Текст книги "Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества"

Майлн бросился собирать сведения, и вскоре они с Лонсбери определили, что за исключением пары-тройки клиентских чеков почти во всех операциях, проводившихся через счет Hutton, участвовали чеки от двух банков, United Penn Bank в Уилкс-Барре, в штате Пенсильвания, и еще одного, в Рединге. Последний по сроку чек, на 8 млн долл., был выписан на United Penn. Лонсбери решил позвонить туда и разузнать, обеспечен ли чек. Он объяснил ситуацию служащему банка на том конце провода и попросил уточнить, достаточно ли на счете Hutton средств для покрытия чека.

«О дьявол, – тут же отреагировал служащий United Penn, – это же E. F. Hutton, у них вечно беда со средствами».

Сверившись с документами, он сообщил Лонсбери, что счет обеспечен средствами по другому, еще не инкассированному чеку и они будут зачислены на счет не раньше, чем через несколько дней. Сам чек был выписан на третий счет Hutton, в Нью-Йорке. Лонсбери повесил трубку. Он отлично понял, что все это означает, и не мог прийти в себя от потрясения: финансовый гигант пытается обобрать маленький местный банк. Hutton занимается тем, что гоняет «пустые» чеки с одного своего счета на другой, искусственно создавая себе флоут. Вот если бы такую аферу устроил какой-нибудь мелкий жулик, оглянуться бы не успел, как по его душу уже пожаловал бы шериф.

«Ну погодите, – подумал Лонсбери. Он связался с Майлном и велел не принимать чека Hutton на 8 млн долл. – Genessee не будет оплачивать никаких чеков фирмы, не обеспеченных средствами на ее счету».

Рассерженный Лонсбери позвонил управляющему местного отделения Hutton и потребовал объяснений. Тот ответил, что всего лишь выполняет распоряжения из Нью-Йорка. «Вам следует обратиться к директору по региональным операциям», – подсказал управляющий и продиктовал номер телефона. Лонсбери тут же набрал полученный номер.

Не скрывая раздражения, он поинтересовался: «И что же это вы, господа, творите?»

В голосе директора по региональным операциям явно слышалась паника, когда он объяснял, что сам всего лишь руководитель среднего звена и ему приказывают сверху. «В этой истории я всего лишь пешка», – пояснил он.

А потом предложил в виде компенсации за причиненные неудобства перевести на счет фирмы в банке Genessee более 30 млн долл. Лонсбери согласился, и уже через час эта сумма поступила на счет. Однако Лонсбери все равно был возмущен выходками Hutton и не желал, чтобы они остались безнаказанными. 11 декабря он распорядился закрыть счет Hutton и задержать находящиеся на счете 30 млн долл. на три месяца.

Обдумывая все обстоятельства этой истории, Лонсбери пришел к выводу, что Hutton умышленно обманом получала у банков деньги. 29 декабря он разослал письма с описанием действий Hutton в органы регулирования банковской деятельности штата Нью-Йорк и федерального уровня, а также в ФБР и в Секретную службу США. А примерно за неделю до этого аналогичная жалоба на Hutton поступила в адрес федерального банковского регулятора – Федеральной корпорации страхования банковских вкладов (FDIC) – от банка United Penn. Ознакомившись с обеими жалобами, во FDIC поняли, что налицо опасное и крупное мошенничество. Требовалось провести расследование.

В январе 1982 г. специалисты FDIC уже достаточно изучили финансовые операции Hutton, чтобы прийти к выводу о мошенническом характере ее действий. Как отмечал эксперт FDIC Джеральд Корн, «на первый взгляд могло показаться, что Hutton просто «заигралась с флоутом». Однако дальнейшее расследование позволило выявить факты, явно указывающие на преднамеренную, почти «хрестоматийную» по форме, операцию по выписке чеков на отсутствующие на счетах суммы.

В ходе расследования у Hutton стали портиться давние тесные отношения с банками. Так, отвечая на вопросы следователя, председатель правления банка Manufacturers Hanover Джон Макджилликадди уверил, что удовлетворен деловым сотрудничеством с Hutton. Однако вскоре после этого банк ввел новые правила, которые существенно ограничили возможности Hutton в распоряжении своими денежными средствами. Фирме пришлось перевести свои счета в другой банк.

