Текст книги "Идол Пассы"

6

ТРИУМФ! О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, ВЕЧНАЯ РАДОСТЬ ДЛЯ ТВОИХ ДЕТЕЙ! ТРИ НОВЫХ ЖЕРТВЫ МЫ ТЕБЕ ПРИНЕСЛИ, И ТЫ ВОЗНАГРАДИШЬ НАШУ ВЕРНОСТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЖЕРТВАМИ БУДУТ КОРОЛИ ИХ РОДА, И НЕВЕРОЯТНЫЕ НАЗОВУТ ИХ ИМЕНА. ТВОЯ МИЛОСТЬ ВЕРНЁТСЯ К НАМ, О МОГУЩЕСТВЕННЕЙШИЙ, МЫ ДАДИМ ИХ ТЕБЕ, АИАА-ОООИ!

Ларри с большим трудом восстанавливал частички своих воспоминаний и одну за другой складывал их, чтобы получить ещё одну картину.

Он делал это с закрытыми глазами. В нем было что-то, что хотело, чтобы он держал глаза закрытыми и не видел окружающего. Но у него не было никакого повода поддаваться этому желанию.

Он сидел перед глайдером и смотрел на красный лес, на странное мерцание множества стеклянных стволов. Он спросил себя, можно ли сделать из Пассы туристскую планету, которую будут посещать земляне, чтобы провести свой отпуск в весьма экзотических условиях. И он в конце концов настроил себя на философский лад. Он задумался над тем, что Земля два столетия назад ещё по-настоящему не знала, что уже существует самолёт. Путешествие к звёздам все, за исключением небольшого числа людей, считали невозможным, а исключения эти были смехотворными.

Семьдесят лет спустя, сто тридцать лет назад, Перри Родан разыграл свой дебют на сцене Истории, и с тех пор положение быстро улучшилось коренным образом. Теперь Земля дошла до того, что была вынуждена защищать свои колонии от орд искателей приключений. Свои колонии и примитивных туземцев, которые в некоторых случаях жили на колониальных планетах.

Ларри почувствовал, что его внезапно охватила странная злоба на землян, хотя он, в конце концов, сам был одним из них. Что делали земляне? Они носились в космических кораблях по Галактике и порабощали одщ планету за другой. Они не оставляли примитивным племенам никаких шансов жить своей жизнью.

Что это за раса, к которой он принадлежит сам? Нет, и ещё раз нет! Злоба Ларри стала убийственной. Он готов был убить Рона или Лофти, если бы они были здесь. Так что глайдер, продукт земной технологии, был единственным объектом, на котором он мог сорвать свой гнев.

Ему вспомнилось также на секунду, только на короткое мгновение, что он сам вёл себя, как сумасшедший, как он забрался в глайдер и рукояткой своего оружия начал крушить пульт управления. Он срывал кнопки и рычаги – и наконец, должно быть, получил удар током из какой-то повреждённой проводки, потому что его воспоминания на этом обрывались.

«Что за сумасшествие? – подумал он. – Как это я пришёл к такому нелепому решению?»

Он хотел повернуться на бок. Но это ему не удалось. Его плечо упёрлось во что-то твёрдое, что не хотело поддаваться. Он стал спрашивать себя, где он вообще находится. И наконец его любопытство стало сильнее, чем желание не видеть того, что его окружает.

Он открыл глаза.

Первое, что он почувствовал, был сильный бело-жёлтый свет. Он был ярким и ослепил его. Ларри прикрыл глаза, оставив только узкие щёлки, чтобы привыкнуть к внезапной яркости.

Второе, что он заметил, был тёплый воздух вокруг него, наполненный очаровательным ароматом. Запах казался ему знакомым; но его путаному сознанию потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что шкура эвергрина пахнет так же, как и воздух здесь.

Он лежал на чем-то твёрдом, судя по всему, на каменном полу. Если он поднимется, то увидит что-нибудь ещё кроме этого света. Он поднялся.

