим. Если поторопиться, то можно их опередить... С помощью метеора.

 
Камень небесный, блесни метеором,
Корень подземный, явись, мандрагора...
 

Ночь взорвалась страшным ревом. Мэт застыл с разинутым ртом, так и не закончив четверостишия, – на него надвигалась громада бушующего огня. Ряды нападавших раздвинулись с громкими криками, чтобы освободить место полыхающему колоссу. Мэт вдруг услышал свой собственный голос: «Нет! Не может быть! Неужели это сделал я?» Нет, это было, вот уж точно, не результатом его заклинания о метеоре, потому что, когда полыхавший колосс приблизился, Мэт смог разглядеть двенадцатифутовый ствол дерева, ярко горевший, словно рождественским костер. Бревно приближалось к Мэту, медленно-медленно переставляя ноги. Два больших наплыва на верхнем конце, сверкая, смотрели на Мэта. Глубокий прорез чуть ниже глазниц-наплывов вдруг раскрылся и заревел: «Ты! Мерзкий колдун! Самый мерзкий из всех колдунов! Никогда и ничем я тебя не обижал! Ни в чем грешном я не повинен! За что же ты проклял меня и я должен терпеть страшные муки?»

Мэт был в таком замешательстве, что только молча смотрел на бревно.

Наконец оно врезалось в ограду, и три ближайших кола занялись огнем. Бревно глянуло на них и, снова найдя глазами Мэта, закричало ему: «И что же, теперь ты обречешь и эти невинные создания вечно гореть в огне? Ты их проклянешь, так же, как и меня?»

– Но я не делал этого! – закричал Мэт. – Я в жизни тебя не видел!

– Еще как видел, – захрипело в ответ горящее бревно, – хотя, конечно, силы Ада увеличили меня в размерах так, что я теперь могу стать той силой, которая уничтожит тебя! Я был тем маленьким прутиком, который ты воткнул в землю, чтобы отметить место, тем маленьким безобидным прутиком, который ты с проклятиями выкинул!

Даже панический страх, обуявший Мэта, не помешал ему сообразить, что это не иначе как дело рук Гордогроссо. Король-колдун увеличил маленький прутик, который Мэт недавно вышвырнул со словами: «Будь ты проклят!» – и. вытащил его из Ада, чтобы запугать Мэта.

Минутку-минутку... Но ведь вечные мучения не для всех, а только для проклятых душ...

– Но ты не мог быть обречен на вечные муки! – закричал Мэт. – У тебя же нет души!

Бревно замерло на месте, глаза расширились от удивления.

Мэт еще настойчивее продолжал:

– Ад существует только для душ грешников! И никто другой не может тебя послать гореть в Аду, только ты сам, отказавшись от Господа Бога! Ты когда-нибудь отказывался от Него?

– Нет, – призналось дерево.

– И у тебя нет души, которую можно было бы послать в Ад! Материальные вещи, будь то плоть или камень, дерево или железо, не попадают в Ад! Только души!

– Если это правда, – сказало дерево, – значит, я не могу быть проклято.

Пламя начало ослабевать.

– Правильно! – закричал Мэт. – А если ты не было проклято, ты не можешь гореть в огне!

– Да... точно. – Языки пламени стали еще слабее.

– На самом деле, – продолжал кричать Мэт, – ты не можешь даже передвигаться! Просто какой-то идиот-колдун вбил тебе в голову, что ты живое существо, чтобы подвергнуть пыткам!

Получилось. Последние искорки пламени потухли в глазах дерева, и оно начало падать.

– Древесина! – закричал Мэт, и тлеющее бревно с грохотом рухнуло на землю.

Уф... Наконец-то... Но в результате этого инцидента в линии защиты осталась брешь – три сломанных кола.

Впрочем, пламя горевших бревен заворожило и солдат, которые в ужасе взирали на них.

Мэт не замедлил воспользоваться случаем:

– Быстро! Бегите! Прячьтесь в горы и кайтесь! Иначе вы все будете пылать в вечном огне Ада!

Объятые ужасом солдаты издали дружный вопль и, развернувшись, бросились наутек. Они пробежали мимо двух рыцарей в кожаных куртках, которые, размахивая своими саблями, яростно кричали им вслед:

– Не верьте этому сумасшедшему! Остановитесь! Вернитесь! Что значат все ужасы в ином мире по сравнению с гневом короля Гордогроссо здесь?

