Текст книги "Мой сын маг"

Глава 12

– Он стал таким жестоким, Рамон! – Химена сидела, положив голову на плечо Рамона. Муж обнимал ее, гладил по голове. – Когда он пытал этого мавра, я просто не узнавала нашего милого, доброго сына!

– Знаю, знаю, mi corazon, – успокаивал жену Рамон. – Но не забывай, на самом деле он вовсе не пытал этого несчастного – он только искушал его.

– Понимаю, я все понимаю, но он мучил душу этого человека! Разве мой мальчик мог быть так несправедлив к чужим верованиям?

Они сидели на кровати – это было единственное место в спальне, где двое могли усесться рядом. Вечернее солнце золотило деревянные панели и гобелены.

– Да нет же, он с уважением отнесся к вере мусульманина, – возразил Рамон.

– Он же не стал пичкать его свининой, не стал так уж страшно искушать. Да и искушал он его только для того, чтобы Ахмед разговорился, забыв о гневе и гордости.

Химена перестала всхлипывать.

Рамон, заметив это, продолжал:

– Он не забыл того, чему мы его учили, Химена. Он не торопится причинять человеку боль, он готов прийти на помощь!

– Да, Рамон, но... – Химена подняла голову и посмотрела Рамону в глаза. – Но он бы ударил этого человека, если бы пришлось: я это точно знаю!

– Наверняка он бы так поступил, если бы Ахмед ударил его. – Рамон печально улыбнулся. – Он бы ударил его сильнее и резче, если бы этот колдун грозил бедой его Алисанде.

– Ну... это мне, конечно, понятно... – Химена опустила глаза.

В груди Рамона зашевелилась тревога. Он прижался щекой к густым волосам жены и прошептал:

– Он стал мужчиной.

Но не одна тревога жила сейчас в груди Рамона. Он был горд за того мужчину, что когда-то был его маленьким мальчиком.

* * *

А в это время в кабинете королевы за столом сидели Мэт и Алисанда, и его рука лежала на ее руке.

– Ахмед не рассказал нам всего, милая, – и знаешь, он так разозлился, когда понял, сколько выболтал!

– Значит, он тебе еще что-то выболтал, когда ты его отвел в эту... камеру?

– В твою самую лучшую темницу, – уточнил Мэт. – Ту самую, куда ты заточила меня, когда я пытался удрать в Аллюстрию. Там даже есть стол и кровать.

Алисанда содрогнулась при воспоминаниях о тех днях.

– Ну и что же он еще тебе поведал?

– Да только назвал имя махди – его зовут Тафа ибн Дауд, и еще он сказал, что тот знает о колдунах, но не обращает на них особого внимания. Вероятно, он убежден, что все его победы – воля судьбы и Аллаха и чем бы ни занимались колдуны, к нему это отношения не имеет.

– Но ведь тогда получается, что колдуны используют его имя – они уговаривают людей сражаться ради его побед, а сами победы обеспечивают своим колдовством!

– А колдовство подогрето той новой магической силой, которую им передает Найробус. Все верно, – кивнул Мэт.

– А ты действительно разговаривал с этим человеком – Найробусом? – спросила Алисанда.

– Да. И притом в моем прежнем мире! – с горечью признался Мэт. – Он ловкач, это несомненно. Разыграл сочувствие, притворился, будто хочет помочь мне, даже вынудил меня разболтать ему, кто я такой и как пытаюсь добраться до дома. А потом взял да и перекрыл мое заклинание. – Мэт беспомощно развел руками.

– Но ты же не мог знать, кто он такой, – успокоила мужа королева. – Разве он не был внешне похож на человека из твоего мира?

– Был, да еще как! – воскликнул Мэт. – Он там прожил немало лет, это точно. В общем, ему удалось убедить колдунов в том, что с помощью силы, которую он им дает, могут делать то, чего и так хотят, сами.

– А колдуны, в свою очередь, уверены, что могут пользоваться своим махди, дабы он завоевывал для них Европу, а сами при этом обеспечивают победы магией.

