Текст книги "Мой сын маг"

Глава 18

Лакшми прижала обоих мужчин к животу. То ли они уменьшались, то ли Лакшми увеличивалась, хотя это навряд ли, иначе она бы прорвала головой крышу шатра. А шатер вертелся вокруг них все быстрее и быстрее, и наконец все слилось в серый туман, и Мэту пришлось вступить в борьбу с собственным желудком. Потом туман поредел, все потемнело, на темном фоне появились ярко-желтые полосы, затем они расплылись, и желудок Мэта дал ему понять, что скорость вращения упала. Джинна-торнадо вращалась все медленнее и медленнее, световые полосы сжались до размеров точек, точки проносились мимо... медленнее, еще медленнее, и наконец остановились, застыли. Лакшми отпустила своих «пассажиров». Они сделали несколько нетвердых шагов. Мэт уцепился за отца, они прижались друг к другу и постояли, пока не обрели равновесие и не увидели, что лагерь махди лежит внизу – тысячи походных костров напоминали отражение звездного неба. Мэт понял: они стоят на вершине невысокого холма. Его охватило чувство облегчения, навалилась слабость, Мэт с трудом держался на ногах. Ему удалось выдавить:

– С-спасибо... принцесса Лакшми.

– О да, тысячу раз спасибо тебе, о жемчужина джиннов! – сказал Рамон. Его голос тоже слегка дрожал.

– Рада была помочь вам, – отозвалась Лакшми, пренебрежительно фыркнув. – В конце концов, я не обязана делать то, что не приносит мне радости. Ты сам освободил меня, чародей, и теперь я вольна лететь куда хочу... или не хочу!

Мэт не отрывал глаз от джинны. Ее силуэт слабо мерцал на фоне звездного неба. Вот она снова начала вращаться – быстрее, быстрее, еще быстрее, начала растворяться в воздухе и...

Тут уж Мэт опустился на землю, испытывая подлинное облегчение.

– Танталовы муки... – простонал Мэт. – Ну и испытаньице!

– Когда ты учился в университете, – заметил Рамон все еще дрожащим голосом, – ты к подобным вещам относился легче.

Мэт глубоко вдохнул и посмотрел на отца снизу вверх.

– Честно говоря, папа, ты меня изумляешь.

– Не думал, что у твоего старика еще есть порох в пороховницах, а?

– Не знал, что ты умеешь играть в футбол, – усмехнулся Мэт. – Но откуда-то ты точно знаешь, как принимать пас!

– Это просто навык. Стоит его однажды освоить, а потом очень легко вспоминается, – отозвался Рамон и встревоженно нахмурился. – Надеюсь, ты не считаешь, что я изменял маме, Мэтью?

– Ну... – уклончиво протянул Мэт.

– Не сомневайся, не изменял, – заверил отец сына. – Мужчины ничего не могут с собой поделать – к хорошеньким женщинам их тянет всегда, но зато с этой тягой можно бороться, ее можно сдерживать.

Мэт кивнул.

– Мужчина может сказать «нет», но при этом так легко обидеть женщину отказом.

– А, вижу, ты меня понял! – радостно кивнул Рамон. – Женщина легче примет твой отказ, если ты объяснишь ей, что тебе жутко бы не хотелось ей отказывать, но ты обязан хранить верность жене.

– Или своим принципам, – кое-что припомнив, добавил Мэт.

Лицо Рамона озарилось улыбкой.

– Да, ты ведь тоже преподавал младшекурсникам, верно? Женщин, которые бы не ценили верность, очень немного, Мэтью, потому что, когда они находят своих возлюбленных, им хочется от них именно верности.

Мэт кивнул.

– Тебе, наверное, было в этом смысле труднее, пока ты не встретил маму.

Отец молчал довольно долго, и Мэт встревожился.

– Я могу говорить только за себя, – наконец проговорил Рамон. – Но некоторые мои знакомые признавались мне, что с ними все было наоборот. Но что касается меня, то я для себя установил: когда живешь с красивой женщиной, другие женщины кажутся тебе еще более удивительными, еще более привлекательными.

– И тогда ты их еще больше желаешь? – спросил Мэт. Во рту у него пересохло.