То, что он увидел, не было таким же дружественным, как этот яркий свет, и приятным, как запах косметики Пассы. Он увидел зал удивительных размеров, у боковой стены которою он лежал, а на полу зала по меньшей мере тысячу фигур, которые, казалось, находились не в лучшем положении, чем он сам. Большинство из них лежало неподвижно, уставившись в потолок, находящийся на высоте не менее восьми метров от пола. Пара из них приподнялась на локтях и проявляла чуть больше интереса к окружающему. Наконец, были ещё двое, которые стояли у стены и, казалось, беседовали.

Ларри не знал ни одного из тех, кто лежал на полу, неподвижно или приподнявшись на локтях. Но он мог заложить голову за то, что это были люди или, по крайней мере, часть людей, которых похитили эвергрины, людей, которые входили в карательную экспедицию против туземцев и которые были так внезапно разбиты. А те двое, стоящие у стены и беседующие, были Роном Лэндри и Лофти Паттерсоном.

Ларри что-то толкнуло, когда он их узнал. Он встал и пошёл к ним. Один человек из тысячи, который внезапно встал и куда-то пошёл, был заметной фигурой среди всей этой летаргии. Рон и Лофти прервали разговор и посмотрели на Ларри. Ларри увидел в их взглядах удивление и ужас.

Он понял, что они подумали. Каким-то образом они попали в руки эверфинов или шпрингеров. Они не знали, что он тоже находится в этом зале. Они не могли разыскать его среди тысячи других. Они надеялись, что он придёт к ним на помощь. А теперь он стоял перед ними, такой же пленник, как и они.

– Мне очень жаль, – это было первое, что сказал Ларри. – Но похоже на то, что меня тоже схватили.

Рон потребовал сообщить, что с ним произошло, и выслушал это очень внимательно. Затем он повернулся к Лофти и сказал:

– Тот же эффект, вы заметили? Он внезапно разгневался и не знает почему.

Лицо Лофти скривилось в гримасе.

– Вы должны знать, – сказал он Ларри. – что мы тоже приложили немало усилий, чтобы разбить друг другу черепа.

Рон коротко объяснил, как они нашли пещеру и что произошло потом. Ларри удивился. Было несомненно, что кто-то эффективно и целенаправленно использовал совершенно новое оружие: оружие, действие которого заключалось в том, что оно заставляло людей гневаться друг на друга или на находящиеся поблизости приборы и нападать; ими овладевала жажда разрушения, подавляющая разум, и они совершали действия, которые в нормальном состоянии были бы просто дикими и аморальными, а потому и не могли совершиться.

Лофти поднял глаза и встретил взгляд Рона.

– Кто?.. – тихо спросил он. Рон ожидал этою вопроса.

– Мы этого не знаем, – ответил он. – Пока не знаем, – поправился он.

Ларри хотел что-то спросить. Но в это мгновение в другом конце пещеры возникло движение. Ларри увидел фигуры трех эвергринов, которые, подпрыгивая, двигались среди множества людей, апатично лежащих на полу. Было непонятно, откуда так внезапно появились эти эвергрины. В стенах пещены, казалось, нигде не было никаких дверей. Но, во всяком случае, внешний вид змеевидных существ всколыхнул безучастность пленных землян. Крича и вопя, они вскочили на ноги и разбежались. Ларри почувствовал, как в нем поднимается отвращение. Вид людей был жалок. Он хотел броситься, чтобы задержать поток бегущих и крикнуть им, что они жалкие трусы, если будут бежать от трех эвергринов. Но не успел он сделать и первого шага, как почувствовал руку на своём плече.

– Спокойнее, молодой человек, – сказал Рон странно слабым голосом. – Это не имеет смысла. Где-то за стенами прячутся другие эвергрины, о которых мы не имеем никакого представления. И пощупай свой пояс.

Рука Ларри скользнула вниз, туда, где было его оружие… Каким он был глупцом! Они, конечно, не забыли отобрать у него излучатель, когда несли сюда.

Рон был прав. Они ничего не могли противопоставить эвергринам, по крайней мере, в данный момент.

