Текст книги "Еретик"

– Значит, я навсегда останусь маленькой?

– Скорее всего. Однако при этом ты никогда и не состаришься.

– Получается, я маг? Ведь не стареют только маги.

– Не обязательно, – промолвил Даниил. – Будь ты магом, на тебя не могла бы подействовать вероятностная волна. Скорее всего это особенность твоего организма. Единственная. Не имеющая ничего общего с магическим даром. В этом мире после стольких вероятностных волн подобное неудивительно.

– Ага, стало быть, я уникум, – удовлетворенно промолвила мумия.

– Вероятно. Хотя случалось мне встречать и более удивительные создания.

Маленькая мумия задумчиво взвесила в руке кинжальчик.

– А что мне делать с этим?

– Все что угодно, – сказал Даниил. – Все что угодно. Например, ты можешь прекрасно играть им в ножички.

– Да, конечно. – Мумия вздохнула. – И все-таки молоточек был более красивым.

– Возможно, следующая вероятностная волна превратит эту вещь во что-то гораздо лучшее, – утешил ее Даниил.

Он еще раз окинул взглядом открывавшуюся ему улицу. За все время разговора с мумией на ней не появилось ни единой живой души. Либо это был плохой признак, либо город принадлежал к категории малолюдных. Второе являлось вполне терпимым, а вот первое...

Даниил подумал, что город, видимо, и в самом деле придется обойти стороной. Ничего не попишешь. Конечно, будь у него порядочный запас магии, все эти мелочи его бы не испугали.

Если бы да кабы...

А может, все-таки рискнуть? Авось кривая вывезет? Плюнуть на все, нагло завалиться в харчевню и потребовать что-нибудь съестное. И если ему попадет нечто и в самом деле приемлемое...

– Кто ты? – спросила маленькая мумия.

– Просто путник.

– И ты, конечно, так спешишь, что обойдешь город стороной?

– Скорее всего так.

Мумия тихо вздохнула.

– Вероятно, мне не стоило быть с тобой откровенной.

– В каком смысле? – удивился Даниил. – Мне кажется, я вполне явственно слышал, как ты сказала, будто в этом городе путников встречают с особым, неповторимым гостеприимством?

– Сказала. А теперь пожалела. Мне почему-то казалось, что ты из тех парней, которым море по колено, и упоминание об опасностях тебя должно было только подстегнуть. Вместо этого ты самым позорным образом струсил.

Даниил хмыкнул.

До него вдруг дошло, что он, вполне возможно, даже этого не заметив, угодил в ловушку. Да еще какую. Хотя чем ему может быть опасна эта девочка? Что она может сделать своим кинжальчиком?

– Почему ты решила, что я струсил?

– Я не решила. Я знаю. И это было испытание. Ты его не прошел. Понимаешь?

– И что теперь?

– Я закричу. И не успеешь ты сделать нескольких шагов, как мои дядюшки будут здесь. Им нравится охотиться на трусов, преследовать их и загонять в угол. А когда они вдоволь повеселятся, то примутся за тебя всерьез, и одним трусом на свете станет меньше.

В подтверждение своих слов мумия взмахнула кинжальчиком, словно перерезая кому-то невидимому горло.

И это Даниила совершенно успокоило.

Женщины, пусть даже маленькие, просто обожают швыряться угрозами. Для них это такое же оружие, как обещания, жалобы, сплетни и невинные намеки на не совсем невинные обстоятельства. Но не более. Если женщина вам угрожает, это совсем не означает, что она претворит свои угрозы в жизнь. И если вы поведете себя умно, угрозы, так и оставшись угрозами, не повлекут за собой каких-либо действий.

Умно. Что ж, ничего не остается, как попытаться действовать умно. Конечно, если это поможет делу. А если не поможет? Ну, тогда ничего не останется, как попытаться удрать.

Интересно, сколько ячеек живущая в этом городе банда будет его преследовать? Две-три? Вряд ли больше. Вот только сумеет ли он удирать от преследователей две-три ячейки? Причем, что именно его поджидает в этих ячейках, неизвестно.

