Текст книги "Гитлер против Сталина"

Проба сил в Испании

Парламентские выборы в Испании прошли 16 февраля 1936 года. Седьмой конгресс Коминтерна разрешил коммунистам создавать предвыборные коалиции с другими партиями во имя борьбы с фашизмом. Народный фронт, который объединил анархистов, социалистов и коммунистов, победил с минимальным перевесом. Народный фронт набрал всего на семьсот тысяч голосов больше, чем соперники, но мажоритарная система дала левым в два раза больше мест в парламенте, чем правым.

У власти впервые оказались радикально настроенные социалисты. Главной силой стали коммунисты – благодаря своей организованности. Победа левых на выборах породила большие ожидания. В ХХ век Испания вступила раздробленной и неуспешной. Баски и каталонцы не желали интегрироваться в единое государство. Что общего между богатой Каталонией и бедной Андалузией? Сельское хозяйство безнадежно отстало. Крестьяне, которые жаловались на безземелье, теперь просто захватывали чужие участки. И в городах начались беспорядки.

Правые любую забастовку или демонстрацию считали происками мирового коммунизма. Они воспринимали Народный фронт как троянского коня, как попытку протащить коммунизм в Испанию. Политическая температура повышалась.

Испания была очень религиозной. Набожных офицеров пугали антицерковные настроения левых. Консервативно настроенные военные не сомневались, что испанские левые вольно или невольно служат мировому коммунизму.

В офицерской среде созрел заговор. Офицеры решили, что придется силой подавить безбожников и анархистов. В ночь на 18 июля 1936 года военные подняли мятеж.

1 октября 1936 года руководители мятежа поставили генерала Франциско Франко во главе правительства, присвоили ему высшее воинское звание генералиссимуса и стали почтительно именовать каудильо – вождем. Франциско Франко призвал армию защитить родину от анархии.

Силу франкистам придала католическая церковь, которая заняла сторону мятежников. Испанские епископы были одержимы одной идеей: католицизм – единственный бастион против коммунизма. И Франко объявил крестовый поход в защиту христианства и католической церкви. Этим лозунгом прикрывались кровавые расправы с противниками.

Война на Пиренейском полуострове расколола не только самих испанцев, но и Европу. Мятежников поддержали фашистские вожди. Адольф Гитлер и Бенито Муссолини признали режим Франко и оказали ему военную помощь.

Первым в испанские дела вмешался Муссолини, который намеревался включить Испанию в свою будущую империю, которая величием должна была сравняться с Римской. Дуче приписывают энергию и настойчивость. В реальности он постоянно менял свои мнения и решения. Иллюзию решительности создавал его бурный темперамент. Он постоянно кого-то распекал и с кем-то конфликтовал. Он жил конфликтами. Уважал и признавал только силу. Попытку договориться воспринимал как проявление слабости.

Министр иностранных дел Италии и зять Муссолини Галеаццо Чиано записал в дневнике 29 октября 1937 года: «Утром вручали медали вдовам павших в Испании и раненым в боях. Я смотрел на этих женщин и мужчин и видел, как у них на глаза навертывались слезы, и задавал себе вопрос: пролита ли эта кровь во имя правого дела? Ответ: да! В Испании мы сражались, защищая нашу цивилизацию и нашу революцию. Раненые демонстрировали мужество. Один из них, потерявший обе руки и глаз, сказал: «Я бы хотел иметь еще одну руку, чтобы отдать ее за Италию».

А вот от Гитлера европейцы не ожидали участия в испанской войне. Европейцы не понимали, с кем имеют дело. Для Гитлера это была всего лишь передышка, необходимая для мобилизации ресурсов. Он жаждал войны. И власти над Европой. Он двигался к цели шаг за шагом. Не встречая сопротивления, наглел и смелел.

Безрассудность Гитлера пугала его собственных генералов. Они тоже жаждали реванша за Первую мировую, но считали, что вермахт не готов к большой войне и поспешность погубит Германию. Военный министр генерал-фельдмаршал Вернер фон Бломберг возражал против участия в Гражданской войне в Испании.

Гитлер с ним расстался. Ему нужны были люди, не боявшиеся авантюр. Он требовал от своих офицеров бандитской отваги, а не осторожности. Делал ставку на молодых генералов, желавших прославиться в бою. Его апломб и самоуверенность производили впечатление. Генералам казалось, что фюреру известно то, что им неведомо.