Три подпрыгивающих змеевидных существа добрались до последнего ряда беглецов, когда первый из них добежал до стены и остановился. Ларри увидел, что каждый из эвергринов двумя руками схватил по человеку, держа их высоко над головами других, потом они повернулись и тронулись с пленниками в обратный путь. Все произошло так быстро, что Лэндри осознал эту сцену тогда, когда эвергрины уже снова достигли противоположного конца пещеры и там, где никто не мог предположить наличие двери, внезапно появилось широкое тёмное отверстие.

Они взяли жертвы! Жертвы для своего убийственного, нечеловеческого идола!

Трое пленников в руках эвергринов, казалось, хорошо знали, что им предстоит. Они кричали так громко, что их крики перекрывали шум, наполняющий пещеру. Ларри видел, как они бились в крепких захватах змей, отбиваясь от них. Он видел их лица, кроваво-красные от напряжения и страха, и слышал жуткие крики последнего, когда того унесли и отверстие снова закрылось.

* * *

В это мгновение холодное самообладание покинуло Ларри. Он готов был задушить голыми руками всех эвергринов и тех, кто заставил совершить их это преступление.

Лофти пришёл в себя, и его морщинки больше не казались весёлыми. Он не отвечал, когда с ним заговаривали.

Рон был единственным, кто ещё был в состоянии размышлять так, как это было необходимо в данное время. Он установил, что множество пленников снова побрели по залу, равномерно распределяясь по всему помещению, и снова опустились на пол. Они, казалось, уже забыли об этом ужасном происшествии. Радуясь тому, что взяли не их, они снова погрузились в прежнюю апатию.

Рон знал, откуда взялась эта апатия. Он знал также, что найдёт, если пойдёт вдоль стен зала и начнёт искать выход из него. Точнее, то, что уже обнаружили эти люди, каждый в отдельности или в группах из нескольких человек: выхода отсюда не было. По крайней мере, такого, какой они могли бы обнаружить. И даже если бы они его обнаружили, было несомненно, что снаружи находилось достаточно эвергринов, чтобы сделать бессмысленной любую попытку бегства. Ещё один аргумент, вероятно, прибавлял безнадёжности: этот зал находился где-то в глубине чащи стеклянного леса. Западный край этого леса, даже если он находится в пятистах километрах от ближайшего города, отсюда удалён по меньшей мере на тысячу километров. Кто мог отважиться предпринять такое путешествие?

Несмотря на это, Рон изучил стены; он сделал это потому, что, во-первых, больше доверял своим глазам, чем чьим-либо другим, так как они были у него великолепно тренированы, а во-вторых, потому, что он был убеждён в том, что лучше делать что-нибудь, пусть бессмысленное, чем сидеть без дела, погрузившись во всеобщую безучастность.

Итак, он отправился в путь. Зал был около ста метров в длину и вполовину меньше в ширину. Так что ему нужно было пройти метров триста. Перед ним было триста метров серой неровной каменной стены, которую он хотел обследовать метр за метром. Это была нелёгкая работа. Он оставил Лофти и Ларри. Они не выказали никакого желания идти вместе с ним.

Он сделал пару шагов, и ему внезапно стало ясно, почему эта экскурсия может быть полезной: он мог предаваться своим мыслям, и его больше не отвлекало ни гневное бурчание Ларри, ни печальное лицо Лофти. Была пара вещей, над которыми обязательно следовало подумать.

* * *

Например, освещение зала. К стенам крепился ряд газовых ламп. Было видно, что все они укреплены там в спешке. Пара из них висела косо. Провода на некоторых участках тянулись по необработанной скале и исчезали в каком-то отверстии.

Да, эти лампы были смонтированы поспешно: эвергрины не знали электрического освещения и не могли установить их. Так что лампы были первым неопровержимым доказательством того, что к игре на Пассе действительно приложили свою руку шпрингеры. Другим доказательством были выходы, которые открывались и закрывались бесшумно, никто не поворачивал ручки и не нажимал на кнопки. Этот подземный лагерь-тюрьму соорудили шпрингеры.