И тут банковские регуляторные органы заключили, что настало время призвать Hutton к ответу.

Заместитель генерального юрисконсульта Hutton Лорен Шехтер совершенно не представлял, в чем проблема и зачем он понадобился. В феврале 1982 г. с Hutton связался сотрудник органа регулирования банковской деятельности штата Нью-Йорк и попросил прислать представителя для обсуждения финансовых дел фирмы. Насколько понял Шехтер, ему предстояла обычная встреча с каким-то мелким чиновником.

Лорен Шехтер был мужчина внушительный – ростом под 1.90 и весом не менее 90 кг, с густыми чуть тронутыми сединой черными волосами. Он был похож одновременно на бывшего футболиста и борца-профессионала. Шехтер вырос в нью-йоркском Квинсе и, сколько себя помнил, всегда хотел стать юристом. Мальчишкой он взахлеб читал о хитроумном ловком адвокате Перри Мейсоне и мечтал, как сам будет ломать копья в судебных заседаниях. И хотя его стезей стало не уголовное право, а законодательство о ценных бумагах, мечту свою он реализовал. За десять лет работы на Hutton Шехтер зарекомендовал себя самым рьяным защитником фирмы, даже когда ее действия были на грани дозволенного. И на сей раз он намеревался действовать в том же ключе. И хотя Шехтер не имел представления, чего хотят от него регуляторы, он сохранял непоколебимую уверенность, что Hutton не сделала ничего дурного.

Итак, 10 февраля ровно в 10 утра Шехтер прибыл в офис банковского департамента штата, помещавшегося в комплексе Всемирного торгового центра в нижней части Манхэттена. И тут обнаружилась первая странность – Шехтер рассчитывал на встречу с чиновником департамента где-нибудь в задней комнатушке, однако его пригласили в зал заседаний правления, где он предстал перед чем-то вроде сводного отряда банковских экспертов от штата и FDIC. Особо не расшаркиваясь перед ним, он сразу взяли быка за рога. Эрнст Патрикис, заместитель генерального юрисконсульта нью-йоркского отделения Федеральной резервной системы США, спросил Шехтера, известно ли ему, что Genessee County Bank в Лерое, штат Нью-Йорк, возвратил Hutton ее чеки на общую сумму в 22 млн долл.

«Я даже никогда не слышал о таком городе, как Лерой, – ответил Шехтер, – а что, это так важно?»

«Конечно, – отвечал Патрикис, – потому что те чеки на 22 млн долл., как выяснилось, есть часть крупного “мельничного колеса”».

«А что означает выражение “мельничное колесо”?» – поинтересовался Шехтер.

«А это когда вы перебрасываете деньги с одного счета на другой с единственной целью создать флоут».

Далее эксперты проинформировали Шехтера, что ими вскрыты неопровержимые факты создания фирмой «мельничного колеса» и массированного овердрафтинга, особенно на ее счетах в банках Manufacturers Hanover и Chemical. Они потребовали, чтобы фирма обратила на эти факты самое пристальное внимание, и Шехтер, обескураженный, без малейших возражений согласился.

Сразу по окончании неприятной беседы Шехтер поспешил в Hutton. Он сейчас же разыскал генерального юрисконсульта Тома Рэя и рассказал ему о предупреждении банковских регуляторов. Тот решил, что Шехтеру следует возглавить внутреннее расследование по фактам нарушения банковского законодательства. Специалистов юридический службы фирмы созвали на экстренное совещание с представителями аудиторской фирмы Arthur Andersen, которая обслуживала Hutton. Последних, впрочем, повестка дня не удивила: не далее как в 1980 г. пятеро бухгалтеров Arthur Andersen уже предупреждали руководство Hutton, в том числе и Рэя, что политику овердрафтинга могут признать незаконной. Но в тот раз руководители Hutton отмели такое предположение, заявив, что банки хорошо осведомлены о сущности этих операций. Если аудиторы и тешились надеждой, что окрик регуляторов заставит Hutton изменить мнение на этот счет, то их ждало разочарование.