Испания стала испытательным полигоном нового оружия и тренировочной базой, где солдаты и офицеры вермахта проходили боевую обкатку. Германия отправила Франко авиацию и артиллерию. Потом прибыли немецкие танки с экипажами. Уже в Испании офицеры вермахта применяли танки сконцентрировано, создавая танковый кулак для стремительного прорыва обороны противника. Советские танки были лучше немецких и в бою брали верх, но их использовали разрозненно, для поддержки пехоты.

26 апреля 1937 года был рыночным днем. Тысячи жителей баскского города Герника находились на улице, когда в половине пятого зазвучали колокола. Сигнал воздушной тревоги! Первым в небе появился «Хейнкель-111» лейтенанта Рудольфа фон Моро из немецкого легиона «Кондор», отправленного Гитлером в помощь генералу Франко.

Пролетая над центром города, пилот открыл дверцы бомбового люка… Немецкие бомбардировщики вновь и вновь заходили для бомбометания. Тридцать одна тонна взрывчатки обрушилась в тот день на город.

– Летчики демонстрировали невиданную доселе жестокость, – рассказывал президент автономной Баскской республики. – Они стреляли из пулеметов по женщинам и детям, которые метались в панике.

Один из выживших рассказывал:

– Два самолета пролетали над нами вновь и вновь на высоте метров в тридцать, как летающие немецкие овчарки, загоняющие людское стадо на бойню.

В Гернике немецкие пилоты нарушили один из законов ведения войны: не причинять зла гражданскому населению. Причем Герника даже не была военным объектом. Единственный завод оборонного значения находился за городом и не пострадал. Цель авианалета – напугать мирное население.

Реакция мирового сообщества была очень резкой. Поэтому немецкое командование велело пилотам помалкивать. В штабе Франко сначала утверждали, что сами отступающие республиканцы, баски и анархисты, в злобном отчаянии сожгли город. Потом принялись доказывать, будто целью авиации были мосты – их надо было уничтожить, чтобы помешать отступлению противника.

Но все вскрылось. Нашли немецкие документы, которые описывают стратегию налета. Сначала сбросили тяжелые бомбы, чтобы в городе возникла паника. Потом принялись расстреливать горожан из пулеметов, чтобы люди спрятались в подвалах. И, наконец, засыпали Гернику зажигательными бомбами, чтобы город загорелся, дома обрушились и похоронили под собой всех жителей.

Начальник штаба легиона «Кондор» барон Вольфрам фон Рихтхофен пометил в дневнике 28 апреля 1937 года: «Герника, город с пятью тысячами жителей, буквально стерта с лица земли. Воронки от бомб на улицах видны до сих пор. Просто потрясающе. На завтра пока никаких планов».

Легион «Кондор» испытывал новые самолеты и методы ведения воздушного боя. Офицеры люфтваффе именно в Испании разработали тактику поддержки авиацией наземных войск. Через Испанию прошли два десятка тысяч немецких военнослужащих. Официально все они были добровольцами. Один из генералов вермахта довольно заметил: «Два года боевых действий полезнее десяти лет учебы».

Испания была пробой сил. Первая война на территории Европы – после мировой. И Гитлер обрел уверенность в том, что он способен навязать свою волю слабнущей и безвольной Европе.

В январе 1937 года британский министр иностранных дел Энтони Иден попытался образумить Гитлера. В палате общин Иден сказал, что нацистский режим сохранится только в том случае, если Германия станет соблюдать правила и нормы международных отношений. Немецкая партийная пресса злобно ответила, что британский министр живет устаревшими демократическими и либеральными идеями, о которых пора забыть.

Гитлер выступил в рейхстаге с трехчасовой речью. Он заявил, что Германия снимает свою подпись под Версальским мирным договором, который запрещал иметь наступательное оружие и ограничивал численность вооруженных сил – не больше ста тысяч солдат и моряков.

На совещании с военными фюрер презрительно заметил:

– Для того чтобы объяснить, почему мы вступили в войну, я найду причину пропагандистского характера. Не важно – правдоподобна ли она. Победителя не спросят потом, говорил ли он правду. Когда начинаешь войну, значение имеет не право, а победа!

Если мятежникам помогала нацистская Германия, то республиканцам – Советский Союз. Приход к власти крайне левых в Испании, среди которых коммунисты играли главную скрипку, обрадовал Москву, где все еще ожидали мировой революции.

