Текст книги "М. В. Ломоносов – художник. Мозаики. Идеи живописных картин из русской истории"

Леонид Николаевич Антипин
М. В. Ломоносов – художник. Мозаики. Идеи живописных картин из русской истории

© Антипин Л. Н., 2016

© Издательский дом «Сказочная дорога», оформление, 2016

Мозаика М. В. Ломоносова

Новаторская роль М. В. Ломоносова в художественном творчестве, по сравнению с другими сторонами его многогранной деятельности, оценена менее всего.

Единственным серьезным исследованием, посвященным художественному наследию Ломоносова, является вышедшая более шестидесяти лет назад книга В. К. Макарова [1].

О художественных способностях Ломоносова можно судить, конечно, прежде всего по дошедшим до нас его известным мозаичным портретам и картинам, являющимся непревзойденными образцами русского мозаичного искусства XVIII века.

О Ломоносове же как о рисовальщике можно иметь представление лишь по немногочисленным рисункам, сохранившимся среди его рукописей.

Известно, что М. В. Ломоносов начал систематически брать уроки рисования в Германии в 1736–1738 г г.

Еще в инструкции, данной Ломоносову и двум другим студентам, отправленным Академией наук в г. Марбург 18 августа 1736 г., говорится, что они были обязаны, помимо изучения русского языка, латинского и иностранных языков, а также физико-математических наук, учиться прилежно рисованию.

Через год, 4 сентября 1737 г., учитель Ломоносова Христиан Вольф в своем письме к президенту Академии наук барону И. К. Корфу сообщил, что «стали они также учиться рисованию, которые им пригодятся в механике и естественной истории» [2]. К сентябрю 1737 г. Ломоносов за год прошел уже некоторую школу рисования и как образчик своих успехов в учении прислал в Академию наук свой первый опыт – рисунок, изображающий Каина.

В первом же присланном в Академию счете Ломоносов указал, что учителю рисования он уплатил четыре талера. В рапорте из Марбурга 14 марта 1738 г. Ломоносов указывал, что им было вновь уплачено учителю рисования 6 талеров.

Наконец, в рапорте в Академию наук 4 октября того же года из Марбурга Ломоносов писал, что до сих пор я по утрам от 10 до 11 час. упражнялся так же в рисовании. В приложенном счете о израсходованных деньгах указал, что уплатил учителю рисования за шесть месяцев еще шесть талеров.

По-видимому, на этом занятия по рисованию прекратились, так как в конце июля 1739 г. студенты были отправлены во Фрейберг.

Если считать, что Ломоносов начал брать уроки рисования, и притом систематически, сразу по приезде в Марбург в 1736 г., то он за два года обучения получил хорошую подготовку, заложившую основу дальнейшего развития его рисовального и вообще изобразительного искусства» [3]. Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждением В. Шубинского о том, что «сам Ломоносов никогда толком рисованию не учился» [4].

Природный дар и два года систематических занятий рисованием во время обучения в Марбургском университете, на наш взгляд, позволили М. В. Ломоносову проявить себя новатором также и в художественном творчестве.

Основы рисования М. В. Ломоносов и его товарищи изучали по книге немецкого художника И.Д. Прейслера[1]1
  Прейслер Иоганн Даниил (1666–1737), немецкий художник, отец известных граверов, президент рисовальной школы в Нюрнберге, основанной в 1718 г.


[Закрыть] «Основательные правила или краткое руководство по рисовальному художеству». Она имела в России большое распространение, так как отвечала запросам преподавателей и учащихся.

Об этом можно судить по тому, что книга выдержала пять изданий в 1734-м, 1749-м, 1754-м, 1781-м и в 1810-м гг.

Скорее всего, М. В. Ломоносов имел именно первое издание этой книги 1734 г., которое ему было выдано Академией наук при отъезде за границу как пособие для занятий на уроках рисования, предусмотренных инструкцией. Следует заметить и то, что пособие не значится среди книг, приобретенных М. В. Ломоносовым в Германии [5].

