Текст книги "Магнетизерка"

Свернув в небольшой коридор, Магнетизер, стараясь ступать неслышно, спустился по нескольким ступенькам и уперся в дверь черного хода. Затем медленно отодвинул задвижку, распахнул дверь и выглянул.

Кажется, никого.

Магнетизер отрожно сделал шаг, и чьи-то сильные руки схватили его в железные объятья.

– Попался! – выдохнул ему в затылок Нелидов.

Магнетизер обмяк, опустил голову, словно признавая свое поражение, и вдруг резко присел, произведя высвободившейся рукой резкий удар в пах ротмистру. Тот задохнулся, но продолжал одной рукой держать Магнетизера за одежду.

– Что же ты такой приставучий, а? – произнес Магнетизер и протянул вверх, к лицу Нелидова, руку ладонью наружу. Затем, поймав его взгляд, он стал совершать ладонью дугообразные движения, как бы размазывая что-то по серо-голубому холсту неба. Андрей открыл рот, чтобы крикнуть, но смог извлечь из себя лишь тихое мычание. Ни кричать, ни двигаться сил вдруг не достало. Застыв в полусогнутой позе, он только и мог, что вращать глазами и беззвучно открывать рот.

– Ну, вот и все, молодой человек, – выпрямился Магнетизер, неотрывно глядя в глаза Нелидова. – Я, конечно, мог бы вам дать возможность прочитать последнюю в своей жизни молитву, но, к сожалению, совершенно не имею на это времени. Так что не обессудьте, сударь.

С этими словами Магнетизер сжал кулак, оттопырив большой палец. Ногтя на нем не было. Палец начал медленно приближаться ко лбу Нелидова. Еще мгновение, и…

* * *

У старухи вспыхнули глаза. Можно было подумать, что внутри зажегся некий светильник.

Старуха вдруг выпрямилась и, качнувшись в сторону, резко подняла руку. В ладони ее сверкнуло лезвие ножа. Ежели бы Павел Андреевич был человеком статским и совершенно незнакомым с правилами ведения рукопашного боя – несомненно, через мгновение он бы валился на пол с торчащим из груди ножом, а метила старая прямо в сердце. Татищев невольно вскрикнул: в самый последний момент удалось увернуться, и лезвие лишь скользнуло по нему, вспоров матерчатый бок сюртука.

Старуха занесла руку для нового удара, но была сбита с ног сильным ударом кулака. Отлетев в угол прихожей, она несколько раз сморгнула, словно не понимая, что с ней произошло, и затихла.

Конечно, Павел Андреевич, несмотря на жесткий и непримиримый характер, был противником того, чтобы поднимать на женщин руку, и сих действий никогда себе не позволял. Однако, во-первых, старуха уже была не женщиной, а неким существом, потерявшим с возрастом пол. И это существо было опасным и агрессивным. А во-вторых, старуха, находящаяся в данный момент под властью Магнетизера, была противником и активно препятствовала поимке преступника. А с противниками у Татищева разговор был коротким.

Оставив старушку на попечении Турчаниновой, чтобы та привела своими пассами и раппортами ее в норму, Павел Андреевич скользнул внутрь. Прихожая и зала были пусты; в кухоньке было не спрятаться, и он прошел в спальню. Здесь пахло старческой немощью и обреченностью, через кои проходят все человеки, ежели жизнь их не оборвалась раньше срока – хотя до срока никто не помирает, просто сроки у всех разные.

Магнетизера в спальне не было.

Татищев, держа «кухенрейтер» со взведенным курком, вышел в коридор. В его конце он увидел приоткрытую дверь черного хода.

– Он там, – выдохнула ему в затылок Турчанинова.

– Вы! – обернулся Павел Андреевич и прошипел: – Я вам ш-ш-што сказал делать?!

– С женщиной все в порядке, – буркнула ему в плечо Анна Александровна. – А вам я могу понадобиться.

Татищев осторожно, по-звериному ступая, направился к двери. За ним неотступно, выглядывая из-за плеча, кралась Турчанинова.

Выйдя наружу, они тотчас увидели Магнетизера. Тот протягивал ко лбу Нелидова руку с вытянутым вперед большим пальцем.

– Стоять! – вдруг истошно закричала Анна, выскочив вперед Татищева.

* * *

Рука сделалась свинцовой и перестала двигаться. Потом обмякла и повисла плетью.