Когда генерал Франко поднял мятеж, Сталин отдыхал в Сочи. 6 сентября 1936 года он отправил шифротелеграмму члену политбюро и секретарю ЦК Лазарю Кагановичу, который в отсутствие вождя остался в Москве на хозяйстве:

«Хорошо было бы продать Мексике пятьдесят штук скоростных бомбардировщиков, чтобы Мексика немедля перепродала их Испании. Можно было бы также подобрать человек двадцать наших хороших летчиков, чтобы они выполняли в Испании боевые функции и вместе с тем обучали испанских летчиков. Обдумайте это дело побыстрее. Хорошо было бы тем же путем продать двадцать тысяч винтовок, тысячу пулеметов и миллионов двадцать патронов. Нужно только знать калибры».

29 сентября 1936 года политбюро оформило решение начать поставки оружия и военных материалов республиканскому правительству Испании. Через месяц, 22 октября, в порты Испании вошли первые пять судов. Они доставили пятьдесят танков с запасом горючего и боекомплектом, тридцать скоростных бомбардировщиков, стрелковое оружие.

Каганович доложил Сталину:

«Испанскому послу Паскуа я сказал, что Вы лично уделяете исключительное внимание революционной Испании и принимаете близко к сердцу их затруднения и нужды. Он очень просил передать Вам привет и благодарность. Он сказал, что испанские революционные массы знают и очень ценят это, и что Ваша популярность в Испании очень велика, что Ваши сочинения, переведенные на испанский язык, читаются вместе с сочинениями Ленина широкими массами. Сам он, видимо, подавлен опасностью потери Мадрида. Сказывается, конечно, то, что он не настоящий революционер-большевик, а меньшевик».

Мятежников Франко поддержали сельские католические районы. Промышленные центры остались опорой республиканцев. Защиту республики взяла на себя народная милиция. Правительство раздавало оружие рабочим, и это позволило успешно сопротивляться мятежникам. В эти части по советскому примеру назначали политкомиссаров. Не хватало профессиональных военных, поэтому так высоко ценились советские офицеры.

Москва поставляла оружие и боевую технику. Советские офицеры служили в испанской армии советниками или даже занимали высшие командные должности. Прошедшие Испанию командиры стали главным кадровым резервом; их назначали с большим повышением на высокие должности, освободившиеся в результате массовых репрессий в Красной армии.

Григорий Штерн уехал в Испанию командующим дивизией, а, вернувшись, принял армию. Танкист Дмитрий Павлов уехал в Испанию с должности комбрига, получил «Золотую Звезду» и, вернувшись, принял под командование все танковые войска. Комбриг Воронов, отправленный в Испанию с поста начальника 1-й Ленинградской артиллерийской школы, сразу стал начальником артиллерии Красной армии. Яков Смушкевич до Испании был комбригом, а стал командовать всей военной авиацией. Павел Батов до Испании – командир полка, а после Испании – командир корпуса.

2 июня 1937 года Сталин выступал на расширенном заседании военного совета при наркоме обороны:

– В нашей армии непочатый край талантов. Мы послали в Испанию людей мало заметных, они же там чудеса творят. Кто такой был Павлов? Разве он был известен? Никто не думал, и я не слышал о способностях командующего у Берзина. А посмотрите, как он дело наладил. Замечательно вел дело. Вот, где наша сила, – люди без имен… Вот из этих людей смелее выдвигайте, все перекроят, камня на камне не оставят.

В Испании шла позиционная война, и вернувшиеся оттуда командиры твердили, что и надо готовиться именно к такой войне, учиться «прогрызать» хорошо укрепленную оборону. Но боевой опыт быстро стареет. Великая Отечественная окажется совсем другой войной… И вождь уничтожит тех, кого только что ставил в пример всей армии. Берзина – за «шпионаж» и участие в «антисоветском заговоре», генерала Павлова – за «трусость, бездействие и развал управления войсками».

Павел Рычагов стал генерал-лейтенантом, когда ему было двадцать девять лет, Ивану Проскурову – тридцать три. А в 1936-м они оба были старшими лейтенантами и сбивали первые вражеские самолеты в небе Испании. Но и военные подвиги не спасут. Героев испанской войны генералов Смушкевича, Рычагова, Проскурова Сталин прикажет расстрелять в сорок первом.