– Да нет, нет, – откровенно признался Рамон. – Восхищаться другими женщинами меня побуждает чисто эстетическое чувство, но при этом я еще сильнее желаю мою Химену. – Отец развернулся и посмотрел Мэту прямо в глаза. – В этом есть смысл?

– Все познается только на личном опыте, – ответил Мэт. – А особого смысла в этом я не вижу. – Он усмехнулся. – И поэтому я себя чувствую гораздо лучше и не ощущаю большой вины перед Алисандой.

– А никакой вины и не должно ощущаться, – поспешил заверить сына Рамон. Тело оно на то и тело, чтобы реагировать, нельзя закрываться от испытываемых тобой чувств, в противном случае они застигнут тебя врасплох и одолеют. Но вот действиями своими можно управлять.

– И ты тратишь немало сил, управляя своими действиями, – кивнул Мэт. – Но, наверное, тебе несладко приходилось, когда ты, будучи старшекурсником, преподавал хорошеньким младшекурсницам?

– Ко мне никто не приставал с тех пор, как появилась Химена, появилась и встала на мою защиту.

Мэт удивленно поднял брови:

– Никогда?

– Никогда, – твердо проговорил Рамон и добавил:

– Судя по тому, что мне рассказывали мои приятели, мне исключительно повезло, и редко кому в жизни встречается такая страстная, всепоглощающая любовь.

Мэт молчал, он вспоминал о своих отношениях с Алисандой.

– Такое чувство не появляется в одно мгновение, сынок, – продолжал его отец. – Оно рождается не тогда, когда видишь свою возлюбленную впервые, и даже не тогда, когда смотришь на своего первенца. Любовь растет и становится все более глубокой постепенно, год за годом, но не равномерно, а путем взлетов и падений. Но если вы оба трудитесь над своим чувством, если цените его превыше всех сокровищ на свете, ваш брак станет самой сутью вашей жизни, величайшей радостью, тем достижением, каким вы будете гордиться больше всего.

– Да, – медленно кивнул Мэт. – Мне нужно помнить об этом, верно? О том, что вы с мамой над этим трудились тридцать пять лет.

– Двадцать девять, – уточнил Рамон. – Ты забываешь, что для нас время текло медленнее, чем для тебя, в последние несколько недель. – Рамон поднялся и протянул руку, чтобы помочь Мэту встать. – Пойдем, сынок. Но куда же мы теперь отправимся, обретя свободу?

– Да, надо подумать, – нахмурился Мэт. – Несколько мгновений он смотрел на лагерь махди. Затем, не оборачиваясь, спросил у отца:

– Почему ты был уверен, что Лакшми явится к нам на выручку?

– А как же, сынок! Я достаточно хорошо знаю женщин, чтобы заметить знаки влюбленности. Я же сказал тебе: ты ее очаровал. Неужели ты действительно думал, что ей больше приглянется жизнь вдали от тебя?

– Возможно, я себя недооцениваю, – буркнул Мэт. – Как бы то ни было, на этот раз не я привлек ее внимание, а ты.

Рамон пожал плечами:

– Ты ясно дал ей понять, что, хоть ты ею и восторгаешься, сердце твое принадлежит другой. И я нисколько не сомневаюсь: поскольку ты оказался для нее недостижим, она решила, что я ей тоже вполне подойду.

– Верно, – кивнул Мэт. – И ответила она на твой призыв, а не на мой.

– С точки зрения генетики мы с тобой почти идентичны, – тихо проговорил Рамон.

– Теперь-то я понимаю, что имела в виду мама, когда говорила о том, что ты – соблазнитель!

Отец пожал плечами и задумчиво воззрился на мавританский лагерь.

– Женщины – удивительные создания. Нужно всего лишь относиться к ним мягко, сочувственно, участливо.

Что ж, ему это удалось в полной мере. Вероятно, его опыт отношений с женщиной, которую он искренне и верно любил, помог ему лучше понимать и ценить других женщин, которые встречались на его жизненном пути. Рамону определенно удалось отбиться от похотливых приставаний джинны с легкостью, которая Мэту показалась неосуществимой. Мэт тайком посматривал на отца, изучал его спокойное, улыбающееся лицо, смотрел на него по-новому и впервые со времен старших классов школы почувствовал, какой красавец его отец. Он задумался об отцовском прошлом, стал гадать, как, наверное, хороша была мама в юности.

