Текст книги "Книга томления"

Леонард Коэн
Книга томления

Leonard Cohen

BOOK OF LONGING

Copyright © 2006, Leonard Cohen

All rights reserved

Перевод с английского Максима Немцова

© Немцов М., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

* * *

Ирвингу Лейтону[1]1
  Ирвинг Питер Лейтон (Израиль Пинхус Лазарович, 1912–2006) – канадский поэт румынского происхождения. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть]

Книга томления

До гор не доехать

Тело без сил

Живу на таблетках

Б-же спаси

В лад из тартарары

Лежит мой маршрут

Телегу хандры

Мне страсти влекут

Я лебедем плыл

На дно камнем шел

Но время забыло

Позорный мой столб

Страница лыса

Тушь – жидкая мгла

Дню не написать

То, что полночь смогла

Но воет мой зверь

Мой страж огорчен

Нельзя мне теперь

Жалеть ни о чем

Всё чем быть не мечтал я

Кто-то возьмет

И мое сердце станет

Безлично ее

Она шагнет на тропу

И оценит мой риск

Свобода сквозит

Где моя воля вдрызг

На миг судьбы столкнутся

И попробуй замерь –

Бесконечность зависла

И распахнута дверь

Чтобы кто-то как ты

Ее позже родил

И продолжит она

Что никто не творил

Искать она станет

Когда приплывет

Так вот ей – томленье

И книга ей – вот

Моя жизнь в облачении

Немного погодя

Не можешь понять

Не хватает ли

Женщины

Или нужна

Сигарета

А потом

Ночь ли

День

Вдруг

Понимаешь

Пора

Одеваешься

Едешь домой

Закуриваешь

Женишься

Голос его хозяина[2]2
  «His Master’s Voice» – неофициальное название британской фирмы грамзаписи, учрежденной «The Gramophone Co. Ltd.» в 1901 г., одна из самых известных торговых марок в мире. Сама фраза возникла в 1899 г. как название картины английского художника Фрэнсиса Джеймза Барро (1856–1924), на которой тот изобразил джек-рассел-терьера по кличке Ниппер.


[Закрыть]

Роси[3]3
  Кёдзан Дзёсю Сасаки (1907–2014) – японский учитель (роси) дзэнской школы риндзай-сю, основатель и настоятель центра дзэн на Лысой горе (Mount Baldy Zen Center) в Калифорнии.


[Закрыть]

Послушав Моцарта

(что я делал часто)

Я всегда

Таскал пианино

Вверх и вниз

По Лысой горе

И не просто

Клавишные

А рояль

В натуральную величину

Отлитый в цементе

И вот теперь умираю

А не жалею

Ни о едином шаге

Роси в 89

Роси утомился

и на кровати спит

Он жил вместе с живыми

@ и с мертвыми лежит

Но вот попить желает

@ (чудес тут полон дом)

Воюет он с войною

@ и с миром бьется он

Сидит он в тронной зале –

@ Исконное Лицо[4]4
  Исконное (или первоначальное) лицо в буддизме чань (дзэн) —
  понятие, указывающее на недуальность субъекта и объекта, обязанное своим происхождением гунъань (коану) Хуйнэна: «Каким было твое первоначальное лицо прежде твоего рождения?»


[Закрыть] –

и с Ничто сражается,

@ в чем Что-То молодцом

Желудок его счастлив

@ С ним чернослив в ладу

Никто в Рай не подымется

@ и никого в Аду

– Лысая гора, 1996

Одно мое письмо

Я переписывался с неким знаменитым ребе,

но мой учитель приметил одно мое письмо

и заставил смолкнуть.

«Уважаемый ребе, – написал я ему в последний раз, —

у меня нет полномочий или понимания,

чтобы об этом говорить.

Я просто выделывался.

Простите меня, пожалуйста.