Впрочем, размышлять об этом сейчас не имеет смысла. Надо выпутываться из того положения, в котором оказался. По-умному или по-глупому, но выпутываться. Пока это еще возможно. Если это еще возможно.

– А ты, стало быть, способна кричать громко? – спросил Даниил.

– Очень громко, – с готовностью заверила его маленькая мумия. – Ты и представить себе не можешь насколько.

– Давай попытаемся разобраться, – промолвил Даниил. – Стало быть, ты закричишь, и сюда явится бесчисленная рать, для того чтобы сначала устроить мне хорошую пробежку, а потом меня же и прикончить. Я правильно тебя понял?

– Еще бы.

– И все это будет сделано лишь для того, чтобы тебя слегка поразвлечь?

– И это тоже. А также для того, чтобы насытить моих дядюшек. Они сегодня должны проголодаться.

Даниил улыбнулся:

– А в данный план входит хороший удар дубиной по голове?

– Это как?

– Да очень просто. Поскольку убежать мне все равно не удастся, то какой смысл пытаться? Не логичнее ли остаться здесь и убить побольше врагов? Кстати, начну я с тебя. Понимаешь?

Мумия воткнула кинжальчик в землю, потом несколько раз подпрыгнула на одной ножке и наконец спросила:

– Ты догадливый?

– Многие, если их загнать в угол, становятся догадливыми, – промолвил Даниил.

– А я тебя правда загнала в угол?

– Ну, почти.

– А если я скажу тебе, что все это было просто шуткой? Ты ударишь меня дубиной по голове?

– А ты точно пошутила?

– Возможно, – сказала маленькая мумия. – Но раз ты такой храбрый, что способен ударить меня дубиной, то сходи в город и проверь.

Уф... вот и разговаривай после этого с маленькими мумиями.

– А если честно? – Даниил сделал еще одну попытку выяснить правду.

– Сходи и узнай. Самый простой выход. Дядюшка-сфинкс говорит, что единственным способом хоть в чем-то удостовериться является пойти самому и проверить. Он очень добрый – дядюшка-сфинкс. Вот только частенько говорит загадками.

Н-да, стало быть, перед ним племянница сфинкса. Если того самого, то понятно, почему она так любит общаться с путешественниками.

И вообще, все эти забавы стали ему уже надоедать. Сколько можно болтать? Не пора ли идти дальше?

Он в который уж раз оглядел открывавшуюся с его места улицу. Она была по-прежнему пустынной. Ни единой живой души.

Да полно, есть ли там вообще хоть кто-нибудь? Может, девчонка одна во всем городе и попросту морочит ему голову? А если нет?

Интересно, как на его месте поступил бы какой-нибудь великий маг? Уж наверняка сразу ударил маленькую мумию по голове дубиной, а потом очень спокойненько пошел прочь. Чем не выход? Просто и без больших хлопот. Тот же Магнус на его месте не стал бы раздумывать и лишней секунды.

Даниил посмотрел на дубинку, на обмотанную пахнущими неведомыми ароматами полосами материи девочку и подумал, что он-то как раз ничего подобного сделать не сможет.

Почему? Из жалости? Да и поэтому тоже. Но если честно, если не морочить самому себе голову... Может, он не поступит так по той же причине, по которой не желает быть великим магом?

Кстати, а так ли плохо быть одним из них?

Не скитаться где попало, а жить в замке и ни в чем не нуждаться, иметь слуг, безмолвных, готовых выполнить любое, вообще любое приказание. И собственно, первый шаг на пути превращения в великого мага очень легок и прост. Чего уж проще? Взять и ударить вот эту маленькую мумию по голове дубинкой. Хотя бы ради того, чтобы избавиться от ловушки, в которую угодил, от неприятностей, которые скорее всего принесет любое другое решение.

