Текст книги "Курс уголовного процесса"

§ 4. Законодательство, регламентирующее уголовно-процессуальные отношения

Организация уголовно-процессуального законодательства не является универсальной в каждом государстве. В зависимости от формы государственного устройства, исторических традиций, прямых указаний в законе следует говорить о различных моделях его организации. Эти модели могут выделяться по разным критериям.

Одним из них является проблема организации уголовно-процессуального законодательства в федеративных государствах (для унитарных государств она, разумеется, отсутствует). Так, в федерациях возможны следующие модели:

1) «советская» модель. В период существования СССР на федеральном уровне принимался рамочный закон (Основы уголовно-процессуального законодательства Союза ССР и союзных республик), а потом каждый субъект (республика) принимал свой уголовно-процессуальный кодекс;

2) «немецкая» модель. Уголовно-процессуальное законодательство является исключительной сферой ведения федерации – в стране действует один единственный уголовно-процессуальный кодекс. Субъекты федерации не имеют полномочий по регулированию уголовно-процессуальных отношений;

3) «швейцарская» модель. В Швейцарии произошла серьезная реформа уголовно-процессуального законодательства – в 2007 г. был принят единый УПК. При этом кантоны все же обладают некоторой автономией в сфере уголовного судопроизводства. Так, они вправе решать вопрос об организации специальных судов по мерам процессуального принуждения. Только три кантона на сегодняшний день организовали подобные суды;

4) «американская» модель. В каждом штате США есть собственное уголовное и уголовно-процессуальное законодательство. Вместе с тем существуют федеральное уголовно-процессуальное законодательство, применяемое федеральными правоохранительными органами и в федеральных судах по делам о преступлениях федерального значения. Видимо, здесь мы встречаемся с наиболее серьезной децентрализацией при регулировании уголовно-процессуальных отношений в федеративных государствах – в теории ее называют дуализмом уголовно-процессуального права.

Другой критерий характерен только для государств с кодифицированным уголовно-процессуальным правом и касается методов его кодификации. Здесь можно выделить следующие модели:

1) классическую континентальную «наполеоновскую» модель единого автономного УПК: она была впервые реализована в ходе наполеоновских кодификаций начала XIX в. во Франции (Кодекс уголовного следствия – Code d’instruction criminelle 1808 г.). Сегодня она является наиболее распространенной в Европе (Франция, Германия, Италия, Австрия, Швейцария и др.), Латинской Америке, Африке, многих странах Азии и т.д.;

2) «шведскую» (скандинавскую) модель, когда в одном кодифицированном акте содержатся не только нормы уголовно-процессуального права, но и нормы гражданско-процессуального права (единый процессуальный кодекс);

3) «англосаксонскую» модель, когда уголовное (материальное) уголовно-процессуальное право соединены в одном кодифицированном законе. В качестве примера можно привести Канаду (Criminal Code), Мальту, проекты английских кодификаций.

Основным источником уголовно-процессуального права Российской Федерации согласно Конституции РФ (ст. 71) являются федеральные законы. Под ними понимаются как федеральные конституционные законы, так и просто федеральные законы. Законы подлежат официальному опубликованию. Неопубликованные законы не применяются. Эти положения Конституции РФ конкретизируются в Федеральном законе от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания». В соответствии с ним официальным опубликованием федерального конституционного закона, федерального закона считается первая публикация его полного текста в «Парламентской газете», «Российской газете», «Собрании законодательства Российской Федерации» или первое размещение (опубликование) на Официальном интернет-портале правовой информации (www.pravo.gov.ru). Это общее правило распространяется на федеральные законы, регламентирующие уголовное судопроизводство.

Уголовно-процессуальное законодательство России является кодифицированным на уровне специальной уголовно-процессуальной кодификации (континентальная модель) и относится к исключительному ведению федерации. Субъекты РФ не вправе принимать никаких нормативных правовых актов в сфере уголовного процесса. В этом смысле, сравнивая нашу систему с другими федеративными государствами, наиболее близкой для нас моделью сегодня (в отличие от периода СССР) является немецкая.

В то же время не следует забывать, что в Российской Федерации понятие «закон» не является однородным, что необходимо учитывать и при анализе источников уголовно-процессуального права.