Ваш еврейский брат,

Дзикан Элиэзер»[5]5
  В 1994–1999 гг. Коэн был послушником монастыря на Лысой горе, где выполнял обязанности повара и личного помощника Роси и носил титул «Дзикан» (безмолвный). Элиэзер («мой Бог мне помог») – имя, данное Леонарду Коэну родителями при рождении.


[Закрыть].

И ты б запел

И ты б запел

окажись в

таком вот месте

Не тревожился бы

дотягиваешь ли

до Рея Чарлза иль Эдит Пиаф

Ты пел бы

Ты бы пел

не для себя

а сделать чтоб себя

из старой пищи

гниющей в кишках астрала

и безлюбого стука

дыханья своего

Ты б стал певцом

скорее чем

возненавидел чары соперника

и ты б запел, дорогуша

ты б тоже запел

С. О. С. 1995

Не торопись гневаться,

соня.

Не расходуй гнев в мятежах.

Не путай его с идеями.

Черт не даст мне сказать,

лишь позволит намекнуть,

что ты раб,

страданье твое – намеренная политика

тех, в чьем рабстве ты маешься,

и кого питает

твое несчастье.

Зверства там,

а тут внутренний паралич –

Доволен сделкой получше?

Ты придавлен.

Тебя откармливают на боль.

Черт затыкает мне рот.

Я говорю с тобой,

«друг моей накарябанной жизни».

Тебя не покорили те,

кто умеет покорять незримо.

Занавески так красиво колышутся,

кружевные шторки некой

милой старой интрижки:

Черт подбивает меня

отвернуться и тебя не тревожить.

Значит, я должен сказать побыстрей:

Кто б ни был у тебя в жизни,

те, кто тебе вредят,

те, кто тебе помогают;

кого ты знаешь

и кого не знаешь –

спусти их с крюка,

помоги им слезть с крюка.

Признай, что крюк есть.

Ты слушаешь Радио Сопротивление.

Когда пью

Когда пью

скотч за $300

с Роси

он утоляет любую жажду

К устам моим подступает песня

со мной возлегает женщина

и всякое желанье

в его слюнявых челюстях

Хватит, кричу я, хватит

но Роси вновь подливает мне

и сжирают меня новые страсти

новые аппетиты

Например

проваливаюсь в тюльпан

(и не достигаю дна)

или мчу сквозь ночь

в потном соитии

с кем-то примерно вдвое крупнее

Большой Медведицы

Когда ем с Роси мясо

четвероногие

больше не плачут

а двуногие

не пытаются улететь

и изможденный лосось

возвращается домой мне в руку

а волк Роси

грызя порванную свою цепь

производит шумиху

в хижине

тем что ко всем ластится

Когда мы с Роси лопаем

и привольно течет «Баллантайн»

сосны втискиваются мне в грудь

громады скучных седых валунов

Лысой горы

вползают мне в сердце

и все наедаются

вкусным салом

и белым сырным попкорном

или чего там еще

хотелось им все эти годы.

Лучше

лучше тьмы

ложная тьма

обманом вынуждает

тебя обжиматься

с чьей-то древней

кузиной

лучше банков

ложные банки

где меняешь все

свои дикие деньги на

законные платежные средства

лучше кофе

синий кофе

какой пьешь в

своей последней ванне

или ждешь иногда

чтобы сняли

тебе ботинки

лучше стихов

мои стихи

что повествуют

обо всем что

красиво и

величаво, но сами по

себе ни то и ни другое

лучше безудержного

втайне безудержный

вроде того когда я во

тьме

стоянки

с новой змеей

лучше искусства

мерзость искусства

что лучше писаний

показывает до

чего крохотно

твое развитие

лучше тьмы

та тьма что

чернильнее, обширней

глубже

и зловеще охлаждена

полна пещер

и ярких тоннелей

где возникает

манящая покойная родня

и прочие атрибуты

религии

лучше любви

уубофь

что утонченней

исключительно эротична

крохотные безмятежные люди

с громадными половыми органами

но легче мысли

удобно расположенные

на ресничке тумана

и неумолимо живущие

и добра наживающие

стряпая, садовничая

и растя детишек

лучше моей матери

твоя мать

кто до сих пор жива

а вот моя

уже не жива

но что я говорю!

