Текст книги "Гитлер против Сталина"

Только министр пропаганды Йозеф Геббельс, зная, что фюрер благоволит к его жене Магде, заводил романы на стороне, чтобы Гитлер ничего не знал. Магда Геббельс исполняла роль хозяйки при фюрере во время официальных мероприятий, когда Еве Браун запрещено было показываться на люди.

Магда родила шестерых детей. Геббельс превратил свою семью в образец для всей страны. Его жену и детей непрерывно снимала фотохроника. Магда стала первой дамой рейха. В День матери она обращалась по радио к женщинам Германии и награждала многодетных немок «Крестом за материнство». Бронзовый крест вручали за рождение четвертого ребенка, серебряный – за шестого, золотой – за восьмого.

Когда немецкие войска терпели поражение и отступали, когда немецкие города бомбила авиация противника, дети Геббельса не знали лишений.

Ради этого Магда терпела измены мужа. Пока Геббельс не завел роман с молодой чешской актрисой Лидой Бааровой. Баарова приехала из Праги попробовать себя в немецком кино. Очень красивая, обратила на себя внимание Геббельса. Он настолько увлекся, что не пытался скрыть свое новое увлечение.

Геббельс и Магда поддерживали видимость счастливого семейства. Но Геббельс редко приезжал к ней и детям.

Однажды Геббельс появился вместе с любовницей и сказал жене:

– Мы с госпожой Бааровой любим друг друга. Конечно, ты мать моих детей, ты моя жена. Но после стольких лет совместной жизни ты должна понять, что я нуждаюсь в любимой женщине…

Магда остолбенела. Геббельс понял ее молчание как знак согласия:

– Я знал, что могу на тебя положиться. Старые друзья самые надежные.

И они с Бааровой уехали.

Магда потребовала развода. Геббельс ответил, что выбор между супружеским долгом и любовью невыносим. Ему остается только пустить себе пулю в лоб. Магда злобно заметила, что это наилучший выход. Геббельс положил пистолет в карман и произнес:

– Прощай навсегда!

Возможно, надеялся, что жена его остановит.

Магда обратилась к Гитлеру. Аморальность Геббельса фюрера не смутила. Он не хотел скандала – самая образцовая семья в рейхе не может распасться. Лиду Баарову выслали назад, в протекторат Богемия и Моравия. Фильмы с ее участием сняли с проката. Без Геббельса она могла обойтись. А без кино нет.

Баарова прислала Магде личное письмо:

«Можете ли вы, моя дорогая госпожа, быть столь жестоки в то время, как вы вновь счастливы? Мое единственное преступление состоит в том, что я полюбила мужчину, принадлежащего другой женщине. Я жестоко заплатила на это. Но я люблю Германию больше всего на свете и не заслужила таких страданий. Смогу ли я вернуться в Германию, зависит от Вас. Я прошу Вас о милосердии. Позвольте мне вернуться».

Магда не стала ей отвечать. Лида Баарова на свое счастье больше не встретилась с Геббельсом, потому после войны продолжила карьеру в кино. Она прожила до восьмидесяти шести лет и умерла в австрийском Зальцбурге… А Магда Геббельс, когда рухнул Третий рейх, покончила с собой – вместе с мужем. И убила своих детей.

Гитлер первым из политиков оценил важность правильного имиджа. Мюнхенский фотограф Генрих Хофман снимал фюрера исключительно в героических позах, умело выставленный свет превращал Гитлера в последнего тевтонского рыцаря.

Открытки с портретами фюрера расходились миллионными тиражами. Через десять лет Хофман был уже миллионером, еще через десять лет – мультимиллионером.

Фюрер лично отбирал каждый кадр, который появится в печати. Он был крайне придирчив к своим снимкам. Ненавидел свой мясистый нос с большими ноздрями, поэтому отпустил усики, которые казались нелепыми, но отвлекали внимание от доставлявшего ему столько неприятностей носа.

А в реальной жизни фюрер был начисто лишен природного мужества, болезненно переживал неудачи и мгновенно капитулировал. Поражение вызывало в нем растерянность и отчаяние. Фюрер оказался слабонервным, хотя и беспредельно жестоким человеком. Даже трудно сказать, был ли Гитлер таким уж больным или же его организм разрушился от страха заболеть и умереть.

