Текст книги "Дурочка с маком"

Илья прав: в истории с деньгами надо разобраться. Конечно, меня не устроили совершенно невнятные объяснения Виктора, особенно относительно электронного ключа, и не мог же Илья, в самом деле, не узнать его голос по телефону! Кажется, Илья подозревает Виктора во всех неприятностях, которые происходят в компании последние месяцы. Я и сам пытался разобраться кое в чем, но натолкнулся на сопротивление того же Виктора, не желавшего пятнать деловую репутацию фирмы. Он считал, что лучше выплатить сомнительную компенсацию, чем отпугнуть неуместными расследованиями давних клиентов. Тогда я с ним согласился, а сейчас все мои сомнения разом всплыли.

Ну не сам же Виктор затеял это все?! Не сумасшедший же он: красть собственные деньги, доводить жену до смертельно опасного приступа, ссориться с Гелей.

Игорь кашлянул, вернув мое внимание, и серьезно сказал:

– Послушай, Павел, ты же меня давно знаешь. Если хочешь, чтобы я реально помог, делись информацией. Что за фотографии, о которых ты упоминал? Его шантажировали, и он не стал платить?

Я решился.

– Нет. Просто его жене прислали вот эти фотографии, а ему – вот эти, – вынув из стола снимки, я разложил их на столе. – Есть у тебя кто-нибудь, чтобы проверить их на предмет монтажа?

Он кивнул:

– Не объясняй. Сделаю. – Игорь внимательно посмотрел снимки, спросил: – Послушай, снимали в одной комнате. Где это?

– Это квартира Виктора, Геля там жила раньше.

– Хорошо бы посмотреть, на предмет жучков и видеокамер.

Я честно признался:

– Виктор думает, что она сама там установила камеру, типа снимать утехи на пленку. А потом специально или нарочно, с целью последующего шантажа, сняла и его, Виктора, визит.

Я изложил ему свои соображения насчет двух снимков.

Он кивнул, еще раз просмотрел их, сложил все стопкой:

– Фактурный парень. Представляю, как взбесился Осмоловский. То-то я и смотрю, Гели давно не видно. – Он убрал фотографии в бумажник. – Знаешь, с месяц назад она обратилась ко мне за советом. Говорит, ей показалось, что кто-то за ней следит, и в квартире запахи посторонние, вроде кто-то в ее отсутствие вещи трогал. Ну, ты же знаешь женщин! Насмотрятся ужасов по телевизору, начитаются детективов, вот нервы и ни к черту. Я посоветовал ей сдавать квартиру на охрану. Плата небольшая, но все-таки спокойнее. Давай проедем, поговорим с ребятами из охраны. Заодно и камеры посмотрим.

– Что, вот так просто сами и посмотрим? Я думал, хоть какое-то оборудование нужно.

– Я тебе сейчас одну штучку покажу, запросто в десяти метрах ловит сигнал, и видео в том числе. А может показать включенный на передачу мобильник. Вещь, на переговорах незаменимая, я тебе скажу.

Игорь вынул из кармана устройство, напоминающее авторучку, щелкнул переключателем и показал на ряд индикаторов. Мы склонились над устройством, и вдруг он сказал:

– Подожди-ка, это что за хрень?!

Индикаторы замигали, Игорь покрутил детектор в руках, поднял голову и придвинул стул к шкафу. Он пошарил по пыльной поверхности и с торжествующим видом спрыгнул вниз.

На его ладони лежала блестящая черная кнопка.

Я с изумлением смотрел на него:

– И что интересного тут можно снять? Я тут никаких переговоров, между прочим, не веду.

Игорь задумчиво посмотрел на стол, за которым сидела Геля.

– Не скажи… Я вот про них с Осмоловским, например, не знал. Честно сказать, я про тебя больше думал, ты возле нее как-то подозрительно близко все время крутился. Когда она мне про свои страхи рассказывала, я ей сказал: бросай ты своего Павла, если от него никакого толка нет, в смысле охраны. А я тебя, мол, бесплатно охранять буду, и днем, и ночью. Она вся порозовела и засмеялась. Подумаю, говорит. Так что не сомневайся, был смысл в этой камере. Кто-то, так же, как я, купился на то, что у вас любовь, вот и камеру заготовил, чтобы картинки какие заснять.