прости меня мать

лучше меня

ты

добрее меня

ты

милее умнее быстрее

ты ты ты

прелестней меня

сильнее меня

одиночей меня

я желаю

узнать тебя

лучше и лучше

– Лысая гора, 1996

Томящийся монах

Я выбрил голову

Надел облаченье

Я сплю в углу хижины

на горе в шестьдесят пять сотен футов

Тут уныло

Не нужна мне только

расческа

– Лысая гора, 1997

Юной монахине

Эта ничего не требующая любовь,

какую наши шаткие рожденья

нам обеспечили –

Тебе в твоем поколении,

Мне в моем.

Я не тот, кого

ты ищешь.

Ты не та, кого

я перестал искать.

Как славно время

избавляется от нас,

пока идем мы рука об руку

по Мосту Подробностей:

Твой черед рубить.

Мой стряпать.

Твой черед умирать за любовь.

Мой черед воскресать.

Другие писатели

Стив Сэнфилд[6]6
  Стив Сэнфилд (1937–2015) – американский поэт, фольклорист, детский писатель и рассказчик.


[Закрыть] – великий мастер хайку.

Он живет в деревне с Сэрой,

своей красивой женой,

и пишет о мелочах,

представляющих собой всё.

Кёдзан Дзёсю Роси,

кто привел сотни монахов

к полному пробужденью,

разбирается с одновременным

расширеньем и сжатием

мироздания.

Я ж лопочу без умолку

о благородной молодой женщине,

что расстегнула на себе джинсы

на переднем сиденье моего «джипа»

и дала мне коснуться

источника жизни,

поскольку я был от него так далек.

Должен сказать вам, друзья,

моя писанина мне предпочтительней.

Роси

Толком никогда не понимал

что́ он говорит

но то и дело ловлю

себя на том что

лаю с собакой

или гнусь с ирисами

или помогаю по мелочи

как-нибудь иначе

Лекарство

У моего лекарства

Множество контрастных вкусов.

Увлекшись ими или озадаченный

Разницей меж ними,

Пациент забывает страдать.

Истинное Я

У Сущности

нет апорий –

дескать «Убий»

иль «Не убий»

пока ж я суть

не изучил –

в ум новичка

себе вдолбил:

мой Первый Долг есть

«Не убий»

Крах дзэна

Когда можно втиснуть лицо

куда нужно

и дышать с трудом,

пока она низводит рьяные пальцы

раскрыть себя,

помочь мне полным ртом

приникнуть к ее алчбе,

к ее самому сокровенному голоду, —

с чего б желать мне просветленья?

Не проморгал ли я чего?

Забыт ли мной комар минувших дней

или голодный дух грядущих?

Когда можно бродить по этой горке с ножом в спине

от перебора выпитого «Шато Латур»

и сердцем наплескать в долину

@ огней Кагуаса

и стыть от страха, если сторожевой пес

пуская слюни, выступает из кустов

и не желает меня узнавать

и вот мы такие, да, сбитые с толку

мол, кому кого первым убить –

и я дрыг и он дрыг,

и он дёрг и я дёрг,

с чего мне желать просветленья?

Не проморгал ли я чего?

Какой-то мир не удалось мне объять?

Какую-то кость не украл я?

Когда Иисус любит меня так, что кровь

@ у него из сердца хлещет,

а я взбираюсь по железной лесенке

в дыру у него груди,

что растравлена горем размером с Китай,

и вступаю в святая святых в белых одеждах

и заклинаю, взываю:

«Только не этого, Владыка. Его не надо, Владыка.

@ @ Умоляю, Владыка».

И гляжу Его глазами,

как вновь на беспомощных срут

и нежный румяный сосок человечества

стиснут щипцами

власти, силы и денег –

чего ради желать просветленья?

Я таракана какого-то не сумел распознать?