Но, похоже, солдаты вполне осознали, что их ожидает в мире ином, и никто не вернулся.

Один из рыцарей обратился ко второму:

– Я по крайней мере больше боюсь Гордогроссо, чем Господа Бога! Я скорее готов погибнуть в бою, чем предстать перед королем. – И решительно настроенный продолжать бой, он повернулся к горевшему частоколу.

С большой неохотой второй рыцарь решил последовать его примеру.

– Остановитесь и подумайте! – Мэт вытянул вперед руку. – Если вы умрете солдатами Гордогроссо, вы незамедлительно попадете в Ад.

Второй рыцарь заколебался.

– Дурак! – закричал первый. – Ты что, готов потерять все свои поместья и земли, которые дал тебе король? Я – нет! – С криком он бросился в пролом и, оказавшись внутри круга, широко замахнулся саблей.

Фадекорт отпрянул, уклоняясь от удара, и прежде, чем рыцарь приготовился ко второму удару, его пронзило копье циклопа. Рыцарь дернулся, чтобы прикрыться щитом, которого у него уже не было, но пика, оставив глубокий кровавый след на руке, пронзила ему горло. Фадекорт действовал как в лихорадке. Он быстро выдернул копье и приготовился нанести смертельный удар.

– Я не оставлю тебя умирать медленной и мучительной смертью, будь ты друг или враг!

– А как же его душа? – Иверна потянула циклопа за рукав.

– Ты раскаиваешься во всех своих грехах? – застыв на мгновение, спросил циклоп.

Рыцарь едва смог кивнуть головой.

– Мы можем его спасти! – крикнул Мэт, но тут он увидел, как много крови потерял рыцарь. – Нет, уже поздно.

Копье прошло через сердце рыцаря и воткнулось в землю.

Фадекорт выдернул копье за древко и медленно повернулся ко второму рыцарю.

Рыцарь пристально посмотрел на него, его лицо побелело, и, издав крик отчаяния, он, спотыкаясь, побежал. Фадекорт отступил чуть назад, наступив на хвост дракогрифа. Рыцарь бежал прямо к Иверне. Мэт закричал и прыгнул ему наперерез, точно так, как это ему не раз приходилось видеть в кино. Приземляясь, он сбил рыцаря с ног, и тот распростерся на земле. Новая боль в плече теперь вполне уравновешивала боль в ноге. Мэт попытался подняться, но все, что ему удалось, это перекатиться и упереться в землю локтями. Когда он поймал взглядом Иверну, она стояла над рыцарем, занеся над ним копье.

– Ты, ублюдок! Жалкий хвастун! Никуда не годный рыцарь! До какой же ты докатился подлости, чтобы ударить бедную, беззащитную девушку?

– Точно, – согласился Мэт, – это омерзительно.

– А вы, сэр, помолчали бы! – бросила ему Иверна. – Вы тот, кто, не задумываясь, наносит подлые удары!

– А он тоже, – парировал Мэт. Фадекорт положил конец этим препирательствам, выступив вперед и выбив саблю из рук рыцаря.

– Ваша жизнь – в руках этой дамы, сэр. Просите ее о снисхождении.

– Сдаюсь, – закричал рыцарь. – Требуйте от меня, чего хотите.

В глазах Иверны сверкала радость победы, но копье она продолжала держать над лицом рыцаря.

– Коли так, я требую, чтобы вы преклонили колени пред Господом Богом и поклялись вести праведную жизнь, защищая слабых и наказывая злых так, как это и подобает настоящему рыцарю.

Рыцарь взмолился:

– Пощады, миледи! Вести праведную жизнь в королевстве Гордогроссо – это равносильно самоубийству!

– Не говоря уже о потере замка, земель, да? – вставил Мэт, а Нарлх с омерзением фыркнул.

– И это тоже, – угрюмо согласился рыцарь.

– Вам только остается сделать свой выбор, – ласково проворковала Иверна. – Короткая, но добродетельная жизнь или вечные муки в Аду.

– А может, и нет, – задумчиво заметил Мэт. – Ведь мы же недалеко от границы, и если вы поторопитесь, то сможете переправиться в Меровенс прежде, чем король Гордо... – прежде чем король поймает вас.