Я злобно стиснул челюсти, а Игорь миролюбиво заметил:

– Не злись раньше времени. Вот поймаем шутника, тогда и душу отведем. – Он почесал переносицу: – Надо бы посмотреть и в других местах – твою квартиру, например, или дачу, или где вы еще с Гелей бывали.

Я понял, что с работой мне придется временно завязать: трудно совмещать служебные обязанности с добровольно принятыми функциями частного детектива. Мы с Игорем уселись в джип, проехали ко мне на квартиру, по дороге завезли фотографии его знакомому, а потом поехали на дачу.

Результаты осмотра наводили на определенные размышления: в моей квартире было чисто, а вот на даче, в обеих спальнях, Игорь обнаружил камеры.

– Ребята действуют с размахом, – уважительно констатировал он.

К концу рабочего дня мы вернулись в контору.

Я зашел к Виктору и попросил его санкции на осмотр квартиры.

Он молча вынул из сейфа ключи, подтолкнул их ко мне по полированной поверхности стола.

Жестом остановил меня, набрал номер, отрывисто сказал:

– Осмоловский. Сейчас подъедут мои люди, пропустите их в квартиру. Захотят посмотреть машину – проводите их. Да, если у них появятся вопросы, можете на них ответить. – Он повернулся ко мне: – Доволен?

Я кивнул:

– Спасибо. Это больше того, на что я рассчитывал. Ты поднимался в квартиру в тот день?

Он буркнул:

– Поднимался, но был там меньше минуты и ничего не трогал, если тебя это интересует.

Благодаря звонку Виктора, никаких проблем у нас не возникло. Мы поднялись к двери, отперли ее и вошли.

В холле слабо пахло знакомыми духами, и я повертел головой.

В большой комнате, которую Геля использовала как гостиную, на столе, сервированном явно по случаю какого-то праздника, остались тарелки с остатками засохшей еды. Посреди стола в широкой вазе сморщились букетики каких-то весенних цветов, кажется, фиалок.

Игорь глянул на меня, я вздохнул:

– Стол явно накрывала сама Геля. Это она так складывает салфетки.

Игорь аккуратно взялся за горлышко початой бутылки виски и посмотрел на свет. Он достал из небольшого чемоданчика порошок и обмахнул оба бокала и бутылку вина.

– А пальчиков-то и нет. Стерли пальчики, – неизвестно почему, с удовлетворением в голосе промурлыкал он.

Игорь прошел в кухню, порылся в мусорном ведре, заглянул в холодильник. Даже насвистывать стал от удовольствия.

Я посмотрел на тарелки. Вспомнил маниакальную нелюбовь Гели к грязной посуде. Ни разу я не видел, чтобы она, поднявшись из-за стола, оставила приборы. А тут на тарелках сухие хитиновые скорлупки креветок, явные остатки китайской трапезы. Свист Игоря стал раздражать, и я сердито сказал:

– Геля вообще не ест морские деликатесы. Призналась как-то, что даже в китайские рестораны из-за этого ходить не любит.

Игорь появился в дверном проеме:

– Это хорошо. Это очень хорошо, что она их не ест. Но их мог любить ее приятель.

– Да, но креветок ели оба!

– Ты меня не понял. Скорее всего, китайскую кухню любил ее приятель со шрамами на руках. Он же стер пальчики с бутылок и бокалов. Вообще, наш парень – аккуратист: унес с собой пластиковую посуду, в которой принес ресторанную еду. А вот это зря, это в общую картину вписывается плохо…

– То есть Виктора развели по полной программе: никакого гостя у Гели не было.

– Скорее всего. Думаю, что камеры тоже уже убрали. В отличие от твоей дачи, где вполне можно получить заряд в спину, здесь они действовали свободно, и смогли бы их забрать.

– Тогда у них обязательно должен быть сообщник в охране. Иначе как бы они проникали в квартиру и свободно здесь шарили?

Игорь направился к дверям спальни.

Я входить не стал. Полюбовался от двери на небрежно сброшенное покрывало, на смятые простыни. Со спинки кровати свешивался шелковый халатик Гели…

Игорь отстранил меня, вошел в комнату. Ни видеокамер, ни жучков здесь не оказалось.

