Текст книги "Ради большой любви"

Глава 12

На лихаческой скорости, развернувшись во дворе завода, джип стал, демонстрируя надежность тормозов.

– Чемергес, ты в гонках не участвовал случайно? – спросил Князев, открывая дверцу.

– Не. Так, меж собой с шоферами, и то на грузовиках.

К джипу подбежал Ермаков:

– Пал Палыч, иди за мной, кое-что покажу.

Зайдя в здание, Ермаков странно повел себя, велел вахтеру:

– Сходи в приемную, попроси Оскара приготовить кофе для шефа.

Когда вахтер ушел, Ермаков сделал знак и повел Князева с Маликой, которая раздражала начальника безопасности, в крыло первого этажа. Здесь делали ремонт, да прекратили его из-за известных событий, оставив все как было, будто не сегодня-завтра работы продолжатся. Грязь в коридоре была жуткая, его никто не убирал, но грязь именно строительная.

Привел Ермаков патрона с телохранительницей в последнюю комнату, загроможденную до потолка стремянками, шкафами, ведрами, банками с красками и лаками, листами фанеры и тому подобным. Казалось, в комнату и войти нельзя, но, маневрируя в этом хранилище, они попали в уголок, где стояли стол, стул, а на столе… ничего не было. Князев вопросительно уставился на Ермакова, мол, что за шутки?

– А ты приглядись получше, – сказал Ермак. – Посмотри, какая пылища вокруг.

Князев действительно увидел толстый слой пыли.

– На столе нет пыли, – заметила Малика. – На нем стоял прямоугольный предмет, границы видны отчетливо.

– Точно, – закивал Ермак и нагнулся, поднял с пола пластмассовый цилиндрик. – Вот доказательство, что здесь стояла прослушивающая аппаратура. Я еще два болта нашел, видно, торопился слухач и потерял их.

– А это что? – полюбопытствовал Князев, указав на цилиндрик.

– Ручка настройки, она отлетела. Как я и предполагал, аппаратура старенькая. А вверху, наискосок, твой кабинет.

Князев скрестил руки на груди и пружинил на ногах – не стоялось на месте, а ходить здесь было негде. Осмотревшись, он спросил, сдерживаясь с большим трудом:

– Куда делась аппаратура? Судя по отпечатку, ее за полу пиджака не спрячешь.

– Не знаю, – опустил голову Ермак. – Может, через окно вынесли, а потом где-нибудь через ограждение перебросили. Я проверял, к окну добраться можно, если постараться. На проходных всех шерстят, ничего подозрительного не выносили, я справлялся. Обрати внимание: пятно на столе не покрылось пылью, значит, вынесли аппаратуру недавно, скорей всего этой ночью.

– Так. – Князев схватился пятерней за подбородок, колюче глядя на Ермака. – А как случилось, что у меня под носом завелись шпионы?

– Недоглядел, – развел руками смутившийся Ермак. – Паша, я не думал, что у нас завелась паскуда.

– Не думал, – удрученно покивал головой Князев. – Когда речь идет о целом заводе, надо думать, если есть чем. Не думал он! А кто думать должен? Должность твоя как называется? Черт!

Он ударил ногой по столу, тот опрокинулся, упав боком на груду инструментов в углу. А ходить все равно было негде. Князев заложил руки в карманы брюк, шумно подышал и тряхнул головой:

– Но слухач сидел только днем, ночью ему подслушивать нечего. Как он мог находиться здесь днем? Куда охрана смотрела?

– Паша, аппаратуру можно настроить, самому уйти, а она будет записывать, – сказал Ермак хмуро. – Потом прийти и поменять кассету.

– Значит, он приходил сюда часто, – вывел Князев. – Отлично. Судя по пыли и отпечатку, меня прослушивали давно. И этот слухач, я полагаю, работает у меня, так?

– Чужие здесь не ходят, – хмуро согласился Ермак.

Князев ткнул пальцем в грудь главного охранника:

– Вот теперь твоя прямая обязанность – узнать, кто это.

– Я узнаю, – процедил тот.

– Кто-нибудь видел, как ты здесь бродил?

– Нет. Но сейчас нас увидит вахтер, когда пойдем по коридору.

– Тогда выходим через окно, чтобы вахтер случайно не ляпнул слухачу, кто здесь побывал. Тот не должен узнать, что мы нашли его точку.