Рыцарь задрожал:

– Вы не знаете силы Гордогроссо.

– Я знаю, что он никогда не осмелится сделать что-нибудь на земле святого Монкера, – резко бросил Мэт. – Постарайтесь пробраться в глубь владений Алисанды, и король не сможет до вас добраться.

– Даже здесь, в Ибирии, от него можно защититься, – посоветовал Фадекорт. – Ищите веру в самых сокровенных уголках души, пусть в вас всегда живет милосердие, и вы станете недосягаемым для злого короля.

– Может, моя душа, – печально сказал рыцарь, – но уж никак не плоть.

– Можно защитить даже свое бренное тело, совершая обряды, – носите одежду, которую косят монахи, и распятие, носите с собой святую воду и четки.

– Это по крайней мере хоть какой-то шанс, – с жалостью произнесла Иверна.

Некоторое время рыцарь лежал неподвижно.

– Конечно, – сказал Мэт, – вы могли бы заставить его покаяться, а потом быстренько прикончить.

– Как не стыдно, сэр! – воскликнула Иверна.

– Чтобы вот так хладнокровно убить! – Фадекорт был просто возмущен. – Первому рыцарю я нанес смертельную рану в бою, лорд Мэтью! А мой последний удар был сделан из милосердия, чтобы все закончилось как можно скорее!

– Да я ведь не настаиваю. – Мэт вздохнул. – Это была просто так – идея.

– И я не сомневаюсь, сэр, вы предложили это с самими лучшими намерениями, – сказал поверженный рыцарь, – но меня охватывает страх при мысли о вечности в Преисподней, которая ожидает человека, прожившего такую порочную жизнь. Нет, я благодарю вас всех и принимаю сделанное вами предложение. Я смело встречусь с королем, и, если мне суждено умереть в мучениях, по крайней мере они будут длиться недолго.

Мэту представилась средневековая камера, и он вспомнил все, что слышал о том, как мучеников заставляли выносить пытки, длившиеся по несколько дней. Но рыцарь был прав, это все равно было не так долго по сравнению с тем приговором, который ожидал его в мире ином.

– Тогда встаньте на колени. – С этими словами Иверна убрала острие пики.

Рыцарь встал на колени и сложил руки, склонив голову в молитве.

Друзья застыли в ожидании.

Через несколько минут рыцарь поднял голову.

– Мне кажется, я теперь примирился с Господом. Клянусь всем святым, что только есть, – с этого дня я буду стараться вести праведную жизнь, защищая слабых и наказывая злых. Теперь мне надо найти священника.

– Встаньте, – сказала Иверна.

Рыцарь поднялся, и Фадекорт обнял его рукой за плечи:

– Добро пожаловать обратно в мир живущих заботой о своей душе, брат.

– Я благодарю вас, – рыцарь попытался улыбнуться, – но простите меня за поспешность, теперь я должен отправиться в путь как можно скорее.

– Ладно, – отступая, сказал Фадекорт. – Скачи!

Рыцарь огляделся вокруг в некоторой растерянности:

– Маг... если мне позволено...

– О чем речь! Конечно. – Мэт щелкнул пальцами.

 
Стихи нужны для жизни прозы —
Чтоб ускользнуть от Гордогроссо.
По полю и сквозь бурелом
Лишь конь несет нас напролом.
Явись нам, конь! И под седлом!
 

Резкий порыв ветра пронесся в ночь, и, цокая копытами, появился конь рыцаря. Он остановился около своего хозяина и заржал. По лицу рыцаря пробежало подобие улыбки, он похлопал по шее коня и мигом вскочил в седло.

– О, – выдохнула Иверна, – не все в нем погибло еще до нашей встречи.

Мэт не вполне уверен, правильно ли он понял слова Иверны, но, похоже, она не имела в виду, что любовь хотя бы к коню – лучше, чем вообще ничего.

– Я попытаюсь найти святилище прежде, чем приспешники Сатаны найдут меня. – С этими словами рыцарь развернул коня на восток.

– Не забывайте о священных вещах, – посоветовал Мэт.

– А что же такого я могу взять отсюда? – с печальной усмешкой спросил рыцарь.

– Гимны, – сказал Мэт, – или даже лирические стихи. Вполне возможно, что, например, псалмы защитят Вас хоть немного.