Книга И.Д. Прейслера в целом ставила своей целью в последовательном порядке научить человека рисованию с натуры.

«Каин». Гравюра из «Руководства» И.Д. Прейслера 1734 г., ч. III, л. 1

Она была разделена на части, которые соответствуют определенным ступеням рисовальной школы. Первая часть посвящена предварительным правилам и рисунку отдельных деталей человеческого тела.

После текста следовало приложение из 18 таблиц образцов-гравюр. Вторая часть книги трактовала о пропорциях тела в целом и о рисунке законченного изображения фигуры. К ней также следовало приложение из 18 таблиц-гравюр.

Третья часть касалась внешней степени рисовального искусства. В приложении также даны 18 таблиц-гравюр. Именно в этой последней, третьей, части и находится гравюра, с которой делал свой рисунок М. В. Ломоносов в 1737 г.

«Каин». Рисунок М.В. Ломоносова 1737 г. (с гравюры из «Руководства» И.Д. Прейслера 1734 г.)

Сравнивая рисунок М. В. Ломоносова с гравюрой из книги И. Д. Прейслера «Основательные правила или краткое руководство по рисовальному художеству», становится очевидным, что Ломоносов, во-первых, к сентябрю 1737 г. уже освоил все три части этого руководства, и, во-вторых, не передал в своем рисунке всех деталей оригинала, главным образом не воспроизвел фона и перспективы лежащей фигуры. Она оказалась как бы висящей в воздухе. Следовательно, Ломоносов выполнил лишь эскиз, для того чтобы дать в Петербурге хоть некоторое понятие о том, как продвигаются его успехи в рисовании. По-видимому, к концу своих занятий по рисованию он должен был значительно усовершенствоваться в рисовальном искусстве, но, к сожалению, об этом можно лишь догадываться.

Титульный лист книги М. В. Ломоносова «Первые основания металлургии или рудных дел». 1763 г.

Приобретенные навыки рисования М. В. Ломоносов широко использовал в своей деятельности, особенно в последние годы жизни. Так, в 1763 г. в Петербурге вышла в свет книга М. В. Ломоносова «Первые основания металлургии или рудных дел», где ученый-помор собственноручно сделал много рисунков. Современники его с большим интересом встретили выход в свет этого труда. В том же году в журнале «Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах», издававшемся в Петербургской Академии наук, сообщалось: «Не подлежит сомневаться, что книга, показывающая добывать, пробовать и выплавлять металлы, с большой охотой от российской публики была принята» [6].

«Первые основания металлургии или рудных дел» были изданы большим по тому времени тиражом – 1225 экз. Книгу разослали на крупнейшие горные заводы и рудники Урала и Алтая, а также многим ученым и промышленникам, и она быстро получила широкую известность.

Установлено, что ее приобрели также передовые деятели культуры XVIII века, как А. Н. Радищев, Н. И. Новиков, Н. А. Львов, Д. Дидро и др. [7].

В своей работе М. В. Ломоносов дал подробную характеристику технических устройств, применявшихся в то время в горно-заводской промышленности: плавильных печей, водяных и воздушных насосов, подъемных механизмов и др. Основное внимание автор уделил вопросам организации и техники добычи руды и выплавки металлов. Много места в книге занимают теоретические проблемы металлургического производства.

«Первые основания металлургии» разделены автором на пять частей, следующих одна за другой в строгой логической последовательности. Первая часть книги посвящена описанию свойств металлов и различных минералов, находящихся в земле. Вторая часть книги целиком посвящена рудным месторождениям и их поискам. В третьей части описаны методы разработки руды, копания рудников и применяемые в то время технические средства для отбойки руды, подъема ее из шахты, для откачки воды и проветривания шахт. В четвертой части книги М. В. Ломоносов подчеркнул роль производства анализов исходного сырья и конечных продуктов металлургического производства. Заключительная, пятая, часть «Первых оснований металлургии…» посвящена основным процессам извлечения железа и цветных металлов из руд. В пятой части речь идет также и о плавильных печах и процессах, в них происходящих. Рассказав о различных способах отделения золота и серебра, о процессах переплавки медных, свинцовых и оловянных руд, М. В. Ломоносов подробно описал выплавку чугуна и железа. Он привел конструкцию доменной печи и агрегатов для переработки чугуна в железо, остановился на характере происходящих в них процессов и на методах плавки.

