Текст книги "Степан Бандера и судьба Украины"

Мир в обмен на хлеб

Появление самостоятельной Украины изменило ситуацию в Европе, где еще полыхала мировая война. Конечно же, несказанно обрадовались державы Четверного союза – Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция. Они терпели поражение и откликнулись на предложение советского правительства заключить мир. Выход Украины из состава России окончательно добивал восточный фронт.

Мирные переговоры шли в Брест-Литовске, где располагалась ставка командующего германским восточным фронтом. Туда же решили ехать и киевляне.

Премьер-министр Украинской Народной Республики Всеволод Александрович Голубович, инженер по образованию и эсер по политическим взглядам, 10 января 1918 года огласил ноту Центральной Рады о непризнании советского правительства и о решении принять участие в мирных переговорах самостоятельно. Державы Четверного союза согласились. В Брест отправилась и украинская делегация. Вот тогда-то самостоятельная Украина стала политической реальностью, мало приятной для Советской России.

– Мы признаем украинскую делегацию самостоятельным представительством независимой Украинской Народной Республики, – заявил от имени правительств стран Четверного союза австрийский дипломат граф Оттокар Чернин.

В Киеве очень хотели подписать мирный договор с немцами, австрийцами, болгарами и турками, потому что это было равносильно международному признанию. А в Берлине прикидывали, сколько продовольствия и сырья смогут получить на Украине в обмен на договор.

В Москве пытались этому помешать. А как? Свергнуть правительство в Киеве. За город уже шли бои. И оказалось, что некому защищать Раду.

Отчего Центральная Рада так быстро утратила поддержку в стране?

Историки сравнивают Раду с Временным правительством. Поначалу на Украине социальный протест слился с национальным движением. Но потом миллионные массы отхлынули от Рады с такой же легкостью, с какой в России от Керенского.

Среди жителей Киева в семнадцатом году украинцы составляли всего двадцать процентов. Остальные – русские, поляки и евреи. В восточной части Украины, например, в Харькове, русских было еще больше. Так что в городах сторону Рады держал лишь немногочисленный слой националистов.

Но и сельское население ее не очень поддержало. Катастрофическая нехватка продовольствия толкала город к ограблению деревни. Экономические рычаги уже не действовали. При Раде начались реквизиции продовольствия. Селяне не желали отдавать хлеб, брались за оружие. В результате становой хребет Украинской Народной Республики – крестьянство – выступило против собственной власти.

Центральная Рада потеряла все, не сумев вовремя дать крестьянам то, чего они требовали. А крестьяне прежде всего желали, чтобы закон подтвердил их право на ту землю, которую они уже отобрали у помещиков и других богатых землевладельцев.

Только в последний день января 1918 года Рада, наконец, приняла закон о социализации земли без выкупа – в надежде привлечь симпатии крестьян. Но было поздно, в Киеве уже полыхало восстание. А украинское крестьянство осталось равнодушным. Или, скорее, ожидало прихода большевиков – они уж точно обещали раздать землю.

8 февраля 1918 года австрийские дипломаты в Брест-Литовске предупредили главу российской делегации – наркома по иностранным делам Льва Давидовича Троцкого, что вот-вот подпишут с Украиной мир.

Троцкий телеграфировал Ленину:

«Договор с Радой готов. Подписания его можно ожидать с часу на час. Только точные и проверенные данные, что Киев в руках советской власти, могли бы помешать этому. Подписание договора обеспечит центральным державам возможность постоянного вмешательства в судьбы Украины».

Но большевики не успели.

В ночь на 9 февраля 1918 года представители Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии поставили свои подписи под мирным договором с Украиной.

– Это первый мир, который приходит в этой мировой войне! – такие восторженные слова звучали в тот день в Берлине.

Первой договор ратифицировала Болгария, и царь прислал в Киев посла. Примеру Болгарии последовала Турция. Затем прибыли германский посол барон фон Шварценштайн и австрийский – граф Йозеф Форгач. Германия и ее союзники обрели шанс продолжить войну. Переброска боеспособных частей с восточного фронта на западный позволяла успешно противостоять наступающим войскам Антанты.