– Да. И это именно то, чего Ахмед не сказал мне, – пробурчал Мэт. – Быть может, они на самом деле – правоверные религиозные фанатики, а может быть кучка алчных людей, рвущихся к власти. Но кем бы они ни были, они уверены, что смогут манипулировать своим махди, когда тот положит Европу к их ногам.

– И еще они верят в то, что потом перекроят Европу по своему усмотрению, станут губернаторами и будут править по своему разумению. Да! – Алисанда пылала искренним гневом. – Разве они не видят, что этот Найробус поработил их точно так же, как они хотят поработить своего махди?

– Да, но, если он докажет им, что в гневе способен убить их, я думаю, они быстренько согласятся на те посты, которые он им предложит, – заметил Мэт. – В конце концов, губернатор Ибирии – не такая уж плохая должность.

– Неплохая, – угрюмо кивнула Алисанда. – Так же как и губернатор Меровенса. – Супруг мой, я думаю, нам следует унять их амбиции, пока они открыто не напали на нас.

– Они уже пытаются это сделать, – сухо проговорил Мэт. – Ахмед не отрицал того, что джинны были призваны отвлечь нас от наступления махди. Правда, он промолчал о том, что нападения джиннов в то время должны были помешать нам оказать помощь королю Ринальдо.

– В таком случае нам следует разочаровать наших врагов, – решительно заявила Алисанда. – Как мы начнем нашу кампанию?

– Тут все зависит от тебя – ты же у нас военный гений. Но что касается более масштабных действий, думаю, мне стоило бы поговорить по душам с этим махди. Наверное, я сумел бы втолковать ему, что его используют, может быть, даже удалось бы убедить его в том, что Аллаху вообще не угодно, чтобы его слуги воевали, и что, уж конечно, Аллах не хочет, чтобы веру в него насаждали огнем и мечом. Это будет нелегко, учитывая завоевания, совершенные императором Гардишаном, но это было целых пятьсот лет назад.

– Но чтобы сделать это, тебе придется самолично отправиться к этому молодому махди?

– Да, – кивнул Мэт. – Придется. Но мы хотя бы знаем, где он сейчас. Ахмед сказал мне, что он – в южной столице, Авордоке. Там он собирает свое войско и обучает воинов боевому искусству. Они готовятся к серьезной атаке – собираются загнать короля Ринальдо и его войско в море.

– Но Авордока в ста с лишним милях за горами! Для того чтобы поговорить с Тафой ибн Даудом, тебе придется идти по вражеским землям!

– Естественно, – с язвительной усмешкой ответил Мэт. – Я ведь уже проделывал такое однажды, или нет?

– Но ведь тогда против тебя не ополчилась вся страна! – гневно возразила Алисанда. – И слышать об этом не желаю!

– О нет, и тогда все были против меня – все, кто служил королю Гордогроссо или просто боялся его. Просто тогда никто не знал, что я явился в Ибирию, вот и все.

– Но теперь все будут знать об этом! На этот раз тебе нельзя туда соваться! Подумай, муж мой! Вместо тебя должен пойти кто-то другой!

Мэт ощутил непоколебимую решимость.

– Ты знаешь, подобные мысли мне не по душе. Послать вместо себя кого-то другого, зная, что тот может столкнуться с опасностью, предназначенной мне?

– Никогда! Она не должна предназначаться тебе! Ты лишаешь других возможности стяжать славу!

– Но кого еще можно послать? – прищурился Мэт. – Ведь я не только рыцарь, я еще и маг. Мало у кого есть столько шансов вернуться обратно живым.

– В таком случае я пошлю туда двоих – рыцаря и мага. О, муж мой! – Алисанда схватила мужа за руку, и глаза ее наполнились слезами. – Не покидай меня вновь!

Мэт был тронут до глубины души. Он крепко сжал пальцы жены и посмотрел ей в глаза.

– Ты же знаешь, мне ненавистна даже мысль о том, что какой-то вражеский выскочка швырнет тебя в темницу!

– Тогда останься и защищай меня! А если ты не можешь остаться ради меня, останься ради нашего сына!

