Текст книги "Бессонница в аду"

Значит, вот почему Хан не стал больше приходить к ней, не простил ее последнего отказа, решил отправить в ванну. А Леонид незаслуженно приписал себе доброе дело, не его заслуга, что ее сегодня отпустили, это Хан решил поменять раствор, ей просто повезло, дали еще пару дней жизни.

Что же это она руки опустила? В самом деле, что с нею происходит? Ругала себя, что жила всю жизнь, как амеба, а сама опять надеется на чудо. Сидит, как овца на привязи, ждет, когда ее зарежут. «Ну-ка, пошевели мозгами! – приказала она сама себе. – Думай, как отсюда можно уйти?» Мария вскочила, она не могла больше спокойно сидеть, и зашагала по комнате. Так, под оградой больше не пролезешь – везде свежевспаханная полоса, охрана теперь более бдительна. Что же делать? Переодеться, что ли, в кого-нибудь? В Хана, например… Да, было бы здорово… Можно стащить форму охранника в прачечной, но что это даст? Охранников тоже выпускает только по приказу шефа. А кто может свободно выезжать отсюда? Только сам хозяин и Олег Аркадьевич…

– Ты что топчешься? Не надоело еще? – Галю раздражало мельканье перед глазами.

– Пойду, прогуляюсь.

– Куда ты? В огород? Так дождь идет, моросит с утра.

В холле Мария специально прислушалась к разговорам «жен» врачей, хотелось узнать, что они скажут о том, почему не состоялся очередной эксперимент, и не зря. Дамы обсуждали неуравновешенность Хана, то он распорядился все готовить, то вдруг сам опорожнил ванну, передумал, решил что-то поменять. Ну вот, все и подтвердилось, правильно ей Галя рассказала. Леонид просто солгал ей, что отговорил хозяина, чтобы у нее разрыв сердца не случился раньше времени. Отсрочку ей дали чисто по техническим причинам.

Мария заставила себя выйти из здания, не забиваться в угол с рыданиями, а обследовать территорию, быть может, она что-то упустила. Из тюрем и то бегут, а это все-таки не тюрьма, скорее зона. Но сейчас, когда работ в огороде не было, все охранники внимательно следили за ней, она прямо кожей чувствовала, как они смотрят на нее со своих вышек. И повернула назад, сейчас им так скучно, больше смотреть-то не на что, глаз от нее не отрывают, сбежать в таких условиях невозможно.

Жаль, что ее не водят куда-нибудь на работу за пределы зоны. Ничего не найдя подходящего, она побрела назад по мокрой дороге, проходящей по всей территории научного Центра от ворот до жилых и научных корпусов, затем до фермы и потом до аэропорта. Дорога эта практически всегда была пуста, в основном она использовалась только для доставки продуктов с фермы. Мария услышала тарахтенье мотора, и ее вскоре догнал Юра, рабочий с фермы и курьер в одном лице, именно он каждый день на своем мотоцикле с прицепом привозил на кухню фляги с молоком, ящики с овощами и фруктами, яйца.

– Ты чего еле-еле бредешь? Подвезти? – тормознул он.

– Спасибо, давай, – она влезла в кузов и присела на какой-то ящик.

– Что, скучно сидеть в доме? Кончился твой огород?

– Да, кончился, не знаю, чем заняться…

– А у меня работы круглый год полно, не успеваю: то сюда надо, то туда. Вот теперь буду навоз вывозить, надо завтра другой кузов цеплять, а то потом продукты противно будет в этот грузить.

– А куда ты навоз возишь?

– За ограду буду. Раньше тут все время разбрасывали, а теперь Ильгиз сказал, хватит, уже земля не принимает, скота много…

– Далеко везешь?

– Да нет, рядом в овраг сбрасываю, а что? – он подозрительно уставился на Марию.

– Ничего, – она равнодушно пожала плечами.

Да, забраться в кузов было бы можно, накрыться полиэтиленом и пусть бы ее сверху засыпали, но Юрка не слепой, не станет ее забрасывать навозом, а самой не закопаться, это только в фильме такое можно увидеть.