Книга М. В. Ломоносова хорошо иллюстрирована много численными схемами и чертежами, облегчающими изучение описанных в ней процессов  и механических приспособлений.

Доменная печь. Рисунок М. В. Ломоносова

Рисунки из книги М. В. Ломоносова «Первые основания металлургии или рудных дел»

Среди рукописей М. В. Ломоносова, принадлежавших Академии наук и относящихся к проектировавшейся им в 1764 г. большой научной экспедиции на Северный Ледовитый океан, сохранился план какой-то местности, как бы случайно набросанный с черновыми заметками. Только в 1946 г. исследователь жизни и творчества Ломоносова Л. Б. Модзалевский опубликовал и объяснил этот набросок. Оказалось, что М. В. Ломоносов необычайно точно и, несомненно, по памяти начертил схематическую карту своей родины. Он вполне правильно пометил контурные линии главнейших двинских островов и разделявших их протоков. Он очертил границы Куростровской и Ровдогорской волостей, указал местоположение города Холмогоры, Вавчугской верфи и Спасского монастыря (на Анновой горе), пометив крестами находившиеся здесь церкви. Во всем наброске чувствуется опытная рука первоклассного картографа и прекрасная память человека, мысленно общавшегося с родными местами незадолго до своей смерти [8].

План дельты р. Северной Двины с островами и притоками, выполненный М.В. Ломоносовым. 1764 г.

План мест, прилегавших к Куростровской волости

План М. В. Ломоносова имеет большое значение не только как образец его рисовальной манеры, но и как свидетельство его интереса к родным, дорогим ему местам, к которым он мысленно обращался незадолго до своей смерти.

Что этот план изображает именно родину М. В. Ломоносова, показывает сличение его с «Планом мест, принадлежащих к Куростровской волости, где родился г. Ломоносов», приложенным к книге «Путешествие академика Ивана Лепехина в 1772 году» (СПб., 1805. Ч. IV) Он относится, как помечено на гравюре к 1788 г., и, таким образом, его отделяет от рисунка М. В. Ломоносова 24 года.

Рисунок Ломоносова был сделан по памяти, а поэтому и нельзя требовать от него большой точности.

Тем не менее он в основном правильно изобразил главные контурные линии родных ему мест.

В многогранной деятельности М. В. Ломоносова видное место занимало его художественное творчество. Об этом свидетельствуют, во-первых, выполненные им или под его руководством мозаичные портреты и картины, которые представляют собой непревзойденные образцы русского мозаичного искусства XVIII века; во-вторых, его проекты памятников Петру I, Елизавете Петровне, монумента Екатерине II и другие; в-третьих, художественные образцы оформления общенародных торжественных празднеств иллюминаций и фейерверков.

Подлинный талант Ломоносова-художника раскрылся в мозаичном искусстве, где слились воедино его естественно-научные и художественные дарования. М. В. Ломоносов знал, что еще в Киевской Руси было распространено мозаичное искусство. Позднее, в годы княжеских междоусобиц, а затем татаро-монгольского нашествия, секреты изготовления мозаик на Руси были утеряны. Великий помор поставил перед собой задачу возродить в России это забытое искусство.