От этих слов Алисанды перед глазами Мэта предстала жуткая картина: вражеские солдаты врываются в детскую и бросаются к ребенку. Мэт поежился и воскликнул:

– Нет! Я не позволю им так близко подобраться к вам! Я оставлю здесь родителей, Орто и Савла! Рядом с ними ты будешь в такой же безопасности, как если бы здесь оставался я, – а мне, может быть, и вправду удастся предотвратить нападение врагов!

– Твои родители не заменят...

Тут в дверь кто-то громко и настойчиво постучал.

– Наверное, мы слишком громко разговаривали – кто-то нас услышал и хочет предупредить.

Мэт, не выпуская руки Алисанды, встал и повернулся лицом к двери.

Алисанда быстро вытерла слезы, нежно сжала руку мужа и тут же отпустила.

Она села прямо, едва касаясь спиной спинки кресла. Казалось, на плечи ее легла невидимая мантия власти.

– Войдите! – крикнула королева. Дверь распахнулась, и в кабинет шагнул стражник. С поклоном он сообщил:

– Ваше величество, прибыл гонец от короля Ринальдо.

– От короля! – Алисанда резко встала. – Немедленно впустить!

Стражник отошел в сторону, и в кабинет вошел невысокий мужчина, с головы до ног покрытый дорожной пылью. Казалось, еще мгновение – и он свалится от изнеможения. Лицо его было землистого цвета, однако он изо всех сил старался держаться прямо. Вытащив из сумки пергаментный свиток, он подал его королеве с низким поклоном и чуть было не упал. Мэт шагнул к гонцу и подхватил его.

– Ты храбрый человек, гонец, – сказал Мэт, – если сумел доставить нам весточку в такое страшное время.

Алисанда оторвала взгляд от пергамента.

– Тут не написано ничего такого, чего бы мы уже не знали. Сказано, что мавры вырвались из своего южного анклава и выступили против короля и его войска.

– Да, ваше величество, – кивнул гонец, и каждое произнесенное им слово несло в себе груз усталости. Говорил он с чудовищным ибирийским выговором, но понять его все же было можно. – Свиток был заготовлен на тот случай, если я попаду в лапы к врагам, а главное я должен передать вам на словах.

– Говори же! – приказала королева.

– Тафа ибн Дауд молниеносно атаковал с юга, – отвечал гонец. – Его люди нападали на нас неожиданно, и число их подобно числу травинок в поле. За один день он завоевал половину провинции Веллезе и вел сразу пять сражений в пяти милях одно от другого. Его конники не имеют тяжелых доспехов, но они налетают на одного нашего рыцаря впятером, кидаются, словно гончие на медведя, и рвут на куски, пока рыцарь не падает без сил. – Голос гонца сорвался, он опустился на одно колено. – О, ваше величество, скачите быстрее! Если вы сейчас же не выступите на помощь нашему королю, вся Ибирия погибнет!

Гонец покачнулся и чуть не упал – Мэт успел поддержать его. Один из стражников подскочил с другой стороны и обхватил его за плечи.

Алисанда обернулась к Мэту с непоколебимой решимостью монарха.

– Больше нет времени разговаривать о каких-то самоличных вылазках, лорд Маг. Война пришла в Меровенс. Мы должны выступать в поход.

* * *

Химена кипела от возмущения:

– Почему же я должна оставаться и охранять замок, Рамон? – В глазах, ее мелькнула тень страха. – О, мой любимый, как же мне жить, если ты никогда не вернешься ко мне?

Рамон обнял ее и прошептал:

– Не сомневайся, я вернусь, любимая! Что мне какая-то война, если меня ждет такая женщина!

– Но почему бы тогда мне не отправиться со всеми вместе, а тебе не остаться здесь?

– Потому что в средние века долг женщины состоял в том, чтобы оставаться дома и хранить замок. Именно поэтому мужчины не брали их с собой на битву.

– А мы что же должны давать нашим мужчинам рисковать собой? Почему же жена Матео не остается дома?

Химена в общем-то и сама понимала почему. Понимал и Рамон.