Почему? Почему они позаботились о том, чтобы у эвергринов было куда помещать своих пленников? Почему они так тщательно соорудили надёжный лагерь-тюрьму, если у них была только коммерческая выгода, которую могла принести им Пасса?

«Ответа нет, – подумал Рон. – Для этого я знаю слишком мало».

Кроме того – Лофти Паттерсон из барабанного сообщения эвергринов узнал, что туземцы пытались успокоить своего идола, ведь у них больше не было жертв для него. Здесь была примерно тысяча человек, и каждый в зале знал, что тех троих, которых утаскивали отсюда с интервалом в полтора часа, пару минут спустя гнали на алтарь ненасытного идола. Было ли тысячи жертв слишком мало? Что это было за чудовище?

На это тоже не было ответа.

Существовал и третий вопрос, над которым Рон, конечно, думал и прежде и который до сих пор оставался без ответа: как эвергрины так быстро обнаружили их маленькую экспедицию? Бесшумное нападение на Ларри и ещё более странная ссора, в которую ввязались они с Лофти, закончившаяся тем, что он потерял сознание и снова пришёл в себя уже в этом зале, указывали на то, что за ними следили и, когда настало благоприятное мгновение, захватили их.

Как эвергрины пришли к этому? Сами или это было заслугой колонистов? Как они могли договориться со шпрингерами в этом гордом уединении?

Было ещё кое-что, о чем Рон думал во время своего кругового обхода: шпрингеры должны знать, что Земля не будет смотреть сквозь пальцы на это бессмысленное уничтожение поселенцев. Воззрения землян насчёт чувствительности психики примитивных туземцев имели определённые границы. Кровавое колдовство, которое шпрингеры разожгли вокруг идола эвергринов, далеко перешагнуло эти границы.

Шпрингеры знали, что рано или поздно придётся иметь дело с флотом землян и что торговая война может перерасти в войну настоящую.

Войну, в которой такой ценный мир, как Пасса, будет для шпрингеров потерян окончательно.

Почему же они отважились на такое? Почему они не пытались применить один из своих обычных бессовестных, но не кровавых трюков, чтобы обеспечить себе часть прибылей от этой планеты?

Рон подумал, что знает ответ на это. Он был достаточно ясен, чтобы повергнуть его в ужас.

Шпрингеры разыграли весь этот спектакль, чтобы втянуть землян в ограниченную войну.

Если это было так, тогда они должны были иметь в руках какой-то козырь, который, как они думали, поможет им выиграть эту войну. Но что это был за козырь? Рон напрасно ломал над этим голову.

Но он понял, что положение было серьёзнее, чем он считал ещё пару часов назад.

7

ВЕЛИКИЙ ПРАЗДНИК МЫ ХОТИМ УСТРОИТЬ ДЛЯ ТЕБЯ, О НЕСРАВНЕННЫЙ! ТРОИХ КНЯЗЕЙ ТЬМЫ МЫ ХОТИМ ПРИНЕСТИ ТЕБЕ В ЖЕРТВУ, О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ, И ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ С НАМИ НАВСЕГДА! ТЫ УЗНАЕШЬ ВЕРНОСТЬ СВОИХ ДЕТЕЙ И ЗАЩИТИШЬ ИХ ОТ ВСЕХ ОПАСНОСТЕЙ, АИАА-ОООИ!

Во время второго долгого дня они не достигли никакого успеха, пытаясь заставить двигаться пару своих соплеменников, но слышали от них только: «Ах, оставьте меня в покое», когда заговаривали с ними и пытались снова пробудить у них мужество и жажду жизни.

Рон вернулся после своего кругового обхода, не достигнув никакого успеха. Он нашёл то место, где исчезли три эвергрина вместе со своими пленниками. Но он и не пытался открыть выход. Он знал, что это бессмысленно.

Жизнь в зале отнюдь не отличалась разнообразием. Через полтора часа снова появились эвергрины, трое, чтобы забрать трех человек.

Дважды в течение двадцати часов появлялся большой отряд эвергринов и приносил несколько тонн продуктов и воды. Пленники мало говорили за обедом. Они не испытывали голода, а еда, специально приготовленная для них, была не такой уж вкусной.