Мир с Украиной немцы и австрийцы называли хлебным. Нечаянная радость в тяжелую военную пору! Секретным соглашением правительство Украины обещало поставить Германии и Австро-Венгрии около миллиона тонн зерна и полмиллиона тонн мяса.

А Украина по условиям Брестского мира получила территории, на которые претендовали и поляки, – Холмщину и Подляшье. Австро-Венгерская империя обещала предоставить широкую автономию украинцам в Галиции и Буковине. Но власть самой Центральной Рады висела на волоске. Рада никем не воспринималась как серьезная сила.

Сформированный большевиками народный секретариат Украинской рабоче-крестьянской республики назначил бывшего подполковника Михаила Артемьевича Муравьева начальником штаба по борьбе с контрреволюцией на Юге России. Он руководил взятием Киева. Довольный своими успехами, Муравьев докладывал Ленину:

«Я приказал артиллерии бить по богатым дворцам, по церквям и попам. Я сжег большой дом Грушевского, и он на протяжении трех суток пылал ярким пламенем. Просили перемирия. В ответ я приказал душить их газами. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не делали этого, потому что наш лозунг – быть беспощадными!»

Большевики взяли Киев. Но ненадолго. Центральная Рада, оказавшаяся в отчаянном положении, 12 февраля обратилась за помощью к немцам. Берлин ответил согласием. Казалось бы, удачный ход. Однако же тактический выигрыш обернулся стратегическим поражением. Украинская национальная власть сама призвала на Украину чужеземную армию. Этого ей не простили.

«Пришли немцы, – записал в дневнике находившийся в Полтаве выдающийся ученый академик Владимир Иванович Вернадский. – Случилось то, что еще полгода назад не могло предвидеть самое пылкое воображение. С самого утра часов до трех-четырех была перестрелка; снаряды падали на город, и есть убитые и пострадавшие. О том, что немцы и гайдамаки здесь, бабы, возвращавшиеся с базара или туда шедшие, сообщали с радостью.

Обыватель и город приняли пришествие немцев с облегчением и ожидают, очевидно, от них порядка, спокойствия. Немцы производят большое впечатление своей организованностью, высокой дисциплиной. Держат себя корректно, но как господа. Украинцы играют печальную роль марионеток, приведших в свою страну иноземцев-поработителей».

Политик крайне правых убеждений Василий Витальевич Шульгин в знак протеста отказался издавать свою газету «Киевлянин»:

«Мы немцев не звали и не хотим пользоваться благами относительного спокойствия и некоторой политической свободы, которые немцы нам принесли. Мы на это не имеем права… Мы всегда были честными противниками. И своим принципам не изменим. Пришедшим в наш город немцам мы это говорим открыто и прямо. Мы – ваши враги. Мы можем быть вашими военнопленными, но вашими друзьями мы не будем до тех пор, пока идёт война».

В течение марта и апреля германские войска оккупировали всю Украину. 18 апреля вошли в Крым, 30 апреля взяли Севастополь, 8 мая – Ростов-на-Дону.

Московская газета «Правда» писала о соседях:

«Первое, что бросается в глаза, когда проезжаешь по железной дороге на Украине, – это охрана железнодорожных станций германскими отрядами и полное отсутствие солдат украинской армии».

Германская армия победным маршем двинулась по Украине. 2 марта большевикам пришлось покинуть Киев.

С помощью немцев в Киев вернулась Центральная Рада. Фактически же это было равнозначно оккупации Украины.

«Немцы, – вспоминал очевидец, – начали с того, что снарядили сорок баб, которым было велено горячей водой и мылом вымыть киевский вокзал. Об этом анекдоте много говорили, но тем не менее это чистая правда. Правда и то, что на моей памяти ни до, ни после никто не подумал вымыть наш вокзал».

4 мая 1918 года Антонов-Овсеенко доложил в Совет народных комиссаров, что слагает с себя полномочия верховного главнокомандующего, поскольку советские войска покинули территорию Украины и должны быть разоружены в соответствии с положениями Брестского мира.