– Потому что она – королева, и магия этого мира придает ей уверенность в бою. Она точно знает, где разместить войско и как вести битву. Судя по тому, что здесь говорят, она опытный тактик. Она не хуже современного главнокомандующего сможет наблюдать за сражением с какой-нибудь высотки и управлять ходом боя так, чтобы ее воинам грозило как можно меньше опасности.

– А зачем она тогда в доспехах?

– Затем, что кто знает – вдруг ей самой придется вступить в бой. На нее могут напасть, она может попасть в засаду. Ты должна остаться здесь с Савлом, любовь моя, и позаботиться о том, чтобы ко времени возвращения моей невестки из похода замок стоял на своем месте.

– Все равно это ужасно нечестно, – покачала головой Химена, давая понять, что не нуждается ни в каких утешениях.

А во дворе замка войско, готовилось выступить в поход. Рыцари и вельможи разъезжали по двору на лошадях и давали распоряжения пехотинцам. Около кухонь на повозки нагружали продукты и бочонки с пивом. Неподалеку на другие повозки грузили запасное оружие, поступавшее из кузниц. Ни маркитанты, ни проститутки в поход не отправлялись. Алисанда категорически возражала против этого – ей была противна даже мысль о том, чтобы ее воины использовали женщин для собственного удовольствия. Знала бы она, что проститутки все равно будут появляться каждую ночь – как бы из воздуха.

Алисанда подъехала к воротам и осадила коня. К ней присоединились герцоги.

Королева бесстрастно смотрела на идущие полным ходом приготовления к выступлению. В ее душе бушевали два чувства: печаль от того, что она покидает дом, и желание поскорее отправиться в поход и вступить в бой с врагом. Мэт стоял неподалеку от Алисанды и яростно спорил с Савлом.

– Послушай, – возмущался Знахарь. – Может, все-таки договоримся? Давай ты останешься здесь, а я отправлюсь с войском?

Мэт покачал головой:

– Твоей жене не надо идти вместе с воинами. А моей надо.

– Да, но так нечестно – ты примешь на себя всю опасность! По крайней мере мог бы своего отца оставить дома в качестве волшебника, а меня взял с собой!

– Анжелика никогда не простила бы мне этого.

Жена Савла всегда была козырной картой Мэта, и он разыгрывал ее при каждом удобном случае.

– Ну а как же твоя мать? Почему она должна отпускать твоего мужа на войну, а Анжелика – нет? – Потому что она – родственница королевы, а Анжелика – нет. И потому что ее ребенок уже, так сказать, подрос.

Савл шумно вздохнул. Он все искал подходящие аргументы.

– Послушай, давай все-таки договоримся, как разумные люди. Вот... что было бы, если бы твоих родителей сейчас не оказалось здесь? Кто бы остался защищать замок?

Мэт открыл было рот, чтобы ответить, но Савл торопливо проговорил:

– Ладно. Не надо. Не отвечай. Глупый вопрос.

Мэт улыбнулся. Савл проворчал прощальные слова и отвернулся. Он-то отлично понимал, что, не окажись здесь сейчас родителей Мэта, и вопроса бы не возникло, кому оставаться на должности кастеляна.

Неожиданно Савл обернулся и вытащил из кармана маленький серый шарик, испещренный крошечными дырочками.

– Возьми хотя бы одну из моих раций! Сможешь позвать меня на помощь, если что. Хоть заклинанием помогу!

– Спасибо, дружище, но мне придется действовать инкогнито, – улыбнулся Мэт и накрыл рукой талисман на ладони Савла. – Если на мне будет висеть этот шарик, который ни с того ни с сего начнет разговаривать, боюсь, меня здорово напугаются крестьяне или воины.

Савл молчал и сверкал глазами. Он терпеть не мог, когда кто-то оказывался умнее его.

– Понимаешь, покуда я не буду выглядеть волшебником, – объяснил Мэт, – люди будут доверять мне. А если я выдам себя, никто мне не скажет и словечка.

– Ну ладно, ладно! Но только... хотя бы приглядывайся к лужам время от времени, хорошо? Если больше никак не удастся, буду передавать тебе новости таким образом.