Рыцарь озадаченно посмотрел на него, потом кивнул:

– Хм, то, что вы говорите, не лишено смысла, в любом случае это мне не повредит. Благодарю вас, Маг.

– Не стоит благодарности. Кстати, а вы знаете какие-нибудь гимны?

– Один или два. Еще с детства. Мир вам: Маг, дама и циклоп! Мир тебе, большой зверь! И прощайте!

С этими словами рыцарь пришпорил коня и исчез в ночной тьме. Но какое-то время они еще могли слышать, как он громко распевает по-латыни церковный гимн. Со слухом у него явно было плоховато.

– Я теперь уверен, что с ним все будет в порядке, – сказал Фадекорт, поморщившись от невыносимо фальшивых завываний, тревожащих тишину ночи.

– Это уж точно, – согласился Мэт. – Вряд ли кто-нибудь осмелится без крайней необходимости приблизиться к такому певцу.

В глубине души Мэт подозревал, что, как только рыцарь отъедет подальше, он забудет о всех своих клятвах и вернется в замок своего хозяина. О каком благородстве можно было говорить здесь, в Ибирии?

Но ему очень хотелось ошибиться.

Глава 14
НЕОБЫЧАЙНЫЙ СЛУЧАЙ НАРЦИССИЗМА

Когда на следующий день, слегка подлечив раны и немного отдохнув, друзья отправились в путь, среди них царили мир и согласие и они весело болтали. Для себя Мэт решил, что должен как-то загладить свою ошибку с прутиком и вновь завоевать их доверие. Склон круто уходив вниз, и та местность, где они скакали еще вчера, предстала перед их глазами как гора, но уже без плато с заколдованным лесом. Лес исчез, и теперь они спускались по тропе, петлявшей среди могучих вечнозеленых деревьев. Головы кружил чистый запах сосен и елей.

К полудню они уже выехали из этого леса, а вскоре после обеда им начали попадаться на пути и лиственные деревья. Их искривленные стволы как будто задыхались в объятиях вьюнов, листья которых по своей причудливости и красоте напоминали скорее мох, между стволами ощетинились заросли чертополоха, терновника и каких-то мелких белых цветков.

– Весьма странная растительность у них здесь, – отметил Мэт.

Фадекорт кивнул. Он все время пристально вглядывался в чащу, и его напряжение было почти физически ощутимым.

– Мы прошли через приграничные земли, лорд Маг. Теперь мы уже в Ибирии.

Ниже по склону он увидел плоский камень и остановился. Это произошло настолько неожиданно, что Мэт чуть не налетел на него. Он проследил за взглядом Фадекорта и с удивлением увидел на огромном камне греющуюся на солнце ящерицу. Ящерица сидела к ним спиной, и поэтому Мэт никак не мог разглядеть ее морды. У нее был огромный нарост на голове с пятью здоровенными шипами, похожими на рога оленя, ярко блестевшими на солнце. Нет, такого ему точно никогда не приходилось видеть. Мэт глаз не мог отвести – ящерица с оленьими рогами, вот это да! Он о таком даже и не слышал.

Иверна тихо охнула, а Фадекорт шикнул на нее:

– Тс-с... это кокатрисса, и горе нам, если это существо повернется к нам мордой.

Василиск, или кокатрисса, мог бы превратить их в камень лишь одним только взглядом. Даже более того, эта рептилия не могла не превратить их в камень. Ее нельзя было винить и за то, что время от времени она оглядывалась, чтобы посмотреть, не подкрадывается ли там кто-то сзади, но это происходило лишь тогда, когда ящерица была напугана. Правда, испуг длился пока она не определит, что именно ей угрожает, впрочем, Мэт предположил, что уже давно ни один хищник не рискует подкрадываться сзади к таким ящерицам.

Фадекорт махнул рукой, чтобы они отошли назад, и друзья стали отступать как можно бесшумнее за ближайшие деревья. Но все происходило недостаточно быстро. Вот у кого-то под ногой хрустнула ветка, и василиск тут же развернулся к ним мордой.

– Прячьтесь! – рявкнул Фадекорт, и все зарылись в листву.

Потом все затихло. Наконец Мэт прошептал:

– Все целы?

– Ага, – прихрюкнул Нарлх, все еще не совсем оправившись от испуга.