Москва не желала злить немцев и давать им повод вторгнуться на территорию России. Немцы занесли это требование в текст договора, подписанного с большевиками:

«Россия обязывается немедленно заключить мир с Украинской Народной Республикой и признать мирный договор между этим государством и державами Четверного союза. Территория Украины незамедлительно очищается от русских войск и русской Красной гвардии».

22 мая в Киев прибыла российская делегация во главе с видным большевиком Христианом Георгиевичем Раковским. Соблюли дипломатические формальности. Переговоры велись на русском и украинском языках через переводчиков. Все всерьез. 12 июня подписали предварительный мирный договор. Россия признала независимость Украины. Договорились об обмене гражданами – украинцы могли перебираться на Украину, русские – в Россию. В Москве и Петрограде открылись генеральные консульства Украины.

Рада продержалась всего месяц. Она окончательно утратила поддержку, потому что привела в страну чужеземные войска. Но и немцы были недовольны: не получили всего обещанного продовольствия.

«Немцы захватили бесконечно богатую базу для питания, которой не могла и не умела пользоваться Россия! – пометил в дневнике Вернадский. – Немцы получают от Украины жалованье. Идут завоевывать, и им же платят!.. В деревнях немцы берут все, платят – но не считаются с потребностями населения. И в среде немцев раздражение: их прислали, а между тем они как бы среди врагов».

Офицеры штаба оккупационных войск презрительно и откровенно именовали Украину опереточным государством, а Раду – бандой социалистов. Наступало время гетмана Скоропадского.

Государственный переворот

В мае 1917 года в Полтавской губернии образовалась Хлеборобско-демократическая партия, объединившая помещиков и зажиточных крестьян. На Украине – в отличие от России – они были влиятельной силой. Долго искали политического лидера. И нашли – уже при немцах.

Всеукраинский съезд хлеборобов открылся в Киеве 29 апреля 1918 года в одиннадцать утра. Все ораторы как один критиковали аграрную политику Рады за социалистические эксперименты. А к трем часам дня приехал тот, кого давно ждали и с кем связывали большие надежды – генерал Павел Петрович Скоропадский. Его встретили аплодисментами и провозгласили на староукраинский манер гетманом.

Гетману было сорок пять лет. Обладатель крупных поместий в Черниговской и Полтавской губерниях, Павел Петрович Скоропадский окончил Пажеский корпус и служил в лейб-гвардии конном полку. В первую мировую командовал 1-й гвардейской кавалерийской дивизией, 34-м армейским корпусом. В 1916 году получил погоны генерал-лейтенанта.

В бурную пору Павел Петрович не хотел оставаться в стороне от большой политики. В октябре семнадцатого его избрали почетным атаманом Украинского вольного казачества – это было что-то вроде добровольной военизированной милиции, занимавшейся наведением порядка и борьбой с бандитизмом. Так он обратил на себя внимание…

Съезд хлеборобов постановил: «Для спасения страны нужна сильная власть. Нам необходим диктатор – согласно старинным обычаям – гетман».

Председательствующий объявил:

– Слово предоставляется ясновельможному пану гетману Скоропадскому.

– Господа! Искренне благодарю вас за предложенную власть, – сказал Павел Петрович. – Не для собственной выгоды, а для прекращения анархии принимаю эту власть от вас. На вас и на благородные слои населения я буду опираться. Молю Бога, чтобы он помог мне спасти Украину от крови и гибели, перед которой она стоит.

Власть в Киеве сменилась всего за несколько часов. Делегаты хлеборобского съезда приехали к Софийскому собору. Прямо на площади епископ Никодим помолился за «гетмана Павла». Тем временем небольшой отряд, человек сто, захватил в городе все главнейшие здания: телеграф, государственный банк и военное министерство. Операцию осуществил генерал-майор Владислав Владиславович Дашкевич-Горбацкий, он получит должность начальника генштаба несуществующих вооруженных сил Украинской державы…

Охрана Центральной Рады, как это обыкновенно случается во время государственных переворотов, дезертировала первой. Беспомощные депутаты разошлись. В здании Рады оставался только отряд сечевых стрельцов, прибывших из Галиции, но в восемь вечера командир стрельцов полковник Евген Коновалец тоже перешел на сторону гетмана.