Он был крайне мнительным и обнаруживал у себя все новые болезни. Ипохондрик Гитлер жаловался на сердце и уверял окружающих, что жить ему осталось совсем недолго. Он сказал вождю гитлерюгенда Бальдуру фон Шираху, что ощущает постоянную боль в районе диафрагмы и живота – наверное, у него рак.

Когда он стал канцлером, забота о его здоровье стала государственным делом. Главным врачом он сделал Теодора Морреля. Его привел к Гитлеру личный фотограф фюрера Генрих Хоффман. Фотограф сказал, что этому врачу можно доверять – он лично удостоверился в эффективности его методов. Хоффман, правда, не поставил Гитлера в известность, что Моррель лечил его от гонореи.

Почему фюрер взял в личные врачи Теодора Морреля, специалиста по кожным и венерическим заболеваниям? Выбор казался очень странным. Моррель действительно был специалистом по кожным и венерическим заболеваниям. Но он быстро сообразил, что ему надо выйти за пределы своей узкой специализации. Мастер саморекламы, он уверял, что знаменитый русский биолог и патолог Илья Ильич Мечников, создатель теории иммунитета, перед смертью раскрыл ему секреты борьбы с инфекционными заболеваниями.

Моррель тонко угадал психические проблемы своего пациента и стал ему необходим. Когда у фюрера что-то болело, Моррель прописывал ему пилюли, содержавшие стрихнин и беладонну, которые, конечно же, снимали болезненные ощущения, но оказывали серьезное побочное воздействие. Моррель вообще давал фюреру только сильнодействующие препараты, будь то снотворные или болеутоляющие.

Гитлер горстями принимал лекарства – снотворные, препараты для улучшения пищеварения, гормоны, витамины, глюкозу, стимулирующие препараты. Уловив желание Гитлера лечиться, Моррель прописывал ему бесчисленное количество инъекций. При этом дерматолог и венеролог Моррель не обращал внимания на реальный недуг Гитлера – высокое кровяное давление. Чем дольше сохраняется высокое давление, тем это опаснее, потому что ведет к нарушению мозгового кровообращения.

А доктор Моррель держал своего пациента на возбуждающих препаратах – кофеине и первитине. Когда привычная доза переставала действовать, Моррель ее увеличивал. Под воздействием такого лечения завораживающий взгляд Гитлера приобрел опасный блеск. Уверенность в себе сменялась агрессивностью. Он терял контроль над собой…

Во время войны Гитлер избегал поездок на фронт. И уж тем более не удавалось уговорить его встретиться с солдатами или посетить госпиталь. Гитлер избегал передовой, потому что не хотел видеть раненых и искалеченных. Не сочувствовал и не сопереживал чужим страданиям.

Он был абсолютно равнодушен к солдатам, которые воевали и умирали по его приказу. Отказывался осматривать разрушенные бомбардировками города, хотя пропагандисты считали полезным появление фюрера среди погорельцев, им хотелось показать, что народ и партия едины.

Гитлера много снимали вместе с собаками. Любовь к животным пропагандисты называли выигрышной для фюрера Великогерманского рейха. Чего немцы не знали, так это то, что Гитлер требовал от своих собак безусловного подчинения. Если его любимая Блонди не выполняла команды, ее стегали. Гитлер тут же ее прощал и начинал ласкать.

Это характерное для него сочетание чувств – жестокость и сентиментальность. Гитлер мог сокрушаться по поводу брошенной собаки, плачущего ребенка, даже сломанного цветка, но считал правильным уничтожение целых народов. Впрочем, с той же легкостью он пожертвовал и собственным народом. И утащил с собой в могилу всех, кого смог.

Воспитание нацистской элиты

Печально знаменитая фраза – «Когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет!» – вошла в историю. Обыкновенно ее приписывают имперскому министру народного просвещения и пропаганды Йозефу Геббельсу. В реальности ее произносит один из героев пьесы немецкого драматурга Ханса Йоста.

В 1933 году Йост пережил величайший триумф. В день своего рождения Адольф Гитлер приехал в «Берлинер театр», чтобы посмотреть посвященную ему пьесу Йоста под названием «Шлагетер». Бывшего офицера рейхсвера Альберта Лео Шлагетера, расстрелянного после Первой мировой французскими оккупационными войсками, нацисты считали героем.