Конечно, в пещере не было никаких санитарных устройств. Следствием этого была вонь, постоянно наполняющая воздух, так что даже благоуханный аромат кожи эвергринов, когда они входили, не мог больше подавить этот смрад. Рон боялся, что нечистоты могут вызвать заболевания, и попытался поговорить об этом с пленниками. Но тем было совершенно безразлично, умрут ли они от тифа или на алтаре идола.

Таково было положение, когда Рон по своим часам увидел, что со времени их пробуждения теперь прошло почти пятьдесят часов. Рон почувствовал, как всеобщая апатия охватывает и его.

Он не осознавал, что Ларри и Лофти находятся в подобном же состоянии духа. Они почти не разговаривали друг с другом. Почему так? Это было бесполезно. По их лицам можно было понять, как им плохо.

Рон видел, что что-то должно произойти, если под давлением времени и безнадёжности их положения они не потеряют остатки своей активности. В конце концов ему удалось понять, что лучше делать что-нибудь совершенно бессмысленное и отчаянное, чем и дальше лежать тут, уставившись в потолок, загипнотизированным всеобщей бездеятельностью.

Он разработал план. Если сказать одним словом, план был смертельным. Но он был достаточно ясным, чтобы Ларри и Лофти согласились принять в нем участие. Потому что у смертоносности этого плана была альтернатива. У них был выбор. И этот выбор гласил:

Или мы… или шпрингеры!

Рон посмотрел на часы.

Эвергрины не всегда были пунктуальны. Иногда до полутора часов не хватало нескольких минут, иногда они приходили немного позднее. На этот раз было второе.

Для тех, кто их ждал, это было мучением.

Рон подумал, что он ещё может сказать. Но ему не пришло в голову ничего нового, а старое он говорил им уже дважды: держите глаза открытыми, не допускайте, чтобы шанс ускользнул от вас! Это было все. Лучшего совета у него не было.

«Мы сделали все возможное», – подумал он и попытался отбросить эту безутешную мысль.

Слабая вибрация пола внезапно привлекла его внимание.

Он смотрел прямо в широкое, слабо освещённое отверстие в стене зала, через которое сюда входили три эвергрина, уже расставив руки, нижнюю пару, чтобы сохранить баланс во время прыжков, и верхнюю, чтобы поймать жертвы для своего идола.

В зале раздались крики. Люди вскочили и побежали. Рон тоже встал и уголком глаза увидел, что Ларри и Лофти поднялись одновременно с ним и, повернувшись, приготовились бежать.

Рон внезапно заметил, как тяжело было оставаться на месте, – ему казалось что он должен от чего-то бежать. Сначала ему действительно не удавалось себя контролировать. Это привело к тому, что он широкими шагами догнал последний ряд бегущих, хотя и не хотел этого делать. Потом он начал делать маленькие и медленные шажки, оглядываясь на эвергринов, которые не ускоряли темпа своего движения. Они продолжали прыгать в том же ритме, опираясь на хвосты. Знали они, что и без спешки получат то, что им надо.

Рон изменил направление движения: слегка свернул направо, потому что увидел, что прямо позади него не было эвергринов. Затем секунду поискал Ларри и Лофти. Но он увидел только Ларри. Ларри бежал перед одним из эвергринов – не более чем в пяти метрах от него. Рон увидел, как он споткнулся и упал на пол. В следующее мгновение змеевидное существо схватило его и подняло вверх.

Это была идея! Просто и незаметно Рон зацепился правой ногой за левую и тоже упал. Он немного прокатился вперёд, словно хотел выбраться из зоны захвата опасных змеевидных рук. Но на самом деле он облегчённо вздохнул, когда увидел, что две зеленокожие руки опустились сверху и взяли его жёстким захватом.

Он, как и намеревался, закричал. Ларри тоже закричал.

Они напрягли свои лёгкие, перекрывая шум суматохи, царящей в зале. Они барахтались и били вокруг себя руками и ногами, ведя себя, как и другие жертвы.