В середине 40 годов XVIII века, еще до того, как Ломоносову удалось обзавестись химической лабораторией, он обратил внимание на мозаику – древнее искусство составлять из цветных стеклянных сплавов (смальт) немеркнущие картины и портреты. В 1746 году несколько мозаичных работ привез из Рима граф Михаил Илларионович Воронцов, в доме которого часто бывал М. В. Ломоносов. Среди них была и мозаичная картина «Плачущий апостол Петр» – работа неизвестного ватиканского мастера с оригинала Гвидо Рени, отличавшаяся богатством и разнообразием красочных оттенков при передаче розового хитона и голубого плаща апостола. Ломоносова живо заинтересовала искусная работа итальянских мастеров, доведших свою смальтовую «палитру» до нескольких тысяч оттенков, что позволяло им виртуозно копировать масляную живопись. Но итальянские мозаичисты хранили в тайне приготовление смальт. Поэтому Ломоносов не мог иметь готовых рецептов. Он создал для своих мозаичных работ собственные смальты красочнее итальянских. Живой, художественный и практический интерес к мозаике, овладевший Ломоносовым, сочетался с давно волновавшими его вопросами теоретической физики и химии. Постройка в 1748 г. химической лаборатории позволила М. В. Ломоносову начать большие исследования по химии и технологии силикатов, а также по теории цветов. Он писал: «Итак, сколько испытание физических причин, разные цветы производящих, столько ж, или еще больше, примеры римской мозаики… побудило меня предпринять снискание мозаического художества» [9]. Уже в мае г. М. В. Ломоносов сообщал в Канцелярию, что в числе других работ он «делал химические опыты до крашения стекол[2]2
  В то время цветные стекла ввозились в Россию из-за границы.


[Закрыть] надлежащие» [10]. А в январе г. ученый писал президенту Академии наук: «… прилагаю я возможное старание, чтобы делать стекла разных цветов… и в том имею нарочитые прогрессы. При всех сих практических опытах записываю и те обстоятельства, которые надлежат до химической теории» [11].

Природой света и теорией цветов М. В. Ломоносов заинтересовался также с самого начала своей научной деятельности. Он разрабатывал теорию цветов, исходя из своего понимания физической природы света. М. В. Ломоносов полагал, что белый цвет состоит из трех основных цветов – красного, желтого и голубого. Он встал на эту точку зрения, ибо не мог и не хотел создавать громоздкой теории эфира для семи цветов. Ломоносов хорошо видел, что на практике можно получить все бесконечное разнообразие цветов, исходя из трех основных.

В середине 1750 года в Петербург из Италии графу М. И. Воронцову был доставлен мозаичный портрет Елизаветы Петровны работы известного мастера Алессандро Кокки, выполненный по оригиналу петербургского придворного художника, француза Людовика Каравака.

Портрет произвел сильное впечатление на М. В. Ломоносова умелым подбором красочных оттенков при передаче богатого наряда императрицы – серебряной парчи платья, синего муара ленты, алмазов и сапфиров ее драгоценного убора. М. В. Ломоносов этому портрету посвятил стихи, начинавшиеся словами:

 
Фортуну вижу я в тебе или Венеру
И древняго дивлюсь художества примеру.
Богиня по всему, котора ты ни будь.
Ты руку щедрую потщилась протянуть.
Когда Венера ты, то признаю готову
Любителю наук и знаний Воронцову
Златое яблоко отдать за доброту,
Что присудил тебе Парис за красоту.
Когда ж Фортуна ты, то верю несумненно,
Что счастие его пребудет непременно,
Что так недвижно ты установила круг,
Коль истинен Патрон и коль он верен друг [12].
 

Ломоносов слишком увлечен своей работой и не щадит себя, уверенно приближается к полной разгадке всех тайн этого древнего художества. Ученый для получения цветных стекол провел многочисленные опыты. 13 января 1750 г. М. В. Ломоносов демонстрировал изготовленные им цветные стекла в Академическом собрании [13]. Но только через три года, полных напряженного труда, он добился желательных результатов.

В связи с этим Ломоносов в феврале 1754 г. писал Леонарду Эйлеру: «В течение трех лет я был весь погружен в физико-химические испытания, предпринятые для разработки учения о цветах. И труд мой оказался не бесплодным, так как, кроме результатов, полученных мною при различных растворениях и осаждениях минералов, почти три тысячи опытов, сделанных для воспроизведения разных цветов в стеклах, дали не только огромный материал для истинной теории цветов, но и привели к тому, что я принялся за изготовление мозаик» [14].

