Текст книги "Митя. Повесть о первой любви"

В субботу Митя вместе с мамой отправились на кладбище, чтобы привести в порядок могилы дедушки и бабушки. А в понедельник 9 мая Митя пошел утром на праздничный Митинг в честь Дня Победы. Кульминацией праздника по традиции стал воинский салют. Солдаты сделали несколько залпов из автоматов Калашникова в воздух. После чего мальчишки кинулись собирать гильзы. Мите, выглядевшему старше своих лет, было стыдно собирать гильзы вместе с малышней, но он все-таки украдкой нагнулся и зацепил одну гильзу. После этого он пошел на кладбище и положил ее на могилу деду-фронтовику.

– Этот салют был в твою честь, дедушка, – тихонько прошептал он, торжественно вытянувшись перед надгробием, как солдат на посту у Вечного огня.

Прошло еще две недели. В пятницу, когда Митя вернулся из школы, его встретила сестра, которая в этот день была дома.

– Ты что, кралю себе нашел? – язвительно, но не зло подковырнула она Митю, когда тот вернулся из школы.

– Сама ты краля, – парировал Митя. – Ты в моих вещах рылась?

– Ну вот еще! Я только в почтовом ящике порылась.

– Письмо? – просиял Митя. Щеки его зарделись от радости и в то же время от стыда. Теперь Ленка узнала его секрет.

Ленка достала из-за спины конверт. Но когда брат попытался его взять, увернулась от его руки.

– Пляши давай, герой-любовник!

Митя нехотя подергал руками и едва заметно повилял задом, изображая танец, после чего опять потянулся за письмом.

– Эээ нееет! – забраковала танец сестра, снова пряча письмо за спину. – Эдак ты будешь плясать, когда тебе повестка в армию придет. А сейчас я хочу видеть настоящий зажигательный брачный танец самца павиана.

Митя изобразил танец обезьяны, насмешив сестру, вырвал у нее из рук письмо и убежал в свою комнату. Ленка пошла за ним следом.

– Дай хоть почитать, чего тебе твоя зазноба пишет, – не отступала она от брата.

– Чужие письма читать нехорошо!

– Ой, кто бы говорил! А не ты ли читал письма, которые мне Валерка из армии присылал.

Митя густо покраснел. Он до сих пор не знал, что сестре известно о том, что он тайно читал валеркины письма. Его совсем не интересовали всякие там любовные муси-пуси, он их пропускал. Ему очень было интересно про армейский быт, который с юмором и прибаутками описывал Валерка..

– Валерка мне не чужой человек. Мы с ним до сих пор общаемся, в отличие от некоторых, – начал оправдываться Митя.

– Так и мне твоя Мария, может быть, скоро станет родственницей. Давай колись, чего там у тебя с ней?

– Не твое дело! Оставь меня в покое! – Митя аккуратно вытолкал за дверь сестру, которая была на целую голову ниже его, закрыл дверь и аккуратно распечатал письмо.

Здравствуй, мой любимый Митя!

Я – самая счастливая на свете девчонка. У меня есть ты, и это прекрасно! Я ждала твоего письма с волнением, но в душе все равно верила, что ответ твой будет именно таким. Иначе и быть не могло!

Если ты сможешь приехать ко мне в гости этим летом, я буду еще счастливее! Я рассказала про тебя маме. Она будет рада знакомству с тобой. И бабушка тоже ждет тебя в гости. Попробуешь ее самого вкусного в мире варенья.

Честно говоря, я не представляю, где молодой парень может заработать денег в это трудное время, когда взрослые люди с образованием и опытом работы едва сводят концы с концами, но я верю в тебя. Ты самый лучший на свете! У тебя все получится!

С нетерпением жду нашей встречи! Твоя Мария!

4.05.1994

PS: Не сразу получилось отправить письмо. Не было ни одного конверта дома. Пока искала конверт, пришло твое второе письмо с фотографией. Она стоит у меня на письменном столе. Мама сказала, что ты очень красивый. Хотя я-то знаю, что в жизни ты еще лучше!