Поддержанный Шехтером и другими боссами Hutton, Рэй принялся доказывать, что их банковская стратегия абсолютно уместна и не содержит нарушений. «В этом нет ничего противозаконного, – заявил он бухгалтерам, а присутствовавшие на совещании топ-менеджеры Hutton важно закивали в знак согласия, – да и как могло быть иначе, если банки полностью в курсе дела». Жертвой мошеннического обмана, заключил Рэй, не может считаться тот, кто изначально знал, на что идет. Помимо всего прочего, у банковских регуляторов нет полномочий предпринимать какие-либо действия в отношении брокерской фирмы.

Да и с этим у Genessee тоже не будет проблем, уверял Рэй, банк и дальше заинтересован работать с Hutton. Это была неправда: на самом деле Genessee уже месяц как закрыл счета Hutton и отказался от дальнейшего сотрудничества с фирмой.

Единственное, что вызывает беспокойство, утверждали руководители Hutton, так это нелицеприятные публикации в прессе, которые устроят фирме журналисты, если пронюхают о ее банковских сложностях. Это бросит тень на имидж Hutton. Однако никто не сможет обвинить фирму в незаконных действиях.

Стивен Хаммерман, генеральный юрисконсульт Merrill Lynch, с любопытством заглянул в кабинет, который занимала служба по соблюдению нормы и права. В этот апрельский день 1982 г. он как раз проходил по коридору главного офиса, направляясь к себе, и его внимание привлекли громкие голоса, доносившиеся из-за дверей кабинета. Насколько он понял, спорили о какой-то недавно возникшей проблеме, и Хаммерману захотелось выяснить, из-за чего такой сыр-бор.

«Что тут у вас происходит, парни?» – обратился он к толпившимся в кабинете юристам.

Его тут же ввели в курс дела. Специалистов службы беспокоил недавно открытый брокерский счет на имя некой Traex Corporation. Какой-то Франко Делла Торре вот уже некоторое время делает на счет взносы наличными, и там уже скопилось 4,9 млн долл. В соответствии с законом о противодействии отмыванию «грязных» денег фирма регулярно ставила соответствующую правительственную службу в известность о наличных взносах, превышающих 10 тыс. долл., в том числе и о тех, которые делал этот подозрительный клиент. И все же сотрудники подразделения соблюдения нормы и права были обеспокоены. Этот Делла Торре чемоданами приволакивал деньги. Хотя взносы он делал прямо в штаб-квартире Lynch на Манхэттене, его счет размещался в швейцарском городе Лугано и туда же по его требованию переводились все деньги. Ситуация попахивала преступлением.

«А в каких купюрах он вносит деньги?» – поинтересовался Хаммерман.

«В основном десятками и двадцатками», – сообщил Луис Браун из службы безопасности.

«А чем вообще этот тип зарабатывает на жизнь?»

«Он сказал, что работает в недвижимости».

Хаммерман понимающе ухмыльнулся. «Видно, это арендаторы отваливают ему такую прорву денег», – заметил он.

Стивен Хаммерман всегда гордился своей осмотрительностью и умением избегать подводных рифов. Не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что последовало дальше. Чем бы там ни занимался этот странный клиент, Хаммерман ни в коем случае не мог допустить, чтобы Merrill втравили в какую-то темную историю.

«Так почему бы нам не избавиться от этого счета? – спросил он, обращаясь ко всем. – Закрывайте его, и делу конец».

Хаммерман развернулся и с чувством исполненного долга продолжил свой путь по коридорам Merrill. Он был рад, что избавил фирму от проблемы, грозившей крупными неприятностями.

А через несколько дней глава отдела товарных сделок Hutton Арнольд Филан преподнес Лорену Шехтеру грандиозную новость: он только что перехватил у Merrill Lynch крупного клиента. «Компания экстра-класса, преуспевающая, ее представляет итальянец по имени Франко Делла Торре, – с гордостью рассказывал Филан. – Новый клиент выразил желание, чтобы его счет базировался в Лугано, в Швейцарии, зато обещал, что деньги будет вносить наличными в нью-йоркском офисе Hutton. Нет ли каких правовых препятствий для этого?» – решил уточнить он у Шехтера.