Рон оглянулся на третьего эвергрина. Он находился далеко позади бегущих пленников и только теперь схватил свою жертву. Когда он повернулся, чтобы отправиться в обратный путь, Рон увидел, что Лофти вёл себя достаточно искусно, чтобы его тоже схватили. Лофти тоже кричал, словно он против своей воли попал в эту адскую команду.

Эвергрины выволокли наружу кричащих людей. Когда они оказались снаружи, в полуосвещённом, узком, но высоком ходе, их крик теперь был другого тона, и звук преломлялся в мягких телах отряда змеевидных существ, стоявших в этом коридоре на страже. Рон подумал, что их здесь около двух сотен. Это было так, как он и ожидал: они внимательно охраняли выход, чтобы задушить в зародыше всякую попытку бегства.

Эвергрины прыгающей походкой вместе с пленниками прошли по коридору и вышли в нечто вроде камеры. Рон, который все ещё кричал, теперь мог понять, откуда исходил этот слабый свет. В стены камеры были воткнуны чадящие факелы. Шпрингеры не старались осветить это помещение газовыми фонарями. Эвергрины освещали его своим древним способом: при помощи горящих молодых веток стеклянных деревьев. Камера была круглой, а на противоположной её стороне Рон увидел два тёмных выхода.

В это мгновение эвергрин, нёсший его, нагнулся и опустил его на пол.

Рон мгновенно вскочил. Он знал, что другие пленники делали то же самое, когда их высаживали здесь. Он повернулся и попытался убежать. Он собрал все силы, ещё оставшиеся в его теле, и почти уже вбежал в высокий ход, через который его принёс эвергрин, прежде чем был снова пойман, поднят и посажен на то же самое место, с которого он только что убежал.

На этот раз он остался сидеть там. Теперь он перестал кричать, с любопытством ожидая того, что должно было произойти.

Три эвергрина остались поблизости. Они образовали нечто вроде кольца вокруг трех землян. Ларри, который хорошо сыграл свою роль с новой попыткой бегства, после того, как пару минут простоял неподвижно, снова сделал два шага.

У Рона появилось время, чтобы изучить трех эвергринов. Как только три их пленника стали вести себя спокойно, они тоже успокоились. Они встали на свои тонкие, но мощные хвосты и приоткрывали одно или несколько отверстий, украшавших их круглые головы. Их органы зрения всегда смотрели в одном и том же направлении.

Шли минуты. Лофти снова начал кричать. Он размахивал руками и, казалось, готовился бежать, после чего эвергрины стали заметно внимательнее. Он сделал все, чтобы сыграть роль испуганного, боящегося за свою жизнь пленника. То, что он кричал, гласило:

– Как долго, черт побери, мы будем торчать здесь! Почему ничего не происходит?

Рон в ответ на это только пожал плечами. Откуда ему это знать?

Все же крик Лофти, казалось, был чем-то вроде вызова. Потому что из обоих тёмных отверстий на противоположной стороне секундой позже появились ещё два эвергрина. Аромат их шкур присоединился к аромату трех других, которые находились в камере, и наполнил воздух почти оглушающим благоуханием.

Чего хотели эти двое вновь пришедших, в первое мгновение было не совсем ясно. В верхней паре рук они несли множество пёстрых предметов, которые, казалось, были сделаны из какой-то материи. Но каждому, конечно, было известно, что эвергрины ничего не понимали в искусстве ткачества. Они не знали тканей.

Несмотря на это, материя выглядела как ситец. Рон с удивлением увидел, когда эвергрины сложили свой груз на пол, кричаще пёстрые, безвкусные штампованные узоры, которые, несомненно, были сделаны на одной из фабрик империи арконидов. Итак, эту материю изготовили шпрингеры. А какое отношение к ней имели эвергрины?

Ответ на этот вопрос появился быстро. Сильная рука схватила Рона за плечо и повернула его. Вторая рука, более мягкая, чем первая, коснулась его сзади. Что-то с шелестом было надето ему на голову и на пару секунд закрыло ему поле зрения. Когда он снова смог видеть, на нем была уже пёстрая безвкусная накидка ужасающего покроя.

