Текст книги "Мой сын маг"

Глава 21

Мэт развернулся и протянул воришке руку:

– Ну, Каллио... Приятно было познакомиться. Жалко расставаться...

– Вот спасибо-то, лорд Маг! – Каллио схватил Мэта за руку и принялся трясти. – Вот здорово, что вы меня пригласили!

– Пошутил ты, Мэтью, не слишком удачно, – проворчал Рамон.

Мэт про себя выругался – пожурил себя за собственную глупость. Он торопливо проговорил:

– Ох как глупо вышло! Я не могу тебя пригласить – не мне же тебя на спине нести! – Оглянувшись на дракона, Мэт покачал головой и спросил:

– Стегоман, тебе же правда неохота брать еще одного седока, верно?

Дракон молчал, и сердце Мэта екнуло. Стегоман долго, пристально вглядывался в Каллио.

А Каллио, без сомнения, решив, что дракон хочет внести его в качестве десерта в свое меню, пугливо попятился.

– Надо бы взять его, – в конце концов буркнул дракон. – Чувствую, он нам понадобится.

Каллио облегченно вздохнул, но тут же понял, что из меню его, может, и вычеркнули, но только для того, чтобы убрать в кладовку.

– Ты уверен? – недоверчиво переспросил Мэт. Он что-то не припоминал, чтобы Стегоман блистал интуицией.

– Сам не знаю почему, но чувствую, он должен лететь с нами, – медленно проговорил Стегоман. – Но учти, худышка, твоя повозка должна остаться здесь.

Лицо Каллио перекосилось от ужаса.

– Да, иначе не выйдет, – быстро подхватил Мэт. – Как ты удержишь все свое добро? Повозку на дракона не погрузишь – нас и так трое. Жаль, Каллио. Придется тебе остаться здесь. Ну пока, рад был познакомиться, – еще раз проговорил Мэт и поскорее повернулся к дракону.

– Ну, чего там – раз надо, значит, надо, – неожиданно крикнул Каллио. – Я с вами, лорд Маг!

Мэт замедлил шаг и негромко выругался.

– Ну-ну, Мэтью, он ведь все-таки воришка, – усмехнулся Рамон. – Как добытчик он наверняка незаменим. Давай-ка воспользуемся предложением твоего чешуйчатого друга и взлетим поскорее.

Каллио явно не был готов к полету. Он вцепился в последний зубец на спине Стегомана и с ужасом смотрел вниз. Казалось, мышцы его одеревенели. Как Мэт ни увещевал воришку, как ни обещал тому, что не, даст ему упасть, – ничего не помогло.

– Ты бы лучше вниз не глядел, – решил внести свою лепту в уговоры Рамон.

Каллио отвел глаза от проплывавшей внизу земли и уставился прямо перед собой.

– Н-никогд-да не д-думал, ч-что по-кат-таюс-сь на д-д-драко-не!

– Тут привычка нужна, – крикнул Мэт, стараясь перекрыть свист ветра. – Радуйся еще, что он летит низко.

Для самоуспокоения Мэт проверил, на месте ли кошелек. Кошелек был на месте. Мэт убрал его в карман штанов и крикнул:

– Папа, проверь у тебя все на месте?

* * *

Савл с Хименой ходили по крепостной стене и посматривали вдаль.

– Вроде бы все спокойно, леди Мэнтрел, – заметил Савл.

– Да. Это-то меня и пугает, – нахмурилась Химена. – Мне кажется, что сейчас они могли бы устраивать атаки, хотя бы время от времени – пусть хоть от скуки.

– Вы зря волнуетесь. Они перепробовали все основные способы атаки и обнаружили, что ничего не получается. Рано или поздно в любой осаде наступает момент, когда осаждающие прекращают наступление и пытаются взять защитников измором.

– Для этого пока еще слишком рано, – возразила Химена. – Еще и двух недель не прошло. Пожалуй, надо бы велеть нашим людям утыкать землю около стены палками, – предложила она.