Почему же он этого не сделает? Что, принципы не позволяют? Проклятая гуманность? А так ли это? Не приходилось ли ему совершать в жизни гораздо более жестокие поступки? Чтобы убедиться в этом, достаточно лишь слегка покопаться в памяти. А уж она не подведет, несмотря на то, что в ней хранится многое, может быть, даже слишком многое.

И если извлечь из нее эти самые воспоминания, станет совершенно ясно, что принципы гуманности не слишком-то повлияли на его решение. А что именно? Проклятая гордость, из-за которой он уже имел столько неприятностей?

Это именно она не разрешает стать таким, как, например, Магнус? Или родившееся из нее чувство брезгливости? Нежелание высчитывать каждый шаг, говорить только то, что нужно, а не то, что думаешь, и бояться, бояться, что завтра появится кто-то более сильный, более умный, лучше управляющийся с магией?

Даниил мотнул головой, отгоняя все эти мысли.

К черту! Хватит.

Пора войти в город и узнать, что, собственно, он такое. Возможно, мумия и в самом деле пошутила? Возможно, жители этого города ничего опасного собой не представляют. И стало быть, он найдет здесь возможность отдохнуть, перекусить, узнать местные сплетни, попытаться хоть частично разобраться в том, что произошло в этом мире за время его отсутствия. Если же нет... Не стоит забывать, что в этом городе уже давным-давно нет своих кощунов. Если его жители и в самом деле опасны? Ну, в таком случае у него есть самое главное – опыт многих сотен лет выпутывания из разнообразных ловушек. Сейчас это его самое главное оружие.

Закинув дубину на плечо, он двинулся в глубь города, но не успел пройти и нескольких шагов, как маленькая мумия крикнула:

– Эй, подожди!

– Ну, чего тебе? – обернувшись, раздраженно спросил Даниил. – Опять попытаешься водить меня за нос?

– Ни в коем случае. Мне кажется, на этот раз ты сделал правильный выбор. Я хотела дать тебе совет. Всего лишь...

– Ну, давай, – мрачно сказал Даниил.

Устал он от этой вздорной особы просто неимоверно.

– Обрати внимание на силу вероятностных волн. Тебе не кажется, что за последнее время они стали немного сильнее?

– А это действительно так? Что это может означать?

– Откуда я знаю? – пожала плечами маленькая мумия. – Просто говорю тебе, как говорила многим проходившим мимо. Возможно, кто-то из них объяснит мне, что происходит.

– Если их было много, то почему ты до сих пор не получила объяснения?

– Возможно, потому, – хихикнула маленькая мумия, – что большинство из них не пытались войти в город, а стремились его обойти? Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Даниил бросил на мумию мрачный взгляд.

Ну вот, сейчас все начнется снова. Если он обратит внимание на ее последнюю фразу и станет выяснять, опасен ли в самом деле этот город, разговор опять пойдет по кругу.

Нет уж, дудки!

Махнув рукой, Даниил пошел дальше по улице.

– Эй, ты мне не сказал, что по этому поводу думаешь! – крикнула ему вслед мумия.

Он даже не обернулся.

Время разговоров кончилось. Да и не стоило их заводить в городе, пока он не убедился в отсутствии какой-либо опасности. Возможно, маленькая зануда его просто-напросто отвлекает. Для того, чтобы кто-то, прячущийся за углом ближайшего дома, получил возможность неожиданно наброситься на него и вцепиться в горло длинными желтыми клыками.

Б-р-р-р...

Он прошел по улице примерно с квартал, и никто на него не напал. Впрочем, ни одного местного жителя ему тоже увидеть не удалось. И стало быть, выводы делать еще было рано.

Вот сейчас. Вот он пройдет еще пару домов...

Даниил остановился.

Где-то неподалеку слышались тихие шаги. Слишком тихие и осторожные, словно бы тот, кто приближался, делал это осторожно, подкрадываясь.

С чего бы? И кому надо среди бела дня красться по улицам собственного города? Может, маленькая мумия и в самом деле не шутила насчет своих дядюшек?

Шаги приближались. Теперь уже Даниил сумел определить, что этот неведомый ему житель города находится скорее всего на соседней улице. И значит, для того чтобы его увидеть, нужно сделать всего несколько шагов и заглянуть за угол ближайшего дома.