Я очень рада твоим успехам в учебе. Думаю, что тебе не составит труда подтянуться не только по гуманитарным предметам, но и по всем остальным. Нужно всего лишь немного вникнуть. Я готова объяснить все, что тебе непонятно, когда ты приедешь ко мне в гости. Если захочешь, ты станешь отличником! У тебя все есть для этого. Ты намного умнее меня!

Люблю тебя! Целую крепко-крепко!

7.05.1994

От письма на душе у Мити стало тепло и радостно. Наконец-то появился на свете кто-то, кто верит в него и считает его красивым. Он не допускал мысли, что Маша может лгать из лести к нему. Она действительно считала его красивым. Митя подошел к зеркалу и стал разглядывать себя. «Может быть, я действительно слишком критичен к себе? – подумал он, вглядываясь в отражение. – Ну губы! У Бельмондо тоже губы, а его бабы очень любят. Нос? Ну а что нос? Нос как нос! Только рыжий цвет волос все портит. Хотя… Если бы рыжий цвет был гадким, разве стали бы носить лисьи шубы и шапки? Но почему нет дразнилок для брюнетов? „Черный, черный, смугловатый убил дедушку лопатой“ и для шатенов нет, и для русых. Почему только рыжих дразнят за их цвет?»

Раздумья прервала сгорающая от любопытства сестра.

– Митька, пойдем чай пить! Я сухариков сладких купила.

– Можешь не подлизываться, все равно письмо читать не дам, – весело заявил сестре Митя. Он чувствовал появившуюся у него хоть призрачную, но все-таки власть над Ленкой. Для нее неудовлетворенное любопытство было сильнее голода. И сам факт, что она сама пригласила его за стол и стала ухаживать за ним, угощать сладкими сухариками, о многом говорил.

– Ну давай уже, колись! – сгорала от нетерпения сестра, схватив кружку с чаем так крепко, как будто пыталась выжать информацию из этой самой кружки. – Где ты взял-то эту Машу? Почему из Макарова? Ближе девок нет, что ли?

– На фестивале познакомились, – как будто бы нехотя и в то же время великодушно начал рассказывать Митя с видом богача, от нечего делать бросающего кусочки хлеба нищим изголодавшимся бродягам.

– Ну и чо? Давай уже выкладывай, что ты тут ломаешься, как девочка!

– Ну чо-чо – влюбилась в меня.

– Сама? В тебя? Да ладно тебе врать-то! Прям сама сказала тебе, что влюбилась?

– Сказать не сказала, но в письме потом написала.

– Вот в этом письме, которое ты сейчас получил? Или вы уже с ней давно переписываетесь?

– Давно переписываемся.

– Ну а ты что? Тоже влюбился?

– Мне она очень нравится.

– Страшненькая небось?

– Очень красивая!

– Что же она в тебе нашла, раз такая красивая?

Митя молча встал, сходил в комнату и принес фотографию Маши. Ленка взяла фото в руки. В ее глазах было удивление. Митя в душе ликовал: «Вот то-то же! Смотри-смотри! Есть на свете красавицы не тебе чета, и одна из них – моя!»

– Ну ничо такая! – процедила сестра, как бы признавая свое поражение. – Поздравляю, братишка! Я от тебя такого не ожидала!

– Ты много чего обо мне не знаешь, – Митя с торжествующим видом выхватил из рук сестры фотографию и унес ее в свою комнату, поставив на полку с книгами лицом к миру. Теперь прятать ее было не от кого.

С тех пор Ленка стала более уважительно относиться к брату. Он как-то вдруг вырос в ее глазах. Регулярно интересовалась, как дела на личном фронте и вопреки опасениям Мити совсем не дразнила его. Оба письма Маши она прочитала при первой же возможности, когда Мити не было дома. Он заметил это, но говорить ничего не стал.