Князев первый с трудом, перелезая через препятствия и чертыхаясь, пробрался к окну. Открыв фрамуги, осмотрел двор, залез на подоконник и спрыгнул вниз. За ним спрыгнула Малика, которую он поймал, хотя она прекрасно обошлась бы без его помощи. А на ощупь Малика оказалась такая упругая, что руки сами задержались на ее теле, он тут был ни при чем. Увидев ее глаза, из длинных узких ставшие круглыми и непонимающими, он опустил руки, к тому же Ермаков чуть не грохнулся на них. Не торопясь, они двинули к входу.

– Скажи, пожалуйста, как ты набираешь людей в охрану? – спросил Князев, будто не придавая значения вопросу.

– Обычно приглашаю знакомых.

– Бывает и необычно? В каких случаях?

– Последний раз я просил Оскара созвониться с охранными агентствами. Трое охранников уволились, на их место надо было срочно взять людей, а я в то время сопровождал Колчина в двухдневной поездке, тебя как раз не было. Когда я приехал, сразу же оформил ребят.

– А новый водитель откуда?

– Главный инженер притащил своего соседа, это лучшая рекомендация. Да нет, Паша, это не они. Охранники уволены, как ты хотел, не проработав и недели, новый водитель работает всего полторы недели. Не они.

– А я их и не подозреваю. Делай что хочешь, но чтобы через пять дней ты мне этого гада вычислил. Пять дней у тебя! Поспрашивай вахтеров, они должны были заметить, кто любит захаживать в ремонтируемое крыло.

– Среди вахтеров такая текучка…

– Да? Я не заметил. Теперь и наем вахтеров – твоя забота. Проверяй всех, кто они, откуда, где работали и почему ушли. Заведи досье и показывай мне.

– Паша, я же сказал: найду.

– Иди и ищи.

В это же время Галина вошла в ресторан, оглядела зал, и лицо ее прояснилось. Лиана в стальном брючном костюме сидела за столиком – элегантная, приветливая, обаятельная и женственная. Одевается она исключительно в Англии, считая остальную моду мира слишком фривольной. Возможно, это ее маленький каприз, который она именно так преподносит, но как, должно быть, приятно баловать себя. Галина всегда восхищалась ею, втайне завидуя. К сорока пяти годам Лиана стала настоящим денежным монстром – в хорошем смысле. Она глава банка, у которого есть филиалы, независима, с ней считаются, ее уважают. У таких женщин мужей не бывает, но любовников она меняет, как перчатки, по мнению Галины – это сейчас более актуально, нежели иметь мужа-тирана. Вон она потратила столько сил на Князева, а что получила взамен? За опоздание ей стало неловко, Галина, подсев к столу, извинилась:

– Простите, я немного не рассчитала время.

– Время нужно уметь рассчитывать, – необидно сказала Лиана, ничуть не рассердившись.

Она терпеть не может свое отчество Прокофьевна, поэтому всегда представляется без него, мол, так демократичней. И в который раз Галина поразилась ее умению не делать из мухи слона, ее такту.

– Время, Галочка, самая большая ценность, а несется оно… ты пока этого не замечаешь. Ну что? Не получилось уговорить Пал Палыча?

– Вы знаете? – удивилась Галина, и настроение у нее упало.

– После твоего интервью нетрудно догадаться. Извини, конечно, но… почему ты его дала?

– Ой, – тяжко выдохнула Галина, склонив голову и пряча слезы. – Я сама не знаю, как это вышло. Вы просили надавить на мужа, чтобы он дал согласие, я применила все методы, а он… он психанул и ушел из дома. Потом привел грязную девку с панели, собрал вещи и вообще ушел.

– Надавить – не значит применить метод агрессивного нажима. Ты ведь женщина, красивая женщина, и должна знать, чем взять мужа. А ночная кукушка…

– Вы просто не знаете, в кого он превратился. В пьяницу и хама.

– Мужчины тяжело переносят неудачи. К тому же все, кто держит в руках крупный бизнес, люди с очень тяжелым характером. Даже бизнес-леди становятся жесткими и сухими, к этому их обязывает положение и огромная ответственность. Мне паиньки в бизнесе не встречались. Жаль, жаль, я надеялась на тебя.

– Лиана, а не хотите попробовать на эту должность меня?

Нагловатое предложение, но Лиана осталась верна себе, не рассмеялась в лицо Галине.