А почему именно мотоцикл? Есть ведь и другие машины… Да, остается только машина, больше никак не сбежишь. Хан иногда улетает отсюда, как в этот раз, но возвращается обычно на машине, видно, назад летит на другом самолете, и его за пределами их территории в гражданском аэропорту встречают водитель и охранник на машине. И здесь имелся целый автопарк легковушек. Надо все-таки пробраться в гараж, посмотреть, как там обстоят дела.

Она сразу направилась туда. Проникнуть в гараж оказалось несложно, ворота были распахнуты, внутри пусто, темно и холодно. Из подсобки в приоткрытую дверь пробивался свет, и слышны были голоса – там резались в карты механик и водитель. Сейчас она запросто могла бы спрятаться в машине. Если лечь сзади на пол, то, наверно, ее и не заметят, машина большая, можно будет втиснуться туда. Только вот вопрос, когда и какая именно из них уедет со двора, здесь их стояло три. И еще одно: машины досматривают на пропускном пункте. Никогда раньше она не обращала внимания на эту процедуру. Видела только, что охранник подходил к машине, а вот заглядывает ли он в багажник, смотрит ли сзади, за спинкой водительского кресла или нет, не заметила…

Пока она знает только то, что Олег всегда уезжает на громадном черном джипе, а Хана встречают на серой ауди, а этот белый лимузин ни разу не видела выезжающим со двора…

О, Господи! Да она полная идиотка, ведь можно узнать, когда кто-нибудь будет уезжать. Дамы всегда хвастают, когда их «мужья» покидают зону. Мария тихонько выскользнула из гаража и поспешила к Центру. Она не успела еще зайти в здание, как ее догнал джип, Олег Аркадьевич уже стоял на крыльце, он куда-то уезжал. Мария чуть не заплакала с досады, ну надо же, что ей стоило залезть и посидеть немного в машине! Быть может, побег бы удался.

– Олег Аркадьевич, вы за женскими заказами?

– Нет, это пока заказ Хана, ваши завтра должны доставить, завтра привезу, а ты что, заказывала что-нибудь?

– Да нет, но хочу кое-что, если можно…

– Конечно, вернусь – закажешь, сегодня после обеда я на базу съезжу, а уж завтра поеду на склады.

Ну вот она и выяснила, надо будет снова пробраться в гараж и ждать в его машине. Она вернулась к себе и спокойно продумала, в чем ей бежать, что нужно прихватить с собой, все приготовила. После обеда засунула под жакет новый костюм, тонкий, шифоновый, один из тех, еще Ольгиных вещей, которые ей принес Олег Аркадьевич. Костюм был не в ее вкусе, и она, к счастью, так ни разу его и не надела. Накинула куртку, в дверях оглянулась на свою комнату: четыре кровати, вещи на спинке, халаты на вешалке. «Надеюсь, ничего этого больше никогда не увижу», – подумала она.

Словно случайно, прошла мимо гаража. Ворота оказались закрыты, и она не рискнула открывать – сразу кто-нибудь услышит скрип, ее заметят. Дождь моросил уже сильнее. Мария прогулялась по дорожке, волосы тут же намокли, надо было бы что-то надеть на голову, но, все равно, долго по такой погоде не погуляешь, обратят внимание… Ах, какой утром был хороший момент для побега…. Она уж отчаялась было и решила вернуться к себе, когда из окна ее окликнул Олег Аркадьевич:

– Мария, загляни в гараж, скажи Сергею, пусть подъезжает.

Мария радостно направилась туда, широко распахнула дверь, шагнула внутрь и крикнула в темноту:

– Сергей, тебя к Олегу, срочно.

Она услышала, как кто-то заматерился, звякнуло железо. Мария двинулась в сторону от двери, надеясь, что свет из открытой двери будет слепить водителя, и он не разглядит ее. Он бы, конечно, все равно увидел, но Сергей был под машиной и, пока он вылезал, женщина успела тихонько, на цыпочках, пройти в глубь гаража и присесть за лимузином. Водитель вышел, не заметив ее, лязгнул металлической дверью, закрывая гараж, и повернул ключ в замке.