Федеральные конституционные законы (далее – ФКЗ) обладают большей юридической силой, так как обычные федеральные законы не могут им противоречить (ч. 3 ст. 76 Конституции РФ). В интересующей нас здесь плоскости особенно важным является то, что федеральные конституционные законы устанавливают организацию судебной системы Российской Федерации (судоустройство), без чего невозможно судопроизводство (собственно процессуальная деятельность). Иначе говоря, в России действует следующий подход: судоустройство регулируется на уровне федеральных конституционных законов, судопроизводство (в том числе уголовное) – на уровне федеральных законов.

Регулируя вопросы судоустройства, федеральные конституционные законы, безусловно, являются источниками уголовно-процессуального права. Судоустройство неразрывно связано с уголовным судопроизводством. Например, вопросы подсудности невозможно решить без учета норм ФКЗ от 7 февраля 2011 г. «О судах общей юрисдикции». Возможность изменения территориальной подсудности предполагается во время введения чрезвычайного или военного положения. Следовательно, норма ФКЗ от 30 мая 2001 г. «О чрезвычайном положении» о том, что в случае невозможности осуществления правосудия судами, действующими на территории, на которой введено чрезвычайное положение, по решению Верховного Суда РФ может быть изменена территориальная подсудность дел (ст. 35), относится к уголовно-процессуальному законодательству. Аналогичное положение закреплено и в ФКЗ от 30 января 2002 г. «О военном положении». Заметим, что в УПК РФ, когда речь идет об изменении территориальной подсудности уголовного дела (ст. 35) о полномочиях Верховного Суда РФ в этой сфере ничего не сказано.

Как уже неоднократно отмечалось, российское уголовно-процессуальное право является кодифицированным на уровне федерального закона. Действующий УПК РФ был принят 18 декабря 2001 г. и вступил в силу с 1 июля 2002 г.281281
  По поводу общей характеристики действующей российской уголовно-процессуальной кодификации см. § 3 гл. 4 настоящего курса.


[Закрыть] Он является основным источником уголовно-процессуального права и по содержанию, и по значению (с точки зрения удельного веса в уголовно-процессуальном регулировании). На законодательном уровне особая стабильность УПК РФ подчеркивается тем, что с 2015 г. внесение изменений в него допускается только отдельными федеральными законами. Единственное исключение из этого правила – федеральные законы, одновременно вносящие поправки в УК РФ282282
  Федеральный закон от 13 июля 2015 г. № 266-ФЗ «О внесении изменений в статью 8 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» и Федеральный закон «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»».


[Закрыть].

В то же время немало вопросов возникает в связи с определением места УПК РФ в системе действующего российского законодательства и его соотношения с другими федеральными (федеральными конституционными) законами.

Вертикальная коллизия. Соотношение УПК РФ и ФКЗ. Проблема такого соотношения в правоприменительной практике возникла не случайно. Дело в том, что в ч. 1 ст. 7 УПК РФ не конкретизируется, какой федеральный закон не вправе применять суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель в случае его противоречия УПК РФ, т.е. в этой норме не проводится различие между федеральным конституционным и обычным федеральным законом. Ответ на этот вопрос был дан Конституционным Судом РФ283283
  Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня 2004 г. № 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234, и 450 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы» // СЗ РФ. 2004. № 27. Ст. 2804.


[Закрыть]. Конституционный Суд РФ четко сформулировал правило, что если в ходе производства по уголовному делу будет установлено несоответствие между федеральным конституционным законом и УПК РФ (который является обычным федеральным законом), применению подлежит именно федеральный конституционный закон. Это полностью соответствует коллизионному правилу о том, что «иерархически вышестоящая правовая норма отменяет действие нижестоящей» (lex superior derogat legi inferiori). Поэтому соотношение ФКЗ и УПК РФ носит условно вертикальный характер.