Игорь нахмурился. Подошел к окну, раздвинул плотные шторы. Окна выходили прямо на левую башню-близнеца, и при желании вполне можно было понаблюдать, чем занимаются люди в ее квартирах, тем более, день сегодня был пасмурный, и во многих окнах уже горел свет.

Игорь повернулся ко мне:

– Пойдем, потолкуем с мужиками.

– Хотите глянуть на машину? – спросил парень в камуфляжной форме.

Он сидел за столом и читал какую-то книгу. Когда мы подошли, он закрыл ее, и я увидел название «Строительная механика»

Я улыбнулся ему.

– Нет, мне нужно узнать, кто дежурил в прошлый вторник, сразу после праздников, хочу с ним поговорить.

Парень заглянул в журнал и сказал:

– Дежурил Олег Косовец. Только вот поговорить с ним затруднительно: он уволился и уехал из города, кажется, куда-то в Сибирь. Работал он у нас недавно, всего месяца два. Парень он вообще непростой, вот машина у него дорогая была, а одевался скромно, и на себя денег почти не тратил. А зачем он вам?

Я вынул из кармана фотографию, ту, где Геля и ее спутник возле подъездной двери.

Парень посмотрел ее, покачал головой:

– Девушку знаю, она в правой башне живет. Зовут Ангелиной, симпатичная, и не задается нисколько. В прошлом году у меня неуд по «вышке» был, так она мне свой институтский учебник принесла, и пару раз помогала.

Игорь вмешался:

– А парня ты не видел с ней раньше?

– Нет, парня не видел.

– Может, просто не запомнил?

Он поднял на меня глаза:

– Вот вас помню. Вы перед самым новым годом за ней заезжали. Я еще позавидовал. Ангелина – девушка хорошая. Так что, если бы увидел – запомнил бы.

– Ну, он мог проходить здесь в другую смену.

– Если подождете минут пятнадцать, подойдет мой сменщик, можете его поспрашивать.

Я спросил:

– Нет ли среди жильцов левой башни парня лет тридцати, ходит в куртке, волосы средние, на руках шрамы, возможно, от ожогов.

– Да вроде, нет. – Неуверенно ответил парень. – А ведь как-то видел я тут одного парня. Насчет шрамов не скажу, он в перчатках был. Приходил к Олегу. Я и дату могу вспомнить, это как раз накануне экзамена по сопромату было. Я конспект здесь в дежурке оставил, пришлось вернуться. А парень этот там сидел, Олега дожидался. У нас это не особо поощряется, чтобы кто-то приходил, и Олег вроде, недоволен был, что я их застукал. Ну, да мне плевать на его недовольство: я забрал свой конспект, и уехал. Только парень этот точно у нас не живет.

Игорь поинтересовался:

– А в левом крыле есть пустые квартиры, выше седьмого этажа, чтобы выходили окнами во двор?

Парень, даже особо не задумавшись, ответил:

– Есть. На девятом и на двенадцатом. Те, что с девятого, вообще не живут здесь, а жильцы с двенадцатого недавно купили квартиру, ремонт делают.

Я понял, куда Игорь клонит, спросил:

– А ключи от этих квартир у вас есть?

Парень кивнул:

– Хозяева оставили по осени, когда пускали отопление. Там у них что-то протекло, скандал был ужасный. Так что они оставили ключи жильцам нижней квартиры.

– Пока подойдет твой сменщик, мы поднимемся на восьмой этаж. Дома хозяева?

– Да их никогда нет, они бизнесом занимаются. Но там дома их родственница, она за ребенком присматривает и убирает.

Худенькой девушке, открывшей нам дверь, Игорь представился работником службы безопасности, и попросил ключ от верхней квартиры.

Девушка недовольно поморщилась, кажется, мы отвлекли ее от очередного сериала:

– Эк, хватились! Ваш охранник, Олег, кажется, еще зимой их забрал, да так и не вернул.

– А зачем он их брал?

Девушка сморщила лоб и сказала:

– Кажется, там какую-то сигнализацию собирались устанавливать, что ли. Так вы бы у него и спросили. Да пусть ключи вернет, а то хозяева с меня спросят!

Мы спустились вниз.

Студент, уже в куртке и с книжкой в руках, дожидался нас.

За стойкой уже сидел другой парень, постарше.

– Вот, наш старший по смене, Виталий. Может, он вам поможет.

Они внимательно рассмотрели фото из коллекции Виктора:

– Нет, этого парня точно не видели.

