Текст книги "Книга томления"

Моя супруга

Вот эта громадная женщина

(О Б-же она прекрасна)

эта громадная женщина

у кого, пусть даже она это все женщины,

весьма особая натура;

эта громадная женщина

какая приходит ко мне иногда

очень рано поутру

и выдергивает меня из кожи моей!

Мы «кружим по небесам»[14]14
  Отсылка к популярной песне «That Lucky Old Sun (Just Rolls around Heaven All Day)» (1949), музыка Джона Бизли Смита, слова Хейвена (Джона Ламонта) Гиллеспи.


[Закрыть]

в нескольких милях над соснами

и меж нами нету просвета,

но мы не Одно

или что-нибудь вроде.

Мы две громадины,

два безмерных тела

нежности и восторга,

и все услады чуются и усиливаются

под стать нашим размерам.

Когда б такое ни происходило

обычно я готов прощать всех

кто любит меня недостаточно

включая тебя, Сахара,

особенно тебя.

Историческая деревня Клэрмонт

Не припомню, чтобы

прикуривал эту сигарету,

и не припомню,

один ли я здесь

или кого-то жду.

Не припомню, когда

видел столько

красивых мужчин и женщин,

что ходят взад и вперед

по Исторической деревне Клэрмонт.

Должно быть, я разминался,

потому что не припоминаю,

как заполучил эти мышцы;

а эта безмятежность на лице:

должно быть, я отбывал срок

размышляя о ерунде.

Мимо моей скамьи

быстро тянут детей,

но молодняк глубоко

интересует

судьба этого

необычайно громоздкого присутствия

на их тайных погостах,

и они изворачиваются

бросить на меня взгляд.

Скамья говорит:

«Тебя сдует».

Бумажник говорит:

«Тебе шестьдесят два».

Семиэтажный

«ниссан-первопроходец» говорит:

«А вставь-ка ключ

в эту серебристую щелку

за рулем.

Называется зажигание».

– 2 марта 1997 г.

Обеспокоен нынче утром

А. Вот что

Вот из-за чего я так

беспокоился нынче утром:

вернулось мое желанье,

и я вновь тебя хочу.

Мне так прекрасно удавалось,

я был выше всего этого.

Мальчики и девочки красивы,

а я старик и всех люблю.

А теперь хочу тебя снова,

хочу твоего абсолютного внимания,

исподнее твое скручено в спешке,

еще болтается на одной ступне,

и на уме у меня ничего,

кроме как быть внутри

единственного места,

где нет

ни нутра

ни наружи.

Тело одиночества

Она вступила в мою стопу своей стопой

и вошла в мою талию своим снегом.

Она вошла мне в сердце говоря:

«Да, все так и есть».

И так вот Тело Одиночества

покрылось и снаружи,

а изнутри

Тело Одиночества объялось.

Теперь стоит только мне вдохнуть,

она шепчет моей бездыханности:

«Да, любовь моя, все так, все так».

¹ лицо может быть невозмутимо чтобы всегда казаться не глупым а скорее угрожающе неуравновешенным

Все мои вести

Перевод Шаши Мартыновой

и Максима Немцова

1.

Не суждено

стать легендарным

мне в этом городе

базарном,

но кто-то вспомнить

будет рад

такое, что

изменит взгляд, —

от гекатомб

во имя мира

до сложностей

чести мундира,

и тем политике

придаст

баланс получше

и припас.

Страх ни к чему

всяк будет рад,

когда в Пути

пакт заключат.

2.

Гляди же вдаль,

узри простор,

Любовный кинь

нездешний взор:

не только

полюсов заряд

(сердце разбито,

лечит яд),

но важен каждый

поворот,

как на коленях

власть поймет.

А кто от тяжких

дум размяк, —

взлелеет их,

свернет тюфяк.

3.

Смысл не ищи:

мой крик – пустяк,

он есть дорога,

а не знак.

Не порицай –

дурмана нет:

я трезв, но я

люблю лететь.

Тебя взбодрит

мой честный слог –

брось же вскрывать

древний замок.

4.

Вот Таинство

Явилось сим –

кротость сложу

к стопам Твоим?

шепну спасибо

маете?

Тобой мне данной

в доброте,

разрушив время,

дашь мне Ты

тех, кто грядет,

тронуть черты,

премудростью

дедов моих

(что завелась

от слов живых), —

так пишет

нерожденный ум:

полно в нем

Благодатных дум.