Лишь только в 1756 г. М. В. Ломоносов изложил итоги многолетних теоретических и экспериментальных изысканий, связанных с изучением природы света, в «Слове о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее…», которое он произнес на русском языке в публичном собрании Академии наук. «Хотел бы я изъяснить все, что о цветах через пятнадцать лет думал, между другими моими трудами, – говорил М. В. Ломоносов. – Но сие требует, во-первых, весьма долгого и больше, нежели для публичного слова позволенного, времени» [15].

В своем небольшом по объему «Слове…» М. В. Ломоносов сумел высказать много интересных идей, связанных с природой света. Наиболее важные среди них – о единой природе световых и электрических явлений, о явлениях теплового изучения и их связи между собой, об электрической природе света, о существовании резонанса между светом и веществом. Оригинальными были и его суждения о справедливости волновой теории света, а также его теория цветов. «Анализируя развитие цветоведения, – отмечает исследователь К. С. Ляликов, – мы должны признать, что именно с опубликованием ломоносовского «Слова…» начало складываться цветоведение в современном понимании этой науки» [16].

М. В. Ломоносова нельзя было остановить никакими трудностями, и наконец он добивается своего. Он открывает способ получать смальты любого цвета, любых оттенков. При помощи окисей меди и других металлов М. В. Ломоносов получил стекло: «превосходное зеленое, травяного цвета, весьма похожее на настоящий изумруд», «зеленое, приближающееся по цвету к аквамарину», «цвета печени», «красное берилловое», «очень похожее на превосходную бирюзу», «хрустальное синеватое», «сине-зеленое» и т. д. Окись железа дала Ломоносову в стекле желтые тона, золото – рубиновое стекло» [17].

Научные и практические результаты исследований Ломоносова произвели большое впечатление за границей. 30 марта 1754 г. Леонард Эйлер писал ему из Берлина: «То что Вы, славнейший муж, исследовали относительно наведения разных цветов на стекла, достойно Вас. Наши химики считают особенно важным это открытие» [18].

В не связи с вековыми традициями мозаичного искусства Ломоносов совершенно самостоятельно добился исключительных результатов. Он глубоко осознал художественный смысл мозаики – ее суровую и выразительную красоту, ее красочные возможности, декоративное значение и эпическую монументальность. Ученый видел перспективы изготовленных рецептур цветных стекол, рассчитывал на их практическое применение. Ломоносов считал, что его труды будут по достоинству оценены правительством и он получит необходимую помощь и поддержку. Через М. И. Воронцова и И. И. Шувалова он пытался заинтересовать императрицу развитием мозаичного дела в масштабе государства, а также добиться более благоприятных условий для своей научной работы, чтобы «удобнее было производить в действие мои в науках предприятия, ибо хотя голова моя и много зачинает, да руки одне, и хотя во многих случаях можно бы употребить чужие, да приказать не имею власти» [19]. Однако никаких «милостей» ни от императрицы, ни от ее приближенных Ломоносов не получил.

Возродив в России утраченное древнерусское искусство мозаики, М. В. Ломоносов одновременно создал и собственную технику мозаичного набора. В отличие от западноевропейских мозаичистов, набиравших мозаики преимущественно тонкими пластинками смальты, русский ученый разработал свою методику набора мозаичных картин четырехгранными брусками (палочками) различного сечения. Это обеспечивало прочность набора.

В начале 1750-х годов Ломоносов разработал методы отливки и шлифовки смальты, из которой предстояло набирать мозаичные портреты и картины, а также нашел состав мастики, с помощью которого смальта скреплялась с медным подносом. Уже в сентябре 1752 года он закончил первую художественную мозаичную работу – образ Богоматери по картине итальянского живописца Ф. Солимены. 4 сентября этого же года он подносит его Елизавете Петровне. Образ был принят ею с «оказанием удовольствия». Сравнительно небольшая по размерам мозаика (2 фута[3]3
  Фут – старая русская и английская мера длины, равная 40,38 см.