Я вспомнил рассказ Виктора и спросил:

– А можно посмотреть кассеты из камер в паркинге?

Они переглянулись:

– А у нас в паркинге камер нет. На кой они там? На входе в подъезд есть, и на выезде, а внутри их и сроду не было.

Мы поблагодарили ребят, я отвез Игоря к нашей конторской стоянке, чтобы он пересел на свою машину, и мы разъехались.

Надо было бы позвонить Виктору, но у меня на это не хватило ни сил, ни душевного благородства.

Утром прибежала Алена:

– Мне еще пару дней, а уж с понедельника выйду к тебе. – Она засмеялась: – Оказывается, я – ценный кадр.

Уходя, она в дверях столкнулась с Игорем.

Проводив ее взглядом, он плотно закрыл за собой дверь.

– Отзвонился мой парень. Я с утра заехал к нему, забрал фотографии. – Он подошел к окну, распахнул створку, достал сигарету и уселся на подоконник. Я вообще заметил, что сидеть за столом Игорь не любит.

– Не тяни, – хриплым голосом буркнул я.

– Фото подлинные, никакого монтажа, это он квалифицированно заявляет. – Игорь затянулся сигаретным дымом, решительно добавил: – Только девушки на них разные.

– Как разные?

– А вот так. С Виктором – Ангелина, и здесь тоже она. А вот с этим плейбоем снята другая девушка, правда, очень похожая на Гелю. – Он перебрал снимки и положил передо мной несколько штук: – Смотри, вот здесь он мне увеличил руки: и форма рук, и форма ногтей совершенно разные. А вот фрагмент с фотографии, где они завтракают в постели: видишь, у Гели родинка на ноге, а у второй девушки ее нет. И грудь – у Ангелины, как бы это выразиться поделикатнее, более женственные формы.

Я рявкнул:

– Оставь, я и сам вижу!

Игорь внимательно посмотрел на меня, насмешливо сказал:

– А я думал, ты благодарить меня будешь.

Я потер лицо, поднялся, похлопал его по плечу:

– Извини. Я и тебе, и приятелю твоему по гроб жизни теперь обязан. Я тут ему спонсорскую помощь приготовил.

Я забрал снимки, убрал их в сейф. Вынул оттуда перетянутую резинкой пачку долларов.

Игорь нахмурился:

– Он не возьмет. Достаточно пары бутылок хорошей водки.

– Да ладно тебе, скажи, что я не обеднею. Пусть купит себе какую-нибудь козырную камеру, или еще что. Выручил он меня. А водку передам, это само собой.

Я подошел к окну. Обдумав все, так и не решил, причастен ли Виктор к мистификации со снимками.

Не оборачиваясь, глухо сказал:

– Виктору я сам расскажу.

Игорь кивнул:

– Вот и хорошо.

– А теперь давай с тобой подумаем о том, что у нас происходит в последнее время. За последние три месяца мы потеряли четыре миллиона долларов. Два из них – отдельная песня, там пусть ребята Ильи посмотрят. Телефон проверят, все-таки Виктор отрицает, что разговаривал с Ильей, посмотрят, что там с электронной подписью, пусть попробуют отследить, кто забирал деньги с карточек.

Игорь качнул головой.

– Если сразу не нашли, то уж теперь навряд ли.

– Я сказал: пусть все еще раз проверят. А мы с тобой должны заняться строительной фирмой «Омега».

Игорь поднял брови:

– Ты хочешь пойти против Виктора? Я считал, что вопрос закрыт.

– Я знаю позицию Виктора по этому вопросу. Поэтому все должно быть так, чтобы о проверке знали только мы с тобой.

– И как ты думаешь получить доступ к документам?

– Во-первых, я не хочу смотреть документы. Я хотел бы услышать мнение маленьких людей: сторожей, рабочих. Если у меня будет какая-то информация, я пойду к бывшему директору фирмы.

– Так это ж его сын нынче там в руководстве!

– Сын. Отца он, фактически, отстранил от дел. Он развелся с первой женой, как-то по-особому подло, отец встал на ее сторону, и они сейчас живут вместе, Одинцов-старший и бывшая жена с новой семьей. Кстати, «Омега» – это открытое акционерное общество, и сынок, в обход отца, выкупил большую часть акций у рабочих, и теперь мутит воду.