Отец с обезоруживающей улыбкой обернулся к Мэту:

– Ну а теперь скажи, как бы ты поступил, если бы в результате твоего заклинания нас бы занесло неизвестно куда?

– Что-что? – недоумевая, переспросил Мэт. – А-а-а, ты об этом. Я бы прочитал какое-нибудь другое стихотворение, чтобы нас перенесло обратно в Меровенс, конечно! Ну или к королю Ринальдо.

– Понятно, – рассудительно проговорил отец. – Припоминаю, что-то такое было у Киплинга...

– Не здесь! – оборвал отца Мэт. – Прошу тебя, не здесь! Ты просто не представляешь, что может выйти, если...

– Гм-м... – Рамон уставился в землю, прокручивая в голове стихи. – Да, пожалуй, могут возникнуть кое-какие сложности. Следует повнимательнее относиться к цитированию.

* * *

Войско Алисанды стало лагерем на лугу. На закате королева сказала лорду Готье:

– Как только стемнеет, разбейте половину войска на отряды по шесть человек в каждом и разошлите по окрестным деревням. Пусть уговаривают крестьян собрать самые ценные пожитки и с рассветом уйти.

Лорд Готье непонимающе уставился на Алисанду:

– Ваше величество! Мы ведь всего сутки движемся к Бордестангу! Разве мы возвращаемся не для того, чтобы прекратить осаду города?

– Нет, не для того, – возразила Алисанда с непоколебимой уверенностью монарха, о который говорит за всю страну, за весь свой народ. – Как ни тяжело с этим согласиться, но город мы вынуждены препоручить его защитникам. У нас появилась возможность захватить мавров врасплох, и мы не можем ею пренебречь.

– Значит, я ничего не понял, – озадаченно пробормотал лорд Готье. – Ведь все говорят только о нашем возвращении в Бордестанг.

– Естественно, и лазутчики махди об этом тоже успели пронюхать и наверняка ему донесли, – кивнула Алисанда. – Он жутко разозлится из-за того, что мы избежали расставленных им сетей, бросится за нами в погоню, пустит своих людей по горным перевалам и по этой дороге. Затем ему станет ясно, что наше войско встало лагерем в миле впереди, и он изготовит свою армию к бою. Пусть половина наших людей займется выводом жителей из окрестных деревень, лорд Готье. Затем прикажите им переодеться в крестьянское платье и заняться работой на полях. Это не будет для них так уж трудно, ведь многие из них некогда были пахарями.

До лорда Готье дошел замысел королевы.

– Значит, они будут работать на полях и прятать под одеждой оружие?

– Примерно так, – согласилась Алисанда. – Под одеждой, на грядках, под изгородями. – А потом, когда мавры атакуют наше войско, эти люди выхватят спрятанное оружие и окружат врага! – Лорд Готье просиял и ухватился за луку седла. Алисанда кивнула.

– Мы захватим их и с флангов, и с тыла, лорд Готье, и пусть у них численное преимущество: они угодят на наши копья – если, конечно, махди не узнает о нашем плане.

Королева обернулась к помощнику Мэта, магу Орто Дружелюбному:

– А это будет вашей обязанностью, мастер Орто. Займитесь отражением заклинаний мавританских колдунов, дабы они не выяснили наших истинных замыслов.

– Это будет нетрудно, – с поклоном ответил чародей и усмехнулся. – Ведь ночью колдуны нас вряд ли хорошо разглядят, а к рассвету они увидят только то, что наше войско стоит лагерем, а когда поймут, что нас стало вполовину меньше, решат, что солдаты разбежались, не веря в возможность победы над маврами.

– Да, задумано превосходно! – отметил лорд Готье. – Враги будут очень разочарованы.

– Замечательный план! – с сияющими глазами воскликнул Орто, но тут же нахмурился. – А как же с Бордестангом?

– Мне не просто было сделать выбор, – отозвалась Алисанда. – Однако ради блага всей страны я обязана оставить защитников города без помощи. Там достойные воины: сэр Жильбер, Знахарь и леди Мэнтрел.