5.

Пускай моих

слов скрытый вид

контакты все

соединит,

а если песенка

поет,

пусть вновь Мост

берега сомкнет.

Ты права, Сахара

Ты права, Сахара. Нет ни туманов, ни вуалей, ни далей. Но туман окружен туманом; и вуаль сокрыта за вуалью; а даль непрерывно отплывает от дали. Вот почему нет ни туманов, ни вуалей, ни далей. Вот почему это называется Великой Далью Тумана и Вуалей. Как раз тут Путник становится Скитальцем, Скиталец становится Заблудшим, Заблудший становится Искателем, Искатель становится Страстным Любовником, Страстный Любовник становится Побирушкой, Побирушка становится Горемыкой, Горемыка становится Заклаемым, Заклаемый становится Воскресшим, а Воскресший становится Преодолевшим Великую Даль Тумана и Вуалей. Затем тысячу лет – или весь остаток дня – Таковой вращается в Пылающем Огне Перемен, воплощая собой все преображения, одно за другим, а затем начинает сызнова, и потом вновь заканчивает, 86 000 раз в секунду. После чего Таковой, если он мужчина, готов любить женщину Сахару; а Таковая, если она женщина, готова любить мужчину, кто может обратить в песню Великую Даль Тумана и Вуалей. Ты ли ждешь, Сахара, – или я?

Начальные вопросы

Почему монастыри лучезарных монашек изучают твое произведение, а я пью чай, называемый «Плавный ход» один у себя в хижине воющей зимой?

Почему ты восходишь на Высокий Трон и читаешь невнятный доклад об Источнике Всех Вещей, куда включены сомнительные наблюдения о договоре между мужчинами и женщинами, а я сижу на полу, скрученный в Позу Лотоса (каковая не предназначена для североамериканцев), вычерчивая координатные сетки сверкающих современных городов, где, вдали от твоей власти, вольны процветать демократия и романтика?

Почему ты засыпаешь, когда для того, чтобы познакомить тебя с нашей культурой, я устраиваю просмотры важных сексуальных видеопленок, а когда те заканчиваются, почему ты вдруг просыпаешься и говоришь: «Изучать людскую любовь интересно, но не очень интересно»?

Почему Большая Колесница, что так весело катится по затейливым старым улочкам Киото, не может взобраться по крутым серпантинам Лысой горы? И если этого не может она, есть ли в ней для нас прок?

Почему ирисы склоняются пред тобой, а опасные сосновые шишки падают со значительной высоты нам на незащищенные лысые головы?

Почему ты велишь нам говорить, а в итоге говоришь сам?

Это потому, что колокол призвал меня к тебе в комнату, это потому, что я безмолвен в честь твоего общества, это потому, что я пошатываюсь в аромате некоего невыразимого гостеприимства, это потому, что я забыл все свои вопросы, бросаюсь я на пол и исчезаю в твоих.

– Лысая гора, 1998

Луна

Снаружи луна.

Я увидел эту немудрящую громадину,

когда только что сходил отлить.

Надо было дольше на нее смотреть.

Я скверный воздыхатель луны.

Вижу ее целиком и сразу и на этом всё

для нас с луной.

Сладкое время

Как сладко время

когда слишком поздно

и не нужно тащиться

за ее качкими бедрами

аж в самое свое

умирающее воображение.

Пища хороша на вкус

Пища хороша на вкус

но я лучше не стану есть

Касаться красивой юной женщины

великая честь

в этой юдоли слез

прости меня если тут я спасую

или оставлю на следующий раз

Созерцание дает покой разгоряченному сердцу

ну или так гласит реклама

но я лезу

на стенку

сплетен и бездыханности

Мало того

я не желаю быть другом всем и каждому

у меня нет столько времени

я пощусь

у меня тайный пост

чтобы лицо похудело

и Б-г бы полюбил меня

как любил Он до того

как у меня был интерес

к подобным штукам

Балдеж

Какой балдеж

верить в Б-га

Непременно попробуй когда-нибудь

Попробуй сейчас

и выяснишь

хочет Б-г

или нет чтоб

ты в Него верил

¹ мы не убеждены что есть какое-то улучшение

Корзинка

Тебе надо ходить

с места на место,

возвращая стихи,

написанные тебе,

какие можно подписать твоим именем.

Не обсуждай такого

ни с кем.

Собирай. Собирай.

Когда корзинка полна,

появится кто-то,

кому можно ее подать.