– Ты думаешь, бывший директор знает что-нибудь об этой аварии?

– Нет, он давно уже не у дел. Но Виктор Захарович – умный мужик, может подсказать что-то. Уж очень вовремя произошла эта авария. Вот только увеличили сумму страхового возмещения – и на тебе, авария.

– Слушай, там погибли два человека. Искать должны были хорошо. Что там указали: неисправность проводки? Наверняка, это проверяли.

– Я и не отрицаю. Только печенкой чую: что-то здесь не так. Недавно встретил Одинцова-младшего около банка, так у него рожа от удовольствия так и сияет.

– Хорошо. Дай мне неделю, и я попробую определиться, правильно ты чуешь, или все там чисто.

В кабинет заглянула Алена. Она с таким отчаянием поглядела на Игоря, что я понял: какие-то новости.

– Заходи, что там еще случилось?

Она вошла в комнату, сопровождаемая Леной. Девушки нерешительно переглянулись, и Лена начала:

– Я сама толком ничего не знаю, честное слово! Мне позвонила секретарша Стрельникова, и спрашивает: «Что собой представляет эта ваша Громова?» Я поинтересовалась, чего это она Гелькой интересуется, а Машка и говорит: «Вы что, тоже ничего не знаете? Наш Илья Николаевич женился на ней.» Я говорю: «Машка, ты врешь!» А Машка возмутилась: «Чего мне врать, я сама у него в паспорте штамп видела. Главное, ее никто из наших живьем не видел. Какая она хоть из себя?» И еще хихикнула: «То-то наша Маринка Проскурина обрадуется, как приедет! Вот уж она Илью обхаживала, обхаживала, да все без толку. Стоило ей уехать в Австрию на две недели, как наш красавчик женился. Она-то, небось, планировала сама выйти за него замуж, тем более, что там и денежные интересы замешаны. А вообще я теперь думаю, что Илья Николаевич ее специально в Альпы спровадил, чтобы руки себе развязать».

Алена внимательно всмотрелась в мое лицо и прервала поток красноречия:

– Погоди, Лена, не части. Нам про Проскурину не интересно. Павел, может, все это досужие сплетни? Она ведь с ним даже не была знакома!

Я с трудом выговорил:

– У нас с Ильей дачи по соседству, они встречались несколько раз.

Алена вспыхнула:

– Да что же это творится! На Гелю это совсем не похоже. Он что, ухаживал за ней?

Я пожал плечами.

Вынул из кармана телефон, нажал кнопку.

Илья ответил почти сразу.

Я хмуро спросил его:

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

После паузы он тихо сказал:

– Конечно, нам давно следовало поговорить.

– Где ты ее прячешь?

Он принужденно засмеялся:

– Ты – взрослый человек, и должен понимать, что иногда люди просто хотят побыть одни. Я знаю, что ты – ее близкий друг, но даже близкие друзья в такие минуты только мешают. И я совсем не прячу ее.

– А как, по-твоему, это называется?

– Завтра я собирался привезти Гелю в город, ей нужно заехать в издательство. У нас небольшой праздник, хотелось бы отметить его с друзьями. Ты ведь знал о том, что Геля пишет книгу? По моему настоянию, она отправила роман в редакцию, и с ней хотят заключить контракт. Так что вечером вы с ней можете увидеться. Я предлагал отметить это событие в ресторане, но, ты же знаешь Гелю, она хочет приготовить все сама. Так что ждем тебя, часам к восьми. Да, мы провели эту неделю довольно далеко от Москвы, там очень плохо принимает связь. Геля просила предупредить ее подруг, кажется, Лену и Алену, что ждет их. Знаешь, она за вами скучала ужасно, будет рада увидеться со всеми.

– Илья… – Я не нашел слов и замолчал.

Он тихо и сердито сказал:

– Послушай, я толком не знаю, что с ней произошло, только вытянуть ее из состояния, в котором она находилась, стоило мне таких усилий, что я никому не позволю свести их на нет. Понял? И, если ты ей действительно друг, вечером ты придешь, и будешь улыбаться, и будешь хвалить ее стряпню, и не знаю, что еще. И учти, я прошу не для себя.

Он отключился, а я посидел еще несколько секунд молча, потом поднял глаза:

– Все правда.

Алена, почему-то шепотом, спросила:

– А где она?