Тот сказал, что не видит никаких препятствий. И заодно напомнил Филану, что обо всех взносах наличными на сумму более 10 тыс. долл. по закону следует уведомлять компетентные органы. Невзирая на собственную уверенность, Шехтер все же решил подстраховаться и посоветоваться с руководством по поводу этого потенциального клиента. Первым делом он разузнал, что думает об этом Болл. Президент Hutton встретил новость на ура. Он всегда бывал счастлив, когда им удавалось увести из-под носа их главного конкурента, Merrill, солидного клиента. Болл не усмотрел ничего криминального в желании нового клиента – естественно, при условии соблюдения правил принятия наличных.

Скоро Делла Торре начал приносить в Hutton чемоданы, доверху забитые купюрами. Служащие фирмы неукоснительно выполняли необходимые в этих случаях формальности. В течение последующих месяцев Делла Торре поместил на свой счет в E. F. Hutton 15,5 млн долл., причем деньги всегда были в мелких купюрах.

Как выяснилось, под Hutton была заложена очередная мина замедленного действия. К тому моменту, когда она рванула, Hutton уже находилась под федеральным уголовным расследованием за крупную аферу с банковскими чеками.

Как в первый раз интерес к деятельности Hutton был спровоцирован жалобой от крошечного банка Genessee в медвежьем углу штата Нью-Йорк, так и во второй раз уголовное расследование ее аферы с необеспеченными чеками тоже зародилось там, где никто не ожидал. Некто Эл Мюррей был всего лишь одним из сотен молодых помощников федерального прокурора в министерстве юстиции США. По молодости лет Мюррей был полон задора, а развернуться было негде: министерство определило его в захудалое представительство в Скрантоне, штат Пенсильвания, которое почти никогда не сталкивалось с громкими делами о нарушении правил сделок с ценными бумагами. И надо же так случиться, что этот не в меру активный юнец Мюррей стал инициатором крупномасштабного уголовного расследования махинаций E. F. Hutton.

История началась в апреле 1982 г., когда Мюррей изучал любопытный документ FDIC – меморандум, касающейся фирмы E. F. Hutton. По каким-то причинам эта фирма допускала овердрафтинг своих банковских счетов. Подробности, содержавшиеся в меморандуме, заинтересовали его. По мнению Мюррея, банковская практика Hutton вполне тянула на громкое уголовное преступление. Подумать только, такая солидная, известная фирма, ворочает огромными капиталами и при этом выкачивает денежки из национальной банковской системы. Тут непременно следует копнуть глубже.

В мае он запросил полный отчет по делу Hutton, составленный FDIC. Там излагалась суть инцидентов с Genessee County Bank и United Penn, а также приводились подробности применявшейся Hutton практики использования банковских овердрафтов. Мюррей ознакомился также с приложенными к делу письмами банковского аудитора Лонсбери, разосланными в правительственные органы несколькими месяцами ранее. Мюррей связался с инспектором Джоном Холландом, и вдвоем они принялись за расследование этого дела. Холланд предложил связаться с Лонсбери – возможно, аудитор того маленького банка в городе Лерой знает еще что-нибудь полезное, что могло бы помочь в расследовании.

И в один прекрасный весенний день 1982 г. Холланд проделал путь через два штата, прибыл в Рочестер, штат Нью-Йорк, расположенный на берегу озера Онтарио. Он представился Лонсбери, и тот очень обрадовался, узнав, что перед ним чиновник государственной службы. С тех пор, как он разослал письма, сигнализируя о «художествах» Hutton, потянулись месяцы полного молчания, и Лонсбери было решил, что какой-нибудь бюрократ отправил его письма в корзину для мусора.