– Договорились. – Мэт протянул другу руку. – Люблю время от времени глянуть на свое отражение.

Савл вздрогнул, но крепко пожал руку старого товарища. Наконец войско выехало из замка и спустилось по подъемному мосту. Впереди ехала королева, рядом с ней – лорд Маг и его отец. Савл, Анжелика и Химена стояли на крепостной стене и махали руками.

* * *

Походные костры расположились, пятью кругами. Шатер королевы стоял в самой середине. Алисанда сидела в шатре и пыталась сосредоточиться, пустить в ход интуицию, гармоничную связь между монархом и людьми, правителем и страной.

– Мне ненавистна эта мысль, – неожиданно призналась Алисанда Мэту, – но все же я уверена: нужен авангард, маленький отряд, который должен идти впереди войска и готовить для него дорогу, и что возглавить этот отряд должен ты, ибо больше никому не добиться успеха.

Мэт выпрямился, глаза его блеснули. Он так и не привык к тому, что, когда Алисанда настраивается на монарший лад, она признает чужую правоту. Правда, она не призналась в том, что была не права, и тем более не призналась, что был прав он, но того, что она сказала, было вполне достаточно.

– Я улизну так, что меня никто не заметит, – пообещал Мэт.

– Я бы и сама отправилась, но...

– Я все понимаю, – заверил жену Мэт. – Ты монарх, и, кроме тебя, войско ни с кем не пойдет. Без тебя воины не будут так сильны.

– Я отправила гонцов в Аллюстрию и Латрурию с просьбой оказать нам помощь. Уверена, Фриссон вышлет войско. Думаю, поможет и король Бонкорро, хотя я в нем несколько сомневаюсь. – В ее душе шла борьба между долгом и чувством. Победило чувство. На глаза Алисанды навернулись слезы. – О, мой любимый! – вскричала она. – будь осторожен! Если я тебя потеряю, я не представляю, как смогу жить дальше!

Она протянула руки к Мэту, он бросился к жене и обнял ее.

Через несколько часов Мэт выскользнул из королевского шатра. Стражники выпрямились, вздернули алебарды, но Мэт приветственно поднял руку, и они приняли стойку «вольно». Удаляясь в темноту, Мэт всеми силами убеждал себя в том, что стражники столь же бдительны по отношению к тем, кто пытается войти в шатер королевы.

Луна стояла высоко, только она и озаряла лагерь. Походные костры были затушены. Воины крепко спали в шатрах. Мэт остановился около телеги с провиантом, дабы наполнить дорожный мешок, но тут из темноты появилась чья-то рука и протянула ему наполненный и туго завязанный мешок.

Мэт замер – нервы на пределе. Рука его легла на рукоять меча. А потом он разглядел пышные усы и облегченно вздохнул.

– Папа! Ты у меня лет пять жизни отобрал, не меньше!

– Ничего бы не желал тебе так сильно, как вечной молодости, – хмыкнул Рамон. – Неужели ты думал, что тебе удастся улизнуть из лагеря без меня, сынок?

– Откуда ты знал? – обиженно поинтересовался Мэт.

– Как – откуда? Да ведь ты проделал то же самое, когда тебе стукнуло пятнадцать – удрал из дома, когда тебе положено было сидеть за уроками!

Мэт вспомнил.

– Точно. Я тогда рванул на ярмарку. Боялся «чертова колеса», вот и решил всем доказать, что на самом деле я вовсе не трусишка.

– Ты мне так потом и сказал, – кивнул Рамон. – Кроме того, от меня не укрылось, что между тобой и твоей милой супругой какая-то напряженность, вот и решил, что ты непременно сделаешь все, чтобы защитить ее.

– Угу, – буркнул Мэт. – В конце концов она нацепила корону вместо чепчика замужней женщины и велела мне отправляться в путь. – Мэт решил, что с отцом лучше говорить без утайки. – Только теперь я уже не сомневаюсь в собственной храбрости, папа. Я посвящен в рыцари, а ритуал этот магический.