Делов-то...

Взяв дубину поухватистее, Даниил шагнул вперед.

Вот только дойти до угла он не успел. Мгновением позже на него накатила вероятностная волна.

Господин оторвался от созерцания танцевавших перед ним призрачных куртизанок и ткнул визиря в бок носком туфли.

«Старая развалина, – поспешно вскакивая, подумал визирь. – Старая, никому не опасная развалина, которая скоро сдохнет. Но не сейчас. Еще не сейчас. И поэтому – почтение, послушание, готовность услужить в любой мелочи». Три принципа, благодаря которым он оказался буквально в полушаге от заветной цели всей своей жизни.

Ну да, и еще ум, предприимчивость, усердие, хитрость. Куда без них? Вот только мало ли честолюбцев, обладая с избытком этими качествами, тем не менее потерпели фиаско? Он же почти дошел до самого верха пирамиды. И все благодаря тому, что ни разу не нарушил хотя бы одного из трех основополагающих принципов.

Почтение, послушание, готовность услужить. Вот и сейчас, может быть, лучше кого бы то ни было зная, насколько слаб и неопасен Господин, визирь с готовностью склонился перед ним в почтительнейшем поклоне. Как обычно. Как будто перед ним все еще был грозный владыка, способный сокрушить любого, осмелившегося встать на его пути.

– Готов исполнить любое приказание великого мага.

Бессмысленно осклабившись, Господин проскрипел:

– Вина, черного, дающего забвение вина.

– Будет исполнено, – поспешно промолвил визирь.

Отбежав от трона шагов на десять, он щелкнул пальцами, и после того, как из ближайшей ниши поспешно выпорхнул адский нетопырь, отдал ему надлежащее распоряжение.

Возвращаясь к трону, визирь подумал, что вот это в его расчеты совершенно не входит. Напившись черного вина, Господин обязательно сначала отправится в страну сладостных сновидений, а потом впадет в транс на многие и многие дни. В прежние времена транс этот обычно продолжался не более нескольким минут. Но сейчас... И конечно, в любое другое время погружение Господина в транс его, визиря, вполне устраивало. По крайней мере он мог действовать, не опасаясь того, что Господин каким-то своим очередным идиотским распоряжением помешает осуществлению его планов. Вот только сейчас Господин ему был необходим бодрствующим, способным сказать хотя бы несколько слов, осознать, что с ним произошло. А иначе половина удовольствия от претворения в жизнь его плана будет потеряна.

Нет, допустить этого нельзя.

И стало быть, необходимо действовать немедленно, пока вино еще не доставили. К счастью, отдавая приказ, визирь успел сделать нетопырю условный знак, означавший, что именно этот приказ необходимо выполнить не торопясь. И стало быть, какое-то время у него есть. Его необходимо использовать с толком.

Вернувшись к трону, визирь вновь склонился в низком поклоне и доложил:

– Вино сейчас принесут.

– Да, – пробормотал Господин. – И пусть поторопятся. А не то я слегка рассержусь.

Глупо хихикнув, он тотчас закашлялся сухим, старческим кашлем.

Визирь стоял, склонившись в поклоне, и ждал.

Вот сейчас Господин прокашляется и, снова пожелав посмотреть на танец призрачных куртизанок, обнаружит, что фигура в плаще и низко надвинутом капюшоне заслоняет ему обзор. Совсем чуть-чуть.

Так и случилось.

Откашлявшись, Господин вытер руку, которой прикрывал рот, о свою роскошную мантию и, подняв голову, спросил:

– Какого праха ты не сел?

– Согласно твоему приказу, прежде я должен доложить о состоянии дел.

– Какому еще приказу? Каких еще дел? – недовольно нахмурил седые брови Господин.

– Вы отдали приказ после того, как Безымянный покинул дворец.

Говоря это, визирь мысленно вознес молитву великому хвостатому богу.