Для начала Холланд показал Лонсбери меморандум FDIC. Прочитав документ, Лонсбери поднялся и прошел к картотеке. Он всегда был человеком дотошным и потому сохранил все материалы, так или иначе касавшиеся банковских операций Hutton. «Здесь у меня имеется кипа материалов по фирме, целый ящик. Думаю, они вам будут полезны».

Следующие два часа Холланд с Лонсбери просматривали бумаги, и аудитор шаг за шагом растолковывал, как Hutton использовала банковскую систему, чтобы обирать банки.

В конце Холланд заключил: «Исходя из того, что я увидел, можно сделать вывод, что эти господа совершали мошенничество с использованием почтовой службы США. Это преступление, и думаю, мне удастся прижать их».

По возвращении в Скрантон Холланд сообщил Мюррею обо всем, что разузнал. Теперь они еще активнее взялись за расследование. По их ходатайству председателю совета директоров Роберту Фомону и еще двоим топ-менеджерам Hutton были выписаны повестки с требованием явиться к следователю. Ряды высших руководителей фирмы быстро облетела весть о начале уголовного расследования против Hutton по факту недобросовестных операций.

Тем летом Болл очень сильно переживал, хотя и не показывал виду, скрываясь за своим обычным оптимизмом. С Фомоном была просто беда: его странности усугубились, он отчаянно цеплялся за власть, но при этом от принятия решений по важным вопросам всячески уклонялся. Пока юристы фирмы вели свое расследование, практику овердрафтинга пришлось свернуть, и фирма зашаталась, ее прибыли стали таять. Уголовное расследование и вовсе отнимало у руководства остатки боевого духа.

Накопившиеся проблемы угнетали, и Болл начал подумывать, не пора ли сменить место работы. Более реальные очертания его намерения приняли в апреле, после звонка от Лиланда Гетца, менеджера известной рекрутинговой компании Russell Reynolds Associates. Гетц подпустил таинственности, и это не могло не заинтриговать Болла.

«Хотел бы встретиться с вами по одному важному делу», – так начал Гетц.

«По какому?» – спросил Болл.

«Это касается вас».

Конечно, этого было достаточно, чтобы Болл согласился встретиться с Гетцем. За ланчем в манхэттенском ресторане Гетц изложил суть дела.

«Как вы смотрите на то, чтобы взять на себя руководство Bache?»

Болл откинулся на стуле и задумался. Прежде он никогда не помышлял о работе в какой-нибудь другой фирме. Еще год назад он категорически отверг предложенный ему пост одного из руководителей той самой фирмы Bache.

Но сейчас ситуация изменилась. Hutton погрязла в проблемах – самое подходящее время, чтобы удалиться. Отличная возможность выпутаться из этой западни. Болл подался вперед и произнес: «Расскажите-ка поподробнее».

Выступая перед толпой брокеров Hutton, собравшихся тем августовским днем 1982 г. в Денвере, штат Колорадо, Боб Фомон клокотал от злобы. «Этот мелкий красноволосый слизняк, будь он неладен, соскочил, – проревел Фомон страшным голосом. – Проклятый сукин сын!»

Прошло примерно три недели с 19 июля, когда Болл сделал сенсационное заявление о переходе в Bache. Поначалу Фомон воспринял новость как родитель, коварно преданный родным чадом. Но позже он вдруг осознал, что его любимый протеже теперь станет конкурентом, и взъярился не на шутку. Он никак не мог смириться, что Болл дезертирует, да еще в такое место, как Bache.

«И надо же, чтобы он слинял в Bache! – орал Фомон, не помня себя. – Уолл-стрит еще не видала более дурацкой шутки! Те идиоты никогда не умели зарабатывать деньги. И ведь Джордж сам всегда твердил это! Он издевался над ними, как только мог!»

У Фомона были все основания негодовать. После объявления о своей отставке с поста президента Hutton Болл успел распустить слух, что намеревается увести вслед за собой лучших брокеров Hutton. В общем, Фомона это не должно было сильно удивить – в конце концов, Болл всегда славился на Уолл-стрит умением отнимать лучших сотрудников у брокерских фирм. И он не собирался изменять привычкам, но только теперь под знаменами Bache, а объектом стала его бывшая фирма. Он уже соблазнил перейти в Bache своего дружка Грега Смита, который заведовал в Hutton отделом управления капиталом, а также нескольких работавших под его началом финансовых аналитиков. Мало того, Болл увел ведущего стратега по вопросам акционерного капитала, главного экономиста и кое-кого из самых лучших брокеров. Еще немного – и Болл произведет рейд по рядам юридической службы Hutton.