– Во-первых, Галочка, если хочешь чего-то добиться, не употребляй глагол с частицей «не», иначе сразу получишь отказ: не хочу. Во-вторых, ты умеешь деньги тратить, а мне нужен человек, который умеет их приумножать. Не обижайся, банковское дело сложная штука, иной раз настоящие шахматные партии приходится разыгрывать, считать на много ходов вперед.

– Мне же надо на что-то жить… где-то работать.

– А что ты умеешь?

Галина опустила глаза.

– Видишь: ничего. Тебе тридцать один год, ты ни дня не работала после института, а хочешь получить место управляющего банком? Так не бывает. Чтобы управлять, нужен талант, а руководить банком – двойной талант и много знаний по этой части, еще опыт.

– Как же мне быть? – захлюпала носом Галина.

– Раньше надо было думать, ты мне казалась неглупой. Не реви. А на что ты рассчитывала, когда давала интервью? Нужно отвечать за свои поступки. На твоем месте я бы в ногах валялась у Князева, но после таких откровений… не знаю, простит ли он. Ох, Галка, Галка… В следующий раз прежде чем что-то сделать, посоветуйся хотя бы с моим адвокатом, держи его визитку. Я попытаюсь тебя пристроить, но не обещаю, что возьмут. А с Князевым я сама еще раз переговорю. Ну, давай поужинаем?

Малика тоже готовила ужин – раскатывала скалкой тесто, когда Князев вошел на кухню:

– Что это будет?

– Манты и плов. Дядя Костя плов любит.

– Делаешь сразу два блюда? Одна?!

– Князев, ты как с необитаемого острова. Что тут делать? Не на эскадрон же. И сразу видно: к жене на кухню ты не заходил.

– Она туда тоже не заходила, – принюхиваясь к кастрюлям, сказал он. Нынешний дикий жизненный темп вызывал у него волчий аппетит. – У нас были кухарка, домработница. Мама нянчилась с Фросей, а то бы и няньку пришлось содержать. Я не скряга, просто не понимаю, почему неработающая женщина не хочет заниматься ребенком.

– А я люблю готовить, особенно когда есть из чего. Это хороший способ отвлечься от неприятностей. Клим и Тетрис нашли что-нибудь?

– Да-а! – протянул Князев на низких нотах. – На ночь мне хватит чтива, особенно из подборки Клима, он специфически подходит к выбору информации. Скажи, что ты думаешь о Ермаке?

– Тебя интересует, мог ли он прослушку организовать? Раз кто-то сдает, значит, не стоит верить на слово никому. Судя по находкам, Ермак хорошо разбирается в технике. И разве вахтер обратил бы внимание, что он заходит в то крыло? Думаю, Ермак мог устроить прослушку. А когда ему показали «жучок», быстро и без последствий ликвидировал аппаратуру, потом показал тебе место, чтобы ты не заподозрил его в предательстве. Зря ты спросил его об охранниках и водителе.

– Мне пора знать его версию. Значит, доверять ему нельзя?

– Поостерегись, Князев. В этом нет ничего дурного, выяснится, что не он стукач, для очистки совести расскажешь ему все. Если он тебе друг, поймет. Кстати, Ермаков упомянул главного инженера… у того не может быть совместных интересов с компанией?

– Он рабочая лошадь, меньше всех заходит ко мне, только в крайних случаях. Носится по цехам, под его началом большое конструкторское бюро, он работает даже дома, между нами лишь деловые отношения, к тому же Спартак тихоня. Не думаю, что он…

– Но друзей ты заподозрил. – Это прозвучало как упрек.

– Безусловно, в аппарате управления работает большое количество людей, но я заподозрил тех, кто всегда в курсе моих дел и находится при мне постоянно. Кто владеет информацией, тот и привлекает врагов.

– Считаешь, главный инженер не владеет информацией?

– Владеет, – сказал Князев, подумав. – Не знаю, может, ты и права.

Маля взяла разделочную доску с мантами и попросила:

– Подними крышку.

Князев сдуру схватился за ушко, тут же обжегся.

– Ты настоящий буржуй, ничего не умеешь. Под струю воды руку подставь.

– Ну, знаешь… – Он дул на пальцы и тряс рукой, идя к раковине. – Каждый должен заниматься своим делом. Я имею деньги и не имею времени на быт. Но кому-то нужны деньги, этот человек освобождает меня от быта, а я плачу ему.