Я ответил:

– Не знаю. Но завтра вечером они с Ильей ждут нас у себя дома. – И пояснил: – Прием по случаю заключения договора с издательством.

Лена оторопела:

– С каким еще издательством?!

Я терпеливо пояснил ей:

– Я подумал, что Гелю надо чем-то сильно увлечь, и предложил ей написать роман. Ну, детектив, или про любовь. Я толком и не знаю, что у нее получилось. Она отослала его на рецензию, и роман понравился редактору.

Алена хотела еще что-то спросить, но посмотрела на меня и потянула Ленку за руку.

– Пойдем, завтра все сами выспросим.

Игорь тоже поднялся, он сказал Лене:

– Проскурина – это дочь Осмоловского? Мне говорили, что ее взяли на работу в банк, но я не знал, что у нее роман с управляющим.

Она обрадовалась, что нашла благодарного слушателя:

– Еще какой! Говорят, они давно знакомы, но по-настоящему роман у них начался совсем недавно. Если вам интересно, я могу позвонить Машке и все разузнать.

Игорь прижал руку к сердцу:

– Лена, вы меня очень обяжете!

Когда они, наконец, убрались, я подошел к окну. Горькие мысли одолевали меня. Честно сказать, я не знал, что и думать.

Машинально я вынул из стаканчика карандаш, аккуратно заточенный Гелей. Сжал кулак и тупо уставился на его обломки, зажатые в моей руке.

Я выбросил обломки в мусорную корзину и обреченно позвонил Лене в приемную:

– Осмоловский у себя?

Весь день я думал о том, что ехать к Илье и видеться с ними обоими мне совершенно не хочется. Последние слова Ильи возымели все-таки свое действие, и я добрался сквозь пробки к знакомому магазину, купил бутылку виски, коробку конфет и вино. Уже усаживался в машину, когда заметил старушку с обувной коробкой в руках, полную крошечных букетиков. Где-то я совсем недавно видел их? Мысль об этом мелькнула и пропала, и я купил у промерзшей бабушки все ее цветы. На радостях она отдала их мне вместе с коробкой.

У знакомого подъезда я остановился, заметил номера Антона и обрадовался: значит, они уже приехали.

Видимо, Илья предупредил охрану, потому что вопросов мне обычно крайне бдительные работники не задавали.

Двери лифта открылись, я вышел на площадку. Хотел было свернуть к знакомой квартире, но неожиданно открылась другая дверь, и выглянул Илья.

– Я так и подумал, что это ты. Проходи, – он посторонился, пропуская меня. – Все уже здесь. Что это у тебя?

Из комнат раздавался шум, смех, все громко разговаривали. Не иначе, девчонки встретились с Гелей.

Я сунул ему пакет со спиртным, и попытался пристроить куда-нибудь коробку. В этот момент в дверях появилась Геля.

Я весь день думал о том, как встречусь с ней. Себя я представлял кем-то вроде Печорина, или Онегина, на худой конец. Мысленно я с безразличным, чуть усталым лицом умно, едко и насмешливо отчитывал ее. Нельзя, невозможно, чтобы жизнь взрослого мужика, опытного, успешного, давно состоявшегося, так зависела от решений взбалмошной девицы. Вместо того, чтобы заниматься работой и делами, я убил три дня на розыски доказательств того, что это не она снята на тех мерзких фотографиях! И ради чего все это? В благодарность я узнаю, что она выскочила замуж «не сносив пары ботинок» по своей любви.

Она вылетела в холл, увидела меня и замерла на секунду.

Все мои злые мысли, все мои назидательные фразы и все заготовленное остроумие куда-то вмиг подевалось, потому что она вдруг шагнула ко мне и зарылась лицом в распахнутую куртку.

Я растерялся. Руки мои были заняты злосчастной коробкой, и я неловко прижал Гелю к себе, подняв взгляд на Илью. Он молча привалился к стене и глаз не отвел.

Геля отстранилась, сказала:

– Я думала, что ты меня сразу убьешь. – Тут она, наконец, увидела коробку в моих руках.

Я открыл ее и сказал глухо:

– Это тебе.

Геля вынула букетик, понюхала его, и задумчиво сказала:

– Вот странно! Две недели назад я думала, что в моей жизни уже никогда не будет фиалок.