[Закрыть] на 19 дюймов[4]4
  Дюйм – единица длины, одна двадцатая фута, равная 2,54 см.


[Закрыть], или 80,76 на 47,23 см) оказалась чрезвычайно трудоемкой в изготовлении. В связи с этим М. В. Ломоносов писал: «Всех составленных кусков поставлено больше четырех тысяч, все моими руками, а для изобретения составов делано две тысячи сто восемьдесят четыре опыта в стеклянной печи» [20].

Набор в мозаиках М. В. Ломоносова производился ускоренным способом, им изобретенным. В мозаичную технику Ломоносов внес усовершенствования, был свободен от стесняющих ее традиций, опережал свое время. Таков он был во всех областях своей разнообразной стремительной деятельности – в науках, в поэзии, в мозаичной живописи. В научных и художественных делах Ломоносов хотел показать и личным примером доказал, что Россия имеет все данные занять свое, выдающееся, положение среди европейских стран. М. В. Ломоносов не только сам отлично справляется с этой работой, но и набирает себе учеников, которых обучает мозаичному делу. В сентябре 1752 г. академическая канцелярия разрешила Ломоносову самому выбрать двух лучших учеников из Рисовальной палаты, состоявшей при Академии. Это были два необычайно даровитых юноши, сын матроса Матвей Васильев, которому тогда едва исполнилось 16 лет, и сын мастерового придворной конторы Ефим Мельников, который был еще моложе. В это время М.В. Ломоносов приступил к работе над мозаичным портретом Петра I и привлек к ней своих учеников. В 1757 г. из мозаичной мастерской Ломоносова вышли четыре портрета Петра Великого. Один из них Ломоносов поднес Сенату.

Петр I. Мозаика работы учеников М. В. Ломоносова. 1753 г.

М. В. Ломоносов неукротим в стремлении воплотить в жизнь результаты своей научной деятельности. Он вновь и вновь обращается к правительству с «Предложением» организовать производство смальт для мозаик художественных и бытовых вещей из цветного стекла, уверяя, что качество изобретенных им мозаичных составов ничем не уступает римским, а ценой они даже дешевле. Однако правители России были глухи к призывам ученого. И тогда он решил сам наладить это производство. В октябре 1752 г. Ломоносов просит Сенат разрешить ему «к пользе и славе Российской империи» завесть фабрику делания изобретенных мною разноцветных стекал и из них бисеру, пронизок и стеклярусу и всяких других галантерейных вещей и уборов, чего еще поныне в России не делают, но привозят иза моря великое количество, ценою на многие тысячи [21]. Так, например, Коммерц-коллегия, запрошенная Сенатом, подтвердила, что ввоз и транзит через Россию бисера и цветного стекла достигает значительных размеров. Так, в 1751 г. только через санкт-петербургский порт было привезено: бисеру – 2109 пудов 31 фунт[5]5
  Фунт – русская мера веса, равная 409,5 г.


[Закрыть], пронизок – 19786000 штук, стеклярусу – 13 пудов 2 фунта и оконного стекла разных цветов – 1120 штук [22]. Сведения эти, несомненно, были известны и Ломоносову, и поэтому его проект заведения в России нового производства был своевременным и обоснованным.

С этой целью он просил выделить ему в Копорском уезде, недалеко от Петербурга, участок, где «есть глина, песок и дрова». Сенатским указом от 14 декабря 1752 г. Ломоносову было разрешено построить фабрику, и ему была назначена ссуда в размере 4000 рублей без процентов с тем, чтобы по прошествии пяти лет «возвратил в казну без всяких отговорок».

Просьба Ломоносова была удовлетворена.