Она расправит широкую свою юбку

и сядет

на черный камень,

а твоя корзинка закачается,

как пылинка в свете солнца,

по приволью

ее колен.

¹ кажется вы стоите там где я должен был стоять

² Монреаль 2003

Подле темных вод

Подле темных вод

скитался я

в Вавилоне жизнь

прошла моя

и святую песнь

я позабыл

в Вавилоне нет

у меня сил

и не видно мне

подле темных вод

где стоит капкан

кто меня там ждет

он разбил мне рот

сердце мне разбил

чтоб из темных рек

больше я не пил

я узрел внутри

им покрыв лицо

свой преступный дух

и свое кольцо

и не видно мне

знать не с руки

кто меня там ждет

ставит кто силки

подле темных вод

страх меня не спас

в Вавилоне мне

место есть сейчас

поразил меня

в сердце самое

молвил: «Сердце то –

оно не твое».

а кольцо мое

отдал он ветрам

окружил меня

всем после сам

подле темных вод

в раненой заре

в Вавилоне жизнь

перепала мне

ветвь увядшая

мне дарила песнь

но ему поют

и ветвь, и весь лес

смолкнет истина

благо канет в сон

стоит мне забыть

мой Вавилон

и не видно мне

всё сплошной обман

кто меня там ждет

ставит кто капкан

подле темных вод

со всех сторон

подле темных вод

где Вавилон

Сама любовь

Л. В[15]15
  Стихотворение посвящено Леону Визелтиэру (р. 1952) – аме-
  риканскому критику и редактору, в 1983–2014 гг. – литературному редактору журнала «The New Republic».


[Закрыть].

Окно мое наполнил свет

От солнца, что вдали

И так вот в комнатку ко мне

Лучи Любви вошли

И мне в потоках света пыль

Попалась на глаза

Из нее Имя мне творит

Кто Безымянен сам

Любовь струилась надо всем

Скажу я вновь и вновь

Но в дверь открытую затем

Ушла Сама Любовь

Пылинки в солнечном огне

Кружились второпях

Я кувыркался с ними там

В бесформенных роях

Но вот вернулся я, а здесь

Все тот же тихий свет

Но меж Имен и Без-Имен

Просвета больше нет

Любовь струится надо всем

Твержу я вновь и вновь

Но в дверь открытую затем

Уйдет Сама Любовь

Бросай любить

Сказал: Любить я буду, —

А ты: Свой пыл умерь, —

И вот уж не у дел я,

Числюсь среди потерь.

В подвал меня услала –

Не мрамор подметать.

И не давала верить –

Зато дала понять:

Не мне любить, а лишь меня

Любви обуревать,

Чтоб никогда не принимать

От ненависти кладь.

Когда же жажда по тебе

Из голода воспрянет:

– Бросай любить, – прошепчешь ты, —

Сама любить я стану.

Самая глубь любви

Сэнди, 1945–1998

1.

Сегодня утром ты со мной

Как с мясом, обошлась

Но лишь мужчине знать дано

Как пряна эта грязь

Ты и во сне известна мне

У нас родство в крови

Кто, как не ты, меня возьмет

В самую глубь любви

Ты утром вся раскрылась

Мне, как лилия теплу

Пускай я просто снеговик

Но я тебя люблю

И даже тая под дождем

Свой дряхлый лик явил

Всем, что он есть и чем он был

В самой глуби любви

Я знал, ты будешь изменять

Ко лжи душа лежит

И станешь жарко выступать

За занавесью лжи

Скабрезных тем аристократ

Чей так вульгарен вид

Я стар, и оттого – стократ

В самой глуби любви

Еще плыву щека к щеке

Вино течет мне в рот

Пою я «Дружбу прежних дней»[16]16
  Оборот из стихотворения шотландского Роберта Бёрнза «Старая дружба» (Auld Lang Syne, 1788), положенного на традиционную мелодию; пер. С. Маршака.


[Закрыть]

И сердце не замрет

С Диззи и Данте я играл

Поди их удиви

Но раз-другой они меня

Впускали в глубь любви

По коже осень проскользнет

Словно соринка в глаз

Тому огню не нужно жить

Он умирал не раз

В туманной книге всех страстей

Секрет неуязвим

Пока ждут время или кровь

В самой глуби любви

Горазд любить иль враждовать

А посередке – хил

Гантели поздно в руки брать

Уже не хватит сил

Тобой же Буги-стрит горда

Твой стан красой повит

Знать, кто-то умер за тебя

В самой глуби любви

Моей любви раскрылась ты

Как лилия теплу

Пусть даже просто снеговик

Но я тебя люблю

Не стоит слушать, что шепну

Мой каждый звук ловить

Вменят все это мне в вину

В самой глуби любви

2.