– Манты варятся на пару, – просветила его Малика, – поэтому долго. – За это время она приготовила два салата из овощей, используя буржуя Князева в качестве «принеси-подай», чего он раньше никогда не делал, еще и булки поставила в духовку. Манты приговорили за считаные минуты, хотя налепила их Малика много. Потом поспел и плов. Несмотря на рану, Клим тоже отличился зверским аппетитом и не преминул заявить, забыв о предупреждении Князева:

– Малика, надумаешь разводиться, приходи ко мне, я тебя без испытательного срока в жены возьму. – Заметив тяжелый взгляд Князева, усмехнулся себе под нос: – Язык – мой враг.

– А я знаете чего сегодня заметил? – поглощая на закуску мороженое и жутко чавкая, произнес Чемергес, но на него никто не обратил внимания. – Эй, вы будете слушать, что я заметил?

– Дядя Костя, завтра, – устало сказала Малика. – Я в душ пойду…

– Не-не, погоди, – не унимался Чемергес. – Я тачку видел.

– Такси? – незаинтересованно спросил Князев.

– Не, – улыбался Чемергес. – Просто тачку. Она каталась за нами.

Лица у всех напряглись, а Чемергес сгребал ложечкой остатки мороженого, занят был только им. Первой заговорила Малика:

– То есть за нами ездила машина?

– Ага, – отодвинув лоток, закивал Чемергес. – Ездила. Такая… под цвет песка. «Девяточка».

– Почему ты раньше не сказал?

– Так… я проверял. Заметил и проверял, едет или не едет. Ехала.

– Когда ты ее заметил? – осведомился Князев.

– А как ты к маме приехал. Я выезжал с этого… со двора! Гляжу – стоит. Потом у конторы стоял, гляжу – та же тачка стоит. Потом стал смотреть назад, а она едет. А когда с завода уезжали, не видел ее.

– Дядя Костя, ты должен был сразу нам сказать. – В голосе Малики сквозила паника.

– Чемергес, ты что, дуб? – сорвался на него Бомбей. – Тебе че, трудно было языком потрясти? Нет, за ним следят, а этот… У, как дал бы… – Он замахнулся, но угрозу не осуществил, а положил локти на стол и нахохлился.

– Так это… я и хотел… – виновато мигал веками Чемергес, оправдываясь. – А как с завода поехали, ее не было уже.

– Не будем ссориться. – Малика приподняла над столом ладони. – Раз за нами следили, то будут следить еще.

– Интересно, кто сел вам на хвост? – ворчливо промямлил Бомбей. – Княжеские заказчики или «шестерки» Гриба? Что у них за подлость на уме?

– Зачем заказчикам кататься за Князевым? – задал логичный вопрос Тетрис. – Эта масть не утруждается и не марается. Они кинули задание Грибу, тот и ползает на карачках. Наверно, бабок отвалили ему чемодан.

– Все равно странно. – Маля задумчиво потирала кончиками пальцев нижнюю губу. – Он же знает: деваться мне некуда… И еще мне не дает покоя, почему Гриб сказал, чтобы я не бросала пистолет рядом с Князевым, а отдала ему?

– Что ж тут странного? – наливая себе кофе, сказал Тетрис. – Ты завалишь Князева, Гриб завалит тебя, тем самым обрубит все концы.

– Точно! – согласился Бомбей. – У, гнилая порода.

– А Ляльку и Кешу?.. – Маля не высказала вслух жуткие подозрения, за нее это сделал Тетрис:

– Ему они ни к чему, Монтана. – Увидев, как она нервно закурила, он успокоил ее: – Не психуй, Гриб будет держать их живыми до тех пор, пока ты не прихлопнешь Князева. А вот потом он договорится о месте выдачи Ляльки и Кеши, там вас всех за один раз и грохнет. Или прикончит твоих, а тебя отдельно, пистолет положит в твою сумочку…

– Точно, пистолет в сумку кинет, – закивал Бомбей.

– Эксперты сразу скажут: Князев убит из этого ствола, – продолжил Тетрис. – В результате киллер, заваливший Князева, будет найден. И Гриб наконец-то избавится от непокорной Монтаны. Так что, ребята, положение у вас обоих хуже хренового.

Этот вариант они не предусмотрели, поэтому все задумались, даже Чемергес скреб ногтями темя и хмурил лоб.

– Значит, наш план не годится? – обвела всех глазами Малика. – Получается, Князеву нельзя умирать?