– Чтоб не допустить подкопа? Верно! – кивнул Савл и задумался. – А можно и кое-что получше придумать... Что-нибудь вроде магического эквивалента сонара...

– Верно, и еще охранное заклинание! Ведь ты же можешь создать магическую изгородь?

– Да. Я хочу сказать – это очень легко, но и преодолеть такое заклинание ничего не стоит – это может любой волшебник.

– Но если враги будут остановлены охранным заклинанием под землей, они не станут искать твою систему сигнализации! Пусть они минуют охранную преграду, но ведь мы все равно поймем, что они пытаются проникнуть в город!

– Великолепная мысль! – воскликнул Савл и встревоженно посмотрел на Химену. – У вас что, дома были проблемы с охраной?

– Да нет, дома у меня был Рамон, – рассеянно отозвалась Химена. Брови ее сошлись на переносице, она явно пыталась решить какую-то задачу.

– Так что же вас беспокоит?

– Не что, а кто. Тот, кто командует войском.

– Это вы про того мужика, у которого здоровенный оранжевый тюрбан? Того, кто сидит в оранжевом шатре? И что?

– Уж больно все очевидно, явно, – покачала головой Химена и прикусила губу. – Он – полководец. Ведь эту войну начали колдуны, так разве не резонно, чтобы колдуны и командовали?

А Савл еще себя записывал в параноики! Вообще, если задуматься хорошенько, так оно и было. А Химена просто в сложившихся обстоятельствах старалась размышлять рационально.

– Почему вы считаете, что у них должен быть лидер позади лидера, миледи? Почему вы не верите в очевидное?

– Потому что мы имеем дело с изощренным врагом, способным на подлости и диверсии, – тряхнула головой Химена. – Алисанду увели от дома непосредственно перед атакой на Бордестанг, и этим все сказано. Число вражеских воинов со времени ухода войска королевы уменьшилось. Кроме того, их предводитель должен знать и о том, что мы послали вслед за Алисандой гонцов. Наверняка он знает и о том, что, даже если его приспешники изловят гонцов, мы располагаем магическими средствами связи. Почему же он не боится того, что Алисанда вернется и ударит по нему с тыла?

– Пожалуй... – протянул Савл. – Надо бы мне выйти на бой, а замок оставить на попечение кастелянов.

– Но ты не полководец. Нужно отправить сэра Ги. Но сначала порадуй меня, Савл. Сотвори снова эту шпионскую чашу с водой и вели ей показать нам, кто на самом деле командует этим войском.

Савл мгновение глубокомысленно взирал на Химену. До сих пор она еще не ошибалась и к тому же она – ученая дама, прочитавшая практически всю средневековую литературу и знавшая все на свете про всяческие хитрости и подлости врагов. В общем, сомневаться в интуиции матери Мэта не приходилось.

– Сейчас, леди Мэнтрел, – кивнул Савл, наполнил чашу водой, проделал над ней пассы, прочел заклинание и повелел воде:

 
Хочу, чтоб я сейчас дознался
До сути истинной вещей:
Кто был собой, а кто казался.
Ты, чаша – не тарелка щей!
Ты – ясновидящее око,
Зри в корень, зри, да не соври,
Брось взгляд на логово порока
И в правду ложь перетвори!
 

Поверхность воды в чаше затуманилась, и перед глазами Савла и Химены предстал роскошный шатер... но почему-то он стоял сбоку, а в самой середине располагался шатер весьма скромный с виду, ничем не примечательный. У входа в шатер сидел самый обыкновенный воин в простом бурнусе и накидке, скрепленной шнурком из верблюжьего волоса. Самый обыкновенный воин, если бы не одна мелочь: он читал толстую старинную книгу.

 
Быть может, он там видит фигу,
Но заглянуть хочу я в книгу.
 