Постановка понравилась фюреру и была названа патриотической. Пьесу включили в обязательную школьную программу. Ее поставили сто пятнадцать театров, и автор заработал огромные деньги. Его назначили президентом германской академии литературы и президентом имперской палаты письменности.

Ханс Йост познакомился с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером. Это были родственные души. «Кто не верит, – писал Ханс Йост, – тому нечего и рот раскрывать. Поэт – это фанатик, который видит больше, чем лежит на поверхности, который требует больше, чем ему предлагают, который верит больше, чем понимает разумом».

Для них обоих разум не значил ничего, зато вера – все. Это станет принципом государственного устройства, Не задавай лишних вопросов, не испытывай сомнений, просто верь своим начальникам и исполняй приказы.

«Для Генриха Гиммлера, – вспоминал один из хорошо знавших его людей, – Германия была лишь территорией, за безопасность которой он отвечал. Если что-то разрушалось, это следовало исправить. Или уничтожить. Если что-то заболевало, это следовало поместить в карантин. Источник инфекции следовало стерилизовать или ликвидировать. Страдания животных не слишком волнуют фермеров, поставляющих свежее мясо на рынок. Себя Гиммлер рассматривал как своего рода вселенского коновала, ответственного за селекционное разведение стоящих особей».

Ханс Йост гордился своим замечательным другом и хотел, чтобы об этом знал весь мир. В посвященной Гиммлеру книжке «Маска и лицо» он восхищался СС и рейхсфюрером. Приведение к присяге молодых эсэсовцев в полночь, когда «самые верные приносят клятву верности», он считал «одним из прекраснейших праздников». Преклонение перед Гиммлером достигало накала юношеских любовных признаний.

Звериную жестокость Гиммлера он принимал и разделял. Тем более что близость к рейхсфюреру СС придавала писателю ощущение почти неограниченной власти.

Он распорядился насчет одного неприятного ему писателя: «Если этот тип будет нагличать, то я попрошу СД, чтобы его на месяц отправили в концлагерь. Подобное нахальство мы терпеть не станем».

Генриху Гиммлеру льстило поклонение популярного писателя. Он велел принять его в СС. Хансу Йосту присвоили генеральский чин бригадефюрера СС. Писатель не мог прийти в себя от счастья.

После завоевания Польши там обосновались немецкие спецслужбы. В октябре 1939 года Гиммлер вместе со своими помощниками отправился на оккупированные территории, чтобы составить себе представление о том, насколько эффективно действуют его подчиненные. Он прихватил с собой своего личного писателя Ханса Йоста.

В Бромберге местное эсэсовское начальство доложило рейхсфюреру о планомерном уничтожении польской интеллигенции и евреев и продемонстрировало казнь так называемых саботажников. В Лодзи им показали, как еврейское население втискивают в товарные вагоны и отправляют в лагерь.

В Люблине, куда прибыл Гиммлер со своей свитой, царило запустение, холера и тиф валили людей, больные и голодающие умирали прямо на улицах. Местный руководитель службы безопасности группенфюрер СС Одило Глобочник похвастался: он только что ликвидировал пациентов «польского сумасшедшего дома». Эсэсовцы вывели во двор триста человек из лечебницы для психически больных и расстреляли.

Ханс Йост присутствовал на встречах с генерал-губернатором Хансом Франком, которого Гитлер поставил управлять оккупированной Польшей. И с обергруппенфюрером СС Фридрихом Крюгером. Бывший директор мусоросжигательной фабрики, он был назначен высшим руководителем СС и полиции в генерал-губернаторстве, руководил всей системой террора. Они получили указание создать на территории генерал-губернаторства систему концлагерей.

Путешествие на оккупированные польские земли Йост описал в книге «Зов рейха – отклик народа! Поездка на Восток». Восхищался тем, как эсэсовцы хозяйничают на оккупированных землях:

«С чувством уверенности в собственной правоте они смело берутся за порученное им дело. И так во всем, что бы от них не потребовалось. Я люблю таких пионеров нового государства, которые демонстрируют новым провинциям законы нашей расы».

В июне 1941 года Генрих Гиммлер пригласил высшее руководство своей империи СС, среди них и Ханса Йоста, для особого разговора. Вечером у камина Гиммлер известил гостей о цели встречи:

– Через несколько дней произойдет нападение на Советский Союз, и я хочу поставить задачи перед СС. Нам предстоит уничтожить от двадцати до тридцати миллионов славян и евреев.