Мария бросилась к машине Олега Аркадьевича. Тронула дверцу, опасаясь сигнализации, все было тихо. Она забралась внутрь и устроилась на полу, скукожилась, согнулась за водительским сиденьем. «Черт, как же неудобно, Боже мой, да я потом не разогнусь», – думала Мария, но продолжала втискиваться, устраиваться поудобнее. Через пару минут вернулся Сергей, машина выехала. Господи, только бы Олег Аркадьевич сел впереди, всегда ведь он садился там. Олег и сел впереди, долго недовольно высказывал что-то Сергею. На воротах Сергей притормозил, в салон заглянул охранник, поздоровался с Олегом Аркадьевичем и поднял металлическую решетку.

Ехали, наверно, целый час, потом машина вновь притормозила, Мария услышала, как Сергея попросили предъявить пропуск, поехали дальше. Еще немного, и остановились. Олег приказал водителю достать из багажника какой-то пакет, и они оба вышли из машины. Хлопнула крышка багажника, и Олег ушел, но водитель стоял около машины, что-то насвистывая. Мария уже хотела плюнуть на все и вылезти из своего убежища, невозможно было дальше терпеть такую неудобную позу, но тут услышала голос Олега: он позвал водителя таскать пакеты. Она тут же стала выбираться из своего укрытия, даже не убедившись, что парень ушел. Все равно в таком согнутом положении она не выдержала бы больше ни минуты, так что пусть как будет, так и будет. Женщина с трудом распрямилась, неуклюже вылезла наружу и захлопнула дверцу. Хлопок получился очень громким, она замерла, осторожно оглядываясь. Машина стояла в небольшом дворике, окруженном многоэтажными зданиями, арку перекрывали ажурные кованые ворота, рядом – будочка охранника. Во двор выходило несколько дверей. Мария наугад распахнула ближайшую, шагнула внутрь. Несколько ступеней, коридор. По коридору шла женщина с кипой бумаг.

– Простите, не подскажете мне, где тут у вас туалет?

– Вон, – кивком головы указала та.

Мария быстро юркнула туда, окно из него выходило во двор. Почти тут же она увидела Сергея, выходящего из двери напротив с кучей пакетов, затем Олега, тоже нагруженного, они закинули пакеты на заднее сиденье и сразу уехали. Ну вот, она сбежала, и охранники не виноваты, себя же Олег наказывать не будет, и вряд ли Хан убьет его… Мария с облегчением воспользовалась туалетом по прямому назначению и спокойно вышла оттуда. Та же женщина в коридоре с удивлением сказала ей:

– А ваши-то уже уехали…

– Ничего, они меня потом подберут, мы так договорились. А где тут выход? Я запуталась.

Та молча провела ее по коридору и открыла дверь прямо на улицу, минуя двор. Мария шагала по незнакомым улицам, она не могла понять, что это за город, где она находится. На ближайшей остановке спросила, как проехать к вокзалу, ей подсказали, и через полчаса она была там. С удивлением прочитала название городка на здании вокзала. Вот оказывается, куда их завезли… Скамейки в зале ожидания были заняты, везде сидели и стояли пассажиры, у всех сумки, чемоданы, баулы, только она одна с пустыми руками. Народ деловито сновал туда-сюда, на нее никто не обращал внимания. Мария постояла в сторонке, присмотрела женщину, явно небедную, примерно такой же комплекции, как она, и предложила ей костюмчик.

– Вы меня не выручите? У меня украли все вещи и сумку с деньгами, не могу домой доехать, купите, пожалуйста, совсем недорого, лишь бы хватило на дорогу, фирменный ведь, стоит в десять раз больше.

Та посмотрела (ситуация была подозрительная), легенда шита белыми нитками, как это так: сумку украли, а костюм остался, – но ничего не сказала, так как Мария была очень хорошо одета, даже не совсем обычная поездка в джипе не повредила ее куртке. Женщина купила костюм, вырученных денег должно было хватить на автобусные билеты, чтобы доехать до дома. В тот злосчастный вечер Мария вышла из дома безо всяких документов – в их маленьком городке не было нужды постоянно носить паспорт с собой, и потому сейчас могла воспользоваться только автобусом, где не требуется паспорт.