– добавил Савл к предыдущему заклинанию. Изображение на поверхности воды начало увеличиваться, и через некоторое время там возникла страница книги. Увы, ни Савл, ни Химена не смогли разобрать того, что там было написано, – книга была на арабском языке. А вот геометрические символы, сопровождавшие текст, они очень даже распознали – по крайней мере пентаграмму и тонко вырисованный, украшенный завитушками десятигранник.

– Все точно, он продумывает охранные заклинания! – воскликнул Савл.

Книга захлопнулась. Химена вскричала:

 
Картина, выше поднимись!
Лицо злодея, покажись!
 

– Но это мое заклинание! – возразил Савл. Однако волшебная чаша нисколько не возражала – изображение в ней немного затуманилось, но вновь прояснилось и замерло. Стало видно лицо с нахмуренными бровями. Глаза настороженно обшаривали небо. Самое обыкновенное берберское лицо – смуглое, но не чернокожее, с выпуклыми карими глазами, аккуратно постриженными усами и бородкой.

– Я тебя запомню, – пообещала Химена изображению.

Колдун, продолжая хмуриться, провел рукой перед лицом – и вода в чаше стала мутной. А когда прояснилась, стала самой обычной водой, безо всякого изображения.

Савл со вздохом отошел в сторону.

– Вы были правы. Настоящим командующим является колдун, переодетый под рядового воина. И теперь он знает, что мы его вычислили;

– И много ему от этого толку! – фыркнула Химена. – А вот нам очень даже полезно.

– Что вы задумали? – встревоженно поинтересовался Савл.

– Женскую магию, – откликнулась Химена. – Хорошего тебе дня, Савл.

С этими словами Химена удалилась в замок. Савл проводил ее взволнованным взглядом. Еще более взволнованным взглядом он встретил ее через час, когда она вышла из замка в платье – строгом, скромном, с высоким стоячим воротником, длинными просторными рукавами. Подол платья касался мысков маленьких туфелек из дубленой кожи. Да, платье было строгим и скромным, однако оно так облегало фигуру Химены, что в этом платье она выглядела просто-таки смертельным оружием.

– Леди Мэнтрел! – в ужасе воскликнул Савл. – Что у вас на уме?

Ведь всякому известно, что матери не должны быть сексуально привлекательными – особенно матери взрослых сыновей.

– Только то, чем я занималась каждый день с тех пор, как началась осада, – спокойно ответила Химена. – Пройдусь по стенам, подбодрю наших солдат.

Что ж... она действительно подняла дух воинов, хотя в том, как она шла по крепостной стене, не было ничего вызывающего. Но в движениях Химены было столько грации и изящества, что, не будь Савл женат, он бы взвыл от страсти.

Савл в ужасе гадал: что же за ответственность возложил на него его старый друг Мэт? Ясное дело: по идее, он должен бы защищать его мать от мавров – но как насчет того, чтобы защитить мавров от нее?

* * *

На закате Стегоман опустил своих всадников на землю и отправился охотиться.

Мэт размял затекшие руки и ноги.

– Так можно здорово натереть кое-где, – пожаловался он.

– Вот-вот, а у тебя и седла нет, – усмехнулся его отец. – Между тем полет прошел спокойно, не правда ли?

– Это же самое я говорил себе всякий раз, когда добирался до аэропорта О'Хара. Хорошо, что по пути нам не попалось ни одного джинна.

Каллио, который в это время с хрустом потягивался рядом с ними, так и замер с поднятыми руками.

– Да, правду сказать, я ждал, что хоть один появится, – согласился Рамон.

– Как думаешь, может, это Лакшми нам подсобляет – велит своим сородичам не трогать нас?

– Она не может приказывать рабам ламп и колец. Эти обязаны делать то, что им велят хозяева.

– Верно, – задумчиво протянул Рамон. – Тогда, может быть, весточка дошла до самих колдунов, владеющих лампами и кольцами, и они решили поосторожничать из боязни, что их джинны получат свободу.