Пока Болл собирал в Bache свою новую команду, некий агент Таможенной службы США сделал важное открытие, очень многое прояснявшее в личности дезертировавшего из Hutton Болла.

В октябре 1982 г. сотрудник Таможенной службы США Майк Фейхи находился на своем рабочем месте в комплексе Всемирного торгового центра, всего в нескольких кварталах от штаб-квартиры Hutton. Он не отрывал глаз от компьютерного монитора, ожидая, когда система закончит перекрестную проверку имен из загруженной им базы данных. Внезапно посреди экрана всплыла строка, одна-единственная. Это было имя Франко Делла Торре, а рядом значилось: клиент E. F. Hutton. Фейхи так и подскочил в своем кресле.

«Нашел! Нашел!» – завопил он в восторге.

Действительно, Фейхи удалось раскопать сведения, которые сулили прорыв в затянувшемся на целый год федеральном расследовании деятельности международного преступного синдиката по отмыванию денег и обороту героина – как считали правоохранительные органы, самой масштабной схемы наркооборота из всех когда-либо выявленных. А дело было так: Фейхи задал программе выявление совпадений в двух базах данных: имен, значившихся в адресной книге одной фирмы, подозреваемой в отмывании денег, и тех лиц, что когда-либо вносили крупные суммы наличными на счета американских финансовых организаций. И единственным именем, числившимся и в обоих перечнях, оказалось имя Делла Торре. Пальцы Фейхи быстро забегали по клавиатуре, вводя набор команд, и компьютер начал распечатывать длинный, футов на шесть, список операций мистера Франко Делла Торре в брокерских фирмах.

Фейхи тотчас позвал специального агента ФБР Роберта Пакетта, который отвечал за расследование по делу, и рассказал о Делла Торре. Пакетт обрадовался. Наконец-то обнаружена важная зацепка. Если они смогут установить слежку за этим человеком, а то и (чем черт не шутит?) убедить его стать свидетелем, то удастся разорвать этот порочный круг.

Пакетт решил связаться с теми брокерскими фирмами, где регистрировались данные о крупных наличных взносах Делла Торре – с Merrill и Hutton. Сначала он дозвонился в Merrill, где немедленно согласились оказать содействие государственному расследованию. Затем Пакетт связался со службой безопасности Hutton, и там его переадресовали в юридическую службу к Лорену Шехтеру. Пакетт объяснил, на каком основании правительство интересуется счетом Делла Торре. Он попросил временно не закрывать счет этого клиента. Еще он хотел, чтобы Hutton немедленно известила ФБР, когда Делла Торре в следующий раз придет пополнять счет. Это позволило бы начать следить за ним.

«Речь идет об очень важном расследовании, – пояснил Пакетт, – и мы должны быть уверены, что оно не застопорится».

«О'кей, не беспокойтесь об этом, – уверил Шехтер. – Hutton будет рада содействовать. Все, что нужно, – это официальная повестка о раскрытии информации по счету клиента Делла Торре».

В течение нескольких дней Пакетт изучал сведения о Делла Торре. Он связался с помощником генерального прокурора США Луисом Фри, который возглавлял расследование деятельности преступной группировки, и сообщил, как продвигается дело. Фри подготовил повестки о раскрытии сведений по клиентскому счету для обеих брокерских фирм, обслуживавших Делла Торре. Сначала Пакетт посетил Merrill и, вручив повестку, тут же получил интересующие его данные. Затем пешком отправился в офис Hutton в финансовом районе Нью-Йорка. День выдался очень холодный, и Пакетт потуже затянул пояс своего пальто. Перчатки он снял, только войдя в вестибюль офиса Hutton. Охранник проводил его в кабинет Шехтера.