Иван Копец за Испанию получил «Золотую Звезду» Героя, из старшего лейтенанта стал сразу полковником. На второй день Великой Отечественной, видя вокруг сожженные самолеты, командующий военно-воздушными силами Западного фронта генерал-майор Копец покончил с собой. Если бы не застрелился, его бы казнили вместе с другим героем испанской войны, командующим фронтом генерал-полковником Павловым.

17 сентября 1936 года Сталин, отдыхавший в Сочи, написал Кагановичу и Молотову: «Консулом в Барселону предлагаю назначить Антонова-Овсеенко. Он знает военное дело. Кроме того, он сумеет сладить с анархистами».

Когда Антонов-Овсеенко после революции воевал за советскую власть на Украине, то успешно союзничал с анархистом Нестором Махно. Применительно к Испании «анархистами» Сталин называл испанскую Рабочую партию марксистского единства, известную по своей аббревиатуре ПОУМ. Это была марксистская партия, но не просоветская. В отличие от испанских коммунистов эта партия не желала подчиняться советскому генсеку и обвиняла Сталина в создании «бюрократического режима».

В партии состояло сорок тысяч человек – большая сила. Партия внесли большой вклад в борьбу против Франко. Сформировала из своих сторонников дивизию и отправила ее на фронт. Лидер партии Андрес Перес Нин был очень популярен в Испании. Но он был сторонником Троцкого, которого Сталин ненавидел и выслал из страны.

Советские представители повели против Андреса Нина и его партии скрытую борьбу. Инструкция, полученная из Москвы, гласила: «Троцкистов следует рассматривать не как антифашистов, а как авангард фашизма и агентуру гестапо».

В результате испанские коммунисты открыли второй фронт против собственных союзников в борьбе с Франко. Батальоны Рабочей партии расформировали. Руководителей партии арестовали, лидера партии Андреса Нина убили. В Испании говорили, что это сделали сотрудники советского НКВД. Так разрушалось единство республиканских сил. Эти расправы вызвали разочарование интеллигенции, которая ехала в Испанию воевать против фашизма.

В рядах Рабочей партии марксистского единства воевал британский писатель Джордж Оруэлл. Когда на его глазах партию уничтожили, он осознал опасность создаваемой коммунистическими вождями тоталитарной системы. И описал ее в книгах, которые станут знаменитыми, – «Скотный двор» и «1984».

На стороне республиканцев сражались европейцы и американцы левых и либеральных убеждений. В Испанию устремились антифашисты, идеалисты, а также искатели приключений и прирожденные авантюристы. Сюда приехали выдающиеся писатели – Эрнест Хемингуэй, Антуан де Сент-Экзюпери, Джон Дос Пассос.

Иностранных добровольцев зачисляли в интернациональные бригады. Семь интербригад насчитывали несколько десятков тысяч человек. Больше всего было французов, итальянцев, американцев. Через интербригады прошли видные деятели компартий, будущие руководители социалистических стран.

Но многие левые и либерально мыслящие люди были сильно разочарованы поездкой в республиканскую Испанию. Симона Вейль, французский философ левых убеждений, записала в дневнике: «Человеческая жизнь ничего не стоит в Испании».

Писатель-коммунист Артур Кёстлер был схвачен франкистами, обвинен в шпионаже и приговорен к смертной казни. Смерти избежал, потому что его обменяли. Франкистов он ненавидел. Но познакомившись с методами коммунистических вождей, распрощался с компартией.

Террор, устроенный левыми, которых инструктировали советские чекисты, сыграл на руку Франко. Испанцы испугались коммунистической диктатуры. Партийные комитеты на заводах развалили промышленность. Крестьяне жили хуже, чем перед войной. На территориях, контролировавшихся республиканцами, начался голод. А в областях, где были войска Франко, экономика работала исправно.

Республиканцам сочувствовал только Париж. Французские левые тоже выиграли выборы в 1936 году и сформировали правительство Народного фронта, которое возглавил Леон Блюм. Правые его ненавидели, потому что он был не только социалистом, но и евреем, злобно кричали:

– Лучше Гитлер, чем Блюм! Блюм – это война!

Остальная Европа заявила о невмешательстве в испанские дела.

«На конгрессе социалистического интернационала, – вспоминала премьер-министр Израиля Голда Меир, – я видела, как плачут члены испанской делегации. Они умоляли о помощи, чтобы спасти Мадрид от наступающих войск каудильо Франко. Но лидер британских лейбористов Эрнест Бевин сказал им:

– Британские лейбористы не готовы воевать за вас.

Других слов он в своем сердце не нашел».