– И бояться некоторым из них наверняка есть чего, – согласился Мэт. – Пара-тройка джиннов наверняка жаждет мести.

Мэту стало зябко при мысли о раненых и умирающих колдунах, но он решительно напомнил себе о том, что ему не стоит сильно огорчаться от того, что одним врагом у него станет меньше.

– А на нас, чего – правда джинны напасть могут? – опасливо поинтересовался Каллио.

– Вчера напал, – ответил ему Мэт. – И еще разок было. Послушай, тебе совершенно не обязательно идти с нами.

– Но я хочу с вами! – воскликнул Каллио, после чего глаза его затуманились. – Может, и не нападут?

– Я боялся, что ты так скажешь, – горько вздохнул Мэт. – Ну ладно, ближе к делу. Костры разжигать умеешь?

Воришка ответил ему бесхитростной улыбкой.

– По ночам разводил, лорд Маг.

– Чувствовал я, что не зря мы тебя с собой прихватили. Разожги костерок, ладно?

– Это мы с радостью!

– Всегда любил людей, которые что-то делают с радостью. – Мэт обернулся к отцу:

– Наверное, охотиться тут бесполезно, как думаешь?

Рамон пожал плечами:

– Ну, всегда ведь можно...

И тут около их ног полукругом взметнулись крошечные фонтанчики пыли. Мэт изумленно уставился в землю.

– Что бы это могло быть?

– Вражеский обстрел! – воскликнул Рамон. – Ложись!

Для вящей убедительности он подставил Мэту подножку, и они вместе рухнули на землю – и как раз вовремя, поскольку в это мгновение пули взбили пыль позади них.

– Что это за злобное колдовство? – шепотом спросил Каллио, оторвав голову от земли.

– Такое заклинание. Быстрый огонь! – откликнулся Мэт.

– Надо укрыться в овраге. Катитесь по земле, быстро! – распорядился Рамон.

Так они и сделали. Они катились к краю овражка, а пули падали рядом с ними, позади них. Когда все трое наконец оказались на дне овражка, Каллио жалобно закричал.

– Дай-ка я посмотрю, что там у тебя. – Мэт наклонился, чтобы осмотреть руку воришки. Закатав рукав домотканой рубахи, он протянул:

– Только мышца задета. – Мэт оторвал полосу ткани с подола рубахи Каллио и перевязал бедняге руку. – Перевяжу получше, когда мы уйдем подальше от... вражеского колдуна. Сильно больно?

– Терпеть можно, – скрипнув зубами, отозвался Каллио. – Только... как же я теперь воровать-то буду, с одной рукой?

– Очень осторожно, – сказал Мэт и похлопал по здоровому плечу Каллио. – Не горюй. У всех свои недостатки. – Мэт отполз к отцу, по пути подумав о том, что теперь ему не грех бы проверять, на месте ли его кошелек, каждые пятнадцать минут.

Рамон нашел длинную палку и привязал к ней стебли камыша.

– Из чего в нас стреляли? – спросил Мэт.

– Из какого-то автоматического оружия, – ответил Рамон. Намотав на палку камыш – пучок получился размером с человеческую голову, – он выставил палку над краем овражка. Пули взметнули пыль вдоль берега. В конце концов пучок камышовых листьев разлетелся в клочья. Несколько секунд спустя послышалась новая очередь выстрелов. – Похоже на автомат – судя по звуку, – заключил Рамон. – И хотя нам угрожает не самый меткий стрелок на свете, он все же не так уж плох.

– А что такое в твоем понимании «не так уж плох»? Как ты это определяешь?

– По тому, жив я или нет, – угрюмо буркнул Рамон. – Вот не знал, что здесь уже изобрели порох.

– Не может этого быть, – покачал головой Мэт и нахмурился. – Что касается меня, то я тут никогда не пользовался порохом просто так, без заклинания.