Костя

Учебный год закончился 27 мая. Впервые за последние шесть лет, Митя ждал с нетерпением итоговых оценок. Результат его не удовлетворил на 100%, но все равно порадовал. По алгебре, геометрии, физике и химии по-прежнему были безнадежные и совершенно незаслуженные тройки. Зато по гуманитарным предметам картина совершенно изменилась. По георгафии за четверть вышла твердая пятерка, а за год, перемешавшись с двумя четверками и тройкой, полученными в другие четверти, получилась уверенная четверка. По литературе картина была примерно та же, но годовая четверка здесь вышла с небольшой натяжкой, как аванс за будущие успехи. По русскому и английскому получились тройки, но это уже были не те вымученные призрачные тройки, а твердые, смело смотрящие вдаль тройки, намеревающиеся стать со временем четверками.

Митя вышел из школы и глубоко вдохнул полной грудью. Вроде бы с того момента, как он входил в школьную дверь, на улице ничего не изменилось, но для него все было уже совершенно по-иному. Это был воздух свободы! Он чувствовал, как эта свобода переполняла его легкие, как сердце мощными толчками разгоняло ее по артериям, а оттуда по мельчайшим капиллярам она достигала самых потаенных уголков его организма, опьяняя мозг, наполняя небывалой силой его мускулатуру. Привычным движением рук митя в два сильных маха оторвал рукава школьного пиджака, который давно уже был ему тесен. Эту процедуру он проделывал класса с четвертого каждый раз, когда выходил из школы в последний день учебного года. Потом он все лето таскал жилет, получившийся из школьного пиджака, навешивал на него металлические заклепки, значки. Последние пару лет он не носил летом остатки пиджака. Это уже было не солидно для взрослого юноши, но в удовольствии оторвать рукава он не смог себе отказать.

Выходные Митя вместе с Максом, Андреем и их соседом Серегой Терентьевым провели на морском берегу. Они вдоволь объедались морепродуктами, опасливо вычищая из рапанов ядовитые жала, насушили морского винограда, порадовав добычей родителей.

В понедельник Митя отправился в службу занятости, в надежде найти работу.

– Для несовершеннолетних пока ничего нет, – равнодушно и монотонно, как радио процедила чиновница.. – Приходи после 10 июня.

Митя поплелся домой. По дороге он купил газету «Восход», чтобы изучить объявления о вакансиях. Вернувшись домой, он прочел всю газету, но ничего подходящего не обнаружил. В дверь позвонили.

– Зыков здесь живет? – спросила почтальон.

– Я Зыков! – ответил растерянно Митя.

– Распишитесь, вам телеграмма.

Митя расписался и взял телеграмму, в которой было всего три слова: «Приеду завтра Костя». Митю обдало жаром. В горле образовался неприятный ком. Он вдруг вспомнил, что Костя влюблен в Машу и до сих пор ничего не знает про их отношения. Стало невыносимо стыдно, как будто он совершил какую-то подлость по отношению к другу.

«Но даже если бы я отказал Маше во взаимности, она все-равно не смогла бы переключить свою любовь с меня на Костю, – оправдывал себя Митя. – Если бы я так поступил, то и Маша все равно отказала бы ему и было бы три одиноких человека. А так хотя бы мы с Машей счастливы, а Костя найдет себе другую девушку. Тем более, что для него завоевать кого-нибудь совсем плевое дело».

Мите удалось убедить себя в том, что он ни в чем не виноват перед Костей, но чувство стыда и неловкости перед ним не прошло. Время его приезда надвигалось, как грозовая туча.

С утра Митя навел в квартире порядок, убрал с глаз фотографию Маши, чтобы раньше времени не пришлось объясняться и стал ждать. Костя появился в третьем часу дня. Они обнялись. Костя долго тряс Митю за плечи, глядя ему в глаза с радостью и любовью, как будто они были родные люди, прожившие в разлуке много лет.

– Вот видишь! Обещал и приехал! Дядя Кока слово слово держит! А ты, брат, как будто еще здоровее стал! И еще рыжее! И уж точно конопатее. На солнце что ли расцветаешь?

Митя накормил гостя салатом из морского винограда и гречневым супом, рассказывая, как они с пацанами ходили на море, как отравились рапанами и не знали, как им добраться до дома с парализованными руками и ногами. Он болтал без умолку, боясь, что Костя заговорит о Маше и ему придется с ним объясниться. Костя, откинувшись на спинку стула, потягивая сладкий горячий чай молча улыбался и слушал друга с таким наслаждением, как будто это была не пустая мальчишеская болтовня, а красивая музыка.