Мэт с облегчением вздохнул. Потом он услышал приглушенные всхлипы Иверны и прерывающийся голос Фадекорта:

– Ничего, я еще жив.

– Что случилось? – растерянно спросил Мэт. В ответ с дороги послышалось шипение. Высунувшись немного из-за дерева, Мэт сдавленно прошептал:

– Фадекорт! В чем...

Тут он увидел циклопа и замолчал ..

– Тихо, Маг! – Циклоп потряс своим каменным кулаком – Со мной ничего не случилось. Я могу идти, я могу сражаться!

Мэт сглотнул и отвернулся.

– Я думаю, опасность очевидна и всем понятна. Нам надо вернуться назад и поискать обходной путь.

– Мы не можем этого сделать. – Фадекорт поднял камень левой рукой. – Это единственная дорога со стороны гор. Оставайтесь в укрытии, пока я все не закончу.

С этими словами он вышел из-за дуба.

– Эй! – Мэт ухватил его за плечо. – Стой на месте, парень! Если эта тварь тебя обнаружит, нам придется иметь дело с гранитом вместо тебя!

– А разве мужчина может желать лучшей смерти? – заспорил с ним Фадекорт. – И даже если я умру, может быть, прежде я успею очистить дорогу от этого чудовища. – Он приготовился идти, но почувствовал руку Мэта на своем плече. – Отпусти меня, лорд Мэтью.

– Не дури. Без твоих рук у нас нет никакого шанса. Давай-ка попробуем что-нибудь получше.

Рассерженный циклон вернулся, и как раз вовремя: краем глаза Мэт увидел, как ящерица снова начала поворачиваться в их сторону. Он затащил Фадекорта под прикрытие дерева:

– Не смотри туда, наша огненная игуана только что развернулась к нам, чтобы выяснить, из-за чего весь этот переполох.

Фадекорт побледнел, но снова вернулся к прежней теме:

– Ты вроде говорил, что есть другой способ, ну и?..

– Ну... так... – Мозги Мэта заработали на бешеной скорости, пока он импровизировал. – Что-то такое, что польстило бы тщеславию этой бестии.

Фадекорт все еще хмурился:

– Я что-то никогда не слышал, что они тщеславны.

– Я тоже нет. – Слово «бестия» так и закрутилось у него в мозгу. – Давай посмотрим на дело следующим образом: если бы сему извращенному творению природы когда-нибудь пришлось столкнуться с самим собой, оно бы этого не вынесло. – Мэт недоумевал, почему Фадекорт так пристально смотрит, но его уже несло дальше. – Поэтому давай предоставим ей возможность разочек взглянуть. – Мэт повысил голос и начал творить заклинание:

 
Ах, кокатрисса-василиск
Себя не видит и не знает —
Ну, ты не права!
Явись устройство, на которое пеняет
Всяк рожа крива!
 

Воздух перед василиском вдруг затуманился, засветился и начал сгущаться в мерцающий диск.

– А это что за устройство, лорд Мэтью? – нахмурившись, спросил Фадекорт.

– Да это же зеркало, – ответила Иверна.

Широко открытыми глазами кокатрисса уставилась на свое собственное отражение, и чем дольше она смотрела, тем быстрее ее зеленовато-серая кожа теряла зелень и приобретала серый оттенок.

– Почему она не отвернется? – полюбопытствовал Нарлх.

– Почему? Да она не может отвернуться. – Иверна как-то странно улыбнулась. – Она очарована своей красотой. Смотрите, она оцепенела!

Кокатрисса стала уже почти полностью серого цвета, глаза подернулись поволокой, это была смесь экстаза и... кремния.

– Неужели она на самом деле думает, что столь прекрасна? – поинтересовалась Иверна.

– Конечно, – пробормотал Мэт, – самокритика – удел лишь высокоразвитых существ.

Кокатрисса вздрогнула, по ее телу пробежала судорога, по поляне прокатился странный звук. Она стояла, застыв. Серое изваяние.

– Окаменела, – выдохнул Мэт. – До чего доводит экстаз.

Потом Мэт поднял руку и стал делать круговые движения, как будто пытался протереть замерзшее стекло.

 
Не будь разбившихся зеркал —
Мне б целый век везло!
Чтоб я тебя всю жизнь искал,
Коварное стекло!
 