Полковник – заметная в истории Украины фигура.

Евгений (Евген) Михайлович Коновалец, сын директора сельской школы, в гимназии всерьез увлекался футболом, в 1909 году поступил на юридический факультет Львовского университета. Активно работал в Украинском студенческом совете, отстаивая право преподавания на украинском языке. В 1913 году вступил в Украинскую народно-демократическую партию.

28 июля 1914 года Австро-Венгрия объявила войну Сербии. Началась мобилизация. Коновалец записался добровольцем в 19-й полк. Его отправили в офицерскую школу. Весной 1915 года кадет Коновалец вместе с маршевым батальоном прибыл на фронт. В одном из первых боев в Карпатах попал в русский плен. Сидел в лагере для военнопленных в Царицыне, пока не грянула революция. Его выпустили, и он отправился в Киев.

В нем проснулся политический темперамент. Он собирался играть в свою игру. В бурлящей киевской жизни почувствовал себя на месте. В январе восемнадцатого принял под командование Галицко-Буковинский курень сечевых стрельцов, сформированный из западных украинцев, бывших солдат австро-венгерской армии. Звание полковника Коновалец присвоил себе сам. Его имя еще встретится на этих страницах.

Газета «Правда» писала о переменах у соседей:

«Украинский переворот, плодом которого является восстановление самодержавия в Киеве, создает новую политическую обстановку, внутреннюю и международную. Это положение должно быть продумано до конца.

Прежде всего правительство Скоропадского не есть Украинское правительство. Генерал Скоропадский – это майское гадание августовского генерала Корнилова. Это Всероссийский Корнилов, имеющий к своим услугам полмиллиона немецких штыков.

Правительством, в программе которого значилось отделение Украины от России, была Рада. Рада выгнана немецким генералом за дверь. Отброшена и программа «отделения» Украины. Вместе с кадетами и октябристами, на которых политически опирается гетман Скоропадский, вместе с помещиками, банкирами, заводчиками на очередь дня поставлено «воссоединение» Украины с Россией на основе гетманско-помещичье-банкирского самодержавия, «воссоединение» как подачка октябристам и кадетам за их переход на сторону германской ориентации.

Теперь Скоропадский с кадетами и октябристами поведет генерала Эйхгорна на Москву. И в обмен за услугу генерал Эйхгорн поможет генералу Скоропадскому в его войне с рабочими и крестьянами под лозунгом: «всю землю обратно помещикам, все фабрики обратно капиталистам».

С благословения немецких властей Павел Петрович Скоропадский упразднил Украинскую Народную Республику и декларировал образование Украинской Державы.

2 июня 1918 года Германская империя признала независимость Украины. 24 июля рейхстаг ратифицировал мирный договор. Только левые социал-демократы, поклонники русской революции, выразили сомнение в законности признания Украины. Остальные депутаты им отвечали:

– Вашими теориями народ немецкий не накормишь. Благоразумнее ввозить с Украины зерно и корм для скота. Благоразумнее признать независимость Украины.

Последний гетман

О Скоропадском принято говорить пренебрежительно-иронически. Но это несправедливо. Правительство он сформировал из профессионалов без этнических предпочтений. На заседаниях министры говорили исключительно по-русски. Представители украинских националистических партий даже укоряли гетмана: почему среди министров нет настоящих украинцев?

Одни обвиняли гетмана в нехватке украинскости, другие называли его режим авторитарно-бюрократическим. Скоропадский выражал интересы зажиточных крестьян, помещиков, промышленной, финансовой и интеллектуальной элиты. Кто мог, бежал от советской власти. Прежде всего устремлялись в Киев, потому что здесь, благодаря гетману, установилась жизнь, близкая к нормальной.