Он оглянулся на двух своих спутников, но те выглядели не лучше.

– Помогите! – закричал Лофти. – Что они из нас сделали? Кто должен принять нас в таком виде? Примет ли он нас всерьёз?

«Мы сами, – горько подумал Рон. – Хотя все это очень странно. Но кто сомневается в том, что они вырядили нас так красиво только для своего идола?»

* * *

Из камеры их не стали выносить. По мнению эвергринов, они должны были сами пройти остаток пути. Три эвергрина, которые принесли их из зала пленников, остались позади них, чтобы предотвратить любую попытку бегства.

Рон и оба его спутника двигались медленно, не зная, что их ожидаёт. Ход был узок и высок, как и все, построенные эвергринами, и совершенно тёмен, когда жёлтый свет факелов из круглой пещеры позади них окончательно исчез. Однако эвергрины подгоняли их, как только продвижение вперёд становилось слишком медленным. Сильными руками они подталкивали пленников вперёд, и те были вынуждены делать быстрые шаги.

Эвергрины не были грубы. Рон сожалел об этом. Что было нужно в их жалком положении, так это постоянно поддерживать ярость внутри себя. Не было никакого смысла думать о том, что эвергрины, в сущности, являлись неплохими парнями, с которыми можно было хорошо ладить, если бы не было шпрингеров – и что, собственно, они сами, эвергрины, не виноваты в этой неразберихе; в ней виноваты были шпрингеры. Но это ничем не могло помочь. Перед ними были не шпрингеры, а эвергрины. Они должны бежать от эвергринов. И если они только на одну-единственную секунду поддадутся чувству сострадания к эвергринам, это может означать их собственную смерть.

Ход казался бесконечно длинным. В темноте было довольно трудно оценить расстояние. Рону казалось, что они прошли по крайней мере километр, когда в первый раз услышали странный звук.

Он, казалось, донёсся из недр земли. Сначала он был похож на звук чужого колокола, в котором не хватало глубины. Звук был жутким и наполнил сердца пленников примитивным страхом. Они остановились, но эвергрины погнали их дальше. Странный звук стал чётче.

Перед ними вспыхнул красный свет. Он, казалось, исходил из маленького отверстия где-то далеко впереди, в темноте, и по мере того, как они приближались, звук становился все чётче и чётче.

Наконец они поняли, что это были те же барабаны, которые издавали жужжание и звон, когда они находились в лесу.

Лофти заговорил. Рон ждал этого. Потому что Лофти был единственным среди них, кто понимал язык барабанов.

– Радость среди них, говорят они, – шепнул он, преодолевая жуткий страх, который охватил их всех, – в этот великий день, когда они приносят самые священные жертвы из всех своему идолу. Эти жертвы – мы, в этом нет никакого сомнения.

Рон непроизвольно кивнул. Он сощурил глаза и попытался рассмотреть, что является источником этого красного света. Он увидел, что его яркость, дрожа, изменяется, и пришёл к заключению, что это, должно быть, факелы особо изготовленные, давали цветной свет.

Рон мгновенно обдумал то, что увидел с тех пор, как их унесли из зала. Если там впереди, во время церемонии, которая, несомненно, предстояла им, появится возможность для бегства, тогда у них останется только два пути попытать счастья: два пути, которые вели из круглой камеры. Они не имели никакого представления, куда ведут эти ходы. Но они знали, что в одном из них, через который они прошли сюда, стоят наготове сотни эвергринов, чтобы снова поймать их.

Конечно, было возможно, что там, откуда исходит этот красный свет, был ещё один выход. Но Рону хотелось как можно быстрее выяснить, верны ли его предположения о предметах, о которых он ничего не знал точно.

Красный цвет приблизился. У Рона появилось странное чувство.

– Держите глаза открытыми! – ещё раз предупредил он обоих своих друзей. – И если вам самим будет что-либо непонятно, глядите на меня. Ясно?

– Ясно, – почти одновременно ответили Ларри и Лофти.