«Времена сентиментальности прошли, – писал Ханс Йост. – Тот, кто проявляет мягкость, уже пронзен кинжалом ненависти. Должна заговорить исконно здоровая кровь, пробудиться расовое сознание».

Что имел в виду главный писатель Третьего рейха? Перед расстрелом детей эсэсовцам объясняли:

– Дети нам не враги. Врагом Германии является кровь, которая в них течет. Когда они вырастут, то станут евреями, опасными для нашей страны. Вот почему дети тоже должны быть уничтожены.

Но эти взгляды нужно было прививать. Для этого в Третьем рейхе создали целую систему воспитания партийной молодежи.

В замке Фогельзанг (неподалеку от Кёльна), где находилась высшая партийная школа, готовили будущих партийных секретарей. Нацистам остро не хватало хорошо подготовленных кадров для назначения на руководящие должности. Поступали сюда по рекомендации местных партийных комитетов.

Существовала трехступенчатая система партийно-политического воспитания. Первые две ступени – это национально-политические учебно-воспитательные заведения, которыми ведали СС, и школы Адольфа Гитлера, которые опекал руководитель организации гитлеровской молодежи Бальдур фон Ширах. Он в двадцать шесть лет стал имперским руководителем союза немецкой молодежи. Ширах был настолько близок к Гитлеру, что одно время даже считался его самым вероятным преемником.

Высшая ступень партийного образования – три орденских замка, где воспитывали элиту. Замками ведал главный партийный кадровик Роберт Лей. Он же возглавлял Немецкий трудовой фронт, созданный взамен распущенных нацистами профсоюзов.

Роберт Лей познакомился с Гитлером еще в 1924 году. В 1932-м Гитлер сделал его заведующим политическим отделом центрального комитета партии. Лей отвечал за подготовку, воспитание и распределение партийных кадров. Его жена Инга была танцовщицей. Лей увидел ее на сцене театра. Говорят, Инга была влюблена в Гитлера. 10 декабря 1942 года красивая, но несчастная блондинка Инга Лей выбросилась из окна.

Роберт Лей лично отбирал слушателей. Желал взглянуть на каждого из них. Хотел убедиться, как он выражался, что перед ним настоящий мужик. Первоначально отобрали четыреста слушателей. Потом их число возросло до тысячи, первый поток приступил к занятиям в 1937 году.

К строительству высшей партшколы приступили через год после прихода нацистов к власти. Она предназначалась для молодых партийных активистов. Прежде всего они должны были осознать превосходство германской нации и необходимость расширения жизненного пространства на Восток.

Критерии отбора?

«Люди лучшей германской крови с несгибаемым немецким характером. Для них характерна биологическая жизненная активность и несравненный энтузиазм. Они исполнены фанатической готовности к труду на благо родины и народного единства».

Возраст от 25 до 30 лет. Стаж партийной работы, безукоризненное арийское происхождение, хорошая физическая подготовка – очкариков не принимали. Охотно брали выходцев из низов. Отсутствие образования недостатком не считалось. Предпочитали женатых. Руководитель политического отдела ЦК партии Роберт Лей считал, что, если мужчина до двадцати пяти не женился, он страдает нерешительностью и не годится для работы в партийном аппарате.

Роберт Лей обещал: «Получивший образование в этих школах станет политически закаленным, бескомпромиссным борцом за торжество национального социализма. Он фанатично верит в наши идеи и станет образцом для всего народа».

Может показаться странным, но большую часть учебного времени слушатели школы в Фогельзанге занимались спортом – фехтованием, верховой ездой, воздухоплаванием. Но, во-первых, в нацистском государстве спорт важнее всего. Во-вторых, воспитывалось ощущение принадлежности к высшему обществу. Ведь это же элита партии. Им править рейхом, а потом и всем миром.

В книге «Майн кампф» Гитлер много рассуждал о роли спорта: «Если бы все наши образованные слои в свое время, все поголовно, занимались боксом, то немецкая революция 1918 года, организованная сутенерами, дезертирами и прочим сбродом, никогда бы не стала возможной».