Магнетизер обернулся и встретился взглядом с Турчаниновой. Ее взгляд жег и не давал сосредоточиться.

Анна узнала эти глаза. Она видела их под личиной зверя. Тогда, когда открыла дверь с висевшим вниз головой распятием в Школе маркиза де Пюйзенгюра и вошла в залу.

– Тебе не остановить меня, – произнес Магнетизер и пошел на нее тяжело и медленно, как идут люди по грудь в воде.

Турчанинова вытянула вперед ладони и стала сводить и разводить их, словно пытаясь размазать Магнетизера в воздухе. Но пассы отъема силы и энергии действовали на него плохо. Он продолжал идти, потом вытянул левую руку и схватил Анну за горло. Хватка была железной.

Турчанинова почувствовала, как ее ноги оторвались от земли. Продолжая неотрывно смотреть Магнетизеру в глаза, она еще пыталась сопротивляться, но он был сильнее. Через мгновение в ее глазах стало темнеть, и выстрела, прозвучавшего буквально в сажени от нее, она не услышала.

* * *

Нескольких мгновений Павлу Андреевичу вполне хватило на то, чтобы резко подать в сторону, дабы Магнетизер открылся полностью, прицелиться ему в сердце и нажать на курок.

Выстрел громыхнул так, словно над головой разорвалось небо. Примерно так бухает первый раскат грома: резко и неожиданно. Потом будут еще раскаты, но уже другие, более глухие и далекие. Но первый громовой раскат – как выстрел.

Магнетизер вздрогнул, покачнулся и разжал руку. И Турчанинова рухнула на землю, неловко подогнув под себя ноги.

Павел Андреевич подбежал к ней.

Цела?

Она пошевелилась. Слава богу. Правда, за несколько мгновений удушение невозможно, но можно повредить позвонки, ведь Аня такая хрупкая…

«Аня… Хрупкая…» Эти слова Павел Андреевич едва не произнес вслух, но если бы произнес, то они прозвучали бы с участием и нежностью. А это уже лишнее.

– Вы как, Анна Александровна?

Турчанинова открыла глаза и уставилась на Татищева.

– Как вы? – повторил он свой вопрос.

– Все хо-ро-шо… – еле прохрипела она и попыталась подняться. Она бы снова рухнула на землю, не успей Павел Андреевич подхватить ее.

– Он у-пол-за-ет, – посмотрела она куда-то в сторону.

Павел Андреевич убедился, что Анна теперь может идти самостоятельно, и повернулся. Потому что Магнетизер был еще жив. И пытался ползти.

Когда подполковник Татищев подошел к Магнетизеру, тот уже преодолел от стоящего истуканом Нелидова больше половины сажени и, верно, собирался достигнуть ближайших кустов. Он продолжал отчаянно бороться и не собирался сдаваться. Шинель его на плече и чуть пониже левой лопатки была мокрая от крови. На правой руке не было перчатки, и пальцы, цеплявшиеся за землю, были совершенно без ногтей.

Павел Андреевич рывком перевернул его на спину.

– Вы куда это собрались, сударь? – доброжелательно спросил он. – На ночь-то глядя?

Магнетизер с ненавистью смотрел на Татищева, а затем, собравшись с силами, плюнул. Подполковник Тайной экспедиции вовремя отклонился, и сгусток крови пролетел мимо.

– Сударь, вы ведете себя крайне невежливо, – язвительно заметил он Магнетизеру.

Краем глаза он заметил, что Анна идет к нему.

– Со мной все в порядке, – произнесла она уже своим обычным голосом.

– Да?

– Да.

– Тогда займитесь новым клиэнтом, – сказал Павел Андреевич, указав на идолом замеревшего Нелидова. Только глаза выдавали, что он сработан не из дерева или камня.

– Ясно, – коротко ответила Анна и стала производить над Нелидовым свои пассы и раппорты. А Татищев снова обратился к Магнетизеру:

– Где «Петица»?

Распластанный на земле человек посмотрел на Павла Андреевича и выдавил из себя усмешку:

– «Петица» у нас.

– У кого «у нас»? – потребовал уточнить Татищев.

– Хранителей Черного Круга. И Троянова чаша со дня на день тоже будет наша. Понял ты, ищейка легавая?