Тут Пакетт сразу почуял неладное – Шехтер избегал смотреть ему в глаза. На своем веку Пакетт провел сотни допросов подозреваемых и по поведению Шехтера безошибочно определил, что тому есть что скрывать.

«Я оформил все запросы, о каких вы просили, вот они, – сказал Пакетт. – Появлялся ли Делла Торре?»

Шехтер сидел, глядя в стол. «У нас возникла проблема, – проговорил он, – не думаю, что мы сможем помочь вам».

«Почему? – спросил Пакетт с нарастающим беспокойством. – Что случилось?»

«Счета были закрыты», – ответил Шехтер.

Пакетт не поверил своим ушам. Кое-кто, оказывается, был предупрежден.

«Как это могло случиться?»

«Мы известили наших швейцарских клиентов».

Пакетт вскочил со стула, словно ужаленный: «Что?!» Он принялся лихорадочно соображать, как спасти операцию. «Что это было, определенное уведомление или намек? – уточнил он. – И есть ли возможность возобновить контакты с этим лицом?»

«Вам следует обсудить это с генеральным юрисконсультом фирмы, – ответил Шехтер и повел Пакетта через холл в кабинет Тома Рэя.

В следующие минуты Пакетт выслушивал объяснения генерального юрисконсульта о том, как фирма решила предупредить клиентов о федеральном расследовании и закрыла их счета из опасения за жизнь своих служащих. Потом добавил, что восстановить связи с клиентом не представляется возможным.

Пакетт покинул офис Hutton в дикой ярости. «Шехтер нанес нам всем удар в спину! – думал он. – Этот проклятый Шехтер сначала обещал содействие расследованию, а потом всех нас надул». У Пакетта в голове не укладывалось, как мог юрист даже не намекнуть ему о возникшей в Hutton проблеме. Если бы он просто позвонил, Пакетт, вероятно, смог бы принять меры и операция не провалилась бы. Судя по всему, перед Шехтером встала дилемма: поступить так, как надлежит, или так, как будет безопасно для фирмы. И, насколько понимал Пакетт, Шехтер сделал неправильный выбор.

Прямо из офиса Hutton Пакетт направился на Фоли-сквер, где помещалась служба федерального прокурора. Он нашел Луиса Фри и рассказал о случившемся. Злость Пакетта на Hutton была ничем в сравнении с тем, как рассвирепел Фри. Как?! Расследование, которое велось больше года, пошло коту под хвост по милости ведущей брокерской фирмы страны?! Невероятно! Фри разразился злобной тирадой в адрес Hutton. Теперь придется все начинать сначала.

Следствию потребовалось еще целых два года для расследования – лишний труд, который не пришлось бы взваливать на себя государству, если бы не вероломство Шехтера. В попытках восстановить утерянные следы преступного синдиката, ФБР задействовала десятки своих агентов для круглосуточного прослушивания телефонных переговоров. Государство потратило миллионы долларов. В конце концов ФБР и ведомству Фри все же удалось восстановить оборванные нити следствия и разрушить исчисляющийся миллиардами долларов героиновый трафик на территорию Соединенных Штатов. Наркотик распространялся через сети пиццерий и дешевых кафе, что и дало операции кодовое название «Пицца Коннекшн». Это дело вошло в анналы как крупнейшее из всех когда-либо раскрытых и помогло Луису Фри сесть в кресло директора ФБР. До последнего дня разбирательства Фри при всяком удобном случае на все лады поносил Hutton за совершенную подлость.

Однако никаких реальных последствий для Шехтера это не имело. Через несколько месяцев после истории с Пакеттом Шехтер позвонил Джорджу Боллу и спросил, нельзя ли перейти в Bache. И вскоре на Лорена Шехтера были возложены обязанности главного юрисконсульта Bache, к тому времени уже переименованной в Prudential-Bache Securities.

«Сейчас дела у нас идут так себе», – объявил Джордж Болл с трибуны выездного актива лучших брокеров Prudential-Bache, каковых набралось 61 человек. Встреча проходила в ноябре 1982 г. в Фениксе. «Но мы намерены возвыситься и, подобно Зевсу, восседающему на Олимпе, встать над всеми на недосягаемой высоте», – продолжал ораторствовать Болл.