На спортивные сооружения бюджетных денег не пожалели. Руководитель школы читал лекции о расовой чистоте и выживании сильнейших. Он говорил:

– Нам нужны сильные и здоровые, нам не нужны больные. И нам нужно избавиться от сочувствия к ним, вообще отказаться от чувствительности. И отбросить всех, кто стоит у нас на пути.

Разумеется, были и занятия: утром лекции, после обеда семинары. В преподавании упор делался на геополитику и расовую теорию. Смысл состоял в том, чтобы создать в молодых людях мировоззрение, которое бы позволило без зазрения совести убивать людей, которых сочтут ненужными или недостойными. Слушателей убеждали в том, что залог их будущих побед – моральное и культурное превосходство немцев над любыми врагами.

В Фогельзанге собрали обширную библиотеку с трудами по изучаемым предметам. Только никто там слушателей не видел. Многие из них испытывали большие трудности, сидя в аудитории. Настолько низкий был культурный и образовательный уровень партийных секретарей, что многие просто не понимали, что им читают на лекциях.

Зато те, кто принимал эту идеологию, делали стремительную карьеру в Третьем рейхе. Молодые нацисты с завистью следили за успешным восхождением на вершину власти Райнхардта Гейдриха, начальника главного управления имперской безопасности, которому подчинялись спецслужбы Третьего рейха.

Отец Гейдриха был музыкантом и прочил мальчику ту же будущность. Но к удивлению родителей юноша пожелал поступить на флот, от которого после Первой мировой мало что осталось. В 1922 году он прибыл для прохождения службы на старый учебный крейсер «Берлин». Старшим помощником капитана служил будущий начальник абвера (военная разведка и контрразведка) Вильгельм Канарис.

В германском офицерском корпусе Канарисы считались не вполне своими. Среди его предков были итальянцы, и в нем ощущалась латинская утонченность, чуждая пруссакам. Канарис успел заразить кадета Гейдриха романтикой разведки, о чем впоследствии сильно пожалеет. Гейдрих играл на скрипке, по воскресеньям Канарисы приглашали его на свои музыкальные вечера.

Карьера Гейдриха на флоте рухнула, не успев начаться. Он крутил сразу два романа. Одна из его пассий забеременела. Но Гейдрих отказался жениться. У него были другие планы. На рождество 1930 года он обручился с Линой Матильдой фон Остен.

На беду Гейдриха отец дамы, брошенной в интересном положении, промышленник с большими связями, дошел до высшего флотского начальства – гросс-адмирала Эриха Рёдера. Командующий передал дело в суд чести. Суд пришел к выводу, что поведение молодого офицера несовместимо с флотскими традициями. С Гейдриха содрали погоны. Это была катастрофа. Он стал безработным с подмоченной репутацией.

Его жена Лина, пламенная нацистка, уговорила мужа присоединиться к партии. В июне тридцать первого Гейдрих приехал в Баварию знакомиться с Генрихом Гиммлером. Рейхсфюрер СС подыскивал начальника партийной службы безопасности. Он дал бывшему флотскому офицеру двадцать минут, чтобы тот нарисовал схему организации будущей спецслужбы. Идеи Гейдриха ему понравились.

Гейдрих был принят в СС и переехал в Мюнхен. В августе 1931 года он приступил к исполнению своих служебных обязанностей в аппарате центрального комитета партии. Одновременно женился. Гиммлер не обошел его подарком: присвоил ему звание штурмбанфюрера СС.

Он подписал обязательство: «Я обязуюсь посвятить себя идеям Адольфа Гитлера, подчиняться строжайшей партийной дисциплине и со всей ответственностью исполнять приказы рейхсфюрера СС и партийного руководства. Я немец арийского происхождения. Не принадлежу к масонским ложам и тайным организациям».

Гейдрих создавал службу безопасности в квартире, которую он снимал на Тюркенштрассе, № 23. Четыре комнаты служили ему и жильем, и рабочими помещениями. Гиммлер передал ему материалы, копившиеся у него, на некоторых членов партии, руководителей штурмовых отрядов. Гейдрих стал составлять собственную картотеку подозрительных лиц. Его задача состояла в том, чтобы вычищать из партии чуждые элементы и мешать проникновению в ряды нацистов скрытых врагов движения.