Горизонтальная коллизия. Соотношение УПК РФ с другими федеральными законами. В то же время в названном решении Конституционный Суд РФ признает приоритет УПК РФ в установлении порядка уголовного судопроизводства по сравнению с равными по юридической силе федеральными законами. Справедливости ради отметим, что речь идет не о безусловном приоритете, а о приоритете «сферы регулирования». Вывод Конституционного Суда РФ о приоритете УПК РФ по отношению к другим обычным федеральным законам основывается на двух аргументах: во-первых, на взаимосвязи с полностью кодифицированным материальным уголовным правом (подчеркивается роль уголовно-процессуального законодательства как формы реализации уголовного права), а во-вторых, на особой роли кодифицированного акта, осуществляющего комплексное нормативное регулирование тех или иных отношений. Но на самом деле в теории государства и права уже очень продолжительное время ведется полемика о коллизии кодифицированных и некодифицированных законов, равных по юридической силе284284
  Бриксов В.В. О юридической силе кодифицированных федеральных законов // Журнал российского права. 2003. № 8. С. 82–92.


[Закрыть]. Учитывая дискуссионность вопроса, однозначно принять позицию Конституционного Суда РФ о приоритете УПК РФ над другими федеральными законами нельзя. В этом случае «битва приоритетов» будет смещена в область взаимодействия кодексов, каждый из которых станет претендовать на первенство, хотя в реальной практике они чаще всего применяются одновременно (УК и УПК, ГК и УПК при разрешении гражданского иска в уголовном деле и т.д.). А вот аксиомы, помогающие разрешить коллизии в горизонтальной плоскости, следует напомнить: 1) последующая правовая норма отменяет действие предыдущей (lex posterior derogat priori); 2) специальная правовая норма отменяет действие общей (lex specialis derogat generali). Исходя из этих хорошо известных постулатов и должны разрешаться возникающие коллизии между законами равной юридической силы.

В отличие от материального уголовного права российское уголовно-процессуальное право не претендует на полноту кодификации. Поэтому не только УПК РФ содержит нормы, регулирующие уголовно-процессуальные отношения, но и множество других федеральных законов. В немецкой и австрийской правовой доктрине есть даже специальный термин, обозначающий именно эту группу источников уголовно-процессуального права – Nebengezetze (дополнительные законы).

Среди российских законов положения, имеющие значение для регулирования уголовного судопроизводства, содержатся, во-первых, в иных кодифицированных актах: УК РФ, УИК РФ и даже ГК РФ (например, ст. 1070). Конечно, нельзя не подчеркнуть особую значимость УК РФ (материального закона), которым определяется понятие преступления, категории преступлений, основания освобождения от уголовной ответственности, меры наказания и др. Без обращения к этим и другим уголовно-правовым нормам невозможно применение многих уголовно-процессуальных положений.

Во-вторых, дополнительными источниками уголовно-процессуального права являются некоторые некодифицированные законы, имеющие отношение к регламентации уголовного судопроизводства, например, федеральные законы от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления», от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», от 20 августа 2008 г. № 113-ФЗ «О присяжных заседателях судов общей юрисдикции», от 26 июня 1992 г. № 3132-I «О статусе судей в Российской Федерации», от 17 января 1992 г. № 2202-I «О прокуратуре Российской Федерации» и др.

Для эффективного применения уголовно-процессуального закона надо четко определить границы его действия.

Основополагающие принципы действия закона в пространстве – территориальный и экстерриториальный (экстратерриториальный). Согласно территориальному принципу уголовно-процессуальный закон действует на территории Российской Федерации. Территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними, недра, а также в интересующем нас плане исключительную экономическую зону и континентальный шельф. Юридическое понятие территории государства основывается на политико-географическом, но не совпадает с ним, поэтому иногда используется термин квазитерритория государства. К объектам, приравненным к территории государства, относятся морские и речные суда, воздушные суда, космические корабли под государственным флагом, а также территории дипломатических и консульских представительств иностранных государств.

С изменением территории государства изменяется и сфера действия уголовно-процессуального закона в пространстве. Актуализировалась проблема действия уголовно-процессуального закона в пространстве в связи с появлением двух новых субъектов РФ – Республики Крым и города федерального значения Севастополя. Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 91-ФЗ «О применении положений Уголовного кодекса и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя» (далее – Закон) установил, что на территориях новых субъектов с 18 марта 2014 г. действует УПК РФ, следовательно, ранее действовавшее там украинское уголовно-процессуальное законодательство с данного момента полностью перестало применяться. Закон также определил, что положения УПК РФ о рассмотрении уголовных дел с участием присяжных заседателей вступят на территориях этих субъектов РФ в силу лишь с 1 января 2018 г.