Кровь тонкой струйкой потекла из уголка его губ, и Магнетизер натужно сглотнул.

– Скоро у вас не останется Памяти. И вы забудете свою Традицию, как забыли Веру. Потом вы забудете и Прошлое. А это значит, – умирающий тяжело закашлялся, залив кровью подбородок, – у вас также нет будущего…

– Это мы еще поглядим, – упрямо произнес подполковник.

– Ну-ну, – снова заставил себя ухмыльнуться Магнетизер. Эта улыбка получилась столь зловещей, что невольно придала убедительности прозвучавшим словам.

– Скажите, а к чему вам все это? – спросила вдруг Турчанинова, оторвавшись от Нелидова. – Вы же русский человек!

– Я не русский. Я…

Он захлебнулся кровью и замолчал. Тело его выгнулось в последнем сопротивлении смерти, а потом обмякло. Застывший взгляд не выражал ни единой мысли и был устремлен в бесконечность.

Глава двадцать восьмая

Птица на обложке. – Книжица длиной в сорок сажень. – В Китеж, к волхвам. – Священный город. – Дело государственной важности. – Отпуск в связи с особыми обстоятельствами. – Это холодное слово «конечно». – Весьма опасное предприятие. – Вперед, за будущим! – Одни во всем мире.

– …Я ее в руках-то всего лишь дважды держал. Первый раз в детстве, когда однажды отцов тайник открыл. Смотрю – книга в старинном кожаном переплете. На обложке дерево растет корнями вверх. А на дереве – птица с человечьим лицом. Я, помню, обложку открыл и первые строки прочел:

 
Восходила туча сильная, грозная,
Выпадала книга Голубиная,
Та, что Петицею зовомая,
И не малая, не великая:
Долины книга сороку сажень,
Попречины двадесяти сажень,
Толстины три сажени с четвертью…
 

– Это все, что я запомнил. Жаль. – Нелидов виновато посмотрел на Анну и Павла Андреевича. И добавил: – Словом, я отправляюсь на розыски «Петицы».

– Куда именно? – не без сарказма спросил Татищев.

– Сначала в град Китеж, к волхвам, – без тени улыбки ответил Андрей. – Они наверняка знают, где становище Хранителей Черного Круга…

– Куда?!

– В Китеж, – спокойно повторил Нелидов. – Нижегородская губерния, Макарьевский уезд, Люндовская волость.

– Но это же миф, фантазм! – вскочил с кресел Павел Андреевич.

– А два старых волхва, что приходили на похороны отца, тоже фантазм, по-твоему? Нет, Павел Андреевич, священный град Китеж существует. Он просто сокрыт до времени от глаз людских, и попасть в него может не каждый, а лишь люди, твердые духом и чистые помыслами.

– Я иду с вами, Андрей Борисович, – решительно произнесла Анна Александровна и посмотрела на Татищева. – А вы, господин подполковник?

Павел Андреевич растерянно сморгнул:

– Идти в город, который ежели и существовал когда-то, но вот уже пять с половиной столетий с лишком как опустился под воду, как древняя Атлантида? Не зна-аю…

– Не вы ли, сударь, утверждали не так давно, что радеете за державу? – не удержалась от иронии Турчанинова. – Или это были только пустые слова?

– Нет, это не были пустые слова, – вспыхнул Павел Андреевич.

– Так неужели вы можете остаться равнодушным, когда темные силы, явные враги этой самой державы, за которую вы радеете, пытаются отнять у нее прошлое и лишить будущего?

Наступило молчание, в течение коего Турчанинова и Нелидов неотрывно смотрели на подполковника.

– Ну, – нарушил наконец молчание Татищев, – ежели представить это как дело государственной важности…

– В этом нет ни малейшего сомнения! – воскликнула Анна. – Именно, именно государственной важности!

– И не одной нашей державы, – взволнованно произнес Нелидов. – От того, в чьих руках находятся сокровенные Знания, зависит судьба не только России, но всего мира. Поверьте мне, – добавил он.

– Ну, не зна-аю… – раздумчиво проговорил Татищев. – Впрочем…

* * *

– О всех деяниях Магнетизера и вашем участии в ликвидации сего особо опасного злоумышленника я написал рапорт на имя генерал-прокурора. Помимо прочего, я ходатайствую в нем о награждении вас орденом Святого Владимира второй степени. Однако командировать вас на поиски какой-то старинной книги, пусть и весьма ценной, я не могу. И не настаивайте, Павел Андреевич, – упредил обер-секретарь Макаров готовое сорваться с губ подполковника Татищева возражение. – Меня просто не поймет директор нашего департамента.