На самом деле Алисанда не особо рассчитывала на магические способности матери Мэта, ведь в магии леди Мэнтрел была сущим новичком. Больше всего королева тревожилась за своего маленького сына, но уж если кто и мог его защитить, то это, конечно, была его бабушка.

* * *

Химена воскликнула:

– Что это за отвратительные твари!

Савл и сэр Ги побежали к ней, на южную стену замка. Сэр Жильбер остался охранять северную стену, строго приказав своим людям не сходить с мест, хотя сам изнывал от любопытства. Напомнив себе о том, что его люди также сгорают от любопытства, он крикнул:

– Это может быть вражеская уловка! Они, видимо, рассчитывают на то, что мы покинем свои посты!

Дозорные остались на местах и с новой решимостью сжали оружие.

Остальные командиры смотрели с крепостной стены на город – на дома и лавки. Река текла под городской стеной, змеилась по городу и снова уходила под стену. По всей ее длине из воды выныривали блестящие полусферы и выползали на берег. Горожане в страхе кричали и убегали прочь. Странные существа размахивали щупальцами. Двум из них удалось дотянуться до горожан, и те мгновенно окаменели и упали, не успев даже вскрикнуть.

Однако чудища не задержались для того, чтобы сожрать свои жертвы, – они упрямо двигались по улицам города к дальней стене. С боков тварей струилась вода. Там, где они проползали, на мостовых оставался блестящий, склизский след.

– Они хотят захватить городскую стену изнутри! – вскричал сэр Ги. – Но что же это за твари?

– Не знаю, – ответил Савл. – Похожи на медуз, только увеличенных в сто раз. Но медузы не могут передвигаться по суше – они должны таять, оказавшись на берегу!

– Магия способна творить удивительные вещи, – напомнила ему Химена.

– Смотрите, вон там! – крикнул сэр Ги. – Горожанин дерется с этой гадостью!

Все посмотрели в ту сторону, куда указывал сэр Ги, и увидели вылетевшее из окна дома копье. Оно угодило в бок медузы – и отскочило.

– Мавританские колдуны не послали бы чудовищ, которых было бы так легко прикончить, – угрюмо вымолвил Черный Рыцарь.

– Но как они могли проникнуть в город? – удивилась Химена. – Затворы шлюзов опущены?

– Конечно, опущены, – заверил ее Савл. – Но эти твари очень пластичные. Им только надо вытянуться и проскользнуть между прутьями решетки – если только они не продавили ее.

– Нужно будет проверить, как только мы с ними разделаемся, – решительно заявил сэр Ги.

Чудовище ползло по улице. Из-за бочонка для сбора дождевой воды выскочила собака. Взметнулось щупальце – пес замер в прыжке и упал на мостовую. Тварь переползла через труп собаки. На месте пса осталась лужица.

– Нужно немедленно остановить эту гадость! – решительно вскричала Химена. – Да ведь они ребенка могут с такой же легкостью сожрать, как эту собачонку!

И она принялась что-то напевать по-испански и размахивать руками в лад.

Сэр Жильбер расправил плечи.

– Они действительно стремятся к стене! Мавры будут атаковать снаружи, а чудовища – изнутри!

Савл посмотрел в ту же сторону, куда был устремлен взгляд Жильбера, и увидел с десяток деревянных башен, катящихся к городу. Пехота шагала позади, и притом на приличном расстоянии.

– Почему они катятся? – задумчиво протянул он. – Быков что-то не видно...

– И сзади воины их не подталкивают, – согласно кивнул сэр Ги. – Они движутся сами по себе.

– Ну да, «авто-мобили», – ухмыльнулся Савл. – Что ж, на этот случай у меня пара-тройка заклинаний отыщется.

– Покуда ты будешь читать свои заклинания, я выведу отряд на бой с этими башнями, – решительно проговорил сэр Ги и сбежал по лестнице, крича:

– Эй, воины мои! По коням и вперед!

«Но что же такое знакомое распевала Химена, – задумался Савл. – Ведь прежде ей никогда не доводилось видеть таких тварей? Ну разве что в аквариуме, но...»