Экстерриториальная (экстратерриториальная) уголовно-процессуальная юрисдикция возникает в случаях, когда российское уголовно-процессуальное законодательство может применяться за пределами границ РФ. Она носит исключительный характер и распространяется в отдельных случаях, например, на помещения зарубежного представительства или территории российских воинских частей, дислоцированных в соответствии с международными соглашениями в зарубежных странах. Кроме того, отдельные процессуальные действия за пределами территории РФ, в том числе в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства, могут совершаться при появлении материально-правовых оснований для применения российского уголовного закона за преступления, совершенные вне пределов РФ (ст. 12 УК РФ).

По общему правилу уголовно-процессуальный закон распространяется на лиц, находящихся на территории РФ независимо от гражданства. Исключение сделано для иностранных граждан, пользующихся иммунитетом от процессуальных действий в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации. В отношении названных лиц уголовное судопроизводство производится с согласия иностранного государства, на службе которого находится или находилось лицо, пользующееся иммунитетом, или международной организации, членом персонала которой оно является или являлось. Информация о том, пользуется ли соответствующее лицо иммунитетом и каков объем такого иммунитета, предоставляется Министерством иностранных дел Российской Федерации (ч. 2 ст. 3 УПК РФ).

Согласно гл. 52 «Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц» УПК РФ учитывается и профессиональное положение лиц, обладающих специальным правовым статусом (судей, депутатов, прокуроров и т.д.). Уголовно-процессуальный закон устанавливает особенности возбуждения уголовного дела и применения меры пресечения к таким категориям лиц, чтобы избежать даже гипотетических рисков, связанных с давлением на них в связи с осуществлением профессиональной деятельности. Тем самым обеспечивается независимость судей, адвокатов, прокуроров, членов парламента и т.п., без чего осуществление их правоприменительной или политической деятельности невозможно или существенно затруднено.

В соответствии с УПК РФ при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства конкретного процессуального действия или принятия конкретного процессуального решения. Считается, что в отличие от уголовного закона уголовно-процессуальный закон обратной силы не имеет ни в каком случае. Это утверждение можно считать аксиомой уголовного процесса. Она связана с тем, что применительно к уголовно-процессуальному закону невозможно говорить об «улучшении» или «ухудшении» положения лица. Допустим, предоставление обвиняемому каких-то дополнительных прав при ознакомлении с материалами дела (казалось бы, «улучшение») может обернуться большей продолжительностью уголовного судопроизводства, что в конечном итоге лишь отложит постановление в его отношении оправдательного приговора (или прекращение дела), т.е. в реальности обернется «ухудшением». Поэтому здесь применяются совершенно иные подходы, нежели в материальном уголовном праве, где понятия «ухудшение» и «улучшение» достаточно понятны и однозначны (преступность деяния, размер наказания и т.п.), что и позволяет дифференцированно регулировать вопрос об обратной силе уголовного закона.

Тесно связан с рассмотрением проблемы пределов действия уголовно-процессуального закона и вопрос о возможности применения в уголовно-процессуальном праве аналогии. В теории государства и права выделяют аналогию закона и аналогию права285285
  Григорьев Ф.А, Черкасов А.Д. Пробелы в праве и пути их преодоления в практике применения. Аналогия закона и аналогия права // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М., 2007. С. 464.


[Закрыть]. Под аналогией закона принято понимать решение конкретного юридического дела на основе правовой нормы, рассчитанной не на данный, а на сходные случаи, и предусмотренной другим законом (другим разделом закона). Аналогия права – решение конкретного юридического дела на основе общих принципов права и его смысла. Речь в первую очередь идет о таких принципах права, как справедливость, гуманизм, равенство перед законом и т.д. Опять-таки в отличие от уголовного права уголовно-процессуальная доктрина по традиции признает существование аналогии закона и аналогии права в уголовном процессе. Проблема заключается только в том, что в УПК РФ нет соответствующей нормы об аналогии закона и аналогии права, как, например, в ч. 4 ст. 1 ГПК РФ. Поэтому допустимость применения в уголовном процессе аналогии вытекает из доктринальных положений.