В конце концов и Франция перестала поставлять оружие правительственным войскам. Поэтому вмешательство фашистской Италии и нацистской Германии, особенно поддержка с воздуха, сыграла важную роль в исходе гражданской войны.

И позорное мюнхенское соглашение в сентябре 1938 года, когда Англия и Франция фактически капитулировали перед Гитлером, подорвало позиции испанских республиканцев. Все увидели, что Европа пасует перед Германией. Франция, чтобы не ссориться с Германией, больше не пропускала в Испанию советскую боевую технику. Республиканские войска остались без оружия и боеприпасов.

Войска генерала Франко 26 января 1939 года взяли Барселону, второй город в стране, а 24 марта – столицу, Мадрид. 1 апреля Франко торжествующе объявил: «Красная армия взята в плен и разоружена. Национальные войска одержали победу. Война окончена». Левые потерпели поражение. Коммунистическое движение истекло кровью в Испании. А пакт Молотова и Риббентропа в августе 1939 года окончательно его добил.

Судеты и сговор в Мюнхене

28 апреля 1939 года, выступая перед депутатами рейхстага, Адольф Гитлер перечислял свои достижения:

– Я вернул провинции, отнятые у нас в девятнадцатом году. Я привел миллионы глубоко несчастных немцев, оторванных от нас, на родину. Я восстановил тысячелетнее историческое единство германского жизненного пространства.

Проиграв Первую мировую войну, Германия лишилась всех колоний и восьмой части собственной территории. Шесть миллионов немцев оказались за пределами Германии, из них больше половины – в составе только что созданной Чехословакии. Требование вернуть родину всем немцам казалось справедливым и патриотичным.

Понятие Судетская область достаточно неопределенное. В принципе это те районы Богемии, Моравии, Судетской Силезии, где немцы составляли тогда большинство населения. Их было немало и в других районах Чехословакии. Но именно в Судетах, по мнению исследователей, сформировалась какая-то особая немецкая этническая группа.

Первая мировая сокрушила не только германскую империю, но и австро-венгерскую. В 1918 году славянские народы и венгры обрели независимость. Огромная империя сжалась до размеров шестимиллионой Австрии. Судетские немцы предпочли бы стать частью германоязычной Австрии, но державы-победительницы им это запретили.

29 октября 1918 года в городе Райхенберге (ныне Либерец) попытались образовать самостоятельную немецкую Богемию. Райхенберг должен был стать столицей этого государства. Намеревались создать собственные вооруженные силы, фольксвер, но чехословацкие военные формирования легко подавили немецкое сопротивление.

Правительство немецкой Богемии покинуло город Райхенберг. Попытка добиться независимости не удалась. Судетским немцам предстояло привыкать к совместной с чехами и словаками жизни. Но немецкие политики не смирились. Раз они немцы, повторяли в Судетах, то странно им жить вне Германии. Чехо-Словакия казалась случайным и временным образованием на политической карте.

Независимая Чехо-Словакия появилась на свет 28 октября 1918 года, после заключения Версальского договора. Самая большая демократическая страна Восточной Европы была многонациональной. Но она еще не успела ощутить себя единым государством, особенно с учетом того, что составившие ее разные народы сражались между собой во время войны.

Немцев в Чехословакии было три с половиной миллиона. Примерно четверть населения страны. Судетские немцы желали определенной автономии. Правительство в Праге было категорически против еще и потому, что немецкие Судеты, это благословенное местечко, играли важную роль в экономике страны. Все это были промышленно высокоразвитые районы.

В Праге к судетским немцам относились как к чужакам и колонизаторам, которые пришли на чешскую землю, чтобы германизировать чехов.

Иностранные журналисты привыкли с восхищением относиться к первому президенту Чехословакии Томашу Масарику и переносили это восхищение на всю страну. В реальности в Чехословакии были серьезные проблемы. К национальным меньшинствам: немцам, евреям, полякам относились весьма снисходительно. Конечно, положение их было лучше, чем в некоторых других европейских государствах, но немцы-то привыкли в Австро-Венгрии к привилегированному положению.

Главой Судето-немецкой партии стал умелый оратор Конрад Генлейн. Он работал в банке, затем преподавал физкультуру. Генлейн считал, что призван исполнить миссию: «освободить судетских немцев из-под власти чехов». Его заместителем был Карл Герман Франк, бухгалтер в книжном магазине.