Если его расчет не оправдается... Хотя у него действительно не осталось иного выхода. И кроме того, в последнее время Господин настолько одряхлел, что у него стали случаться провалы памяти. Если он посчитает отсутствие в своей памяти воспоминаний об отданном приказе следствием такого провала, его хитрость удастся. Если же нет? В таком случае придется действовать наобум. А это почти наверняка путь к провалу.

– Ах да, отдал, – промолвил Господин. – Ну так что же?

– В соответствии с этим приказом я сообщаю, что Безымянный благополучно прибыл на место и теперь занят поисками того самого мага.

– Хм... того самого мага, – задумчиво промолвил Господин. – И если мне память не изменяет... моя великолепная память...

Визирь еще ниже склонил голову, словно отдавая дань уважения великолепной памяти Господина. На самом же деле он сделал это, еще и повинуясь выработанной за много лет придворной жизни привычке к осторожности.

Безусловно, он не допускал и мысли, будто на его лице могла появиться хотя бы тень тех чувств, которые он в данный момент на самом деле по отношению к Господину испытывал. Однако ошибки допускают даже самые опытные, закаленные во многих придворных сражениях бойцы. И кто знает, может быть, именно сейчас на лице у него все же мелькнула тень предательской насмешливой улыбки?

Нет, лучше подстраховаться.

– Того самого мага, использование которого поможет еще более умножить твою силу, – почтительно напомнил визирь.

– Ах, ну да... того самого, – пробормотал Господин. – Силу и молодость... Это правильно... А я, значит, сейчас хотел выпить немного черного вина?

– Да. И его немедленно доставят.

– Знаешь что? – Господин тихо и словно бы смущенно хихикнул. – Я тут подумал, что время для него еще не пришло. Полюбуюсь-ка я лучше куртизанками. Они так грациозны... Хм... Возможно даже, позднее... вот именно – позднее, я приглашу одну из них в свою спальню... Если не передумаю. Нет, даже не так... Выберу я ее сейчас, а приглашу после того, как Безымянный выполнит мое задание. Поскольку, пока этого не случилось, я должен быть начеку. Враги только и ждут того момента, когда я расслаблюсь... А черное вино...

Визирь замер.

Неужели эта старая развалина окончательно утратила остатки разума и его усилия пошли прахом?

– А черное вино... – продолжил Господин. – Да, потом... Возможно, позже. Но не сейчас.

– Будет исполнено, – поспешно промолвил визирь. Едва ли не опрометью он метнулся прочь от трона, поспешно вызвал еще одного гонца и передал ему надлежащий приказ. Поторопиться и в самом деле стоило. Визирь боялся того, что вино все-таки успеют доставить в тронный зал. Как поведет себя Господин, увидев сосуд с вином? Хватит ли у него силы воли отказаться от глотка ароматной, приносящей блаженство жидкости?

Вот в этом визирь крепко сомневался. Однако о чем это он? Приказ отдан. Вино перехватят. И стало быть, пока опасность миновала. Можно вернуться к трону Господина и слегка перевести дух. Вот именно. Это сейчас совсем не помешает. Устраиваясь на ступеньках трона и зная наверняка, что Господин никаким образом его лица увидеть не сможет, визирь позволил себе слегка поморщиться.

Сидеть на каменных плитах было удовольствие невеликое. Правда, призрачные куртизанки танцевали и в самом деле просто великолепно.

Стройные, невообразимо красивые тела, плавные, идеально рассчитанные движения, прекрасные лица, на которых читалась легкая отрешенность от всего окружающего мира, именно поэтому жутко соблазнительные, так, как только может быть для старого греховодника соблазнительна полная, совершенная невинность.

Ничего, не за горами время, когда он познакомится с призрачными куртизанками несколько поближе. А холодные, жесткие ступени трона превратятся в мягкие подушки, на которых сейчас восседает Господин.

Если, конечно, он не совершит ошибки, если госпожа удача будет на его стороне.

Но с чего бы ей и в самом деле ему слегка не подсобить? Удача любит сильных, предприимчивых, готовых идти до конца. Короче, как раз таких, как он.