– Даааа. Весело вы живете, – промурлыкал он, когда выдалась пауза. – А я у меня, братец, вся жизнь – это сплошное томление в груди. Никогда еще так не влюблялся. Засыпаю, о ней думаю, просыпаюсь, она перед глазами. Вот погощу у тебя, пока не надоем и поеду к ней.

А ты ей писал об этом? Она знает, что ты приедешь? – У Мити все похолодело внутри.

– Нет, братец! Я так не могу. Несколько раз садился за письмо, но ничего не выходит. Мну и выбрасываю. Мне нужно видеть ее глаза. Скажу ей все лично, а потом будь, что будет.

– Не езди к ней. Я тебе должен кое-что сказать. Я очень виноват перед тобой.

У Кости сошла улыбка с лица.

– Мы с Машей любим друг друга. Она – моя девушка.

Повисла пауза. Митя и Костя смотрели друг другу в глаза с тревогой. После чего вдруг Костя громко и задорно расхохотался.

– Ну ты, братец и актер! Станиславский курит! Я прям поверил тебе! Чуть было кондратий не хватил меня. Ты так не шути больше.

– Это не шутка, – продолжил Митя, когда Костя закончил смеяться. – Я когда тебе письмо писал, я еще ничего не знал. Мне Маша тоже ведь очень понравилась, но я даже не смел мечтать о ней. Я искренне желал, чтобы у вас с ней все получилось. Но получил от нее письмо, в котором она написала, что любит меня. Сам посуди, что я мог ей ответить. Даже если бы я ее отверг, еще не факт, что она приняла бы твои ухаживания и тогда было бы три несчастных человека.

– Слушай, это уже совсем не смешно, прекрати, – раздраженно перебил его Костя.

– Костян, это правда. Это не шутка.

– Покажи письмо.

– Это не этично. Я не имею права давать тебе её письмо без её разрешения.

– Покажи.

Митя принес письмо и показал его Косте.

– Дай мне его прочесть.

– Костя, это нехорошо.

– Или ты даешь мне его прочесть или я сейчас же еду к ней.

Митя отдал письмо с чувством, что он предает Машу. Как если бы он сам привел друга к ней в спальню или в душевую кабину, когда она не одета.

Костя прочел письмо. Потом он долго и растерянно смотрел на фотографию Маши. У Мити разрывалось сердце.

– Костя, прости, если сможешь.

– Да ладно! О чем ты говоришь! Ты ни в чем не виноват! Поздравляю тебя от всей души! – Костя встал со стула и крепко обнял Митю. – Мне с одной стороны очень грустно, но с другой – я рад, что она променяла меня не на какого-нибудь макаровского задрота, а на настоящего человека! Береги ее, брат! Только попробуй не уберечь, я тебе морду набью, если не убережешь.

– Спасибо, дорогой друг! Спасибо! – у Мити из глаз выступили слезы. По щеке друга также катилась скупая мужская слеза.

– Ну хватит тут уже сопли размазывать, пойдем осматривать ваши городские достопримечательности. Нужно выпить за твое счастье!

Пацаны отправились гулять по Корсакову. Костя изъявил желание попробовать знаменитого корсаковского пива. Купил две бутылки, а еще бутылку водки и связку вяленой корюшки на рынке. Забравшись на сопку, с которой открывался великолепный вид на корсаковский порт, ребята выпили пиво и наелись рыбы. Водку решили приберечь. Костя без конца восхищался красотой города и его окрестностей, чем сильно радовал друга.

– Не удивительно, что такое дивное место взрастило такого поэта, как ты, – сказал он, жмуря на солнце захмелевшие от пива глаза.

Навалявшись вдоволь на траве и наговорившись о музыке, друзья спустились в город и отправились гулять по центральной пешеходной улице Советской.