Какую-то гниду в жиже моего величья?

Когда «мужчины неумны, а женщины полоумны»[7]7
  Фраза американского комика, актера и писателя Джорджа Дениса Патрика Карлина (1937–2008) из книги «Когда Иисус подаст свиные отбивные?» (2004).


[Закрыть],

и все спят в Сан-Хуане и Кагуасе,

и все влюблены, не считая меня,

и у всех есть религия и дружочек,

и титанический талант к одиночеству –

Когда можно провести мяч по всем вселенным

и раздеть женщину не касаясь ее

и быть на побегушках у своей мочи

@ и предлагать свои исполинские серебряные

@ @ плечи

малявке-луне –

Когда сердце мое, как обычно, разбито

чьей-то недолговечной красой

и замыслы один за другим –

тают они, как царства без своей письменности,

и, чу, пыхчу я

к станции несравненного

@ уединенья Сахары

и взбиваю воздух в сумрачный кокон

забвенья непринужденного –

зачем мне дрожать на алтаре просветленья?

с чего б улыбаться мне вечно?

Раннее утро на Лысой горе

Будильник меня поднял в 2:30 ночи:

натянул облачение

кимоно и хакама

скроенные по костюму

лучника XII века:

поверх всего этого корома

плотное верхнее одеянье

с невозможно обширными рукавами:

поверх – руксу

нечто вроде лоскутного слюнявчика

куда вставлен диск из слоновой кости:

и наконец четырехфутовый

змеящийся пояс

что завязывается огромным красивым узлом

напоминающим плетеную халу

и покрывает низ руксу:

в общем и целом

фунтов 20 одежды

которую я надеваю быстро

в 2:30 ночи

поверх непомерного своего стояка

Покидая Лысую гору

Я спустился с горы

после многих лет обучения

и строгой практики.

Облаченье свое оставил висеть на колышке

в старой хижине

где так долго сидел

а спал так мало.

Я наконец понял

что дара нет у меня

к Духовным Материям.

«Спасибо, Возлюбленный»

слышимо возопило мое сердце

когда я влился в поток машин

по Автостраде Санта-Моники

на запад к Л.-А.

Сколько-то людей

(кое-кто из них практикует)

начали задавать мне сердитые вопросы

об Окончательной Действительности.

Предполагаю, всё потому

что им не нравится видеть

как старый Дзикан курит.

– 1999

Уважаемый Роси

Уважаемый Роси.

Мне жаль, что не могу

сейчас вам помочь, поскольку

повстречал эту женщину.

Простите, молю, мое

себялюбие.

Шлю вам

Приветы в ваш День рождения,

глубокую приязнь и

почтение.

Дзикан

никчемный монах

склоняет голову

Удачливейший человек на свете

Потом случилось много чего. Меня стукнул по голове атеист. Я так и не вернул себе уверенности. До сего дня меня пугают малейшие мелочи. В рану вселилась старая Матушка Хаббард[8]8
  Матушка Хаббард – персонаж английского детского стихотворения «Old Mother Hubbard», известного с 1805 г., пер. И. Гуровой.


[Закрыть] и произвела на свет свое потомство. Много лет голова у меня была зашнурована. Я делал вид, будто всем помогаю.

Я протрезвел. Справился со своим страданьем. Возникли сосны, серые горы, туманные просторы ранним утром, люди с интересными жизнями. Б-же, твоя жизнь интересна, не прекращал повторять я. Никогда не переставал качать головой в компанейском неверии.

Я столько хочу вам рассказать. Удачливее человека нет на свете. Я научился свежевать кролика очень немногими взрезами и многими тяжкими трудами. Пасха – мое главное время года. Все сходит одним взмахом, набиваешь «клинексами» и продаешь.

Субботняя ночь и впрямь, как говорят, «одинокая ночь всей недели»[9]9
  Отсылка к популярной песне «Saturday Night (Is the Loneliest Night of the Week)» (1944), музыка Джули Стайна, слова Сэмми Кана.