Одна из медуз взорвалась. Только этим словом и можно было описать то, что с ней произошло: в секунду тело твари раздулось, а потом лопнуло, словно пузырь из жевательной резинки. В следующее мгновение от медузы осталась только порванная, похожая на тонкую резину пленка на мостовой, испаряющаяся прямо на глазах. Савл, вытаращив глаза, смотрел на это место, слушая, как по всему городу раздаются хлопки.

А когда хлопки утихли, Химена довольно кивнула.

– Ни одному городу не пожелаю такой пакости.

Савл поежился.

– Это точно. Здорово поработали, леди Мэнтрел.

– Пустяки, – небрежно махнула рукой Химена. – Если тебе когда-нибудь доводилось стирать остатки жевательной резинки с ребячьей мордашки, ты бы понял, как это легко.

Теперь-то Савл догадался, почему песенка Химены показалась ему такой знакомой – слов он не понял, но мелодию узнал. Это была рекламная песенка.

А Химена не отрываясь смотрела на город.

– Но как все-таки к нам движутся эти башни?

– С помощью магии, вероятно, – проговорил Савл. – Либо так, либо там внутри люди – идут и тащат башню.

– Тогда башни не двигались бы так равномерно и гладко, – возразила Химена. – Давай-ка вставим им палки в колеса, а?

– Ладно, – с радостью согласился Савл. – Он поднял руки кверху и приготовился петь, но тут увидел сэра Ги, взбегавшего по лестнице к бойницам городской стены.

– Погодите, – сказал Савл. – Давайте-ка посмотрим, что задумал этот профессионал.

Химена обернулась, и брови ее сошлись на переносице.

– Почему он полностью не облачился в латы?

– Так он облачается только для ближнего боя, – объяснил ей Савл. – Когда ему предстоит столкнуться с мечами и копьями других рыцарей. В таких доспехах не побегаешь. Сейчас ему грозят лишь стрелы, и поэтому на нем – кольчуга и легкий шлем.

А сэр Ги уже ходил по стене взад и вперед, размахивал руками, указывая на башни, и расставлял лучников по местам. Луки защитников города озарились пламенем, и, описав в воздухе дуги, к башням врагов устремились огненные стрелы. Стрелы упали на тростниковые крыши башен, ударили по деревянным стенам и... погасли.

– Башни огнеупорные! – вскричал Савл. – Колдуны каким-то образом защитили их от огня!

– Если это сделано с помощью заклинания, я сумею его снять.

Химена подняла руки, лицо ее стало суровым, а с губ полились потоки испанских стихов.

Сэр Ги, вероятно, решил, что с первым выстрелом просто не повезло. Он махнул рукой, и к вражеским башням устремились новые огненные стрелы. Стрелы ударили по башням, погасли... но вспыхнули снова.

Химена опустила руки и довольно прошептала:

– Этого должно хватить.

Но пламя неожиданно угасло вновь.

Химена снова вскинула руки и, приказывая огню вновь возгореться, заговорила сурово, гневно. Пламя снова вспыхнуло – вражеские башни загорелись.

– Я должна непрерывно отражать их заклинания! – фыркнула Химена. – Даже полыхая, эти башни опасны для нашей стены! Останови же их, Савл!

Савл унял вспыхнувшее раздражение – он терпеть не мог, когда ему что-нибудь приказывали. Но сейчас было не до споров.

– Как скажете, леди Мэнтрел.

Он ненадолго задумался, а затем вынул из кармана моток бечевки и, завязав на ней узел, пропел:

 
Помолчим сейчас про танки,
Про тугие паруса...
У машины, у тачанки
По четыре колеса.
Быстро вертятся колеса,
Быстро вдаль меня несут!
Лошадям – овес и просо,
Смазку надо колесу!
А без смазки жизнь плохая,
Не годится никуда;
Вмиг мотор твой зачихает
И затихнет навсегда.
Ну а если кто задумал
С колесом сыграть в серсо,
Он, конечно, первым делом
Палку вставит в колесо!
Не одну – четыре палки!
То-то удаль и краса!
И тогда из строя выйдут
Все четыре колеса!
 

Неожиданно одна из полыхающих башен накренилась, за ней – другая. Медленно-медленно, одна за другой, осадные башни стали клониться к земле. Савл искренне надеялся, что на момент падения в башнях не будет людей.