В Москве на Рождественском бульваре выстроились длинные очереди ходатайствующих о разрешении выехать на Украину. Правда, следовало доказать свое украинское происхождение, что было затруднительно – не каждому в революционной суматохе удавалось собрать нужные документы. Граница советской России и независимой Украины проходила через Оршу. Пассажирская станция – советская территория, товарная – украинская.

«Я не буду описывать ни тех впечатлений, ни того настроения, которое охватило меня при путешествии по Украине, – вспоминал один из бежавших. – Они всякому понятны, кто побывал под режимом большевиков и вырвался из этого сумасшедшего дома. Киев по контрасту с городами Совдепии производил самое благоприятное впечатление. Нормальный уклад жизни, торговля, обилие продовольствия, правовые отношения – все это было целительным бальзамом для измученных физически и нравственно беженцев».

Украина в те месяцы Гражданской войны стала землей обетованной.

«Киев переполнен, – рассказывал бывший офицер Белой армии Роман Гуль. – Особенно много беженцев из Совдепии. Шумящие улицы пестрят шикарными туалетами дам. Элегантные мужчины, военные мундиры. Битком набитые кафе, переполненные театры, музыка, гул, шум… Но в этом чаду ощущается какая-то торопливость, предчувствие неминуемого конца. Как будто веселящиеся люди чувствуют за собой погоню».

По приглашению правительства Скоропадского из Полтавы в Киев переехал Владимир Вернадский в надежде способствовать духовному возрождению республики и созданию академии наук Украины. Академию основали, Вернадского избрали ее первым президентом. При гетмане Скоропадском открылись государственный театр, национальная галерея, национальный музей.

Павел Петрович считал себя крупным государственным деятелем. Ему виделась федерация, которая помимо Украины включала бы Дон, Кубань, Терек, Астрахань, Крым и Бессарабию.

А в Москве развернули пропагандистскую кампанию против гетманской власти. Скоропадского обличали все советские газеты:

«Пала предательская Киевская Рада, так долго прикрывавшая диктатуру имущих классов социалистическим и демократическим маскарадом. Скрытая диктатура буржуазии уступила место диктатуре открытой, оголенной в лице немецкого статиста «ясновельможного гетмана всея Украины Павла Скоропадского».

Съезд Советов принял Декларацию прав всех трудящихся и эксплуатируемого народа.

Гетман провозгласил в противовес ей свою Декларацию прав паразитов и угнетателей.

В советской декларации о власти говорится так:

«Вся власть в центре и на местах принадлежит Советам».

В грамоте гетмана:

«Власть во всем объеме принадлежит гетману Украины».

То есть помещикам и капиталистам.

О земле – в советской декларации:

«Частная собственность на землю отменяется, и весь земельный фонд объявляется общенародным достоянием и передается трудящимся без всякого выкупа на началах уравнительного землепользования».

Декларация за подписью гетмана наоборот утверждает:

«Права частной собственности – как основы культуры».

Советская декларация передает железные дороги и банки в собственность рабочего и крестьянского государства. Победившая немецкими штыками буржуазия диктует гетману следующие строки его «грамоты»: открывается широкой простор частной предприимчивости и инициативе…

Или Советы – или Гетманы.

Третьего в революции не дано».

Скоропадский рассчитывал на поддержку Германии, которой нужна сильная Украина – как противовес и России и Польше. На переговоры в Берлин поехал глава украинского правительства Федор Андреевич Лизогуб, в прошлом известный земский деятель. Договорились о расширении взаимной торговли и о предоставлении Германией кредита.

В сентябре 1918 года и сам Павел Петрович Скоропадский провел в Берлине почти две недели. Ему устроили торжественную встречу. Гетмана приняли кайзер и имперский канцлер. Вильгельм II заверил гетмана, что Германия непоколебимо поддерживает независимость Украины. Скоропадский осмотрел военные заводы Круппа, вышел в море на подводной лодке, объехал флот на миноносце, словом, убедился в непоколебимой военной мощи союзницы.