До 1938 года в Берлине судьбой Судет особо не занимались. Интерес возник после присоединения Австрии. Судьба живущих в Судетах немцев стала предлогом для вмешательства. Гитлер хотел присоединить еще и Чехословакию, а заодно получить заводы Шкода и другие военные предприятия.

Чехо-Словакия располагала не только запасами полезных ископаемых, но и современной военной индустрией. После оккупации ее заводы будут снабжать вермахт оружием и боеприпасами.

В Праге всеми силами сопротивлялись идее немецкой автономии, опасаясь, что это разрушит многонациональное государство. Опасаясь немцев, Прага вступила в военный союз и с Парижем, и с Москвой. Но и немецкие генералы рассматривали ее как военную угрозу, как минимум с ее территории можно было наносить авиаудары по Берлину и Южной Германии. И кроме того Гитлер ненавидел Чехословакию, это была одна из тех фобий, которые сложились у него когда он жил в Вене. Патологическая ненависть к славянам.

28 марта 1938 года Гитлер вызвал к себе двух руководителей судетских немцев – Конрада Генлейна и Карла Германа Франка. Приказал им: мы должны выдвинуть такие требования, которые правительство Чехословакии исполнить не в силах.

24 апреля в Карлсбаде (ныне Карловы Вары) Конрад Генлейн произнес большую речь на съезде собственной партии. Он требовал полной автономии для судетских немцев: немецкие чиновники на немецкой земле. Еще он хотел, чтобы Чехословакия перестала считать себя славянским государством. Понятно было, что все эти требования для правительства в Праге неприемлемы.

На выборах партия Генлейна собрала 92,6 процента голосов немецкого населения. В одной из листовок торжествующе говорилось: «После продолжительной болезни, на двадцатом году жизни скончалось Чехословацкое государство…»

От города Эгера (ныне Хеб) до немецкой границы всего ничего. 19 мая появились сообщения о том, что по ту сторону границы сосредотачиваются немецкие войска. В ночь на 21 мая в Праге объявили о частичной мобилизации. И чехословацкие пограничники застрелили двух членов Судето-немецкой партии, которые пытались нелегально пересечь границу. Разразился кризис.

Конрад Генлейн произнес слова, которые станут знаменитыми:

– Мы хотим домой, в рейх.

Это означало, что речь об автономии уже не идет. Руководители судетских немцев требовали воссоединения с Германией.

Карла Германа Франка вновь вызвали в Германию. Ему дали особое указание, которое нельзя было доверить почте. Гитлер распорядился устроить кровавые инциденты в Чехословакии, которые оправдали бы германское военное вмешательство. Гитлер вошел в раж, кричал, требовал доставить ему президента Бенеша, чтобы он мог повесить его собственными руками.

Эдуард Бенеш стал президентом Чехо-Словакии и хозяином Пражского Града после того, как в декабре 1935-го по состоянию здоровья ушел основатель государства Томаш Масарик. И Масарик, и Бенеш наотрез отказывались идти на компромиссы с Судетскими немцами, считая, что это будет воспринято как признак слабости. Но в дни кризиса Прага шла на огромные уступки судетским немцам.

12 сентября Гитлер на партийном съезде в Нюрнберге говорил о судетских немцах:

– Чешское государство пытается их уничтожить. Я обращаюсь к представителям западных демократий: мы озабочены положением судетских немцев. Если этим людям откажут в справедливости и помощи, они получат и то и другое от нас. Я не позволю, чтобы в самом сердце Германии появилась вторая Палестина. Бедные арабы беззащитны. Немцев в Судетах есть кому защитить!

После выступления Гитлера 14 сентября в Судетской области начались волнения. Если еще недавно судетские немцы хотели автономии – большой, но в рамках Чехословакии, то теперь они требовали воссоединения с Германией. Правительство Чехословакии ввело военное положение. В ход пошли танки, чтобы подавить мятеж. Для Гитлера это был удобнейший предлог, чтобы вмешаться.

Чехо-Словакия обратилась за помощью к союзникам – Франции и Великобритании. Но обе страны, обескровленные Первой мировой, смертельно боялись новой войны. Британский премьер-министр Невилл Чемберлен встретился с Гитлером в альпийской резиденции фюрера. Чемберлен жаждал договоренностей о взаимопонимании между Англией и Германией, Гитлер требовал прежде решить судетский вопрос:

– Три миллиона немцев оказались вне рейха, но им должна быть возвращена родина. Если британское правительство не принимает принципа самоопределения наций, просто не о чем вести переговоры. Германская военная машина – это страшный инструмент. Если она придет в движение, остановить ее будет невозможно.