– Почему ты решил убрать зеркало, лорд Мэтью? – нахмурившись, спросила Иверна.

– Потому, что я не хочу оставлять его висеть там.

– А разве мы не могли бы взять его с собой?

– Да, конечно. Но оно могло бы разбиться.

Иверна смотрела на него широко открытыми от испуга глазами. Нарлх зашипел, а Фадекорт сказал:

– Все правильно. Нам еще только не хватало семи лет невезения.

– Точно, только этого и не хватало. – Мэт хмуро смотрел на окаменевшего монстра.

– Да не жалей ты эту ящерицу, – громко проворчал Фадекорт. – Она получила по заслугам.

– Она же не хотела сделать нам ничего плохого, – покачал головой Мэт. – Она просто повиновалась своим инстинктам.

– Как это? – спросил циклоп.

– Смотреть на все, что может ей угрожать, – это врожденный инстинкт, – начал объяснять Мэт. – Я видел такие машины, которые могли сотворить все, что угодно, реагируя на то, что делали люди. Они просто следовали инструкциям э-э... магов, которые их создали.

– А это не значит, – Фадекорт даже задрожал от такой мысли, – что эти маги оживляли доспехи?

– Нет-нет, хотя если вы на них глянете, то такая мысль может прийти в голову. Они могут даже сражаться с воином, автоматически парируя его удары, выпады, ну вот люди и думают, что они живые. Но на самом деле это не так, они просто следуют заложенным в них программам. – Тут Мэт остановился и увидел непонимающие, пустые глаза своих спутников. Со вздохом он сказал: – Ладно, не берите это в голову, поверьте мне на слово.

– Ну конечно, – ответил Фадекорт, – ведь ты же маг!

– И то правда, – вздохнул Мэт. – Но пока мы не отошли от темы, как насчет того, чтобы я снова оживил твой кулак?

Фадекорт сдвинул брови и посмотрел на свою руку. Потом посмотрел на Мэта и с хитрой улыбкой ответил:

– Нет, пожалуй, нет, но я тебе все равно признателен. Мне почему-то кажется, что каменный кулак нам еще пригодится.

– Ну что ж, это твоя рука. – Мэт как-то не очень понял, на что сгодится каменный кулак циклопа, но решил не спорить. – Теперь давайте-ка займемся кокатриссой. Надо убедиться, надежно ли сработало заклинание.

Мэт взял палку и запустил в ящерицу. Фадекорт и Иверна вздрогнули, но кокатрисса просто свалилась на бок, беспомощно растопырив окаменевшие лапки.

– Ох-хо-хо... похоже, все в порядке, – поджимая хвост, вздохнул Нарлх.

– Послушай, ты сам рептилия, по крайней мере наполовину. – Мэт, нахмурившись, глянул вверх: дракогриф, видно, здорово расстроился. – Что ты так волнуешься – родство душ?

– Ах родство, говоришь, оторви мне хвост! Ни в коем случае, Маг! Почему это я должен питать родственные чувства к какому-то мутанту? Просто... это... – Нарлх набрал воздуха, – ты вообще-то хоть представляешь, насколько опасными могут быть эти твари?

– Ну кое-что я о них слышал.

– Он кое-что о них слышал, – пробормотал дракогриф. – Почему ты мне не говорил, что ты такой могущественный маг?

Мэт растерянно развел руками:

– Да уж не такое это великое дело.

Какое-то время Мэт пытался понять, почему так странно смотрели на него спутники.

Он чувствовал себя неловко и, улучив минутку, подошел к василиску, правда, не без страха. Он встал прямо перед застывшей кокатриссой и... остался жив.

– Все в порядке, ребята.

Дружный вздох был ему ответом, после этого все трое приблизились к Мэту.

– Эй, Маг, – рявкнул дракогриф, – в следующий раз пусть кто-нибудь из нас будет рисковать, ладно?

– Но это же было мое заклинание, – нахмурился Мэт.

– И поэтому, если бы первый, кто прошел мимо кокатриссы, окаменел, – объяснил ему Фадекорт, – только ты смог бы вернуть его к жизни.

Иверна кивнула:

– Если бы ты окаменел, лорд Маг, как бы остальные смогли пройти мимо василиска?

– Разумно, – неохотно согласился Мэт, – но и у меня должна быть своя доля риска.