[Закрыть]. Я принимаюсь за дело с радио и несколькими клубками бечевки – вдруг мне придется что-нибудь подвязать. Выстуживаю хижину и радуюсь своей удаче. Порой на своей мерзкой влажной нити спускается паук и угрожает моему с трудом заработанному безразличию.

Моим советом дорожат. К примеру, не ссыте на крупную сосновую шишку. Она может оказаться не шишкой. Если не уверены в том, какие пауки ядовиты, убивайте всех. Косиножка не настоящий паук: вообще-то он принадлежит к преступной семье Сератонио. Хоть насекомые и дорожат своими жизнями, и пусть даже их неуклонное прилежание – пример всем нам, их редко навещает мысль о смерти, а когда они о ней задумываются, мысль эта не сопровождается могучими эмоциями, как это бывает у нас с вами. Они едва ли различают жизнь и смерть. В этом смысле они как мистики, и, как мистики, многие ядовиты. Трудно заниматься любовью с насекомым, особенно если вы хорошенько оснащены. По моему же собственному опыту, ни единое насекомое никогда не жаловалось. Если не уверены в том, какие мистики ядовиты, лучше всего убить того, на которого наткнешься, посредством удара в голову при помощи молотка, или ботинка, или крупного старого овоща, вроде окаменевшей гигантской редьки дайкон.

– Лысая гора, 1997

Тогда и партию доиграли

Когда было мне лет пятнадцать,

следом за красивой девушкой я подался

в Коммунистическую партию Канады.

Проводились тайные сходки,

и на тебя орали,

если на минуту опаздывал.

Мы изучали Акт Маккэррена[10]10
  Закон Маккэррена-Вуда – закон о внутренней безопасности США 1950 года, обязавший Коммунистическую партию США зарегистрироваться как подрывной организации в Министерстве юстиции; члены партии регистрировались как «иностранные агенты». Созданное по этому закону Управление по контролю за подрывной деятельностью вело слежку не только за «группами коммунистических действий», но и за «организациями прикрытия» и организациями, в которые «внедрились». Поднадзорные лишались права занимать посты на государственной службе, работать в оборонной промышленности и получать паспорт для поездки за границу.


[Закрыть],

принятый прихвостнями в Вашингтоне,

и Закон Навесного Замка[11]11
  Обиходное название Закона о защите провинции от коммунистической пропаганды – закона провинции Квебек, принятого 17 марта 1937 г. правительством Мориса Дюплесси из партии Национальный союз; целью этого закона было предотвращение распространения коммунистической пропаганды.


[Закрыть],

принятый их лакеями в колонизированном Квебеке;

и мне говорили всякую мерзкую срань

о моей семье

и о том, как нам достались деньги.

Им хотелось ниспровергнуть

страну, которую я любил

(и служил ей – морским скаутом).

И даже хорошие люди,

желавшие перемен,

тоже их ненавидели

и называли социальными фашистами.

У них имелись виды на преступников,

вроде моих дядьев и тетушек,

и у них были планы даже

на мою бедную мамочку,

улизнувшую из Литвы

с двумя морожеными яблоками

и косынкой, полной монопольных денег[12]12
  Мать Леонарда Коэна Марша Клоницки (Маша Клоницкая, 1905–1978) была дочерью писателя-талмудиста ребе Соломона Клоницкого-Клайна и эмигрировала из Литвы в Канаду в 1927 г.


[Закрыть].

К той девушке меня и близко не подпустили,

и сама девушка меня к той девушке близко не

@ подпустила.

Она все хорошела и хорошела,

пока не вышла замуж за юриста

и сама не стала социальной фашисткой

и, скорее всего, тоже преступницей.

Но я восхищался коммунистами

за их упрямую преданность

чему-то совсем неправильному.

Через много лет я обнаружил

и что-то сопоставимое для себя:

влился в крошечную банду стальноскулых фанатиков,

считавших себя

морской пехотой духовного мира.