§ 5. Иные источники уголовно-процессуального права

Прежде всего следует различать: а) подзаконные (ведомственные) акты, затрагивающие права и свободы участвующих в уголовном процессе частных лиц (источники уголовно-процессуального права в широком смысле); б) подзаконные (ведомственные) акты, адресованные исключительно сотрудникам соответствующих государственных ведомств и уточняющие порядок их действий в уголовном процессе (источники уголовно-процессуального права в узком смысле).

Что касается источников уголовно-процессуального права в широком смысле, касающихся не только сотрудников государственных ведомств, но и частных лиц, то следует признать, что уголовно-процессуальные отношения регулируются не только законами, но и подзаконными актами (которые в свою очередь имеют определенную иерархию). В УПК РФ достаточно много бланкетных (отсылочных) норм. Например, в ст. 110 УПК говорится об изменении меры пресечения на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением. Перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, порядок их медицинского освидетельствования и форма медицинского заключения утверждаются Правительством РФ. Таким образом, если будет изменена мера пресечения без учета соответствующего Постановления Правительства РФ, то уголовно-процессуальный закон окажется нарушен. С одной стороны, совершенно ясно, что детализировать все подробности уголовного судопроизводства в УПК РФ невозможно, а может, даже и не нужно. С другой стороны, подзаконные акты представляют собой совсем другой уровень правового регулирования. К тому же акты Президента РФ и Правительства РФ могут не подлежать официальному опубликованию в отличие от федеральных законов.

Такая неоднозначная ситуация привела к разнообразным подходам к решению вопроса о том, следует ли признавать подзаконные (ведомственные) акты источниками уголовно-процессуального права286286
  Мы уже упоминали об этой дискуссии в § 1 настоящей главы.


[Закрыть]. Можно выделить три ясно выраженных позиции по этой проблеме: 1) подзаконные акты ни при каких обстоятельствах не могут считаться источниками уголовно-процессуального права, так как это не законы (А.В. Кононенко, В.П. Божьев); 2) подзаконные нормативные акты могут считаться источниками уголовно-процессуального права, если необходимость их принятия предусмотрена УПК РФ и если они не противоречат УПК РФ (Т.В. Трубникова, Ю.К. Якимович); 3) все акты Президента РФ и Правительства РФ, прямо или косвенно связанные с уголовным судопроизводством, относятся к источникам уголовно-процессуального права, а ведомственные – только в том случае, если не противоречат закону и приняты в пределах соответствующих полномочий (К.Ф. Гуценко). Представляется более точной «умеренная» (вторая) позиция – подзаконные акты могут считаться источниками уголовно-процессуального права только при соответствии определенным требованиям, к которым, помимо упомянутых выше, надо также добавить еще и их обязательное официальное опубликование.

Думается, что интересующая нас группа подзаконных нормативных актов относится к категории условных источников уголовно-процессуального права, когда соответствующий акт признается источником права, в той или иной степени регулирующим процессуальный статус участников уголовного судопроизводства, только при наличии следующих условий: а) он официально опубликован; б) он не противоречит УПК РФ и другим федеральным законам, регулирующими уголовное судопроизводство; в) УПК РФ прямо предусматривает принятие такого подзаконного нормативного акта.

Что касается источников уголовно-процессуального права в узком смысле, то в России действует немало некодифицированных подзаконных (ведомственных) нормативных правовых актов, затрагивающих уголовное судопроизводство. Однако они адресованы исключительно сотрудникам соответствующих государственных ведомств и не могут определять права (обязанности) участвующих в уголовном процессе частных лиц. Иначе говоря, эти акты обязательны к исполнению должностными лицами, которым адресованы, но не обвиняемым, подозреваемым, потерпевшим, защитником и т.п. В качестве примера можно привести Инструкцию о порядке осуществления привода, утвержденную Приказом МВД России от 21 июня 2003 г. № 438 (в редакции Приказа МВД России от 1 февраля 2012 г.).