Открыт заезд, красотки здесь

И ставишь все на кон

Твоим победам мера есть

Увы, таков закон

Твой крах неодолим,

Зовет: Приди и куш сорви

Живешь, как будто срок – один

В самой глуби любви

На Буги-стрит опять разбит

Я вышел на панель

Расслабишь хватку – и привет

Скользишь в Шедевра щель

Мне, может быть, сто лет бродить

Нить обещаний вить

Ты ж бросишь все, чтоб только жить

В самой глуби любви

Нам только плоть – любви ломоть

Нас океан разъял

Морей не хватит для таких

Стервятников, как я

На бак я вышел молвить суть

Свой флот благословить

И согласился затонуть

В самой глуби любви

На Буги-стрит я вновь разбит

И вышел на панель

Не обменять моих даров

Что ты брала досель

Порою если мрак стеснен

Несчастны и кротки

Сердца в охапку мы берем

И сходим в глубь любви

Дум о тебе душиста гроздь

И я с тобою квит

Хотя нам много не пришлось

Свершить в глуби любви

Раскол

А в этой любви

что делать мне

с дряхлым сучком

в ядовитом вине

Кого подведу я

к краю на страх –

колено на сердце

а уста в волосах

Так возьму я любовь

надвое расколю:

эту часть ты люби

эту я полюблю

Станем пить мы вино

погребать жезл нагой

чтоб один бы стонал

и смеялся другой

Я на ложе взойду

и к тебе прилеплюсь

кости захороню

на невесте женюсь

А когда же ко мне

в свой черед ты войдешь

Мою взроешь ты грязь

жениха погребешь

Клянусь этой любовью

сим живым мертвецом

что мы будем раздельны

под единым венцом

– Лысая гора, 1994

¹ если ты юн и случайно не Артюр Рембо мы бы предпочли тебя не слушать

² а если ты случайно Артюр Рембо мы уж точно не желаем тебя слушать

³ печать молчанья

Уходит Александра

по мотивам стихотворения К. Кавафиса «Бог покидает Антония»[17]17
  Константинос Кавафис (1863–1933) – египетский греческий поэт и журналист. Стихотворение «Бог покидает Антония» (в разных переводах) написано в 1911 г.


[Закрыть]

Под вечер как-то вдруг похолодало,

и божество готовится бежать:

Александра на плечо припала –

страже сердца их не удержать.

К свету повлечет их дальше, мимо –

в наслаждении сплетясь простом

и сияя столь непредставимо,

голоса свои сольют с вином.

А чувствам лгать тебе дана команда –

и утром не останется ни сна.

Разлучись – уходит Александра,

и расстанься – канула она.

Хотя она спит под твоею сенью,

хоть поцелуй ее тебя возносит ввысь, —

не скажи: игра воображенья, —

до таких манер не опустись.

Что так не станет, не было гарантий.

Ступай к окну. Испей этой воды.

Изыскан лад. Смеется Александра.

И твои клятвы, как всегда, тверды.

Тебе досталась честь ее таланта,

и этот вечер честь тебе спасет.

Но разлучись – уходит Александра.

С господом своим она идет.

Ты сжег искусно своих планов порох

и приготовился давно идти один.

Не выбирай трусливых отговорок,

не прячься за последствия причин.

Смысл для тебя – извилистей меандра,

Твой взломан шифр, распятью – грош цена.

Так разлучись – уходит Александра.

Расстанься с нею – канула она.

– Идра, Греция, сентябрь 1999 г.

¹ портреты эти сильно отстают от моего действительного развития например: я уже отрекся от престола как мирского так и духовного зато на этой странице меня похоже глубоко заботит не одно так другое это просто старая привычка лица

² ОРДЕН ЕДИНОГО СЕРДЦА

³ 2 сентября 2003 г.

Пуэрто-риканская песня

«Разбитое сердце дьявола»

вот что была за песня

и сам Дьявол ее пел

и кто б ни услыхал эту песню

менялся навсегда

и в каждом сердце

тех мужчин и женщин что слышали

«Разбитое сердце дьявола»

слабость слабла

а Христос Любви креп

и люди ложились тем вечером спать

держась друг за дружку

словно все прочее смерть

я послушал ее

с Арманом и Оскаром Доренте

и Кейти Хэнкинг

а также многими другими людьми

кого больше не видел

Буги-стрит

Затяжка и глоток вина –

и час идти настал.