15 марта 1753 г. был подписан указ о передаче в ведение М. В. Ломоносова «для работ на фабрике» в Копорском уезде 9 тыс. десятин земли и 212 душ крестьян.

Местность была богата лесом и песком, необходимым для производства стекла.

6 мая того же года близ деревни Усть-Рудицы состоялась закладка фабрики.

Начиная строительство фабрики цветного стекла, Ломоносов рассчитывал на большие государственные заказы. Он надеялся широко развернуть мозаичное искусство, готовить монументальные картины, которые бы прославляли величие России, боевые подвиги и исторические свершения русского народа. Он считал, что налаженное им производство цветного стекла и изделий из него освободит страну от импорта многих товаров, а фабрика послужит примером для других предприятий. Поэтому он продолжает совершенствовать технологию.

Ломоносову пришлось не только заниматься строительством Усть-Рудицкой фабрики и ее оснащением, но и заботиться о подготовке специалистов. Крестьяне, которые были приписаны к фабрике, совсем не знали производства, а отсутствие опытных мастеров тормозило развертывание работ. Поэтому обучение большого числа людей разным специальностям стало постоянной заботой М. В. Ломоносова.

Главными специалистами на Усть-Рудицкой фабрике стали М. Васильев и Е. Мельников, которые получили навыки в наборе мозаик еще в Химической лаборатории Ломоносова и обладали солидным опытом в работе. Они, помимо своего основного занятия – набора мозаик, обучали и других этому ремеслу. М. В. Ломоносов рассчитывал, что фабрика будет не только окупать себя, но и приносить прибыль. По его расчетам, стоимость мозаичных составов составляет не более 10 копеек за фунт, а на квадратный фут мозаики пойдет до 12 фунтов. Шесть мастеров смогут ускоренным ломоносовским способом набирать в год до тысячи квадратных футов мозаичных украшений [23].

В октябре 1757 г. была создана комиссия из членов Академии художеств. Она высоко оценила деятельность М. В. Ломоносова и его мастеров в искусстве мозаики. В отзыве комиссии отмечалось: «… со удивлением признавать должно, что первые опыты мозаики без настоящих мастеров и без наставления в самое малое время столь далеко доведены, то Российскую империю поздравляем с тем, что между благополучными успехами наук и художеств… и сие благородное художество изобретено и уже столь далеко произошло, как и в самом Риме, и в других землях едва в несколько сот лет происходить могло» [24].

Получив столь благоприятное заключение о мозаичных работах М. В. Ломоносова, Сенат предписал всем учреждениям и ведомствам, занимающимся возведением публичных зданий, представлять ученому заказы на изготовление мозаичных картин для украшения новых сооружений. Прошел год, за ним – другой, но никаких заказов на мозаичные картины от государственных учреждений Ломоносов не получил. В 1758 г. великому ученому-помору приходилось изыскивать разные способы, чтобы расплатиться с долгами, связанными с расходами по Усть-Рудицкой фабрике.

Стремясь добыть необходимые суммы, ученый был вынужден даже торговать дровами. В письме к своему кредитору, академику Я. Штелину, он писал: «Я имею четыреста сажен дров на берегу Каравалдая, но не могу еще никого найти, кто бы купил у меня из них 300 саж. и кто перевез бы сюда (в Петербург), как делалось это прежде» [25].

Несмотря на огромные материальные трудности команда М. В. Ломоносова продолжала трудиться над созданием мозаичных картин и портретов, считая, что это искусство в конце концов найдет всеобщее признание. Следуя традициям древнерусской мозаики, Ломоносов стремился к новому и яркому решению стоявших перед ним художественных задач. Он не занимался простым копированием живописных образцов, как это делали в его время даже самые прославленные итальянские мастера. М. В. Ломоносов воскрешал и создавал новое, самостоятельное, искусство мозаики, независимое от живописи. Мозаика должна не подлаживаться под живопись, что навсегда обрекало ее на подчиненное положение, а развивать свои собственные преимущества – декоративность и монументальность.