И стало быть, все получится так, как мечтается. Тем более что до сих пор, на всем долгом и опасном пути восхождения к трону, он умудрился не совершить ни единой ошибки. Нет, конечно, случались досадные неприятности, поскольку полностью застраховаться от них невозможно, но он всегда умел сделать финт ушами и даже повернуть их в свою пользу. Всегда. Так почему же именно сейчас это умение должно его подвести?

Визирь позволил себе слегка расслабиться, помечтать. Он всерьез обдумал мысль использовать небольшую толику магии и сделать так, чтобы было удобнее сидеть на ступенях трона, но все-таки от нее отказался.

Рано, пока еще рано.

Господин вполне еще может почувствовать, что где-то рядом кто-то воспользовался магией, тем самым совершив одно из самых страшных нарушений дворцового этикета. Кто именно допустил это нарушение, определить будет несложно. А потом...

А потом он вынужден будет защищать свою жизнь и раньше времени убить Господина. После этого ему придется куда как солоно.

О смерти Господина неизбежно и очень быстро узнают другие великие маги. И конечно, кто откажет себе в удовольствии прибрать к рукам наследство умершего, а заодно и пришить его убийцу? Особенно если это сделать не очень сложно.

В самом деле, сможет ли он, визирь, на равных сражаться с настоящим великим магом? Увы, пока нет. Вот если ему дать время, необходимое для того, чтобы в достаточной мере овладеть магическим ремеслом, подкопить энергию, освоиться в роли хозяина дворца...

И стало быть, он должен еще подождать. Совсем немного. По сравнению со всем остальным временем, затраченным им для достижения цели, всего лишь капельку.

Он начнет действовать только после того, как Безымянный выполнит свое задание и вернется. Сидящая на троне старая развалина думает, будто он старается ради него. И ошибается, жестоко ошибается. Если Безымянному будет способствовать удача – а он пока еще не потерпел ни одного поражения, – то от этого выиграет он, визирь, а не состарившийся и потерявший почти всю силу великий маг.

Хотя, возможно, Господин не так уж и сильно проиграет. Скорее всего чувствовать, как тают последние силы, как иссякает источник магии, до недавних пор казавшийся неисчерпаемым, не очень великое удовольствие. Возможно, смерть будет для Господина большим благом, чем дальнейшая жизнь? И кто посмеет его, визиря, обвинить в вероломстве?

Гм... ну, такие наверняка найдутся. Мало ли желающих осудить буквально каждый твой поступок, объяснить его самыми черными побуждениями, объявить тебя полным, законченным негодяем, способным только на черные дела.

Но все-таки... разве задуманное им является таким уж страшным преступлением? Предательство? Так могут заявить только законченные моралисты. Вот пожили бы они в одном дворце с этой развалиной, в любой момент способной отдать наиглупейший приказ, совершить нечто, продиктованное не благоразумием и расчетом, а всего лишь старческим маразмом, послушали его брюзжание и пережили хотя бы одну из дурацких вспышек гнева. Ну а если бы этого им не хватило, то можно было поставить их перед троном Господина и заставить убеждать его в том, что он по-прежнему силен, мудр, предусмотрителен, храбр. И это наверняка станет последней каплей.

Нет, моралистом быть возможно, пока не побываешь в шкуре того, кого пытаешься осудить. А вот если это и в самом деле случается, куда исчезают самые твердые принципы и почему мгновенно забываются самые звучные, красивые рассуждения о морали?

И стало быть, нечего бояться злых языков. Тем более что им, не будь этого, все равно найдется, за что его проклинать.

Визирь подумал, что если вспомнить весь его долгий путь – сначала во дворец, а потом к ступенькам трона, – то нетрудно установить некую закономерность, Каждый шаг вверх, буквально каждая победа над многочисленными врагами, завистниками, недоброжелателями давались ему ценой того или иного поступка который любой моралист назвал бы неприемлемым.