Она взяла в руки коробку и заплакала. Слезы закапали на цветы.

Первым в себя пришел Илья.

Он неодобрительно посмотрел на меня и сердито сказал:

– Павел, я же тебя предупреждал!

Я пожал плечами. Геля так же внезапно, как начала, перестала плакать, аккуратно вытерла слезы, чтобы не размазать косметику и сказала:

– Илья, я больше не буду, честное слово. Это просто от неожиданности!

Выглянула Лена и сказала:

– Гелька, у тебя там что-то шипит и пахнет здорово. Не пора выключать?

Она ойкнула и помчалась в кухню.

За столом мы, даже не сговариваясь, старались не касаться опасных тем.

Разговаривали в основном о конторских новостях, о новой Алениной работе, расспрашивали Гелю о подписанном договоре.

Сияя глазами, Геля сказала, что с ней заключили договор на написание шести романов! Уже через три месяца нужно представить в издательство второй, а она еще даже не знает, о чем он будет. Вообще, в городе ей не пишется, то ли дело в деревне!

– Илья отвез меня в такую замечательную глушь, и это в четырех-то часах езды от Москвы. Такая замечательная деревянная избушка со светелкой на втором этаже, а там и стол удобный, и занавески такие веселые, лимонные, и с балкончика резного вид открывается замечательный! В общем, даже если раньше не писал, то там обязательно что-нибудь получится.

Антон засмеялся:

– Хорошая глушь! С электричеством и Интернетом.

Илья, лениво ковырявшийся в тарелке, кивнул:

– Там своя дизельная подстанция, и тарелка есть. Места, действительно, просто изумительной красоты. И озеро неподалеку есть, настоящее, лесное.

– Не страшно там, в одиночку?

Он улыбнулся:

– Во-первых, там хорошая охрана. Хотя, посторонних там вовсе не бывает. По осени еще можно проехать на вездеходе, продукты и солярку завезти, а дальше все. Ну, зимой еще санями иногда кто-то приедет.

Ленка прищурилась:

– А как же вы туда попали?

Илья покосился на Гелю, ответил:

– Я давно там отдохнуть собирался, да все времени выбрать не мог. А тут, по случаю, решился. Мы на джипе доехали до вертолетной площадки, а там вертушкой. – Он засмеялся: – Пилоты были потрясены, когда Гелю увидели, с фатой и в белом платье. Сказали, что такую пассажирку еще не возили.

Геля покраснела.

– Они утром мне букет цветов сбросили. Я услышала вертолет, выглянула на балкон, смотрю – букет летит. Мы им махали-махали, но они спускаться не стали, дальше полетели.

Геля умчалась на кухню, зазвенела там посудой.

Илья кивнул в ее сторону:

– Ребята пару раз поохотиться приезжали, она нас своей стряпней угощала. Произвела впечатление, ничего не скажу! – И сказал вошедшей в комнату с подносом Геле: – Слушай, может, тебе кулинарную книгу написать? У тебя это дело здорово получается.

Она порозовела и улыбнулась:

– Я подумаю. Только вряд ли это в ближайшее время получится: мне же теперь надо выполнить свои обязательства по договору.

Он кивнул:

– Хочешь, отвезу тебя на дачу? Все-таки это поближе, а то мне оттуда выбираться – целая история. На даче тоже тихо, а на выходные или я, или Павел приедем. Там тебе уж точно никто не помешает, сиди себе целыми днями и пиши. А надоест – погулять пойдешь.

Геля тихо сказала:

– Это было бы здорово!

Алена за столом больше молчала, видимо, ей хотелось поговорить с Гелей наедине.

Кажется, Илья это тоже заметил, потому что предложил посмотреть его последние приобретения с февральской выставки «Охота и рыбалка на Руси». Я выставку пропустил, был в командировке, так что мы оставили девочек и перешли в квартиру Ильи.

Выходя, Илья ободряюще улыбнулся Геле, глянув на приготовившихся к расспросам девчонок, и от этой его улыбки у меня по настоящему заныло сердце.

Илья с Антоном заспорили о каком-то катере, полезли в Интернет, смотреть его характеристики, и я получил некоторую передышку.

Илье позвонили на городской номер, он извинился, и вышел из комнаты.