Гетман мечтал о тесном экономическом сотрудничестве: промышленная база Германии и сельское хозяйство Украины дополнят друг друга. Но украинское государство даже не могло составить бюджет. Печатный станок работал с полной нагрузкой, результатом стала сильнейшая инфляция и невероятный рост цен.

Крестьяне разграбили наиболее продуктивные хозяйства – помещичьи, частновладельческие. Разрушили наиболее эффективный сектор производства – рентабельные хозяйства с высокой агрокультурой. Сельскохозяйственные машины крестьяне даже не поделили между собой, а просто разломали.

Революция на селе не привела к социальному миру и равенству, а связала всех круговой порукой совершенного преступления: одни злились на других, что те успели награбить больше. Когда растаскивали помещичьи хозяйства, выигрывали богатые крестьяне: у них были лошади и подводы, чтобы вывозить чужое добро. Остальные несли награбленное в руках…

Раскололось само украинское крестьянство. Настоящие войны заполыхали на улицах сел и деревень – между богатыми и бедными, старожилами и переселенцами. Производительные возможности деревни резко снизились. Украина не выполняла свои обязательства перед Берлином и Веной.

В последний год Первой мировой войны немцев плохо кормили. Они почти что голодали. Немцев, как и австрийцев, интересовало одно: сколько продовольствия можно вывезти с Украины. Но республика не очень-то подчинялась приказам из Киева.

Несмотря на усилия гетманского посла в Вене Вячеслава Казимировича Липинского, одного из основателей хлеборобской партии, еще хуже складывались отношения с Австро-Венгрией, которая подписала мир с Украиной только ради хлеба. В Вене угрожали: если Украина не выполнит свои обязательства, Брестский мир будет аннулирован. Конечно, Австрия получила меньше, чем рассчитывала, но без украинского зерна не дотянула бы до нового урожая.

Скоропадский был сторонником столыпинской аграрной реформы, считал, что будущее за небольшими, но высоко продуктивными хозяйствами. Он узаконил частную собственность на землю, отмененную Центральной Радой. Это возмутило крестьян. Правительство Скоропадского пыталось восстановить законный порядок и вернуть владельцам земли, захваченные крестьянами. В результате при гетмане произошло еще большее отчуждение крестьян от власти. Возникла ностальгия по большевикам, которые призывали делить помещичьи земли – «грабить награбленное».

Немецкие войска привела на Украину еще Рада, выдав им вексель на украинский хлеб. Платить по векселю пришлось Скоропадскому. Когда оккупационные войска стали отбирать хлеб, то Скоропадский и вовсе превратился во врага. Крестьяне возненавидели гетмана, считая, что он служит не Украине, а Германии.

Московская «Правда» сообщала вести с Украины:

«В Харьсковской губернии приступлено к реквизиции хлеба у крестьян. Реквизиция производится в Изюмском уезде и в трех волостях Старобельского уезда. Реквизиция производится уполномоченным министерства продовольствия генералом Богатько при помощи германской вооруженной силы.

Во многих пунктах Украины неспокойно. Наблюдаются анархические выступления и агитация против властей. Волнения происходят на почве реквизиции продовольственных припасов.

Много благ обещали социал-патриоты Екатеринослава в начале апреля, когда к городу стали приближаться немецко-гайдамацкие войска. Обманутые рабочие массы в последний момент шарахнулись от советской власти к социал-ликвидаторам, надеясь на Учредительное собрание, Раду и прочих. Но ближайшие же дела раскрыли рабочим сущность Учредилки и обнажили германскую оккупацию, от всяких ширм, и от меньшевистского настроения рабочих не осталось и следа.

Посмотрим, как осуществились все широкие обещания социал-скоропадских. Они обещали, что промышленность, перейдя из корявых рабочих рук в руки опытных капиталистов, воскреснет к новой жизни… Приехали немецкие инструктора. Рабочий день где постепенно, а где сразу доводят до нормальной буржуазно-меньшевистской нормы.

Зреет месть, перед которой побледнеет все, что было до сегодняшнего дня. Все товарищи, приезжающие оттуда, из царства Скоропадского, говорят об одном: нынешние властители готовят бурю…»