– А с заклинанием получается?

– С заклинанием можно и из пустых патронов пострелять, – ответил Мэт и задумался. – А если подумать, так и без патронов можно...

– Научные изыскания оставь на потом, посоветовал ему отец. – Сейчас давай думать, как нам остановить этого сорви-голову.

И Рамон пополз по овражку.

– Погоди. – Мэт догнал отца и коснулся его плеча. – Давай сначала попробуем понять, с чем мы столкнулись. Если у него автомат, то надо прежде всего понять, как автомат попал в этот мир.

– Согласен – оружие несколько преждевременное для этого мира, – пробурчал Рамон. – Но, как только что заметил ты сам, это может быть и не настоящий автомат, а его магическая имитация.

– Но это все равно значит, что тот, кто его сотворил, копировал его с оружия, имеющегося в нашем мире, – возразил Мэт. – Получается, что масштабы вероятностей резко сужаются.

– Почему? Мы же знаем, что этот твой Найробус не сам делает грязную работу – он принуждает других делать ее за него. Почему бы ему не обучить какого-нибудь местного крестьянина как пользоваться автоматом?

– Тогда понятно, откуда взялась такая меткость, – согласился Мэт. – Даже если бы Найробус перенес сюда снайпера из Нью-Джерси, тот не слишком бы хорошо понимал, в кого ему стрелять, – ведь местность-то незнакома.

– Вот-вот, такой бы палил по всему, что движется, – кивнул Рамон. – Мне надо будет передвигаться очень осторожно, – и отвернулся.

Мэт схватил отца за руку.

– Стой! Это мой мир, и рисковать мне.

– Тебе жить больше моего осталось, – возразил Рамон.

– Тебе тоже еще пожить нужно и внуков понянчить. Папа, это мое дело: юность превыше красоты.

Рамон сдвинул брови:

– По-моему, ты не совсем верно процитировал.

– А по-моему, достаточно верно для того, чтобы обойти тебя, – буркнул Мэт и прополз мимо отца. Обернувшись, он предупредил возражения отца:

– И потом, ты мне очень поможешь, если отвлечешь на себя его внимание.

– Да? – нахмурился его отец. – А как?

– А как ты это делал, когда служил во флоте? Сделай так, чтобы он непрерывно стрелял, если это тебе ничем не будет грозить. Чем меньше у него останется патронов, тем лучше.

Мэт оставил отца обдумывать задачу, а сам пополз вниз по овражку. Понятия не имея о том, что же придумал отец, он между тем время от времени слышал очереди выстрелов. Мэт надеялся, что отец не просчитается, но все равно очень боялся за него – ветеран запросто мог пойти на риск. Утешая себя тем, что отец всегда отличался осторожностью, Мэт полз дальше.

Овражек – русло пересохшего ручья – расширялся в том месте, где соединялся с дренажной канавой. Там Мэт сел на корточки и задумался. По канаве он мог бы добраться до холмов, однако на это ушло бы столько времени, что стрелок мог запросто ретироваться, а Мэту вовсе не улыбалась такая возможность – оставить позади себя этого стрелка. С другой стороны, какая магия могла помочь ему самому оказаться позади стрелка, да еще и незамеченным?

И тут на дне овражка внезапно взметнулся маленький смерч. Мэт попятился и прошептал:

– Уймись!

Смерч утих и приобрел очертания крошечной очаровательной женской фигурки.

Перед Мэтом предстала миниатюрная Лакшми.

– Благодарю тебя за добрые мысли, чародей, но я уже сама поняла, что должна выказать покорность. Из ее уст это звучало не слишком ободряюще.

– Рад видеть тебя, – промямлил Мэт. – Прости, у меня сейчас нет времени разговаривать. Я должен кое-кого убить, прежде чем он убьет меня.

– Понятно, – кивнула Лакшми. – Рада буду отнести тебя к тому, кого ты ищешь, – за плату, разумеется.