Я в задумчивости просматривал журналы на столике рядом с креслом. Под журналом лежала увесистая стопка фотографий большого формата: Геля, невозможно красивая в открытом свадебном платье и Илья в смокинге, с обычной его насмешливой полуулыбкой…

Я не стал рассматривать снимки, прикрыл их журналом. Впрочем, Антон тоже видел верхнюю фотографию, потому что сочувственно посмотрел на меня.

Вернулся Илья, весело сказал:

– Девчонки зовут пить кофе. Геля соорудила на скорую руку какое-то печенье, уверяет, что твое любимое.

Я мрачно подумал, что долго все это не выдержу, и начал придумывать какой-нибудь благовидный предлог, чтобы смыться.

Вернувшись за стол, я заметил, что щеки у Алены пылают, а глаза сердитые.

Они посидели еще немного, Алена переглянулась с Антоном, и он поднялся:

– Нам пора.

Геля расстроено сказала:

– Ну вот, и поговорили-то всего ничего, а вы уже собираетесь.

Лена бестактно заметила:

– Надеюсь, ты прекратишь пропадать бесследно, так что еще встретимся.

Геля смутилась. Илья обнял ее за плечи и подхватил:

– Приезжайте к нам на дачу. Все веселее будет, заодно и наговоритесь.

– Ой, девочки, в самом деле!

Лена посмотрела на сердитую Алену и дипломатично заметила:

– Обязательно. Нанесем дружеский визит, так сказать?

Илья помог девушкам одеться и повернулся ко мне:

– Я отвезу Лену, а ты, пожалуйста, дождись меня. Хорошо?

Антон удивился:

– Я вполне могу и сам это сделать.

Алена довольно заметно пихнула его в бок, и он покосился на нее.

Илья сказал:

– Все равно я машину еще не ставил, да и сигареты кончились. Я недолго.

Он снял куртку с вешалки и натянул ее. От двери он оглянулся на Гелю, кивнул ей.

Мы остались одни.

Геля сходила в кухню за подносом, собрала чашечки и кофейник. Я молчал и не сводил с нее глаз. Она села, храбро подняла взгляд на меня.

– Я все знаю, – хмуро сказал я. – Про вашу с Виктором ссору, про фотографии, даже про то, что за тобой следили. И могу это доказать.

Она устало улыбнулась:

– Зачем? Я и так про себя знала, что ничего этого не делала. Пусть все будет так, как есть.

– Я вчера разговаривал с Виктором. Он считает, что вам нужно встретиться, и хочет принести тебе свои извинения.

Она молчала.

– Не хочешь узнать, о чем мы говорили?

– Нет. Я тогда твердо поняла, что он тяготится нашим романом. Наверное, бизнес отнимает у него так много сил, что на какие-то другие чувства ни сил, ни времени просто не остается. Я на него не в обиде. Впрочем, я рада, что он знает правду, мне не хотелось бы, чтобы он плохо думал обо мне. Но встречаться с ним я больше не хочу. Эту главу своей жизни я закрыла, и возвращаться к ней не считаю нужным.

Она поднялась, подошла к окну, и, не оборачиваясь ко мне, сказала:

– Там, в лесу, у меня ночью вдруг сильно заболело сердце, как будто из него вытягивали длинную тонкую иглу. А утром я проснулась, вышла на балкон, посмотрела сверху на лес, на озеро, и вдруг поняла, что я свободна, что во мне не осталось за эту ночь ни любви, ни ненависти к нему. Ни-че-го! И такая легкость вдруг появилась, так бы, кажется, и полетела!

Я поднялся и подошел к ней.

– Илья… Скажи, почему этот брак?

Она спокойно сказала:

– Я беременна. У меня отрицательный резус, и аборт мне делать нельзя. Илья знает, что я жду ребенка, он предложил мне выйти за него замуж. Я не хотела, чтобы мой ребенок родился без отца. У Ильи на эту тему были свои соображения, я все обдумала, и дала согласие.

– Почему, скажи, почему ты не дождалась меня?! Ты ведь знала, что…

– Я вышла замуж за Илью, потому что он трезво подошел к этому браку. Он не ждет от меня того, что я не могу ему дать. Илья не влюблен в меня, и я не стану причиной того, что несбывшиеся ожидания сделают его жизнь адом. И с его, и с моей стороны это – типичный брак по расчету. Надеюсь, что мы оба все рассчитали верно.