Только дайте нам время:

Мы высадим этот десант

на Другом Берегу.

Мы захватим этот плацдарм

на Другом Берегу.

¹ Голова монаха

² Проба художника

Ну всё

Ну все

Не помчусь за тобой

Прилягу на полчасика

Ну все

Не прильну ртом

к твоей памяти

Не стану больше тереться лицом о нее

А зевну

Потянусь

Суну вязальную спицу

себе в нос

и выткну свой мозг

Не хочу тебя любить

весь остаток моих дней

Хочу чтоб твоя кожа

слезла с моей кожи

Чтоб мой зажим

разжал твой зажим

Я не желаю жить

с вываленным языком

и с еще одной сальной песенкой

там где место

моей бейсбольной бите

Ну все

Теперь я стану спать дорогуша

Не старайся меня остановить

Я намерен заснуть

Лицо у меня будет гладким

и я намерен пускать слюни

Я буду спать

любишь ты меня или нет

Ну все

Новый Мировой Порядок

морщин и вони изо рта

Уже не будет

так как было прежде

вылизывать тебя

с закрытыми глазами

надеясь что ты не встанешь

и не уйдешь

А будет нечто иное

Кое-что похуже

Кое-что глупее

Кое-что вот такое

но покороче

Тут не Китай

Прижми меня крепче

и расскажи каков мир

Я не хочу наружу глядеть

Хочу полагаться на глаза твои

и твои губы

Не хочу ничего ощущать

кроме твоей руки

на старом голом бампере

Не желаю я чувствовать ничего больше

Если любишь мертвые скалы

и громадные грубые сосны

Ладно и мне они нравятся

Расскажи мне красиво

ли шумит ветер

Я закрою глаза и улыбнусь

Расскажи доброе ли утро

или же ясное

Расскажи что за хуйня

с этим утром

и я поверю

И пускай собака

прекратит выть и гавкать

Тут не Китай

никто ее не сожрет

Ладно иди если надо

Я сотворю мирозданье

сам

Пусть все оно ко мне прилипнет

всякая хмурая хвойная шишка

всякая скучная хвойная иголка

И провещаю свою приязнь

из этого бритого кумпола

на 360 градусов

всем зрелищным просторам

всем туманам и снегам

что переползают

сияющие горы

женщинам что плещутся

в ручье

и расчесывают волосы

на крышах

безгласным

кто ходатайствовал мне

из удивительного безмолвия своего

нищим сердцем

пусть богаты они

всем мыслеформам

и протекающим умственным предметам

что тебе тут достаются

под конец твоей призрачной жизни

– по мотивам фотографии Хейзел Филд

¹ Вернусь

Бар отеля «Принс» в Таканаве

Соскальзывая в Чистую Землю[13]13
  Имеются в виду Миры Будды (также Поля или Земли Будды) – вариант параллельных миров, очищенных мыслями Будды и превращенных в подобие рая, либо созданных медитацией.


[Закрыть]

в Пробужденное Состояние Пьяни

в раскаленное досиня Сердце

одного-единственного истинного Аллаха

@ Возлюбленного

Сотоварища Опасных Настроев –

Соскальзывая в 27 Адов

моей личной религии моей собственной милой

темной религии пьяной религии

мое преклоненное колено Поэзии одеянья мои

моя миска мой бич Поэзии

мое предельное обрезанье после

обрезания плоти

и обрезания сердца

и обрезанья тоски

Вернуться дабы Искупиться

Дабы Отмыться дабы Вновь Проститься

Последнее Обрезанье Последнее

и Великое Обрезанье –

Ненамного разломан

и малодушничая

в палящих лучах

Отвратительного Просветления

но теперь наконец-то сдался Великому

Отреченью Поэзии

и не вроде как Мудрому Опыту

или ложным поцелуям Состязательного

Прозренья, а моей личной милой темной

религии Поэзии моему утешительному призу

моим сандалиям и постыдной моей молитве

моей незримой мексиканской свече

моим никчемным маслам чистить дом

и развеивать чары моего соперника

на памяти моей подружки –

О Поэзия мое Окончательное Обрезание:

Вся боль была от страха

и того что отмахивался от голоса девушки

и касания девушки и девушкиного

душистого непритязательного девичества

утраченного три войны назад –

И О любовь моя люблю я тебя вновь

Я пес твой кот твой

твоя змея Клеопатрина

Я кровоточу безбольно

от Окончательного Бесформенного Обрезанья

пока чуть сдвигаю на тебе платье вверх

и целую твое чудотворно

млеком сочащееся колено

И пусть все вы кто глядите

и Б-же упаси!

страдаете в затрудненье

покуда я соскальзываю к Любви –

пускай всех вас объемлет скорей

девичество вашей собственной

темной девической религии

Сэйсэн танцует

У Сэйсэн долгое тело.

Ее бритая голова

грозит световому люку,

а ноги ее спускаются

в яблочный погреб.

Когда она танцует нам

на каком-нибудь нечастом нашем

празднике,

трапезная

с ее грузом невесомых монахов

и монахинь

отскакивает от ее бедер

словно Хула-Хуп.

Почтенные старые сосны

с треском выламываются из караульной службы

и вступают,

как и горы Сан-Гейбриэл

и плоские города

Клэрмонт, Апленд

и Внутренняя Империя.

Океан говорит с океаном,

произносит: Какого черта,

давай уж двинем и мы, подымемся.

Млечный Путь распускает свои спицы

и пробивается к ляжкам Сэйсэн,

как и миры запредельные

и миры нерожденные,

не говоря уж о темнейших дырах

задумчивой антиматерии

и случайных летающих мысленных объектов

вроде этого стиха,

от каких пиздец атмосфере.

Все это кружит у ее бедер

и того, что бедра эти в себе заключают;

все озаряется ее лицом,

ее ничьим выраженьем.

И еще этот страдающий дурень

вот тут, нет, вот тут,

кто считает, будто

Сэйсэн все еще женщина,

кто пытается найти себе точку опоры

там, где Сэйсэн не Танцует.

Вступаем в период

Мы вступаем в период замешательства, причудливый миг, когда люди отыскивают свет среди отчаяния и головокружение на вершине надежд. Миг этот еще и благоговейный, и в нем есть опасность. Людям захочется подчиняться голосу Авторитета, и в каждом уме поднимется множество странных конструкций того, что именно есть Авторитет. Семья вновь покажется основой, очень почитаемая, очень восхваляемая, но те из нас, кого проняли иные возможности, – мы просто сделаем вид, хотя вид этот будет любовным. Общественная тяга к Порядку привлечет множество упрямых непримиримых личностей его навести. На общество падет печаль зоосада.

Мы с тобой, кого тянет к безупречной близости, нам из боязни репрессалий не захочется обмолвиться и словечком пытливого восторга. Все отчаянное выживет за шуткой. Но клянусь – стоять я буду в зоне действия твоих духо́в.

Какой суровой кажется нынче вечером луна, словно лик Железной Девы, а не обычного неразличимого идиота.

Если считаешь, будто Фройд ныне обесчещен, и Айнстайн, и Хемингуэй, – просто дождись и погляди, что нужно сделать со всеми этими сединами тем, кто придет за мною следом.

Но будет там Крест, знак, понятный некоторым; тайная сходка, предостережение, Иерусалим, сокрытый в Иерусалиме. На мне будут белые одежды, как обычно, и я вступлю в Сокровенное Место, как делал из поколения в поколение, – вымаливать, умолять, оправдывать. Я войду в покой Невесты и Жениха, и никто не последует за мной.

Не сомневайся, в ближайшем будущем мы узрим и услышим гораздо больше эдакого от таких, как я.

¹ Я так и не нашел девушку

Так и не разбогател

Ступайте за мной

² Сентябрь 2003

¹ лишь бы побывать одним из них

² даже на самой нижней ступеньке