Пока Генрих Гиммлер размышлял об исторической миссии нордического человека, Гейдрих создавал базу собственной власти. Штаб-квартира СС и службы безопасности первоначально находилась в партийном квартале Мюнхена. Сидя в своем кабинете, Гейдрих собирал информацию о всех сколько-нибудь значимых людях Третьего рейха. Он даже крупных партийных чиновников заставил себя бояться.

Руководители штурмовых отрядов и партийные секретари питали детскую любовь к побрякушкам и украшали свои мундиры, как рождественскую елку. Люди Гейдриха ходили в штатском.

После прихода нацистов к власти Гиммлер и Гейдрих методично взяли под контроль всю немецкую полицию. И по собственной инициативе создали первые концлагеря – для перевоспитания тех, кто еще не осознал подлинную роль партии в государстве.

Вильгельма Канариса при нацистах поставили во главе абвера. В новом качестве адмирал вновь встретил Гейдриха, ставшего одним из самых опасных людей в рейхе.

27 сентября 1939 года Гиммлер объединил практически все спецслужбы Германии – с санкции партийного аппарата создал главное управление имперской безопасности. Во главе главка поставил Гейдриха. И в руках Гейдриха оказалась мощная машина уничтожения, что очень усилило его позиции внутри нацистской верхушки. В какой-то степени его боялись даже больше, чем Гиммлера, который как-то отошел от практических дел.

Канариса считали хитрой лисой, человеком интриги. Но при встрече с Гейдрихом он испытал страх. Жене сказал, что Гейдрих – прирожденный преступник, но с головой – умная бестия.

Гейдрих не соответствовал строгим расовым требованиям. Начальник штаба СС обергруппенфюрер Карл Вольф презрительно заметил, что он «не настоящий немец, слишком женственен». Начальник главка госбезопасности знал об этих разговорах. Помимо усиленных занятий спортом научился летать на истребителе. Хотел доказать сослуживцам, что стремится к идеалу нордического человека.

Сила гестапо заключалась не в количестве штатных служащих, а в обилии доносчиков. Основу системы составляли доверенные лица, осведомители, которые по мере необходимости или регулярно являлись к оперативному работнику гестапо. Те, в свою очередь, подключали к работе своих людей – владельцев магазинчиков, кафе, всех, кто умел вынюхивать, подслушивать, кто любил доносить на соседей.

Все любители слухов, сплетен, все, кто ненавидел соседей или завидовал им, кто подглядывал за сослуживцами, а также скучающие, но активные пенсионеры, женщины, озабоченные чужим процветанием, нашли свое место в этой армии осведомителей.

Абсолютное большинство делало это, не получая денег, просто из ненависти к соседям и коллегам, из желания нагадить им. Деньги платились в редчайших случаях. Гиммлер и Гейдрих считали, что доносить – значит исполнять свой патриотический долг. Это в общем и целом соответствовало настроению доносчиков, которые получали большое удовольствие, избавляясь от неприятных людей.

Система растлевала не только секретных сотрудников госбезопасности и членов партии, но целый народ. Политика уничтожения целых народов нуждалась в пропагандистском обеспечении. Партия и государство весьма в этом преуспели.

Исторического времени Третьему рейху было отпущено немного. Но в какой-то степени задача создания нового человека была решена.

Охранники концлагерей ощущали себя не палачами, измывавшимися над беззащитными людьми, а солдатами на передовой, которые защищают арийскую расу. Даже когда им перестали приказывать убивать и мучить, когда уже некому стало приказывать, они продолжали исполнять свою миссию.

Люди в эсэсовской форме не все были монстрами от рождения. Многие просто хотели сделать карьеру, отличиться. Что же определяло их поведение: сознание принадлежности к избранным, ощущение власти над людьми или страх показаться слабаком? Офицеры СС располагали большими полномочиями. Инициатива приветствовалась. Зачастую они сами могли решать, какими методами и средствами выполнить поставленные перед ними задачи. Именно это делало их садистами и убийцами. Они совершали это даже не по приказу. Они знали: жестокость и беспощадность обеспечивают быструю карьеру в СС.

Райнхардта Гейдриха в мае сорок второго настигла расплата за его преступления. Его подстерегли чешские офицеры и рассчитались за все. В траурной церемонии принял участие Гитлер. Собралась вся верхушка Третьего рейха. Канарис плакал. Наверное, он вспоминал молодого человека, который славно играл на скрипке…