– У вас тут прямо настоящий бродвей, – не переставал восхищаться гость. – У нас в Невельске ни одной пешеходной улицы нет. А тут прям раздолье! А девок то! Девок! Да каких!… – Костя проводил жадным взглядом модно одетую девицу. – Давай ка познакомимся с кем-нибудь.

– Мне нельзя! У меня Маша!

– Но у меня то теперь нет Маши, мне все теперь можно! Да и деньги теперь надо как-то спускать, раз поездка в Макаров отменяется.

Костя Затащил Митю в ближайший лабаз, купил бутылку сухого вина, пять одноразовых стаканов, банку маринованных огурчиков, бутылку сока, две шоколадки и пачку сигарет.

– Костян, может не надо баб? – Попытался его отговорить Митя. – Ну вернешься ты в Невельск, там у тебя их немерено. Давай лучше друг с другом пообщаемся.

– Разговорчики в строю! – отрезал Костя. – Мало того, что ты мне сердце сегодня разбил, хочешь все остальное растоптать?

В Косте проснулся охотничий инстинкт. Как старый, видавший виды ловелас, он принялся высматривать подходящую жертву и заводить шутливые беседы с каждой более менее соответствующей по возрасту девушкой, идущей без парня. Наконец, в глазах его загорелся огонь, как у охотника, увидевшего дичь. В сквере на лавочке сидели две молодые особы. На вид лет 18—20-ти. Не то чтобы очень красивые, но и не дурнушки.

– Милые дамы, позвольте составить вам компанию, – весело начал он и, не дожидаясь ответа уселся рядом с одной из девиц.

– О, а вы судя по вашим манерам такие джентльмены! – одобрительно высказалась крашенная блондинка, рядом с которой сел Костя.

– О да! Мы именно они. Меня зовут Константин Юрьевич. Можно просто Костя или Кока, а моего спутника… Ну чо ты глаза мазолишь то! Сядь уже на лавку… Это великий поэт песенник Дмитрий Зыков.

– Таня, – улыбнулась в ответ блондинка.

– Марина, – кивнула скромно ее подруга.

Митя хотел сесть рядом с Костей, но девушки сидели точно посреди лавки. Рядом с Костей места не осталось и ему пришлось сесть рядом с Мариной. Он чувствовал себя неловко. «Что если бы меня сейчас увидела Маша? – думал он. – Наверное ей было бы неприятно лицезреть меня в обществе этих девиц, водки и вина».

Костя, не переставая болтать, уже наливал девушкам вино и угощал их шоколадом. – А великий поэт-песенник порадует нас сегодня своими стихами и песнями? – Спросила Таня с улыбкой?

– Я без инструмента, – рассеянно пробормотал Митя. – Да и насчет моего величия Константин Юрьевич сильно приукрасил.

Время летело стремительно. Начало темнеть. Костя не умолкая шутил и балагурил. При этом он не повторялся, не пошлил, не надоедал своими шутками. Девушки были в восторге от него. Костя то и дело обнимался с Таней, несколько раз целовал ее как бы шутя в губы и шею, беспардонно, но совершенно запросто, как будто бы так и надо трогал ее за попу и за грудь. В голове у Мити роились мысли:

«Вот рядом со мной сидит Марина, которая, наверняка была бы не прочь, чтобы я вел себя с ней также, как ведет себя Костя по отношению к ее подруге. И если бы я только захотел, я мог бы всерьез закрутить с этой Мариной. И мне не нужно было бы искать деньги на поездку в Макаров. Все то же самое было бы у меня прямо тут в Корсакове. Пусть Марина не так красива, как Маша, но она тоже не дурна собой. Все при ней. Ну почему это случилось после того, как я связал себя отношениями с Машей? Где же раньше был этот ловелас Костя? Почему он раньше не появился в моей жизни и не научил, как вести себя с девушками?»

– Костя, а твой друг всегда такой молчун? – спросила Таня громко, как будто речь шла не о живом человеке, сидящем рядом, а о постороннем предмете. – Маринка вон продрогла вся, а он так старательно дистанцию держит, как будто боится обжечься.

– У него любовь. Ему нельзя, – ответил Костя.

Митя снял с себя олимпийку и заботливо накинул ее на плечи Марине, которая и правда начала мерзнуть.