Ехать предстояло долго, но она почему-то сразу успокоилась. Во-первых, ее не должны бы сразу хватиться, скорее всего, до вечера вообще искать не будут. А во-вторых, в Центре она ни разу, никому не называла свою фамилию и город, где жила, даже соседкам по комнате. Сначала плохо себя чувствовала и потому отмалчивалась, потом предусмотрительно назвалась другой фамилией. Она с первого дня надеялась на побег и решила на всякий случай не откровенничать. Полгода прожила в этом Центре, а разговаривала практически только с Ханом, ему она, конечно, много чего рассказала о своей жизни, но то все была «беллетристика», никаких фактов, за которые можно было бы зацепиться. Да и кто это будет ездить по городам, разыскивать какую-то тетку? Не выпускать – это одно, но объявлять ее во всесоюзный розыск – это из области фантастики… Она была уверена, что охранники не запомнили кого где воровали.

На следующий день Мария пересела на другой автобус, потом еще и так добралась к себе. Специально не садилась на прямой рейс, так, на всякий случай…

Приехала вечером. Город ее встретил теплой осенней погодой, листвой, начинающей желтеть, цветущими хризантемами, такое все было родное… И все же он ей показался то ли запыленным, то ли выгоревшим, словно за полгода все краски стерлись. Мария с радостью оглядывала знакомые с детства улицы, маленькие магазинчики, расплодившиеся повсюду, отмечала новые яркие вывески. Даже люди казались ей здесь приветливыми, доброжелательными, и, конечно, сразу встретился кто-то знакомый – она кивнула, не останавливаясь. Только сейчас она почувствовала, что свободна, ура, ей удалось, она сбежала! Куда там графу Монте-Кристо – ей не помогал всезнающий аббат Фариа! Теперь забыть, как можно быстрее забыть это лето, как страшный сон…

Скорей, скорей домой, ей хотелось бежать вприпрыжку. Сейчас она увидит мужа… Представила его реакцию, как он удивится ее появлению, как скептически будет слушать ее рассказ… И тут же решила, что ничего ему не скажет о своих дальнейших планах, не хотелось снова попадать под град его насмешек. Утром заберет свои документы, необходимые вещи, банковскую карточку, на которую ей перечисляли зарплату и свой небольшой неприкосновенный запас наличных, она давно откладывала понемногу, деньги были спрятаны в нижнем ящике комода, в кармане старой кофты – такой у нее был тайник. Она уедет отсюда навсегда. Хорошо бы с мужем вообще не видеться, не хочется ему ничего объяснять, напишет ему записку, попрощается, и все. А к сыну в институт съездит потом, когда устроится на новом месте и начнет новую жизнь, с нуля…

В день побега Марии Валентин зашел в свою комнату и из окна увидел, как она прогуливается под дождем. Поскольку они с Леонидом Сергеевичем ломали голову над тем, как ее убрать, то сейчас он задержался, наблюдая за женщиной. Она пошла к гаражу, вошла внутрь. Почти сразу оттуда выскочил и закрыл за собой дверь Сергей. Странно, почему же не вышла Мария? И Валентин задержался у окна, не отводя глаз от гаража: «Что же она там делает? Неужели у этой Марии шуры-муры с водителем? Ничего себе тетка: и Хана окрутила, и водителя, совсем молодого парня, вот тебе и на, а я никогда даже не смотрел на нее… Поразительно, ей же за сорок!..» Валентин размышлял, как эти новые данные можно использовать, тем временем Сергей вновь показался во дворе. Он вошел в гараж, и через пару минут его машина выехала. Мария опять не вышла. Что бы это значило? Она осталась в гараже или в машине доехала до крыльца? Валентин бросился вниз и смог только заметить, как Олег Аркадьевич садится в машину. Мария не успела бы скрыться из глаз, он бы ее увидел в длинном коридоре, столовая закрыта, холл пустой. Выглянул на улицу – никого. Если она все же вошла в здание, то может быть только у себя, и он прошел туда – комната была пуста.