– Почему? – оптимистично спросил Бомбей. – Тебе надо использовать шанс забрать своих. А вдруг Гриб их отдаст?

– Догонит и еще раз даст, – осклабился Чемергес.

– Слушай, иди посуду мыть, – вышел из себя Бомбей.

– А че? – наивно хлопнул глазами Чемергес. – Я тоже… это… соображаю.

– Чем? – проревел Бомбей. – Ты уже сегодня надумал со скрипом и упустил тачку. Иди, я сказал! Не одной же Монтане на нас пахать.

Чемергес нехотя и медленно начал собирать посуду, отнес ее на кухню и вернулся, сел на стул у стены, сунув ладони между ног.

– Мы должны все переиграть, – рассуждал вслух Тетрис. – И взять за основу мое предположение: Гриб будет валить всех. Поэтому он или его пацаны начали пасти вас, Монтана, чтобы не пропустить исторический момент, когда ты будешь валить Князева. Следует пересмотреть сценарий.

– Как ты его пересмотришь? – вознегодовал Бомбей. – Грибу нужен труп Князева, Князеву необходимо время, Монтане надо забрать живыми Кешу с Лялькой. Как теперь все соединить?

– Это… – поднялся с места Чемергес. – Я вот что…

– Ты не моешь посуду? – взвился Бомбей.

– Оставь дядю Костю в покое, – осадила его Малика.

– Я уже иду, – сказал Чемергес, уходя. Но у двери задержался и выпалил: – Надо застрелить Князя, а он чтобы не совсем застрелился.

– Стой! – крикнул ему Клим. – Как ты сказал?

– Застрелить, – повторил Чемергес. – А он чтоб это… не совсем умер. И все.

Клим засмеялся и схватился за бок, поморщившись.

– Есть идея! Вернее, дополнение. Рисковать – так рисковать, а? Я излагаю вам суть, за ночь и завтрашний день все ее обдумывают и вносят свои коррективы.

Глава 13

В этот поздний час Ермаков вышел из кабинета, закрыл дверь на ключ и уронил его на пол. В пустом коридоре звук упавшего ключа был неестественно громким и резким, от него в уставшей голове долго стоял звон. Ермаков поднял ключ, пошел по коридору, слушая звуки собственных шагов и ощущая усталость. Внизу постучал костяшками пальцев по стеклу, будя дремавшего вахтера. Тот приподнял голову, потянулся до хруста костей, а Ермаков выложил ключи от кабинетов и вдруг замер – по лестнице спускался…

– О, и ты здесь? – проговорил Колчин устало.

– А ты почему так задержался? – спросил Ермаков, когда Колчин подошел к нему. – Время-то позднее.

– Ай, – махнул тот рукой, – у главного чаи гонял.

– Он тоже здесь? – поднял брови Ермак.

– Здесь, здесь, работает, трудоголик, – закивал Кол, повернув лицо к вахтеру, развешивающему ключи на щите по номерам.

– Одного нет, – сказал вахтер. – От пятнадцатого.

Ермаков зашарил по карманам, нашел недостающий ключ и бросил его на стол. Колчин наблюдал за ним, но ничего не сказал, кроме:

– Ну, я поехал домой?

– Счастливо, – шевельнул плечами Ермаков, мол, мне все равно, куда ты отправишься. Колчин двинул к выходу, один раз оглянулся – начальник безопасности смотрел ему вслед. Когда за Колчиным громко хлопнула входная дверь, главный охранник постоял пару минут, затем взбежал наверх.

– А, это вы… – испуганно произнес Спартак Макарович, надевавший пиджак, когда вошел начальник безопасности. – Я думал, что уже никого нет в здании.

Имя у него мощное, а сам ни то ни се: хлипкий, с желтым лицом, редкими волосами и с постоянным выражением обиды, хотя никакой обиды не было, что подтверждалось при общении с ним. Голова у него – энциклопедия, а специалист он так и вовсе редкий. Пятидесятилетний Спартак Макарович интеллигент в полном смысле слова, всегда исключительно вежлив, со всеми на «вы», при всем при том он излишне суетлив.

– А что вы здесь делаете? – полюбопытствовал Ермаков.

– Да просматриваю наработки за многие годы, не оставлять же все захватчикам. А их собралось… Я давно перестал быть альтруистом, потому что к добру альтруизм не ведет, только развращает бездарных выскочек. Вот, собирался уходить. М-да, печально… Это правда, что в кабинете Князева «жучок» стоял?