– О-о-о! Это многое объясняет! – Одобрительно закивала Таня. – В наше время парни, которые верны своей любви, большая редкость. А у тебя, Костенька, есть любовь?

– Теперь уже нет, – драматично вздохнул Костя. – Еще сегодня утром она у меня была, но этот нехороший человек, – он резким движением руки показал на Митю, как будто наводя на него пистолет, – отнял у меня мою любовь. Теперь она – его любовь.

Девушки, потрясенные услышанным, переводили удивленные взгляды с одного товарища на другого.

– Че правда? – тревожным шепотом спросила Таня. – Да ладно врать то!

– Все это правда, – подтвердил Митя.

– Страсти то какие! Как в кино! И вы че даже не подрались?

– Нет. Мы выше этого, – снисходительно подытожил Костя. – «Если случится, что друг влюблен, а я на его пути, уйду с дороги. Таков закон: Третий должен уйти!»

Таня села на колени к Косте, прижав его голову к своей груди. Марина зябко кутаясь в Митину олимпийку, робко сказала, что ей пора домой.

– Меня тоже ждут дома, – отозвалась Таня, уткнувшись лицом в волосы Кости. – Ты меня проводишь, Костя? А Митя пусть проводит Марину. Я надеюсь, его любовь не пострадает от этого?

– Митяй, встретимся тут, – сказал Костя, уводя Таню в сторону Гвардейской улицы. При этом он крепко обнимал ее за талию, как будто она была его собственностью.

– Смотри только не заблудись, напутствовал его Митя, собирая в пакет остатки банкета.

Выбросив мусор в ближайшую помойку, Митя с Мариной не спеша отправились вверх по улице Советской. С моря дул теплый южный ветер. Улица была хорошо освещена. Деревья приятно шелестели листвой. Митю переполняли радость надвигающегося лета, восторг пробуждающейся от долгой зимы природы. Прохожих Было мало.

– А ты молодец! – Нарушила тишину Марина. – Побольше бы таких парней как ты!

– В каком смысле? – Удивился Митя внезапному комплименту.

– У меня был парень. Ни одной юбки не пропускал. Даже в моем присутствии умудрялся моих подруг лапать. Твоей девушке очень с тобой повезло. Я надеюсь, что она будет это ценить.

У Мити от этих слов по телу растеклось тепло. Да. Марина могла бы стать его девушкой. В этом теперь не было никаких сомнений! Столько лет он об этом мечтал. Ехал в Южно-Сахалинск в надежде встретить там ту, которая его оценит. А она все это время была здесь. Ходила по тем же улицам, что и он. Может быть даже ездила с ним в одном автобусе или занимала за ним очередь за колбасой. Но почему она нашлась только сейчас, когда он уже связан отношениями с Машей? Ведь теперь он не имеет права отказать Маше. Он будет тогда подлецом. И он не только Маше сделает больно, но и Марине будет не нужен, ведь Марина оценила его именно за честность по отношению к Маше. Какая же странная штука жизнь!

– Ну все! Я пришла, – сказала Марина. – Вот мой дом.

– Я провожу тебя до подъезда. Мало ли, кто там во дворе может быть.

У входа в подъезд Марина вернула Мите олимпийку. Они долго смотрели в глаза друг другу. Только сейчас при тусклом свете фонаря Митя разглядел, что Марина была очень красива. У нее были большие голубые глаза, пухлые гладкие щеки, вьющиеся русые волосы, большие губы, округлая грудь, поднималась при каждом вдохе и опускалась при выдохе. Мите очень хотелось поцеловать ее, но он сдержал свои чувства. Сердце бешено колотилось в груди. Марина вошла в подъезд, а Митя, надевая на ходу олимпийку, которая еще хранила тепло девичьего тела Марины, зашагал в сторону сквера. Мите было невыносимо стыдно перед самим собой. Он предал Машу. Пусть он не сделал ничего плохого, но в мыслях своих он предпочел Марину той, которой дал обещание, которая подарила ему свою любовь. Митя ругал себя на чем свет стоит. «Наверное я ничем не лучше других мужиков, – думал он. – С виду такой весь благочестивый и верный, а внутри такая же подлая сущность. Мама права, что нормальных мужиков на свете нет. Все мы – подлецы!»