Леонид Сергеевич радостно выслушал такую новость. Вряд ли Олег тайно взял бы женщину с собой прокатиться, охрана на воротах ее не выпустит, шефа сейчас нет, таким образом, разрешение подписать некому. Тогда что остается? То ли Мария флиртует с водителем и он оставил ее внутри, в гараже, то ли она готовится к побегу в машине, или – последний вариант – она уже сидит в багажнике… Что же, Сергей – ее сообщник? И то и другое было очень кстати: узнай Хан, что Мария закрывалась с Сергеем в гараже, и все, ее, считай, нет… Если же она сбежала – еще лучше: с глаз долой – из сердца вон. О государственных интересах Леонид Сергеевич, конечно, не думал, да какие там государственные, копни в любом месте и наткнешься на чей-то личный интерес. Огласки, утечки информации о тайных делах Центра он не боялся. Что за ерунда, какие секреты может открыть кухонная рабочая? Кто поверит в ее рассказы, посмотрят, как на дуру. Это наши недремлющие чекисты во всех видят шпионов, опасность чуют на расстоянии.

Олег Аркадьевич вернулся к обеду, Марии не было. Валентин даже специально задержался в холле, поджидая ее, за столом они с Леонидом Сергеевичем радостно переглянулись. Сбежала, это же прекрасно, даст Бог, не найдется! Остался еще один ненужный человек – Мишаня, этот недотепа случайно может рассказать кому-нибудь о том, как он водил Марию в лабораторию. Решили просто-напросто пристрелить его, пусть народ подумает, что он сам случайно нажал на затвор, а с другой стороны, можно и не скрывать, что его прикончили, сказать, что нахамил Леониду Сергеевичу, кто посмеет возмутиться? Сейчас он тут самый главный! Но Мишаню в этот день они не нашли, он сменился со своей вахты у лаборатории и исчез. Валентин прошелся по всем этажам, обошел вокруг корпуса, там, на улице, в беседке, часто собирались мужики покурить, но Мишани нигде не было. Куда же он мог подеваться, удивительно… Но не заглядывать же во все комнаты. Леонид Сергеевич и Валентин решили подождать до вечера и перехватить Мишку сразу после ужина.

А Мишаня после обеда побродил от скуки по коридорам, но все его друзья были на дежурстве, ему не с кем было скоротать время, вот он и свернул в тупичок на первом этаже, прилег на диванчике за роялем. Проспал там до ужина, а перед ужином Олег Аркадьевич перехватил его и внезапно отправил на аэродром. Мишаня был обижен до глубины души – только сегодня отдежурил у лабораторного крыла, и тут же его вновь отправляют на работу. Какое ему дело, что кто-то там приболел, пусть сами выкручиваются, у них своя служба, а у них здесь – своя. Ведь никогда такого не было, чтобы с аэродрома забирали кого-нибудь на дежурство в корпус. Разговаривал Олег Аркадьевич с Мишкой наедине и сразу сам же его и отвез, сдал начальнику другого подразделения, ужинал Михаил уже там. Получилось все быстро, спонтанно, обычно так ребят не перебрасывали с места на место, только в случае острой служебной необходимости. Мишаня человек был маленький, и потому ни Леонид, ни Валентин о его перемещении не слышали, и после ужина продолжали его искать. Оба были удивлены тем, что этот мешок с салом, который торчал все свободное время в холле, теперь вдруг исчез. И что удивительно, даже его товарищи не знали, куда он пропал, у их командира спрашивать не стали, это выглядело бы странно, решили подождать, никуда Мишка не денется, сам появится.

Мария ехала и не подозревала, что два человека от всей души желают ей удачного побега. Никто ее не хватился до следующего дня, только Галя, конечно, отметила, что ее нет, но, памятуя о нерядовых отношениях Марии и Хана, сочла за благо не вмешиваться в ее дела. И только утром Олег стал ее разыскивать. Он собирался ехать за дамскими вещами и хотел узнать, что именно потребовалось Марии, возможно, он прихватил бы нужное ей без предварительного заказа. Ее нигде не было. Галя тут же призналась, что та и не ночевала. Подняли тревогу, быстро обследовали территорию и убедились, что Мария опять сбежала. Собаки след не взяли, крутились у гаража. Сразу выяснили, что последним видел ее сам Олег, а слышал – Сергей. Похоже, Олег ее и вывез.