– Отличная работа, – с сардонической усмешкой констатировала Химена и довольно сложила руки. Кивнув, она решительно добавила:

– Просто превосходная.

Савл прямо-таки встрепенулся от похвалы, но отвернулся, ругая себя на все лады: ему бы давно следовало избавиться от подобных щенячьих восторгов.

* * *

Мэт с отцом ушли на милю от лагеря махди, остановились на привал, завернулись в одеяла и легли спать. Проснулись они на рассвете, разожгли костерок и, вскипятив воду, всыпали в нее травы. Полученным настоем они запили сухари и сыр.

– Хорошо, что этот юноша не отнял у нас наши походные мешки, – отметил Рамон.

– Это точно. И я готов голову дать на отсечение: сейчас колдуны вовсю распекают его за это, – хмыкнул Мэт. – Они-то небось уверены, что мы удрали потому, что у нас при себе имелись всякие магические штуковины.

Рамон усмехнулся:

– Понятно. Значит, исчезновение наших мешков огорчает их так же сильно, как наше собственное.

– Естественно. – Мэт подлил отцу травяного чая. – А может, стоило бросить мешки там? Колдуны наверняка бы не меньше года пытались докумекать, какие такие заклинания мы можем творить с помощью одеял, деревянных мисок, сыра «бри» и сухарей.

– Что ж... – вздохнул Рамон. – Они этого не узнали, но и мы узнали не так уж много.

– Я бы так не сказал, – задумчиво протянул Мэт. – Мы знаем, что за спиной у колдунов имеется вдохновитель, а сами они стоят за спиной у махди.

– Это мы и раньше знали, – отметил Рамон.

– Да, но недурно бы проверить. Кроме того, мне бы хотелось уточнить, верна ли моя догадка насчет того, кто стоит за всем этим.

– Это ты к тому, что Найробус – колдун, а не священнослужитель? – спросил Рамон. – Но если он не святой, он может быть кем угодно.

– Ага, включая переодетого демона или некроманта, продавшего свою душу. – Мэт поежился. – Мне один такой встречался. Больше не хочется.

– Но ведь это значит, что мы ничегошеньки не ведаем об этом Найробусе. Он может быть кем угодно, повторяю.

– Запросто, – кивнул Мэт. – Но я думаю, что он – человек, ну или в противном случае он здорово замаскировался.

– Почему ты так думаешь? – нахмурился Рамон.

– Потому что когда мы с ним встретились – ну тогда, когда я первый раз махнул отсюда в Нью-Джерси, – он вел себя на редкость душевно.

– Вел себя, – подчеркнул Рамон. – Хороший притворщик может притвориться очень искренним.

– Верно, – согласился Мэт. – Но он вел себя не просто искренне! Он казался сильно заинтересованным всем тем, что я ему рассказывал.

– Еще бы! Ведь он выведывал планы своего врага!

– Не только! – запротестовал Мэт. – Я его заинтересовал лично, ему было любопытно, как работает мой мозг, что я чувствую, что мне нужно и как помочь мне догадаться, как выбраться...

– Он вел себя как хороший учитель, – негромко проговорил Рамон.

– Вот именно.

Отец Мэта, поджав губы, пристально смотрел на пламя костерка.

– Человек, который живо интересуется такими людьми, как ты, и умеет перемещаться из одного мира в другой?

– Почему бы и нет? Мы же умеем. Ему только и нужно было – пойти по моему следу.

– Но зачем?

– Ну... помимо такой малости, как убрать меня подальше от Меровенса туда, где я не мог бы ему помешать, есть еще такой моментик, как потребление некромантом энергии.

– Ее они, насколько я понимаю, получают, убивая людей?

– Не исключено, – протянул Мэт. – И я думаю, что он занимается медленным умерщвлением множества нью-джерсийских парней.

– Новым наркотиком... точно!

Мэт кивнул:

– Наркотик имеет такую структуру, что удерживает в себе магию и качает энергию из Нью-Джерси в этот мир. Эта дрянь отбирает у наркомана кучу энергии. Так что парень, принимающий эту пакость, дает энергию для колдовства на несколько лет, а не на миг. – Мэта передернуло. – Ничего себе химия.

– Ты говоришь об этом наркотике, как о живом человеке.