– Демократической стране, – меланхолически заметил Невилл Чемберлен, – трудно затеять войну только для того, чтобы помешать судетским немцам самим решать, какое правительство они желают иметь.

23 сентября сторонники главы Судето-немецкой партии Конрада Генлейна убили двоих чехословацких пограничников. На следующий день сюда, в город Эгер, были введены части чехословацкой армии.

23 сентября из Пражского Града президент Эдуард Бенеш обратился к согражданам:

– Наступил час, когда каждый из нас должен отдать все свои силы Родине.

Он приказал объявить всеобщую мобилизацию. Но Париж и Лондон уже приняли решение. Судеты будут отданы Германии.

Судьба Судетской области, а в реальности всей Чехо-Словакии, решилась в Мюнхене на конференции руководителей четырех держав – Англии, Германии, Италии и Франции. Гитлер получил все, что требовал. Чехо-Словакию лишили Судетской области, где чехи соорудили мощные оборонительные укрепления. Страна стала беззащитной… Немецкие войска вошли в Судетскую область. Отныне она именовалась Судетенланд.

В разделе Чехо-Словакии приняли участие соседи, Польша и Венгрия, откликнувшись на приглашение Берлина. Гитлер по-свойски сказал главе венгерского правительства адмиралу Миклошу Хорти:

– Хочешь есть – помогай готовить.

Польше достались территории с населением 240 тысяч человек, Венгрии отошла Закарпатская Украина с почти миллионным населением.

После войны один историк спросил в Пражском Граде у Эдуарда Бенеша, почему он не стал сопротивляться и капитулировал перед Гитлером. Президент Чехословакии мог бы конечно ответить, армия была слишком слаба, чтобы сражаться с вермахтом. Но Бенеш подошел к окну, распахнул его, показал на этот красивейший вид Праги и сказал:

– Мы хотели это сохранить, поэтому и сдались без боя.

Гитлер с самого начала знал, что не удовлетворится Судетами. 15 марта 1939 года самостоятельная Чехо-Словакия прекратила свое существование. Словакию отделили и посадили там марионеточное правительство. Чехией управляли практически напрямую.

17 марта Гитлер вместе с Генлейном въехали в Прагу. Пражане мрачновато посматривали на фюрера, хотя в стране было немало немцев, довольных оккупацией страны. Гитлер объявил о создании протектората Богемии и Моравии. Объяснил: тысячу лет провинции Богемия и Моравия входили в жизненное пространство немецкого народа.

После присоединения Судет немцы говорили: наконец-то нашим соотечественникам вернули родину. Гордо замечали: мы вновь кое-что значим в мире. Большинство не понимало или не хотело понять, что это только прелюдия к большой войне.

Конрада Генлейна Гитлер назначил имперским наместником и гауляйтером Судетенланда. Столицу он устроил в Рейхенберге. Закрывал чешские школы, изгонял чехов с государственной службы. Зато отовсюду приглашал немцев: из Румынии, Венгрии, с Украины. Хотел, чтобы остались одни только немцы.

Но Третий рейх проиграл Вторую мировую, война пришла на немецкую землю, и теперь рассчитаться за преступления режима пришлось всем немцам.

В последние дни войны имперский комиссар обороны Судетенланда обергруппенфюрер СС Конрад Генлейн пытался бежать на Запад. Но 9 мая в городе Эгере угодил в плен к американцам. Понимал, что его выдадут чехословацким властям. И в ночь на 10 мая в камере покончил с собой. Разбил очки и осколком стекла перерезал вены.

Его недавний заместитель по судетской партии обергруппенфюрер СС Карл Герман Франк тоже попал в плен к американцам. Его передали правительству Чехословакии. Чехи ненавидели его не меньше, чем убитого Гейдриха. Говорили о Франке: «Если у него и осталось что-то человеческое, то его стеклянный глаз». Суд установил его вину в гибели четырех тысяч мирных граждан. В мае 1946 года его повесили.

Досталось не только нацистским функционерам. Немцы как таковые вызывали слепую ненависть. С сорок четвертого по сорок седьмой год пятнадцать миллионов немцев изгнали из родных мест. Они потеряли дома и все имущество. Женщин насиловали, мужчин убивали. Многие погибли от голода и холода по дороге.