На банджо сменена струна

и в кухне чистота.

В заторе кто-то для меня

местечко сторожит.

Я – то, что я, а то, что я, —

опять на Буги-стрит.

Любовь моя, наших услад

не в силах я забыть –

и той реки, где водопад

сумел с нас что-то смыть.

Я лег тогда у мокрых ног,

твоей красой добит.

Для всех мужчин таков урок,

как быть на Буги-стрит.

Друзья, не бойтесь же совсем –

мы здесь как бы взаймы.

В любви сотворены мы все,

в любви исчезнем мы.

Хоть карта плоти, вен и жил

на всех дверях висит,

еще никто не сообщил,

зачем нам Буги-стрит.

О Свет Венца, О Темный Лик –

к чему держать пари?

Один раз в губы – и возник

я вновь на Буги-стрит.

Малая мера

Едва я понял

(даже в малой мере)

что этот мир – Б-жий

как начал сбрасывать вес

тут же

Вот в этот самый миг

на мне

хоккейная форма

из Шестого Класса

Жизнь на посылках

Если Тебе Повезет

Состаришься

И Заживешь

Жизнью На Посылках.

Станешь Различать

Что Людям Нужно

И Предоставлять Им Это

Не Успеют Попросить.

Станешь Водить Свою Машину

Туда И Сюда

Привозя И Доставляя

И Ни Пробки

Ни Погода

Не Будут Смущать

Тебя Ничуть.

Махнешь По

405-й

В Сан-Диего

Забрать Желудь

Для Чьей-Нибудь Поговорки

И Так Далее И Тому Подобное.

Пусть Даже

Сердце Ноет

По Той Девушке Кого

Так И Не Отыскал

И Из-За Того Что

После Долгих Лет

Духовной Строгости

Так И Не Удалось

Достичь Просветления

Некая Бодрость

Примется

Подыматься Из Твоих Сокрушенных

Надежд И Намерений.

Как Жадно

Примешь Ты Свое

Следующее Порученье:

Перебрать Все

Солнечные Очки

В Бюро Находок

Лас-Вегаса

Всего В Нескольких Часах

Езды По Пустыне.

Ты Поседел

У Тебя Груди

И Пузо

Поверх Ремня

Ты Уже Не Мальчик

И Даже Не Мужчина

Однако Благодарность

Вдохновляет Каждый

Твой Жест.

Да, Сэр, Это И Есть

Те Самые В Золотой Оправе

Что Она Забыла В Пластмассовом

Лотке Рядом С

Автоматами По Доллару

Нет Сэр, Я Не Лгу.

Пожелай мне удачи

свежая паутинка

надувается

спинакером

поперек открытого окна

а вот и он сам

маленький капитан

проплывает мимо

на млечной ниточке

пожелай мне удачи

адмирал

я уже давно ничего

не завершал

Крест

Работал работу

И сном своим спал

Своей смертью умер

И тут же удрал

Бросил, что нужно

То, что полно

Дух мне потребен

И нужно мне Дно

Любимая, твой я

Всегда и везде

Я твой от томленья

До мозга костей

Раз крест донесен мой

До точки, аминь

Молюсь, чтоб простили

Мне всю мою жизнь

За Телом я гнался

Оно же – за мной

Томленье – мой компас

И смерть – парус мой

Церковные изваяния

Немного погодя

Я взялся играть в куклы

Любил я их мирные лица

У всех были свои места

в углу Номера 315

Говорил, бывало, себе:

Не имеет значения

что Леонарду не продохнуть

что он безнадежно впутался

в панику положения

Я закуривал сигарету

и палочку «Наг Чампа»[18]18
  Индийское благовоние (сочетание магнолии или плюмерии и сандалового дерева).


[Закрыть]

Обе сгорали слишком быстро

на сквозняке от потолочного вентилятора

Тогда я мог бы сказать

что-нибудь вроде:

Благодарю Тебя

за условия моей жизни

от которых так безболезненно ясно

что я бессилен

сделать что бы то ни было

и тогда я смотрел «Си-эн-эн»

всю оставшуюся ночь

но теперь уже

с совершенно другой

точки зрения

¹ одна из тех кукол

Что все решило

Знакомый рассказал мне,

как великий мудрец

Нисаргадатта Махарадж[19]19
  Шри Нисаргадатта Махарадж (1897–1981) – индийский гуру, учитель адвайты, принадлежал к линии преемственности Инчегири-сампрадая.