Это были последние спокойные слова, которые они сказали друг другу. Через пару шагов ход кончился. Уже незадолго до этого Рон мог видеть, что он ведёт в зал, который тоже был круглым, но намного большим, чем камера, из которой начинался ход для жертв. И в одном он существенно отличался от всех помещений, которые пленники видели до сих пор. Вверху, под самым потолком, на равных расстояниях друг от друга, находились овальные отверстия, через которые сюда проникал яркий солнечный свет.

В голове у Рона появилась мысль. Там, наверху, была свобода! Овальные отверстия были достаточно большими, чтобы землянин нормального телосложения беспрепятственно пробрался через них. И если они доберутся до них, им больше не надо будет заботиться о том, чтобы найти выход, в котором их не ждало бы несметное количество эвергринов. Однако он отверг эту идею. Отверстия находились более чем в восьми метрах над полом. Им нужно было вскарабкаться на голову одного из эвергринов, чтобы добраться до них.

Это было безнадёжно!

То, что испускало жуткий красный свет, действительно было факелами. В центре зала было оставлено свободное место, но вокруг него столпилось примерно пятьсот эвергринов. Рон испугался. Он ожидал зрителей во время жертвоприношения, но не такого их количества.

На свободном месте в центре зала лежала пара стволов, тщательно укреплённых на козлах. Перед каждым из стволов на корточках сидел эвергрин, вооружённый двумя барабанными палочками, и извлекал из стеклянных стволов глухую, монотонную дробь, которую пленники слышали уже в течение четверти часа. Когда земляне появились в устье входа, из рядов эвергринов справа и слева от музыкантов, играющих на стволах, выскочила пара змеевидных существ, и тон барабанной дроби тут же изменился.

Кроме того, в центре зала был также четырехугольник, казалось, нарисованный на полу кусочком угля. Он темнел в красном свете, магически притягивая к себе все взгляды. Внимание эвергринов, казалось, тоже было приковано к четырехугольнику, это было видно по тому, как они вытягивали головы вперёд.

Там, где ход открывался в зал, зрители открыли проход, когда появились пленники. Ларри, идущий впереди, задержался. Среди стоящих эвергринов раздалось свистящее, шипящее бормотание, и трое из них, идущие позади землян, как и прежде, сильно подталкивали их и препровождали вперёд.

Пленники, пошатываясь, добрались до свободной середины зала. Рон, чьё любопытство пробудилось снова, хотел изучить чёрный прямоугольник. Но прежде, чем он приблизился к нему на достаточное расстояние, чтобы получше рассмотреть, один из эвергринов схватил его за пёструю одежду и оттащил назад.

Четырехугольник означал что-то совершенно особенное. Теперь Рону это стало совершенно ясно.

Он испугался, когда в зале прогремел громкий удар гонга. Действующая на нервы музыка барабанов тотчас же смолкла. Шипение и свист, при помощи которых эвергрины беседовали между собой, прекратились. После удара гонга зал наполнила глубокая тишина, изредка прерываемая шелестом змеиной кожи, наполняющей зал оглушающим ароматом.

Рон почувствовал опасность, подбирающуюся к ним. Он с каждой секундой терял уверенность, и все сомнения, которые до сих пор одолевали его, нахлынули с новой силой. Он неподвижно стоял метрах в трех от края четырехугольника, все его чувства были обострены.

Внезапно вверх поднялся дым. Он, казалось, исходил из четырехугольника, хотя там не было никакого отверстия, из которого он мог бы появиться. Это была тонкая полоска синего дыма, пахнущего древесными углями, и плотность его быстро увеличивалась. Этот дым напомнил Рону дом, и здесь, в жертвенном зале эвергринов, казалось, было так мало места, что Рон на несколько мгновений поверил в эту галлюцинацию.

Потом снова прозвучал громовой удар. На этот раз он действительно исходил из пола. Чёрный четырехугольник исчез под непрерывным потоком густого подземного дыма, вытекающего в зал. Гром стал сильнее и смешался с резкими, высокими звуками.