М. В. Ломоносов прекрасно понимал необходимость достичь в мозаике обобщенного художественного впечатления. И он шел этим путем, начиная с самых первых своих работ.

Дом М.В. Ломоносова на Мойке в С.-Петербурге

Летом 1756 г. Ломоносов получил во владение «погорелое место» в Адмиралтейской части Петербурга, на правом берегу Мойки, где построил каменный двухэтажный дом и отдельно от него – мозаичную мастерскую. Сюда он переводит мастеров из Усть-Рудицы, где продолжают приготавливать смальту. Из мозаичной мастерской Ломоносова в течение девяти последующих лет выходят одна за другой замечательные исторические портретные мозаики: сестры Елизаветы – Анны Петровны, ее сына – наследника престола – Петра Федоровича, Александра Невского, М. И. Воронцова – крупного государственного деятеля, автора ряда экономических реформ, Мавры Егоровны – жены Л. И. Шувалова, других членов семейства Шуваловых – двоюродных братьев Петра, Ивана Ивановича и Александра Ивановича, графа Петра Ивановича Шувалова, апостола Петра и, наконец, потрясающий по яркости и гармоничности красок овальный портрет Елизаветы Петровны в красном парчовом платье, выполненный ломоносовской мастерской к концу 1760 года по заказу И. И. Шувалова для Московского университета.

Искусство портретной мозаики М. Ломоносова проявлялось в необычайном ощущении колорита, той необыкновенной гамме «радужных и бархатно-голубых тонов в портрете Елизаветы Петровны и скромных жемчужных переливов на портрете Екатерины II», о которой пишет исследователь ломоносовских мозаик В. К. Макаров.

Помимо больших мозаичных картин, М. В. Ломоносов изготавливал и мозаичные миниатюры, к сожалению, до нас не дошедшие. Все мозаики имели высокое качество.

«…Все материалы, – писал М. В. Ломоносов, – имеют такую же прочность и качество, как и римские, а краски их не изменяются ни от воздуха, ни от солнца, ни вследствие истечения времени, так как они изготавливаются на сильном огне» [26].

Александр Невский. Мозаика выполнена в мастерской Ломоносова. 1757–1758 гг.

Екатерина II. Мозаика ломоносовской мастерской. 1763 г.

Императрица Елизавета Петровна. Мозаика ломоносовской мастерской. 1758–1760 г г.

М.И. Воронцов. Мозаика ломоносовской мастерской. 1765–1766 гг.

Апостол Петр. Мозаика ломоносовской мастерской. 1761 г.

Г. Г. Орлов. Мозаика ломоносовской мастерской. 1764 г.

Время подтвердило правоту этих слов Ломоносова. Сохранившиеся мозаичные портреты, изготовленные им или под его руководством, украшают многие наши музеи. Так, в Государственном Эрмитаже находится мозаика Ломоносова «Апостол Петр»; в Русском музее – портреты Петра I, Елизаветы Петровны; в Историческом музее – «образ Бога-Отца»; в музее Ломоносова – портреты Петра I, Анны Петровны, Г. Г. Орлова и др.

В начале 1758 г. М. В. Ломоносов разработал проект грандиозного мозаичного монумента в честь Петра Великого, который предлагал воздвигнуть в Петропавловском соборе столицы. В мозаичных панно Ломоносов хотел отразить «знатнейшие дела историческим образом» [27], подразумевая под ними начало правления Петра, «избавление от стрельцов», историю создания флота, взятие Азова, пребывание Петра I за границей, основание Петербурга, Кронштадта, Петергофа, «Левенгауптскую битву», т. е. сражение Петра I при деревне Лесной, «Полтавскую баталию» и т. д. [28]

Ломоносовым были уже составлены план и смета отдельных видов мозаичных и живописных работ, но вскоре ученый отказался от этого проекта, представив другой, более дешевый. В нем по-прежнему сохранилась идея украсить стены собора мозаичным панно на темы, отражающие различные этапы жизни и деятельности Петра I.