– Важно, чтоб поняли вы, потому как…

– И вы поймите меня, Павел Андреевич, – снова не дал договорить Татищеву Макаров. – Командировка на неопределенный срок. С какой целью? Поиски пропавшей книги? Этим ли должен заниматься штаб-офицер Тайной экспедиции? А потом, это дополнительные расходы казенных денег, за которые придется отчитываться мне.

– Я готов отправиться на собственные средства, – заявил Татищев.

– Похвально, – кивнул головой Макаров. – Однако дела государственной важности обязано оплачивать государство, а не должностное лицо, ими занимающееся.

– Что же делать?

– Рапорт.

– Что?

– Пишите рапорт о предоставлении вам отпуска.

– Я сомневаюсь, что четырех недель мне хватит, – решительно заявил Татищев.

– А кто говорит о четырех неделях? – сощурился в хитрой улыбке Макаров. – У вас особые обстоятельства, так?

– Точно так, – начал понимать Павел Андреевич.

– Ну вот, – продолжил Макаров. – А коли особые обстоятельства имеют место быть, то отпуск вам возможен до четырех месяцев. К тому же, вы два года как совершенно не отдыхали.

– Три, – поправил обер-секретаря Татищев.

– Тем паче.

– Благодарю вас, господин обер-секретарь.

– Не стоит, Павел Андреевич.

Макаров снова сощурился и уже без улыбки посмотрел на Татищева:

– А что, сия книжица и правда столь ценна, как о том у вас сложилось мнение?

Павел Андреевич кивнул.

– Один весьма компетентный в подобных вопросах человек сказал, что с утерей «Петицы» и подобных ей раритетов у нас, то есть у Державы, может не быть будущего.

– Даже так? – поднял брови Макаров.

– Именно. И я склонен этому верить.

– А я верю вам, Павел Андреевич. Что ж, удачи.

* * *

– Я рад, – просто сказал Нелидов, когда Татищев пришел к нему с вестью об отпуске.

– А вы? – обратился Павел Андреевич к Турчаниновой, которая, верно, проводила теперь в доме Нелидовых больше времени, чем в своем собственном. Впрочем, сборы в такую дорогу требовали постоянных размышлений и согласований.

– Конечно, рада.

– А ежели без этого холодного «конечно»? – спросил Татищев, пребывавший в превосходном настроении.

– Рада, – тихо повторила Анна и опустила голову.

– Ну вот, уже теплее. Когда мы едем?

Вопрос предназначался Нелидову.

– Скоро, – ответил он. – На днях должны прий ти бумаги о моей отставке. Так что, как только – так сразу.

– Я думаю, у нас все получится, – сказала Анна.

– Правильно, – посмотрел на нее Татищев. – Любое дело надо начинать в полной уверенности, что оно тебе по зубам. А чем больше сомневаешься в этом, тем меньше шансов победить.

– Это будет весьма опасное предприятие, – сказал Нелидов и, немного помолчав, добавил: – Поэтому я хотел бы еще раз напомнить вам, что вы совершенно не обязаны из-за меня…

– Полно вам, Андрей Борисович, – не дала ему договорить Анна Александровна. – Мы пойдем с вами, вы уж простите великодушно, вовсе не ради вас.

– А ради чего?

– Ради себя, – ответил Павел Андреевич и по признательному взгляду Турчаниновой понял, что сказал именно то, что от него ждали. – А потом, – он почему-то посмотрел на Анну Александровну, – я хочу, чтобы у моих детей и внуков было будущее.

За окном вдруг сверкнула молния, проткнув насквозь вечернюю мглу острием своей огненной дуги. Затем, будто с горки на горку, прокатились мощные раскаты грома: ху-ум-м, ху-ум-м, и в оконное стекло громко ударили крупные капли дождя.

Все трое разом повернули головы к окну.

– Первая гроза в этом году, – тихо произнесла Анна.

– Да, – еще тише сказал Татищев.

Дождь хлынул с внезапной силой, и стало казаться, что двое мужчин и девушка в тихом уютном кабинете остались одни в целом мире.