В базе данных имелась вся возможная информация обо всех, кто переступал порог этого заведения, в том числе и обо всех женщинах. Разумеется, у Олега Аркадьевича было отмечено, откуда прибыла каждая. На всякий случай, для порядка, он сразу выяснял всю подноготную каждой пленницы, и вот теперь эта предусмотрительность оправдала себя. Тут же выслали погоню. Олег предположил, что Мария воспользуется попутками или, в крайнем случае, автобусом, значит, они смогут ее опередить.

Хан вернулся, когда погоня уже уехала. Он угрюмо, все более мрачнея при каждом слове, выслушал последние новости и ушел к себе. На этот раз Хан не кричал, никого не бил, не угрожал, но его вид был страшен, и все притихли.

Мария шла все быстрее, непроизвольно ускоряя шаг… Вот и школа, сейчас поворот и она увидит вдали свой дом, громадный вяз у ворот. Именно за этим углом тогда ее окликнули ребята из черного джипа. Она с опаской повернула за угол и облегченно вздохнула – никого. Не могут они знать ее адреса, конечно, нет… Пробежала по знакомой кривой улочке и толкнула свою калитку.

Дорожку к дому засыпали сухие листья, сколько раз она ее мела? Но больше не будет, пусть Вениамин сам ее метет, если хочет, здесь она больше жить не станет. И, не останавливаясь, не разглядывая свои любимые осенние цветы – все, это уже не ее, забудь, сказала она себе, Мария прошла через двор. Отметила мельком, что окна на кухне освещены, стало быть, кто-то есть дома. Почему это шторы вдруг задернуты? Сама она их никогда не закрывала. Отчего Веня так засмущался соседей? Распахнула дверь, ей бросилась в глаза грязь на циновке у порога, пыль по углам небольшой прихожей. «Вот прямо с порога и убирай», – поиздевалась она над собой, шагнула в кухню и сразу увидела растерянное, виноватое лицо мужа и знакомые лица охранников, свет померк – ей на голову набросили что-то большое, как одеяло. Сильные руки подняли, понесли, она пыталась вырваться, брыкалась, но ее сжимали крепко, как младенца, потом бросили куда-то, и она услышала хлопок. «Это багажник», – поняла Мария. Машина тут же тронулась. Она с трудом распутала одеяло, еще минута и задохнулась бы. Без него тоже было душно, но дышать все же можно.

Ну, вот и все. Теперь, конечно, Хан не будет ее защищать, его интерес к ней иссяк, больше они не беседуют ночами, а визит под конвоем в лабораторию – это как подводящая итог черта.

Сколько они ехали, непонятно – в темноте, в замкнутом пространстве, Мария перестала ориентироваться во времени. Сейчас она пыталась лишь поменять положение, ноги, руки, спина – все у нее немыслимо затекало. Иногда засыпала и тут же просыпалась от тряски – машина, видно, ехала с очень большой скоростью, и все встречающиеся ямки и бугры просто перелетала, не притормаживая, или это в багажнике ей так казалось – ее все время кидало вверх-вниз. Когда в щели стал пробиваться свет, Мария поняла, что уже утро, и, таким образом, они едут уже не менее восьми часов. Машина вскоре остановилась, багажник открылся, и она увидела тех же парней – это были ребята из внешней охраны, с ними она никогда не общалась, так как они жили отдельно, за оградой. Мария видела их раньше только у ворот, но она так часто разглядывала их, что сейчас узнала всех троих.

– Вылезай, – приказал один.

Мария попробовала пошевелиться – руки и ноги не слушались, тогда здоровяк схватил ее за руки и выдернул из багажника, она покачнулась, ноги не распрямлялись.

– Да стой ты.

Она огляделась, машина стояла в лесу, на поляне.

– Добегалась? Сейчас ты у нас получишь, научим тебя, как надо родину любить, а то тебе в прошлый раз, говорят, не обломилось, вот ты и повадилась… – и, недоговорив, он врезал ей кулаком в живот, придерживая другой рукой за плечо.