Так в чем же дело? Откуда у него именно сейчас возникли сомнения? Раньше их вроде не наблюдалось. Может, постольку, поскольку он четко знал, чувствовал буквально всей кожей два основных принципа дворцовой жизни.

Если не ты, то обязательно тебя. А отступления назад, хотя бы на шаг, не бывает. Любой шаг назад обязательно закончится неудержимым, окончательным падением в пропасть и, соответственно, смертью. Вновь подняться, опять проделать уже пройденный путь тебе попросту не дадут.

Кто?

Ну хотя бы те, кого ты обошел, проходя эту дорогу в первый раз. Уж они-то постараются, сделают все, чтобы тебя остановить. Хотя бы из чувства самосохранения, поскольку тоже великолепно знают эти обязательные законы.

И стало быть, никаких сомнений у него не должно быть. Вперед! Иначе это сделает кто-то другой.

Сделает ли?

Может, его сомнения объясняются тем, что вот сейчас ему, по сути, бояться некого. Он победил всех, и не осталось конкурентов, наступающих на пятки. И кажется, можно даже расслабиться, оглядеться, выбрать самый удобный, самый подходящий для претворения в жизнь задуманного момент.

Так ли это? Не рано ли он успокоился? Не преждевременно ли празднует победу?

Визирь тихо, едва слышно вздохнул.

Что ж, возможно, и так. По крайней мере после того, как Безымянный выполнит свое задание, тот момент, которого он ждал долгие годы, – настанет. И никакие сомнения не заставят его медлить. Ягоды надо срывать, как только они созреют. Если промедлить немного, они могут перезреть и упасть. Или же найдется кто-то другой, о ком ты не подозреваешь, кто на них позарится и окажется быстрее.

Но все-таки...

Возможно, эта так нежелательная сейчас неуверенность возникла из смутных предчувствий, что все может повернуться не так, как он рассчитывал? Что он вот-вот совершит ошибку?

Какую именно? Где она, эта ошибка, неучтенная им мелочь, способная разрушить его честолюбивые планы? Где соперник, имеющий возможность этой ошибкой воспользоваться? Его нет. Не осталось никого, способного в самый неподходящий момент поставить ему подножку. Уж он об этом загодя побеспокоился.

А сомнения... неуверенность...

Возможно, их возникновение объясняется тем, что он впервые в жизни осмелился плести интриги против великого мага? Пусть он уже стар, пусть от его былой силы не осталось почти ничего, но он все-таки является великим магом. А за годы и годы восхождения он привык трепетать перед великими магами, бояться их, уважать их, почитать кем-то равным богам. Это уважение, это поклонение стало его второй натурой, намертво въелось в сознание и теперь попросту мешало, не давало сделать последний, отделяющий от трона шаг.

Визирь чисто машинально поежился.

Ступенька, на которой он сидел, показалась ему более холодной, чем обычно. И конечно, это являлось лишь иллюзией, очередной шуткой слегка расшалившихся нервов, реакцией на то напряжение, которое он испытал, испугавшись, что Господин выпьет черного вина и тем самым сорвет так хорошо разработанный им план.

И лучше бы на эту иллюзию не обращать никакого внимания, забыть о ней напрочь. Тем более что после того, как он окажется на троне, и до тех пор, пока окончательно не почувствует себя настоящим великим магом, ему придется выдержать не одно гораздо более серьезное испытание. Уж в этом-то можно было быть уверенным на сто процентов.

А последний шаг к трону...

Да сделает он его, причем вовремя. И все получится так, как задумано. Поскольку пути назад и в самом деле нет. И стало быть, только вперед, оставив сомнения и лживые угрызения совести.

Как раз в этот момент Господин вновь ткнул визиря в бок носком туфли и задумчиво сказал:

– Я вот тут подумал... а не выпить ли мне все-таки черного вина?

Ну уж нет.

Мгновенно очнувшись, визирь вскочил. Склоняясь перед Господином в низком поклоне, он очень четко и холодно оценил обстановку и понял, что тот уже наверняка забыл о недавнем разговоре. И значит, придется вновь распорядиться принести вина, а потом опять уговорить Господина отменить свое приказание.