Мэт догадывался, о какой плате идет речь.

– Спасибо, только мама меня учила не разговаривать с незнакомыми женщинами.

– О, меня ты уже хорошо знаешь, – возразила Лакшми.

– Я бы так не сказал... Ты – самая странная женщина на свете, – ответил Мэт и выставил перед собой руку. – Прости, я не хотел тебя обидеть... просто ты – первая джинна, с какой мне было суждено познакомиться, – не считая той, которую я видел по телевизору, а она была всего-навсего актрисой.

– Ак-три-сой? – недоуменно переспросила Лакшми. – Что это значит?

– Это значит, что она играла роль джинны. Ладно, ты уж извини, но у меня сейчас положительно нет времени влезать в долги. Я и так уже по уши увяз во всем этом.

– Пожалуй, я бы могла сделать тебе одолжение и уничтожить этого трусливого убийцу.

– Мысль недурна, – кивнул Мэт и изобразил подобие благодарной улыбки. – Но он мне нужен живым – хотя бы на время. Мне нужно задать ему несколько вопросов.

– Он тебе скорее ответит на твои вопросы, если перед ним предстану я, – процедила Лакшми, вновь превратилась в смерчик и исчезла так же мгновенно, как появилась.

Мэт с упавшим сердцем уставился на то место, где она только что стояла.

Через несколько минут он ползком вернулся к отцу. Откуда ни возьмись взлетела стая ворон и устремилась в ту сторону, где засел снайпер. «Кто бы их мог послать?» – подумал Мэт.

И тут раздалась истеричная автоматная очередь. Вороны, свирепо каркая, помчались обратно. Автомат умолк. Мэт вскочил на ноги и, пригнувшись, побежал.

Он догадывался о том, что могло произойти, и ему хотелось добраться до места раньше Лакшми.

– Мэтью! Ложись! – крикнул Рамон, увидев сына. Мэт мотнул головой. Едва он добежал до отца, как с неба, клубясь, опустился смерч и швырнул на землю черный узел. Смерч преобразился в десятифутового роста Лакшми, полыхающую гневом.

– Этот тупица имел дерзость стрелять в меня! – воскликнула она.

– А пули сквозь нее пролетели! – взвыл узел, не разворачиваясь. – Сквозь нее прошли, а она даже и не заметила ничегошеньки!

– О, еще как заметила! – фыркнула Лакшми. – И мне было очень больно, уверяю тебя! Надеюсь, ты поймешь меня – я отомстила ему.

Мэт нахмурился:

– Крови не вижу.

– У него нет ран. Я просто скрутила его мышцы в нескольких местах, – небрежно бросила Лакшми. – Хорошо, что я отправилась к нему вместо тебя, смертный, ибо он из гашишиннов. Опаснейший убийца.

– Убийца? – переспросил Мэт.

– Ну да. Он одурманен гашишем или чем-то вроде гашиша и послан, чтобы убить тебя, – тогда его господин даст ему еще.

– Спасибо, – проговорил Мэт, чувствуя себя не в своей тарелке. – Огромное тебе спасибо. Прости, что не могу выразить свою благодарность иначе, чем словами.

– Я сейчас не в настроении! Позовешь, если соскучишься! – воскликнула Лакшми, вновь завертелась смерчем и исчезла.

Мэт пнул черный узел ногой.

– Она ушла. Вставай давай.

– Че, правда? – Террорист осмелился развернуться и осторожно посмотреть по сторонам. – Правда, ушла?

Рамон выпучил глаза.

– Луко?!

* * *

Химена сидела в спальне и расчесывала волосы – медленно, неторопливо, напевая какую-то тягучую печальную мелодию. Печаль ее явно была показной.

Вдруг воздух рядом с ней засверкал мелкими искорками, превратился в марево, постепенно уплотнился и взорвался – мягко, негромко. Химена обернулась, широко открыв глаза. Сердце ее бешено стучало.