– А почему нет? – пожал плечами Мэт. – Ты вспомни, было время, до того, как заработала Федеральная комиссия по сертификации лекарственных средств, продавали пилюли для похудения, от которых ты становился «кожа да кости», сколько бы ни ел.

– Помню, читал. Эти «пилюли» содержали яйца солитера, – кивнул Рамон и поежился. – Просто не верится, что люди на такое способны. А с помощью магии можно создать какого-нибудь паразита, который бы делал то, о чем ты сказал?

– А почему бы и нет? Я-то уж тут навидался всяких чудищ, созданных с помощью магии, – химер, мантикоров, троллей и даже весьма оригинальных особей типа дракогрифа Нарлха.

Отец покачал головой. Казалось, он близок к отчаянию.

– Стало быть, вышло так, что я, не давая местным парням обосноваться у себя в магазинчике, стал врагом этого Найробуса?

Мэт кивнул:

– Если он не выследил тебя раньше из-за того, что ты в родстве со мной.

Рамон уставился на Мэта широко распахнутыми глазами.

– То-то по описанию он мне сразу показался знакомым! Жутко похож на того человека, который уговорил меня открыть собственное дело!

– Стало быть, он нацелился на тебя с самого начала, – угрюмо буркнул Мэт. – Прости, папа, вот уж не хотел, чтобы ты из-за меня попал в беду.

– В такую беду я готов попасть когда угодно, – сурово ответил Рамон. – Я готов защищать молодые невинные души от Зла, даже если мне суждено погибнуть в борьбе. Нет, сынок, я сожалею лишь о том, что мне не удалось защитить их, а не о своем собственном поражении. – Он прикусил губу. – Ну и еще о тех волнениях, какие вся эта заварушка принесла моей Химене.

– Если я хорошо знаю свою мать, то она бы тебе сама зашнуровала боксерские перчатки, если бы узнала правду, – заверил отца Мэт. – Как бы то ни было, для нее все складывается неплохо.

– И для меня тоже! – воскликнул Рамон и похлопал сына по плечу. – Спасибо тебе, Мэтью! Ты подарил мне еще одну возможность сразиться со Злом!

– Это когда угодно, пап, – усмехнулся Мэт. Брови Рамона сошлись на переносице.

– Но если вся кампания так хорошо спланирована, почему же махди осадил Бордестанг, когда ему логичнее было бы для начала целиком завоевать Ибирию?

– Хороший вопрос, – отметил Мэт, задумался и сказал:

– Вероятнее всего предположить, что Алисанда представляет собой большую угрозу планам Найробуса, нежели король Ринальдо. – Голос его задрожал от гнева. – Он думает сбросит ее, и тогда Ринальдо останется один, и его легче будет добить.

– В таком случае главной защитой для твоей жены могло бы послужить обратное поведение короля Ринальдо: он должен стать для врагов костью в горле. – Рамон посмотрел вдаль. – Нужно что-то придумать – чтобы он смог напасть на махди, рассеять его силы, отвлечь его от нападения на Меровенс.

– Предлагаешь обучить его современным методам ведения партизанской войны? – прищурился Мэт. В душе его вспыхнула искорка надежды. – Пожалуй, и правда, надо заскочить к моему старому приятелю Ринальдо и поглядеть, не можем ли мы ему чем-то помочь.

– Конечно! – подхватил Рамон. – Может быть, получится так, что, помогая ему, мы поможем твоей жене. – Рамон принялся забрасывать костерок землей. – Пора трогаться, Мэтью.

Но тут звезды затмила гигантская тень.

– Без меня хотели смыться? – проворчал Стегоман. – Не выйдет, голубчики!

– Мы же не знали, где тебя искать, скороход ты наш чешуйчатый! – обрадованно улыбнулся Мэт. – Ну, рванем на северное побережье, или как?

Мэнтрелы уложили дорожные мешки между треугольными чешуями на спине дракона и уселись сами.

– Летящих в ночи труднее выследить, верно, Стегоман?

– Верно-то оно верно, но только я все равно буду стараться держать пониже, – заверил друга дракон, расправил свои кожистые крылья, встряхнул ими раз, другой... но в этот миг на поляну упала падучая звезда и взорвалась прямо перед Стегоманом.