Кости не было еще минут 20. Митя уже начал волноваться за друга. Не заблудился ли он в чужом городе в темноте, не нарвался ли на местных отморозков?

Костя пришел довольный, как кот, вдоволь наевшийся сметаны.

– Ах, какая пылкая эта Татьяна! – устало, но в то же время с восхищением вздохнул он. Давно у меня не было такого страстного секса.

– Она что одна живет? – удивился Митя.

– Да нет, конечно! С родителями!

– А где же вы…

– Известно где! В подъезде.

– Но там же… Грязно… Неудобно…

– Дурак ты, Митя! Нет в тебе романтики!

Митя и Костя пришли домой глубокой ночью. Тихонько, чтобы не разбудить маму и сестру, они прокрались в комнату. Костя лег на раскладушку прямо в одежде и мгновенно захрапел. Митя долго не мог уснуть. Он прокручивал в памяти минувший вечер, вспоминал лицо Марины, представлял, как он мог бы каждый день гулять с ней по Корсакову, водить ее на море, кормить креветками и рапанами. И первый раз он понял всю трагичность слов Татьяны из второго письма Онегину «Но я другому отдана и буду век ему верна…»

«Пусть я не совершенен, как все мужчины, – думал Митя. Пусть в мыслях я непостоянен и падок на других женщин, но важнее всего ведь не мысли, а поступки. Я буду верен Маше и никогда не сделаю ей больно!» С этими мыслями он уснул.

Когда Митя проснулся, Костя уже пил чай с его сестрой на кухне. Видно они уже успели сдружиться. Костя громко отхлебывая из чашки, эмоционально рассказывал какую-то байку из гастрольной жизни. Появления Мити они как будто не заметили. Рассказ, судя по эмоциям рассказчика и слушательницы, был близок к кульминации. Костя жестикулировал, временами подскакивал со стула, изображая то одного, то другого героя и наконец оба разразились смехом.

– Я вижу вы тут весело время проводите, – сказал Митя, наливая себе чай.

– А ты, Митяня, оказывается у нас ларчик с сюрпризами, – с укоризной, но по-доброму упрекнула его сестра. – Мой брат, оказывается, выдающийся поэт-песенник, можно сказать – восходящая звезда эстрады, а я узнаю об этом от человека, которого вижу первый раз в жизни! Ну ка, неси свою гитару, да исполни для сестры свои шедевры!

– Я сегодня не в голосе. Сделаю для тебя контрамарку на ближайший концерт.

– Я живу такая вся в уверенности, что братец мой – никудышный заморыш, который только на гитарке может сам себе бренькать, а тут один за другим открываются тайные стороны его личности. Красотку у друга увел, песню написал, автографы почитателям раздает направо и налево…

Митя познакомил Костю с Андреем. Друзья провели остаток дня, гуляя по живописным окрестностям города. Вечером гостя проводили до автостанции и посадили на автобус до Южно-Сахалинска. У Кости были все шансы этим же вечером уехать в Невельск, но он намеревался остановиться на ночь у брата в островной столице.

– Андрюха, пойдем завтра работу искать, – предложил Митя сразу после того, как 115 автобус с Костей скрылся за поворотом.

– Надо в «Восходе» посмотреть объявления или в службу занятости сходить, – поддержал Андрей.

– В «Восходе» нет ничего, а в службе занятости говорят: «Приходите после 10 июня».

– Ну так значит надо идти после 10 июня.

– Я не хочу ждать, сложа руки. Надо идти по всем подряд организациям, по отделам кадров. На консервный завод на путину набирают много народу, но никаких объявлений не дают никогда. Там безо всяких объявлений очередь стоит в отдел кадров. Может быть где-то есть работа и нужно только туда прийти.

Андрей к идее друга отнесся скептически, но, поскольку заняться ему все равно было нечем, согласился завтрашний день посвятить хождению по предприятиям.