– Не сомневаюсь, что это так и есть. Знаешь, даже в нашем мире подобные ритуалы сопровождаются хотя бы символической магией и именно для этого предназначены. Я прожил три месяца на островах Парри – те еще были деньки, я тебе доложу, но все закончилось принятием присяги, и тогда я понял, что стал настоящим моряком. Более того, я понял, что стал мужчиной. – Отец похлопал Мэта по плечу и поднял мешок. – Вот так и ты, пройдя ритуал посвящения, знаешь, что теперь ты – настоящий мужчина.

Ну пошли, пора.

– Мы с тобой всегда были мужчинами, – тихо проговорил Мэт, вдел руки в лямки мешка, и они с отцом зашагали по притихшему лагерю, миновали дозорных и скрылись в темноте.

Пройдя ярдов пятьсот, они вышли на озаренную луной дорогу, и тут путь им преградило нечто огромное. На них сверху уставились алые рубины глаз. Спина чудовища была увенчана зубчатым гребнем.

– Берегись! – крикнул Рамон, пригнулся и выставил перед собой копье.

– Кто этот столь нелюбезный человек, лорд Мэтью? – прогремел утробный голос. – И с какой стати он пытается уколоть меня этой булавкой?

– Он всего-навсего пытается защитить своего детеныша – то есть меня, – пояснил Мэт. Горящие глаза вытаращились.

– Он? Слушай, я только сейчас разглядел кое-какое сходство. Так это и вправду твой предок по мужской линии?

– Совершенно верно. Стегоман, познакомься с моим отцом, Рамоном Мэнтрелом. Папа, это мой друг Стегоман. Он дракон.

– Никогда бы не догадался, – фыркнул Рамон и поклонился Стегоману. – Очень рад познакомиться.

– Я тоже очень рад, – отвечал дракон. – Вы можете гордиться своим сыном, госпожа Мэнтрел. Он воистину благородный человек. Вы его хорошо воспитали.

– Что ж, спасибо, – улыбнулся Рамон. – Хотя заслуга в этом не только моя, но и моей жены. Значит, вы давно знакомы с моим сыном?

– Несколько лет – мы познакомились в первый же день, как только он попал в Меровенс. Он вылечил мои крылья, а я не раз носил его на своей спине. – Стегоман склонил голову перед Мэтом. – Что и собираюсь предложить сейчас. Между прочим, Мэт, ты поступил не слишком-то честно. Как ты мог пуститься в путь, не известив меня?

– Да вот... думал, что сумею обойтись без тебя. Не судьба, – улыбнулся Мэт. – А интересно, как ты узнал?

– Знахарь вызвал меня с помощью магии, естественно, как же еще! Только ты покинул замок, он тут же это и сделал! И уж конечно, ты не станешь упрямиться и топать на своих двоих в такую даль, когда можно полететь. Ведь как-никак по вражеской территории идти надо!

– Конечно, я бы с удовольствием прокатился, – усмехнулся Мэт. – Предлагаешь свои услуги?

– Естественно. Плата – твои подвиги.

– Только не забудь – тебе тоже придется расплачиваться. Никуда не денешься, раз мы на тебе поедем. – Мэт обернулся к отцу: – Ну что, папа, садись! Ты вроде бы всегда любил летать? – спросил Мэт, взбираясь Стегоману на спину.

Оглянувшись, Мэт увидел, что его отец, прикусив губы и побледнев, отчаянно вцепился в один из зубцов на спине Стегомана. Мэт одобрительно улыбнулся.

– Понимаю. Это, пожалуй, немного пострашнее, чем в кабине реактивного самолета, папа, но ты привыкнешь. Вперед, Стегоман!

– К-конечно, п-привык-кну, – проговорил Рамон сквозь стиснутые зубы. – Жаль только, что нет привязных ремней.

– Мне знакомы эти ощущения, – кивнул Мэт. – Но не бойся, даже если мы свалимся, Стегоман подлетит и подберет нас. И потом, эти его зубцы так хорошо защищают от ветра, что сорваться с его спины очень сложно.

И тут Стегомана сотряс сильнейший удар. Мэт, его отец и дракон полетели вниз, а в ушах у них прогремел чей-то жуткий голос.