Если этот план сработал один раз, то почему бы ему не принести такие же результаты вновь?

Отбегая от трона, для того чтобы отдать необходимые распоряжения, визирь все-таки мысленно чертыхнулся, а потом пожелал Безымянному выполнить задание как можно быстрее. Если точнее, то он сейчас наверное, отдал бы все что угодно, только бы Безымянный уже находился здесь и докладывал о благополучном завершении своей миссии.

Отдавая приказания адскому нетопырю, визирь повернулся спиной к трону и поэтому не мог видеть, как и губам Господина скользнула хитрая, довольная улыбка,глаза блеснули так, словно бы к могучему повелителю мгновение вернулись его прежние сила и ум.

Неведомая сила пыталась выкрутить Даниилу руки словно он был деревянной куклой, подаренной любознательному ребенку, пожелавшему первым дело узнать, что можно сотворить этакого с новой игрушкой. Отчаянно сопротивляясь, Даниил каким-то образом все-таки умудрился сделать шаг в сторону, и это наверняка спасло его сухожилия от разрыва.

Собственно говоря, большого облегчения это ему не принесло. Та же сила, только что пытавшаяся искалечить его руки, теперь принялась за его голову. Конечно, приятного во всех этих щипках, попытках открутить уши, выдернуть волосы и давлении на глаза было мало. Однако их можно было хоть какое-то время терпеть.

Если он сделает еще один шаг в сторону, то попадет в новый слой вероятностной волны, и совершенно неизвестно, чем это для него кончится. Не лучше ли немного потерпеть. Ну заработает он пару синяков, ну потеряет прядь волос, но это гораздо лучше, чем лишиться руки или ноги.

Конечно, самым простым было бы поставить совсем крохотный защитный барьер и спокойненько переждать тот момент, когда вероятностная волна пройдет. Вот только для этого придется потратить магию. А как же режим экономии?

И кроме того, если он потратит ее всю, а вероятностная волна к этому времени не схлынет, утратив последние запасы магии, он окажется полностью в ее власти. И вот тогда-то его тело узнает, что такое настоящие метаморфозы.

Поэтому лучше еще немного потерпеть. Глядишь, все и обойдется.

Обойдется?

В тот момент, когда Даниил стал в этом сомневаться, вероятностная волна слегка продвинулась вперед. При этом, очевидно, сместились какие-то ее слои, и попытки деформировать его тело прекратились.

Мгла, застилавшая глаза и не дававшая возможности видеть, рассеялась. И сразу же на глаза Даниила обрушился калейдоскоп цветов. А потом к нему добавилась какофония звуков, а вслед за ней, с задержкой в несколько мгновений, букет, состоящий из смеси самых разнообразных запахов.

И конечно, это на время ввергло мага в шок, но одновременно и принесло ему облегчение, поскольку означало, что вероятностная волна все-таки двигается. И стало быть, возникшие где-то в глубине его сознания страхи, что он застрял в ней навечно, не имеют под собой никакого основания.

Вот только что-то уж слишком медленно это происходит. Хотя, возможно, так и должно быть. Причем до тех пор, пока он не накопит достаточно энергии для создания магической защиты, придется терпеть эту пытку во время каждого последующего свидания с вероятностной волной.

Скверно. Но поделать ничего нельзя.

Остается лишь утешаться мыслью, что для всех иных созданий этого мира, не обладающих даже крупицей магии, подобная встреча означает еще большие неприятности. И длятся они наверняка еще дольше.

По крайней мере сейчас он узнал еще одно свойство вероятностной волны. Причем о нем наверняка другие маги и не подозревают.

Время. Получалось, каким-то образом она может его замедлять. По его расчетам, волна накатила на него минут пять-шесть назад, не меньше. В то же время, используй он стандартную магическую защиту, встреча с вероятностной волной продлилась бы не более нескольких секунд. Возможно, для тех, кто не имеет собственной магии, вся эта буза длится целые часы.