– Кто вам сказал?

– Колчин. Он обеспокоен. Признаться, мне это тоже не нравится. И выстрел в Клима не нравится. Как на войне, честное слово. Что вы обо всем этом думаете?

– А что думать? – пожал плечами Ермаков. – Вы же телевизор смотрите? Мы не первые, даже не десятые, кого отфутболивают от дела. И убийства не редкость. Вы часто задерживаетесь здесь допоздна?

– Случается. Во время рабочего дня я не имею возможности привести все в порядок, поэтому задерживаюсь. Вы идете? – Спартак Макарович тактично намекнул, что не намерен продолжать беседу.

– Да, да… – рассеянно ответил Ермаков.

Князев опять спал мало, но Малика встала еще раньше и заняла ванную. Он ринулся вниз, но и там ванная была занята Климом, поднялся наверх, а тут как раз вышла Малика, завернутая в полотенце.

– Почему не взяла халат? В шкафу полно…

– Я не надену вещь твоей жены.

– Ее вещи я выбросил, в шкафу только мои и мамины халаты.

Шествуя к себе, Маля отрицательно качнула головой, мол, мне ничего не нужно, и даже не оглянулась. Князев, естественно, смотрел ей вслед – на голые ноги и плечи, на шею, а главное, на закутанную в полотенце вертлявую попочку. Засмотрелся и чуть не прошляпил ванную, туда хотел тихонько нырнуть Чемергес, который вдруг полюбил воду и мыло. Князев успел сцапать его за шиворот халата и вытащить из ванной:

– В порядке очередности.

Он стал под душ, сунул под мышки ладони и не двигался. Да, Клим подал опасную идею, но остроумную. Вернее, первый, как ни странно, сообразил Чемергес, а Клим его идею усовершенствовал. Вот переполох будет! Но теперь нужен еще один серьезный сообщник, а кто пойдет на такой опасный фокус?

Не вытираясь, Князев надел махровый халат и спустился вниз, где уже пил кофе Клим, он предложил и Павлу Павловичу:

– Попей кофейку, я сам варил. С перцем.

Князев налил себе в чашку, устроился на диване, с его волос стекала вода, но он не обращал на это внимания.

– Мне нравится твой план, – сказал Князев. – Дерзкий. Только не знаю, с кем договориться, а время несется. Человек должен быть надежный.

– С кем бы договориться… – закатил глаза к потолку Клим. – Не каждый рискнет… Попробую с Юговым поговорить.

– А кто такой Югов?

– Мой друг. Хирург. Заведует клиникой… Частная клиника подойдет?

– Пф! Конечно, подойдет, даже очень. Ты не просто побеседуй, а скажи, что услуга будет оплачена. Между прочим, раз он твой друг, должен понять, что нам крышка уготована, если он откажется.

– Стоп, стоп, Паша. Я считаю, надо ехать к нему тебе, мне и Малике. Сегодня же. Времени у нас нет, а сколько его на подготовку уйдет? К тому же троим отказать сложнее.

– Но это же твой друг, – возразил Князев. – Какого черта мы к нему попремся? Я вообще его не знаю…

– Ой-ой-ой… – издевательски произнес Клим. – Мы, господин Князев, гордые, мы не умеем просить. Вот приказывать, пальцы веером распускать, нагонять ужас на всех своим появлением – это да.

– Хватит меня воспитывать. Поздно. Ну, вот такой я плохой.

– Короче, едем втроем. Мне тоже жить хочется. Я сначала был против вашей затеи, но другого пути не вижу. Ой, как бок ноет…

– Ты тоже ноешь.

Клим взял телефон, пальцами потыкал в кнопки, ворча:

– Эх, не знаешь ты, Паша, что такое пуля. Это больно. И страшно, аж жуть… Алло! Люся? Извини, что так рано, мне нужен Денис… Как, уже убежал?.. Бесполезно в клинику звонить, он никогда не отвечает. А скажи, когда он сегодня будет дома?.. И вы никуда не уйдете?.. Спасибо… Нет, все нормально, я живой. Пока. – Клим положил трубку на аппарат и вздохнул: – Ехать в клинику тоже бесполезно, днем он обычно на операциях, а если не оперирует, то носится, как гончая, по этажам и палатам. Решено, едем вечером.