Потом он широко улыбнулся, вслушиваясь в хор одобрительных возгласов и аплодисментов, которыми встретил его слова цвет брокеров новой фирмы. Многие годы они маялись сознанием того, что работают на посредственную фирму, и были счастливы, что во главе ее встал лидер, которым можно по праву гордиться. За какие-то месяцы Болл умудрился вдохнуть новую жизнь в Bache, толкая ее на новые неизведанные тропы. В это невозможно было поверить, он сумел превратить неудачницу Bache в одного из самых успешных игроков Уолл-стрит. Болл оказался не просто очередным руководителем – для большинства брокеров его появление приравнивалось чуть ли не ко Второму пришествию. День за днем наблюдая, с какой целеустремленностью Болл проводит реформы, брокеры фирмы рискнули озвучить, правда, пока что шепотом, свою заветную мечту о том, что Болл сотворит с Bache то же, что в свое время с Hutton.

В свой первый рабочий день, который пришелся на середину августа, новый главный босс фирмы прибыл из своей шикарной резиденции в северной части штата Нью-Джерси на Голд-стрит, 100 и ровно в семь утра высадился из лимузина у дверей главной конторы Bache. Когда он прошел через вращающиеся двери в вестибюль и окинул взглядом обстановку, на лице его возникла гримаса отвращения. Все вокруг было убогое, другого слова не подберешь. Вестибюль был тусклый, мрачный и какой-то безжизненный. Единственным, что его «украшало», были неряшливо написанные на захватанных кусках картонки предупреждения, что охранники на входе могут потребовать осмотра сумок и портфелей посетителей.

Болл покачал головой. Да, такой вестибюль – сплошной позор. Он больше подходит какому-нибудь заштатному складу, но никак не брокерской фирме. Такое безобразие не подобает компании, если, конечно, она стремится добиться успеха. Болл поднялся по лестнице в свой кабинет и сейчас же распорядился сменить обстановку в вестибюле. На следующее же утро глазам сотрудников предстал обновленный вестибюль. Позорные картонки были изгнаны, вдоль стен появились горшки с зелеными растениями, а в глубине вестибюля – маленький зимний сад с яркими цветами. Как справедливо рассудил Болл, если хочешь, чтобы сотрудники уважали свою фирму, пусть они сначала испытают гордость за ее имидж. Настало время создать новый образ Bache в глазах Уолл-стрит, где ее давно уже называли не иначе как «барахолкой». Вместо этого Болл собирался создать «нечто грандиозное» – так он формулировал свою цель в дружеских разговорах.

Шаг за шагом Болл преобразовывал безрадостные реалии Bache, придавая им лоск и шарм. Он уделял внимание даже самым незначительным, казалось бы, мелочам. Например, дурацкая табличка «Смывайте за собой воду!», красовавшаяся в уборной с незапамятных времен, была снята и по указанию Болла перенесена в его кабинет. То была завуалированная насмешка над абсурдом, скукой и застоем, царившими здесь в прошлом. По утрам новый босс иногда заказывал на весь офис кофе и свежие плюшки; на один из праздников каждый сотрудник получил в подарок набор дорогого шоколада. Как-то осенью в конце недели выдалась особенно ясная, теплая погода, и Болл по такому случаю заказал цветы для всех без исключения сотрудниц офиса. Эксцентричная щедрость Болла изливалась даже на топ-менеджеров. Однажды во время особенно нудного совещания, на котором разбирали плачевные финансовые результаты, Болл вдруг щелкнул кнопкой магнитофона, и в конференц-зале зазвучала милая песенка-кантри. Болл резво вскочил со своего места и громко объявил: «А теперь – все к Полу Стюарту мерить новые костюмы!» Пораженные и заинтригованные, участники совещания дружно направились в магазин мужской одежды по соседству и принялись примерять новые костюмы и галстуки. А Болл стоял возле кассира, одобряя обновки и собирая чеки за каждую купленную вещь.