– Я не сомневаюсь, что так и будет, – немного сурово заметил Фадекорт, – тебе еще предстоит много рискованных приключений, их, к сожалению, не избежать. И все же я должен попросить тебя, лорд Маг, по мере возможности поберечься.

У Мэта испортилось настроение, но он уже вел своих спутников мимо камня.

Они спускались по петляющей горной тропе. Прошло немного времени, и Иверна подошла к Мэту, озабоченно поглядывая на него.

– Почему ты все молчишь, лорд Мэтью?

– А что это – впервые?

– Да нет. – Иверна попыталась улыбнуться. – Нет, но мне кажется, ты чем-то озабочен.

– Будешь тут озабочен... – Мэт пожал плечами, стараясь скрыть свою реакцию на близость Иверны. – Просто пытаюсь понять логику этой страны. Вот и все. Пока эта логика не вычислила меня.

– Логика? – Иверна нахмурилась. – Да какая может быть логика в стране Зла?

– Вот то, что мне и надо было услышать! Простите, миледи, но я из тех, кто пытается вершить чудеса из добрых побуждений. Что же я могу противопоставить тому, чего не понимаю?

– Только добродетель, – ответила Иверна, – дело в том, что такой силы здесь не существует вообще.

– Звучит почти разумно. Но... скажи мне, ведь сверхъестественное существо, на которое я наткнулся в горах, совсем не обязательно должно было быть таким жутким. Похоже, что этот монстр – гибрид, порождение чего-то ужасного и неестественного.

– Я не спорю, что это ужасно, но как кокатрисса может быть неестественной? – Иверна озадаченно посмотрела на него.

Мэт посмотрел в ее чистые невинные глаза и заколебался.

Увидев его растерянность, она засмеялась:

– Ты меня совершенно не смутишь, думаешь, я не знаю, как два существа порождают на свет третье? Я – дочь сельского лорда, и я видела, как животные спариваются весной.

– Ну... это не совсем... спаривание... – Мэт набрал побольше воздуха и решил рискнуть. – Дай-ка я тебе расскажу, как выводить кокатрисс. Сначала ты берешь петушиное яйцо...

– О Боже! – воскликнула Иверна и поджала от изумления губы. – Курицы несут яйца, а не петухи.

– Вот-вот, это как раз первое, что необычно во всем этом деле. Итак, берешь снесенное петухом яйцо... Могу себе представить, сколь извращенные заклинания требуются для того, чтобы получить это яйцо! И кладешь это яйцо туда, где его может оплодотворить жаба, потом берешь это оплодотворенное яйцо и кладешь его в навозную кучу, проходит некоторое время, – и вот дело сделано – в полнолуние вылупилась кокатрисса! – Мэт забеспокоился, так как Иверна слегка посерела. Он поторопился сменить тему разговора. – Теперь понимаешь, почему мне хочется узнать, откуда взялись эти монстры?

– Хороший вопрос, – охотно согласилась Иверна. – Мне он и в голову не приходил. Я всегда думала, что раз уж это порождение зла, то так тому и быть. Я ведь никогда не жила там, где царит добро.

– Может, я смогу кое-что прояснить, – встрял в разговор Фадекорт.

– Ну разумеется. – Мэт удивленно посмотрел на циклопа. – Я хочу сказать, что буду рад любой дополнительной информации, но мне казалось, что это как-то не по твоей части.

– Вполне возможно, и все же это часть жизни каждого, кто живет в Ибирии. Нет, это скорее условие жизни здесь, и, если об этом не знать, можно начать играть с очень опасными тварями, которые на первый взгляд не такие уж и страшные, как тот маленький монстр, которого мы встретили. Если этого не знать, можно погибнуть.

Мэт мог представить ватагу шумных деревенских мальчишек, направляющихся к василиску, чтобы помучить его, потыкать в него палками, мгновение – и василиск всех их превращает в камень.

– Прекрасно. Самого главного, чтобы выжить здесь, я и не знаю!

– К сожалению, это легко наверстать, – сказала Иверна. – Ведь мы же теперь двигаемся у подножия гор, большая часть земли здесь испорчена воздействием Зла. Хотя, надо сказать, не все горы подпадают под власть Сатаны.

– Но я думал, что Ибирия занимает половину горных территорий. Да я просто уверен в этом, ведь заклинание, должно было перенести меня через границу.