– Лишь бы он согласился, – произнес Князев. – Я знаешь что надумал? Сегодня покатайся за нами с Чемергесом на «Оке»…

– На «Оке»?! – поперхнулся Клим. – Меня знакомые засмеют.

– Да это сколько угодно. Мы, надеюсь, тоже посмеемся. Позже. А пока у меня чувства юмора не хватает для смеха. Бомбея я не могу посадить с Чемергесом, у него свой объем работы, а тебе придется поездить. Ибо наш дядя Костя туговато соображает. Сидите у нас на хвосте, но держитесь на расстоянии. Если за нами будет слежка, от машины не отрывайтесь, если она решит слететь с хвоста, поезжайте за ней. Джип поведу я или Малика.

– А как джип будет стоять на заводе? К нему же любой может подойти и прицепить «жучок» или того хуже – бомбу, и как она рванет… – Клим повел головой из стороны в сторону, мол, хана придет – точно.

– Значит, Малика посторожит джип.

Ночью Князев не успел просмотреть всю информацию, предоставленную Климом и Тетрисом, посему на заводе в кабинете начал с изучения печатных листов. И нашел одну статью, заинтересовавшую его чрезвычайно.

– Пал Палыч, Колчин сейчас к вам придет, – сказал по переговорному устройству Оскар. – Просил, чтобы вы никуда не уходили.

– Лады, – ответил Князев.

Колчин явился минуты через три.

– У тебя что-то срочное? Извини… – Павел Павлович поднял трубку внутренней связи. – Ты садись, Леня. Да, я… Все понял, сейчас приду. Так что у тебя?

– Паша… – Колчин сделал паузу, значит, собрался говорить о чем-то неприятном, да никак не решался, но Князев последнее время научился терпению. – Паша, в связи с прессингом на нас… я не могу не сказать…

– Отбрасывай щепетильность и говори, – сказал Князев.

– Я вчера задержался… с главным болтал… Ну а когда вышел от него, то… Ермак был здесь. Паша, какого черта он тут делал после двенадцати ночи?

– А ты? – коротко спросил Князев.

– Я так и знал, что ты задашь этот вопрос!

Колчин вдруг вскочил и заметался. Таким его Князев еще не видел, Колчин отличался терпением и выдержкой. Во время последующего монолога он подскакивал к столу Князева, выпаливая фразу, затем – во время паузы – ходил, потом снова подскакивал к столу, наклонялся:

– Так невозможно! Что происходит? Мы все отдалились друг от друга, я… Я! Подозреваю друзей и коллег! А в чем, спроси меня, ну спроси. Я сам скажу! Не знаю, в чем подозреваю. В чем-то гнилом. Я даже тебя подозреваю. В воздухе плавает подозрение. Кажется, и меня подозревают. А все из-за дерьмового «жучка», который мог сунуть под твое кресло любой. Но этот «жучок»… – Он несколько раз ударил по столу ребром ладони. – Этот «жучок» отравил нас. Я думаю: что делал здесь Ермак? А Ермак думает: что делали здесь Колчин и Спартак? Паша, – наконец выдохся он, – что с нами?

А Князев как будто вернулся из Тибета после длительного общения с далай-ламой – был хладнокровен, спокоен и вне темы. Он, разумеется, надеялся на лучшее, а исходил из худшего: жить ему осталось немного. Посему оценивал все, что его окружало, особенно вне загородного дома, с позиции смертника. Он смотрел на Колчина и не мог сказать, что за начинка у него внутри, еще совсем недавно так же было и с Климом. И так же сейчас с Ермаком, с главным инженером, с тем же Оскаром. Кто-то из них сдает, поэтому выстрелили в Клима, кто-то из них поставил «жучок», и этим «кем-то» может оказаться Кол – его друг и соратник. Князев опустил голову и исподлобья посмотрел на Колчина:

– Любой, говоришь? Что-то не видел я в этом кабинете ползающих на четвереньках посетителей, ставящих «жучок» под сиденье моего кресла.

– Поэтому я и бешусь. – Колчин упал на стул. – Бешусь, потому что тоже думаю, как ты: это кто-то из своих сделал. И даже предположение, что ты вышел на минутку в приемную, а посетитель воспользовался этой минутой, меня не охлаждает. Ермак сдавал ключи от кабинетов, я подошел, как раз когда вахтер развешивал их по щитам. Какие у меня родились мысли? Разумеется, возник вопрос: что он делал в чужих кабинетах и кто он на самом деле? Ладно – «жучок». Но ведь в Клима стреляли…

– Ты боишься?