Мария охнула и согнулась, дыханье у нее перехватило, на глазах выступили слезы. Без промедления получила второй удар, но теперь охранник ее выпустил, и она отлетела к его напарнику. Тот вначале придержал ее так же, как и первый, и быстро, подряд, нанес ей несколько ударов, не отпуская плеча. Этот бил все время в грудь. Несколько ударов, от которых у нее остановилось дыхание, и он передал ее третьему… Мария потеряла сознание после удара в лицо, теперь ее никто не держал, она свалилась на землю и уже не чувствовала, как ее били ногами. Отведя душу, ребятки снова бросили свою жертву в багажник и повезли в Центр.

Они въехали на территорию, беспрерывно сигналя, и когда подъехали к крыльцу, там уже было полно людей. Все сбежались на этот шум: во-первых, ждали вестей об исчезнувшей Марии, а во-вторых, никто еще не въезжал на территорию с такой помпой. Всем было понятно – беглянку поймали. Как же теперь хозяин поступит с ней? Всех так занимал этот вопрос, что впору было принимать ставки. Хан тоже вышел, стоял впереди, и, судя по тому, что его лицо побледнело, а глаз дергался, он был в ярости. Олег предусмотрительно остановился подальше от него. Все, кто заметил состояние шефа, решили, что на этот раз Марию наверняка убьют. Леонид Сергеевич и Валентин особенно на это надеялись, а если это не произойдет, неизвестно, как еще все обернется для них.

Двое охранников вылезли из машины:

– Все в порядке, шеф, мы нашли ее. Домой к себе, дура, направилась, думала, что ли, мы не знаем, кто она такая и откуда? А мы раньше ее приехали, проверили – дом пустой, потом появился муж, перетрусил, все выложил: не было ее, говорит. Вот мы и поставили машину за углом, а сами в доме сидели, чай пили, всего пару часов прождали, и вот, пожалуйста…

– Давайте ее, – приказал Хан.

– Сейчас, – они открыли багажник и вдвоем, за руки и за ноги вытащили тело женщины и швырнули ее к ногам Хана. Мария очнулась на мгновение, приоткрыла один глаз, второй у нее полностью затек, застонала и опять потеряла сознание.

Несколько мгновений он смотрел на нее, потом опустился на колени, пощупал пульс и спросил:

– Это вы ее так отделали?

– Ну да, поучили малость, чтобы знала, как сбегать, – самодовольно ответил один.

– А когда поймали, с ней все было в порядке?

Олег Аркадьевич при звуке его голоса быстро-быстро стал пробираться ко входу в здание и там остановился, дожидаясь дальнейших событий, готовый в случае чего тут же скрыться внутри. Те, кто уже сталкивался с приступами ярости Хана, видели его в подобном состоянии раньше, также начали поспешно отодвигаться подальше.

А самодовольные ребята из наружки рассказывали, чуть ли не перебивая друг друга:

– Да, конечно, идет себе спокойненько, улыбается… Не думала, сволочь, что мы ее поджидаем. Мы ей одеяло на голову и в багажник, а потом тут неподалеку вытащили и поучили немного.

– Немного? – почти шепотом произнес Хан.

– Ну да…

Парни только сейчас заподозрили, что они поют не по тем нотам, и растерянно замолчали, а Хан, не вставая с колен в упор выстрелил в рассказчика, второй с удивлением глянул, как его товарищ падает на землю с дырой во лбу, и ринулся бегом прочь от входа. Третий оказался еще более сообразительным, он из машины не выходил и сейчас рванул с места на скорости, только щебенка брызнула из-под колес. Но Хан уже и сам потерял к ним интерес, повернулся, нашел взглядом Олега:

– Ты приказал?

Тот испуганно замотал головой: «Нет!»

Хан посмотрел на Марию пару минут, а потом упал рядом, и его затрясло, голова запрокинулась, изо рта запенилась слюна. Олег Аркадьевич вздохнул с облегчением: вот же псих, пристрелит и не узнает о моих особых полномочиях, и начал распоряжаться: Хана поручил заботам Павла, Марию сам понес в дом. Ребята – лаборанты уже кинулись за носилками.