[Закрыть]

однажды предложил ему сигарету:

«Благодарю вас, но я не курю».

«Не курите? – переспросил учитель. —

А жить зачем?»

Вопрос с сигаретами

Это снова начало

и как впервые

девушку зовут Клэр

и она француженка

Но на сей раз

мальчика зовут Дзикан

и он старик

Тут уже не Греция

тут Индия

новое место для несчастья

но на сей раз

мальчик не несчастен

от своего несчастья

а Клэр к тому ж заметила

что мальчику

шестьдесят пять лет

Но ровно то же самое тут

обещанье, красота

и спасение

сигаретами

маленький Парфенон

открытой пачки сигарет

и Мумбай, как Афины

сорок лет назад

город для курения

Что ж, пока хватит

Я сумею любить ее

и еще любить всю оставшуюся жизнь

по своему книжному опыту

По маме скучаю

Хочу привезти ее в Индию

И покупать ей

Золото и каменья

Хочу слышать как вздыхает она

По нищим на улице

И любуется

Безжалостной серостью

Арабского моря

Она была права во всем

Включая мою глупую гитару

И куда та меня завела

Она б разобралась

Во флагах из хлопка

В горестях порта

Арках прошлого

Погладила б меня по голове

И благословила мою сальную песенку

Тысячи

Из тысяч,

прославленных

или желающих прославиться

как поэты,

может, один-другой

неподдельны,

а остальные туфта,

шляются по святым околоткам,

пыжась, как настоящие.

Что и говорить –

я из туфты

и вот весь мой сказ.

Моей малышки не было

Шел проверять любовь

Пуст оказался дом

Пусть ныне она в нем

Б-гу молюсь о том

Украдкой брошу взгляд

Вдруг потечет, горя

Тогда-то и пойму

Что чувствовал не зря

Моя душонка – шип

Ее – Древесный Ствол

Моя грудь – сушь и рвань

Ее – Кров и Престол

Глаз не сомкнул всю ночь

Остался весь пустой

Я знаю, так нельзя

Но можно мало что

При ней Ее Мотор

Я прохожу сквозь неф

И если мне свезет

Улыбку судят мне

Тогда и стану счастлив

Прожить другую ночь

За Милостыню поклонюсь

И похромаю прочь

Таверна Душко, 1967

У Душко до сих пор поют,

сидя под древнею сосной,

глубокой ночью неподвижных и падучих звезд.

Подойдешь к окну – их слышно.

Это конец чьей-то свадьбы,

а то, возможно, и мальчик отчаливает наутро.

Тебе есть место за столом,

вино есть и яблоки с большой земли,

просвет в песнях для голоса твоего.

Накинь что-нибудь,

и если надо сказать кому-то,

что уезжаешь,

скажи им, или возьми с собой, но побыстрей:

они послали за тобой –

зов прозвучал –

они не станут ждать вечно.

Они и сейчас не ждут.

Не подобает

Не подобает

заставать тебя

в вертепе

в попытках забыть

крохотный ужас

последнего миллиона лет

Больше всего

не люблю я бравую скрипку

что скребется в

бок бойне

как бы намекая

что убийцы слабы

а жертвы победят

Она осложняет кошмар

грезой

Выворачивает кошмар

наружей кнутри

Скрипку отбрось

И отставь свою храбрость

Разве не заметила

как громил

и кровопийц

тянет к твоей храбрости

Она – провокация

в их прицеле

Верни ее камням

грязи

тому что держит грязь

Заверши этот гнусный эксперимент

над человеческим сердцем

Прошу не рассказывай мне больше

об одиноком вокзале

где мы раздевали друг дружку

под градом яблочных зернышек

И этот голос невежественного

пониманья –

ощути глубокое унижение

раз приливная тишь

его не подтверждает

Стой там

в тщете

своего затвора

Призови слезы-поденки

мелкий смех

утехи

что повинуются твоему страданью

которое объемлет твой проигрыш

Стой там

в мурашках и гордости

@ высокогрудая

в эротичном тряпье

религии

Я искренне надеюсь что

нам не доведется свидеться опять

на следующей потехе

– 1979