– Боюсь, – с вызовом сказал Кол. – Да, да. Боюсь. Но мне еще и противно, все нутро выворачивает, как после дешевой попойки. Я начал опасаться тех, с кем проработал многие годы.

– Тебе надо отдохнуть.

– Угу, – закивал Кол. – Надо. Всем надо. Ладно, прости за срыв.

Он пошел к выходу, но дверь открылась раньше, на пороге стоял Ермаков. Несколько секунд он сверлил Колчина цепкими глазами, потом дал ему возможность выйти и зашел сам, достал из кейса листы, бросил их на стол:

– Вот досье на журналиста.

Читая, Князев удовлетворенно кивал, потом спросил:

– Откуда?

– Уволенный из твоей личной охраны раздобыл.

– Передай, что возьму его, как только улучшится положение на заводе. Результат есть?

Ермак понял, какой результат интересует шефа, но ему нечего было ответить. Опустив вниз уголки губ, он отрицательно качнул головой. А Князев в это время напрягал мозги: какую информацию кинуть всем четверым и как она поможет разоблачить предателя?

– Камеру ты установил? – задал он следующий вопрос.

– Да. Пока все чисто.

– Иди. У тебя осталось четыре дня.

– Почему именно такой срок?

– Я собираюсь уехать, но это еще неточно. Хочу до отъезда знать, кто у меня гнилая гнида.

– Постараюсь, Паша. Я сам хочу это знать.

Остальную часть дня Павел провел, мотаясь по объектам завода. Шла погрузка уборочных комбайнов на платформы – Князев был вынужден разбирать конфликт между железнодорожниками и заводом. К счастью, это был правительственный заказ, потому к нему отношение особое, тем не менее конфликты возникали, и зачастую без почвы. На заводе он подписывал акты и различные бумаги, пришлось мчаться в городскую администрацию, где обитали мастера козней, и выбивать из бюрократов то, что положено брать без усилий. Но так устроен мир, не нравится – можешь повеситься. Вешаться Князев не собирался, дела решал на автопилоте, потому что сейчас главная цель – вычислить стукача и забрать семью Малики у Гриба. А сверхцель – жизнь. И всем козлам, желающим ему смерти, надо показать, что быстрее они подохнут, а не он.

Когда Князев возвращался из администрации, было уже темно, и ему позвонил Клим:

– Паша, за вами прицепилась тачка, песочная «девятка». – В зеркале Князев увидел только свет фар нескольких автомобилей. – Что делать?

– У нас по плану твой Югов, им нельзя знать, к кому мы собрались в гости. Попробуем оторваться, а Чемергес пусть едет за «хвостом». К сожалению, я не могу выяснить, кто за нами катается, – темно, одни фары горят.

– Будешь убегать – поймешь, – сказал Клим.

– За нами «хвост»? – спросила Малика и хотела оглянуться.

– Не оборачивайся.

– Они не увидят…

– Не оборачивайся! – рявкнул Князев. – Впереди полно света, значит, и мы видны. Ну что? Убежим?

– Тогда я сяду за руль. У меня лучше получится.

– Интересно, как ты это сделаешь?

– Сбавь скорость. На ходу поменяемся местами.

Маля придвинулась к нему вплотную, взялась за руль, после чего взгромоздилась Князеву на колени, а он не спешил переместиться на ее место.

– Я держу руль, – сказала Малика. – Убирай ноги с педалей. Готово…

Будто невзначай он взял Малику за бедра – как камень. Рука скользнула к груди – твердая, может, там силикон?

– Князев, сгинь! – зарычала она. – Мы врежемся.

Маля пристроилась в хвост машины впереди и дождалась, когда Князев наконец пересядет, потом попросила пристегнуть ее. Он выполнил просьбу, пристегнулся сам, Малика тряхнула головой и как газанула… Улицы были освещены неплохо, и все же это ночь, потому ориентировались только по разноцветным огням впереди. Князев не раз зажмуривался, видя, как Маля маневрирует среди встречных машин. Больше всего он боялся, что они собьют прохожего, но не рисковал отвлечь Малику, надеялся на везение. Само собой, они видели, что от них не отставали две фары, мчались за джипом на той же скорости. Малике удалось свернуть с главной дороги и оторваться от преследователей, но когда она сворачивала на следующую улицу, заметила, как сзади из-за угла выруливает «девятка».