Хан пришел в себя только на следующий день. К Марии зашел разок и больше не заглядывал, потому что был очень обижен ее побегом, и потому что смотреть на женщину было страшно – один сплошной багровый кровоподтек, отекшее лицо, а он так переживал из-за нее, что у него опять начались страшные головные боли. Но он по нескольку раз в день подходил к лазарету, узнавал о ее самочувствие. Хан стал по-настоящему злобным, ходил все время с плеткой, разговаривать с ним было опасно.

Олегу не нравилось это взрывоопасное состояние Хана, и он задумывался о том, как выйти из этой ситуации. Никак не мог решить: оставить ли Марию в живых, выздоровеет она, тогда и Хан еще поработает; или прикрыть эту лавочку, добавить Маше кое-что в капельницу, и все, прощай, Маруська, навеки. Чтобы Хан больше не нервничал из-за нее. Но, судя по поведению Хана в эти дни, он этого не перенесет, следовательно, работать больше не будет, а жаль, ведь тогда его, Олега, не похвалят, тогда с него спросят, почему не обеспечил выполнение поставленной задачи – не довел разработку до конца? И он решил, что Мария должна жить. Приставил к ней женщин для круглосуточного дежурства. Хан никаких распоряжений по этому поводу не делал, но инициативу Олега заметил и оценил, спросил:

– Ты распорядился?

Тот скромно кивнул.

– Молодец, спасибо.

Не нравилась Олегу эта привязанность Хана, слишком уж серьезно он настроен, но деваться некуда, сам прозевал, надо было бы раньше подкинуть шефу пару новеньких девчонок.

Леонид Сергеевич покрутился около изолятора, но там все время сидели девушки, и даже не по одной. «Устроили себе здесь клуб», – злился он. Потом он понял, что, либо Мария ничего шефу не сказала, либо Хан не поверил ей, либо мужики память ей начисто отшибли. Мишаня в главном корпусе все не появлялся. Леонид уже знал, что тот работает на аэродроме, но не ехать же туда, чтобы поссориться с охранником и пристрелить его?! Это будет совсем глупо. Время шло, и они с Валентином успокоились, похоже, все сошло с рук. Повезло, что охранники так избили тетку, иначе она, конечно, рассказала бы Хану, почему сбежала. И наверно Хан потерял к ней интерес, он редко заглядывал в изолятор.

– Олег меня беспокоит, боюсь, что у него тут особые полномочия… – размышлял Леонид Сергеевич.

– Так надо ему намекнуть, что мы с вами в состоянии завершить работу без Хана, может он тогда сам разберется с ним? Олегу тоже не сладко с психом работать.

– Это хорошая идея, если бы только быть на сто процентов уверенным, что мы сможем довести дело до конца. Хан пока никому не сказал, какие поправки он решил внести.

– Мы это узнаем тогда, когда все ингредиенты по его заказу будут доставлены и сразу, не дожидаясь успешного завершения эксперимента, можно будет убрать его.

– Не все так просто… Он же не дурак, хитер, собака, наверняка что-нибудь заказал лишнее, для отвода глаз, понимает, что если все станет слишком очевидным, его могут убрать, никому не нужен безумец, даже гениальный…

Мария пролежала две недели под капельницей. Когда она оклемалась, Хан заглянул к ней и сказал:

– У меня есть не только твой адрес, но и адреса всех твоих родственников и подруг. Даже одноклассников и однокурсников, так что хватит бегать. И знай, если сбежишь так, что не найду, тебя заменит твоя сестра или племянница, сколько там ей лет? Кажется, двадцать один? Запомни, ты – моя! – и ушел, не спросив даже о самочувствие.

Все, конец, поняла Мария, и бежать уже нельзя. «Моя» – сказал, значит, это он так добивался меня? Так только в сталинских застенках пытали – ставили к стенке и стреляли мимо, чтобы испытав стресс, человек на все соглашался. Что же, ее доставляли в лабораторию чтобы напугать? Это был самый жестокий спектакль, какой только можно себе представить.